Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Пятнадцатая глава Гермиона Первые лучи утреннего солнца неуверенно пробивались сквозь тяжелые шторы спальни, разгоняя плотный полумрак. Свет лишь слегка касался углов, оставляя пространство в густых тенях. Гермиона медленно открыла глаза, и первое, что она увидела — мирно спящее лицо Тома Рэддла. Его дыхание было ровным, почти беззвучным, но от него исходила какая-то странная, почти угрожающая уверенность. Воспоминания прошлой ночи пронеслись перед её глазами, обжигая разум. «Убей его!» — внезапно, как гром среди ясного неба, прорезался голос в её голове. Звонкий, отрывистый и неестественно настойчивый. «Возьми палочку. Ты знаешь заклинание. Одно движение, два слова, и всё закончится. Следующего шанса может не быть…» Гермиона вздрогнула, но не сразу осознала, что это было не её собственное желание, а скорее её долг. Это был чужой шепот, словно внутренний демон шептал ей из глубин сознания. Она медленно, будто в трансе, отвернулась от спящего, но всё еще смертельно опасного Вольдеморта, всем телом ощущая его тепло за своей спиной. Её взгляд остановился на прикроватном столике. Там, словно мрачный символ неизбежности, лежала палочка. Длинная, гладкая, но чересчур лёгкая на вид. Рука невольно потянулась к орудию, но внезапно, словно из ниоткуда, сильные мужские руки обхватили её талию. Она замерла. Том притянул её ближе, его дыхание горячей волной прокатилось по её шее. — Сон — непозволительная роскошь, — прошипел он так тихо, что слова прозвучали почти как шёпот змеи. На долю секунды ей показалось, что он говорил на парселтанге. Мороз пробежал по её коже. И тут всё обрушилось разом. Вольдеморт не оставил ей выбора, не дал шанса оправиться от нахлынувших эмоций. Он был жаден и ненасытен, словно пытался вырвать её душу, впитать её целиком. Его руки, его губы, даже взгляд — всё словно кричало о том, что она принадлежит только ему. В его страсти не было нежности, только хищная настойчивость. Он искусно балансировал на тонкой грани боли и удовольствия, превращая это слияние в нечто запретное, почти греховное. Гермиона чувствовала, как растворяется в нём, как её тело подчиняется, будто никогда и не принадлежало ей самой. Её мысли терялись, оставляя лишь одно осознание: она целиком его. Но Том… Том был непоколебим. Он не принадлежал никому. Он принадлежал только себе. Его холодный контроль над каждым своим движением и чувством был почти пугающим. Она понимала, что, несмотря на все свои попытки, никогда не сможет захватить его так, как он завладел ею. И всё же, где-то глубоко внутри неё, среди хаоса желаний и страха, притаился тихий зов свободы. Голос, который шептал: «Палочка всё ещё рядом…». Открыв глаза вновь, Гермиона ощутила на себе лёгкий шёлковый покров утреннего света. Шторы, что ночью ещё надёжно скрывали комнату в полумраке, теперь были распахнуты, и яркие лучи солнца беспрепятственно проникали внутрь. Открытые балконные двери впустили с собой солёный морской воздух Франции, тёплый и пьянящий. Всё вокруг дышало спокойствием и безмятежностью — настолько, что в этом казалась скрытая насмешка. Гермиона скользнула взглядом по комнате. Постель была пустой, не оставив и следа присутствия в ней Лорда Вольдеморта. “Может, это действительно был сон?” — подумала она, но легкий холодок тревоги пробежал по коже. Всё было слишком реальным, слишком насыщенным. Волшебница поднялась с кровати и направилась в душ, надеясь, что горячая вода смоет не только остатки сна, но и запутавшиеся в её разуме эмоции. Плотные капли воды стучали по плечам, будто уговаривая забыть о ночных призраках, но тяжёлое чувство оставалось. Она попыталась сосредоточиться на простых действиях: волосы заколоты в лёгкий пучок, светло-жёлтое платье ласково окутывает её фигуру. Но даже в этом светлом наряде она чувствовала себя теневой фигурой на фоне жаркого солнечного утра. Спустившись в столовую, Гермиона заметила за столом двух мужчин. Эван и Абраксас лениво наслаждались завтраком, их лёгкие улыбки и размеренные движения будто бы подчёркивали всю абсурдность контраста между их безмятежностью и её внутренним хаосом. — Как спалось? — с лукавой искрой в глазах спросил Розье, тут же добавив с наигранной драматичностью: — Птичка. — Он растянул слова, подражая манере Долохова, словно высмеивая не столько её, сколько собственную утреннюю скуку. — И вам доброе утро, джентльмены, — холодно отрезала Гермиона, решив не поддаваться на его провокацию. Затем, словно ненароком, добавила: — Антонин к нам не присоединится? — Вопрос был тонкой уловкой, но прозвучал так осторожно, что казалось, она спрашивала вовсе не о Долохова, а о ком-то другом. — Они с Томом вернулись в Лондон, — невозмутимо ответил Малфой, осторожно помешивая чай ложечкой, словно это был ритуал. — Мне поручено сопроводить вас в дом к вашим родителям и объяснить причину вашего исчезновения, мисс Блэк. Гермиона усмехнулась. — Я исчезла без предупреждения. Отец, должно быть, вне себя от гнева, — произнесла она с лёгкой иронией, хотя в глубине души знала, что её слова — горькая правда. Её отец наверняка сейчас метает громы и молнии, обвиняя её в очередной попытке посрамить честь семьи. — Не стоит переживать, — с лёгкой, почти ленивой улыбкой ответил Абраксас. — Я заранее отправил ему письмо. Очень вежливое, где подробно объяснил, что решил показать вам красоты волшебной Италии. Моё поместье в Риме, уверяю, просто изысканно. — Он явно наслаждался этим рассказом, в его голосе слышалась нотка самодовольства. Розье громко хихикнул, словно не мог удержаться от комментария, но ограничился лишь насмешливым взглядом. Волшебница, чуть расслабив плечи, улыбнулась. — Признаюсь, я никогда не была в Риме. Надеюсь, путешествие действительно стоило того. — Вы были вне себя от радости, — с лёгкой издёвкой подхватил Малфой. И оба волшебника рассмеялись, как будто эта игра была их утренним развлечением. Абраксас, оказался прав. Её семья была совершенно спокойна, зная, что Софи проводит время в его компании. Её исчезновение не вызвало ни бурь возмущений, ни гневных писем, лишь молчаливое согласие. Фамилия Малфой была ключом, открывающим любые двери в высшем волшебном обществе. Его репутация — это щит, за которым могли скрыться любые подозрения. Гермиона невольно задумалась, насколько сильны эти условности и как же легко за ними прятать тени. Она вернулась к своей работе в министерстве, погрузившись в неё с неистовой решимостью. Рабочие будни текли, как река, монотонно и стабильно. Волшебница старалась держать мысли о Вольдеморте подальше, как будто это была какая-то грязь, которую нужно было вымыть. Он не появлялся. Не писал. Не искал её. Это странное отсутствие было для неё как глоток свежего воздуха — свобода, которую она почти забыла, как ощущать. Но пятничное утро началось иначе. Гермиона пила кофе в своем кабинете. Она машинально взяла свежий номер Пророка, не ожидая ничего необычного. Но когда её взгляд скользнул по жирным буквам заголовка, сердце замерло. «Хепзиба Смит мертва. Домовой эльф признался в непреднамеренном убийстве». Волшебница почувствовала, как газетная бумага слегка дрожит в её руках. Эти слова были ярче любых заклинаний, громче любого крика. Она знала, кто стоял за этой смертью. Вольдеморт. Домовой эльф — это лишь фасад, безликая пешка в его холодной игре. Гермиона отложила газету, но строчки перед её глазами не исчезали. Словно чёрная метка, они запечатлелись в её сознании. Я позволила себе забыть вновь. Забыть, кто он и на что он способен. Это не ошибка, это преступление. Хепзиба Смит. Её смерть означала, что Вольдеморт уже получил медальон Слизерина и чашу Пенелопы Пуффендуй. Гермиона внезапно ощутила тяжесть этих знаний. Крестражи. Это слово звучало в её голове словно проклятие, одновременно далёкое и жутко близкое. “Сколько их у него теперь? Два? Три? Больше? И где он их хранит? У себя? Где вообще он живёт?” Эти вопросы кружились в её голове, пока она пыталась сосредоточиться на своих обязанностях. Но работа сегодня была пустой формальностью — мысли вновь и вновь возвращались к Тому Рэддлу, как будто он вновь пронзал её своей тёмной магией даже на расстоянии. Ответ на один из вопросов, судьба, будто насмехаясь, решила дать ей уже сегодня. Во время обеденного перерыва, пробираясь сквозь суету атриума министерства, она неожиданно столкнулась с ним. Тёмный силуэт, идеально выверенные движения. Он появился внезапно, как будто выплыл из теней. Гермиона буквально налетела на него. Как я его не заметила? Он выглядел как всегда — холодный, собранный, безупречный. В его облике было нечто пугающее: идеальность, которая казалась нечеловеческой. Гладкий чёрный костюм подчёркивал резкость его линий, а бледное лицо — взгляд, полный скрытой власти и угрозы. — Выпьешь со мной чаю? — безо всяких предисловий произнёс он. Голос был низким, ровным, но в нём звучала странная нота, от которой Гермионе стало не по себе. Она замерла, глядя на него в растерянности. — А? — вырвалось у неё, словно он говорил что-то совершенно непонятное. — Сейчас? Её голос прозвучал слабее, чем она ожидала. Рэддл слегка наклонил голову, его взгляд прожигал её насквозь, холодный и оценивающий. — Что-то случилось? — спросил он с притворной мягкостью. Он уже сделал шаг к каминам, даже не ожидая её ответа. Волшебница не успела понять, как её ноги сами сделали шаг за ним. Она почувствовала, будто что-то невидимое, но сильное тянет её следом. — Нет, нет, — быстро сказала она, словно пытаясь убедить и себя, и его. — Куда мы идём? — тихо спросила девушка, ощущая, как тени вокруг сгущаются. — В место, где не будем привлекать нежелательное внимание, — коротко бросил Том, даже не оглядываясь. Он подошёл к ближайшему камину и, повернувшись, мягко подтолкнул её вперёд. Гермиона почувствовала его руку на своей спине — прохладную и твёрдую, как его взгляд. Она замерла на мгновение, но он уже вошёл следом. Зелёное пламя взвилось, когда Рэддл кинул порох и чётко произнёс адрес. Мир вокруг замер, и Гермиона почувствовала, как её втягивает в вихрь магии. Её сердце колотилось в бешеном ритме, а сознание внезапно вспыхнуло осознанием: “Это не случайно. Он меня ждал. Это всё часть его плана.» Но сопротивляться было поздно. Лорд Вольдеморт всегда действовал так: хладнокровно, уверенно, безупречно. Она только начинала понимать, в какой ловушке оказалась. Выйдя из камина, Гермиона почувствовала, как её тело обволакивает прохладный воздух комнаты. Она медленно огляделась, чтобы привыкнуть к новому окружению. Это была уютная квартира, скорее всего расположенная на втором этаже, судя по мягкому солнечному свету, льющемуся из окон, и виду на деревья, раскинувшиеся вдоль улицы. Квартира сразу же произвела на неё странное впечатление. Тёплые оттенки тёмного дерева гармонично сочетались с мягкими тканями и светлыми акцентами. Белые гардины, воздушные, словно фата, качались от едва ощутимого ветерка, доносящегося сквозь приоткрытое окно. Они были обрамлены тяжёлыми шторами тёмно-зелёного цвета, которые казались будто вырванными из самого сердца запретного леса. Внимание Гермионы привлекло уютное кресло у окна. Под его широкими подлокотниками стояла аккуратная подножка, а через спинку был наброшен мягкий плед тёплого, глубокого оттенка серого. Возле кресла разместился изящный столик, покрытый мозаикой из цветных камней — каждый фрагмент переливался на свету, создавая картину, напоминающую узор древнего витража. Над всем этим уютным уголком возвышался высокий торшер с изящным абажуром, источающий мягкий, тёплый свет, словно специально предназначенный для вечернего чтения. Гермиона невольно улыбнулась. Её взгляд вернулся к креслу, и в воображении сразу возникла сцена: она сидит здесь с книгой в руках, время замедляется, и ничто больше не имеет значения. Её губы тронула лёгкая улыбка — это кресло, без сомнения, было идеальным местом для размышлений, уединения и долгих часов чтения. “Чего здесь не хватает?” — подумала она. И ответ пришёл мгновенно. Кофе. Чашка горячего ароматного кофе на том самом мозаичном столике идеально дополнила бы картину. Приятный вкус уже почти ощущался на языке. Софи отвела взгляд и оглядела всю комнату. Здесь не было ничего лишнего, каждый предмет, казалось, занимал своё предназначенное место. Интерьер был строгим и элегантным, полностью отражая педантичность хозяина. Но в этом минимализме скрывалась некая интимность, словно каждая деталь содержала частичку души Тома. Интересно, он сам делает уборку? Волшебница огляделась ещё раз. Полы и мебель сияли чистотой, воздух был свежим, везде царил порядок. Вольдеморт вряд ли позволил бы домовому эльфу сюда войти, а значит, он сам… Её взгляд остановился на огромном книжном шкафу, занимающем почти всю стену. Десятки томов, аккуратно выстроенные корешок к корешку, словно шеренга солдат. Она подошла ближе и осторожно провела рукой по гладким переплётам. — Как ты упорядочиваешь книги? — тихо спросила Гермиона, не оборачиваясь. Голос Тома Рэддла прозвучал неожиданно близко: — Почему ты думаешь, что тут есть какая-то система? Она чуть вздрогнула, но не повернулась. — Потому что всё слишком… идеально, — ответила Гермиона, не отрывая взгляда от полок. — Здесь нет случайности. Корешок к корешку, ни одной книги, выбивающейся из ряда. Всё выверено до мелочей, — её голос перешёл в почти шёпот. — Безупречно. На его лице появилась редкая искренняя улыбка. — По дисциплинам, — сказал он, и, сделав паузу, добавил: — А внутри разделов — в алфавитном порядке, по названиям. Девушка бросила взгляд на него. Том стоял напротив, опираясь одной рукой на край шкафа. Его тёмные глаза смотрели на неё с неподдельным интересом. — Здесь уютно, — сказала Гермиона, слегка улыбнувшись. — Ничего лишнего. Всё на своём месте. Ничего, что отвлекало бы… Он наклонил голову, внимательно изучая её лицо. — В прошлый раз тебе здесь не понравилось, — произнёс он с легкой иронией. Эти слова кольнули её. Прошлый раз? Значит Софи Блэк была уже в его квартире. Что именно он имел ввиду под «здесь не понравилось»? Ей не понравился интерьер или то, что происходило в этих стенах? Рэддл, словно читая её внутренний диалог, слегка ухмыльнулся. Он осторожно коснулся её щеки рукой, и Гермиона невольно вздрогнула, почувствовав холод металла. Она сразу поняла, что это было. Кольцо. То самое кольцо. Крестраж. Он всё-таки носит его на себе. А дневник? Может ли он стоять на полке рядом с другими книгами в этом шкафу? Но тут же Софи резко отогнала эти мысли, осознавая, что Вольдеморт мог заметить её панику и попытаться прочесть её мысли. Она сосредоточилась на чём-то простом, отвлечённом. Море. Волны, накатывающие на песчаный берег. Их спокойное шуршание… Том чуть склонился к ней. — Хочешь взглянуть на спальню? — прошептал он, его губы едва коснулись её шеи, оставляя ощущение прохладного дыхания. Её сердце заколотилось. Он обнимал её за талию, но не жёстко, а почти нежно, его пальцы казались крепкими, как стальные оковы. Софи сделала плавное движение, отстранившись. — Мне нужно вернуться, — сказала она ровным голосом, хотя внутри всё тряслось от напряжения. Она сделала шаг назад, оказавшись ближе к камину. Рэддл не отступал, его лицо всё ещё сохраняло маску мягкости, но в глазах блеснуло что-то опасное. Он осторожно взял её за запястья, словно пытаясь удержать. — Останься, — прошептал он, его голос был низким, почти убаюкивающим. — Мне нравится, как ты пахнешь. Софи выскользнула из его рук, её движения были быстрыми, но грациозными. Она оказалась у камина, зажав в руке горсть летучего пороха. — Софи, — его голос произносящий её чужое имя звучал мягко, но почти гипнотически. — Мне жаль, — ответила она, торопливо бросая порох под ноги. — В другой раз обязательно. Её последние слова прозвучали нервно, почти неубедительно. Вспышка зелёного пламени вырвала её из уютной квартиры самого опасного темного волшебника в истории. В её памяти осталась его улыбка и ледяное прикосновение кольца.