Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Десятая глава Гермиона Свадьбу Ориона и Вальбурги отложили на август — «чтобы восстановить репутацию семьи», как заявил отец за одним из воскресных обедов. Его слова прозвучали с такой уверенностью, словно сама дата могла стереть память всех о недавнем скандале. Вальбурга, и без того не испытывающая к Гермионе теплых чувств, теперь и вовсе отказывалась с ней разговаривать, лишь сверля её взглядом из-под нахмуренных бровей, особенно за семейными обедами. Лукреция, напротив, не упускала случая высказаться. За каждым тостом, почти как ритуал, она повторяла: — Софи нужно как можно скорее выдать замуж, чтобы избавить нашу семью от позора. Её муж, Игнатус, обычно сдержанный и спокойный, как правило, соглашался, но в этот раз сдержанно возразил: — Однако стоит признать, Лукреция, у твоей сестры явный талант. За столь короткий срок она смогла завоевать уважение в некоторых кругах. Это дорогого стоит. Гермиона оторвала голову от тарелки, удивлённо взглянув на зятя. Неужели она услышала от него слова, похожие на поддержку? Отец впервые за долгое время похвалил её, склонившись ближе к тарелке с супом: — Ты отлично справляешься в последнее время. «Правильные» статьи помогают восстанавливать нашу репутацию. Продолжай в том же духе. Гермиона ответила ему грустной улыбкой. Писать «правильные» статьи совсем не входило в её планы — это была лишь уловка, временная мера, чтобы усыпить бдительность домочадцев. Лукреция недовольно фыркнула, стрельнув глазами в сторону Игнатуса: — Ты правда так думаешь, дорогой? Если бы кто-то интересовался моим мнением, я бы запретила Софи играть в великую писательницу. — Я хотела лишь расширить влияние нашей семьи, — тихо подала голос Гермиона, чувствуя, как воздух в комнате становится всё тяжелее. — У меня не было цели пятнать имя Блэков… — Конечно, дорогая, — мягко вставила мать, бросив взгляд на портреты предков, словно ища их молчаливой поддержки. — Ты не сделала это намеренно. Просто… по неопытности. — Вчера я невольно стал свидетелем интереснейшего разговора Дамблдора и Уизли в Министерстве, — вдруг заговорил Игнатус, отпивая кофе. Его голос был ровным, но в словах чувствовалась скрытая интрига. — Они уверены, что таким талантливым людям, как молодая мисс Блэк, самое место в Министерстве. Он сделал паузу, заставив всех замереть в ожидании. — И знаете, кто с ними согласился? — Игнатус позволил себе легкую улыбку. — Заместитель министра магии. Так что, Софи, готовься. Скоро поступит официальное предложение. Возникла напряжённая тишина. Взгляды метались от одного лица к другому, словно в ожидании команды. Лишь Орион, не выдержав, бросил отчаянный взгляд на отца, ожидая хоть какой-то реакции. Но Арктурус молчал. — Это же превосходная новость, и её нужно отметить! — с лёгкой натянутостью в голосе воскликнул Орион, призывая бутылку шампанского из шкафа. Остальные сохраняли хмурое молчание, словно слова Игнатуса повисли в воздухе, не найдя адресата. Но затем, наконец, Арктурус поднял глаза и чуть приподнял уголки губ. — Это и впрямь хорошая новость, — его голос звучал на удивление мягко. — Женщина из семьи Блэк, занимающая должность в Министерстве… пусть и незначительную. Это повод для гордости. — Спасибо, отец, — тихо произнесла Гермиона. Её голос дрожал, но в глазах плескалась стальная решимость. Всё происходило не так быстро, как ей хотелось бы, но каждый шаг приближал её к намеченной цели. Как и предсказывал Игнатус, вскоре на имя Софи Блэк из Министерства магии прилетело письмо. Рыжая министерская сова с горделивым видом вручила его, будто доставляла не просто письмо, а важный государственный указ. Письмо содержало приглашение на собеседование. Однако то, что ждало Гермиону, оказалось куда серьезнее, чем она могла предположить. Вместо привычной встречи с двумя-тремя сотрудниками её ожидала целая комиссия из двенадцати человек. Это было настолько необычно, что она не сразу смогла скрыть своё изумление. В 1950-х общество оставалось весьма консервативным. Женщин редко воспринимали всерьёз, а те, кто всё-таки работал в Министерстве, чаще всего занимали малозначительные должности, исполняя скорее декоративную, чем практическую роль. Однако Гермионе предложили должность ассистента главы Международного Бюро Магического Законодательства. Такое предложение казалось почти невероятным, словно из другого мира. Собеседование длилось почти весь день. Гермиона проходила сложные тесты, отвечала на бесконечные вопросы, касающиеся истории магии, законов, дипломатии и других аспектов, требующих исключительной подготовки. Она была измотана до предела, но держалась с достоинством, не давая усталости взять верх. После закрытого голосования комиссия объявила своё решение. Её приняли. Софи Блэк стала ассистентом главы Международного Бюро Магического Законодательства. и могла приступить к работе уже в ближайший понедельник. Её радости не было предела. Получив столь высокую должность, она ощутила не только триумф, но и лёгкое головокружение от возможностей, которые теперь открывались перед ней. Гермиона с головой погрузилась в новую работу. Её дни наполнились проектами, собраниями и встречами с влиятельными людьми. Она стремилась сделать всё идеально, понимая, что её успех — это не только её заслуга, но и возможность доказать, что женщина может быть равной мужчине в магическом мире. Скоро вокруг неё образовался круг полезных знакомств. С её мнением считались, её уважали, и, что было особенно важно, её воспринимали всерьёз. Впервые за долгое время Гермиона ощутила, что её талант и труд наконец-то оценили. Её достижения особенно ярко контрастировали с воспоминаниями о прошлом. В своём времени, несмотря на героизм и жертвы во время войны, она оставалась для многих всего лишь маглорожденной ведьмой, далёкой от “древних традиций”. Здесь же, в другой эпохе, ей удалось завоевать уважение в рекордные сроки. Два месяца пролетели незаметно. Гермиона едва успевала замечать смену дней, полностью поглощённая делами. Обедала она, как правило, в компании Абраксаса Малфоя, а иногда к ним присоединялись Эван Розье и Орион Блэк, который чаще обедал с отцом и другими влиятельными волшебниками, совсем редко за её обеденным столом можно было увидеть Лестрейнджа и Нотта, которые часто обедали только вдвоем. Она медленно, но верно завоёвывала доверие и уважение последователей Вольдеморта, Пожирателей Смерти. Гермиона часто притворялась наивной, искусно разыгрывая роль молодой волшебницы, которая “ничего не смыслит” в их играх. Волшебница обращалась за советами, хлопая длинными ресницами, лишь чтобы усыпить их бдительность. Встречи с самим Томом Рэддлом были редкими, почти случайными. Они обменивались кивками и едва заметными взглядами, которые порой длились чуть дольше, чем позволяли строгие рамки этикета. Однако однажды они встретились в министерской библиотеке. Их оживлённый разговор коснулся её статьи про оборотней. К удивлению Гермионы, Том заявил, что разделяет её беспокойство о незащищённых законом существах. Его слова звучали искренне, но она знала, кто перед ней. Вольдеморт был искусным манипулятором, и волшебница не верила ни единому его слову. Сохраняя вежливость, Гермиона продолжала разговор, но старалась как можно быстрее завершить его. Когда представилась возможность, волшебница со всей тактичностью покинула библиотеку, чувствуя, как её сердце колотится быстрее обычного. Она боялась его. И не зря. Том Рэддл был опасен, и, если бы он узнал хотя бы часть того, что она знала о будущем, её планам пришёл бы конец. Гермиона понимала, что должна держаться от него как можно дальше. Слишком многое стояло на кону.