Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Девятая глава Гермиона Две недели. Именно столько понадобилось Гермионе, чтобы восстановить магическую энергию после использования тёмного заклятия. Она лежала на широкой кровати в своей комнате, где воздух был пропитан ароматами трав и целебных масел. Мягкий свет свечей отражался от стен, и колебания пламени напоминали ей о цене, которую она заплатила. Волшебница понимала, что могла бы обойтись чем-то менее разрушительным, но тогда она паниковала. Всё пошло не по плану. Соперник оказался не просто силён — он был хитёр, словно заранее предвидел её шаги. Грегор, глава оборотней, был намного опаснее, чем она предполагала. Она переоценила себя и недооценила его. И всё же ей удалось выжить. Теперь Гермиона с горечью признавала: если бы не удача и везение, Грегор разорвал бы её на куски. Но победа принесла неожиданные плоды. Долохов, который раньше смотрел на неё с насмешкой и недоверием, теперь воспринимал её всерьёз. Гермиона не могла не отметить, как изменился его взгляд. Он видел, что она способна не только на убийство, но и на использование тёмной магии, настолько мощной, что её цена едва не уничтожила её саму. Теперь Антонин знал, что её потенциал огромен, и это внушало ему определённый страх. Но главное, теперь у них был общий секрет. Она знала, что заманить его в ловушку — рискованно, но необходимо. Долохов не мог рассказать Тому о том, что помог ей убить Грегора. Этот поступок разрушил бы их союз. Рэддл долго вёл переговоры с оборотнем, надеясь завербовать его, но теперь Грегор мёртв. Конечно Антонин не поднимал руки на него, но именно он дал Софи информацию о местонахождении оборотня. Более того, он стал свидетелем убийства, не предприняв попыток её остановить. Вольдеморт не прощал предателей. А в глазах Рэддла Долохов выглядел бы именно таким. И всё же Гермиона не могла доверять Антонину слепо. Он мог попытаться оправдаться перед Томом, сославшись на свою невиновность. Мол, он хотел помочь неопытной девушке и даже представить не мог, что она пойдёт на убийство. Это был риск. И, возможно, именно такой сценарий был для него наименее опасным. Эти мысли терзали её. Гермиона нервно покусывала губы, пока во рту не появился металлический привкус. Чтобы отвлечься, она сосредоточилась на другом. На её столе лежал аккуратно запечатанный конверт. В нём была её новая статья, написанная в жарком вдохновении. Гермиона страстно призывала магическое общество поддерживать оборотней, помогать им интегрироваться, а не изгонять. “Мы обязаны защищать тех, кто слабее нас,” — писала она, вкладывая в каждое слово весь свой гнев и надежду. Эта статья могла стать вызовом устоям магического мира. Если её опубликуют, волнение, которое она вызовет, принесёт новых союзников. Те, кто разделяют её взгляды, обязательно откликнутся. Но была и другая сторона — магическое общество не прощает радикалов, это она усвоила сразу после войны, когда пыталась бороться за права волшебных существ и в итоге это не увенчалось успехом. Если в её время волшебники не были готовы к таким переменам, то в это время не было смысла и пытаться. Гермиона поднялась с кровати и подошла к зеркалу. Её бледное лицо выглядело измождённым, глаза были окружены тёмными кругами, но взгляд оставался решительным. Она понимала, что ей нужны соратники. Без них изменить мир было невозможно. Но какие именно цели она преследует? Ради чего борется? Быть может, она создана не для мира, а для войны? Её мысли снова вернулись к Тому. Он так красиво говорил о лучшем мире. Возможно, он не лгал. Возможно, всё пошло не так из-за обстоятельств. Или, быть может, она сама не поняла его замыслов? Общество уже разделилось на два лагеря. Те, кто поддерживали Вольдеморта и его идеи, и те, кто стоял против него. Но внезапно в памяти Гермионы всплыло лицо другого человека — Дамблдор. Она видела его на министерском приёме всего месяц назад. Тогда он был молод, его лицо выражало спокойствие, за которым скрывались глубокие размышления. Он выглядел не так, как в её воспоминаниях будущего. Возможно, стоит поговорить с ним? Но что я ему скажет? Гермиона провела пальцами по запечатанному конверту. Она знала, что эта статья может изменить её жизнь. Или разрушить её. Ещё минуту поколебавшись, она позвала сипуху. Птица недовольно фыркнула, будто понимая тяжесть задания, но взяла конверт в когти. Когда сипуха вылетела в окно, исчезнув в вечернем небе, Гермиона откинулась на подушки, чувствуя усталость. Огонь в камине потрескивал, а её мысли кружились вокруг Тома и неизвестного будущего, которое она только начинала строить. Том В этот вечер в старинном поместье Ноттов собралось множество волшебников из древних чистокровных семейств. Массивный зал, увешанный фамильными гербами, мерцал от света магических свечей, которые парили под высоким потолком. Здесь были джентльмены в основном до сорока лет — те, кому было поручено строить так называемый «Новый Мир». Однако среди собравшихся встречались и исключения: несколько седовласых старейшин, чьё присутствие придавало встрече дополнительный вес. Повсюду царила атмосфера предвкушения и оживлённых бесед. Молодые маги сдержанно улыбались, переговаривались, делая вид, что полностью уверены в своих силах и будущих планах. Но каждый из них не мог не думать о нём — Лорде Вольдеморте. Его появление было главной интригой вечера, ведь именно он являлся не только лидером, но и идейным вдохновителем этого собрания. Тем временем Лорд Вольдеморт уже давно находился в поместье, скрываясь от взоров в личном кабинете хозяина. Это была тёмная комната, окутанная историей рода, с тяжёлыми портьерами и массивной мебелью, обитой кожей. Тишину кабинета нарушали лишь гулкие шаги Тома Рэддла, который расхаживал взад и вперёд, его длинная чёрная мантия скользила по полу. Наконец, он резко остановился и с силой швырнул газету на массивный дубовый стол перед Орионом Блэком. — С каких пор твоя сестра, представительница столь древнего и уважаемого рода, приверженцев чистой крови, защищает оборотней и их помёт?! — голос Рэддла был низким, но настолько насыщенным гневом, что казалось, он заполнял всё помещение. Его глаза полыхали яростью, лицо было напряжено, как у хищника, готовящегося к броску. Остальные — Розье, Малфой, Лестрейндж, Нотт и Долохов — сидели неподалёку, стараясь казаться как можно менее заметными. Каждый из них ощущал силу и опасность Лорда, словно магическая энергия, исходящая от него, давила на грудь. Никто из них не осмеливался проронить ни слова. Орион, напротив, сидел с заметным напряжением, его лицо слегка побледнело. Он сглотнул, подбирая слова. — Мой Лорд, я… я не знал, что она… Фраза оборвалась криком, когда внезапно тело Ориона пронзила острая боль. Он упал на ковёр, скрючившись, его пальцы отчаянно цеплялись за ворс. — Круцио, — негромко произнёс Лорд Вольдеморт, сдержанно, но в его голосе было больше угрозы, чем в любом крике. Он стоял неподвижно, наблюдая за мучениями Ориона Блэка. Тот корчился на полу, его дыхание становилось прерывистым, лицо исказилось от боли. Остальные не шевелились, боясь привлечь внимание. Спустя несколько мгновений Вольдеморт убрал палочку, но его взгляд всё ещё пронзал Ориона словно нож. — Ты не знал, — протянул он, растягивая слова с ледяной усмешкой. — Не знал, что твоя сестра подрывает репутацию нашего дела? Или тебе нравится, когда твоя фамилия становится посмешищем? Блэк медленно поднялся, его лицо блестело от пота. Он едва смог сесть обратно в кресло, дрожа от пережитого. — Это… это ошибка, мой Лорд. Я уверен, она не понимает, что делает, — пролепетал он, стараясь не встречаться взглядом с Рэддлом. Вольдеморт прошёлся по кабинету, его шаги теперь были медленными и размеренными, словно гнев начал угасать. Он опустился в кресло с видимой грацией хищника, временно насытившегося. — Как удобно, — начал он с язвительной насмешкой, — что твоя сестра пишет статью в защиту оборотней именно в то время, когда пропадает Сангвини. — Его голос стал холодным, почти отстранённым. — С помощью него хотя бы можно было держать этих грязных зверей под контролем. Он сморщил нос, словно от одного воспоминания об оборотнях ему стало противно. Абраксас Малфой , видимо, решив, что напряжение стало невыносимым, рискнул вмешаться. — Мой Лорд, возможно, на место Грегора придёт кто-то более… сговорчивый. Это может сделать управление оборотнями проще, их будет легче контролировать. Рэддл резко повернул голову, его глаза вспыхнули опасным блеском. — Оборотней нельзя контролировать! — произнёс он, поднимая палочку. Малфой вздрогнул, но продолжил стоять на месте, хотя казалось, он был готов принять удар. Однако Рэддл внезапно опустил руку, и его лицо смягчилось, но не настолько, чтобы окружающие могли расслабиться. — Хотя… возможно, ты прав. Мне не стоит беспокоиться. Быть может, Грегор ещё объявится. Хотя на его месте я бы этого не делал, — Том усмехнулся, и в этой усмешке было больше предупреждения, чем юмора. Орион Блэк, всё ещё оправлявшийся от боли, наконец решился говорить. — Я займусь Софи, мой господин. Она больше не будет публиковать статьи, пятная имя нашего рода, — произнёс он, стараясь звучать уверенно, но в его голосе всё ещё чувствовалась слабость. Вольдеморт посмотрел на него с лёгкой усмешкой. — Нет, — сказал он тихо, но твёрдо. — Её статьи читают, а что более важно - слушают. Она может быть полезна. Мне нужно время, чтобы понять, как это правильно использовать. Он сделал паузу, будто обдумывая дальнейшие шаги. — Но доходчиво объясни своей сестре, что далеко не всем нравятся её тексты, — добавил он, снова бросив взгляд на Блэка. — Надеюсь, твоя кровная связь с ней не затмит твоего рассудка. Или мне стоит попросить кого-то другого? — Нет, мой Лорд, — голос Ориона звучал твёрдо, хотя в нём всё ещё была заметна дрожь. — Я буду весьма убедителен. — Отлично, — Лорд Вольдеморт поднялся, его движения вновь обрели хищную грацию. Он обвёл взглядом остальных, словно оценивая, нет ли здесь ещё тех, кто осмелится вызвать его гнев. — Пойдёмте, господа. Нас уже заждались, — сказал он с лёгкой улыбкой, но в его голосе всё ещё ощущался скрытый холод. Когда он вышел, остальные на мгновение остались сидеть в тишине, словно приходя в себя после шторма. Даже самые преданные из них не могли не восхищаться его силой, хоть и боялись её больше всего на свете. Гермиона На следующий день после выхода статьи для Гермионы наступил настоящий ад. Она не испытывала сожаления, хотя прекрасно понимала, что её отец будет в ярости. И, как и ожидалось, его гнев не заставил себя ждать. Он взорвался, как вулкан, готовый разрушить всё на своём пути. Его голос был полон ярости, каждое слово звучало как приговор. — Ты осквернила память предков! Ты опозорила наш род! — кричал он, его лицо было красным от ярости. — Я выжгу твоё имя с семейного гобелена, я выгоню тебя из дома. Ты не достойна даже быть частью нашей фамилии! Отцовские слова были так сильны и тверды, что в этот момент она почувствовала себя лишь маленькой тенью, на которую падает его свет. Мать сидела у камина, её глаза были полны слёз, но её взгляд был не таким, как у отца. В её выражении читалась растерянность и боль. — Как ты могла, Софи? — её голос дрожал, как осенний лист, готовый сорваться с дерева. — Как ты могла написать такое? Ты опозорила нас! Ты — моя дочь, я не так тебя воспитывала… Гермиона почувствовала, как её сердце сжалось. В её груди всё ещё пылал огонь, но сейчас он стал почти нечувствительным. Мать плакала, и она не знала, что ответить. Гермиона молчала, потому что ей нечего было сказать, она абсолютно не жалела, что написала эту статью и тем более о том, что отправила её в печать. Орион стоял рядом, его присутствие было единственной поддержкой. Он не кричал, не обвинял. Его глаза смотрели на неё с беспокойством. — Отец, — произнёс Орион, пытаясь вмешаться, — это всё недоразумение. Она молодая, неопытная. Мы все ошибаемся, ища истину. Её слова не заслуживают такого гнева. — Ошибка? Ты тоже оправдываешь её? — рявкнул Арктурус, его глаза сверкали гневом. — Ты не понимаешь, Орион! Это не ошибка. Она разрушила честь нашего рода! Она предала нас! Гермиона не могла даже взглянуть в его сторону. Всё, что он говорил, только усиливало её чувство одиночества в этом доме. В течение следующих двух недель совы приносили письма, но отец не открыл ни одного из них. Он сжигал каждое, словно хотел уничтожить всю эту бурю, не давая ей возможности найти вход в его дом. Гермиона проводила эти дни в своей комнате или библиотеке. Библиотека стала её убежищем, она скрывалась в страницах книг, пытаясь забыться. В один из таких дней, когда Гермиона была поглощенна чтением, в дверном проеме появился Орион. Его силуэт, как и всегда, был уверен и спокойный, но в его глазах она уловила нечто иное — некую решимость, которую он всегда скрывал под маской равнодушия. Он сделал шаг внутрь, и тишина, в которой они оба находились, словно немым сигналом предвестила важный разговор. — Ты должна написать статью, — сказал он, не задавая вопроса, а утверждая, как будто решение было уже принято. Гермиона медленно оторвала взгляд от книги, её губы едва заметно сжались, а в глазах мелькнула тень сомнения. Она знала, что брат пытается найти выход, но не могла понять, почему он снова подталкивает её к тому, что принесло боль её семье. Тон его был мягким, но решительным, как всегда, когда он говорил что-то важное. — Ты слышал отца, — в голосе звучала ирония, - Мне нельзя даже думать о пере, не то чтобы его касаться. Иначе моё имя будет выжжено с семейного древа, и я исчезну из их памяти, как если бы меня никогда не было. Её слова повисли в воздухе, в голосе не было ни страха, ни сожаления — было только равнодушие. Орион не стал спорить. Вместо этого он подошел ближе. — Ты знаешь, у тебя собралось немало поклонников, — его голос стал тише, почти тёплым, как если бы он хотел утешить её. — Не стоит их разочаровывать. Не все таких строгих убеждений, как наш отец. Не все разделяют его взгляды. Гермиона повернула голову, её взгляд скользнул по полкам, как будто там можно было найти ответы. Она тихо вздохнула. — Он не позволит мне писать, — с горечью произнесла волшебница, — Отец не даст мне даже шанса. — Я поговорю с ним, — сказал он, уверенно, но с каким-то внутренним сожалением.— Я умею быть убедительным. У тебя талант, Софи. Не стоит его прятать только потому, что отец не видит дальше своего носа. — Орион! — удивленно произнесла она, но в её голосе не было осуждения, только искреннее удивление и некое потрясение от того, что брат решился на такой шаг. — Ты правда хочешь, чтобы я продолжала? Орион не ответил сразу. Он подошел ещё ближе и положил свою руку ей на плечо. — Я покажу ему твою статью, — мягко сказал он, — Он даст тебе ещё один шанс. Но пиши о чём-то не столь радикальном, хорошо? Гермиона скривила лицо и фыркнула. — Под фразой «о чём-то» ты имеешь в виду… «чистокровные убеждения»? — спросила она с веселой ноткой в голосе, словно уже знала ответ. — Нет, — сказал он решительно. — Пиши то, что считаешь нужным. Просто сделай это мягче. Меньше резкости, меньше провокаций. Я знаю, что ты умеешь балансировать на грани, не переходя её, - внезапно его голос стал серьезный, - Софи, я волнуюсь за тебя. Некоторым опасным волшебникам может не понравится текст твоих статей, я не хочу чтобы ты пострадала. Гермиона прекрасно понимала, о ком говорил Орион, но не подала виду. Она играла в его игру, осознавая, что ему самому эта ситуация была тяжела. — Спасибо за поддержку, — тихо произнесла она.Затем, словно отбросив свой привычный сарказм, Гермиона сделала то, что редко позволяла себе — крепко обняла брата. Объятие было тёплым, искренним, полным не высказанных слов. В этот момент она больше жалела его, чем себя. Ей было жаль, что Орион оказался в ловушке. Он искренне старался помочь, но, кажется, сам не понимал, насколько глубоко зашел в эту паутину. — Я напишу что-нибудь, — добавила Софи чуть громче, отстранившись, но всё ещё держа руки на плечах брата. Её взгляд был сосредоточенным, почти успокаивающим. — Потом дам тебе статью, а ты поговоришь с отцом. Орион чуть улыбнулся, и эта улыбка, как она заметила, была усталой, словно он уже израсходовал всю свою внутреннюю силу. — Это то, что я хотел услышать, — сказал он, в его голосе прозвучала доля облегчения. Орион сделал шаг назад, разрывая момент их близости, и направился к выходу из библиотеки. — Не стану тебя отвлекать. Гермиона проводила его взглядом. Она стояла молча, грусть окутала её душу, но не угасила решимости. Она знала, что, написав новую статью, снова войдет в игру, которую начала сама. Но в этот раз ставки были куда выше.