Вторая жизнь Гермионы Грейнджер

Восьмая глава Гермиона Уже второй час Гермиона пряталась в тени, наблюдая за дверями бара с вычурной вывеской, указанной в конверте, который ей передал Долохов. Ночь выдалась ветреной и промозглой, холодный воздух жёг лицо, а пальцы давно онемели. Её пальто, хоть и плотное, уже не спасало от порывов ветра. Девушка ежилась, пряча руки в карманы, но продолжала неотрывно смотреть на вход, будто боясь упустить момент. Огоньки вывески едва заметно мерцали, отбрасывая слабые отблески на мокрую брусчатку. Вокруг бара жизнь кипела: люди заходили и выходили, смеялись, громко перекрикивались. Они были беспечны, как будто и не догадывались, что за этими дверями, в полумраке и табачном дыму, кроется опасность. Гермиона понятия не имела, как выглядит Грегор Сангвини. Все её знания о нём сводились к нескольким строкам из архивов Министерства Магии и тому, что рассказал ей когда Люпин. Но даже этих крох информации хватило, чтобы создать в её голове зловещий образ. Он не был просто человеком — его душа давно утонула в тьме. Грегор Сангвини собирал армию оборотней, превращая в монстров молодых волшебников. Она знала, что через несколько лет он обратит маленького мальчика, Фенрира Сивого, который станет одним из самых жестоких хищников в истории магического мира. Эта мысль разрывала её изнутри. Гермиона ненавидела насилие. Каждый раз, вспоминая о тех, кого ей пришлось убить в бою, она чувствовала горечь, даже если это было неизбежно. Но то, что ей предстояло этой ночью, пугало её до дрожи. Это не было сражением, где смерть приходит, как результат необходимости, это было преднамеренное убийство. Волшебница пыталась найти оправдания своему поступку, пыталась убедить себя, что Грегор — это не человек. Что он уже давно монстр, который не остановится ни перед чем. Но её душа сопротивлялась, будто предчувствуя, что этот поступок навсегда изменит её. Время тянулось невыносимо медленно. С каждой минутой её нервное напряжение усиливалось. Может быть, Долохов обманул? Может, он дал ложный адрес или неправильное время, чтобы избавиться от меня и всё же получить обещанную услугу? Нет. Адрес был верным. Живьен сдержал своё слово, как бы это ни было неприятно признавать. Я точно уверена в этом. И вдруг дверь бара распахнулась. На улицу вышли двое мужчин. Их пошатывало, смех их был громким и хриплым, они явно были пьяны. Но среди них Софи сразу узнала того, кого искала. Грегор. Его лицо, покрытое светлой шерстью, казалось, принадлежало не человеку, а зверю. Длинные пальцы, тоже покрытые шерстью, неестественно скрюченные, напоминали когти. Его походка была напряжённой, хищной, а глаза сверкали в полумраке, как у волка. Гермиона замерла. Сердце забилось быстрее, дыхание стало прерывистым. Мужчины разделились, и Грегор направился в тёмный переулок. Она последовала за ним, стараясь держаться в тени. Её шаги были лёгкими, почти неслышными, но каждый раз, когда её каблук касался каменной мостовой, казалось, что звук отдаётся эхом в тишине. В переулке было темно, словно весь свет мира оставался где-то за поворотом. Гермиона выхватила палочку, её пальцы дрожали. Она знала, что нельзя медлить. Сосредоточившись, она направила палочку на оборотня и прошептала: — Империус! Заклинание, сверкая, устремилось к цели. На мгновение Грегор застыл, его тело будто оцепенело. Но это длилось всего пару секунд. Он начал сопротивляться, его хищные черты исказила ярость. Волшебница поняла, что допустила ошибку. Она недооценила его силу. Взгляд зверя сверкнул, и он бросился на неё с такой скоростью, что Гермиона не успела даже отшатнуться. Его массивное тело сбило её с ног, и она упала на холодную брусчатку. Грегор навис над ней, его дыхание обжигало её лицо, а зубы блестели в слабом свете. Гермиона отчаянно старалась удерживать заклятие, но чувствовала, как её магия слабеет. Он был слишком силён. Его рычание наполнило всё пространство, словно гул далёкой грозы. Рука волшебницы судорожно шарила в кармане, пока она не нащупала пучок аконита, пропитанный особым зельем. Это мой единственный шанс. Собрав остатки сил, она всунула растение в его раскрытую пасть. — Ешь! — выкрикнула, усиливая заклинание. Грегор сопротивлялся, его челюсти не двигались, а аконит торчал у него изо рта. Гермиона зажмурилась, чувствуя, как из глаз текут слёзы отчаяния. — Ну же… пожалуйста… — прошептала она. И внезапно, как будто время остановилось. Мощные челюсти Сангвини сжались, а ярость в глазах только усилилась. Он рванулся вперёд, и всё её тело содрогнулось от его рыка. Грегор замер. Его тело обмякло, и он рухнул на неё всей своей массой. Гермиона судорожно вдохнула, почувствовав, как к горлу подступает тошнота. Аконит подействовал. Грегор Сангвини мёртв. Едва справившись с дрожью, она оттолкнула безжизненное тело и встала на ноги. Поправляя измятую одежду, девушка чувствовала, как холод пробирает её до самого сердца. Проулок был пуст, но она заметила в воздухе деликатные кольца дыма. Кто-то наблюдал за всем этим. — Смотрю, вы не спешили на помощь, — обратилась Гермиона в пустоту. — Единственный, кто нуждался в помощи, — это несчастный Грегор, — рядом с клубами дыма появился Антонин Долохов. Его лицо озаряла хищная улыбка. — Ваш план, мисс Блэк, был… скажем так, далеко не безупречным. — Я не могу оставить его здесь, — Гермиона проигнорировала его язвительность. — На нём остался мой магический след. — Как я и говорил, — усмехнулся Долохов. — Чистой воды самоубийство. Гермиона подняла палочку и, сосредоточившись, произнесла: — Obscurare Exiliorum! Тёмная магия окутала её и тело Грегора, поглощая их в вихре тени. Когда магия рассеялась, тело оборотня исчезло, а волшебница рухнула на колени, едва дыша. — Вам не стоит пятнать свою чистую душу такой темной магией, мисс Блэк, — услышала она рядом. Долохов уже стоял возле неё, протягивая руку. — Я не смогу аппарировать, — прошептала Гермиона, глядя на него с немой просьбой. —Как я могу оставить без помощи того, кто так отчаянно в ней нуждается? — саркастически улыбнулся Антонин, поддерживая её за талию и аппарируя с ней прочь. Голова кружилась, перед глазами мелькали тёмные пятна, будто кто-то обтянул её зрение плотной дымкой. В ушах стоял гулкий звон, который мешал различить звуки окружающего мира. Гермиона попыталась сосредоточиться: она глубоко вдохнула, но грудь сдавило, как будто всё тело было истощено до предела. Закрыв глаза, она откинула голову назад, стараясь собрать расплывшиеся мысли воедино. — Аппарация в таком состоянии весьма опасна для здоровья, — произнёс знакомый мужской голос, звучащий одновременно близко и отстранённо. Гермиона открыла глаза. Мир перед ней всё ещё немного дрожал, но теперь она могла разглядеть детали. Вокруг неё простирался уютный, но странный интерьер. Потемневшие деревянные стены украшали охотничьи трофеи — головы волков, огромные оленьи рога и даже чучела неведомых магических существ. На полках вдоль стен стояли пыльные бутылки с непонятным содержимым и книги, обложки которых были вытерты временем. Она сидела в тяжёлом кресле с высокой спинкой, обитым выцветшей кожей. Перед ней потрескивал огонь в массивном камине, и его золотистые отблески играли на стенах, окрашивая всё в тёплые тона. — Где я? — спросила она, её голос прозвучал хрипло, словно из чужого горла. — В моём охотничьем домике, — ответил Антонин Долохов с насмешливой ухмылкой. Он сидел напротив неё, опершись на массивный деревянный стол. Тонкий, изящный бокал сверкал в свете огня в его руках. — Хотя, боюсь, вы не захотите знать, на кого я охочусь, — добавил он, и в его глазах промелькнул весёлый огонёк. После этой фразы он разразился смехом — низким, хриплым, с оттенком хищного удовольствия. Гермиона с трудом перевела дыхание, глядя на этого человека. Его беззаботность была пугающей, словно он наслаждался самой ситуацией — её слабостью, своим доминированием. — У меня здесь были кое-какие зелья, — продолжал он, вставая с места и подходя к высокому узкому шкафу, полному крохотных пузырьков и склянок. Их мутное содержимое блестело в свете огня, но пыль на крышках ясно говорила о том, что ими давно не пользовались. — Но боюсь, их срок годности давно истёк. А мне бы не хотелось отравить столь… интересную особу, — его голос звучал с едва заметным азартом, который заставил Гермиону насторожиться ещё больше. — У вас есть огневиски? — спросила девушка, пытаясь переключить внимание. На секунду Долохов приподнял бровь, словно удивился простоте её просьбы, но тут же усмехнулся. — Обижаете, — он кивнул на бокал в своей руке, его лицо приняло выражение лёгкого превосходства. Гермиона отвернулась от него и вновь оглядела комнату. Трофеи на стенах выглядели слишком живыми: чучела казались следящими за каждым её движением, их стеклянные глаза словно скрывали остатки неудавшихся жизней. — Мне нужно вернуться домой, — наконец произнесла Гермиона, начиная подниматься с кресла. Но в этот момент комната пошла кругом. Её ноги подкосились, и она едва не упала, если бы не успела схватиться за подлокотник. — Не торопитесь. Вы потратили огромное количество магии, применяя столь тёмное заклинание, лично я знаю куда более простые способы избавиться от тела, — голос Долохова прозвучал неожиданно мягко, хотя в нём всё равно угадывалась язвительная нотка. — Вам нужно время, чтобы восстановиться. Гермиона резко подняла взгляд. — Вы следили за мной, — её слова прозвучали с обвинением. — Который сейчас час? — Полчетвёртого утра, — Антонин спокойно сделал ещё один глоток своего напитка. — Разумеется, я следил. Разве вы думали, что я позволю вам покончить жизнь самоубийством? Вы ведь всё ещё должны мне услугу, мисс Блэк. — Разве я отказываюсь от сделки? — прошептала Гермиона, протягивая руку к его бокалу. Долохов смотрел на неё внимательно, его пальцы задержались на стекле, будто он колебался, прежде чем позволить ей взять стакан. Наконец, с лёгким кивком, он передал ей бокал. Огонь в камине трещал, выбрасывая искры, которые рассыпались в воздухе, прежде чем раствориться в тёмных углах комнаты. Гермиона сделала небольшой глоток. Жидкость обожгла её горло, но это горение принесло странное чувство тепла, пробудив остатки энергии в её ослабшем теле. — Некоторым опасным волшебникам может не понравиться смерть Грегора, — произнёс Долохов, внезапно изменив тон. Его голос стал серьёзным, а глаза блеснули так, что Гермиона почувствовала странный холодок в груди. Она подняла на него взгляд, и в этот момент её охватила смутная тревога. Слова Антонина Долохова звучали как предупреждение, но в них читался скрытый подтекст, намекающий на нечто большее. Её пальцы крепче сжали стакан. В комнате, казалось, стало ещё тише, лишь слабое потрескивание огня нарушало гнетущую атмосферу. В доме царил уютный полумрак. Пламя в камине трещало, играя живыми бликами на грубых деревянных стенах. Гермиона сидела напротив Долохова, держась уверенно, но напряжённо. — Ты знал, что это закончится именно так, — сказала она, разрывая тишину. Голос звучал резко, без намёка на привычную фамильярность. — И всё равно выслал мне адрес. Долохов склонил голову, обводя взглядом её лицо, но не отводя глаз. — Знал. Но не думал, что ты убьёшь его, — признался он спокойно, с оттенком усталой искренности. — А что ты думал? Что я приглашу его на ужин при свечах? — Гермиона фыркнула, но в её голосе прозвучала горечь. — Ты всегда был азартным, Антонин. Скажи честно, тебе ведь не давала покоя мысль: зачем мне понадобился этот оборотень? Антонин улыбнулся краем губ, но улыбка не согрела его глаз. Он потянулся к своему стакану, сделал небольшой глоток и только потом ответил: — Это правда. Мне было скучно, а ты подбросила отличную загадку. Я был уверен, что ты испугаешься и просто сбежишь. — Я испугалась, — произнесла Гермиона после паузы. Её голос звучал мягче, чем прежде, почти беззащитно. Долохов удивлённо приподнял бровь, но всё же кивнул. — Я тоже, — признался он, и его ответ прозвучал так, будто в нём не было ни капли игры. Тишину разорвал их смех — громкий, настоящий, почти детский. Смешным оказалось не само событие, а абсурдность их честности. — Пусть это останется нашим секретом, — сказала волшебница, когда смех стих. В её голосе звучала странная смесь надежды и решимости. — Другого выбора, кажется, у нас и нет, — задумчиво проговорил Долохов. Он пристально посмотрел на неё, а потом с лёгкой усмешкой добавил: — Ты права, я слишком азартен. — На это и был расчёт, — ответила девушка, и хитрый блеск в её глазах словно бросил вызов. Гермиона сделала последний глоток огневиски и поставила стакан на стол. Затем, хлопнув ресницами, спросила с показной наивностью: — Поможешь мне вернуться домой незаметно? Антонин тихо засмеялся, откидываясь на спинку кресла. — И как вы, мисс Блэк, собираетесь за это расплатиться? — А разве друзья не помогают друг другу просто так? — спросила Гермиона с притворным удивлением. Долохов наклонился вперёд, сократив расстояние между ними. — Так ты теперь мой друг, птичка? Гермиона улыбнулась, уверенно удерживая его взгляд. — Стану им, как только верну услугу, — подмигнула она, и в её тоне снова зазвучала игривость. Камин вспыхнул чуть ярче, словно подхватывая их игру. Дом наполнился теплом, а между ними повисло молчание — то самое, в котором прячутся неразгаданные тайны и нерешённые ставки.