Разные миры

      Он опаздывал. Будильник не прозвенел, и не разбудил старший брат. Предатель. Уехал с утра пораньше, забрав машину и даже не предложил довезти до станции.       Спасибо, Хаширама.       Тобирама наспех натягивает одежду. Помятую. Заляпанную каплями грязи. Быстро умывается и летит на кухню. Залпом глотает остатки остывшего кофе, недопитого братом. Суёт между зубов ломоть нарезного хлеба, остервенело жуёт корку.       Вылетает из дома. Роняет ключи и, чертыхаясь, запирает дверь, а потом и калитку. Склоняется и вяжет бантик из распущенных шнурков кроссовок. Бежит, всё ещё дожёвывая хлеб.       Хлопает по карманам — телефон дома. Времени нет. Марафон с утра пораньше для не отошедшего ото сна организма — убийственно тяжело. Через несколько десятков метров в боку нещадно колит, а ритм дыхания и сердца летит к чертям. Свежий прохладный воздух царапает глотку, сушит слизистую.       Сенджу на короткую минуту останавливается — шумно втягивает воздух через нос, отчаянно выдыхает. Поднимает голову и видит, как от остановки уезжает автобус. Сил бежать нет — около пары десятков метров. Следующий транспорт нескоро. Минут двадцать.       Кусает губы и лижет языком потрескавшиеся корки. Рука шарит по карману в поисках смятой пачки сигарет. Потрёпанная с размусоленными краями. Достаёт не глядя сигарету, суёт в рот и тут же отплёвывается. Сырая, размокшая, а на языке горчит распотрошённый влагой табак.       Вспоминает, как вчера попал под дождь и промок до нитки вместе с этой лёгкой курткой. Удивительно, что не заболел. А сегодня солнце уже припекает и сушит лужи на дороге.       Тобирама досадно выдыхает, садится на старую скамейку остановки. Думает о том, как будет его грызть лохматый Учиха за ожидание. Может и вовсе не будет ждать и поедет на учёбу один.       Пятнадцать минут, судя по наручным часам, ожидания и приехал нужный автобус. Полупустой, наполненный в основном пожилыми людьми. Загорелые и со шляпками — не мало времени проводят на своих огородах.       У братьев Сенджу нет грядок. Лишь несколько фруктовых деревьев и какой-то куст с ягодами. Остальное всё — сорняки, что размножаются похлеще кроликов.       Тобирама устраивается почти в самом конце автобуса, где никого нет. Скучающий взгляд в окно на бескрайний пейзаж. Деревня, одним словом, и другой возможности жить поближе к учёбе, пока что нет.       Около получаса езды до наличия более современной цивилизации в виде многоэтажных зданий и плотного скопления людей. Нужная остановка, дальше только конечная. Сенджу поправляет лямку рюкзака и выходит — направляется к станции. — Сенджу!       Оглушающий крик и на спину резко прыгают. Тобирама не успевает ни повернуться, ни приготовиться к тяжёлой ноше. Нелёгкая туша заставляет ноги подкашиваться и почти упасть. С трудом удаётся устоять. — Мадара, слезь с меня! — недовольно рявкнул Сенджу, облегчённо выдыхая, как только его отпускают. — Ты опоздал, — с укором отвечает Учиха, приглаживая колючий густой ворох волос. — Мы уже не успеем на первую пару. — Да плевать. Я проспал и не успел на первый автобус, хуже не будет. Предлагаю прогулять. — Но с тебя кофе и булка. — Идёт.       Они молча идут в магазин, покупают импровизированный скудный завтрак. Находят неподалёку безлюдный парк и устраиваются в тени раскидистого дерева. Тихо и спокойно. — У тебя есть сигареты? — Тобирама некстати вспоминает о помятой пачке и о том, что не купил новую. — Держи, — липкие от сахарной пудры пальцы протягивают упаковку.       Сенджу благодарно кивает. Морщится — сигареты довольно крепкие и сильно горячи. Остаётся только довольствоваться тем, что есть.       Зажигалка загорается не с первого щелчка — скоро придётся заправить или купить новую. На этот раз огня хватает.       Тобирама выдыхает плотное кольцо дыма, сглатывает липкую вязкую слюну. Лениво наблюдает за плывущими облаками. Краем уха слышит, как под чужими пальцами сминается упаковка от булки. Под длинными и красивыми. А тонкие губы обхватывают сладкий румяный бок выпечки, зубы вонзаются и откусывают приличный кусок…       Сенджу качает головой, стряхивает мысли и серый пепел. Смотрит на Мадару — всё именно так, как сейчас было в его воображении. Невольно тянет руку и заправляет за ухо непослушную чёрную прядь. Учиха вздрагивает, отрываясь от своих размышлений и перекуса.       Недовольно смотрит тёмными бездонными глазами. Облизывает испачканные губы, пьёт из стаканчика — не сводит взгляда. Тобирама не покрывает безмолвные гляделки. Затягивается, вдыхает табачные пары. Приближается и чётко, заглядывая в чёрные омуты, выпускает дым в приоткрытые липкие от пудры губы.       Целует. Бездумно. Облизывает кончиком языка кожу. Приторно и противно, но мягкость и невидимый соблазн компенсируют. Подталкивают углубить поцелуй, ощутить кофейную горечь и смешать с сигаретным дымом.       Несколько секунд блаженства и характерный звук разорванных влажных губ. Тобирама хмыкает на шокированные лицо Мадары и гасит истлевшую сигарету, утопив в стаканчике с бодрящим напитком. — Эй! — возмущённо взбалтывает кофе Учиха. — Ты че сделал?! — Куплю ещё, — пожимает плечами Сенджу.       Забирает из горячих пальцев упаковку от булки и стаканчик — выбрасывает в мусорку. Вновь припадает к губам — кофе, приторная сладость и сигаретная горечь.