Двойные проблемы

      Джесс состроила гримасу, прежде чем обернуться. Её бывшая безответная любовь (увлечение? почти девушка?) Леа Гандер, внучка больной директрисы Люси Гандер, стояла прямо за ней, скрестив руки на груди.       Как обычно, она была одета в черные джинсы и фланелевую рубашку поверх футболки с изображением какой-то музыкальной группы. Джесс не видела её почти год - с тех пор, как было снято проклятие и у них произошла, возможно, самая страшная ссора в их жизни, но с тех пор она не изменилась. Каштановые волосы Леи были по-прежнему подстрижены в той же манере: коротко подстрижены с одной стороны, а остальные уложены поперек волнами.       – Леа, – пробормотала Джесс, засовывая руки в карманы. – Как ты?       – А сама как думаешь? – спросила Леа.       – Конечно, прости, я ступила... Мы можем поговорить?       – Мы уже разговариваем. Не могу поверить, что ты пришла сюда в такое время. Ты сказала, что больше не хочешь меня видеть, а теперь объявилась?       – Знаю. Но я хотела поговорить о том, как ты сейчас. Соболезную от твоей ба...       – Мне её не жаль, – шепот Леи был резким. – Я её ненавидела! Она превратила мою жизнь в сущий ад, как тебе уже известно, а затем выгнала меня из дома, зная, что у меня нет денег и мне некуда пойти. Она даже не разрешала мне видеться с моим младшим братом. Быть лесбиянкой грешно - вот такая дичь была в моей голове. Она так часто говорила, что ты плохо на меня влияешь, что я начала в это верить.       – Ни в чем из этого не было моей вины, и это не оправдание тому, что ты обращалась со мной как с дерьмом... – Джесс остановилась, внезапно вспомнив, что её маленькая кузина и её друг стоят рядом. – Ты разбила мне сердце.       Тишина больничного коридора поглотила её гнев и напомнила ей, что это вряд ли подходящее место и время для продолжения старой ссоры. Она определенно пришла сюда не за этим. Обёрточная бумага букета в её руке сморщилась. Она намеревалась начать их первую встречу за столь долгое время с подарка и извинений. Слова "Прости меня" несколько раз готовы были сорваться с её губ.       – Она мертва, Джесси. – Леа закрыла лицо руками, и её голос сорвался. – Глупая старая корова мертва.       – Иди ко мне.       Джесс потребовалось три секунды, чтобы предложить свои руки, и Леа не протестовала против объятий, она утонула в них. Несмотря на то, что Леа была тяжелее и выше её, они хорошо подходили друг другу, и Джесс наслаждалась возможностью обеспечить ей хотя бы некоторый физический комфорт. Леа теперь свободна от ненависти своей бабушки, но она также потеряла единственного взрослого родственника и опекуна, который у неё был.       Тем временем Генри наблюдал за происходящим со стороны.       – Эй, смотри, – прошептала Дженна Генри. – Сработало!       – Ага. – Генри улыбнулся. – Счастливые концы возвращаются! Для полного счастья нам нужно устроить встречу Леи и Итана. Миссис Гандер, похоже, их разлучила. Может, тогда он больше не будет таким хулиганом по отношению к остальным в школе.       Генри посмотрел на часы. Учебный день близился к концу, и родители скоро должны за ним прийти. Он сказал об этом Дженне и пообещал ей, что сам доберется домой. Она собиралась остаться и поехать домой с Джесс, поэтому Генри напомнил ей, чтобы она не забыла велосипеды. К счастью, ей не пришло в голову спросить, как он сам собирается добираться домой, что означало, что ему не нужно было придумывать оправдание для настоящего ответа (который был либо "волшебным образом", либо "позвоню мамам" - одно из двух).       – Мне пора, – сказал Генри. – Увидимся в школе?       Дженна улыбнулась:       – Спасибо, Генри. Увидимся на обеденном перерыве.       Воодушевленный теплом благодарности, Генри улыбнулся и бодрой походкой направился к выходу из больницы. План Дженны по сватовству оправдал себя, и он смог помочь. Школьница, возможно, и потеряла память, но надежда на их дружбу не была полностью потеряна.       Именно поэтому Эмма была так важна для города в роли Спасительницы, шерифа, основателя KidSpace и партнерши мэра. Она возвращала счастливые концовки своим примером и серьезным отношением к нетерпимости. Возможно, ничто не смогло бы изменить мнение Люси Гандер о важности любви и семьи, но Леа не безнадежна, как и её младший брат Итан.       Что касается состояния Сторибрука и счастливого конца города, Генри задавался вопросом, добились ли его мамы сегодня какого-нибудь прогресса. Ему очень хотелось это выяснить.       Не успел он выйти с территории больницы, как кто-то схватил его сзади за руку и развернул к себе. Всё произошло так быстро, что он не успел испугаться. Пожилой мужчина, выглядевший одновременно больным и сумасшедшим, сжал плечи одиннадцатилетнего подростка в тиски сильнее, чем должен был быть способен.       – Ты тот мальчик? – хрипло крикнул старик ему в лицо. – ТЫ ТОТ МАЛЬЧИК?       – Я… я не знаю, – запинался Генри. – Сэр, вам нужна помощь?       – Нам всем нужна помощь. Они умрут. ОНИ УМРУТ.       – Кто?       Водянисто-голубые глаза старика расширились, но хватка осталась крепкой. Он прохрипел:       – Матери мальчика умрут. Вернется только одна. Выбирать тебе.       У Генри отвисла челюсть:       – Что ты имеешь в виду? Откуда вы знаете, что у меня две мамы?       – Мистер Говард! Вот вы где. – Появилась медсестра в синем халате и осторожно высвободила руки старика от плеч Генри. Медсестра обняла старика и погладила его по плечу. Он не подал виду, что узнал её; он смотрел только перед собой. И только сейчас Генри заметил, что старик одет в больничную пижаму, тапочки и белую бирку с именем на запястье.       – Мне жаль. – Медсестра по-доброму улыбнулась. – Надеюсь, он тебя не напугал. Мы с мистером Говардом были на прогулке, когда он от меня сбежал.       – Нет, всё в порядке, – сказал Генри, одергивая рукава, чтобы их расправить. – Но он сказал мне кое-что странное... эм, что с ним не так?       – Он просто стар, милый. Иногда он просто не в себе.       После того как медсестра ушла со своим пациентом, Генри сказал себе под нос:       – И он не единственный.       Ни возраст, ни дряхлость не объясняли бредни старика. Откуда он мог знать, что у Генри две матери? Возможно, он видел фотографию с мэром или шерифом в газете, но это все равно не объясняло того, что он сказал. Это звучало как предупреждение из будущего. Тот факт, что Сторибрук уже получил двух путешественников во времени, подразумевал, что исключить это было невозможно.       'Что, если это правда?'подумал про себя Генри. Что, если его матери в опасности? Что, если он действительно сможет помочь вернуть только одну из них? Потерять одну из них было невозможно. Они только что воссоединились как семья, чего он желал всю свою жизнь, и он ни за что не хотел отказываться ни от одной из матерей.       'Я должен убедиться, что до этого не дойдет!       Должен предупредить их.'       Генри знал, что ему больше нельзя использовать магию, но сейчас не время для правил. Не тогда, когда сама вселенная, кажется, нарушает законы времени и пространства. Генри огляделся, чтобы убедиться, что он вне поля чьего-либо зрения, а затем произнес заклинание. Смерч фиолетового дыма, созданный им самим, начал закручиваться вокруг его ног и подниматься всё выше и выше.       Только что он стоял там, на территории больницы, а в следующую секунду уже исчез.

***

      Участок шерифа       Доктор Вейл уже ждал у входной двери участка, когда прибыл Дэвид, неся лежащую без сознания Эм. Он выглядел помятым, с затуманенными глазами, вероятно, из-за работы в ночную смену в больнице.       Дэвид перенес вес своего драгоценного груза на руки и бросил ключи Киту, который впустил их обоих. Он направился прямо в главный кабинет и обошел столы в заднюю комнату, где было две камеры. Решётки, образующие двери, были приоткрыты, поэтому он прошёл через крайнюю левую камеру и уложил дочь на шконку.       Он отошел в сторону, чтобы Вейл мог присесть на корточки рядом с ней.       – Мэри Маргарет сказала, что она спит уже около пяти часов? – уточнил Кит, осматривая жизненно важные органы подростка и проверяя наличие каких-либо симптомов опасности.       – Да, – подтвердил Дэвид. – Сегодня рано утром она проснулась, в какой-то момент почувствовав тошноту. Мэри Маргарет дала ей несколько крекеров, чтобы успокоить желудок. Мы не уверены, во сколько, но она точно выпила таблетки.       Он протянул упаковку с таблетками, и Вейл взял её в руки, чтобы изучить.       – Бензодиазепин, десять миллиграммов. Не хватает только двух?       – Мы предполагаем, что да.       – С ней всё должно быть в порядке, – заявил врач. – Присматривай за ней, пока не пройдёт действие успокоительного. На людей это может действовать по-разному, но она, скорее всего, проснется в ближайшие несколько часов. Скажи Эм, что в будущем, если она захочет принимать что-то от утренней тошноты, ей нужно обратиться к врачу и никогда не назначать себе чужие лекарства. Ей не следует принимать что-либо во время беременности, предварительно не обсудив это с врачом.       Дэвид кивнул, соглашаясь:       – Мы поговорим с ней. Она и не думает просить о помощи, но мы убедимся, что она знает, насколько это важно. Спасибо, доктор Вейл. Вейл протянул свою руку, и Дэвид был слишком джентльменом (и слишком бывшим прекрасным принцем), чтобы отказаться её пожать. Особенно после того, как мужчина только что бросил всё, чтобы тайно предоставить бесплатную медицинскую консультацию. Однако мысленно ему пришлось стиснуть зубы и игнорировать ту часть своего мозга, которая знала, что этот негодяй не только спал с его женой, но и любит напоминать ему об этом при каждом удобном случае.       – Эм хороший ребенок, – сказал Вейл. – Жаль, что у неё было такое тяжелое начало. Сначала проклятие, росла сиротой, была вынуждена стать Спасительницей и всё такое.       – С Эммой всё в порядке, – сказал Дэвид, поднимая брови, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.       – Верно. – Улыбка Вейла превратилась в ухмылку. – Кроме того, из того, что я слышал, Реджина в последнее время из кожи вон лезет, чтобы загладить свою вину.       Под пристальным взглядом Дэвида доктор поднял руки, сдаваясь:       – Хорошо, я ухожу! Позвони мне, если что-то изменится, или отвези её прямо в отделение скорой помощи.       Как раз в тот момент, когда ему следовало уйти, Уэйл вернулся в холл, чтобы задать бывшему принцу ещё один вопрос. Он был тем, кто предупредил Прекрасных, что мать-настоятельница подозревает Эм в причастности к нападению на миссис Гандер и добивается её ареста. По крайней мере, на их стороне кто-то, кроме семьи.       – О, и Дэвид? – спросил Вейл, нахмурив брови. – Зачем ты привез её в участок?       Дэвид мрачно ответил:       – Потому что, если бы ты искала кого-то в бегах, тюремная камера - последнее место, куда бы ты заглянул. Мы уже теряли Эм, доверившись Голубой фее.

***

      Миффлин-стрит, 108       Генри вновь появился в клубах фиолетового дыма за воротами своего дома. Он распахнул чугунные ворота и взбежал по крыльцу к входной двери, по пути дергая молнию на переднем кармане своего рюкзака, где хранил ключ от дома (но она не поддавалась). Ни одна из машин его мам не была припаркована на подъездной дорожке, но он все равно постучал в дверь, на случай, если они были дома.       Он был слишком нетерпелив, чтобы ждать ответа, поэтому при помощи волшебства отпер дверь и вошел, зовя их.       – Мама, мам! Вы дома? Мамы, где вы? – Генри сначала заглянул в гостиную и кабинет Реджины, прежде чем отправиться на кухню и в столовую.       'Может, их всё-таки нет дома,'предположил он.       Послышался звон стекла, как будто кто-то возился с химическим набором Реджины. Его мама полночи не спала, готовя идеальное решение городской проблемы, их с Эммой зелье истинной любви. Реджина показала ему законченный вариант, прежде чем поторопить его в школу утром. Это напомнило ему, что у него была куча вопросов к ней о магической химии и о том, как ей удаётся заставить её работать.       Может быть, его мама всё также усердно работает над зельем, поэтому не услышала, как он вошел. В конце концов, он пришел немного раньше, а она ожидала, что он приедет домой на школьном автобусе. Вся надежда на то, она не знает, что они с Дженной прогуляли школу.       – Привет, мам? – Генри остановился под аркой как вкопанный. Химический набор Реджины всё ещё был на месте, но у него стояла не его мать.       Это был мистер Голд. Он поднес маленькую колбу с фиолетовым зельем к свету, чтобы рассмотреть её так и этак. К счастью, в горлышке колбы была крошечная резиновая пробка, предотвращающая потерю даже капли драгоценной жидкости.       – Генри. – Мистер Голд улыбнулся, ничуть не смущенный тем, что его здесь обнаружили. – Я ждал тебя.       – Как вы сюда попали? – спросил Генри.       Голд взмахнул запястьем, демонстрируя пустую ладонь:       – При помощи магии, конечно же. Точно так же как и ты.       Трость, которую он до этого держал, сама по себе осталась висеть вертикально в воздухе. Другой рукой он двумя пальцами держал за горлышко бутылку с зельем.       Генри переступил с ноги на ногу. Владелец ломбарда могущественный волшебник, он, скорее всего, почувствовал поблизости использование магии. Было неприятно осознавать масштабы его силы, прекрасно зная, что бес, скорее всего, скрывает всю совокупность своих способностей от своих учеников.       – Чего вы хотите? – осторожно спросил Генри, стараясь не вести себя слишком воинственно.       – Пришел вот посмотреть, как ты поживаешь. Подумал, возможно, тебе понадобится моя помощь с инструкциями, но я вижу, что недооценил двух моих любимых учеников темной магии. Ты с твоей матерью - отличная команда.       Генри поднял подбородок:       – Большую часть сделала моя мама. Ей не пришлось прибегать к помощи темной магии.       – О, я это знаю, мой дорогой мальчик. Как только оно будет активировано, это маленькое зелье станет самой мощной субстанцией доброй магии во всех мирах. Довольно впечатляюще для Злой Королевы. Я понятия не имел, что она на такое способна.       Генри нахмурился:       – Да? А вы дали ей инструкцию для изготовления зелья истинной любви, которое делали для Белоснежки и Прекрасного принца. Но маме пришлось импровизировать, создавая новое зелье для неё и Эммы. Вы не думали, что у неё получится, да? Вы думали, она потерпит неудачу.       Уголок рта Голда поднялся вверх:       – Ты умный мальчик, Генри.       Мистер Голд подкинул маленькую колбу на несколько дюймов в воздух, а когда она снова приземлилась в его ладони, тут же исчезла. Для обычного человека это выглядело бы как ловкость рук, трюк, но это была самая настоящая магия, что отправила драгоценный предмет непонятно куда.       – Эй! – сердито произнёс Генри. – Что вы делаете? Верните!       Мальчик поднял руки, чтобы произнести заклинание, но Голд оказался быстрее. На его месте осталось только облачко фиолетового дыма. Секундой позже руки Генри заковали пара чёрных перчаток из крокодиловой кожи. Мальчик попытался от них избавиться, но они будто прилипли. Снять их с помощью магии тоже не получилось.       – Мои руки, – воскликнул Генри. – Что вы со мной сделали?       – Достаточно магии, – заявил Голд.       – Нет, пожалуйста! Вы не можете забрать зелье. Оно нужно моим мамам, чтобы спасти Сторибрук.       – Это наименьшая из их забот, - хихикнул Голд, когда усики фиолетового дыма начали виться вокруг его ног. - Довольно скоро Сторибрук вообще не будет существовать. Не будет и тебя, Генри, а если тебя не будет, ты не сможешь стать моим падением.       Генри побежал вперед, чтобы попытаться добраться до Голда, прежде чем тот исчезнет. Произошла потасовка. Мальчику едва удалось схватить пиджак ростовщика, но этого оказалось недостаточно, чтобы помешать мужчине уйти. Голд отмахнулся от маленьких, покрытых крокодильей кожей рук и окунулся в клубы дыма.       Темный исчез вместе с зельем.