Двойные проблемы

      Тремонт-стрит, 21       Ри объясняла миссис Гандер свои условия в надежде, что сможет положить конец долгим годам секретности и ситуации с заложницей Эм.       – Мы договариваемся о выходе из патовой ситуации и обмениваемся секретами. Таков уговор. Твои секреты в обмен на мои. При условии, что ни одна из нас не использует информацию против другой.       – Так это и есть выход из тупика? – устало пробормотала Эм со своего места на стуле с жесткой спинкой.       Двое присутствующих не обратили внимания на ее комментарий. Очевидно, Ри все ещё не научилась быть настоящей задирой.       – Мне нет нужды вести переговоры, – сказала Гандер, не соблазнившись этим предложением. – Не тогда, когда я уже держу вас в заложниках. Кора Миллс больше не будет требовать от меня выкуп. Передай все доказательства неблагоразумия моей семьи, которые вы унаследовали. Я хочу то, что принадлежит мне.       – Или что?       – Я раскрою ужасные тайны твоей семьи. Я покажу миру, кто ты на самом деле, Реджина Миллс.       Ри закатила глаза.       – Я почти уверена, что все уже всё знают.       – Я могу очень осложнить тебе жизнь сейчас и в будущем. Как думаешь, избиратели Сторибрука добровольно выберут Злую королеву? После того, что ты с ними сделала. Я в этом сомневаюсь. Ты лично подвергла проклятию каждого жителя города. Как будто этого было недостаточно. Коррупция и развратные интрижки с обоими шерифами, пока ты была мэром, делают тебя неподходящим кандидатом. Нам нужен кто-то, кто ориентирован на семью.       – Шерифами? – переспросила Ри, сбитая с толку намеком, которого не поняла. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я люблю Эмму Свон и никого другого. В чём бы ты выиграла, рассказывая такую ложь? Наверняка, ты заблуждаешься.       – На самом деле нет. Похоже, ты дочь своей матери, совершенно неспособная признать свои собственные ошибки.       Ри тут же сменила тему, возвращаясь к тому, что действительно хотела знать.       – Кстати, о моей матери, что тебе известно о её прошлом?       Гандер недобро усмехнулась и покачала головой.       – О, сколько всего я могла бы тебе рассказать...       – Так расскажи! Серьезно, я хочу знать. – Ри протянула пустые ладони и немного подождала, чтобы не проявить ещё большей несносности.       Когда ответа не последовало, девушка начала подозревать, что заклятый враг её семьи бахвалилась своими знаниями без каких-либо намерений или возможностей их раскрыть.       – Миссис Гандер, – предупредила Ри, делая ударение на каждом слоге. – Вы сказали, что я больше не принцесса, скажи мне почему. Что произошло, когда мой отец, принц Генрих, потерял свой титул? Мне было три года. Всё, что я помню, это то, что примерно в то же время люди были злы и напуганы. Если это был скандал, то все должны были об этом знать. Я знаю, что вы знаете. Скажите мне!       – Я не могу. Кора бы... – Пожилая женщина оборвала себя и отвела взгляд.       Директору школы, казалось, было неловко говорить о том, что подумала бы или не сделала Кора, если бы узнала, что её заклятый враг распространяет о ней слухи. Но теперь Кора была мертва, какой вред она может причинить? Да, она была могущественной волшебницей, но не настолько могущественной, чтобы хранить свои обиды после её смерти? Миссис Гандер выглядела так, словно именно этого она и ожидала.       Ри с потрясением осознала, что одержала верх и начала получать от этого удовольствие:       – Вы все ещё боитесь её, да? Мне нужно знать, почему моя мать заставляет меня выходить замуж за члена королевской семьи. Хочет ли она через меня править королевством?       – Думай сама, девочка! – рявкнула Гандер, волнение начало действовать ей на нервы. – Ты задаешь неправильный вопрос. Королевская семья на самом деле не правит Королевством. Они просто восседают на троне и появляются на публике. Ты когда-нибудь задумывалась, кто ими правит?       – Я не понимаю.       – Наверняка твоё историческое образование включало в себя портреты королевских семей. Можешь вспомнить, кто изображен в качестве постоянного спутника королей?       Ри помнила о множестве часов, которые она провела со своими преподавателями, изучая историю, и попыталась прокрутить в голове эти произведения искусства. На каждом портрете членов королевской семьи одна из высокопоставленных фей безобидно маячила заднем плане. Она присутствовала там всегда, но замечаешь её не сразу. Она много раз видела портрет своего собственного отца в молодости с покровительницей семьи Миллс. Что это означает?       – Всегда есть фея, – сказала Ри, не совсем понимая, к чему клонит пожилая женщина. – Меня учили, что это символично. У королевских семей всегда были феи-покровительницы, которые их направляли.       Гандер фыркнула:       – Дело не только в этом. Феи здесь - истинное зло, они манипулируют нашими судьбами в соответствии со своими собственными прихотями. У них есть сила одарить нас богатством и красотой по мановению волшебной палочки. И всё же они сыплют желаниями тут и там... и только тем, в ком есть капля королевской крови. Как будто это отличает достойных от недостойных! Цена этой магии дает феям возможность влиять на королевские решения в соответствии с их собственной политикой.       – Я отказываюсь верить, что Астрид когда-либо может так поступить. Она наша подруга.       – Она на неё работает. Ни одной из них нельзя доверять, пока ими руководит эта Голубая Фея, так называемая Мать-настоятельница, как она теперь себя называет. У неё есть свои собственные планы, и она будет стремиться повлиять на того, кто в конечном итоге займет трон. Ты должна порвать всё связи с ней, со всеми феями. Повернись спиной к пути магии, это только собьет тебя с истинного пути. Верни нас к старым обычаям.       'Я не могу отказаться от магии!' думала Ри, пока Гандер продолжала излагать свои домыслы. 'Это единственный способ гарантировать, что Генри будет существовать и у него будет безопасная жизнь в будущем Сторибруке. Кроме того, что ещё может быть, кроме королевского правления Королевством у себя дома? Если не я, то править будет кто-то другой. Без магии и структуры королевство погрузится в анархию, такова реальность "старых обычаев".       Мне всегда нравилось читать о членах королевской семьи. Люди обращались к королю Леопольду и королеве Аве за руководством и защитой. Их доброта была известна повсюду, как и Истинная Любовь, которая свела их вместе. В книге Сказок Генри люди тоже равнялись на Белоснежку и её принца. Возможно, когда-нибудь в будущем они будут чувствовать то же самое по отношению к нам с Эм? … Эмма и Реджина, Спасительница и Злая королева, шериф и мэр.       Если бы только мы с Эм родились и встретились в одно и то же время и в одном месте! Мы могли бы править вместе честно и беспристрастно, уравновешивая друг друга. Все бы знали историю нашей Истинной Любви.       Но всё не так, и сейчас всё по-другому, и этого никогда не произойдёт, если мы никак не повлияем на ход событий. Нам повезло, что мы вообще встретились. Магия свела нас вместе...'       Будущее надвигается на них с головокружительной скоростью, и Ри знала, по какому пути пойдет следующий этап её молодости. Единственный способ для её сына иметь в своей жизни обеих матерей состоит в том, чтобы она пошла по пути Злой королевы. Единственный способ для неё воссоединиться с Эм - наложение темного проклятия. Она убеждена, что у неё нет другого выбора.       – Я не могу, – решила Ри. – Магия - такая же часть нашей жизни, как и любовь. Мне она нужна, чтобы получить то, чего я хочу. Это единственный способ гарантировать, что Сторибрук продолжит существовать. Я должна это сделать.       – Я понимаю, – с едва сдерживаемой яростью произнесла Гандер. Она устремила на Эм свои глазки-бусинки, прежде чем вернуться к Ри. – Тогда я начну действовать.       – Что ты собираешься делать? Держать нас здесь вечно?       – Я уничтожу тебя и всех, с кем ты общаешься. Ещё предстоит выяснить, смогут ли Реджина Миллс и шериф Свон оставаться вместе, когда вся их семья и друзья подвергнутся из-за них наказанию. Начиная с этой девчонки Медоуз, Джессики. Я навсегда потеряла свою внучку из-за тебя и таких людей, как она. Это отвратительно. Пытаетесь подтолкнуть невинных девушек к этому... этому разврату. Нельзя позволять другим следовать вашему примеру. Это противоречит всему, за что ратовал Зачарованный лес. Для таких людей, как вы, счастливого конца не бывает.       Эм усмехнулась, привлекая к себе внимание:       – Ты реально задвигаешь всем эту гомофобную чушь? Ты старая. Мир меняется. Смирись с этим.       – Это неестественно, – прошипела Гарднер.       – Как и автомобили, и пастелизованное молоко, – съязвила Эм.       Ри приподнял бровь и ласково поправил ее:       – Оно "пастеризованное", дорогая. Так написано на упаковке.       – Эй, – возмутилась Эм. – Это я ходила в школу в этом веке.       Миссис Гандер свысока посмотрела на блондинку-подростка.       – Очевидно, ваша школа была сомнительного качества, мисс Свон, судя по вашему интеллекту. Возникает вопрос, насколько неблагоприятным было бы образование Генри Миллса, если бы он остался на вашем попечении. Будем надеяться, что воспитание в кои-то веки восторжествовало над природой.       Рот Эм беззвучно открылся, а в её глазах отразилась боль. Ей потребовалась всего секунда, чтобы перейти от поддразнивания Ри к тому, чтобы почувствовать себя никчемной. Ей осталось совсем немного времени до того, чтобы отказаться от своего ребенка, и с тех пор, как она узнала об этом, её мучило осознание самого трудного решения в её жизни. Гандер, очевидно, в курсе обстоятельства рождения Генри и была готова расковырять ножом эту рану.       – Не смей с ней так разговаривать! – сказала Ри. Как бы она ни злилась на то, что её назвали отвратительной из-за её собственных чувств, это было ничем по сравнению с тем гневом, который она испытывала из-за того, что словами причиняют боль Эм. – Ты ничего об этом не знаешь.       – Я знаю, что ребенок рожденный матерью-подростком, подвержен многочисленным рискам для здоровья и негативным последствиям для социального развития. Особенно если мать бедна и необразованна. Для ребенка лучше, чтобы его забрали в настоящую семью.       Теперь Эм старалась не заплакать, делая над собой усилие и заставляя свой подбородок не дрожать. В эти дни Эм была крайне близка к тому, чтобы вот-вот дать слезам волю.       – Н-но я его… Я люблю его.       – Любовь? – усмехнулась Гандер. – Я уверена, что она будет большим утешением, когда ты будешь работать на двух посредственных работах, а твой ребенок, которого ты почти не видишь, ходить в школу голодным. Если он тебе небезразличен, ты устранишь свое собственное влияние на него. Генри был таким послушным учеником, пока в его жизнь не вернулась ты.       Ри была ошарашена:       – Как ты можешь так говорить о любви? Как будто она ничего не значит?       – Потому что я вижу доказательства перед собой. Я знаю, это была не ваша идея, мисс Миллс. Вас слишком хорошо воспитали. Ты была развращена малолетней правонарушительницей.       – Встреча с Эм - лучшее, что со мной случалось!       Улыбка Гандер жестоко исказилась:       – Ты бы сказала это, если бы твоя мать была здесь?       Ри чувствовала, как на неё смотрит Эм, ожидая, что она продолжит защищать их любовь. Только что выдвинутая гипотеза стала бы для неё самым большим испытанием: если бы её мать узнала о её любви к другой девочке, бедной сироте из чужого мира, что бы Ри ей сказа? Хватило ли бы ней смелости настоять на том, чтобы Кора на сей раз отнеслась к ней серьезно, обнажив её собственные мысли и сердце? Жизнь Ри всегда находилась под жестким контролем её матери, но пребывание с Эм дало ей решимость вырваться и жить своей собственной жизнью.       – Я бы сказала матери, – Ри вздернула подбородок, – что я люблю Эм и хочу быть с ней. Ничто не разлучит нас. Даже само время. Я знаю, что это не та жизнь, которую хотела для меня моя мама, но я была бы сильной и пыталась стоять на своем, что бы она не говорила... Это то, что сделает меня счастливой.       – Именно это ты бы и сказала, – протянула Гандер. – Прямо перед тем, как Кора вырвала сердце у твоей первой любви и раздавила его у тебя на глазах.       – Нет. Ты лжешь! – Ри убеждала себя, что это слишком ужасно, чтобы быть правдой.       'Это, должно быть, ложью! Зачем ей это делать?! Мама никогда бы не причинила мне вреда.       Она строгая и иногда с ней невозможно разговаривать, но она поймёт, если я ей всё объясню. В глубине души она хочет, чтобы я нашла своё счастье, она ошибается только в том, что сделает меня счастливой. Если бы мама знала, как счастлива я уже с Эм, она бы поддержала нас и нашу семью.       Она не причинит вреда той, кого я люблю! Мать не зайдёт так далеко, чтобы обеспечить мне будущую корону, уж точно нет. Она бы никогда никого не убила из-за этого.'       Затем Ри начала вспоминать то, что она читала в книге о себе, и ту боль, которую она видела в глазах Реджины. Сначала она изо всех сил пыталась объяснить, что могло произойти, чтобы вызвать эту тьму. Могла ли она действительно быть вызвана тем, о чём говорила миссис Гандер? Затем к ней пришли воспоминания о мелочах, событиях, которые сами по себе казались незначительными и несущественными, но вместе они складывались в более масштабную картину, рассмотреть которую она даже не пыталась. Кора была могущественной волшебницей с железной волей. Ходили слухи об исчезновениях людей, персонала, который работал в поместье и которого больше никто не видел, нянек Ри, которые менялись так часто, что в детстве она задавалась вопросом, не была ли она настолько плохой, что они надолго не задерживались...       Способна ли ее мать на такие ужасные поступки, как говорят? Так ли она решительна в своих амбициях, чтобы ради них убивать?       'Люди говорят, что я такая же, как она... и скоро стану Злой Королевой. Что бы я сделала во имя мести?       Я понятия не имею, на что я способна.       Что если с Эм случится что-то плохое? Смогу ли я посвятить свою жизнь мести за потерю своей первой любви, как сказано в сказках?       Да, в мгновение ока. Я никогда никому не смогла бы простить того, что причинил боль Эмме Свон, любви всей моей жизни. Если я однажды её потеряю...'       Предупреждающий голос Эм прервал ее мысли. Она потянулась, чтобы взять свою девушку за плечо.       – Ри. Будь сильной.       Ри впилась взглядом в Гандер, ненавидя ту за то, что вбила эти мысли в её голову. Эм права, и это укрепило её решимость.       – Я совсем на неё не похожа.       – Ты точно такая же, как она, – сказала миссис Гандер. – На самом деле ты даже хуже. Потому что ты, в отличие от неё, познала чувство боли и все же причиняешь её другим.       Директор школы бросилась вперед быстрее, чем девушки могли ожидать от такой старой Гусыни. Она схватилась за сиденье стула, на котором сидела Эм, и со всей силы опрокинула его назад. Эм потеряла равновесие и упала навзничь на пол.       – Что ты делаешь?! – в шоке воскликнула Ри. – Не делай ей больно.       Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать необходимость действий, прежде чем она бросилась к ним.       Гандер отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой. Ри присела на корточки рядом с Эм, осматривая её и пытаясь понять, не пострадала ли та. Блондинка тяжело приземлилась, но, похоже, не пострадала. Казалось, она больше была напугана действиями сумасшедшей старухи и сыта по горло тем, как заканчивается эта ночь. Ри была сосредоточена на Эм и только когда выяснила, что с её девушкой все в порядке, она задалась вопросом, какой, черт возьми, смысл в том, что миссис Гандер таким образом на неё напала. Даже если она это сделала лишь для того, чтобы доказать свою правоту.       Эм пробормотала:       – Сумасшедшая старая дева. Какой, черт возьми, в этом смысл?       – Ты могла причинить ей боль! – обвиняла Ри их похитительницу.       Гандер возразила:       – Не такую сильную, как хотелось бы.       – Я никогда не причиню вреда тому, кого люблю. Я не чудовище! Я не такая, как Кора, и не такая, как ты.       – Ты убила Кору, потому что она взбесила тебя в день твоей свадьбы. Ты убила своего отца, потому что он хотел, чтобы ты не накладывала проклятие. Ты снова и снова пытался убить Белоснежку, её семью и сторонников. Ты убила тысячи невинных людей, включая детей. Чем ты можешь это оправдать?       Ри сглотнула, как будто её вот-вот стошнит:       – Это была не я. Женщина, которая делала все это. Я не она. Пока нет.       – Ты не знаешь, кто ты такая. Ты даже убила собственного сына.       – Что?       Ри ахнула и крепко зажмурила глаза от такой возможности, желая, чтобы видение исчезло из ее головы. Ей казалось, она слышит, как с ней разговаривает Эм, говорит, что это неправда, просит в это не верить и помнить, как сильно их сын её любит. Но этого оказалось недостаточно. Её кулаки, прижатые к бокам, дрожали так сильно, что она боялась, что дрожь не пройдет никогда.       – Генри убил твой собственный яд, – продолжила Гандер. – Твой мальчик лежал мертвым на больничном столе, пока шериф Свон пыталась его спасти. Она поняла, кто ты есть на самом деле, кем ты всегда будешь. Что это за мать, которая намеренно причиняет вред своему ребенку?       'Я причинила боль стольким детям, включая моего собственного сына? Быть может, я действительно чудовище…'       Теперь Эм целая и невредимая сидела на полу и дергала Ри за платье, пытаясь заставить в данный момент бездушные глаза посмотреть на неё, но это было бесполезно. Она звала Ри по имени, но оно звучало отдаленно, слишком далеко, чтобы отчётливо услышать, как будто она находилась совсем в другом времени и месте.       Всё, что Ри могла перед собой видеть, - это образ Генри, бледного и смертельно неподвижного, лежащего на её собственных руках. Её сын. Её смысл жизни. Её спасение и надежда на будущее.       – Ты не заслуживаешь семьи, – выплюнула старуха. – Ты забрала мою, а теперь я заберу твою.       Это был неправильный подбор слов.       Ри оттолкнула руки Эм и медленно встала, оказываясь лицом к лицу с заклятым пожизненным врагом своей матери. Теперь она поняла. То, что говорила Гандер, было сказано такой язвительностью, какую она могла бы услышать от своей собственной матери. Кора никогда бы не приняла Эм и никогда бы не позволила Ри самой выбрать свой жизненный путь. Ей предстоит бороться за это право.       Выражение лица Ри было холодным, когда она заговорила, но в то же время царственным, как у её зрелой версии:       – Вы думаете, что знаете меня, миссис Гандер?       – Знаю достаточно.       – Не принимайте меня за робкую наивную девушку, которую вы видели, когда навещали мою мать в нашем поместье. Вы веками воевали с моими предками и преследовали бесчисленное множество других за использование магии. Ваши злобные убеждения заставляют людей прятаться только из-за того, что они любят кого-то. Теперь вы угрожаете и моей новой семье. А я не отношусь к угрозам легкомысленно.       Пусть директор школы зашла слишком далеко, чтобы отказаться от своих оскорблений, она уже не казалась спокойной, поскольку теперь распознала в Ри грозную силу, что заставило её насторожиться.       – С твоей темной магией и твоим так называемым «образом жизни» ты сейчас представляешь наибольшую опасность для Генри. Возможно, стоит позвонить в социальную службу и выразить свою обеспокоенность за безопасность мальчика.       – Никто никогда не отнимет у меня моего сына. Сегодня вечером вы серьезно угрожали тем, кого я больше всего люблю. Возможно, мне следует вас бояться, но… я не боюсь.       Не отдавая себе отчета в том, что именно она делает, Ри вонзила кулак в грудь старухи, чтобы вырвать её переполненное ненавистью сердце.

***

      К тому времени, когда Эмма закончила объяснять мистеру и миссис Медоуз, что случилось, уже рассветало. Понятно дело они были расстроены тем, что их ребенок потерял свои настоящие воспоминания. К счастью, в Сторибруке после проклятия Злая королева не сочла нужным разлучать семью одного из своих самых преданных сторонников. Дженна не замечала ничего странного в том, что её родители ведут двойную жизнь, в то время как у неё была только одна. Она даже не знала, чего ей не хватает.       – Я чувствую себя так, словно потеряла свою дочь, – с грустью произнесла Джанет Медоуз. – Она все ещё здесь, но какой-то её части нет.       – Чем это вызвано? – спросил отец Дженны, суровый, сильный на вид мужчина по имени Рочестер. – Другие наши дети тоже в опасности? Возможно, мы могли бы на время уехать из Сторибрука.       – Нет! – поспешно сказала Эмма. – Это худшее, что вы можете сделать.       Эмма продолжила расплывчато объяснять проблему с границей и попыталась заверить их, что она работает над тем, как привести город в порядок, но слова были на вкус как пепел у неё во рту. Это было ещё одним напоминанием о том, как она проваливала свою работу в качестве Спасателя... Прямо сейчас она едва могла произнести слово на букву "С" не говоря уже о том, чтобы ему соответствовать.       Худшее ещё впереди. Когда Джанет вывела её из дома, она улыбнулась Эмме и поблагодарила за всё, что они с Реджиной делали. Эти люди доверяют ей, а она почти солгала им, вселив уверенность в их "лидере", которая была далеко не заслуженной.       Как только Эмма села в свою патрульную машину, у нее зазвонил телефон, и она посмотрела на экран. Звонила «мама Генри».       – Привет. Все в порядке? – шериф подавила зевок и сдержанно поздоровалась со звонившей.       Как всегда, она испытала облегчение, услышав голос на другом конце провода, независимо от того, что ей говорили, она жаждала его услышать. Они всё ещё находились на шаткой почве после их последней ссоры, и она понятия не имела, с чего начать налаживать их отношения. Хотя, может быть, у Реджины было немного времени, чтобы остыть. Было бы неразумно злить её, когда она уже в настроении на неё наброситься.       Реджина проигнорировала вопрос и перешла прямо к делу:       – Ты нашла Дженну?       – Ага, только что закончила разговаривать с её родителями. Они в ужасе. Бедная девочка потеряла память. Она ничего не помнит ни о Зачарованном лесе, ни о желании стать одной из элитных стражниц королевы, когда вырастет... ничего из этого. Её проклятое "я" теперь её единственное "я".       – Как, черт возьми, это произошло?! Она была в лесу?       – Нет. Но есть и другие плохие новости. Граница приближается к городу, и скоро будет больше людей, теряющих воспоминания о Зачарованном лесе. У нас мало времени.       – В таком случае тебе следует немедленно вернуться домой. На Миффлин-стрит 108, на случай, если слово "дом" для тебя ничего не значит.       Эмма почувствовала, как её окатило волной беспокойства:       – Что происходит? С Генри всё в порядке?       – Да, он в порядке, спит, – отрывистые ответы Реджины превратились в саркастические. – Хотя, возможно, я не имею права давать такую оценку, поскольку я не «настоящая мать». Когда ты и твоя опытная матка прибудете сюда, я положусь на ваш вердикт.       Эмма вздохнула:       – Реджина, пожалуйста. Прости...       – Не нужно, – последовал ледяной ответ. – Ты не должна передо мной извиняться. Ты не сможешь загладить вину. Просто приезжай сюда, шериф. Сейчас же.       – К чему такая спешка? Помимо очевидного.       – Мне удалось успешно сварить зелье.       Наконец-то! Есть и хорошие новости, и Эмма рада ухватиться за всё, что доступно, и обеими руками за это уцепиться . Это приятный сюрприз, так как последнее, что она видела, расстроенная Реджина, заявляющая, что зелье создать невозможно.       – Ты уже закончила? – уточнила Эмма. – Это потрясающе! К завтрашнему дню мы сможем восстановить волшебство города и вернуть утраченные воспоминания. После того как зелье подействует, всё вернётся на круги своя.       – Да.       'Надеюсь,' таков был основной посыл в настороженном тоне Реджины.       – Значит, всё, что нам нужно сделать, это поцеловаться, чтобы активировать зелье? – сказала Эмма. – Мы бросим его в колодец… и тогда всё снова будет хорошо. Как раз к выходным, которых я жду с нетерпением. Нам просто нужно поцеловаться. Пока ещё что-нибудь не пошло не так.       – Это должен быть поцелуй Истинной любви... – голос Реджины звучал неуверенно.       – Я уже в пути.       Эмма улыбалась, поворачивая ключ в замке зажигания. Двигатель машины с рёвом ожил.