Двойные проблемы

      Одинокая машина патрулировала темные улицы Сторибрука. Её единственная пассажирка, шериф Эмма Свон наклонив голову, выглядывала в окно со стороны пассажира, осматривая пустые тротуары. Она искала маленькую девочку, сбежавшую из своей постели посреди ночи.       Она не знала ребенка лично, но Реджина считала маловероятным, что подруга Генри Дженна сбежала. Хотелось верить, что она права и ничего страшного с девочкой не случилось. Прошло совсем немного времени, так что, возможно, она появится до того, как шериф официально объявит о её исчезновении.       А пока Эмма сосредоточила свои поиски на ближайших улицах и парках к дому Дженны, на случай, если она не ушла далеко. Но девочки нигде не было видно.       – Где ты, Дженна? – пробормотала она себе под нос.       Что могло заставить кажущуюся счастливой одиннадцатилетнюю девочку покинуть свой безопасный дом и любящую семью посреди ночи?       Будучи подростком, Эмма убегала из дома больше раз, чем могла сосчитать. Это был первый раз, когда она смогла посочувствовать тому, что оказался противоположной стороне. Она знала, через что, должно быть, сейчас проходят её родители. Её сын примерно такого же возраста. Она легко могла себе это представить. Страх потерять своего ребенка, сильное беспокойство из-за того, что она никогда больше не увидит своего сына, не сможет видеться с Генри каждый день… Она и так уже долго жила без него и боялась возвращаться к этому, особенно навсегда. Если бы это было в её силах, она бы, черт возьми, позаботилась о том, чтобы Медоузам вообще не пришлось через это проходить.       Это заставило её осознать, как глупо было ссориться с Реджиной в такое время. Как только неразбериха с границей будет улажена, она сядет с ней за стол переговоров и всё уладит. Что бы ни происходило с ними в данный момент, это было проблемой.       'Я люблю её, и почти уверена, что она все ещё любит меня. У нас общий сын. Разве этого недостаточно, чтобы построить семью?'       Оказавшись на дальнем краю города, шериф свернула на жилую улицу - Тремонт-стрит - часть города, с которой она раньше не сталкивалась. Эмма нахмурилась, глядя на ряд внушительных, почти готических домов. Каждый из них был темно-серым и казался, по меньшей мере, ветхим или неухоженным, как будто там никто не жил. Однако наличие автомобилей на подъездных дорожках и детских игрушек, разбросанных за заборами, свидетельствовали о том, что дома действительно были жилыми. Ей было интересно, о чем думала Реджина, когда создавала именно эту улицу в Сторибруке, и скольких своих врагов она поселила именно в этой части города. Очередная тревожная мысль, которую можно добавить к списку вещей, которые Эмма предпочла бы не знать о её прошлом.       Однако не только жуткий внешний фактор вызывал у нее плохое предчувствие по поводу этого района. Что-то глубоко на подсознательном уровне убеждало её остановиться и дальше поискать пешком. Что бы это ни было, оно подсказало ей, что именно здесь можно найти пропавшую девочку.       Шериф остановила свою патрульную машину у обочины и заглушила двигатель. Она повыше застегнула молнию на куртке и вышла из машины, держа перед собой фонарик. Слабый свет от луча не сильно осветил темноту в четыре часа утра.       Эмма прищурилась от порывистого ветра. Погода всё ещё бушевала.       Когда она шла, её ботинки хрустели по гравию неровной, плохо ухоженной дороги. На улице в это время ночи было очень холодно, и она молча поблагодарила Реджину за плотную куртку. Она проклинала себя за то, что повела себя как идиотка и не сразу признала предложение мира.       'Оох,' простонала про себя Эмма. 'Так вот что она задумала. Мне придётся извиниться за то, что накричал на неё. Она, вероятно, заставит меня встать за это на колени... что определённо будет не весело.'       Шериф не успела далеко пройти по улице, когда увидела крошечную белую фигурку, сидящую на бордюре возле одного из самых унылых домов в этом ряду.       – Дженна, это ты? – позвала она, стараясь не спугнуть девочку. – Дженна Медоуз?       Маленькая девочка повернулась к ней лицом, когда Эмма приблизилась, но не ответила. Дженна была полуодета для прохладного ночного воздуха в свою белую форму для занятий карате, а её волосы были заплетены в две косички, которые свисали по обе стороны юного лица. Она подняла голову и наблюдала, как Эмма к ней подходит.       – Привет, Дженна. Ты в порядке? – Эмма наклонилась, чтобы казаться менее высокой и внушительной фигурой. – Я шериф, меня зовут Эмма, и я здесь, чтобы помочь тебе. Ты не против, если я присяду рядом?       Дженна покачала головой и поежилась. Прежде чем сесть на бетон рядом с ней, Эмма сняла свою куртку и укутала крошечную девочку в её всепоглощающее тепло. Белокурые волосы Дженны, покрасневший нос и широко раскрытые глаза были единственными частями лица, которые сейчас выделялась.       – Ну вот, – тихо сказала Эмма. – Довольно холодно, да? Не лучшая ночь, чтобы находиться на улице в одиночестве. Хочешь рассказать мне, зачем ты сюда пришла?       – Я не знаю, – тихо сказала Дженна.       – Не знаешь? Случилось что-то такое, что заставило тебя испугаться? Или, может быть, что-то такое, что заставило тебя захотеть покинуть свой дом? Кто-нибудь кричал на тебя или сделал тебе больно? Это нормально, если ты мне расскажешь. Я здесь, чтобы помочь.       – Нет. Ничего подобного. Думаю, я пришла сюда помочь кому-то, но не знаю кому.       – Ты хочешь сказать, что не помнишь?       Дженна снова покачала головой. Было в ней что-то такое, что напомнило Эмме щенка из приюта для животных, безмолвно умоляющего, чтобы его забрали домой. Ей показалось странным, что девочка не могла вспомнить, почему она убежала одна на улицу в такой поздний час. Она сделала мысленную пометку уточнить у родителей, есть ли возможность того, что их дочь ходит во сне.       Эмма обняла её одной рукой и погладила по плечу.       – Все в порядке. Позже мы с этим разберемся. А пока давай отвезем тебя домой.       Дженна позволила Эмме помочь подняться на ноги и взяла её за руку, когда они возвращались к машине шерифа в начале улицы. Пока они шли, Эмма пыталась заинтересовать её вопросами, чтобы она могла проверить эмоциональное состояние девочки, а затем решить, стоит ли ей ехать в больницу. Но с ней оказалось всё в порядке, если не считать того, что замёрзла и вела себя с ней робко.       Дженна посмотрела вниз на одежду, которая была надета на ней под огромной курткой, и потянула за толстый желтый пояс, завязанный вокруг её талии.       – Почему на мне это?       Эмме приходило в голову, что это странный наряд для ребенка - носить его посреди ночи вместо пижамы, но сначала не придала этому значения.       – Разве это не твоя форма для карате? - спросила она.       – Да, но у меня только белый пояс. Меня не будут оценивать до конца учебного года, потому что у меня ещё недостаточно часов практики. Я не могу дождаться окончания четвертого класса! Такое чувство, что время длится целую вечность.       – Ты в четвертом классе? – спросила сбитая с толку Эмма. – Я думала, ты перешла с Генри в пятый.       – Генри Миллс? Не-а, – сказала Дженна. – Он учится вместе со мной в четвертом классе мисс Бланшар. Нам обоим по десять, но совсем скоро мой день рождения.       В голове Эммы прозвенели предупредительные звоночки. Генри и все остальные школьники, наконец, впервые после того, как проклятие было снято, продвинулись вперед. Новый учебный год начался уже давно. Обоим детям было одиннадцать лет, а не десять. Либо Дженна ошибается в своем возрасте, либо её родители. Подсказки начали складываться воедино. Дженна не могла вспомнить, зачем она пришла сюда сегодня вечером, и ей казалось, что сейчас прошлый год. Это почти как...       Эмма задала ей контрольный вопрос:       – Как давно ты учишься в классе мисс Бланшар, Дженна?       – Сколько себя помню, – произнесла Дженна.       Сердце Эммы пропустило удар. Ответ Дженны был очень знакомым, тот же попугайский ответ, который использовали проклятые жители Сторибрука, когда их просили объяснить что-то об их прошлом. Их воспоминания были для них туманом, как будто каждый день проживался одинаково, и никто не замечал никаких изменений. Никто, кроме Генри, который не был проклят, и Реджины, которая знала об этом всё время.       Эмма поняла, что Дженна, должно быть, потеряла воспоминания сегодня ночью, когда бродила в одиночестве по окраине города, что могло означать только одно. Сжимающаяся граница уже достигла жилой области Сторибрука.       'Что мне теперь делать? Как, черт возьми, я могу защитить город от такой угрозы? Мои родители могут быть следующими, кто потеряет память...'       Шериф подыскивала, что бы такое сказать, понимая, что разговаривать с каким-то другим ребенком для неё гораздо менее естественно, чем с собственным сыном.       – Значит, Генри учится в твоем классе?       – Ага.       – Вы друзья?       Дженна покачала головой:       – Не совсем. У Генри нет друзей.       – О. – Эмма почувствовала укол материнской вины в сердце. Теперь, когда Дженна потеряла память, её сын потерял друга. В любом случае, в этом только её вина. Почему он должен был унаследовать её склонность к одиночеству?       – Знаешь, он довольно крутой парень.       – Другие дети смеются над ним, потому что он всё ещё верит в сказки. Может быть, и в Санту тоже, я не знаю. Мои братья сказали мне, что Санта-Клауса не существует, когда я была маленькой, и папа очень на них рассердился. Это было офигенно. Поэтому я притворяюсь, что все еще верю.       – Зачем притворяешься?       – Не знаю. Это весело. Эй, могу я тебе кое-что сказать?       – Конечно.       – Моя кузина Джесс - лесбиянка. Это значит, что ей нравятся девочки, а не мальчики. Но больше никому не рассказывай, потому что я думаю, что это всё ещё секрет, и в Сторибруке есть несколько злобных хулиганов. Но ты шериф, ты тоже должна защищать секреты. Ты присмотришь за ней ради меня, ладно?       Эмма улыбнулась.       – Да, обещаю.       – Я слышала, как она разговаривала с моей мамой. Я думаю, Джесс всё ещё верит в сказки, но её голос почему-то звучал грустно.       – Почему?       – Потому что она сказала, что не думает, что у неё может быть счастливый конец.       Это было знакомо, беспокойство, которое сама Эмма тоже испытывала, будучи подростком, когда пыталась в себе разобраться. Если бы только тогда ей было с кем поговорить. Как сейчас у Эм с Ри. Как сейчас у нее с Реджиной. Почему не может быть правдой то, что они встретились, будучи подростками? Может быть, она бы не стала такой неудачницей. Но что, если она сможет помочь другой девочке избежать всей этой боли?..       – Можешь сказать Джесс, чтобы она не теряла надежды, – сказала Эмма. – Раньше, когда я была подростком, думала точно так же. Я снова начала верить в счастье, когда нашла свою собственную принцессу. Я даже сражалась ради неё с драконом. Вроде как. Поверь мне, счастливый конец возможен для каждого.       Дженна хихикнула.       – Забавно.       – Почему забавно?       – Потому что ты такая старая, а всё ещё веришь в сказки и драконов.       – Эй! Я не настолько стара... – Эмма оборвала себя на полуслове. Она не была до конца уверена, шутил ли ребенок или её комментарий был невинен. Ей потребовалась всего секунда, чтобы понять, что Дженна была права. Может быть, все дело было в проблемах с границей или угрозе нехватки времени, но это заставило Эмму задуматься о своей собственной экзистенциальной тревоге.       'О боже, мне скоро тридцать. У меня есть одиннадцатилетний сын. Я шериф, отвечающий за целый город. Единственный способ, которым я могла бы стать более скучной, - это если бы у меня была ипотека, которая мне не нужна, потому что я живу с мэром. Даже мои родители моложе меня! Если проклятие на самом деле не было снято, значит ли это, что Регина тоже не стареет? Ррр!       Я старая. Как это произошло?! Куда ушло время?       Это всё Эм виновата. Если бы она не бегала по всему городу, напоминая мне о том, каким незрелым подростком я была раньше, я бы даже не задумывалась об этом.       Где, черт возьми, эта соплячка пропадает?'       – Ну, может быть, когда-нибудь мы увидим, как сбываются реальные сказки? – Эмма улыбнулась.       Дженна усмехнулась и кивнула в ответ.       Они уже подошли к патрульной машине, поэтому шериф открыла пассажирскую дверь и помогла Дженне сесть на сиденье. От короткой прогулки на холодном ночном воздухе зубы Эммы стучали. Внезапный порыв ветра прошел сквозь фланель её рубашки и пробрал её до костей. Очевидно, она была недостаточно ответственной взрослой, чтобы не забыть взять с собой куртку без подсказки жены. Ей не терпелось рассказать Генри, что его возлюбленная потеряла и её личность. Ещё один признак того, что она ещё незрелая. Стоит ли удивляться, что она так раздражает Реджину.       – Хорошо, карате-пацанка, – Эмма боролась со стуком зубов. – Покажи мне свои н-ногти. Я хочу проверить, синие ли они.       Дженна подняла кулаки, которые были полностью скрыты под огромной курткой:       – Я люблю «Каратэ-пацана»! Это мой любимый фильм, только оригинальный. Не ремейк.       – Да, это отличный фильм. Кстати, Генри тоже любит фильмы… – Эмма замолчала, поняв, что её сватовство было совершенно прозрачным. – Ничего. Давай отвезем тебя домой, пока я не превратилась в сосульку. Или в камень.

***

      Тремонт-стрит, 21       В самом унылом доме на улице обитатели не подозревали о том, что произошло снаружи. Маленькую девочку, которая так и не добралась до места назначения, шериф обнаружила сидящей на обочине перед двором, а затем увела.       Они находились в задней комнате. Обои - тошнотворного красноватого цвета - отклеивались от стен, а единственная лампочка свисала с потолка, почти не освещая комнату. Единственная мебель была грязной и старой. На деревянной поверхности была только одна рамка для фотографий с изображением давно умерших родственников. Рядом с ней на пожелтевшей от времени салфетке с оборками лежали очки в толстой черной пластиковой оправе.       – Не утомляет ли вас до смерти ваша тактика пыток, миссис Гандер? – сказала Ри.       Директор школы обошла вокруг спинки стула, на котором устало ссутулившись сидела Эм.       Ри сидела на полу рядом с ней, изящно скрестив ноги в своем красивом платье, и выглядела совершенно невозмутимой из-за долгого допроса. Люси Гандер становилась все более суровой по мере того, как Ри упрямо игнорировала каждый заданный вопрос.       Опущенные веки свидетельствовали о том, что Эм очень устала. Было поздно, на самом деле, на дворе было раннее утро, а так как в последнее время ей требовалось гораздо больше сна, чем обычно, в этом не было ничего удивительного. Ри взяла Эм за руку и провела большим пальцем по тыльной стороне костяшек пальцев, пытаясь её утешить. Простой жест, чтобы удержать их на плаву и напомнить своей девушке, что она все та же Ри, независимо от того, насколько усердно она притворялась в присутствии их похитительницы.       – Расскажите мне то, что я хочу знать, – сказала миссис Гандер.       Ри изобразила многострадальный вздох:       – Напомните, что там был за вопрос.       – Секреты моей семьи. Мне нужны они.       – Это не вопрос.       Глаза-бусинки Гандер сузились:       – Мисс Миллс, не испытывайте моего терпения! Я учу шестилетних детей. Я привыкла иметь дело с детской наглостью. В какую бы игру вы не играли, вы не добьётесь успеха.       – Ты, кажешься, расстроенной тем, что я отказываюсь сотрудничать. Может быть, ты перейдёшь к делу, чтобы я могла отвезти свою девушку домой? Ты держишь нас здесь три часа. Задаешь мне один и тот же вопрос снова и снова. Я тебе ничего просто так не скажу.       – Твоя покойная мать не заслуживает от тебя такой преданности. Судя по слухам, дома ты была очень забитой девочкой.       Ри не могла скрыть, что удивилась, узнав, что Гандер прознала о её семейной жизни. Единственным положительным аспектом её семейной жизни и того, как её мать с ней обращалась, был тот факт, что посторонние посетители поместья редко были этому свидетелями. Её мать никогда не допустила бы, чтобы это стало достоянием общественности, не допустила бы, чтобы что-либо ставило под угрозу репутацию семьи или перспективы замужества её дочери.       – Не удивляйся ты так, – сказала Гандер, наслаждаясь выигранным очком. – Я знакома с Коралайн Миллс более сорока лет. Я знаю о твоей матери такие вещи, от которых у тебя мурашки побежали бы по спине. Она вела записи обо всем, что её шпионы узнавали о королевских интригах и политике, включая клевету на мою семью, которую она затем использовала, чтобы требовать от меня молчания в течение многих лет. Но не теперь. У Коры Миллс было много собственных секретов. Все они хранились в её хранилище.       – Я ничего о нём не знала. Мне никогда не разрешали туда заходить, и, кроме того, в этом мире даже не существует маминого хранилища.       – Ты найдешь способ дать мне то, чего я хочу. Спроси этого мошенника-беса, мистера Голда. Он был близок с твоей матерью до того, как она вышла замуж за члена королевской семьи. Если кто и знает ключ к ее тайникам, так это он. Я слышала, он очень хорошо её знал.       Ри не была настолько не от мира сего, чтобы не заметить грубой инсинуации, но она не поверила тому, что услышала. Ее губы скривились от отвращения к оскорбительному подтексту.       – Твоя попытка запятнать репутацию моей матери жалкая. Конечно же, мать была невинной, когда выходила замуж за моего отца. Как ты смеешь предполагать обратное!       – Ты такая наивная. Кора была...       Раздались шорохи.       Что бы миссис Гандер ни собиралась рассказать о своём враге, её прервали странные звуки, доносившиеся из кухни. Она на мгновение оставила подростков одних в комнате, чтобы сходить разобраться.       Судя по звукам, её внук Итан спустился перекусить посреди ночи и копался в холодильнике. Выговоры директора школы были суровыми, но Итан вел себя как непослушный мальчишка и держался до конца, что указывало на стиль воспитания, принятый в этом конкретном доме.       Спор Гандеров дал Эм шанс, которого, как ей казались, они только и ждали. Она встала и, стараясь не шуметь, наклонилась, чтобы предложить руку сидящей на полу Ри.       – Пойдём, – прошептала Эм. – Мы можем выскользнуть за дверь, пока она отвлечена. Тебе придется идти впереди, чтобы я не натыкалась на всё подряд.       Ри покачала головой и отдернула руку, вместо того чтобы позволить ей поднять себя на ноги.       – Подожди! Ещё не время. Я хочу выяснить, что она знает о моей семье. Возможно, она знает больше о том, как мой отец потерял свой титул, когда я была маленькой. Вот почему мама так настойчиво подталкивает меня к королевскому браку, чтобы вернуть мои прежние притязания на трон. Я должна знать, что всё это значит.       – Ты уверена, что так сильно хочешь это знать? Возможно, сейчас наш лучший шанс сбежать.       – Я договорюсь о сделке. Мы обменяемся секретами.       Эм взглянула на дверь и понизила голос.       – Ты говорила мне, что Кора и Гандер оказались в безвыходном положении, потому что у них обеих был компромат друг на друга. Если ты выдашь ей секрет, то потеряешь свое влияние на неё. У неё не будет причин молчать о том, что она знает. Что, если всплывет что-то, что затронет не нас, а наших старших "я"? А как же Генри? Именно им придется с этим жить.       Ри не могла игнорировать внутреннее чувство, которое велело ей не упускать шанс.       – Пожалуйста, Эм. Мне нужно знать правду.       Эм кивнула, но на её лице промелькнуло разочарование. Она согласилась ради Ри, хотя, не считала, что секреты давно умерших предков стоят того, чтобы жертвовать собой. К настоящему времени они обе достаточно хорошо понимали, что будущее неизбежно, Ри выйдет замуж за короля и ей придется пережить всё, что с ним связано. Было всё меньше уверенности в том, будет ли полезно узнать больше подробностей о том, что они не могут предотвратить.       Крик "Немедленно ложись спать, Итан!", а затем чей-то топот вверх по лестнице дали понять, что это их последний шанс. Если они собирались сбежать, то сейчас самое время. Эм бросила взгляд на свою девушку, словно проверяя, не передумала ли Ри в последнюю секунду.       Они услышали, как Гандер возвращается. Ри вскочила, чтобы схватить очки Эм с салфетки на деревянном столе, чтобы засунуть их в карман толстовки своей подруги.       Ри выдержала пристальный взгляд Эм, словно давая обещание, что всё будет хорошо. В ответ улыбка Эм была нервной, но она снова заняла свое место, безоговорочно доверяя своей девушке. Когда Гандер вернулась, Ри не сидела на полу, она стояла, скрестив руки на груди, готовая ко всему, что должно было произойти.       – Миссис Гандер, – улыбнулась Ри. – Похоже, у нас обеих есть информация, которая нужна другой. Я предлагаю выйти из тупика... при одном условии.