Двойные проблемы

      Воскресный вечер, Миффлин-стрит 108       Реджина взглянула на пару подростков, сидящих на диване в трёх футах друг от друга (что примерно на три фута больше, чем обычно разделяющее их расстояние). Руки обеих скрещены, лица нахмурены. Подростки решительно избегают зрительного контакта друг с другом.       Поведение девушек по отношению друг к другу за выходные ухудшилось, что привело к неловкому молчанию. Как ни странно они не стремились отдалиться друг от друга - они мало разговаривали и не висли друг на друге, как обычно, - но и не уединялись в разных комнатах. Даже сейчас они по-прежнему предпочитали находиться относительно рядом друг с другом.       Реджина спросила:       – Что случилось?       – Они разругались, – ответила Эмма.       Эм закатила глаза:       – Мы не ругались.       – Абсолютно нет, – поддакнула Ри.       Эмма чуть не рассмеялась, бросив взгляд на стоящую рядом с ней в арке, Реджину:       – У тебя когда-нибудь было это странное чувство дежавю? Будто смотришь в зеркало, типа того. Они точно поругались.       – Я бы сказала, что это скорее размолвка. Возможно, ссора, – перебирала варианты Реджина.       – Они абсолютно точно поругались.       Реджина расшифровала выражение лица Ри и язык её тела:       – Похоже, я раздражена из-за того, что ты не уделяешь мне должного внимания. От чего немного больно.       Эмма кивнула, рассматривая своего двойника:       – Я занята попытками что-то выяснить. И боюсь с тобой об этом поговорить.       Эм изобразила зевок:       – Эй, старушки, вы закончили свои джедайские трюки с разумом.       – А, по-моему, звучит очень правдоподобно, Эм Свон, – высокомерно произнесла Ри. – Ты что-то от меня скрываешь.       – Уф, Ри, моя жизнь буквально вращается вокруг тебя, а ты злишься только от того, что я проигнорировала тебя, потому что хотела побыть наедине с собой всего-то одно утро?       – Меня расстраивает не это, – тише сказала Ри.       – О, ради бога, ты порой ведёшь себя так по-девчачьи. Никогда ничего не упускаешь из вида.       Лицо Ри стало раздражённым. Она схватила с дивана одну из подушек и бросила ею в Эм, но всё, что та сделала, это отскочила от колен другой девушки и упала на пол.       – Эй! – возмутилась Эмма, хмуро глядя на молодую пару. – Что за чёрт! Если собрались сраться, научитесь делать это честно. Ты... – она указала на Эм. – Не говори таких дерьмовых вещей. Особенно, когда не имеешь этого ввиду.       Реджина пристально смотрела на молодую версию себя:       – А ты не бросайся вещами, как избалованный ребёнок, только потому, что не можешь добиться своего.       Эмма и Реджина были озадачены ссорой между собой. Ирония, конечно, в том, что грязная боевая тактика девушек была точно такой же, что и у них. В былые дни язвительность Эммы заходила куда глубже и включала в себя больше обидных слов, а Реджина чаще бросалась тем, что попадало под руку - огненными шарами, а не подушками. Они могли распознать, что чувствовали, но не знали конкретно, что вызвало ссору или из-за чего она вообще началась. Их старая стратегия, заключающаяся в том, что каждая отводит в сторону свою более молодую версию, либо младшую версию своей любимой, чтобы обсудить происходящие - сейчас не подходит.       У Эммы появилась идея получше.       – Ладно. Мы с Реджиной везём Генри к бабушке и дедушке на ужин. Как бы странно это не звучало. Вы двое остаётесь здесь, у вас будет время поговорить и во всём разобраться.       Ри не особо оценила это предложение:       – Вы оставите нас здесь одних?       – Ты такая лицемерка, Эмма, – сердито сказала Эм. – Вы с Реджиной неделю не разговаривали, прежде чем помирились. Мы вам помогали. Мы не оставляли вас наедине, пока вы не были к этому готовы.       – Это потому, что мы взрослые. А вы двое - нет. Сделайте нам одолжение и научитесь мириться.

***

      Квартира Мэри Маргарет Эмма сидела на скамейке в кухне напротив Мери Маргарет, которая вносила последние штрихи в приготовление еды. Идея всем вместе регулярно собираться на воскресный ужин принадлежала её матери. До сих пор она не понимала, как много упустила во время взросления. Такое повседневное счастье всегда будет ей казаться горько-сладким, но она не могла вынести мысли о том, что ей придётся обходиться без всего этого.       С тех пор как переехала, Эмма чувствует себя неудобно из-за того, что навещает своих родителей не так часто как хотелось бы. Она взрослая, и хотя детства уже не вернуть, ей хотелось наверстать упущенное. И в то же время ей не хотелось быть слишком навязчивой, поэтому задавалась вопросом, нормально ли это.       Руби сказала ей, что это не имеет большого значения, она до сих пор живёт со своей бабушкой, и единственный раз, когда от неё "сбежала", всё, о чём она могла думать, это о возвращении домой. Эшли сказала ей, что даже после всех проблем, которые у неё были с мачехой и свекровью, она и Шон всё равно часто их навещают (в основном из-за оливковой ветви в виде младенца Алекси). Эмма намеривалась также мимоходом узнать мнение Кетрин, но ответа от неё не получила.       Казалось, семья может пережить множество конфликтов.       Реджина резюмировала проблему со своей обычной откровенностью: "Ты во многом раздражающе ребячлива, Эмма, но желание провести время с семьёй к этому не относится."       И вот они снова все вместе. Одной большой счастливой семьёй. Вроде как.       На заднем плане Генри расспрашивал Дэвида и Реджину о Сказочной Стране и о том, что на самом деле происходило в их предысториях.       – Всё было не так, Прекрасный, – закатив глаза, прокомментировала Реджина.       – Да неужели? – сказал Дэвид, готовясь к полноценному спору. – Всё меню состояло из яблочных блюд! Кто ещё мог приложить к этому руку?       – У меня были дела поважнее, чтобы утруждать себя мелочами вроде составления меню. Понятия не имею, кто отправлял бушели яблок поварам, которые готовили ваш свадебный пир. Не представляю, у кого вообще возникла мысль, что яблоки - любимая еда Снежки.       Генри расхохотался:       – Мам, это ужасно.       Реджина с отсутствующим выражением лица безразлично пожала плечами, видя, что Генри намеренно накаляет ситуацию для собственного развлечения.       'Клянусь, периодами этот ребёнок - клон Реджины. Он как эксперимент природы против воспитания. Я вижу в нём так много от себя, но так множество его выражений и манер принадлежит ей. А сейчас он ведёт себя как маленький тролль. Не нужно задаваться вопросом от кого он ЭТО подцепил.'       – Земля вызывает Эмму! – произнесла Мэри Маргарет, вырывая её из задумчивости.       – А, что? – оборачиваясь, спросила Эмма. – Прости. Что ты говорила?       – Я спрашивала, где девочки?       – Малолетки? Дома, наверно, цапаюца друг с другом. Или слезами давятся.       Мэри Маргарет забеспокоилась:       – Что? Почему?       – Пфф. Они посрались. Подростковая лесбийская драма.       – Эмма!       – Ладно-ладно. – Эмма вздохнула. – У них просто небольшая ссора, поэтому мы оставили их дома одних, в надежде, что это даст им возможность нормально поговорить. В противном случае ситуация обострится: Ри будет молча злиться и замышлять что-то, чтобы сделать Эм более несчастной, а Эм из кожи вон лезть, чтобы разозлить Ри, пока та не сделает что-нибудь, что заставит её сорваться. И тогда, в качестве побочного эффекта, они сделают несчастными и нас.       – Звучит знакомо, – с усмешкой сказала Мэри Маргарет.       Она начала разворачивать из фольги чесночный хлеб и раскладывать кусочки на тарелку. Снежка позвала остальных к столу и начала переносить обеденные тарелки.       Телефон Эммы уведомил о новом сообщении. Она достала его из заднего кармана, чтобы прочесть и ответить отправителю.       Ворчун Лерой: Плохие новости, малышка. Граница снова двигается.       Дерьмо! Как быстро?       Ворчун Лерой: Она снова проскочила вперёд. Счастливчик в это время дежурил. Теперь он не такой уж счастливчик, он сходит с ума. Он продолжает говорить глупости и размещает их в твиттере. На трёх гномов стало меньше!       Ок. Спасибо за информацию. Сожалею о твоём друге. Может, заберёшь у него телефон на какое-то время.       Эмма уставилась на свой телефон со смутным беспокойством в животе. Если она расскажет об этом своим родителям, мать снова начнёт выговаривать ей за то, что она до сих пор ничего не делает для решения проблемы с границей. Она не станет ничего говорить, пока у них с Реджиной не будет возможности поговорить с Генри и узнать, знает ли тот что-нибудь о пропавшей странице из книги Коры. Однако они ещё не приблизились к пониманию того, как это сделать. Время идёт, и она не может вечно это откладывать.       – Кто пишет? – спросила Мэри Маргарет.       – Хмм, никто, – с фальшивой улыбкой ответила Эмма. Она поспешно спрятала телефон обратно в карман. – Мисс Джинджер жалуется на соседских детей, которые забираются к ней через задний двор. Она продолжает угрожать, что приготовит их и съест.       – Пошли, давай. Ужин готов. И никаких телефонов за столом, юная леди.

***

      Ни одна из девушек не сдвинулась с места. Или что-нибудь сказала. Терпение Ри иссякло, устала ждать, когда Эм начнёт первой.       – Итак, – выдохнула Ри. – Мы одни. Не хочешь поговорить?       – Не сейчас, Ри, – простонала Эм.       – Хорошо, – слабо пожав плечами, сказала Ри. – Тогда... я не знаю, что нам обеим здесь делать. Я чувствую, что ты мне что-то не договариваешь, и это действительно на тебя влияет. Что мне сделать?       – Ничего. Я не должна рассказывать тебе абсолютно всё.       – Знаю. Но если тебя беспокоит что-то важное, возможно, просто поговорив об этом, тебе станет легче. Или, если это не связано с нами, разве ты не видишь, что это вызывает проблемы в наших с тобой отношениях?       – Или, – с сарказмом сказала Эм. – Я могу рассказать тебе и этим самым всё испортить.       – Неужели я действительно создаю впечатление такого злого человека, что ты не можешь мне довериться? Думаешь, я буду осуждать тебя или ненавидеть за то, что бы ты мне не рассказала?       – Нет.       – Тогда в чём дело? – воскликнула Ри. – Это как-то связано с тем, что произошло между нами? Когда мы в первый раз занялись любовью? Может, это ты не была готова? Ты сейчас об этом сожалеешь? Я тебя разочаровала?       – Нет! Нет, конечно, нет. Как ты можешь так думать? Мне понравилось. Я люблю тебя.       – Что ещё мне остаётся думать? После того вечера ты со мной особо не разговариваешь, и я не знаю, как инициировать такие вещи и вообще хочешь ли ты, чтобы я сделала первый шаг. Я не знаю, что именно я сделала не так. Я всегда была немного наивной и боязливой, но ты научила меня говорить о своих чувствах и о том чего я хочу. Думала, теперь я могу представить, через что могла проходить Реджина, но вместо этого ты подарила мне самый прекрасный опыт, который я только могла себе представить, и всё это время я чувствовала себя с тобой в безопасности. Потому что я доверяю тебе. Я хочу, чтобы и ты чувствовала себя со мной в безопасности. Когда тебе больно, я это чувствую. Что происходит в твоей голове, Эм? Я люблю тебя, ты можешь быть честна со мной. Я знаю, что тебе трудно кому-то довериться, но разве ты не можешь хотя бы попробовать довериться мне?       Эм вздохнула и закрыла лицо руками:       – Я так по тебе скучаю.       – Я здесь!       Разговор не клеился, и обе девушки становились более растроенными. Эмоции зашкаливали. Они молоды, а в этом возрасте, когда что-то идёт не так это кажется им концом света. Эм закусила губу в тщётной попытке остановить дрожь подбородка, отчаянно пытаясь не заплакать. У Ри уже мокрое лицо и слёзы в глазах.       Ри встала, чтобы уйти:       – Я больше не могу этого выносить. Я выйду на улицу, посмотрю закат. Я уверена было бы намного романтичнее, и в разы лучше, если бы... если бы у меня была девушка, с которой можно было бы разделить этот момент, – с всхлипом закончила она.       – Что ты подразумеваешь под "если бы у тебя была девушка"? – спросила Эм.       – Думаю, нам следует какое-то время отдохнуть друг от друга. Ты делаешь мне больно. Прямо сейчас я не могу находиться рядом с тобой.       Лицо Эм сморщилось:       – Прекрасно! Почему бы тебе в таком случае не уйти и не оставить меня в покое. Ты такая же, как все остальные. Мне всё равно, чем ты собираешься заняться, я не хочу находиться рядом с тобой.       Эм сердито схватила джойстик Xbox и включила телевизор, чтобы запустить видеоигру, которую поставила на паузу. Громкость ворвалась в прежде тихую комнату, наполняя её буйством игровой музыки и звуковых эффектов, которые могли заглушить остальной мир.       Ри схватила с журнального столика пульт от телевизора и нажала кнопку "выкл". Она бросила его за диван, чтобы Эм пришлось поднять задницу, чтобы найти его, а затем в слезах выбежала из комнаты.       В любое другое время закат, вероятно, был прекрасен, но не сегодня. Сегодня все краски кажутся тусклыми. Ри просидела на заднем крыльце столько, сколько могла. Не похоже, чтобы у неё было чем заняться. Поскольку Эм с ней не разговаривает, а Генри и остальные ушли, она не знала, чем себя занять.       Ри зашла в дом, чтобы разогреть остатки ужина в микроволновке. Она больше не могла слышать музыку из видеоигры, доносящуюся из гостиной. Вскоре на кухню вошла Эм, вероятно, чтобы проверить справится ли она с прибором или, возможно, узнать, что Ри задумала. Руки Эм были засунуты в карманы, тем самым показывая, что стены вокруг неё всё ещё возведены.       – Хм, всё путём? – спросила Эм, не встречаясь с ней взглядом. – С микроволновкой.       – Да, – ответила Ри. – Могу тебе тоже подогреть, если хочешь?       – Ага, хм... может, мы сейчас могли бы вместе поужинать и полюбоваться закатом?       Ри нахмурила брови:       – На улице темно.       – Ой. – Эм слегка покраснела от смущения. – Точно. Да, само собой.       Зазвенела микроволновка, и Ри схватила кухонное полотенце, чтобы достать тарелку с дымящейся едой. Запахло жареной говядиной. Она поставила тарелку на стол и пошла, достать из холодильника тарелку с едой Эм, чтобы тоже подогреть. Постепенно она начала осваивать эти современные удобства.       Она подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эм выбегает из кухни, зажимая рот рукой. Ри услышала, как закрылась наверху дверь ванной. Ей это показалось странным, но Эм какое-то время вела себя странно, и она не знала, что делать с её резким и холодным поведением. Три секунды назад она хотела, чтобы они сели и поели вместе, а теперь убежала. Ри была сбитой с толку, но ей всё ещё больно, что Эм не хочет говорить с ней о чём бы то ни было.       Ри вздохнула и поставила вторую тарелку обратно в холодильник.       Эм не вернулась, так что Ри поужинала в одиночестве, что было так же одиноко, как звучало. Она убрала за собой. Затем вместо того, чтобы чем-нибудь себя занять, она решила пораньше приготовиться ко сну, поэтому надела пижаму со Снупи и почистила зубы.       Когда она поднялась наверх, подошла к своей кровати, ней уже кто-то лежал. Кто-то рыдающий в подушку. Ри не уверена, захочет ли Эм сейчас её компании, но мысль о том, что девушка расстроена, а она не станет её утешать, была болезненной. Она решила, что если Эм бы не хотела, чтобы она проявила участие, то легла бы в свою кровать и не оставляла бы дверь широко открытой.       Ри тихо проскользнула в комнату и присела рядом с кроватью. Она взяла Эм за руку, давая той понять, что она здесь. Эм крепко сжала её ладонь и ещё долго плакала, уткнувшись лицом в подушку. Её очки лежали на прикроватной тумбочке.       Она никогда не видела Эм такой расстроенной. Она видела, как та плакала, но не так отчаянно, чтобы всё тело сотрясалось от неудержимых рыданий. Она чувствовала себя бессильной и убитой горем, наблюдая за человеком, которого она любит в таком состоянии.       – Я н-не хочу этого делать! – задыхалась от рыданий Эм. – Я одна.       – Нет, это не так, – сказала Ри. – Я здесь. Эм, милая, не плачь. Тебе станет плохо.       – Мне уже хреново.       – Ты в порядке? – мягко спросила Ри.       – Ага. – Эм сглотнула и провела свободной рукой по мокрому лицу. – Сейчас мне в разы лучше. Это такой неждан, а ведь уже не утро. И почему я не могу перестать реветь! Меня тошнит в любое время суток. От запаха мяса, к примеру. Даже ты пахнешь странно, как сладкая-пресладкая вещь в мире. Я так устала, что могла бы проспать вечность, и мои титьки реально сильно болят. Гугл сказал, что это норма, что очень меня разочаровывает. Это отстой!       – Хм, хорошо. – Ри была сбита с толку списком жалоб и тем, что ей нужно было придумать, что сказать в знак сочувствия. – Прости, что я была груба с тобой, когда тебе было плохо.       – Нет, не была. Я сожалею о том, что говорила раньше. Я знаю, что веду себя странно, и не понимаю какой в этом смысл. Я знала, что так будет, но это не помогло. Я так боюсь. Я злилась на тебя без всякой на то причины. Я чувствую себя такой одинокой, как будто на мне лежит огромная ответственность, с которой я не могу справиться, ведь я просто глупая девчонка, которая ничего не знает. Я не думаю, что справлюсь, но я больше не хочу скрывать от тебя правду, Ри. Я не могу. Даже если это испортит будущее. Ты заслуживаешь знать...       – Ты можешь рассказать мне о чём угодно, – мягко подтолкнула Ри       – Я беременна.       Ри была потрясена. Эта новость так её огорошила, что она осела на пол.       – Что?! – пропищала она.       – Ну, ты знаешь "ребёнком" или как там это называлось в старые времена. Ребёнок на подходе.       – Сейчас?!       – Не прямо в эту секунду. Но скоро.       – Я...но... – Ри медленно покачала головой, пытаясь переварить новость. – Как?       – Пожалуйста, не спрашивай. Что угодно, только не это. Я не могу тебе сказать.       – Ладно, – выдохнула Ри. – О боже. Хм, откуда ты знаешь? Как давно знаешь?       – Врач сообщил мне в больнице после автомобильной аварии. Сейчас срок уже около трёх недель. Ри, ты меня нервируешь своим пристальным взглядом. Ты смотришь на меня так, будто я радиоактивный мутант.       – Я не знаю, что это значит. Ты радиоактивный мутант? Так вот почему так получилось?       Эм не могла сдержать смех сквозь слёзы:       – Нет. О, Ри. Перестань быть такой милой. Это серьёзно.       – Я знаю! Это страшно, я тоже схожу с ума. Я ничего не понимаю.       – Я думала, Мэри Мар... хм, моя мама рассказала тебе о сексе, биологии и прочем?       – Да, рассказала. Вот поэтому я и в замешательстве. Как так...? Эм, ты... т-ты была с кем-то, помимо меня?       Эм снова стала выглядеть физически больной:       – Ри. Ты же знаешь, что я тебя люблю. Думаешь, я могла бы так с тобой поступить?       – Нет, – дрожащим голосом ответила Ри. – Вообще-то, наверное, на данный момент это не имеет значения. Я думаю, мне неважно, как это произошло. Я беспокоюсь только о тебе и ребёнке. Что нам делать? Чем я могу помочь?       – Понятия не имею! Пока я не хочу, чтобы кто-либо знал. Пожалуйста. Ты не можешь рассказать об этом остальным, они будут злиться. Пусть пока это будет нашим секретом, ладно?       Глубоко вздохнув, Ри кивнула. Она всё ещё смотрела на Эм с удивлением, как будто, та была волшебной, или чудом, происходившим на её глазах. И она не могла оторвать от него глаз. Не могла осознать всю чудовищность происходящего. Но ведь это самая удивительная, чудесная и прекрасная новость. Самая захватывающая и пугающая, которую она когда-либо слышала. Их будущий ребёнок уже на подходе...       Когда она поняла, что это значит, Ри ахнула и указала на живот Эм:       – Это Генри! Да?       – Да. – Эм кивнула. – По крайней мере, я так думаю. Предполагаю. Эмма тоже забеременела в семнадцать. Я чувствую, что это он. В последнее время я чувствую эту связь с ним, я не могу этого объяснить. Как будто хочу защищать его ценой своей жизни и дать ему всё, что в моих силах. Как-то по-безумному его люблю.       – Почему ты не сказала мне раньше? – возмутилась Ри. – Это мучило тебя последние несколько дней? Ох, Эм, почему ты сразу мне всё не рассказала?       – Сейчас это кажется глупым, - пробормотала та.       – Нет, не кажется. Если тебя это настолько сильно беспокоило.       – Я думала... – голос Эм был слабым и неуверенным. Она опустила взгляд и затеребила рубашку. – Я начала думать, что, может быть, ты просто хотела ребёнка. Что однажды ты заберёшь его и забудешь обо мне. Думала, ты больше не захочешь, чтобы я была рядом. Все хотят детей, потому что они милые и у них есть потенциал. Никто не хочет детей постарше, особенно когда у тех проблемы. Я не хотела, чтобы мне нашли замену. Ты единственный человек, который меня захотел. Я боюсь тебя потерять.       – Ты не потеряешь меня. Эм, я никогда не смогу тебя забыть. Я всем сердцем люблю тебя, и ты создаёшь нечто удивительное для нас обеих. Чего я хочу больше всего на свете, так это чтобы мы трое были семьёй.       Эм подняла глаза с надеждой, впервые за много лет:       – Семьёй?       Ри счастливо улыбнулась.       – Да! Наша собственная маленькая семья. Мне всё равно, сколько времени это займёт, у нас она будет.       – Но Ри, на самом деле нам здесь не место. Что произойдёт, когда придет время возвращаться? Я тебя не вспомню. Эмма не вспомнила.       – Постарайся не волноваться о вещах, которые ещё не произошли. Давай пока будем счастливы.       – Я не хочу слишком привыкать к созданию здесь дома, чтобы вскоре его потерять. Будет трудно вернуться к тому, что у тебя ничего нет.       – У нас есть шанс, которого у Эммы и Реджины никогда не было. Мы можем разделить его друг с другом. Наш маленький мальчик. О, Эм, мы пробыли здесь так долго, что если мы никогда не вернёмся? А останемся здесь навсегда? Ты и я можем это сделать. У нас может получиться, говорю тебе. Позволь мне позаботиться о тебе и о ребёнке.

***

      Подростки повели много времени, обсуждая всё это, стараясь не слишком задумываться о специфике своего будущего, а вместо этого сосредоточиться на подарке, который они получили. Эм рассказала Ри о буре эмоций, которые она испытала, узнав о своей беременности, и в красках рассказала ей о том, насколько по-другому она себя стала чувствовать физически и эмоционально. Воображение Ри разыгралось вместе с этим описанием, и она перечислила все свои фантазии, надежды и мечты об их общем ребёнке. Эм была немного более практичной, но всякий раз, когда у неё получалось отбросить странности происходящего, в глубине души ей нравилась идея иметь кого-то, кто всегда будет частью её. Настоящий кровный родственник. Кто-то, кто никогда её не оставит.       Это было странно, потому что они уже знают своего сына и любят его таким, какой он есть, поэтому не задавались вопросом, каким будет ребёнок, как это делают другие родители. Они обе сами ещё были детьми, поэтому понятия не имели, что их ждёт на самом деле, и всё это было немного нереально.       Эм была в ванной, а Ри ждала в постели, продолжая грезить наяву. Она пошла, почистить зубы и переодеться в пижамный верх и нижнее бельё. Когда она вернулась, Ри всё ещё граничила между паникой и головокружительным счастьем. В настоящее время преобладало последнее.       – Я так взволнованна! – взвизгнула Ри , подперев кулаками подбородок. – Не могу дождаться.       Эм печально улыбнулась и покачала головой:       – Я могу. Ему ещё какое-то время придётся посидеть внутри. Ух, к родам я стану просто огромной.       – Ты по-прежнему будешь моей прекрасной девочкой, дорогая.       Эм приглушила свет и легла с ней в постель, чтобы они могли пообниматься. Ри осторожно свернулась калачиком после того, как Эм предупредила её, чтобы она не давила на грудь, так как та всё ещё болит. Она обняла Эм и положила одну из своих ладоней на её голый, и пока ещё плоский живот. Эм улыбнулась и переместила руку чуть ниже, в нужное место, где на самом деле был ребёнок.       – Я очень тебя люблю, – пробормотала Эм.       – Я тоже тебя люблю.       Ри села и наклонилась, чтобы поцеловать Эм в живот рядом с пупком. Она зашептала, касаясь губами её кожи, рассказывая малышу, что они уже его любят, а затем подняла голову на Эм, смотря на неё с выражением чистой любви и радости, что у Свон перехватило дух. Эм притянула её обратно в свои объятия и вздохнула.       – Ри, мне жаль, что тебе было больно, оттого что ты думала, что после занятия сексом ты стала мне не интересна. Это точно не потому, что я была тобой разочарована. Теперь ты веришь, что ты ошибалась в предположении, правда?       – Да. У меня много всего было в голове. Не могу представить, как тебе было тяжело.       Настала очередь Эм звучать неуверенно:       – Вообще-то, я вроде как думала, что это ты могла быть мною разочарована.       – Нет, почему ты так думаешь?       – Потому что... хм, мне было интересно... могу ли я чем-то удивить? Ты была такой тихой и... Ты ведь это уже испытывала, да? И в тот день это ощущалось более интенсивнее, раз уж ты... Я хочу сказать, у тебя когда-нибудь было подобное раньше? Вроде как, ну, обычно?       Ри зарылась лицом в подушку, чтобы скрыть свой румянец:       – Возможно. Вроде как.       – Эй, я не пытаюсь смутить тебя. Всё норм, у меня самой в этом было много практики.       – Это случалось несколько раз, особенно, когда я катался верхом.       – Ааа, точно. Узкие штанцы для верховой езды, подпрыгивание вверх-вниз в седле... Горячо. Ты маленькая извращенка! Не удивительно, что ты в таком восторге от верховой езды.       – Она мне нравится НЕ поэтому, – горячо возразила Ри. – Это... это просто... побочный эффект!       – Ага, как же.       Они подшучивали над тем, кто из них на самом деле был более испорченным, и Эм продолжала подразнивать и подкалывать Ри, пока та, наконец, не заткнула её поцелуем. Они снова пребывали на одной волне, и это стало для обоих таким облегчением, что они стремились быть ближе друг к другу. Сегодняшние откровения о ребёнке и отголоски после их ссоры вызвали непреодолимый прилив адреналина и страсти, и теперь подростки не могли оторваться друг от друга.       Ри со вздохом прервала поцелуй:       – Подожди! Я должна тебе кое-что сказать. Я рассказала Эмме, что у нас был секс. У меня были вопросы по этому поводу. Надеюсь, ты не против.       Эм откинула волосы Ри назад:       – Не-а. Она бы все равно догадалась.       – Откуда ты знаешь?       – Потому что я - это она. Я сразу поняла, когда они с Реджиной начали спать вместе. Это было так очевидно. Она, скорее всего, поняла, так же как я. Эй, а о чем ты её спрашивала?       – Хм, ну... – Ри казалась смущенной. – О разном.       – Например? Я пыталась выведать кое-какую информацию от Реджины, но она мало мне что сказала.       – По сути, она сказала, она сказала нам веселиться и открывать друг друга, потому что нам, наверное, понравится экспериментировать... и она поделилась со мной кое-чем, о чём умолчала Мэри Маргарет.       – Реально? Рассказывай.       – Нет, тебе придётся подождать до следующего раза, тогда-то я тебе и покажу.       – Тогда покажи мне сейчас, – нетерпеливо сказала Эм. – Я серьёзно, принцесса, хочу, чтобы ты опробовала на мне свои новые приёмчики.       – Но ты же плохо себя чувствовала. Уверена, что хочешь этого?       – Мм, да - если ты это сделаешь - я имею ввиду, что в данный момент я чувствую себя прекрасно, бывает, что мне совсем не хочется, но иногда, вот как сейчас, я так сильно хочу секса, что это сводит меня с ума! И у нас реально выдалось время побыть наедине... – Эм сделала паузу. – Было бы здорово сделать это в постели вместо того, чтобы колотиться коленями и локтями на заднем сидении маленькой машины, пытаясь произвести на тебя впечатление.       Ри хихикнула:       – Это была твоя идея! Ты заставила меня поверить, что это был типичный подростковый сексуальный опыт.       – Это было сексуально. И ты тоже.       Они снова поцеловались, коротко целуя друг друга в губы и улыбаясь в перерывах. Эм стянула верх пижамы Ри через голову, а затем сняла свою. Ри на секунду приподнялась, чтобы стянуть с себя пижамные штаны. Она легла обратно и прижалась телом к боку Эм.       – Есть кое-что, что я хочу с тобой попробовать... – сказала Ри. Она положила ладонь между набухшими грудями Эм. – Могу я сделать тебе массаж?       Эм не решалась прикоснуться к тому месту, где у неё побаливало:       – Мм, даже не знаю. Наверное, будет больновато.       – А если нежно? Я остановлюсь, если тебе не понравится.       – Хорошо. Можешь попробовать.       Ри прижала пальцы к нежной, недавно округлившейся плоти и начала медленно рисовать маленькие круги. Эм закрыла глаза. Массаж действительно причинял лёгкую боль, но он также снимал боль сразу после того, как Ри переходила к новой области. Особенно ей понравилось, когда Ри закончила процесс поцелуем, а затем перешла на другую грудь.       – Эм, – прищурив один глаз, сказала Ри. – Они стали больше?       Эм хихикнула:       – Ага. Как ты только раньше не заметила? Зацени, теперь у меня есть сиськи!       – Знаю, щупала.       – Мхм, мне было интересно, откуда у Эммы такие. Я была уверена, что проворонила свои на почте несколько лет назад, и продолжала надеяться. Как моё письмо из Хогварца! Надеюсь, эти налившиеся титьки не сдуются после родов и останутся как презент. Чувствую себя намного лучше после твоего массажа. Но чего я действительно хочу, так это поближе познакомиться с твоими.       – О, да неужели? – высокомерно сказала Ри.       – А то. Я намерена очень близко с ними знакомиться, – дразнит Эм.       Она провела рукой по талии Ри и вокруг её бедра, погружая кончики пальцев под резинку трусиков, а затем повела вверх, чтобы обхватить грудь. Она наклонила голову ближе и уже собиралась взять сосок в рот, когда услышала сбившийся вздох Ри.       – Подожди... – сказала Ри. – Что ты делаешь? Ты...       – Я собиралась поцеловать тебя там, - сказала Эм.       – А так можно? Ну, там?       – О, ещё как можно. Везде, куда могут пробраться руки, могут пробраться и рты. И я действительно имею в виду вообще везде, но это будет не прямо сейчас, так что можешь расслабиться, хорошо?       Ри покраснела. Она провела рукой по светлым волосам у основания шеи Эм и притянула её обратно к груди, чтобы показать, что она не против. Как только губы Эм накрыли сосок это было невероятно, а стало ещё более невероятно, когда девушка втянула тугой сосок в рот и пососала. Длинные волосы Эм упали на её разгоряченную кожу и восхитительным образом её защекотали. Руки Ри тоже хотели сделать Эм приятное, и поскольку в данный момент она не могла ответить тем же, одна её рука запуталась в волосах девушки, а другая скользнула по бледноватой тазовой кости и начала большим пальцем стягивать хлопчатобумажное бельё.       Глаза Эм удивлённо расширились, а выражение лица стало застенчивым, когда она обнаружила себя раздетой. Она последовала примеру своей девушки и тоже сняла с неё остальную часть одежды. Она подвинулась выше, чтобы поцеловать Ри. Прежде чем Эм успела сменить положение, Ри толкнула её в плечи и повернула их так, чтобы она сама оказалась сверху.       Ноги Эм расположились в форме бабочки, и Ри устроилась между ними. Они были тесно прижаты друг к дружке, и впервые их не разделяла одежда, секреты или что-то ещё. Обе девушки учащённо дышали в промежутках между поцелуями лиц, торсов друг друга, синхронно двигаясь.       – Ооо, – вздохнула Эм. – Кто бы мог подумать, что милашке Ри нравится быть сверху.       Ри захныкала, когда Эм под ней выгнулась:       – О да. Мне это нравится. Очень, – выдохнула она.       Это второй раз их занятия сексом, и хотя первый раз был потрясающим и особенным по всем новым и волнующим причинам, в этот раз обе вели себя менее неуклюже и меньше нервничали. Как оказалось, Ри нравилась быть сверху так же, как и Реджине (хотя и не исключительно, потому что Эмме тоже такое нравится) и этот неожиданное открытие заставило Эм сходить по ней с ума. Это был такой трепет страсти и удовольствия, какой был внутри неё в их первый раз. В этот раз Эм тоже не удалось добиться много звуков страсти от Ри, но она подумала, что возможно это оттого, что Ри сама по себе скромная, а не потому что ей не приятно.       Эмма была права - они постепенно узнают друг друга.       Позже они лежали вместе, переплетая вспотевшие ноги и руки, расслабляясь, пока их сердцебиения медленно не начали приходить в норму. Внезапно Ри сжала губы, выглядя обеспокоенной.       – Что такое? – смущённо спросила сбитая с толку Эм.       – Генри! – взвизгнула Ри. – Мы забыли сказать ему, чтобы он закрыл глаза и заткнул уши. Мы, наверное, травмировали его! О нет, я сделала ему больно, когда лежала на тебе?       Эм усмехнулась над своей очаровательной девушкой:       – Нет, он в норме. Он сейчас такой крошечный и ничего не понимает. Слава Богу.

***

      Наутро понедельника, когда Эмма и Реджина вошли на кухню, подростки уже были там. Они не видели своих молодых версий прошлой ночью, когда вернулись домой от Мэри Маргарет, всё, что они знали, это то, что дверь в спальню Ри была закрыта, а свет включен. Обе девушки, должно быть, были там, но неизвестно, удалось ли им помириться после ссоры.       Теперь ответ был очевиден.       Ри сидела на одном из барных стульев, а Эм сидела у неё на коленях. По какой-то неизвестной им причине волосы Эм были заплетены в причудливую версию того, как обычно заплеталась Ри, а Ри была обута в высокие кеды Converse, которые Мэри Маргарет уговорила её купить. Подростки ухмылялись и игриво целовались, аж до тошноты полностью поглощённые друг другом.       Ри первой заметила взрослых и радостно им помахала:       – Разве это не самый прекрасный день! – сказала она, прежде чем Эм безжалостно её защекотала, заставляя хихикать.       После этого девочки не обращали внимания на взрослые версии себя.       Эмма бросила лукавый взгляд на Реджину:       – Глянь! Волшебная сила примирительного секса.       – Да, действительно, похоже, что они помирились, – прокомментировала увиденное Реджина. – Осмелюсь предположить, малышка Эмма унижалась и извинялась за то, что вела себя по-детски перед Ри, которая как всегда оказалась права.       – Угу, как же. Может, это малышка Реджина поняла, что нет необходимости всё контролировать, чтобы получить то, что она хочет, и терпеливо ждала, пока Эм сама будет готова ей всё объяснить.       Реджина взяла с кухонного островка свою сумочку и ключи от машины. На ней был один из костюмов, и впереди предстоял напряжённый рабочий день. Она чувствовала, как Эмма ухмыляется и наблюдает за каждым её движением, поэтому она не нужно взмахнула своими волосами.       – Просто, чтобы ты знала, дорогая, – сказала Реджина со всей своей надменной царственностью, на которую только была способна. – Я намерена затеять с тобой драку однажды в будущем.       – Ну, я намерена отомстить, – сказала Эмма, ничуть не испугавшись. – Я пересеку миры, чтобы продолжать с тобой сражаться.       – Тогда я метну что-нибудь огненное. Тебе в голову.       – Я сделаю прямо противоположное тому, что ты от меня ждёшь.       – Я сделаю твою жизнь чрезвычайно трудной.       Эмма усмехнулась:       – Другого я от тебя не жду.       – Делайте, что хотите, мисс Свон, – надменно произнесла Реджина.       – Вам лучше сыграть свою лучшую партию, мадам мэр. Я с нетерпением буду ждать этого не только из-за примирительного секса. Ты пойдёшь ко дну.       – Как и ты. Возможно, даже одновременно. – Реджина чмокнула её в щёку и направилась к входной двери. У входа, она, не оборачиваясь, взмахнула рукой. – Хорошего рабочего дня, дорогая Эмма.       – С этим образом в моей голове? И, да и нет, – пробормотала Эмма.       Она схватила свои ключи с того места, где лежали ранее ключи Реджины. На выходе, она бросила взгляд на Эм и Ри, которые уже целовались в свойственной подросткам самозабвенной манере, что частенько можно увидеть в торговых центрах и кинотеатрах. Эмма почувствовала укол ревности от того, что не может ни на день забыть о своей взрослой жизни и также беззаботно провести время со своей женщиной. Она Спасительница, у неё нет выходных.       'Как-нибудь в другой раз,' вздохнула она про себя и забралась в свои машину. Это был ещё один день, приближающий Сторибрук к финальной битве. Сколько у Эммы планов на данный момент для предотвращения надвигающейся катастрофы?       Ноль.