Двойные проблемы

      В баре «Белый Кролик»       Реджина нашла одиноко ждущую её за столиком Эмму, держащую в руках пальто и сумочку будущего мэра. Остальные женщины, должно быть, уже ушли по домам. Все кроме Руби играющей в пул с компанией удачливых парней.       – Пора возвращаться домой, нужно проверить детей, – сказала Миллс, усаживаясь рядом со шерифом. – На часах уже почти 8:30. Готова идти?       Эмма улыбнулась.       – Да. Как все прошло?       – Отлично! – закатила глаза Реджина. – Ты оказалась права, она действительно хочет быть мне другом. Мы договорились встретиться в кафе на следующей неделе. Она даже настояла помочь с предвыборной кампанией. Видать ужасный с меня пиарщик. Некоторые стали считать меня хуже из-за отношений с женщиной, чем когда я была Злой королевой, что мне кажется нелепой инверсией морали. Вряд ли быть с тобой самое ужасное, что я совершала.       – Рада, что ты так о нас думаешь, и что оказалась права.       – И это всё, что ты можешь сказать?       – Да. Видишь ли, я не единственная в этом городке кто питает к тебе чувства. Но я среди них явный победитель, потому что я та, кто согревает тебя по ночам в твоей постели.       – И этой ночью я намериваюсь зубами сорвать с тебя это ошеломляющее красное платье. Оно подчеркивает все достоинства твоей фигуры. Облегает во всех нужных местах.       – Неужели? – поспешно переспросила Свон. – Хм. Тогда ты определённо должна это сделать.       Под столом Реджина положила ладонь на колено Эммы и повела рукой вверх, забираясь под подол платья. Блондинка бросила на неё предупреждающий взгляд. Но Миллс успешно его проигнорировав, и сохраняя пристальный зрительный контакт начала вырисовывать круги на внутренней стороне бедра блондинки.       – И что, по-твоему, ты делаешь? – низким голосом проговорила Эмма, даже притом, что музыка в баре играла достаточно громко.       – Не волнуйся, дорогая. Кстати, почему ты за вечер меня ни разу не поцеловала?       – Что… – ей было трудно сосредоточиться.       Она пропустила только один коктейль за весь вечер, но в отключке её мозга виновата опьяняющая женщина, ласкающая её под платьем. Теперь же Реджина смотрела на её губы красноречивым взглядом явно означающим, что она хочет её поцеловать.       – Не хочешь, чтобы люди видели?       Эмма облизала губы:       – Думала, что ты ещё к этому не готова.       – Я готова, если готова - ты.       Реджина наклонилась и на секунду остановилась перед её губами, прежде чем начать поцелуй. Её губы были приоткрыты, и она провела языком по нижней губе Эммы, которую после мягко прикусила зубами. Перечный привкус выпитых Реджиной коктейлей придал поцелую дополнительную остроту.       Они находились в кабинке, так что вряд ли в баре их кто-то заметил кроме бармена, который кивнул и поднял рюмку в их направлении. Он одним глотком её осушил, а затем вернулся к своим обязанностям.       – Ну что кто-нибудь видел? – спросила Реджина, не сводя с Эммы глаз.       – Не знаю.       – Ты же смотрела.       – Как и ты.       Обе женщины улыбнулись и вновь поцеловались.       – А сейчас, пойдём домой, – сказала Свон. – И как можно быстрее.

***

      Офис директора Гандер       – Пошевеливайся, тупой медленный комп. – Эм захотелось грызть ногти от ожидания, когда устройство, наконец, загрузится. Она ничего не слышала от Ри и Генри. Они не вернулись.       Одна из дверей дальнего кабинета открылась. Должно быть, кто-то вошёл в здание приёмной.       Кабинет Гандер оказался маленьким и имеет только один вход. Эм может либо попытаться выбраться наружу, либо спрятаться здесь, и надеяться, что никто не войдёт. В обоих случаях есть возможность быть найденной. Может, это обычное патрулирование службы безопасности, и они тут не по её душу. Она умеет быть незамеченной. Её способности сослужили ей хорошую службу в прошлом. Когда она стояла прямо перед кем-то, а этот кто-то даже её не замечал. Но если её тут поймают и поймут, что она здесь делала, у Генри будут большие проблемы.       Шаги и звон ключей стали громче. Операции "Спитфайр" пришёл конец.       Эм больше не могла ждать. Она выключила монитор. Подкравшись к открытой двери, Эм попыталась заглянуть за угол, не выдавая своего присутствия.       Включились флуоресцентные лампы, и весь кабинет озарился ярким светом.       'Дерьмо! Если я сейчас попытаюсь улизнуть, кто бы там ни был, меня точно увидит. Мне нужно выбраться. Мне нужно, чтобы моя магия сработала. Или плащ-невидимка.'       Раздались ещё шаги. И суровый голос произнёс:       – Здесь есть кто-нибудь? Покажись.       Эта оказалась женщина с хриплым лаем, наверное, сама директриса. Эм хотелось истерически засмеяться, несмотря на опасность, представляя себе реакцию злобной гусыни на недавно вкаченные файлы.       Открылась дверь в типографию рядом с ней. И совсем скоро она услышала, как перекладываются и перетасовываются бумаги. Должно быть там Гандер. Теперь выдался шанс улизнуть, исчезнуть, сбежать.       Эм снова выглянула из-за угла. Горизонт чист. Но надолго ли?       Эм выскользнула из кабинета незамеченной. Её кеды, бесшумно касаясь линолеума, не издали ни звука. Позаботившись о том, чтобы её шаги были бесшумными, она направилась к выходу.

***

      – Генри, нет! – прошептала Ри. – Тебе нельзя возвращаться.       Генри боролся с хваткой, удерживающей его руку:       – Где Эм? Нужно за ней вернуться.       – Генри, пожалуйста. Я уверена, что с ней всё в порядке. Она сказала мне найти тебя и дожидаться её здесь.       Генри перестал сопротивляться, но всё ещё выглядит так, будто готов в любую секунду вырваться. Они находились за пределами школы, скрываясь в тени здания, и ждали Эм почти десять минут. Ри тоже начала беспокоиться. Неужели Эм поймали?       – Ри, смотри туда! – Генри указал на автостоянку, где стояла припаркованная Corolla.       – Машина? Разве она стояла там раньше? – спросила Ри.       – Кажется, это машина директрисы. У Эм проблемы.       Прежде чем Ри успела его схватить, Генри побежал обратно в школу. Она решала, стоит ли ей оставаться снаружи, как наказала Эм, когда почувствовала, как ей на плечо опустилась рука.

***

      – Что ты здесь делаешь!       Услышав жёсткий голос Эм замерла на месте как вкопанная. Она медленно обернулась. Голос раздался из-за её спины, где стояла пожилая женщина ростом чуть больше пяти футов. Директор своими глазами-бусинками смотрела прямо на Эм.       – Ты меня не расслышала, девочка? – обратилась к ней гусыня. – Я требую ответа, почему ты здесь в ночное время?       Тогда-то Эм и поняла, что её силы себя исчерпали. В животе зародился страх.       – В-вы меня видите.       Директор Гандер поджала губы в тонкую линию:       – Конечно, вижу, шериф Свон.       – Упс...       – У вас что-то с памятью или вы разучилась говорить? Нас представили друг другу несколько дней назад, шериф. Вряд ли молчание подходящий способ, чтобы поприветствовать знакомого. Думала, тогда я ясно дала понять о вашей плачевной дикции.       – Дикции? – повторила Эм.       – Вы всё ещё не ответили на мой вопрос. Вы проводите обыск?       – Вообще-то я... – Эм придумала оправдание. – Сюда вломилась какая-то шпана. Я проверяю. Потому что я - шериф.       Гандер прищурилась:       – Вы что работаете в такое время?       Эм пожала плечами и небрежно взмахнула хвостом:       – Мэм, я всегда работаю. Мой долг служить и защищать.       – Я даже не стану комментировать отсутствие на вас формы, но где ваш значок. Как вы собираетесь арестовывать нарушителей-подростков, если выглядите точно также как они? Где ваша демонстрация власти?       – Они всего лишь дети, – сказала Эм, делая над собой усилие, чтобы не закатить глаза. – Я оставила свой значок дома. Скорее всего, в постели моей девушки. Она любит ролевые игры, так что я была в форме. Всё ради неё.       Если бы удалось уничтожить того, на которого ты смотришь, лишь взглядом, от этих двоих бы ничего не осталось. Сама того не зная, смертельные блики Эм сработали сейчас в её пользу, так как в таком состоянии она очень походила на старшую версию себя. Их гляделки нарушил третий человек.       – Благодарю, что вы так быстро откликнулись, шериф, – сказал Лерой.       Он крутил связку ключей на одном пальце.       Эм постаралась не показывать своего удивления. Она ему подыграла.       – Конечно. Нет проблем.       Лерой с невозмутимым видом объяснил Гандер, что забыл связку ключей в офисе во время своей смены ранее тем же вечером, и когда он появился с запасным комплектом, то заметил, как вокруг ошивается пара подростков. Поэтому он позвонил Эмме, которая была только рада самолично это проверить. Гандер чопорно кивнула, всем своим видом показывая, что это минимальный стандарт, которого она ожидала от шерифа.       – На этом мы вас оставим, директор Гандер, – сказал Лерой.       Они повернулись, чтобы уйти, борясь с желанием сбежать.       – Я обязательно напишу полный отчёт об этом инциденте. Очень подробный. С номерами страниц и всем остальным. Не упущу ни одной детали.       Лерой прошипел себе под нос:       – Заткнись, мелкая. Не перегибай.       Она прошипела в ответ:       – Да пофиг.       – Что ты здесь забыла?       – Ничего. А ты что здесь забыл?       – Соплячка.       – Карлик.       – Эй. Не всё во мне мало. Астрид не жалуется.       – О. Мой. Бог, – в ужасе произнесла Эм. – Зачем мне-то об этом знать!       Они уже почти вышли за дверь, когда со всех ног вбежал Генри:       – Эм, что происходит...?       Лерой и Эм отпрыгнули назад, чтобы он в них не врезался.       – Генри!       Гандер ни на дюйм не сдвинувшаяся с места, подозрительно за ними наблюдала, особенно теперь, когда появился Генри. Они были близки к тому, чтобы быть пойманными.       – Пацан, что ты здесь делаешь? – нетерпеливо сказала Эм. – Тебя не должно здесь быть.       Генри запротестовал.       – Но Эм...       Разыгрывая сцену перед Гендер, Эм нахмурилась, представляя себя рассерженным родителем, что было не сложно, ведь она сама переряживала подобное сотни раз. Она схватила мальчика за локоть и притянула к себе.       – Кажется, я ясно сказала ждать снаружи! – резко сказала Эм. – Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты слушался!       'Ой-ой'. Её сценка, должно быть, стала слишком аутентичной, потому что краска тут же сошла с лица Генри. Он заметно съёжился, сбитый с толку её реакцией.       Гандер похоже одобряет такое:       – Рада видеть, что вы в какой-то мере способны к хорошему воспитанию, шериф.       Эм стиснула зубы.       – Мы уходим.

***

      Как только они достигли относительной безопасности, Лерой объяснил, что это Астрид послала его им помочь. Благодарность Эм прозвучала слишком рассыпчато, на её вкус. Она была признательна, но ее очень задело то, что она сказала Генри.       Она виновато посмотрела на ребёнка и объяснила ему, что случилось, но тот ни разу на нее не взглянул. Он уставился в землю и пошаркал кроссовком по гравию на стоянке.       – Пацан, я на самом деле вовсе не имела это в виду, – сказала Эм. – Мне нужно было что-то придумать. Я всё ещё не уверена, что Гарднер вообще на это повелась. Скажи, что у тебя не останется шрама на всю жизнь.       Генри поднял глаза и с сомнением во взгляде скривил губы:       – Ты уверена, что не злишься на меня по какой-то другой причине? Ты ненавидела меня, как только здесь появилась.       – Гм... но сейчас ведь не ненавижу, – оправдывалась Эм.       Сейчас она скорее ненавидит себя. С тех пор, как она узнала, что беременна, её разум мучает её возможностью оставить ребёнка. Она вновь и вновь прокручивает это в голове задаваясь вопросом, способна ли она в действительности стать хорошей матерью, не смотря на то, что сама никогда не имела образцов для подражания. Только что её назвали "хорошей" матерью за поведение, которое, насколько ей известно, является прямо противоположным тому родителю, которого бы ей хотелось для своего ребёнка. Вести себя как плохая мать, для неё оказалось слишком легко. С каждым днём она всё больше убеждается, что не сможет стать хорошей матерью. Её сердце разрывается, потому что также она понимает, что с каждым днём любит будущего сына всё больше.       – Я не ненавижу тебя, пацан, – пробормотала она. – Вообще-то, я вроде как...       Генри засиял:       – Эй, мы сделали это! Операция "Спитфайр" прошла успешно. И всё благодаря тебе, Эм. Это было блестяще!       Эм старалась не думать о том, как закончилась бы операция, если бы Генри и Ри действовали в одиночку и были пойманы в кабинете Гандер.       'Секундочку...'       – Где Ри? – спросила Эм.       Генри огляделся, осматривая тёмную территорию школы:       – Я не знаю. Я оставил её здесь.       Эм застонала.       – Тьфу. Если не одного из вас нужно спасать, так другого. Не думаю, что героизм вообще моя тема. Теперь Ри пропала.       – Это не единственная плохая вещь. Смотри.       – Что ещё?       Генри поднял свои наручные часы. Было 8:45 вечера. Ровно через пятнадцать минут домой должны вернуться Эмма и Реджина.

***

      Белый Кролик       Эмма и Реджина только собирались покинуть бар, когда их внимание привлекла начавшаяся суматоха.       – Эй, следи за своими руками, приятель, – сердито сказала Лейси.       Она стряхнула руку парня от своей задницы и толкнула его в плечо. Мужчины, окружавшие её, смеялись и хохотали при виде проявленного ею сопротивления. Здоровенный парень, сложенный как полузащитник, снова её схватил. Он заключил ее в ловушку своих объятий, она начала сопротивляться.       – Отпусти! – закричала Лейси.       Руби тоже видела, что произошло, с того места, где она играла в бильярд. В мгновенье ока она очутилась в другом конце комнаты и потянула парня за рукав куртки.       – Эй! Она сказала "нет". Отпусти её.       – Да, а тебе-то какое дело? Я потратил шестьдесят баксов на выпивку для этой цыпочки. Я должен получить что-то за это взамен.       – Придурок.       Со сверхчеловеческой силой Руби схватила его за плечи и швырнула в толпу окружавших их парней. Один из них наткнулся на соседнюю группу, члены которой обиделась, и захотели отомстить. Никогда не требовалось особых провокаций, чтобы обострить драку в баре между подвыпившими людьми, и все присутствующие, казалось, были готовы взорваться и поучаствовать.       – Черт, – пробормотала Эмма. – У меня с собой нет ни значка, ни пистолета.       Не успела она произнести эти слова, как Регина вытянула руку. Вокруг появился пурпурный дым, и она достала оба необходимых предмета, чтобы Эмма взяла их.       – Я могу подчинить их с помощью магии, – предложила Реджина.       – Стой... – поспешно сказала Эмма. – Не убивай их.       Реджина закатила глаза от такого предположения:       – Очень жаль. Почему бы не извлечь из этого удовольствие?!       Прежде чем отправиться на разборки, Эмма сказала Реджине держаться от этого подальше, не желая, чтобы женщина пострадала или оказалась в положении, когда будет вынуждена прибегнуть к магии и тем самым поставить под угрозу свой политический имидж перед выборами.       Руби удалось отвести Лейси на безопасное расстояние, но заварушка, которую спровоцировал пьяный посетитель, была уже в самом разгаре.       Шериф противостояла толпе, протянула свой значок и приказала им остыть, прежде чем арестовать их всех, что, по общему признанию, было перегибом. Она пыталась оттащить парней по одному, но их было слишком много, некоторые даже, как оказалось, присоединились к драке, чтобы попытаться прекратить драку, что нисколько не помогло.       Внезапно появился пурпурный блестящий туман, и мужчины перестали драться и рухнули на пол, на барные стулья и столы, уснув мертвым сном.       Руби и Эмма недоумённо посмотрели друг на друга, а затем на спокойно стоящую рядом Реджину.       – Реджина, – подозрительно сказала Эмма. – Что ты наделала?       – Думала, ты в курсе, что сонные проклятия - моя специальность, – сказала Реджина.       – Ты прокляла их спать вечно? – уточнила Руби.       – Не вечно, – защищалась Реджина. – Неужели я выгляжу так, будто спрятала за спиной корзину с ядовитыми яблоками? Это обычное успокаивающие заклинание, даст им спокойно поспать ночь. Всегда, пожалуйста, кстати.       Лейси была более чем слегка навеселе, поэтому Руби предложила отвести ее к Бабуле. Грустно видеть эту версию Белль, которая раньше была доброй девушкой и достаточно убеждённой в доброте человечества, чтобы попытаться приручить зверя, подобного Румпельштильцхену. Очевидно, альтер-эго Белль, Лейси, регулярно пьёт и устраивает неприятности в «Белом Кролике». Ей нравится, когда мужчины из-за неё дерутся, как сказал им бармен на выходе.       Единственная милость заключается в том, что не было Голда, чтобы это засвидетельствовать. У Эммы было такое чувство, что если бы он оказался там, избиение тростью было бы наименьшей из её забот.

***

      – Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты мне сказала, – серьезно сказала Ри. – Возможно ли это?       Астрид печально вздохнула. Она не хотела признавать неприятную правду, зная, что та сделала с прошлым Реджины. Они стояли снаружи, в тени школьного двора, ожидая, когда Лерой и дети придут за ними. Бывшая монахиня поняла, что её юные подопечные снова попали в беду, и пришла на помощь. Она нашла Ри, ждущую остальных у школы. Молодая девушка всё ещё беспокоится и настойчиво думает о том, на что она может быть способна, если когда-нибудь потеряет Эм или Генри. Но у Астрид нет для неё утешительных ответов.       – Я не могу потерять ни кого из них. Если кто-то, кого я люблю, умрет, может ли желание вернуть его к жизни?       – Это невозможно, – извиняющимся тоном произнесла Астрид. – Даже если бы я была самой могущественной феей. Мне очень жаль.       – Мне надоело желать, – тихо сказала Ри. – Пусть все желания в конечном итоге сбылись для Реджины. Хотя я могу понять, почему она оставила надежду. Её последнее желание сбудется само по себе, как и другие. Я тоже этого хочу, и знаю, что она всё ещё этого хочет. Она считает себя слишком взрослой, чтобы загадывать желание. Что, если будет что-то ещё, о чем она даже не подозревает, что хочет, что-то, что невозможно в этом мире, может ли она потом использовать свое желание для этого?       – Это зависит от обстоятельств, – неопределенно ответила Астрид. – Может и возможно, если она поверит в меня».       – На днях, когда ты появилась, чтобы спасти нас, ты сказала, что ты наша крестная фея.       Астрид кивнула:       – О, так и есть! Я служу семье Свон-Миллс.       - Опасную роль ты на себя взяла. У нас маленькая семья. Если последний представитель нашей линии будет убит, ты потеряешь свои крылья. А если мы все перестанем в тебя верить, ты можешь исчезнуть.       – Я точно знаю, что одна из вас всё ещё верит, юная Реджина.       – Генри. Разве у него нет своего желания?       – Ну, нет...       Ри свирепо сверкнула глазами.       – Он не может быть лишён права, потому что он Миллс. Почему моему сыну отказывают в его праве по рождению? Как это произошло со мной!       Даже в подростковом возрасте будущая королева может запугать. В эти дни она определенно становилась больше похожей на свою взрослую копию. Очевидно, Ри не совсем отказалась от своего недоверия к феям. Не в том, что касается благополучия её сына. Астрид хотела устранить недопонимание, но она также знает, что не может выдать слишком много информации.       – Он и не лишён, – пискнула Астрид. – Прости. Это не то, что я имела ввиду. Как сын Реджины и Эммы Генри определённо имел право на желание.       – Имел? – удивлённо переспросила Ри. – Хочешь сказать, что он...       – Да, он уже загадал своё желание. И оно было исполнено.       На лице Ри расцвела улыбка, и Астрид с облегчением выдохнула.       – Так что же он загадал? – спросила Ри и увидела, что Астрид тут же захотела прервать разговор. – Ах да, мне известно, что тебе нельзя мне об этом рассказывать. Положение о конфиденциальности и всё такое. Если рассказать о своём желании до того как оно осуществится, оно не сбудется. Не бери в голову. Спасибо, что исполнила его желание. Я хотела, чтобы у моего сына был шанс, которого никогда не было у меня.       – Я могу сказать тебе, что это самое уникальное желание из всех, что я когда-либо слышала... – намекнула Астрид. – На самом деле это очень важное желание для нас всех. Оно поступило ко мне около трёх недель назад, и я попросила волшебную пыль.       – Теперь ты намеренно говоришь загадочно, Астрид. Я знаю, что тебе нельзя об этом говорить, поэтому я не стану больше расспрашивать. Тем самым лишая тебя возможности забрасывать меня малоинформативными намёками. Я и без того умираю от желания узнать на что мой сын использовал своё единственное желание!       – Уверена, ты скоро сама узнаешь.       Затем Астрид поинтересовалась, как поживает Эм после произошедшей на днях автомобильной аварии, и Ри заверила её, что с её девушкой всё в порядке, хотя она устала и немного потрясена этим опытом. Казалось, это напомнило Ри кое-что ещё, что произошло в тот день. Она посмотрела на свои пустые ладони, прежде чем сжать их в кулаки.       – Астрид, мне нужно спросить тебя кое-что о магии... – начала Ри, но ей помешали.       К ним подбежал Генри, а за ним подошли Эм и ворчащий Лерой.       – Ри! – воскликнул Генри. – Вот ты где! Привет, Астрид.       – Я нашла тебя, – с лёгкой отдышкой, произнесла Эм. – Спасибо, ребята.       Лерой отверг благодарность:       – Вам, троим соплякам, лучше сейчас же вернуться домой. Нам нужно продолжить наше свидание.       Астрид и Лерой попрощались, и две группы разошлись. Эм попыталась поторопить Генри и Ри, но те странно на неё посмотрели, когда она предложила им поскорее вернуться на Миффлин-стрит.       – Бежать? – спросил Ри. Я не бегаю без веской на то причины.       – С каких это пор ты беспокоишься о том, что попадёшь в неприятности, Эм? – спросил Генри. – Тебя это раньше никогда не заботило.       – Я несу за тебя ответственность, – раздраженно сказала Эм. – Никто не поверит, что это была не моя идея. Ну же, мы должны попытаться опередить их по дороге домой. Если мы поторопимся, то сможем появиться там до их возвращения.

***

      Миффлин стрит, 108       Когда Эмма и Реджина вернулись домой, в доме стояла мёртвая тишина, и свет не горел ни в одной из комнат. Они задержались из-за драки в баре и необходимости подвести Руби и Лейси до закусочной "Постель и завтрак". Было уже позже девяти часов вечера, поэтому то что Генри спит было ожидаемо, но, девочки, похоже, тоже уже в постели. Пока Реджина пошла проверить детей, Эмма поднялась в их ванную комнату.       Эмма завязала сзади волосы, чтобы почистить зубы и умыться. Она вытерлась насухо полотенцем, когда увидела в зеркале отражение Реджины.       – Дети спят? – спросила Эмма.       – В некотором роде, – ответила Реджина, прислонившись к дверному проёму. – Все трое в постели Ри. Думаю, они только претворяются, что спят. Когда я закрыла за собой дверь, то услышала хихиканье.       Эмма понимающе улыбнулась. Это определённо детский заговор. Сегодня ночью что-то случилось, она это чувствует. Она может волшебным образом проверить наличие детей в спальне, но что-то точно не так. Но раз уж дети там с целыми конечностями, они определённо не нашли на задницы неразрешимых проблем, рассуждала она.       Она освободила место рядом с собой у туалетного столика, чтобы Реджина начала свои вечерние процедуры, в которых было больше шагов и определённо лучшие результаты, чем у неё. Было что-то в том, что она выглядела естественно со свежевымытой кожей, и что Реджина чувствовала себя комфортно без косметики рядом с ней, от чего Эмма чувствовала себя привилегированной. Она также пахла потрясающе, и Эмма так и не поняла, какой лосьон или зелье были ответственны за это, независимо от того, как сильно она старалась принюхаться.       – Надеюсь, сегодняшний вечер не стал для тебя слишком болезненным, – сказала Эмма в качестве извинения. – Ты же знаешь, я бы никогда не стала заставлять тебя делать что-то, к чему ты действительно не была готова.       – Да. – Реджина улыбнулась. – Знаю. Как бы раздражающе не прошёл остаток вечера, я рада, что смогла поговорить с Кэтрин.       – Хорошо. Прошу прощения за драму с переездом, которая в последнее время затмила всё вокруг. Я всю прошлую неделю вела себя с тобой как засранка.       – Не всю неделю, дорогая, – сухо сказала Реджина, напоминая им обеим об их свидании в офисе.       Эмма ухмыльнулась:       – Хорошо, на тот счёт у меня нет никаких сожалений. Держу пари, ты не можешь долго сидеть в своём офисе, не думая о сексе.       Реджина наклонилась над раковиной, чтобы почистить зубы. Её короткие тёмные локоны угрожали упасть ей на лицо, поэтому Эмма придержала для неё волосы. За свои усилия она была награждена поцелуем, когда Реджина закончила.       – Надеюсь, ты начала чувствовать себя здесь как дома? – поинтересовалась Реджина.       – Ага, я уже на пути к этому. Правда. – Эмма помолчала пару секунд, решая нужно ли озвучивать свои мысли. – Мне реально лучше от осознания того, что я могу поговорить об этом с тобой. Понимаешь? Я рада, что мы можем, хм, обсуждать всё друг с другом.       – Я тоже. Это такое облегчение. Вроде того, о чём мы говорили в том омерзительном туалете бара.       – Да, наверное, – сказала Эмма, перед выходом из ванной комнаты. – Брак. Тьфу, мои родители порой так раздражают. Они рады сделать это в третий раз, а вот мы с тобой чертовски боимся сделать в первый.       Реджина собиралась сказать, что уже была замужем, он остановила себя. Они обе уже согласились, что то, что у неё было тогда, не назовешь не свадьбой, не настоящим браком. В какой-то момент жизни, как и многие молодые девушки, Реджина хотела выйти замуж за свою Настоящую любовь, но реальность оказалась далека от идеала. Эмму не так увлекали романтические штучки, как Реджину, даже в юности они расходились в этом во взглядах. Она не могла припомнить, чтобы думала о замужестве, вместо этого (всякий раз, когда она позволяла себе помечтать) она представляла, что живёт с кем-то. К счастью, их желания совпали с тем, чего они обе хотят на данный момент.       То, что Реджина сказала дальше, напомнило Эмме о Ри, когда подростки впервые появились в Сторибруке. Хоть они и небыли хорошо знакомы, Ри упоминала о свадьбе, говорила, что с нетерпением ждёт своей по определённой причине.       – Я не смогла его надеть, – тихо произнесла Реджина. – Платье, которое я сшила. Оно было недостаточно грандиозным для королевской свадьбы, и вместо него я вынуждена была надеть фамильное кружево.       – Оно всё ещё у тебя? – поинтересовалась Эмма. – То, которое ты сделала из пыльцы фей или что-то в этом роде?       – Пыльцы фей. – Реджина улыбнулась. – Вполне возможно оно где-то здесь.       – Хорошо. Однажды оно тебе понадобится.       – Однажды?       – Ага. Однажды, когда мы переступим через себя. Если мы когда-нибудь решим пожениться, я хочу чтобы ты надела платье, которое любила. Обещаю, что буду аккуратно его с тебя снимать в нашу первую брачную ночь.       Вспомнив о своём обещании, данном перед тем, как они вышли из бара, Реджина подошла к Эмме сзади и расстегнула молнию её платья. Она положила руки на плечи Эммы и спустила рукава вниз по рукам блондинки. Передняя часть платья висела вокруг её бёдер. Реджина обхватила руками талию Эммы, затем провела ими по её спине.       Эмма знала, что к этому моменту Реджина, должно быть, уже видела все её шрамы: один в верхней части груди, где ей удалили родинку, тонкие растяжки вокруг живота, оставшиеся после беременности Генри, ожоги на предплечье и несколько маленьких точек на спине. Все они были бледными, и едва заметными. Реджина поцеловала её в плечо, а затем посмотрела в зеркало с вопросом в глазах.       – Я упала с мотоцикла Дина Чейза, – сказала Эмма. – Это случилось на дороге, по которой ехала Эм, когда оказалась здесь. Я сильно поранилась, и мне пришлось воровать, чтобы купить лекарство. Со временем они поблекли, но я надеюсь, ты не возражаешь против моих шрамов.       – Как ты можешь спрашивать меня об этом, тогда как у меня самой есть шрамы?       Эмма повернулась, чтобы положить ладонь на грудину Реджины, рядом с сердцем:       – Твои тут. Надеюсь, они тоже поблекли.       – Не совсем. Никто их не видит кроме меня. За исключением одного.       – Ты говоришь об этом?       Эмма легонько провела большим пальцем по верхней губе Реджины, где находился крошечный, едва заметный шрам. Реджина поцеловала её палец.       – Мама говорила, что он испортил мою красоту. Она боялась, что не сможет выгодно выдать меня замуж и снова, и снова ругала меня за то, что я поставила благополучие семьи под угрозу.       – Она была неправа, – прошептала Эмма. – Относительно твоей красоты и тебя. Она тебя совсем не знала.       – Нет, не знала. Но у неё были планы на мой счёт, и ей не нравилось знать, что мне хочется чего-то другого.       – Так откуда у тебя этот шрам? – поинтересовалась Эмма, поспешно добавив: – Если ты, конечно, хочешь со мной этим поделиться. Ты упомянула, что это произошло не так, как Ри получила свой...       – Это сделал Дэниел.       – Что? Он же не...       – Нет, то был несчастный случай, – поспешила добавить Реджина. – Это случилось в первый день, когда я встретила его в конюшне. Он перекладывал сёдла и не видел меня, одна из пряжек попала мне по лицу. Он считал, что это его вина, и не прекращал извиняться. Мать пришла в ярость, когда увидела рану. Я знала, что она прогонит нового конюха прочь, если узнает правду, поэтому придумала историю о спасении кошки на дереве. Если бы я не солгала, он бы нашёл себе другое место работы, я бы его не полюбила, и ничего из этого бы не произошло. У меня бы сейчас не было тебя. Но он бы выжил. Его смерть положила начало всему этому.       – Он оставил тебе этот шрам, который привёл его к смерти, и теперь ты видишь его каждый раз, когда смотришься в зеркало. Вот почему ты любишь зеркала.       – Да, – с болью в голосе прошептала Реджина. – Я уже не представляю себя без него.       Эмма нежно поцеловала шрам, но у Реджины были другие идеи, и она прикусила нижнюю губу блондинки зубами. Она снова поцеловала её и ахнула ей в рот.       – Он чувствительный.       – На шраме сильная чувствительность? До сих пор?       – Да. Тут ощущения сильнее, чем на остальной части моей губы.       Эмма поцеловала её скулу, чтобы прошептать Реджине на ухо вопрос. Она погладила женщину по лицу и внимательно посмотрела в глаза.       – Давай продолжим в спальне?       – Наконец-то. Одна из твоих идей оказалась хорошей.       – Уверена, когда-нибудь да у меня ещё появится пару хороших идей.       Реджина с улыбкой согласилась:       – Да, когда-нибудь. Возможно.