Двойные проблемы

      Казалось, во Вселенной высосали весь воздух. Повисла тишина пока Эм шокировано пялилась на доктора, а её мозг переваривал сказанное.       – Ч-чего? Нет, – качая головой, прошептала Эм.       – Судя по уровню ХГЧ срок маленький, около 12-14 дней. Слишком рано для проявления большинства симптомов. Тебе следует как можно скорее организовать дородовой уход. Это очень важно для беременной женщины.       Эми слышала, как он снова и снова поучает её о еде, упражнениях и тысяче других вещей, но ничего не понимала. Ей хотелось, чтобы он перестал произносить это слово. 'Беременна. Беременна.'       Она знала, что забеременеет в ближайшем будущем, но это не избавило её от крайнего удивления и чудовищности происходящего. До сих пор это казалось ей нереальным. У неё будет ребёнок. Ребёнок! Живой, дышащий, говорящий, смеющейся маленький человечек растёт в ней прямо сейчас. Конкретный маленький человечек, с которым она уже знакома. Её жизнь теперь никогда не станет прежней. 'Слишком рано. Я ещё не готова. Как такое могло со мной случиться? Мне всего семнадцать. Я не могу. Я не могу быть матерью, Бога ради, я даже о себе позаботиться, не могу. Не могу. Не могу. Что мне теперь делать? Младенец...'       «Мне нравится, как это звучит. Наш ребёнок.»       «Точно, но ведь ребёнок рано или поздно всё равно появился бы, так?»       «О, Эм, у нас будет общий сын. Разве это не удивительно?»       «Не знаю, что в этом удивительного. Полагаю, он появится на свет как любой другой живущий на этой земле человек.»       «Мне всё равно на твои слова, мой мальчик особенный.»       Воспоминания огорошили её подобно автомобильной аварии, в которую она сегодня попала. Ри тогда была счастлива и взволнована, так почему нет?       Врач сделал паузу, чтобы оценить её реакцию на эту новость:       – Это нежелательная беременность?       – Не смей так говорить о моём ребёнке! – рявкнула Эм.       – Прошу прощения. Я имел ввиду, ты показалась мне удивлённой, и из-за возраста... ну, во всяком случае, я настоятельно призываю тебя рассказать взрослым и родителям, они смогут...       – Нет.       – Есть кто-нибудь, кто может о тебе позаботиться?       – Я сама могу о себе позаботиться. У вас ко мне всё?       Доктор небрежно махнул рукой, будто сделал всё, что мог, и спорить с ней бесполезно.       Не глядя на него, Эм соскользнула с кровати. Схватив стопку своей одежды, лежавшую у изножья кровати, она направилась в ванную. Эм замерла, положив руку на дверную ручку, когда позади раздался голос доктора.       – Эм? Ты решила, что будешь делать?       Игнорируя вопрос, Эм закрылась в ванной. Поймав в зеркале собственное испуганное отражение, она отвела взгляд, отпустив взгляд на живот к которому прижимала одежду. Её глаза наполнялись слезами, пока зрение не затуманилось. Она зажала рот рукой, чтобы за дверью не было слышно ни звука.       'Да. Я знаю, что буду делать... потому что уже это делала.'

***

      Начальная Школа Сторибрука       Привычная детская толкотня и родительская спешка, поприветствовали Эмму, когда она пришла забрать Генри из школы. После разговора с директрисой она захотела увидеться с сыном, но его оставили в классе, а она не хотела давить и втягивать сына в ещё большие неприятности.       Когда Эмма написала матери, чтобы узнать, что там с Генри, её удивило то, что по словам Мэри Маргарет она стала свидетельницей того самого магического инцидента (факт, которого учительница публично не признала, даже под угрозой потерять работу). Очевидно, Генри и старший мальчуган по имени Итан спорили на детской площадке, а Мэри Маргарет была дежурной учительницей. Она стала свидетельницей того, как Генри потянули за руки, а затем Итана отбросило в воздух, и тот приземлился в шести футах от неё.       Ещё были показатели свидетелей, которые шериф просто не могла игнорировать. Мэри Маргарет, разумеется, не стала бы лгать о подобном. А значит это должно быть правдой. Генри напал на другого ребёнка применив магию.       Но Эмма понимала, что во всей этой ситуации с Генри должно быть что-то ещё. Уже какое-то время он ведёт себя странно, особенно с тех пор, как в прошлые выходные признался, что не хочет, чтобы она и Реджина были вместе, но отказывался объяснить причину. Реджина категорически отрицала возможность участия Генри во всём, что в последнее время происходит в Стрибруке, а вот Эмма сомневается. Она слишком много знает, и подозревает, что у сына есть от них свои секреты.       Она заметила, что он в одиночестве плетётся за толпой детей, и помахала ему рукой.       – Эй, пацан! Сюда.       – Эмма, – увидев её, удивленно произнёс Генри.       Он подбежал к ней и обнял за талию.       – Я тут подумала, что мы мало времени уделяем операции "Кобра". Хочешь посидеть в засаде?       – Конечно. А где?       – Как насчёт твоего нового замка?       – Не, там слишком много детей.       Генри качал головой, не соглашаясь ни на одно из предлагаемых ею мест. В итоге они остановились на патрульной машине шерифа. И вот они уже сидят в засаде на главной улице, припарковавшись возле закусочной и, наблюдая, как приходят и уходят люди. Казалось, Генри больше не в восторге от слежки, она быстро ему надоела, и он всё ещё выглядел как-то подавлено. Она ждала, когда он поделится с ней своим проблемами. Но в её характере - идти напролом.       – Генри. Нас с твоей мамой вызывали в школу. Ты знаешь из-за чего?       – Угу.       – Директриса хотела тебя отчислить. Она сказала, что ты применил магию на другом мальчишке.       – Угу.       'Всё равно что клешнями правду вытаскивать,' подумала Эмма.       – Это всё, что ты можешь мне сказать? Можешь подробнее рассказать, что случилось? Почему ты так поступил? Как у тебя получилось?       – Не хочу, чтобы ты меня возненавидела, – пробормотал Генри.       Эмма взъерошила его волосы:       – О, пацан, я никогда не смогу тебя возненавидеть.       – А мама?       – А твоя мама тем более. Она сделает ради тебя всё, что угодно. Ты знаешь, какой она была раньше, и видишь, как сильно она пытается измениться. Она делает это, потому что очень сильно тебя любит. Ты помог ей понять, что она может стать хорошей. И у неё получается. Я горжусь ей, а ты?       – Ага. Но все всё ещё ненавидят её за то, что она делала в прошлом. Я думал, ты тоже её ненавидишь. Ты, правда, любишь её, Эмма?       – Да, люблю. Теперь мы вместе. Какое-то время мы с твоей мамой были далеко не друзьями, и я знаю, что тебе было тяжело. Но мы, правда, сейчас пытаемся всё изменить, и хотим, чтобы ты тоже был счастлив. Если у тебя появятся вопросы, можешь подойти к любой из нас в любое время. Не хочу быть родителем, с которым ребёнок не может откровенно поговорить. Я обещаю, что выслушаю то, чем бы ты хотел со мной поделиться. Ты можешь объяснить мне, почему тебе не нравится то, что мы с твоей мамой сейчас в отношениях?       Генри косился на неё исподлобья:       – Я не хочу, чтобы вы были вместе, если в итоге ты всё равно её бросишь.       – Почему ты думаешь, что я её брошу?       – Нил ушёл, а он должен был быть мне отцом. Я видел, как он уезжал с Тамарой, когда вышел из магазина мистера Голда в прошлую субботу. Ты тоже хочешь уйти?       – Нет. Я не собираюсь преследовать его или что-то в этом духе. Генри, то, как поступил Нил - неправильно, но теперь у него своя жизнь. Он уже давно нас бросил. Я знаю, как разочаровывает то, когда кто-то тебя бросает, знаю, как это больно. Но я не поступлю так с тобой и твоей мамой, я никогда не брошу, ни одного из вас...       – Я тебе не верю! – перебил Генри. – Ты бросила меня, когда я был совсем маленьким, и собиралась бросить в прошлом году.       Эмму поразила злость в его ответе:       – Что? – прошептала она.       – Ты говорила, что собираешься уехать из Сторибрука до того как я откусил выпечку с ядовитым яблоком. Ты собиралась бросить меня, хотя мне было нужно, чтобы ты осталась и помогла снять проклятие. Ты мне не поверила. А я ведь твой сын и ты должна была меня любить, так почему что-то должно помешать тебе бросить маму? А если ты сбежишь - это разобьёт ей сердце, и она снова станет злой.       Генри печально отпустил взгляд:       – Думаю, будет лучше, если мы, как и раньше будем только вдвоём. Мы с мамой будем держаться вместе, потому что мы оба плохие, и все нас ненавидят. Мама никогда меня не бросит.       При явном беспокойстве Генри об их семье у Эммы разрывалось сердце. Должно быть, именно поэтому он в последнее время часто капризничал и цеплялся за Реджину. Он считал, что биологическая мать собирается их бросить. Боялся, что она оставит Реджину с разбитым сердцем, отчего та снова свернёт на недобрый путь. Но хуже всего было то, как он говорит о себе. Он называет себя "плохим", и, не взирая на то, что она сама постоянно в детстве о себе так говорила... опустошающее чувство, услышать такое от сына.       Когда Генри впервые встретился со своим биологическим отцом, он был взволнован, особенно, когда Нил приехал в Сторибрук под предлогом встретиться с сыном и провести с ним время. Но этот внезапный порыв лишь вселил в Генри надежду, но, сверх жестоко было то, что снова исчезнув, он даже не удосужился проститься. 'Было ли это сделано под влиянием Тамары?' задумалась она. 'Или он снова предпринял попытку сбежать от отца, как это было на протяжении длительного времени?' Эмма сильно злилась на Нила за то, что тот так разочаровал Генри. На самом деле, она не хотела отказываться от ребёнка, но Генри, слишком мал, чтобы по-настоящему понять, на сколько тяжело ей далось тогда то решение. С первого дня его рождения она надеялась, что её сын никогда не будет чувствовать себя ненужным, как она себя ощущала всю свою жизнь.       – Эй, пацан, послушай. Если тебе трудно поверить в то, что я говорила ранее, поверь хотя бы в это: ты не плохой. Ты хороший, ясно тебе? Даже если ты сделал что-то плохое или совершил не одну ошибку - может даже много, - это не значит, что ты плохой. Мы с твоей мамой любим тебя, несмотря ни на что. Я не оставлю вас ребята. Я мало, что знала о семье до приезда сюда, но я учусь. Члены семьи не бросают семью, а именно семьёй мы трое и являемся. Ты сам привёл меня в Сторибрук, пацан, так что ты надолго застрял тут со мной.       – Пожалуйста, не уходи, – сказал Генри. – Даже если ты посчитаешь, что так для меня будет лучше. Потому что это не так. Ты должна пообещать, что чтобы ни случилось, чтобы ты обо мне не узнала... ты от нас не уйдёшь.       – Я никуда не уйду, – вздохнула Эмма. – Иди ко мне. – Наклонившись, она взяла его за плечи и крепко обняла. Эмма поцеловала его в макушку, а затем упёрлась в неё подбородком. – Не волнуйся о своей маме, хорошо? Она сильная. Теперь она с нами. Её темная сторона не вернётся без боя.

***

      Тем же вечером на Миффлин-стрит 108       В этот же день, организовав Эм выписку из больницы, Астрид привезла девочек домой, а затем, не сказав никому ни слова, отвезла машину Эммы обратно на парковку Мейн-стрит.       Эми лежала на диване в гостиной, уставившись в экран телевизора, но в видеоигру не играла. Она была приостановлена на время, пока Генри чистил зубы. Эмма работала с бумагами в столовой, оставшись там после ужина, Ри тоже где-то по дому бродила. Физически Эм чувствовала себя хорошо, будто и не попадала в аварию, другое дело морально.       Головная боль немного утихла, но в висках всё ещё осталась тупая пульсация. Она машинально приняла аспирин, и только потом поняла, что натворила. Достав телефон, она загуглила, безопасно ли принимать таблетки на ранних сроках беременности, но результаты поиска выдали ей столько пугающей информации, большую часть которой она вообще не понимала. 'Он сейчас размером с маковое семечко, а я уже сделала для него неправильный выбор?'       Она была грустна, заметно замкнута, и не было сил вести себя как обычно. Когда она узнала новости, она с пониманием осознала, что, по всей вероятности, с Эммой никого не было рядом, когда та узнала об этой новости. Ри суетилась вокруг неё с тех пор как они покинули больницу, а Эм будучи словно в оцепенении, ей позволяла.       Обычно это она выступала в роли сильной защитницы, и ей нравилось исполнять эту роль в их отношениях, но прямо сейчас она сама нуждалась в заботе. Ей не следовало этому удивляться, но, несмотря на то, что Ри часто бывает наивной и даже напуганной, девушка всегда делает шаг вперёд, когда кто-то даёт ей шанс. Хотя, кажется, что почти никто ей его не даёт.       Ри всё ещё не знает правды.       Эм снова кольнуло неприятное чувство вины, и не только от того, что сегодня чуть не разбилась на машине вместе со своей девушкой, а ведь они могли пострадать гораздо сильнее - все трое. Она также не сказала Ри, что уже беременна ребёнком, который однажды станет их сыном.       'Я пока не могу ей об этом сказать. Она не должна знать, вдруг я решу не отдавать его на усыновление. Если я решу его оставить, мне больше никогда не придётся быть одной. Смогу ли я так сделать? Могу я оставить его себе, а в Сторибрук вернуться позже, чтобы снять проклятие. Тогда мы снова сможем быть все вместе, ничего ведь особо не изменится, не так ли? Но я не буду ничего помнить, когда вернусь обратно, Эмма ведь не вспомнила. Она узнала, что беременна только после того как попала в тюрьму, она ничего не знала об этом месте пока Генри не привёл её сюда. Мне просто нужно составить план: оставить ребёнка, вернуться в Сторибрук. Но тогда Реджина останется одна, и у неё не будет ни единого шанса и причины измениться, а значит, она так и останется Злой Королевой, когда я вернуть сюда, правильно? Нет, я не могу с ней так поступить. Один фиг, я не смогу о нём хорошо позаботиться. Она будет раздавлена, если я его не брошу. Она так сильно его хочет.       Но я тоже хочу его себе.'       – Эм, я иду! Не начинай без меня. – Генри вбежал в комнату, и с отдышкой плюхнулся на пол перед диваном. – Ты уже играла следующий уровень?       – Не-а. Игрушка стояла на паузе, тебя ждала.       – Круто!       Эм обнаружила, что так внимательно его изучает, будто впервые видит. Генри переодетый в свою тёмно-синюю пижаму, сидел на ковре скрестив ноги и сжимая в руках джойстик. Маленький розовый кончик его языка высунут изо рта, выражая сосредоточенность на игре. Кто ещё так делает? После ванны от него пахнет свежестью и мятной зубной пастой, а его всё ещё влажные тёмно-каштановые волосы вьются вокруг его маленьких ушей. 'Интересно, чей у него цвет волос? Явно не мой. Он такой красивый, как я раньше этого не замечала? Он бледноватый и немного худощавый, как я. Кажется, у него мои глаза. Но каждый раз когда я на него смотрю, вижу только...её.'       – Эй, Эм, у тебя всё норм? - Генри повернулся к ней, и смотрел, слегка склонив на бок голову.       – Ага. Как дела в школе?       – Не очень, – признался Генри. – Мам вызвали к директору. Меня чуть не исключили.       'Ха, вот этим он точно в меня! Яблочко от яблоньки, да? Не смогу сосчитать сколько раз меня выгоняли из школы.' Однако, Генри ведь такой воспитанный и прилежный ученик - в отличие от неё. Это определённо влияние Реджины. Он умён, здоров и в безопасности, только потому что растет под её опекой. 'Был бы он таким, если бы рос со мной? Очень в этом сомневаюсь. Не хочу, чтобы он закончил также как я. Хочу, чтобы у него было всё то, чего у меня никогда не было. Хочу, чтобы у него был дом.'       – Что ты сделал? Писал чёрной ручкой вместо синей?       – Нет. Я сделал кое-что плохое другому мальчику, но он самый большой хулиган на свете. Итан поцеловал Дженну, а после довёл до слёз, он так поступает со всеми девочками. Я пытался убедить его, что так делать нельзя, не получилось. Поэтому мне пришлось воспользоваться магией. Все в школе узнали и теперь меня боятся. В прошлом году они все смеялись надо мной, потому что я как маленький ребёнок верил в сказки, но теперь все узнали, что они действительно из Зачарованного леса, а я единственный не оттуда. Никто больше не заговорит со мной.       Внезапно Эм почувствовала, как в ней горящим пламенем вспыхнул гнев, она хотела донести настучать тем детям по головам. Что, чёрт возьми, с ними не так? На сколько нужно быть слепым, чтобы не видеть в Генри хорошее? Почему они не хотят с ним дружить? Он ведь забавный, классный парень. Как, узнав поближе, его можно не любить?       – Так вот почему ты в последнее время опаздываешь на школьный автобус?       – Думаю, да. Одноклассники зовут меня Принц - Полукровка. Из-за того, что моя мама - Злая королева.       Эм прыснула от смеха прежде, чем сумела себя остановить.       Генри сердито нахмурился:       – Это не смешно!       – Ага, сорян, пацан. – Эм фыркнула. – Это совсем не смешно... это весело. Ты порой реально выглядишь, как Гарри Поттер когда играешь со своим химическим набором, как самый настоящий ботан. Как тебе удалось стать таким умным, а?       Генри смотрел на неё около минуты, будто исследуя.       – Если я расскажу тебе кое-что, обещаешь не рассказывать моим мамам? Ты сможешь сохранить этот секрет от всех?       – Без проблем.       Генри наклонился и, создав над губами козырёк из ладони, прошептал:       – Это я сделал. Из-за меня вы с Ри тут появились. Это сделал я. Всё.       Эм улыбнулась, несмотря на то, что сердце ускорило ритм.       – Эм, ты выглядишь грустной. Можно тебя обнять?       Генри забрался на диван перед ней и крепко обнял её своими костлявыми ручонками. Вот и всё. Броня пала. Эм чуть не расплакалась, понимая, что он завоевал её сердце, и она навсегда останется перед ним бессильной. 'Не могу поверить в то, как сильно его уже люблю. Я не хочу его никуда отпускать. Но должна. Должна дать ему лучший шанс. Вдали от меня.'       – Мне нравится то, что вы оказались здесь, ребята, – пробормотал ей в плечо Генри. – Я как будто нашёл себе новых друзей. Несмотря на то, что вы однажды станете моими родителями, будете мной командовать и указывать, что делать. Я рад, что перенёс вас сюда, чтобы помочь моим мамам, наконец, разобраться в себе и быть вместе.       – Ты хорошо поработал, пацан, – голос Эм смягчился, в полной мере наслаждаясь ощущением, которое вызвало у неё объятие будущего сына. – Этим двоим была необходима помощь. И знаешь что ещё? Принц-Полукровка не такой уж плохой. Как оказалось, он был своего рода героем. Его истинная преданность проявилась в нужном месте. Всё, что он делал, было во имя любви.       Генри сел рядом и изумлённо ей улыбнулся:       – Блестяще! Я знал, что ты поймёшь меня, Эм.       – Генри, – с порога позвала Ри. – Пора спать, уже 20:30. Тебе завтра в школу.       Мальчик протестующее заскулил:       – Но Эм же не идёт...       – Да, она тоже сейчас ляжет спать. Она сегодня очень устала. Поднимайся наверх. Я сейчас подойду, чтобы пожелать тебе спокойной ночи и уложить спать.       – Пока, Эм, – Генри махнул ей рукой.       Ри наблюдала, как тяжело вздохнув, Генри поплёлся наверх, еле-еле волоча ноги, будто надеялся, что она передумает и отменит свой указ о сне. Когда он, наконец, поднялся наверх, она про себя улыбнулась и опустилась на пол, вставая на колени перед Эм.       – Как ты себя чувствуешь, дорогая? – откидывая волосы назад, спросила Ри. – Почему бы тебе тоже не пойти в постель и не подождать в ней меня. Как думаешь, тебе лучше поспать эту ночь одной или хочешь пообниматься?       Эм вздохнула.       – Да, пожалуйста. Сейчас я бы точно не отказалась от обнимашек.

***

      Менее чем через полчаса после того, как Ри отправила Генри и Эм спать, она смогла прибраться в гостиной, и после сама отправилась наверх. Зная наверняка, что Эм дожидается её, как бы сильно не устала. Практически в полной темноте она залезла на кровать и прошептала:       – Тебе тепло?       – Теперь да. – Эм перевернулась и обняла Ри рукой и ногой, чтобы теснее прижаться друг к другу.       – Эмма и Реджина разговаривают внизу. Ну, целуются и мирятся, если конкретнее. Как думаешь, нам следует рассказать им о том, что сегодня случилось? Или твоим родителям?       – Ты не можешь рассказать им об аварии, Ри. Взрослые всегда бесятся от подобных новостей. Помнишь, что случилось прошлый раз, когда мы сбежали?       – Да, помню. Они были очень расстроены. В конечном итоге, все из-за этого пострадали.       'В особенности я и ты,' подумала Эм, вспомнив, как после того как её и Ри застали целующимися в отеле типа "ночлег и завтрак" они стали ссориться по мелочам, таким как недопонимание, и действительно значимым вещам, как их сын. Эм поцеловала Ри в изгиб шеи, рядом с тем местом, где шея переходила в плечо, но тут же откинулась назад на подушку. 'От Ри всегда так пахнет? Запах такой приторно сладкий, что я почти не могу его вынести. Я просто не замечала этого раньше или это какой-то беременный бзик? Боже, что со мной происходит? Как отключить подобные мысли прямо сейчас? Я люблю её больше жизни. Она девушка моей мечты. Что, если она не сможет дождаться, когда я разберусь со своим дерьмом и снова стану нормальной?'       – Сегодня я так напугалась, - сказала Ри. - Я так рада, что ты не сильно пострадала. На секунду я подумала, что могу... Нет. Я не могу потерять тебя, Эм. Ты слишком много для меня значишь.       – Всё могло бы быть намного хуже. – Эм вздохнула. – Я тоже не хочу терять тебя. Просити, Ри. Я знаю, что повела себя безответственно. Обещаю больше не буду уговаривать тебя на подобного рода глупости. Больше никаких рисков. Пора мне повзрослеть.       – Пожалуйста, не вини себя в этом. Всё обошлось.       Эм некоторое время молчала, пытаясь прислушаться к словам Ри и облегчить своё чувство вины. Не особо сработало. Сегодня она почувствовала, что не смогла защитить свою семью, и поклялась, что такого больше не повторится. Каждое решение, которое она с этого момента примет, будет заключаться в том, чтобы защитить и сохранить крошечную жизнь внутри себя. На фоне этого всё остальное бледнеет и кажется таким тривиальным. С этих самых пор кроме Генри и Реджины ничего не будет иметь для неё значения.       'Я должна сказать ей. Но технически ей нельзя об этом знать. Реджина ничего не знала, пока не усыновила ребёнка. Что, если эта новость всё испортит в будущем? Что если это каким-то образом повлияет на Генри? Кто знает, что может случиться. Но я не могу хранить этот секрет вечно. Если мы в ближайшее дни не вернёмся в своё время, она один фиг, узнает. Пусть она и немного наивна, но явно не упустит тот факт, что я с каждым днём всё больше превращаюсь в пляжный мяч. Она и сейчас понимает, что со мной что-то не так. Я прямо сейчас должна ей обо всём рассказать. Если расскажу позже, она обидится, что я не рассказала ей этого раньше. Нет, не могу. Что, если это всё изменит между нами? Что, если она не захочет...'       – О, Боже, Генри так трудно было уложить спать этим вечером! – пожаловалась Ри. – Эм, я считаю, что в этом есть и твоя вина. Не нужно было играть в эту ту перед сном.       – Прости, – пробормотала Эм.       Тон Ри стал мягче:       – О, я просто пошутила. Как хорошо, что вы двое сейчас ладите. Я бы чувствовала себя немного обделённой, если бы не была так счастлива. Он боготворит землю, по которой ты ходишь, знаешь ли.       Эм фыркнула, слабо веря в услышанное.       – Не понимаю почему. Ты та, кто станет его мамой.       – Ты тоже его мать, – смущённо сказала Ри.       – Но ты уже хороша в роли мамы. Откуда ты знаешь, что делать? Я даже не представляю, что значит иметь хорошую маму, не говоря уже о том, чтобы ею быть. Ты знаешь, что для него лучше. Всё что могу я, это давать ему шоколадки перед ужинам и играть с ним перед сном. Я ему вообще не нужна.       – Эм, с тобой всё в порядке? Ты выглядишь подавленной. Ты же сказала бы мне, будь с тобой что-то не так?       Эм прикусила губу и закрыла глаза, прежде чем ответить:       – Просто дай мне тебя обнять. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да?       – Да. Ты доказываешь мне это каждый день.       – Это потому что с каждым днём я всё сильнее в тебя влюбляюсь. Когда я думаю, что моё сердце переполнено, в нём создаётся место для большего.       – Ты права. – Ри сонно вздохнула. – Мне тоже так кажется. Тем более сейчас. Сегодня был особенный день для меня, Эм. Такое ощущение, что весь мир изменился.       – И я вместе с ним, – прошептала Эм. – Ты даже не представляешь себе насколько.