Двойные проблемы

      Прошло несколько дней с тех пор как новый исполняющий обязанности мэра, без особой охоты, вернулась к власти, но крики протестующих, раздающиеся за пределами ратуши всё не утихали.       Бывшая Злая королева давно привыкла к крестьянам выкрикивающих оскорбления в её адрес из своих укрытий, но Реджина Миллс была вынуждена признать, что здешний народ более творчески подошёл к делу с плакатами и менее вульгарными лозунгами, чем когда-то в Зачарованном лесу. Поднявшись со своего места за рабочим столом, она взглянула через занавески на яркие плакаты:

      «СТОРИБРУК ИЛИ СТОРИБРОКЕН?»       «У ЗЛА ЖЕНСКОЕ ЛИЦО ИЛИ ДЬЯВОЛ НОСИТ PRADA?»       «ПРОКЛЯТЫЙ ДЕСПОТ!»       «СЖЕЧЬ ВЕДЬМУ!»       «ЛЮДИ ТЕБЯ НЕНАВИДЯТ!»

      Что ж, последним был весьма наивным и ничуть не остроумным. Реджина закатила глаза. Единственное, что продолжало её удивлять, это впечатляющая выносливость, которую демонстрировала маленькая толпа критиканов. Собравшиеся выглядели довольно замёрзшими и голодными, когда она каждое утро шла по парковке к тёплому офису с чашкой горячего ванильного латте в руке.       Шериф взбесилась, узнав об этом.       «– Господи, Реджина, да ты на мушке! Откуда взялись всё эти протестующие?       – Из комфортабельных домов и с рабочих мест, я так понимаю, дорогая, – сухо сказала Реджина, возвращаясь к своим бумагам.       – Реджина! Как ты можешь быть такой спокойной? Надо что-то с ними делать!       – Королева не поднимается со своего трона, чтобы обратиться к крестьянам, бросающимися в неё камнями.       Эмма рассмеялась:       – А если Генри придет навестить тебя после уроков и прочитает всё это дерьмо о своей матери? А если один из них псих? Разве у меня нет полномочий их арестовать?       – Они ссылаются на демократию. Якобы выражают свою неприязнь и идиотские мнения в дозволенной форме. Ты ведь постоянно напоминаешь мне, что ты современная женщина, – Реджина изогнула бровь, – а в современном обществе свобода слова не причина для ареста.       Эмма смотрела на неё стиснув зубы:       – Как скажешь. Но если кто-нибудь из них хоть пальцем тебя тронет или начнёт угрожать, я брошу их дряблые задницы в камеру. Я серьезно, Реджина, – настаивала она. – Это не шутки. Если будут поступать какие-либо угрозы, будь то, по телефону, по электронке или голубиной почтой, я хочу, чтобы ты поставила меня в известность.       Выражение на лице Реджины смягчилось:       – Эмма. Спасибо, но я не нуждаюсь в защите. Не стоит включать спасительницу каждый раз, когда кто-то косо на меня смотрит.       – Я беспокоюсь о тебе, – со всей серьезностью произнесла Эмма.       Это был не первый раз, когда шериф это говорила, и с таким молящим и искренним лицом, заставляющим сердце Реджины таять… но она чувствовала, что нет необходимости беспокоиться.»       Именно поэтому она не рассказала Эмме о кровавом свинном сердце, найденном в доме этим утром. Недоброжелатель потерпел неудачу в надежде запугать её, да и времени на такие глупости у неё нет. Из-за некомпетентности предыдущих мэров в работе накопилось куча недостающих пробелов. Расследование шерифа у её офиса только усугубит сложившуюся ситуацию и вызовет дальнейшие задержки в работе.       Реджина только собиралась отойти от окна и занять своё место за столом, когда среди протестующих внезапно наступила тишина. Отсутствие шума привлекло её внимание, и она снова раздвинула занавески. Взглянув на безупречно подстриженный газон, в её глазах появились опасные блики.       В стороне от протестующих, с поднятым вверх куском картона, стояла знакомая фигура развитого не по годам мальчика, выкрикивающего оскорбления направленные на толпу у мэрии.       Её развитый не по годам сын.       До сих пор она была спокойной, хладнокровной и отстранённой. Она не трогала протестующих, если только они ей не мешали (чего собственно и не было). Им ещё не посчастливилось увидеть её сердитой, ещё не засвидетельствовали возвращение Злой королевы,… но теперь она была на грани.

***

      Реджина спустилась на первый этаж и нажала на телефоне кнопку быстрого набора.       – Шериф Свон? Зайдите ко мне, – пролаяла она в трубку и быстро сбросила вызов, уверенная, что буквально через пару минут услышит полицейскую сирену.       Толпа у Ратуши была слишком занята спорами с ребёнком, чтобы заметить мэра с лицом, кипящим от холодящей душу ярости, шагающую к ним по лужайке. Материнский инстинкт вспыхнул при виде сына рядом с протестующими.       – … но она моя мама! – Сердито кричал Генри, махая своей маленькой картонкой. – Это настоящая Злая королева!       – Генри Джеймс Миллс! Что ты здесь делаешь? – Строго спросила Реджина. – Ты сейчас должен быть в школе.       Генри замер на месте и прекратил спорить. У всех детей на уровне инстинкта заложено, что когда мама использует твоё полное имя ещё и при этом голос повышает, это значит, что ты в глубокой жо-жо.       Реджина добралась до толпы, схватила Генри за плечо и, желая защитить от негативных взглядов, загородила собой.       – Но мааам! – запротестовал Генри.       – Тихо, Генри. Я не хочу ничего слышать.       Она посмотрела на бунтующих с каменным выражением на лице:       – Оставьте моего сына в покое. Полиция уже в пути. Предлагаю вам либо разойтись, либо продолжить свой мирный протест, не вовлекая и не подвергая опасности ребёнка.       Из толпы вышел мускулистый мужчина, в синим балахоне с надписью «БОБ», и сказал громким басом:       – Мы ничего не сделали! Просто поболтали с вашим мальчишкой, Ваше Величество. Кажется, он считает Вас не такой злой, каковой вы являетесь.       Реджина блаженно улыбнулась мужчине, рост которого, казалось, превышал её собственный, в четыре раза:       – Он ошибается. Я намного хуже.       Раздалось больше голосов сопровождающиеся насмешками и согласием с её словами: «Он даже не сын вам!», «Мы наслышаны, как вы издевались над ним долгие годы!», «Если вы не можете контролировать собственного ребёнка, как вы можете управлять городом!».       Реджина не могла поверить в глупость высказываний, которые слышала:       – Очевидно, у вас нет детей. Они не всегда следуют родительским указаниям.       Студент колледжа опустил свою табличку и обратился к ней с уже более рациональным вопросом:       – Почему мы обязаны во второй раз принять коррумпированного мэра? Это выборная должность, а голосования не было.       – Абсолютно с вами согласна, – дипломатично признала Реджина. – Меня попросили временно принять на себя обязанности мэра. Выборы будут.       Стройная женщина перекинула на плечо косу, доходящую ей до щиколотки, и щёлкнула зубами:       – Вы та, кто, якобы, привела нас в этот мир. Вы дали нам новую жизнь, которую мы сейчас проживаем. Раньше я была королевских кровей, а сейчас, работаю парикмахером, разве это справедливо!       Реджина стиснула зубы:       – Проклятие наградило нас очень сложными проблемами, которые не могут быть решены разглагольствованиями. Я проведу пресс-конференцию, где будут обсуждаться проблемы, волнующие жителей Сторибрука, чтобы мы могли в дальнейшем все вместе двигаться вперёд.       Боб сложил мясистые руки на свою бочкообразную грудь:       – Женщина, вы зло в чистом виде, мы не верим ни единому вашему слову. Вас следует изолировать от общества. Мы не остановим протест, пока вы не прислушаетесь к нам и не сдадитесь!       – Принимая во внимание мою твёрдую хватку и нетерпимость к пустой болтовне, это маловероятно, – пренебрежительно сказала Реджина.       Их прервал звук полицейской сирены, и Эмма за считанные секунды выскочила из машины, оставив дверь распахнутой.       – Привет, Эмма, – радостно крикнул Генри.       – Генри, в машину. Живо, – приказала Эмма, не сводя глаз с толпы.       Мальчик пробежал мимо, когда Эмма встала рядом с Реджиной, демонстрируя значок и пистолет так, чтобы они всем были видны.       – Проблемы, мадам мэр?       – Здравствуйте, Шериф – вежливо начал Боб. – Мы тут просто напомнили мэру, что не забыли, что она всё ещё является Злой ведьмой.       Эмма посмотрела на Реджину, как бы молчаливо сказав: «я же говорила», а затем вытянула ладони перед толпой.       – Хорошо, мне достаточно информации. А сейчас все отошли к дороге. Я не могу остановить ваш протест, но только в том случае, если вы не находитесь на государственной территории и не мешаете человеку работать. И… – Эмма мельком глянула на Реджину. – Как только узнаю, кто из вас оставляет кровавые сердца на пороге, я мигом запру вашу задницу в камере. Покинули территорию, сейчас же!       Когда толпа, наконец, разошлась, Эмма выдохнула, встречаясь с обеспокоенным взглядом Реджины.       – Ты в порядке? – грубо спросила Эмма.       – В полном, Шериф. Я оценила своевременную реакцию на вызов.       – Рада, что ты позвонила мне до того, как с тобой что-нибудь случилось. Или с Генри.       Реджина мрачно покачала головой:       – Я вызвала тебя не ради нашей безопасности. А чтобы защитить их. От меня.       – О, Боже, – пробубнила Эмма себе под нос. – Этим идиотам повезло, что ты изменилась. Но тебе всё равно придется рассказать мне о сердцах.       Реджина наклонилась, чтобы подобрать маленькую картонку, выпавшую из рук сына. Она перевернула её и сразу узнала, чувствуя, как сердце приятно сжимается в груди. На той оказалась наклеена их старая совместная фотография: Реджина стояла у окон детского сада с маленьким мальчиком на руках, завёрнутым в голубое одеяло.       – Я отвезу Генри обратно в школу, – твёрдо сказала Эмма. – Он наказан на следующее столетие. Или два.       – Передай, что я люблю его.       – Ну уж нет, Реджина, не проявляй сейчас мягкость, иначе мне придется проявить твёрдость. А наказывая, я превращусь в лицемерку, учитывая всё то, что я творила, будучи ребёнком.       – Не наказание, а «дисциплина».       Эмма вздёрнула бровь:       – Ты ни капельки не злишься?       – Не на Генри. Не думала, что нашему сыну интересна политика, – сказала Реджина.       – О чём ты? Он умный малый и твой сын, – усмехнулась Эмма. – Конечно, он рано или поздно появился бы здесь, и встал на твою защиту.       – У него комплекс героя. Как и у его матери, – дразнила Реджина, понизив голос до шепота: – Которая, кстати говоря, выглядела невероятно сексуальной, проявив жёсткость и выпятив вперёд грудь, чтобы все узрели отшлифованный значок власти. Ты серьезно относишься к своей обязанности «служить и защищать», не так ли?       – Да, когда дело касается моей семьи, – облизнула губы Эмма. – Я нереально сильно хочу тебя сейчас поцеловать, но они глазеют. С дороги неплохой обзор на нас.       – Если бы это не отразилось на будущих выборах и не травмировало психику сына, я бы прямо сейчас кинула вас на лужайку и покаталась на вас, Шериф.       Эмма тихонько застонала, представляя всё это в своём воображении:       – Беру свои слова обратно. Ты ничуть не изменилась. Ты злая, очень злая женщина.       – Да дорогая, пытаюсь соответствовать прозвищу. Позже, – пообещала Реджина, прежде чем с улыбкой шагнуть в направлении Ратуши. Она помахала сыну, ожидающему в полицейской машине.

***

      – Эм, сожми свои бёдра ещё немного, – сказала Ри.       – Я не догоняю, как надо, – расстроенным голосом сказала Эм, от того, что не могла понять как правильно.       – Держи спину прямо, но сильно не напрягай. Позволь себе привыкнуть к движению.       – Такое чувство, что я сейчас свалюсь нафиг!       Ри с улыбкой вела за вожжи пони вокруг загона:       – Не свалишься. Для новичка ты отлично справляешься.       – Это сложнее, чем кажется, – проворчала Эм. – Бьюсь о заклад, моей лошади со мной скучно.       Ри попросила Мэри Маргарет отвести их в конюшню, покататься верхом. Вернее, чтобы она научила Эм основам, дабы в дальнейшем они могли покататься. Для Эм она выбрала дрессированного взрослого доброго пони. Ри трудно представить, как это не уметь держаться в седле. Она впервые села на лошадь почти сразу после того как научилась ходить, для неё это естественно.       – Завтра у меня будет болеть задница, – с сожалением произнесла Эм.       Ри хихикнула:       – Это маловероятно. Не может болеть то, чего нет.       – Эй, ты только что оскорбила мою задницу? Я бы не спрашивала, если бы ты не покраснела, Ри.       – Она мило смотрится в этих джинсах.       – Ох, подожди. Вот только спущусь на землю…       – Обещания все давать горазды. А пока сосредоточься на езде. Тебе повезло, что пони не понимает знаков твоего тела, иначе она бы запуталась.       Когда Эм выучила азы верховой езды, Ри придерживая за талию, помогла ей спуститься на землю. Светловолосый подросток решил подождать у загона, пока Ри выводила коня, на котором собралась кататься. Шерсть сияла на солнце как обсидиан, а смелый угольно-чёрный взгляд говорил о непредсказуемости и своенравии.       Эм крикнула:       – Святое дерьмо, Ри! Ты собралась кататься на ЭТОМ? Он монстр.       Во взгляде Ри была уверенность:       – По внешности лошадей не судят. Его зовут Блейз.       Эм подняла бровь:       – Хочешь, чтобы я представилась лошади?       Когда она подошла к ним, жеребец остановился и фыркнул, мотая гривой. Ри поднесла ладонь к его к носу, предлагая почувствовать свой запах.       – Видишь, теперь мы друзья.       Эм усмехнулась:       – Ри, он может тебя съесть. Причём за один укус.       Ри погладила коня по голове:       – Не слушай её, Блейз. Мы с тобой повеселимся, а потом вернёмся и прокатим мою девушку.       Эм засмеялась:       – Ох, боюсь-боюсь. Ладно, Маленькая Мисс Лошадиный Шепот, посмотрим, кого проглотит дьявольская лошадь, а кого нет. Хорошо, повеселиться.       Пока Ри каталась на коне, Эм сделала пару кругов вокруг конюшни. Она могла бы подождать в другом месте, но наблюдать за искренней радостью и волнением на лице Ри, было удовольствием.       Эм поправила очки и прищурилась, пытаясь разглядеть маленькую чёрную точку в дали.       – Здравствуй. – Обратился к ней высокий красивый парень, выглядевший немного старше её. Он опирался спиной на деревянный частокол. – Она справляется?       Эм пожала плечами:       – Ага. Она отлично держится в седле.       – Я рад, – улыбнулся парень. – Однажды это плохо кончилось. Приятно снова видеть её счастливой.       Эм показалось это странным. Ри слишком хороша, чтобы упасть с лошади. И, по всей видимости, испытывает особую любовь к таким энергичным коням как Блэйз. Откуда этот парень вообще знает Ри?       – Ты типа знаком с Реджиной? Работаешь в конюшне? – задавала вопросы Эм, разглядывая его одежду для верховой езды. – Нам сказали, что здесь больше никого не будет.       Парень не ответил, молча смотря на горизонт. Он указал на возвышенность на той стороне поля среди деревьев.       – Там хорошее место для пикника. Очень романтичное. Особенно, если вас не ждут дома на чай.       Подмигнув, юноша ушел.       – Ага, ладно, спасибо. Увидимся, – неловко пробормотала Эм.

***

      Эм наблюдала, как Ри суетится над корзинкой для пикника и расстилает на землю одеяло из тартана. Сегодня, вместо одежды пастельных тонов Мэри Маргарет, Ри была одета в свой костюм для верховой езды. Брюнетка разглаживала одеяло рукой и дулась, когда шерстяные складки не ровно ложились на траву. Порой, она была чересчур милой.       – Ты не успокоишься, пока оно не ляжет идеально?       – Дразнила Эм. – Я умираю с голоду.       Ри по-доброму прищурилась:       – Ты вечно голодная.       Эм невинно посмотрела вдаль и ногой, намеренно, всбарамошила одеяло.       – Эм! – Раздражённо сказала Ри. – Сиди нормально или я отправлю тебя за лошадьми.       Последовав совету парня, которого Эм видела ранее, девушки медленной рысью добрались до поля с едой для пикника. Скакун Ри – Блейз и песочный пони Эм ждали их у дороги, время от времени пощипывая травку.       Скрестив под собой ноги, Эм взяла в руки корзинку с Бабулиными вкусностями:       – Так. Что у нас тут? Шоколадный пирог, шоколадное печенье, шоколадный эклер… да, это точно моё, а яблочный пирог со взбитыми сливками для малышки Ри… Ням-ням. Что будем лопать сначала?       Ри засмеялась:       – Эм! Это десерты. Вот, сначала съешь сэндвич.       Эм вздохнула и потянулась за салатом:       – Ты слишком правильная, Ри. Наверное, поэтому я облажалась с попыткой сбить тебя с пути.       – Надеюсь, в будущем, когда забеременеешь, ты будешь добавлять в свой рацион зелень, – дразнила Ри.       – Мхм, – проворчала Эм.       – Тебя что-то беспокоит? – заботливо поинтересовалась Ри.       Эм пожала плечами, не сводя глаз с сэндвича в своей руке.       – Эм, ты можешь обо всём мне рассказать.       – Это… это касается нашего ребёнка.       Ри улыбнулась:       – Мне нравится, как это звучит. Наш ребёнок.       Эм обеспокоенно посмотрела на свою девушку и платину прорвало:       – Ри, я сомневаюсь, что смогу это сделать. Я не могу… я пока не хочу иметь детей. Мне всего семнадцать. И я не уверенна, что смогу его бросить. Но я не могу смириться с мыслью, что всем этим причиню боль тебе. Я хочу, чтобы ты стала мамой. Правда, хочу. Хочу, чтобы мы однажды стали семьёй. Но не хочу надолго оставаться одна. Я не знаю, что мне делать!       Ри наклонилась и нежно поцеловала Эм в щёку:       – Помнишь, что ты мне сказала, когда я была обеспокоена нанесением проклятия? Ты сказала не переживать, пока не придёт время. Так вот, ты ещё не стала Эммой.       Эм вздохнула:       – Ага, я постараюсь.       Девушки устроились по удобнее и разделили еду на двоих. После поедания скучной здоровой пищи, Эм радостно приступила к десертам. Обед у девушек закончился тем, что они слизывали шоколад и сливки с пальцев и губ друг друга.       Когда в них уже больше ничего не влезало, Эм легла на одеяло, притянула Ри к себе и прижалась телом.       – Я переела, – простонала Эм.       Ри положила ладонь на её живот и застенчиво улыбнулась:       – Спасибо за сына.       – Точно, там же когда-то ребёнок появится, да? Отстой, – Эм покраснела от смущения.       Ри нахмурилась и игриво ткнула блондинку в рёбра:       – Это не отстой, Эм. Это чудесно.       – Не-а, это стрямота, я в кино видела. Малой – ботан. Держу пари он родится с большой головой. И тупой.       Ри поморщилась:       – Верно. Я однажды видела роды кобылы. Отец привёл меня в конюшню посреди ночи. Матушка запретила бы, если бы не спала в это время.       – Иуу, роды! Я так ссыкую. Ри, ты будешь торчать мне горячий шоколад всю оставшуюся жизнь.       Губы Ри растянулись в улыбке:       – Думаю, с этим я могу согласиться. У вас здесь часто бывает холодно, а у тебя привычка забывать о куртке. Я буду согревать тебя, когда ты будешь мёрзнуть.       – Да, будешь.       – Для меня это так непривычно.       – Что именно? Здесь всё необычно.       – Я всегда думала, что у меня будут дети. После замужества, разумеется. Матушка говорила, что в моём возрасте я должна уже быть замужем, но я не чувствую себя к этому готовой. Я не думала, что когда-нибудь влюблюсь. Тем более в девушку.       Эм усмехнулась:       – Временами судьба подкидывает тебе приятные сюрпризы. А я не думала, что когда-либо стану матерью. А теперь выходит я твоя племенная кобыла.       Ри облокотилась на локоть, нависая над будущей матерью своего ребёнка. Глядя в пронзительные зелёные глаза Эм, она пробежала тыльной стороной ладони по бледной щеке, а затем начала играться с прядью волос выбившейся из конского хвоста.       ‘Порой она так на неё похожа…'       – Что? – Прошептала Эм, удивляясь, почему её так внимательно изучают.       – Ты такая красивая, Эм.       Ри наклонилась, и глубоко её поцеловала, не подозревая, что нескоро в следующий раз поцелует свою девушку.