Роз твоих не коснулась гроза над миром

ангел приходит ко мне все чаще, созданный из железа и света. господи, не отнимай этой чаши, дай мне войны и победы

Жизнь принца Генри Филиппа МакКоя никак нельзя было назвать легкой. Более того — она в принципе не должна была начинаться. В королевстве Моравия, чей правитель на тот момент недавно скончался, было два принца — старший, Джон, и младший, Ричард. Наследником по праву рождения и всем законам был Джон, но Ричард отчаянно хотел власти и завидовал брату. Единственным недостатком молодого короля было слабое здоровье, и на это Ричард и упирал, пуская слухи, что Джон буквально на ладан дышит и поэтому ему нельзя доверять важные государственные дела, а еще лучше как можно скорее начать искать ему достойного преемника, которым может стать как раз Ричард — сильный, здоровый, умный и во всем лучший. Джон же даже детей иметь не способен, его семя не даст ростка. Когда Джон хочет жениться на герцогине Одетт, Ричард не может ничего испортить — этот брак важен для государства, а значит, и для Ричарда тоже. В его интересах получить процветающую и мирную страну, а не голодный край на грани войны. Ричард терпит, тешит себя надеждами, что супруга короля тоже здоровьем не отличается и вряд ли понесет ребенка… Известие о беременности — как снег на голову. Как они могли зачать? Как у них получилось? Придворные лекари клялись, что Джон бесплоден! Какого черта у Одетт растет живот и она даже не рискует потерять ребенка? Все надежды Ричарда уходят к тому, что королева умрет в родильной горячке, а дитя появится на свет еще слабее родителей и долго не протянет. Однако судьба ехидно хохочет прямо в лицо Ричарду — мало того, что Одетт выживает, так еще и ребенок рождается до неприличия здоровым и крепким мальчиком. Больше Ричард терпеть этого не может и подстраивает смерть Джона, выдав все за нападение недовольного больным королем народа (заплатить пару монет бродягам и самому запустить их во дворец не так уж и сложно), а Одетт подмешивает в чай отраву, обставив это как естественную смерть от осложнений после родов. Однако убить племянника, Генри, так легко бы не получилось — Ричарда стали подозревать некоторые верные Джону министры и смерть ребенка дала бы им веский повод обвинить его в измене и казнить. В интересах Ричарда было благополучие Генри — а Генри и не собирался чем-то болеть, он рос сильным и не по годам умным. Ричард нашел другой выход, без убийства племянника. Сначала он обьявил всем, что Генри — бастард королевы, так как король Джон был бесплоден. Одетт изменяла мужу, значит, Генри — плод греха, и королевской крови в нем нет, и наследником престола он быть не может. В довершение ко всему Ричард обратился к ведьме, и та злыми чарами превратила Генри в Зверя — его лицо стало лицом чудовища, и он весь покрылся синей шерстью. Ричард изгнал племянника из королевства, вынудив жить в лесу подальше от людей. Зверь не спорил — он верил. От природы он был мягким и добрым человеком, по-своему любил дядю и грустил от того, что его родители пошли против всех законов и поэтому он выглядит так жутко. Генри мог снова стать человеком лишь в одном случае — если его поцелует чистая, невинная, добросердечная и искренне любящая его девушка. С одной оговоркой — если любовь девушки будет ненастоящей — она умрет. И все это должно произойти до достижения Зверем двадцати одного года — после проклятие станет необратимым. Генри бы не знал об этом, но ему рассказала та самая ведьма, которая наложила чары, ибо таковы законы магии. Заодно ведьма дала принцу розу, сказав, что когда цветок увянет и рассыплется в прах — больше чары не снимет никто.

***

Зверь охотится в лесу, чтобы добыть дичи на ужин — у него есть слуги, однако ему куда легче убить оленя или зайца, чем изнеженным дворянам. Он тоже дворянин, и охотиться раньше не умел, но, став Зверем, научился сам. Заяц сидит у куста земляники, прядая ушами, Зверь уже готов прыгнуть, ударив его когтистой лапой, но тут… Девичий крик «помогите» заставляет Генри встрепенуться и броситься на зов. Его взору предстает странная картина — к дереву жмется красивая девушка в дорогом платье и с короной на волосах, а ее окружает стая волков. Волки — это не странно, а вот ее наряд, и, главное, корона… Впрочем, думать об этом времени нет — Генри бьет одного волка, другого, третьего, но и они цепляются в него острыми клыками, разрывая тело. Долго волки не сражаются, понимая, что шансов нет, и, когда Зверь убивает одного из них, другие убегают. Генри пошатывается, встречаясь взглядом с девушкой. У нее ярко-зеленые и очень испуганные глаза, она говорит что-то, чего Зверь не слышит, и все темнеет. Боль тянет и режет, с губ Генри срывается тихий стон и он опускается на землю.

***

Маргери никогда не хотела, чтобы за нее умирали — в клятву верности входят слова «и умру за вас, если потребуется». Ей это не нравилось, хотя она была королевой и знала, что должна принимать такие клятвы и даже их выполнение. Маргери хотела, чтобы люди жили для нее и любили ее, а не наоборот. Тем более, те, кто не был ее подданными. То, что это человек, роза понимает сразу — как только видит его глаза. Он выглядит зверем, но он — человек, и, пока он сражается с волками, Маргери стоит, где стояла, зажав рот ладонями; от зрелища драки ее тошнит. Но, когда один волк падает замертво, другие убегают прочь, а спаситель розы без чувств опускается на землю, она подбегает к нему и садится на колени рядом. Ран много, серьезных — две, на груди и на боку, нужно что-то делать… — Милорд! Милорд! К ним выбегают люди — трое мужчин в одежде слуг. Видя своего раненого господина и неизвестную девушку в королевской короне, они замирают от удивления и неожиданности. Маргери поднимается на ноги и командует: — Поднимите его, осторожно, не потревожьте раны, вот так, аккуратно, не качайте, иначе кровь хуже польется… По пути ко дворцу Маргери выясняет, что слуг зовут Антуан, Билл и Эдгар, что их господин — Генри Филипп МакКой, что живут они в лесу вынужденно, но почему — слуги не говорят. К счастью, дворец оказывается недалеко, и вскоре раненого укладывают в постель, а роза замирает рядом, думая всего пару секунд. — Воды, — приказывает она. — Марлю, бинт, повязки — что угодно. Лекарственные травы — какие есть? Маковое молоко… — У нас нет макового молока, — растерянно говорит Билл. — Тогда что-то другое обезболивающее, быстрее!

***

Маргери мечется вокруг постели Генри всю ночь, делая перевязки, давая ему по часам травяной отвар (нужные ей травы находятся быстро) и обтирая его тело холодной тряпицей, чтобы унять жар. Ей никогда не было так страшно — впервые напрямую от королевы-розы зависела человеческая жизнь. Она училась медицине у мейстера Ломиса, когда ее старшего брата Уилласа серьезно ранили на турнире и он чуть не потерял ногу, но знания леди Тирелл до сего дня были в большинстве своем теоретическими, а раны Генри — куда хуже простого пореза, который Маргери однажды лечила Лорасу. Уиллас больше не мог участвовать в турнирах, Гарлан перестал с тех пор, как женился, а Лорас, несмотря на его внешность и любовь к мужчинам, был одним из сильнейших рыцарей в Семи Королевствах благодаря ловкости и быстроте, так что травмы получал редко. Забинтовать порез несложно, но как залечить рваные раны от волчьих зубов — к тому же, явно не стерильных? — Пожалуйста, живи, — просит Маргери пересохшими губами, меняя холодный компресс на лбу Генри. — Живи, ты должен! Ей кажется, что он ее слышит, и роза начинает петь — просто от отчаяния, чтобы слышать свой голос. Поет первое, что пришло ей в голову, сама не понимая, что. — Так он сказал, так он сказал, из Кастамере лорд… С тех пор лишь дождь в пустынный зал по лорду слезы льет… Маргери выпевает эти слова, как молитву. Песня причиняет ей боль, когда она осознает, что именно поет — о падении дома Рейнов из Кастамере, которые посмели перечить Ланнистерам и были уничтожены — стерты с лица земли. Тиреллы могли повторить их судьбу… — С тех пор лишь дождь в пустынный зал… Маргери поет, плачет и занимается раненым одновременно, и к утру ему становится лучше — роза даже со своим скудным опытом может сказать, что опасность миновала и Генри скоро выздоровеет. Она бы вознесла молитву богам, но она в них не верит. И все же, перед тем, как заснуть, бессильно уронив голову на руки, Маргери тихо прошептала в пустоту: — Спасибо…