Через тьму к свету

Гейл проснулся резко, как будто его вытолкнули из глубин кошмара. Сердце бешено колотилось, спина была мокрой от пота. Он тяжело дышал, сидя на краю кровати, и чувствовал, как остатки сна ещё удерживают его, не давая вернуться в реальность. Всё было таким ярким, таким реальным. Сначала он снова оказался в своём дистрикте пепел, разрушенные дома, крики, запах горящей плоти. Люди, которых он знал, кричали его имя, обернувшись к нему лицом, но их черты искажались огнём, исчезали в облаках дыма. Его руки были в крови, хотя он никого не касался. Он пытался закричать, но из его горла не вырывалось ни звука. А потом он увидел Прим. Она лежала неподвижно среди обломков, её волосы были покрыты пеплом. Она смотрела на него широко открытыми глазами, полными молчаливого упрёка. Гейл бросился к ней, но, как только он приблизился, она исчезла в огненном взрыве, оставляя только пустоту. И тут появилась Эмили. Она стояла прямо перед ним, такая, какой он видел её раньше: решительная, сильная, но её глаза были мёртвыми, словно стеклянными. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но вместо слов оттуда хлынула кровь. Гейл пытался до неё дотянуться, но его руки прошли сквозь её тело, как через дым. А потом она упала, мёртвая, прямо у его ног. Он проснулся в тот момент, когда её тело начало превращаться в пепел. Гейл встал с кровати, словно загнанный зверь, чувствуя, как воздух в комнате становится душным. Он быстро прошёл веранду, чуть не споткнувшись на пороге. Его пальцы дрожали, когда он доставал из кармана пачку сигарет, выбил одну, зажал её в зубах и щёлкнул зажигалкой. Пламя освещало его лицо на мгновение, но этого хватило, чтобы увидеть напряжение на его чертах. Он сделал глубокую затяжку, чувствуя, как табачный дым разливается по лёгким. Это не помогало. Совсем. Но он продолжал курить, пытаясь справиться с чувством вины, которое росло в нём, как удушающий ком. Он задумчиво посмотрел на ночное небо, где звёзды напоминали ему обрывки жизни, которые он никогда не сможет вернуть. Гейл снова ощутил знакомое желание выпить, чтобы заглушить боль и тишину, но знал, что это бесполезно. Алкоголь никогда не помогал и уже никогда не поможет. Он только притуплял чувства, давая ложное облегчение. Однако сейчас ему хотелось любой спасительной иллюзии, лишь бы не слышать в своей голове голоса из прошлого. Он затушил сигарету об перила веранды и бросил окурок в траву. Гейл остался стоять, облокотившись на деревянные перила, глядя в пустоту перед собой. Сон не отпускал. Ему казалось, что он всё ещё ощущает тепло от огня, слышит крики, видит их лица. Но самое страшное — лицо Эмили. Она жива, он это знал, но почему её образ теперь преследует его в кошмарах? Гейл стоял на крыльце, прислонившись к деревянной колонне, когда лёгкий ветер всколыхнул воздух, принеся с собой запах гор и еле уловимый аромат сосен. Его сигарета лениво тлела в руке, освещая тёмную ночь едва заметным огоньком. Он глубоко затянулся и выдохнул, наблюдая, как дым растворяется в прохладе. Тихий звук шагов, едва слышимый в тишине, заставил его обернуться. Он напрягся, ожидая увидеть животное или, что более вероятно, своё собственное воображение. Но на дорожке перед домом появилась тонкая фигура. Эмили. Она шла медленно, кутаясь в слишком большой кардиган, который спадал с её плеч, почти скрывая короткое платье. Босые ноги осторожно касались земли, словно она боялась потревожить эту ночь. Когда свет лампы осветил её лицо, Гейл заметил блеск её глаз — усталых, но решительных. — Ты ночная сова, оказывается, — тихо сказал он, наблюдая, как она подошла ближе. Эмили остановилась на ступеньках, глядя на него снизу вверх. — Скорее, просто не могу спать, — ответила она, поднявшись на крыльцо. Она опустилась на деревянную скамью рядом с ним, обхватив себя руками. Кардиган казался слишком тонким для ночной прохлады. — Что-то случилось? — Гейл прислонился к спинке скамьи, его голос был спокойным, но внимательным. Эмили покачала головой, всё ещё глядя куда-то в тёмную даль. — Это просто бессонница, — призналась она, слабо улыбнувшись. — Последние несколько ночей без снотворного. Врач говорит, что нужно перестать принимать их, но... это трудно. Она опустила взгляд на свои руки, теребя край рукава. — Как только ложусь, всё начинает звучать слишком громко. Мысли, воспоминания. Они крутятся в голове, как сломанная пластинка. Гейл кивнул, молча слушая её. Он знал это чувство. — Знаешь, я всегда считала, что привыкла к этому, — продолжила она, наконец подняв на него глаза. — Но... иногда кажется, что это никогда не пройдёт. Гейл молча протянул ей свою пачку сигарет, взяв одну из них двумя пальцами. Эмили удивлённо посмотрела на него. — Это что, твоё решение всех проблем? Он чуть усмехнулся. — Иногда помогает. Она фыркнула, качая головой. — Ну уж нет. Если я начну курить, мои братья будут месяцами меня этим попрекать. Гейл закурил сам, вдохнув дым и на мгновение уставившись в звёздное небо. — Иногда лучше не думать. Просто сделать вдох и выдох. Эмили посмотрела на него с грустной улыбкой. — Ты правда думаешь, что так просто? Он слегка повернул голову, глядя ей прямо в глаза. — Нет, но иногда это единственное, что остаётся. Она тихо рассмеялась, обхватывая себя крепче. — Не знаю, Гейл. Может, я просто неисправима. До жути правильная. Он слегка наклонился к ней, его голос стал мягче. — Эмили, если бы я считал тебя неисправимой, я бы не сидел здесь и не давал тебе дурацких советов. Её губы дрогнули в слабой улыбке, но она ничего не ответила, снова погрузившись в молчание. Ночь продолжала дышать своим спокойствием, нарушаемым лишь лёгким треском горящей сигареты. В какой-то момент Эмили произнесла почти шёпотом: — Спасибо, что ты здесь. Гейл лишь слегка кивнул, отпустив её слова в ночь. Эмили сидела рядом, погружённая в свои мысли. Ночь окутывала их тишиной, нарушаемой лишь лёгким треском табака в сигарете. Она долго молчала, но вдруг заговорила, почти шёпотом: — Ты говорил во сне. Гейл резко повернул голову к ней, словно она застала его врасплох. — Что? — Во время бреда, — пояснила Эмили, её голос был тихим, как будто она боялась разрушить хрупкую тишину вокруг. — Ты звал кого-то. Несколько имён, но одно... одно я запомнила. Прим. Гейл замер. Его пальцы, сжимающие сигарету, дрогнули, и пепел осыпался на деревянный пол веранды. Он медленно выдохнул, стараясь удержать хлынувшие эмоции. Эмили взглянула на него, в её глазах было не любопытство, а мягкость. Осторожность. — Кто она? — спросила она. Гейл хотел отмахнуться, уйти от разговора, но что-то в её голосе заставило его остаться. Он отвернулся, глядя на тёмные горы вдали. — Её звали Примроза, — сказал он наконец, его голос звучал сухо и глухо. — Она была... сестрой Китнисс. Эмили не отводила взгляда, но и не подталкивала его продолжать. Она просто ждала. — Ей было тринадцать, — проговорил он, с трудом подбирая слова. — Она была… доброй. Светлой. Не то, что остальные из нашего Дистрикта, она всегда выделялась среди нас. Он замолчал, его дыхание стало неровным. Сигарета в его руке давно догорела, но он даже не заметил. — Что случилось? — мягко спросила Эмили. Гейл закрыл глаза, будто надеясь, что темнота избавит его от образов, преследующих вот уже шесть лет. Но они вернулись с прежней силой: крики, взрывы, ослепительный свет и лица детей. — Она погибла, — сказал он наконец, голос дрогнул, словно он заново переживал тот момент. — Из-за... Слова застряли у него в горле. Он сглотнул, пытаясь заставить себя продолжить: — Из-за оружия, которое я помог создать. Эмили нахмурилась, но не перебила. Она просто смотрела на него, позволяя ему говорить. — Это была бомба, — продолжил он, словно выдавливая из себя каждое слово. — Дети... Они были там, в зоне обстрела, использованы как прикрытие. Они погибли. Все до одного. А Прим... Она была среди них. Он замолчал, и наступившая тишина казалась осязаемой. Гейл сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки, словно эта боль могла отвлечь его от той, что раздирала душу. — Китнисс никогда не простит меня за это, — сказал он тихо, почти шёпотом, будто боялся, что эти слова разрушат остатки его воли. Эмили откинулась назад, натягивая кардиган на плечи. Она выглядела задумчивой, но в её взгляде не было ни капли осуждения. — Ты не знал, что это произойдёт, — мягко сказала она. Гейл резко повернулся к ней, и его взгляд пылал болью и гневом. — А что, если знал? — бросил он. — Что, если я просто не хотел думать об этом? Я был чёртовски уверен в себе, одержим революцией. Победой. Тем, что всё делаю правильно. Он отвернулся, его дыхание стало прерывистым. Эмили посмотрела на него, её лицо оставалось спокойным, но в глазах читалась глубокая печаль. Она медленно выдохнула, а затем неожиданно сказала: — Бити рассказывал мне об этом. Гейл замер, его взгляд мгновенно стал настороженным. — Что? — едва выдавил он. — Когда уговаривал меня приехать сюда, — объяснила Эмили. — Он говорил о тебе. О том, как вы работали вместе. Что создали оружие, которое изменило ход войны. — Он говорил про бомбу? — сдавленно спросил Гейл. — Нет, не напрямую. — Эмили покачала головой. — Но он упомянул, что это было сложное решение. И что ты, как и он, всю жизнь будешь нести этот груз. Гейл посмотрел на неё, в его глазах металась буря: смесь недоверия, вины и чего-то ещё, что он не мог назвать. — Почему он тебе это сказал? — наконец спросил он. Эмили на секунду задумалась, прежде чем ответить: — Потому что он знал, что я пойму. — Её голос был тихим, но твёрдым. — Он видел, что я тоже принимаю трудные решения. И что я умею смотреть вглубь вещей, а не судить по поверхности. — Ты правда думаешь, что понимаешь? — в голосе Гейла прозвучала горечь. — Да, — спокойно ответила она. — Потому что иногда мы совершаем ошибки, думая, что делаем правильное. Но это не делает нас чудовищами. Её слова, казалось, проникли в самую глубину его души. Гейл молчал, глядя на неё, будто впервые видел. — Ты ведь не осуждаешь меня, да? — наконец пробормотал он. Эмили слегка улыбнулась, но в её взгляде была серьёзность: — Я могу осуждать твои поступки, но не тебя. Ты живёшь с этим грузом, Гейл. И тот факт, что тебе больно, доказывает, что у тебя есть совесть. Эти слова, такие простые и честные, будто сняли часть тяжести с его плеч. Гейл не ответил. Он просто молча смотрел на Эмили, пытаясь найти в её глазах что-то, что помогло бы ему простить самого себя. Гейл горько усмехнулся. — Ещё бы. Это была моя идея. Придумать такую ловушку. Эмили покачала головой, её голос стал твёрже: — Нет. Война была идеей тех, кто стоял над вами. Ты делал то, что считал правильным, Гейл. Ты верил, что это спасёт жизни. Он поднял на неё взгляд, полный сомнений. — Как ты можешь это говорить? Эмили слегка улыбнулась. — Потому что я знаю, что такое быть пешкой в чужой игре. Она протянула руку и коснулась его плеча. — Ты не монстр, Гейл. Ты человек, который пытался выжить в мире, где монстры диктовали правила. Гейл молчал, её слова эхом звучали в его голове. Впервые за долгое время он почувствовал, как тяжесть на его душе чуть ослабла. Эмили замолчала, опустив взгляд. Её пальцы нервно теребили край кардигана, словно она пыталась удержаться от чего-то необратимого. Гейл заметил, как напряжённо она дышит, и почувствовал, как воздух вокруг стал тяжёлым, давящим. — Ты не один, Гейл, — вдруг сказала она, её голос был тихим, но в нём звучала сталь. — Я тоже убивала. Эти слова ударили его, как молния в самое сердце. Он уставился на неё, не в силах скрыть своего удивления. — Что? — хрипло выдохнул он. Эмили отвела взгляд, её лицо стало напряжённым, как натянутая струна, готовая порваться. — Это была война, — проговорила она, её голос стал глухим, словно она с трудом прогоняла слова через горло. — Тогда у меня не было выбора. Гейл замер, его мысли спутались. Эмили выглядела такой уверенной, сильной — и вот она ломалась прямо перед ним. — За пару месяцев до конца войны меня отправили в катакомбы Капитолия, — продолжила она. Голос её звучал ровно, но в нём слышался едва заметный надлом. — Тогда я была всего лишь ассистентом. Молодой, никому не нужной девчонкой, которую никто не спрашивал. Она посмотрела на него, её взгляд был пустым и выжженным, как поле после пожара. — Приказы, отчёты, исследования... — Она горько усмехнулась. — Ты либо следуешь им, либо становишься следующей жертвой. Гейл нахмурился, его голос прозвучал резко: — Жертвой чего? Эмили замерла, её пальцы судорожно сжали ткань кардигана. — На очередь стать безгласой,— сказала она наконец, с трудом выговаривая слова. — Людей, которых... превращали в монстров. В переродков, чтобы потом спустить их на повстанцев. Гейл закрыл глаза, и воспоминание молнией пронзило его разум. Подземные тоннели, сырость, шаги в темноте, шипение. Потом — вопли. Переродки вырвались из тьмы, их обезображенные тела и мёртвые глаза преследовали его до сих пор. Финник, окружённый этими тварями, кричал, отбиваясь до последнего. Китнис звала его, но это ничего не изменило. Гейл открыл глаза и глубоко вдохнул, подавляя нахлынувшую боль. Эмили не заметила этого. Она сделала глубокий вдох, словно набираясь сил, и продолжила: — Их тела использовали для экспериментов. Они умирали в страшных муках. Их крики... Боже, их крики разрывали душу. Эмили закрыла глаза, её плечи слегка вздрогнули, словно от грохота невидимого взрыва внутри неё. Гейл почувствовал, как холодок прокатился по его спине. Мир вокруг, кажется, стал теснее, воздух тяжелее. — Первые сутки я просто стояла в стороне, — начала она, голос дрожал, будто ей приходилось с усилием вытягивать слова из глубины своего сознания. — Смотрела, как они превращают людей в монстров. Наблюдала, как умирает их человечность. Я пыталась убедить себя, что это не моя вина. Что я ничего не могла сделать. Она тяжело вздохнула, и Гейл заметил, как её пальцы вцепились в край кардигана. — На второй день... — она замерла, будто собираясь с силами, — я не выдержала. Гейл наклонился вперёд, его взгляд был прикован к её лицу. — Что ты сделала? — спросил он, его голос был низким, напряжённым, как натянутая струна. Эмили подняла на него глаза. В них не было слёз, только боль, такая глубокая, что она казалась бездонной. — Я вывела ядовитый газ, — произнесла она едва слышно. — Сто двадцать пять человек. Я... я знала, что они не выживут. Они уже не были людьми. Это были... обломки их самих. Они мучились. Гейл замер, его дыхание сбилось, как будто удар пришёлся прямо в грудь. — Ты убила их, чтобы избавить от страданий? — спросил он, слова давались с трудом. Она кивнула. — Мне тогда было всего шестнадцать. Я хотела поступить правильно. Хотела помочь, — её голос дрогнул, но она продолжила. — Но правильное не отменяет вины. Я всё ещё вижу их лица, Гейл. Каждого из них. Они приходят ко мне во снах. Стоят в тени и смотрят. Эмили сжала руки так, что побелели костяшки, но продолжила, не отрывая глаз от Гейла. — Отец сразу все понял, — сказала она наконец, с трудом сглатывая. — Он ничего не сказал. Просто перевёл меня в лабораторию. Там хотя бы никто не кричал. Я следила за показателями, анализировала данные... но это не значит, что я перестала слышать их. Её голос затих, а в комнате повисла тишина. Гейл почувствовал, как его собственные воспоминания оживают, пытаясь пробиться наружу, но он оттолкнул их, сосредоточившись на её словах. — Я не говорю, что понимаю твою боль, — тихо продолжила она, голос теперь был едва слышен, словно она говорила только для него. — Но я знаю, каково это — жить с ней. Её слова словно разломили что-то внутри него. Он отложил сигарету, не понимая, что делать с руками, с собой. — Это не снимает вины, — выдохнул он, взгляд его был потухшим, почти отчаянным. Эмили грустно улыбнулась. — Нет, не снимает, — согласилась она, её голос звучал мягко, но твёрдо. — Но учит нас выживать. Учит быть сильнее. И в этот момент, в этой тишине, Гейл вдруг понял: он действительно не один. Гейл молчал, разглядывая лицо Эмили. Её слова, полные боли и горечи, казалось, разрывали его на части, выбивая из-под ног почву. Она выглядела уязвимой, но в этой уязвимости чувствовалась сила — сила того, кто давно научился жить с тяжестью, которую большинство не смогли бы вынести. Он заметил, как дрожат её руки. Её пальцы машинально теребили край кардигана, будто это была последняя нить, удерживающая её от падения. Его взгляд смягчился. — Подойди сюда, — сказал он неожиданно. Голос был низким, спокойным, но настойчивым. Эмили замерла, вскинув на него глаза. — Что? — её голос прозвучал так, будто она не поверила своим ушам. Гейл поднялся и, не дожидаясь её ответа, протянул руку. — Просто доверься мне, — сказал он. Она долго смотрела на него, колеблясь, но всё же вложила свою ладонь в его. Её пальцы были холодными, почти ледяными. Он мягко потянул её к себе, и прежде чем она успела что-либо сказать, усадил её к себе на колени. — Гейл, что ты… — её голос прозвучал напряжённо, но затих, когда он обнял её. — Тихо, — пробормотал он, удерживая её. Её тело было напряжённым, как струна, но он не отпускал. — Ты слишком долго несёшь это одна. Эмили замерла, её дыхание стало частым и неровным. — Я справляюсь, — тихо сказала она, но её слова прозвучали неубедительно. — Нет, не справляешься, — мягко, но твёрдо ответил он. Его голос был глухим, но в нём звучала твёрдая уверенность. — И это нормально. Она продолжала сидеть неподвижно, словно боялась, что любое движение разрушит эту странную, но успокаивающую близость. — Почему ты это делаешь? — наконец спросила она. Её голос дрожал, как хрупкое стекло. Гейл немного отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Потому что знаю, каково это, — сказал он просто. — И потому что не хочу, чтобы ты оставалась одна в этом. Её глаза встретились с его. В них было что-то, что заставило его замереть. Сопротивление. Страх. И… благодарность. — А как же ты? — спросила она, её голос был чуть громче шёпота. — Ты ведь тоже несёшь свой груз. Он усмехнулся, но эта усмешка была полна горечи. — Может, я просто пытаюсь помочь тебе, чтобы хоть немного облегчить свой. Она смотрела на него, не отрываясь, её глаза блестели, словно слёзы были готовы прорваться, но она сдерживалась. — Это не работает, — сказала она наконец, качая головой. — Мы оба слишком сломаны. — Нет, — резко ответил он, его голос стал твёрже. — Мы не сломаны. Мы просто измотаны. Эмили закрыла глаза, её плечи дрогнули. — Тогда почему это так больно? — её голос прозвучал так, будто она признавалась в чём-то сокровенном, чего не хотела знать даже сама. Гейл посмотрел на неё, его взгляд был серьёзным, но удивительно мягким. — Потому что мы всё ещё живы, Эмили. Потому что внутри нас осталась часть, которую стоит сохранить. Она не ответила, но её дыхание стало ровнее, напряжение постепенно уходило из её тела. Они сидели в тишине, словно мир за пределами этой комнаты больше не существовал. — Гейл, — наконец тихо сказала она, её голос звучал чуть увереннее. — Спасибо. Он качнул головой. — Ты не одна, — сказал он просто. — Мы справимся. Вместе. И в этот момент Гейл понял, что впервые за долгое время сам в это поверил. Гейл почувствовал, как тело Эмили слегка подрагивает. Сначала он подумал, что она замёрзла, но затем уловил едва слышимый всхлип. Она попыталась спрятать его, сжалась, как будто хотела исчезнуть, но она была слишком близко — он почувствовал её боль почти физически. — Эмили... — тихо сказал он, его голос был глубоким, словно эхом откликался на её страдания. Она не ответила. Её пальцы вцепились в его рубашку, как будто это была последняя ниточка, удерживающая её в реальности. А затем хрупкая плотина её самообладания рухнула. Тихие, приглушённые рыдания прорвались наружу, её плечи затряслись, а слёзы, словно давно сдерживаемый дождь, хлынули безудержным потоком. Эмили спрятала лицо у него на плече, глуша свои рыдания. Она пыталась бороться с этим, но боль была сильнее. Её тело содрогалось в его руках, и каждое движение отзывалось в Гейле собственной глухой тоской. Он молчал, просто держал её, крепко, но бережно, как будто боялся, что если ослабит хватку, она сломается окончательно. Его пальцы мягко гладили её по спине, чертили успокаивающие круги. — Тише, — прошептал он, его голос был тихим, но удивительно твёрдым, как крепкий якорь в шторме. — Просто выпусти это. Эмили всхлипывала, её пальцы судорожно стискивали ткань его рубашки. Она не хотела этого. Ей всегда казалось, что показывать слабость — это неправильно, но сейчас она просто не могла остановиться. — Я... не могу... — выдохнула она сквозь слёзы. — Можешь, — спокойно возразил он, уткнувшись носом в её волосы. Запах лаванды смешался с солью её слёз. — Ты слишком долго держала это в себе, Эмили. Она всхлипнула сильнее, будто его слова пробили остатки её защиты. Рыдания вырывались из неё так, словно это был последний способ дышать. — Всё хорошо, — сказал он мягко, чуть крепче прижимая её к себе. — Ты не обязана быть сильной всё время. Её плечи ещё дрожали, когда Гейл вдруг понял, как холодно её тонкое тело в его руках. Ночной воздух цепко хватался за её тонкий кардиган. — Ты замёрзла, — тихо сказал он, не разжимая объятий. — Нет... — попыталась возразить она, её голос был слабым, почти беспомощным. Но Гейл её не слушал. Он поднялся на ноги, поднимая её вместе с собой, словно она ничего не весила. — Гейл, что ты делаешь? — спросила она, слабо пытаясь вырваться. — То, что должен, — ответил он, уверенно шагая к дому. Он осторожно занёс её в спальню, ногой прикрывая дверь, и опустил её на кровать. Его движения были удивительно мягкими для такого крепкого человека. Эмили смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых читалось всё: замешательство, усталость, даже страх. Не сказав ни слова, он укрыл её тёплым одеялом, убирая влажные пряди волос с её лица. — Слёзы — это не слабость, — сказал он, присаживаясь рядом. Его голос был низким, но в нём звучала удивительная нежность. — Это способ отпустить боль. Она отвернулась, пытаясь скрыть своё лицо, но он протянул руку, осторожно коснувшись её подбородка. — Эмили, — тихо произнёс он, заставляя её посмотреть на себя. — Ты не должна справляться с этим одна. Её глаза блестели от слёз, но где-то глубоко внутри уже начинало пробиваться доверие. — Я не привыкла, чтобы кто-то был рядом, — прошептала она, её голос был хриплым, как у человека, который слишком долго молчал. — Ну, пора привыкать, — ответил он, его уголки губ слегка дрогнули в намёке на улыбку. Эмили смотрела на него, её пальцы невольно потянулись к его руке, будто она боялась, что он может исчезнуть. Он не спросил, может ли остаться. Вместо этого Гейл улёгся рядом, поверх одеяла, и осторожно обнял её, создавая вокруг кокон тепла и спокойствия. — Ты не одна, — сказал он, его голос был шёпотом, словно это было обещание, данное лишь им двоим. — Не сейчас. Эмили чуть прижалась к нему, её дыхание стало тише, а дрожь постепенно утихла. Её пальцы коснулись его руки, и она прошептала так тихо, что он едва услышал: — Спасибо. Гейл не ответил. Он просто держал её, глядя в окно, за которым ночное небо начинало светлеть. Он чувствовал её тепло, её хрупкость, её жизнь. И впервые за долгое время он знал, что всё будет в порядке. Гейл открыл глаза и сразу заметил Эмили. Она спала рядом, её лицо выглядело мягким и спокойным, почти детским в своём безмятежном выражении. Это было настолько непривычно, что он задержал на ней взгляд, боясь потревожить её сон. Её волосы лежали беспорядочными волнами на подушке, губы были слегка приоткрыты, а ресницы отбрасывали длинные тени на щеки. В лучах утреннего солнца она казалась почти нереальной. Гейл почувствовал, как уголки его губ невольно поднимаются. Он осторожно убрал выбившуюся прядь с её лица, будто это было самое естественное, что он мог сделать. Но идиллия была недолгой. — Гейл! — раздался громкий, возмущённый голос. Гейл вздрогнул, резко обернувшись. В дверях стоял Сэм, его лицо пылало от гнева, а кулаки были крепко сжаты. — Ты что здесь делаешь?! — продолжал он, шагнув вперёд. — Она что, всю ночь здесь была?! Гейл нахмурился, медленно садясь. — Тише, Сэм, не ори, — спокойно, насколько мог, ответил он, бросив взгляд на Эмили. Она чуть шевельнулась, но продолжала спать. — Ей было плохо. Я просто хотел помочь. — Помочь?! — Сэм повысил голос, не заботясь о том, что может разбудить сестру. — Ты с ума сошёл? Это моя сестра! Она что, не могла домой вернуться?! — Сэм, успокойся, — Гейл старался не раздражаться, хотя уже чувствовал, как напряжение в нём нарастает. — Всё не так, как ты думаешь. — Да уж! — Сэм выпалил, подбежав ближе и дернув Гейла за плечо. — Вставай! Убирайся отсюда! — Сэм… — тихий, тоненький голосок прервал его крик. Оба обернулись. У двери стоял Даниэль, босой и с волосами, торчащими в разные стороны. Он выглядел так, будто только что проснулся, но в глазах у него была заметная тревога. — Ты слишком громко кричишь… Эмили может проснуться, — прошептал он, немного прижимая к себе плюшевого медведя. — Она должна проснуться! — огрызнулся Сэм, но голос его стал чуть тише. — Ты видел, что тут происходит?! Даниэль на секунду задумался, глядя на сестру. Затем он подошёл ближе, встал рядом с кроватью и тихо сказал: — Ей нужно поспать. Она всегда говорит, что сон помогает быть сильным. Сэм раздражённо махнул рукой. — Ты ничего не понимаешь, Дэн. Это серьёзно! Он… он вообще кто такой, чтобы тут с ней спать?! — Я твой сосед, — спокойно сказал Гейл, опустив плечи, будто сдаваясь. — И твоя сестра мне доверяет. Это всё. Сэм сжал губы, борясь с очередным всплеском возмущения, но Даниэль уже тянул его за рукав. — Пойдём, Сэм. Эмили всё объяснит, когда проснётся. Не надо ругаться. — Но он... — начал было Сэм, но, увидев огромные глаза Даниэля, полный искреннего беспокойства, тяжело вздохнул. — Ладно. Но только потому, что ты просишь, — пробурчал он, бросив на Гейла злобный взгляд. — Я всё равно буду следить за тобой. Сэм развернулся и вышел, громко хлопнув дверью. Даниэль остался, подняв глаза на Гейла. — Простите, Сэм просто злится, потому что он боится за неё, — сказал он тихо, смущённо переминаясь с ноги на ногу. Гейл кивнул, стараясь выглядеть дружелюбно. — Всё нормально, Дэнни. Спасибо, что попытался его успокоить. Даниэль улыбнулся ему своей детской, искренней улыбкой и подошёл ближе. — Она красивая, правда? — шёпотом спросил он, указывая на спящую сестру. Гейл замялся, удивлённый вопросом, но честно ответил: — Да, красивая. Мальчик с довольным видом кивнул и, прижав медведя к груди, вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь. Гейл снова посмотрел на Эмили. Её дыхание было ровным, лицо всё таким же спокойным. Он подумал, что Даниэль прав. Она действительно красивая — и не только внешне. Гейл тихо сидел на краю кровати, глядя на Эмили, которая спала, её лицо расслабленное, и дыхание ровное. Он не мог не заметить, как свет слабо просачивался сквозь занавески, рисуя на её коже нежные световые пятна. Он слегка поправил одеяло, аккуратно укрывая её, но рука замерла, когда он почувствовал, как внутреннее напряжение снова накатывает. Он боролся с желанием поцеловать её — ощущение было таким сильным, что казалось, оно вытягивает из него последние силы. Но Гейл заставил себя отвести взгляд и, наконец, встал с кровати, чувствуя, как его тело всё ещё тяжело сопротивляется пробуждению. Гейл тихо спустился по лестнице, чувствуя, как утренний свет едва касается его лица. На кухне было тихо, но он сразу заметил двоих за столом. Даниэль сосредоточенно возился с карандашами, старательно раскрашивая что-то в своём блокноте, а Сэм, заложив руки за голову, смотрел на Гейла с таким видом, будто уже готовился к словесной перепалке. — Ну и как она там? — быстро бросил Сэм, не дождавшись, пока Гейл заговорит первым. — Выспалась, наверное, в твоей кровати, да? Гейл остановился в дверном проёме, внутренне считая до десяти, чтобы не сорваться. Он не хотел втягиваться в бесполезную ссору, но и молчать было невозможно. — Она просто спит, Сэм. У неё был тяжёлый день, и она осталась у меня, — спокойно ответил он, делая шаг вперёд. — Ха! Конечно, просто спит, — ехидно бросил Сэм, поднимаясь со стула. — Думаешь, я не понимаю? Ты хочешь ей понравиться, но я тебе не доверяю, ясно? Даниэль поднял взгляд от рисунка и осторожно посмотрел на брата. — Сэм, не начинай, — тихо сказал он, но тот уже разгорячился. — Нет, начну! — огрызнулся Сэм, резко указывая пальцем на Гейла. — Ты — никто! Просто солдат, который считает, что может быть рядом с Эмили только потому, что у тебя есть форма! Но это не делает тебя хорошим человеком. И я, если надо, докажу тебе это! Гейл выдохнул, стараясь сохранять хладнокровие. — Я не собираюсь спорить с тобой, Сэм. Но ты можешь хотя бы дать мне шанс? — спросил он, надеясь немного разрядить обстановку. — Шанс? — Сэм усмехнулся, прищурившись. — Ага, конечно. Знаешь что, Гейл? Если ты хочешь остаться рядом с Эмили, ты должен показать, что можешь за неё постоять. Гейл нахмурился, уже понимая, куда всё идёт. — Ты предлагаешь мне драку? — уточнил он, пытаясь понять, насколько серьёзно настроен мальчишка. — А ты боишься? — с вызовом бросил Сэм, скрестив руки на груди. — Если боишься, так и скажи. Я сразу всё пойму. Даниэль беспокойно заёрзал на месте, но Гейл жестом показал ему, что всё под контролем. — Ладно, Сэм, — сказал он спокойно, опуская руки в карманы. — Пойдём во двор. Если это поможет тебе успокоиться, я готов. Сэм сразу выпрямился, довольный тем, что Гейл принял его вызов. — Отлично. Посмотрим, чего ты стоишь, — буркнул он и направился к двери, не оглядываясь. --- Во дворе Сэм уже стоял в центре, разминая кулаки. Его взгляд был острым и упрямым, как у маленького хищника, готового броситься на добычу. — Давай, солдатик, покажи, что умеешь, — сказал он, ухмыляясь. Гейл поднял руки в примирительном жесте. — Я не собираюсь тебя бить, Сэм. Это глупо. — Глупо?! — Сэм нахмурился, сжимая кулаки ещё сильнее. — Ты просто боишься, потому что знаешь, что я могу тебя уделать! — Уделать? — Гейл чуть усмехнулся, не веря своим ушам. — Ну давай, попробуй. Сэм не стал тянуть. Он рванул вперёд, замахиваясь кулаком, но Гейл легко отступил в сторону, позволяя мальчишке пробежать мимо. Сэм тут же развернулся и снова кинулся на него, размахивая руками, но все его попытки натолкнуться на Гейла оказались бесполезными. Гейл ловко увертывался, не прилагая особых усилий, отчего Сэм только больше злился. — Стоишь, как дерево! — выкрикнул он, махнув кулаком так резко, что едва не потерял равновесие. — Дерись нормально, трус! — Я не дерусь с детьми, Сэм, — спокойно ответил Гейл, легко перехватывая очередной удар мальчишки и аккуратно отводя его руку в сторону. — Особенно с теми, кто просто пытается выпустить пар. — Выпустить пар?! — Сэм запыхался, остановившись на мгновение. Его лицо раскраснелось, а грудь тяжело вздымалась. — Ты просто боишься, что я сильнее тебя! — Конечно, боюсь, — Гейл усмехнулся, складывая руки на груди. — Вот сейчас ты точно меня победишь. Сэм замер, вытирая пот со лба, и вдруг понял, что его силы почти на исходе. Он ещё раз посмотрел на Гейла, а потом тяжело вздохнул и опустил руки. — Ты специально меня злишь, да? — пробормотал он, сжимая кулаки. — Думаешь, это смешно? — Нет, Сэм, это не смешно, — ответил Гейл, опуская руки. — Но ты должен понять: я не твой враг. Я здесь, чтобы помочь Эмили, а не чтобы навредить ей. Сэм молча стоял, изучая Гейла с прищуром. Затем он резко развернулся и направился к дому, пробормотав: — Всё равно слежу за тобой. Когда Сэм подошёл к забору разделяющие дома, он начал с остервенением пинать его, Даниэль выглянул из-за двери, его большие глаза светились обеспокоенностью. — Всё нормально? — тихо спросил он, подойдя ближе. — Нормально, — кивнул Гейл, вытирая лоб. Даниэль улыбнулся, искренне и тепло. — Ты ему понравишься, — сказал он, словно это было очевидно. — Просто Сэм всегда хочет быть главным. Гейл усмехнулся, потрепав мальчишку по волосам. — Спасибо за поддержку, Даниэль. — Ага, — хихикнул тот, повернувшись к дому. — Но он всё равно будет ворчать. Из задней двери дома вышел Мэтт, лениво потягиваясь и явно ещё не до конца проснувшийся, но взгляд у него был сосредоточенным, будто он уже готов к любым утренним сюрпризам. Он быстро оглядел двор, остановив взгляд на Гейле. — Где Эмили? — спросил он, голос звучал спокойно, но в нём сквозило беспокойство. — Спит ещё? Гейл кивнул, но прежде чем он успел ответить, Сэм перескочил через забор и побежал к брату. На лице мальчишки горел огонь негодования, он буквально кипел от эмоций. — Мэтт, ты только послушай! — взорвался он, махая руками. — Она снова ночевала у него! У него! Спала в его комнате, в его кровати! Как можно это просто так игнорировать?! Мэтт приподнял бровь, но, вместо того чтобы поддаться панике или возмущению, лишь усмехнулся. Он скрестил руки на груди, повернулся к Сэму и, с лёгким сарказмом в голосе, бросил: — Ты серьёзно устроил из этого трагедию на весь двор? Эмили взрослая, она может сама решать, где и с кем ей спать. Сэм не отступал. Он сжал кулаки, нахмурился ещё сильнее и буквально выплюнул: — Взрослая? Она ничего не понимает! А этот... — он ткнул пальцем в Гейла, — этот просто пользуется ситуацией! Мэтт вздохнул, глядя на брата, как на назойливую муху, и, слегка приподняв руку, жестом велел ему заткнуться. — Хватит, Сэм, — сказал он, мягко, но твёрдо. — Если ты ещё раз начнёшь сцены из ничего, я лично прослежу, чтобы ты неделю мыл посуду. Всё ясно? И Эмили тебе здесь не поможет. Сэм открыл рот, явно собираясь что-то ответить, но передумал. Он бросил на Гейла последний злой взгляд, буркнул что-то неразборчивое себе под нос и нехотя направился к дому. — Это ещё не конец! — выкрикнул он через плечо, но, увидев, что Мэтт стоит на месте, сложив руки на груди, сдался окончательно. Как только Сэм исчез за дверью, на смену напряжённой тишине пришло лёгкое ощущение облегчения. Мэтт обернулся к Гейлу, слегка прищурившись. — Прости за это шоу, — сказал он с полуулыбкой. — Сэм упрямый, но отчасти это его способ показывать, что он заботится. Гейл ничего не ответил, просто кивнул. Его мысли витали где-то далеко, между воспоминаниями о ночи с Эмили и осознанием того, что ему предстоит не только её завоевать, но и заслужить уважение её семьи. В этот момент к нему подошёл Даниэль, держа в руках ветку, которую, видимо, подобрал в саду. Он осторожно коснулся руки Гейла, заглядывая ему в глаза с почти детской доверчивостью. — Гейл, ты же говорил, что мы пойдём в лес на выходных, — сказал он тихо, но уверенно. — Ты обещал. Гейл посмотрел на мальчика, и на его лице появилась тёплая улыбка, которую он редко позволял себе показывать. — Да, Даниэль, я помню, — ответил он, коротко кивнув. — Собирайся, не забудь умыться и почистить зубы. И не забудь надеть куртку. Утро холодное. Даниэль улыбнулся, а потом побежал в дом, громко крича: — Я иду в лес с Гейлом! Мэтт лишь покачал головой, глядя ему вслед. — Ты, похоже, снискал себе сторонника, — сказал он, обращаясь к Гейлу. — Но предупреждаю: если с ним что-нибудь случится, сам знаешь, кто будет за это отвечать. — Знаю, — коротко ответил Гейл, сдержанно улыбнувшись. — Не волнуйся, я не подведу. Мэтт слегка прищурился, внимательно всматриваясь в лицо Гейла, но, видимо, нашёл в нём что-то, что убедило его. — Ладно, — сказал он, повернувшись к дому. — Я скажу Эмили, куда вы ушли. Гейл проводил его взглядом, а затем, откинув голову назад, посмотрел на небо. Светлое утро начиналось совсем не так, как он предполагал, но в этом хаосе была своя странная гармония. Лес встретил их прохладой и лёгким утренним туманом, который стелился между высоких сосен, обволакивая всё вокруг мягкой дымкой. Воздух был свежим, пахло смолой и влажной землёй. Гейл шёл впереди, крепко держа Даниэля за руку. Мальчик с любопытством смотрел по сторонам, словно видел лес впервые: трепетал от восторга, прислушивался к пению птиц, ловил взглядом лёгкое колебание ветвей, пробегая глазами по каждому стволу. — Гейл, а почему деревья такие большие? — спросил Даниэль, запрокинув голову так, что шея почти не выдерживала. Гейл слегка улыбнулся, продолжая идти вперёд: — Потому что они здесь растут очень долго. Может, даже больше сотни лет. — Сотню?! — мальчик ахнул и посмотрел на него так, будто тот рассказал ему невероятное чудо. — Это же... это же больше, чем мне будет, даже когда я вырасту! — Точно, — подтвердил Гейл с лёгким смешком. — Но деревья — они такие. Живут дольше нас, наблюдают за всем вокруг. Даниэль задумчиво кивнул, а затем нахмурился: — А им не скучно? Они же не могут гулять, как мы. Гейл приостановился, задумавшись над вопросом. Он вспомнил, как однажды, ещё мальчишкой, сидел с отцом под высокой елью на окраине леса. Тот рассказывал ему о деревьях: как они общаются через корни, как защищают друг друга. Тогда он ещё не понимал всего этого, но сейчас слова отца ожили в памяти. — Знаешь, деревья, может, и не гуляют, но они не одиноки, — сказал он, обращаясь к Даниэлю. — У них свои секреты. Они общаются через корни, помогают друг другу выживать, делятся водой. Лес — это их дом. Даниэль молча вслушивался, а затем, словно удовлетворившись этим объяснением, задал новый вопрос: — А ты покажешь, как охотишься? Как ставишь ловушки? Это сложно? Гейл улыбнулся, глядя на мальчишку: — Сложно, если не знаешь, что делаешь. Но этому можно научиться. Главное — помнить: охота — это не только добыча еды. Это уважение к природе. Мы берём ровно столько, сколько нам нужно, и благодарим лес за его дары. — Благодарим? Как? — Даниэль вопросительно посмотрел на него. — Просто про себя, — объяснил Гейл, ведя мальчика к одной из старых ловушек. — Когда что-то ловишь или собираешь, мысленно говоришь «спасибо». Это важно. Воспоминание нахлынуло на него внезапно, как порыв ветра. Гейл снова увидел себя маленьким мальчиком. Они с отцом в густом лесу, солнце пробивается сквозь густые кроны, а он смотрит на мужчину, который аккуратно устанавливает силок. — Смотри внимательно, Гейл, — говорил отец, его голос был глубоким, но тёплым. — Ставить ловушку — это не просто про хитрость. Это про знание леса. Ты должен понять, где зверь ходит, где ищет еду, и поставить силок так, чтобы он выглядел частью природы. Гейл тогда с трудом удерживал взгляд на руках отца, которые ловко завязывали узлы на тонкой верёвке. — А зачем говорить «спасибо»? — спросил он тогда. Отец, закончив работу, повернулся к нему и, улыбнувшись, похлопал его по плечу: — Потому что лес делится с нами тем, что ему принадлежит. Это не наше. Мы в долгу перед ним. Если забудешь об этом, рано или поздно лес напомнит тебе о своих правилах. Эти слова застряли в памяти Гейла навсегда. — Ты чего замолчал? — голос Даниэля вырвал его из воспоминаний. Мальчик с нетерпением смотрел на него. — Ты что-то вспоминаешь? — Да, — тихо ответил Гейл, стряхнув с себя наваждение. — О том, как мой отец учил меня охотиться. — Твой отец? А он был хорошим охотником? — спросил Даниэль, его голос звучал с неподдельным интересом. — Лучшим, — уверенно сказал Гейл. — Он знал этот лес, как свои пять пальцев. Он научил меня всему, что я умею. Даниэль с восторгом кивнул, словно примеряя историю Гейла на себя. Они продолжили путь, и вскоре вышли на небольшую полянку. — Смотри, — сказал Гейл, указывая на ловушку. — Видишь? В силке уже сидел заяц, его глаза блестели от страха, но зверёк вёл себя спокойно. — Ух ты! — выдохнул Даниэль, с восторгом подбегая ближе. — Можно я посмотрю? — Только осторожно, — сказал Гейл, подходя к ловушке. Он сел на корточки и ловко достал животное, стараясь не причинить ему лишнего страха. — Он живой? — с замиранием сердца спросил Даниэль. — Да, живой, — ответил Гейл, глядя на мальчика. — И он станет нашим ужином. Но прежде чем мы возьмём его, нужно поблагодарить лес. Даниэль на мгновение замер, а затем тихо прошептал: — Спасибо. Гейл посмотрел на него с улыбкой: — Ты быстро учишься, Дэнни. Мальчик гордо расправил плечи, а потом вдруг с энтузиазмом заявил: — А когда я вырасту, я стану лучшим охотником, чем ты. Построю дом в лесу и буду охотиться каждый день! Гейл рассмеялся, глядя на него: — Может, и так. Но сначала я научу тебя уважать лес так, как когда-то научили меня. Их прогулка продолжилась, но теперь Гейл чувствовал себя так, словно в этот момент передавал нечто большее, чем простые навыки. Он передавал частичку того, кем был сам, и того, кем был его отец. Когда Гейл и Даниэль вернулись домой, солнце уже поднялось высоко, а во дворе стоял запах свежей травы и готовящегося обеда. Гейл, присев на корточки, с привычной сноровкой освежевал зайца, стараясь, чтобы мальчик видел каждый его шаг. Даниэль, с интересом глядя на руки Гейла, засыпал его вопросами. — А почему ты так режешь? А это зачем? А зайцу не больно? — задавал он, почти не переводя дыхание. — Это чтобы мясо получилось чистым, — спокойно отвечал Гейл, показывая, как правильно снять шкуру. — И нет, зайцу уже не больно. Всё должно быть быстро и без мучений. Это главное правило. — А когда я вырасту, ты меня всему этому научишь? — с надеждой спросил Даниэль, его глаза блестели от воодушевления. — Конечно, — кивнул Гейл, завернув добычу в ткань. — Но только если будешь слушать и не задавать тысячу вопросов одновременно. Даниэль рассмеялся, а затем, подпрыгивая от нетерпения, побежал следом за Гейлом, когда тот направился к дому Эмили. --- Гейл постучал в заднюю дверь, но, не дождавшись ответа, осторожно вошёл внутрь. Дом встретил их теплом и ароматами супа. На кухне Эмили, закатав рукава, с лёгкой сосредоточенной улыбкой накрывала на стол. Она выглядела непривычно расслабленной, но при виде Гейла и свёртка в его руках её лицо чуть порозовело. — Ты как раз вовремя, — сказала она, бросив взгляд на зайца. — Я как раз думала, чем дополнить ужин. Гейл молча передал ей свёрток, а затем чуть наклонился вперёд и шепнул, чтобы слышала только она: — Дэнни помогал. Он герой дня, скажи ему об этом. Эмили кивнула, стараясь не смотреть на него слишком долго, но улыбнулась и обернулась к младшему брату. — Ну что, охотник, как тебе первый поход? Даниэль, сияя, начал рассказывать о каждом своём шаге, размахивая руками и перепрыгивая с темы на тему. В этот момент на кухню ворвался Сэм с громким топотом, бросив на Гейла недовольный взгляд. — А ты снова здесь, — пробурчал он. — У нас что, друзей больше нет? Гейл спокойно прислонился к стене, чуть прищурившись: — Ну, я же нужен, чтобы держать тебя в узде, Сэм. Без меня скучно, разве нет? Сэм нахмурился, но ответить не успел — Мэтт вошёл следом и легонько хлопнул брата по голове. — Хватит ныть. Гейл помогает, и это больше, чем делаешь ты, — сказал он, садясь за стол. Гейл усмехнулся и спокойно уселся рядом с Даниэлем, который уже вовсю хвастался своим «героическим» участием в охоте. — Нужна помощь? — спросил Гейл, глядя на Эмили, которая как раз разливала суп по тарелкам. Она покачала головой, чувствуя, как сердце гулко стучит в груди от его взгляда. — Нет, всё готово. Просто садись, — ответила она, стараясь звучать непринуждённо. Когда все собрались за столом, разговор сначала был прерывистым, но постепенно атмосфера стала теплее. Даниэль не унимался, рассказывая про лес, ловушки и то, как он в следующий раз точно поймает что-то сам. — А ты знаешь, я, наверное, построю дом прямо в лесу, — заявил он с горящими глазами. — Чтобы охотиться каждый день и жить рядом с деревьями, которые старше меня! — Ты только дерево себе выбери помоложе, чтобы дом не рухнул, — поддразнил его Гейл, и за столом послышался дружный смех. Только Сэм, как обычно, не участвовал в веселье. Он саркастично бросил: — Может, ещё охотничий клуб откроете? Лесной братвой себя назовёте. Гейл, не теряя спокойствия, обернулся к подростку: — Если захочешь вступить, скажи. Только придётся научиться держать рот на замке. Сэм вспыхнул от возмущения, но, заметив предупреждающий взгляд Мэтта, промолчал. Эмили бросила быстрый взгляд на Гейла, удивлённая его умением справляться с упрямым подростком. Она хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Вместо этого она поправила прядь волос и тихо произнесла: — Суп ещё горячий. Ешьте, пока не остыл. Её голос прозвучал мягко, почти ласково, и Гейл, улыбнувшись, ответил: — Спасибо. Это лучший суп, что я ел за последнее время. Она отвернулась, чтобы скрыть лёгкий румянец, но Гейл заметил, и от этого его улыбка стала чуть шире. После обеда, когда стол был убран, а дети разбрелись по своим делам, Эмили заметила Гейла, стоящего у окна. Он, задумавшись, смотрел вдаль, едва замечая её присутствие. Её губы сжались, а взгляд стал серьёзным: разговор, который она собиралась начать, уже вертелся в её голове, но решимости всё ещё не хватало. — Гейл, — негромко позвала она, и он обернулся, чуть приподняв бровь. — Что-то случилось? — его голос звучал спокойно, но в глазах был намёк на усталость. Эмили глубоко вдохнула и, скрестив руки на груди, заговорила: — Я тут подумала... тебе давно пора обновить гардероб. На его лице мелькнула лёгкая усмешка, но ответ был предсказуемо скептическим: — Гардероб? Зачем? У меня всё есть. Она сдвинула брови, готовясь к сопротивлению: — Гейл, я видела твою одежду. Эти рубашки, которые ты носишь с зимы, уже начинают выглядеть так, будто они пережили больше революций, чем ты. — Они ещё держатся, — спокойно отозвался он, отвернувшись обратно к окну. — А если развалятся, так и быть — куплю что-то новое. — Когда? Через десять лет? — не унималась Эмили, с упрёком глядя на его широкую спину. — Ты же офицер, Гейл. Тебе нужно выглядеть... ну, представительно. А то создаётся впечатление, что ты живёшь в лесу, а не в доме. — Меня устраивает, как я выгляжу, — ответил он, даже не оборачиваясь. — Мой внешний вид никак не влияет на то, как я выполняю свою работу. Эмили раздражённо выдохнула, чувствуя, как в ней закипает упрямство. — Это не так. Люди судят по внешнему виду, даже если ты этого не замечаешь. Ты не только офицер, ты ещё и пример для подчинённых. Они смотрят на тебя и делают выводы. Гейл, наконец, повернулся к ней, слегка улыбнувшись: — Значит, ты думаешь, что мои солдаты потеряют уважение, если я буду ходить в старой рубашке? Это так важно? Она нервно поправила волосы, потом вцепилась руками в подол платья, чтобы удержаться от резких слов: — Да, это важно! Если ты сам этого не понимаешь, то я... я помогу тебе. Мы с Александром недавно нашли отличный магазин в центре. Там есть всё, что нужно. Гейл усмехнулся, покачав головой: — Эмили, магазины — это точно не моё. Да и вообще, у меня нет на это времени. — У тебя есть время. Сейчас. — Она шагнула ближе, и в её глазах появилось то самое решительное выражение, перед которым даже Сэм обычно сдавался. — Мы просто зайдём, выберем несколько вещей и уйдём. Это займёт не больше пары часов. Он вздохнул, глядя на её твёрдую позу и сжатые губы. Было ясно: если он откажется, Эмили не отстанет. — Ладно, — наконец согласился он, поднимая руки в знак сдачи. — Но только если ты обещаешь, что это не превратится в марафон. Эмили улыбнулась, победно блеснув глазами: — Договорились. Ты даже не заметишь, как быстро всё закончится. Иди собираться, встретимся у дома. Она развернулась и уже направилась на второй этаж, будто боялась, что он передумает. Гейл тихо усмехнулся, провожая её взглядом, и, чуть нахмурившись, пробормотал: — Ну что ж, посмотрим, как ты сдержишь своё слово. ***** Гейл стоял на веранде дома Эмили, привалившись к деревянному столбу, который слегка покосился от времени. Его взгляд то и дело скользил по улице, залитой мягким вечерним светом. Солнечные лучи играли в кронах деревьев, ветерок шевелил траву вдоль дороги, а в воздухе стоял сладковатый аромат распустившихся цветов. Гейл посмотрел на часы, переминаясь с ноги на ногу. Что-то внутри подсказывало, что её появление будет стоить ожидания. Дверь тихо скрипнула, и Гейл тут же поднял голову. На пороге появилась Эмили, и он буквально застыл на месте. На ней было светло-голубое платье, лёгкое, как крылья бабочки, с тонкими бретелями, которые обнажали изящные линии её ключиц и плеч. Ткань мягко облегала её фигуру, подчёркивая тонкую талию и плавные изгибы. На голове красовалась шляпка с широкой полей и белой атласной лентой, завязанной под подбородком кокетливым бантом. Пара прядей золотисто-русых волос выбилась из причёски и мягко обрамляла её лицо. В этот момент она казалась воплощением женственности — утончённой, но какой-то недосягаемо простой. Гейл почувствовал, как губы сами собой расплываются в улыбке, но слова застряли где-то в горле. — Ну, надо же, — выдохнул он, пытаясь прийти в себя. Его голос прозвучал низко, почти хрипло. — Ты... выглядишь, как будто вышла из сказки. Эмили остановилась на крыльце, слегка приподняв подбородок. Её губы дрогнули в лёгкой улыбке, а глаза озорно сверкнули. — Это был комплимент? Или я должна спросить, из какой именно сказки? — протянула она, наклонив голову чуть набок. Её голос звучал мягко, но с оттенком лукавства. Гейл коротко усмехнулся, заставив себя не отводить взгляда от её глаз: — Если бы я знал, как подобрать правильные слова... Но ты, правда, оставляешь меня без них. Щёки Эмили тронули лёгкие румянцы, которые она тут же попыталась скрыть, поправляя ленту на шляпке. — Ну уж хватит. — Её голос звучал мягко, но уверенно. — Если продолжишь в том же духе, я могу возомнить себя королевой. — А ты разве не королева? — парировал он, кривя губы в лёгкой ухмылке. — По крайней мере, точно из тех, кто не привык подчиняться. Эмили фыркнула и, делая вид, что абсолютно равнодушна к его словам, начала медленно спускаться по ступенькам. Её платье плавно колыхалось, повторяя каждое движение, а лёгкий ветер тронул широкую ленту на шляпе, заставив её развеваться. Гейл, как будто сам не понимая, зачем, протянул ей руку. Она удивлённо взглянула на него, но через мгновение вложила в его ладонь свою. Её пальцы оказались тёплыми, мягкими, хрупкими, словно из фарфора. — Ты всегда такая? — спросил он вдруг, глядя на неё с лёгким прищуром. — Какая такая? — Эмили подняла на него взгляд, в котором промелькнуло любопытство. — Слишком красивая, чтобы это было справедливо, — ответил он, улыбаясь, как будто это был самый обычный комментарий. Эмили покачала головой, тихо рассмеявшись, но её улыбка стала чуть теплее. — Ты когда-нибудь прекращаешь говорить глупости? — спросила она, но её тон выдавал, что слова ей приятны. — Наверное, нет. Особенно когда они оказываются правдой, — пожал он плечами, встав рядом с ней. Эмили направилась по улице, не отпуская его руку. Она будто не замечала, что все взгляды, случайно встречавшиеся им на пути, были прикованы к ней. Гейл шёл рядом, ощущая запах её лёгких духов, который напоминал цветущий жасмин. На какой-то миг он поймал себя на мысли, что весь мир будто растворился в этом моменте — золотистом вечернем свете, её тихом смехе и в ощущении, что всё плохое осталось где-то далеко позади. ***** Магазин оказался небольшим, но уютным: чистые деревянные полки были аккуратно уставлены рубашками, брюками и куртками, а воздух наполнял лёгкий запах лаванды и свежего дерева. Как только они вошли, Эмили тут же взяла всё под контроль, будто это был её собственный гардероб. Она ловко перемещалась между стойками, сосредоточенно изучая вещи, и не давала Гейлу даже шанса вмешаться. — Вот это точно твоё, — сказала она, вытянув светло-серую рубашку и сверив её с его плечами. — А вот это… — она нахмурилась, держа в руках тёмно-зелёный джемпер, — слишком уныло. Хотя, пожалуй, тебе идёт этот стиль «хмурого лесника». Гейл, стоявший рядом с ворохом одежды, который она уже успела на него навесить, ухмыльнулся: — Напомни, я здесь за одеждой или чтобы ощутить себя манекеном? Эмили мельком глянула на него, подняв бровь. — Ты здесь, чтобы перестать выглядеть, как человек, который одевается в темноте. Так что смирись. Он тихо засмеялся, качая головой. — Рад слышать, что ты настолько заботишься обо мне, чтобы вытаскивать из тьмы. — Если не я, то кто? — бросила она через плечо. — А теперь марш в примерочную. Ты же понимаешь, что я не отпущу тебя, пока не буду уверена, что ты выглядишь нормально. Гейл посмотрел на неё с видом обречённости, но подчинился. — Ты прямо полководец, — пробормотал он, скрываясь за шторкой примерочной. Эмили сложила руки на груди и улыбнулась уголками губ, слушая, как он ворчит за тканью. — Ты там живой? — шутливо спросила она, когда он замолчал. — Почти. Ещё пара этих рубашек, и я задохнусь, — буркнул Гейл. — Может, в следующий раз выберем мешки с дырками для рук? Гораздо проще. Эмили закатила глаза, но её взгляд зацепился за ещё одну рубашку. Не раздумывая, она схватила её и подошла к примерочной. — Вот, это тебе тоже… Она отдёрнула шторку прежде, чем осознала, что делает. На мгновение мир остановился. Перед ней стоял Гейл, спиной к ней, только что накинув рубашку. Его широкие плечи и мускулистый торс с сетью тонких шрамов резко выделялись на фоне приглушённого света. Эмили замерла, а лицо мгновенно стало пунцовым. — Ох! — Она вскинула руки и резко дёрнула шторку обратно, но в спешке зацепила ткань кольцом, едва не сорвав её. — Ты всегда так входишь, без стука? — раздался изнутри низкий, смеющийся голос Гейла. Эмили прижала руки к щекам, которые горели, как угли. — Это… это случайность! — воскликнула она, чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она провалится сквозь землю. — Если случайность — это способ заполучить внимание, то он работает, — проговорил он с ноткой насмешки. — Но если ты хотела увидеть больше, то могла просто попросить. — Гейл! — вскрикнула она, почти плача от стыда. Шторка приоткрылась, и он выглянул, уже полностью одетый, с лукавой ухмылкой на губах. — Хорошо, хорошо, — протянул он, подняв руки в знак капитуляции. — Верю, что это была случайность. Но знаешь, ты только что сделала этот поход в магазин гораздо интереснее. — Замолчи! — воскликнула она, отворачиваясь и сердито нахмурив брови. Но её губы предательски дрогнули в улыбке. Гейл засмеялся, снова исчезая за шторкой. — Если хочешь, я могу переодеваться ещё медленнее, — поддразнил он. Эмили фыркнула, стараясь вернуть себе серьёзность, но её сердце всё ещё стучало громче обычного, а в голове крутился образ его спины, его тёплой, уверенной улыбки. ***** Когда они подошли к кассе с выбранными вещами, Эмили молниеносно выудила из сумочки кошелёк, явно намереваясь расплатиться первой. Гейл, заметив её манёвр, нахмурился и тут же шагнул вперёд. — Эмили, даже не вздумай, — сказал он, протягивая карту кассиру. Она подняла на него взгляд, полный вызова, и прищурилась, как кошка перед прыжком. — Это подарок. Учитывая, что это я тебя сюда затащила, это будет честно. Гейл наклонился ближе, чуть опираясь локтем на стойку. — Честно? — повторил он, скептически подняв бровь. — Эмили, я взрослый мужчина. Я могу сам себе купить одежду. Она усмехнулась, скрестив руки на груди, и пожала плечами. — Может, ты и взрослый, но твои вещи об этом точно не в курсе, — парировала она, протягивая кассиру купюры поверх его карты. Женщина за кассой, лет тридцати, с тёплой улыбкой и блестящими глазами, молча наблюдала за их словесной дуэлью, будто смотрела сцену из романтической комедии. — Вы так хорошо смотритесь вместе, — заметила она неожиданно, перебивая их. — Прямо как пара с обложки журнала. Эмили застыла, её рука зависла в воздухе, а взгляд метнулся к кассирше, как будто она только что сказала что-то абсолютно нелепое. Она раскрыла рот, чтобы возразить, но Гейл, к её ужасу, опередил её. — Спасибо за комплимент, — сказал он с лёгкой улыбкой, кивнув кассирше. — Мы это ценим. Эмили повернулась к нему, шокированная его наглостью. — Мы?! — выпалила она, пытаясь перехватить инициативу. Но Гейл спокойно игнорировал её. Он снова протянул карту кассиру и слегка наклонил голову, давая понять, что спор окончен. — Пробивайте всё на меня, — произнёс он твёрдо, но с непринуждённой улыбкой. Кассирша одобрительно кивнула, принимая карту, и сказала с тёплой улыбкой: — Это так приятно — видеть, как мужчина берёт на себя ответственность. Гейл коротко засмеялся, обернувшись к Эмили. — Ну, что поделать, особенно когда имеешь дело с такой упрямой девушкой. Эмили почувствовала, как её лицо заливает краска. — Упрямая?! — выпалила она, чувствуя, как её раздражение смешивается с неловкостью. — Ты это прекрасно знаешь, — невозмутимо добавил он, глядя на неё так, будто это был комплимент. Кассирша только улыбалась, возвращая карту и протягивая чек, а Эмили буквально кипела изнутри. — Вы двое просто очаровательны, — сказала кассирша на прощание. — Спасибо, — снова отозвался Гейл, и прежде чем Эмили смогла что-либо добавить, он взял пакеты и направился к выходу. На улице она догнала его, недовольно сверкая глазами. — Ты просто невозможный! — бросила она ему в спину. Гейл оглянулся через плечо, приподняв бровь, и усмехнулся. — Ну, теперь у меня не только новая одежда, но и бесплатные комплименты. Честно говоря, удачный день. Эмили закатила глаза, но уголки её губ непроизвольно дрогнули. — Ужасен, — сказала она тихо, качая головой, но в её голосе не было ни капли злости. Гейл широко улыбнулся, явно наслаждаясь её смущением, и с довольным видом закинул пакеты на плечо. — Может быть, но ты всё равно продолжаешь меня терпеть. Эмили бросила на него взгляд, полный возмущения и… еле заметного тепла. — Не продолжай испытывать моё терпение, Гейл, — пробормотала она, ускоряя шаг. Но в глубине души она знала, что он уже его испытал — и как-то умудрился не проиграть. ***** Они шли по главной улице торгового квартала, огни витрин мерцали в мягком вечернем свете. Гейл заметил, как Эмили замедлила шаг у одного из магазинов и украдкой посмотрела в сторону витрины. За стеклом были выставлены изящные кондитерские изделия: пирожные, макаруны, аккуратно уложенные в коробочки, шоколадные фигурки, торты, украшенные живыми цветами. Она задержала взгляд чуть дольше, чем стоило бы, прежде чем отвести глаза. — Хочешь зайти? — спросил он, поймав её на этом. — Нет, — отрезала она быстро, но, почувствовав, что прозвучала слишком резко, добавила спокойнее: — Уже поздно, нам пора домой. Гейл остановился, скрестив руки на груди, и усмехнулся. — Ты так смотрела на эти пирожные, что я чуть не почувствовал себя виноватым перед ними. — Ничего подобного, — парировала она, сделав вид, что совсем не понимает, о чём он. — Просто витрина красиво оформлена. — Угу, — протянул он с прищуром. — Знаешь, Эмили, я тебя раскусил. Мы заходим. — Нет, Гейл, — сказала она твёрдо, разворачиваясь, но он уже сделал шаг к двери. — Я могу тебя занести, если хочешь, — добавил он с невозмутимой улыбкой, придерживая дверь. Она вздохнула, понимая, что спорить бесполезно, и прошла мимо него в магазин, бросив через плечо: — Упрямый, как осёл. — Смотри, кто говорит, — ответил он, следуя за ней. Внутри было тепло и уютно. Воздух был наполнен ароматами ванили, шоколада и свежеиспечённого теста. Магазин напоминал сказочный домик с деревянными полками, уставленными коробками с конфетами и баночками варенья. Гейл быстро нашёл свободный столик у окна и жестом указал Эмили на стул. — Садись. Она нахмурилась, но подчинилась, сложив руки на груди. — Я ничего не хочу. — Отлично, тогда я закажу за тебя, — объявил он, поднимая меню. — Давай посмотрим… О, клубничный торт. Точно для тебя. — Почему это? — спросила она, приподняв бровь, но уже не скрывая лёгкую улыбку. — Потому что ты выглядишь сладкой, но все знают, какая ты колючая. Она закатила глаза, но на щеках мелькнул румянец. — Очень остроумно. — Я стараюсь, — ответил он, ухмыльнувшись. Гейл заказал клубничный торт для неё и шоколадный для себя, игнорируя её очередной протест. Когда официантка принесла заказ, он с удовольствием отметил, как Эмили, хоть и нехотя, всё же взяла вилку и осторожно попробовала пирог. — Ну как? — спросил он, наклонившись ближе. Она не ответила сразу, будто взвешивая, стоит ли признаваться, что ей нравится. — Вполне съедобно, — сказала она наконец, отводя взгляд. — Съедобно? — усмехнулся он. — Эмили, ты улыбаешься. Ты вообще умеешь врать? — Я не улыбаюсь, — возразила она, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, но уголки губ её предательски дрогнули. Гейл откинулся на спинку стула, наслаждаясь моментом. — Слушай, я рад, что затащил тебя сюда. Ты выглядишь довольной, даже если не хочешь в этом признаться. — Ты самодовольный, — пробормотала она, но её тон был лишён остроты. Он рассмеялся. — Может быть. Но знаешь, ради твоей улыбки я готов быть хоть самодовольным, хоть упрямым. Эмили посмотрела на него, задумчиво накрутив прядь волос на палец. — Ты что, решил взять надо мной шефство? — А кто-то должен, — ответил он с лёгкой улыбкой. Её смех прозвучал неожиданно мягко, и Гейл поймал себя на мысли, что готов устраивать ей такие моменты снова и снова. Ради того, чтобы видеть её расслабленной, радостной, и — хоть она никогда не признает этого вслух — благодарной. Эмили чуть наклонилась вперёд, отложив вилку на край тарелки. Её взгляд стал серьёзнее, но в нём не было ни доли холодности — только мягкость и лёгкая нерешительность. — Гейл, — начала она, и её голос звучал тише, чем обычно, будто она боялась спугнуть хрупкий момент. — Ты помнишь, что говорил мне? О том, что ты готов дать мне время? Он поднял взгляд от своей тарелки, его лёгкая улыбка мгновенно сменилась выражением внимательного понимания. — Конечно, помню, — ответил он, чуть выпрямившись. Локти он поставил на стол, переплетя пальцы, как будто собирался слушать её до самого конца. Она на мгновение замолчала, опуская глаза на стол. Казалось, внутри неё шла борьба между тем, чтобы сказать всё сразу или всё же сгладить углы. — Я правда ценю это, — сказала она наконец, её голос был ровным, но в нём слышалась искренняя благодарность. — Ты… помогаешь мне почувствовать себя свободнее. Легче. Но я хочу, чтобы ты знал: мне всё ещё нужно разобраться. Во всём. Гейл медленно кивнул, и его взгляд не отвелся ни на секунду. — Эмили, я помню, что пообещал, — его голос был глубоким, хриплым, но спокойным. — Ты знаешь, я не тот человек, который бросает слова на ветер. Она слегка улыбнулась, как будто его слова сняли с её плеч незримый груз. — Я просто хотела убедиться, что ты не… не забываешь. — Я не забываю, — отозвался он. В его голосе звучала искренность, которая согревала, как горячий чай в холодный вечер. — Знаешь, мне уже достаточно просто быть здесь с тобой. Смотреть, как ты улыбаешься, слушать, как ты говоришь. Мне не нужно больше, чем это. Эмили, казалось, удивили его слова. Она замерла на мгновение, словно не знала, что ответить. Потом взяла вилку и, разрезав кусочек клубничного торта, осторожно попробовала его. — Ты удивляешь меня, — наконец проговорила она, стараясь не смотреть ему в глаза. — Я думала, что ты просто упрямый, но… похоже, ты умеешь быть терпеливым. Гейл усмехнулся и, облокотившись на спинку стула, бросил на неё задумчивый взгляд. — Может быть, я упрямо терпеливый, — сказал он, едва заметно поднимая бровь. Она хмыкнула, но в её глазах мелькнуло тепло, которое она старательно пыталась скрыть. — Спасибо, Гейл. — За что? — За то, что ты не торопишь меня. Он наклонился вперёд, подперев подбородок рукой, и посмотрел на неё так, будто хотел сказать больше, чем позволяли слова. — Эмили, ты не представляешь, как много ты для меня значишь. И ради тебя… я могу ждать столько, сколько нужно. Она отвела взгляд, почувствовав, как её сердце дрогнуло от его слов. Но вместо того, чтобы что-то ответить, снова вернулась к своему пирогу, стараясь скрыть лёгкую улыбку. Гейл заметил это, но, вместо того чтобы продолжить разговор, только удовлетворённо усмехнулся и взялся за свой шоколадный торт. Молчание между ними казалось уютным, словно мягкий плед, которым можно было укутаться в зимний вечер. В нём не было напряжения, только тёплая близость, которая обещала больше, чем слова. Эмили мельком взглянула на Гейла, как будто собиралась сказать что-то, но вместо этого неожиданно протянула вилку к его тарелке. Её движение было осторожным, даже немного нерешительным. — Ты ведь не против? — спросила она, и в её голосе послышались нотки игривости, которые она, казалось, пыталась скрыть. Гейл удивился, но удивление тут же сменилось мягкой улыбкой. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, словно собираясь наблюдать за её действиями с удовольствием. — Конечно, нет, — сказал он, слегка наклонив голову. — Угощайся. Эмили аккуратно отрезала маленький кусочек его шоколадного торта, стараясь не смотреть на него, словно это помогло бы ей не выдать свои мысли. Она попробовала его, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на вкусе. Гейл, наблюдая за ней, почувствовал, как что-то тёплое разливается в груди. Этот жест — маленький, почти незначительный — тронул его до глубины души. Это был момент доверия, её способ показать, что она начинает чувствовать себя комфортно рядом с ним. — Ну, как? — спросил он, не скрывая своего интереса. Эмили открыла глаза и, наклонив голову, чуть задумчиво пожала плечами. — Сладковато, — сказала она, хотя в уголках её губ таилась лёгкая улыбка. — Сладковато? — усмехнулся он, качая головой. — Ты уверена, что пробовала тот же торт, что и я? Она сделала вид, что не заметила его поддразнивания, но в глазах мелькнуло весёлое искорка. — Возможно, тебе просто нравится слишком сладкое, — парировала она, возвращая вилку в свою тарелку. Гейл не удержался от смеха. — Если честно, мне больше нравится, когда ты позволяешь себе такие вещи, — сказал он тихо, и в его голосе зазвучали теплота и искренность. Эмили остановилась, её пальцы застыли на вилке. Она подняла взгляд, и их глаза встретились. — Какие вещи? — спросила она осторожно, хотя ответ уже был написан в его выражении. — Просто быть собой, — ответил он. — Быть рядом. Эти слова повисли в воздухе между ними, а Эмили почувствовала, как её сердце замедляет ход. Она отвела взгляд первой, снова взяв вилку и сделав вид, что увлечена своим тортом. Гейл улыбнулся, возвращаясь к своему десерту, но ощущение тепла в груди не покидало его. Этот крохотный момент — её желание попробовать его торт, её улыбка, её легкость — был для него чем-то большим, чем просто жестом. Это было началом чего-то настоящего. Гейл отодвинул свою тарелку, делая вид, что просто наслаждается моментом, но его взгляд то и дело скользил к Эмили. Она доедала последний кусочек клубничного торта, задумчиво наклонив голову. В её глазах мелькало что-то ускользающее, тонкое, как отблеск света на воде. Что-то, что он хотел понять. — Эмили... — начал он, стараясь сделать голос мягким, будто разговор не более чем случайный. Она подняла на него взгляд, настороженный, но не холодный. — Что? Он немного подался вперёд, оперев локти на стол, но сохранил достаточную дистанцию, чтобы не давить на неё. — Что тебе нравится? Эмили нахмурилась, её пальцы чуть нервно скользнули по вилке. — Что ты имеешь в виду? Гейл усмехнулся, но совсем чуть-чуть, чтобы не напугать её. — Простые вещи. Как этот торт. Что-то, что приносит тебе удовольствие. Она слегка напряглась, будто его вопрос застал её врасплох. На секунду её лицо стало почти непроницаемым, но он заметил, как взгляд задержался на бокале воды, словно она искала там ответ. — Это важно? — наконец спросила она, её голос звучал осторожно, но не враждебно. — Думаю, да, — ответил Гейл, не спеша, словно обдумывал каждое слово. — Потому что такие вещи говорят о человеке больше, чем всё остальное. Эмили опустила глаза, её пальцы теперь крутили край салфетки. — Чай, — сказала она неожиданно, и её голос стал тише. — Горячий, с мёдом. Особенно рано утром, когда дом ещё тихий. Гейл кивнул, обдумывая её ответ, словно это была подсказка к разгадке. — А ещё? Эмили замялась, но затем её губы чуть приподнялись в уголках. — Это глупо, но… Дождь. Я люблю слушать, как он стучит по крыше. Особенно когда я дома. Это успокаивает. Гейл улыбнулся шире, чем планировал. — Звучит не глупо. Это... красиво. Эмили посмотрела на него, на мгновение её взгляд стал мягче. — Ещё свечи. — Она коснулась подбородка пальцем, словно проверяя, стоит ли говорить дальше. — Не люблю яркий свет. Особенно вечером. И музыка. Тихая, без слов. Просто мелодия. Гейл молчал, но внутри у него всё наполнилось тёплым, странным ощущением. Это были простые вещи, но с каждым её словом он чувствовал, как ещё одна часть её мира открывается перед ним. — Это многое говорит о тебе, знаешь? — сказал он тихо. Она чуть вздрогнула, снова отводя взгляд. — А ты? — вдруг спросила она, стараясь скрыть интерес за небрежностью. — Что любишь ты? Он ответил без раздумий: — Лес. На рассвете, когда деревья почти черные, а солнце только начинает пробиваться сквозь листву. И запах дыма от костра. Он всегда напоминал мне о доме. Эмили смотрела на него, но её взгляд стал глубже, задумчивее. — Это звучит... как воспоминание, — тихо произнесла она. Гейл кивнул. — Так и есть. Но не только. Это то, что делает меня мной. Эмили замолчала, снова взяв вилку. Её пальцы едва заметно дрожали, но она скрыла это за движением, разрезая остаток торта. — Знаешь, — сказала она наконец, её голос был почти шёпотом, — я думала, что ты просто упрямый. Но ты... другой. Гейл наклонился чуть ближе, сохраняя мягкость в голосе: — Другой — это хорошо? Эмили позволила себе улыбнуться, едва заметно. — Пока что да. Он рассмеялся тихо, чувствуя, как их связь становится крепче, как она, шаг за шагом, всё больше доверяет ему. Гейл едва заметно улыбнулся, наслаждаясь редким моментом лёгкости в её компании, когда Эмили вдруг оживилась. Её лицо, только что спокойное и сосредоточенное, преобразилось: глаза блестели, как у ребёнка, который только что придумал нечто захватывающее. Она резко отложила вилку и поднялась так стремительно, что стул с грохотом заскрипел по полу. — Подожди меня тут, ладно? — выпалила она, хватая сумочку и устремляясь к выходу. — Что? Куда ты?.. — начал Гейл, растерянно глядя на неё, но Эмили обернулась и бросила через плечо: — Я быстро! И исчезла за дверью, оставив его сидеть за столом с недоеденным тортом и кучей вопросов. Гейл вздохнул, провёл рукой по лицу и посмотрел на часы. Прошло пять минут, потом десять. Он пытался не обращать внимания на беспокойство, медленно разглядывая посетителей кафе, но мысли неизменно возвращались к Эмили. Её внезапный порыв был странным, неожиданным, и всё-таки в её взгляде, в том, как она спешила, было что-то трогательное. Минут через пятнадцать дверь кафе открылась, и Эмили вернулась. Она выглядела взволнованной, но довольной. Щёки горели, словно она только что пробежала марафон, а в руках она держала маленькую коробку, перевязанную зелёной лентой. — Прости, что заставила ждать, — сказала она, подходя к столу. — Ты в порядке? — настороженно спросил он, всматриваясь в её лицо. — Да, всё хорошо, — отмахнулась она, протягивая ему коробку. — Это тебе. Гейл нахмурился, переводя взгляд с неё на подарок. — Что это? Эмили уселась напротив, нервно сжав руки. — Просто... открой, — сказала она, стараясь казаться спокойной, но её голос выдавал напряжение. Он медленно развязал ленту и открыл коробку. Внутри оказался лаконичный флакон одеколона, строгий и элегантный, с матовой чёрной крышкой. — Эмили... — начал он, но она быстро перебила: — Я случайно увидела его и подумала, что он... ну, как-то подходит тебе. Если не понравится, можешь выбросить. Гейл снял крышку и понюхал. Запах мгновенно окутал его, пробуждая ассоциации. Он чувствовал прохладу леса на рассвете, свежесть утреннего воздуха с лёгкой горчинкой росы. В этом аромате был и дым костра, который всегда напоминал ему о доме, и тепло, словно доносившееся откуда-то из прошлого. Древесные ноты смешивались с терпким ветром, и этот запах казался одновременно сильным и спокойным, как он сам хотел бы быть. Гейл закрыл глаза на мгновение, позволяя воспоминаниям нахлынуть. — Ты права, — сказал он, открыв глаза. Его голос был низким и спокойным. — Это... идеально. Эмили нервно улыбнулась, её напряжение чуть заметно ослабло. — Правда? — Правда, — подтвердил он, откладывая флакон и глядя на неё. — Спасибо. Это больше, чем я мог ожидать. Она отвела взгляд, и её лицо залил румянец. — Я просто хотела... сделать что-то хорошее, — пробормотала она, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо. Гейл смотрел на неё, чувствуя, как что-то внутри сдвигается. Она выглядела так, словно это была самая важная вещь, которую она сделала за день, а может, и за неделю. В этом трогательном волнении, в её искренности было что-то удивительное. — Эмили, — сказал он тихо, и она снова посмотрела на него. — Ты удивляешь меня. Её глаза расширились, но она ничего не ответила. В этот момент он увидел в ней что-то детское, искреннее и совершенно бесхитростное. Её образ напомнил ему Даниэля, её младшего брата, когда тот с нетерпением ждал одобрения за свои рисунки. Он почувствовал, что это мгновение останется с ним надолго. Эмили, заметив, как Гейл продолжает разглядывать флакон, медленно выдохнула, словно вернув себе привычный контроль над эмоциями. Румянец с её щёк постепенно сходил, и она выпрямилась, скрестив руки на столе, вновь обретая тот самый строгий, профессиональный вид, который был ей так привычен. — Только обещай, что ты будешь им пользоваться, — сказала она, глядя на него с мягкой, но уверенной настойчивостью. Гейл поднял взгляд от коробки, слегка прищурившись. — Это не обязательно, ты же понимаешь... — Обязательно, — отрезала она, перебивая его. — От мужчины должно вкусно пахнуть. Это... важно. Он слабо хмыкнул, чувствуя, как её строгий тон вдруг наполнил атмосферу чем-то неожиданно уютным. — Правда? — Да, — подтвердила она, кивнув с таким видом, будто объясняла прописные истины. — Люди это замечают. Даже если ты думаешь, что это мелочь, запах может многое сказать о человеке. Это часть образа, часть того, как тебя воспринимают. — Думаешь, меня кто-то судит по запаху? — усмехнулся он, опершись локтями на стол и слегка наклонившись к ней. Эмили не улыбнулась в ответ, сохраняя серьёзность. — Судят, даже если не говорят об этом вслух. Знаешь, как говорят: тебя встречают по одежке, но ещё больше — по аромату. Если от тебя пахнет так, как от этого одеколона, — она кивнула в сторону коробки, — ты будешь оставлять правильное впечатление. Уверенный, сильный, но... — она запнулась, подбирая слово, — но не агрессивный. Гейл разглядывал её, едва скрывая улыбку. — Уверенный, сильный, но не агрессивный? Ты это обо мне? — Это то, как ты должен восприниматься, — уточнила она, слегка пожав плечами. — Слушай, я знаю, что ты, наверное, думаешь, что это всё ерунда, но... иногда детали имеют значение. Особенно в твоей работе. — В моей работе? — переспросил он, приподняв бровь. — Конечно, — подтвердила Эмили, её голос стал немного мягче. — Ты командир, Гейл. Твои люди должны видеть в тебе не только профессионала, но и человека, которому можно доверять. А это значит, что ты должен выглядеть и... пахнуть соответствующе. — Пахнуть соответствующе, — повторил он, качая головой и всё-таки позволив себе улыбнуться. — Эмили, это, наверное, самое странное, что я слышал за последние дни. — Я говорю серьёзно, — её голос стал чуть строже, и она упёрлась в него взглядом. — Даже ты сам, возможно, не замечаешь, как окружающие реагируют на такие вещи. Но я замечаю. И поверь, запах — это мощное оружие. — Оружие, — протянул он, подавляя смешок. — Да, оружие, — уверенно подтвердила она. — Ты же знаешь, что аромат может успокаивать, может привлекать внимание, может даже... внушать уважение. — Уважение через одеколон, — повторил он, всё ещё улыбаясь. — Ты серьёзно? — Абсолютно, — сказала она твёрдо, но её глаза вдруг мягко блеснули, и уголки губ дрогнули, будто она с трудом сдерживала улыбку. — И если ты не будешь им пользоваться, Гейл Хоторн, я заставлю тебя. — Заставишь? — переспросил он, чуть наклоняя голову и бросая на неё изучающий взгляд. — Да, — ответила она без малейшего колебания, но её взгляд вдруг потеплел, и в её голосе появилась лёгкая игривость. — У тебя нет выбора. Гейл рассмеялся — тихо, коротко, но искренне. — Ладно, — сказал он, подняв руки в жесте капитуляции. — Ты победила. Я буду пользоваться одеколоном. — Вот и отлично, — подвела итог Эмили, на её лице мелькнула удовлетворённая улыбка, и она снова откинулась на спинку стула. — Посмотрим, заметят ли твои люди. — А ты сама заметишь? — вдруг спросил он, глядя на неё чуть внимательнее, чем обычно. Эмили удивлённо вскинула брови, её взгляд встретился с его. Она задержала дыхание на мгновение, прежде чем ответить: — Уже заметила. И её тихий, почти шёпотный ответ повис в воздухе, оставив Гейла задуматься. Гейл заметил, как Эмили чуть нервно потянула за локон волос, и её взгляд вдруг стал напряжённым, будто она пыталась решить, стоит ли говорить правду. — Ну так что ты заметила? — повторил он, не скрывая любопытства. В его голосе звучала лёгкая насмешка, но глаза выдавали искренний интерес. Эмили вздохнула и, кажется, мысленно взвесила свои слова. Наконец, она произнесла, слегка сбивчиво: — Я почувствовала запах того одеколона от тебя... в пятницу вечером. Когда мы шли домой из клуба. Гейл приподнял бровь, его лицо приняло выражение, одновременно удивлённое и забавляющееся. — Ты серьёзно? Ты что, шла рядом и анализировала мой запах? — Нет, конечно! — воскликнула она, покраснев до самых ушей. — Это было случайно! Просто... ты оказался слишком близко. Её голос дрогнул, и Гейл не мог удержаться от широкой улыбки. — И что же? Этот одеколон провалил тест? Эмили подняла подбородок, стараясь вернуть себе хотя бы каплю уверенности. — Ну... если честно, он тебе не очень подходит, — призналась она, её взгляд слегка смягчился. — Он слишком... нежный. Слишком сладкий. — Нежный? — протянул он, делая вид, что всерьёз задумался. — Ты имеешь в виду, что он недостаточно... брутальный для меня? Эмили с трудом подавила смешок, но его тон, явно игривый, заставил её улыбнуться шире. — Может быть. Просто... иногда запах может многое рассказать о человеке. — Например, что я слишком чувствительный? — спросил он с деланным ужасом. — Или, что ты просто выбираешь неподходящие ароматы, — парировала она, наконец почувствовав себя увереннее. Гейл рассмеялся, откинувшись на спинку стула, но его взгляд оставался сосредоточенным на ней. — Знаешь, ты могла бы сразу сказать. Я бы понял, что мне нужно больше дыма от костра или, скажем, капля дикого звериного мускуса. Эмили не выдержала и рассмеялась, но быстро осеклась, прикрывая рот рукой. — Гейл, если ты хоть раз появишься с чем-то настолько "дико мускусным", то можешь забыть о любых комплиментах. — Ого, ты так строга? — он наклонился чуть ближе, будто собираясь выведать что-то ещё. Эмили вскинула ладонь, будто защищаясь, но её глаза светились добродушием. — Просто не забывай, что запах — это искусство. И пока что ты, как художник, на стадии "каракули". — Каракули, говоришь? — его тон стал ещё более поддразнивающим. — Ну, тогда мне определённо нужна твоя оценка. Только честная, разумеется. Эмили кивнула, словно это был вызов, который она готова принять. — Тогда готовься к честности, Гейл. Я не привыкла смягчать критику. Он улыбнулся, откинувшись назад, а в его взгляде мелькнуло что-то большее, чем просто лёгкое веселье. — Ну что ж, будем считать, что ты только что стала моим личным экспертом по ароматам, — сказал он с показной серьёзностью. — Надеюсь, ты выдержишь это бремя. Эмили закатила глаза, но её губы всё равно тронула улыбка. — С таким подходом тебе придётся выложиться на полную, Гейл. Иначе никто не станет воспринимать тебя всерьёз. — Ну, я уже точно знаю одного человека, кто воспринимает, — он подмигнул ей, заставив её снова густо покраснеть. И хотя разговор был лёгким, что-то в нём всё же стало особенным. Гейл поймал себя на мысли, что ему нравится её смущение, её стремление быть честной и даже её критика. Она была настолько живой, что это было почти заразительным. Эмили бросила взгляд на часы, заметив, как время пролетело. Её движения стали более собранными, будто она снова возвращалась к привычной роли деловой и невозмутимой женщины. — Думаю, нам пора, — сказала она, собираясь встать. Её голос звучал спокойно, но в нём всё же слышалась лёгкая нота растерянности. Гейл неожиданно поднялся первым, чуть опережая её. Его рука уже была на спинке её стула, словно само тело решило за него. — Позволь, — произнёс он мягко, но уверенно, и протянул ей руку, помогая подняться. Эмили слегка замерла, удивлённая его жестом, но не отстранилась. Её ладонь, небольшая и теплая, легла в его руку, и в этот момент между ними будто что-то щёлкнуло. Когда она встала, Гейл, почти не осознавая, что делает, наклонился чуть ближе. Его взгляд на секунду скользнул к её шее, и он вдруг почувствовал невыносимое желание вдохнуть её аромат. Осторожно, почти неуловимо, он приблизился к её уху. — Ты сегодня пахнешь... невероятно, — тихо произнёс он, так близко, что его голос словно обволакивал её. Эмили замерла, как оленёнок, пойманный в луче света. Её дыхание сбилось, а взгляд метнулся к его глазам. — Ч... что? — еле слышно выдохнула она, её голос задрожал. Гейл, не теряя момента, слегка улыбнулся. — Твой аромат... свежий, как дождь в лесу. И в то же время тёплый, уютный, — он говорил так, словно изучал каждое слово. — Честно, я не думал, что запах может так много сказать о человеке. Эмили попыталась что-то ответить, но её мысли перемешались. Её лицо залилось румянцем, и она отвела взгляд, будто пытаясь скрыть смущение. — Гейл... ты снова меня смущаешь, — наконец пробормотала она, стараясь придать голосу твёрдость, но предательская дрожь в нём выдала её. — Смущаю? — его голос стал чуть ниже, он сделал вид, что удивлён, но в глазах плясали искры озорства. — А разве ты не привыкла, Эмили? Она резко повернула к нему голову, её глаза вспыхнули протестом. — Привыкнуть к тому, что ты так бесцеремонно вторгаешься в личное пространство? — бросила она, но её слова звучали скорее как попытка спрятаться за острым языком. Гейл лишь усмехнулся, не сводя с неё взгляда. — Ну уж нет. Вторгаться я не собираюсь, — ответил он с притворной невинностью. — Просто восхищаюсь... на расстоянии вытянутой руки. Гейл неожиданно отступил, сделав шаг назад, словно выпуская воздух из туго натянутого шара. Напряжение между ними повисло в воздухе, и он, чувствуя это, решил слегка ослабить натиск. — Ладно, — он прокашлялся, возвращая голосу привычную уверенность. — Ужин сегодня за мной. Считай это моей благодарностью за подарок. Эмили подняла на него глаза, растерянная его внезапным предложением. Её брови слегка дрогнули, а затем она кивнула, будто согласие было единственным выходом в этой ситуации. — Хорошо... если ты так настаиваешь, — проговорила она, собирая свои вещи. Она попыталась выглядеть невозмутимо, но в её движениях читалась торопливость. Её руки дрогнули, когда она застёгивала сумку, а взгляд был прикован к двери, будто она стремилась выйти, прежде чем что-то ещё произойдёт. Гейл заметил её попытку скрыться, и лёгкая усмешка тронула его губы. Он знал, что она пытается вернуть себе контроль, но не собирался так просто позволить ей уйти. — Подожди, — сказал он, легко догоняя её у самой двери. Его голос звучал мягко, но в нём была нотка уверенности, которая заставила её остановиться. Он протянул руку и, мягко, но твёрдо, взял её за запястье. Это прикосновение было таким же неожиданным, как и его слова, и заставило Эмили замереть. — А куда это ты так спешишь? — продолжил он, глядя ей прямо в глаза. Эмили замерла, её взгляд метнулся к его руке, а затем к его лицу. Она чувствовала, как её сердце забилось быстрее, и на мгновение ей показалось, что весь мир сузился до этого прикосновения. — Я... просто подумала, что пора, — наконец выдохнула она, но голос прозвучал слабее, чем она хотела. Гейл слегка наклонился, его лицо оказалось чуть ближе к её. — Думаешь, я отпущу тебя так просто? — его голос был тихим, почти шёпотом, но в нём звучало неподдельное озорство. Эмили почувствовала, как её щеки вспыхнули, но вместо того чтобы вырваться, она осталась на месте. Её губы чуть дрогнули, будто она пыталась найти ответ, но тот ускользал. — Ты... ты невыносим, — наконец произнесла она, но даже сама слышала, как дрожь в её голосе выдаёт её смущение. — Возможно, — согласился он, отступая всего на полшага, но не отпуская её запястье. — Но зато я честный. Его слова и лёгкая улыбка заставили её растеряться ещё больше. Она попыталась собраться, выровнять дыхание и вернуть себе хотя бы тень контроля, но Гейл уже полностью владел ситуацией. — Если ты действительно хочешь сбежать, я могу отпустить, — добавил он, но его пальцы чуть сильнее обвили её руку, показывая, что он не собирается этого делать. Эмили подняла на него взгляд, и в её глазах сверкнула смесь раздражения и... любопытства. Она знала, что проигрывает в этой молчаливой дуэли, но отступать уже не хотелось. — Знаешь, ты можешь быть слишком самоуверенным, — заметила она, пытаясь скрыть неловкость за уколом. Гейл усмехнулся, отпустив её руку и поднимая руки, как будто сдавался. — Только если уверен, что прав. Эмили тихо выдохнула, чувствуя, как напряжение в её теле чуть ослабло. Но она знала, что этот раунд остался за ним. Гейл шагал рядом с Эмили, стараясь держать шаг с её лёгкой, почти бесшумной походкой. В одной руке он нес пакеты с новой одеждой, а другая рука... его пальцы всё ещё переплетались с её. Тепло её ладони странным образом успокаивало, но в то же время заставляло его сердце стучать быстрее. Он украдкой взглянул на её профиль. Обычно уверенная в себе, сейчас она выглядела странно сосредоточенной, будто старалась не обращать внимания на их сцепленные руки. Но Гейл заметил, как её губы чуть приоткрылись, а взгляд скользнул в сторону, будто она искала ответ на вопрос, который боялась задать. Почему это так важно? Почему простое прикосновение — такая мелочь — ощущается, как что-то большее? — Всё нормально? — вдруг спросил он, разрывая их молчание. Эмили вздрогнула, словно его голос пробудил её от глубоких размышлений. Она подняла глаза на него, задержав взгляд чуть дольше, чем нужно. — Да... Просто... — Она замолчала, её голос едва слышно дрогнул. — Что? — мягко спросил он, его брови слегка нахмурились. Эмили глубоко вдохнула и наконец заговорила: — Просто странное чувство. Гейл внимательно смотрел на неё, пытаясь понять, что она имела в виду. — В плохом смысле? Она коротко покачала головой, её губы слегка дрогнули в слабой улыбке. — Нет, в хорошем. Просто... не привыкла. Её признание прозвучало тихо, но оно зацепило его. Гейл снова посмотрел на их руки. Её пальцы были тонкими, а ладонь тёплой, но в этом прикосновении он чувствовал лёгкое напряжение, будто она опасалась, что он вот-вот отпустит её. — Знаешь, — начал он, не сводя взгляда с их сцепленных рук, — я, кажется, никогда ни с кем так не ходил. Эмили удивлённо посмотрела на него, её глаза чуть расширились. — Никогда? Он коротко усмехнулся, но в его усмешке не было радости. — Нет. С Китнисс... всё было не так. У нас не было времени на такие вещи. Да и, если честно, это просто не про нас. Его голос стал тише, но слова всё равно резонировали в ней. Эмили почувствовала, как её сердце пропустило удар. Она знала, что Гейл редко открывается кому-либо, и этот момент, казалось, был чем-то невероятно личным. — А потом... потом война. Для таких вещей просто не было места, — добавил он почти шёпотом, слегка пожал плечами. Эмили не сразу нашла, что сказать. Она посмотрела вниз, на их руки, и осторожно сжала его ладонь чуть крепче. — Я тоже, — тихо призналась она, её голос звучал как эхо его собственных мыслей. — Я забыла, каково это. Он поднял на неё глаза, пытаясь понять, что скрывалось за её словами. Она не смотрела на него, но её пальцы снова сжались вокруг его, будто она искала в этом прикосновении поддержку. — Тогда будем вспоминать вместе, — сказал он, его голос стал мягче. Эмили подняла глаза на него, и её губы наконец сложились в настоящую улыбку. Неуверенную, робкую, но искреннюю. В тот момент Гейл почувствовал, что держит в руке не просто чью-то ладонь. Он держал часть её мира, того, что она долго прятала за стенами. И ему не хотелось отпускать.