Через тьму к свету

Гейл открыл дверь, ожидая увидеть кого угодно, но точно не пятерых мужчин, столпившихся на пороге в небрежной домашней одежде. Томас стоял впереди в мятой футболке с надписью «Мир футболу!», будто специально выбрал её для такого случая. Майкл уверенно балансировал два ящика холодного пива, а Алексей уже прикуривал сигарету, с ленивым видом делая затяжку. Джек и Даниэль переговаривались позади и открыто усмехались. — Ну что, не звал, а мы пришли! — ухмыльнулся Томас, облокачиваясь на косяк. — Сюрприз, так сказать. Гейл только успел открыть рот, чтобы что-то возразить, как Майкл поднял один из ящиков повыше. — И без пива ты, кстати, не останешься. — Предупреждать вы умеете? — пробурчал Гейл, нахмурившись, но отступил, жестом приглашая их внутрь. — А смысл? — спокойно ответил Алексей, стряхивая пепел прямо на порог. — Если бы мы предупредили, ты бы сбежал под каким-нибудь благовидным предлогом. — Это точно, — поддержал Джек, снимая куртку. — Мы всё знаем, как ты любишь ныть, что тебе нужно «побыть одному» и прочий бред. Но прежде чем кто-то успел сделать ещё одно замечание, Даниэль сузил глаза, всматриваясь в Гейла с подозрением: — Погоди-ка… Ты что, прическу сменил? — Ага! — подхватил Томас, словно только сейчас заметил. — Вот оно что! Смотрите-ка, наш Гейл решил поработать над своим стилем. — Кто бы мог подумать! — с притворным восхищением воскликнул Майкл, ставя ящик на пол. — Может, это чудеса женского влияния? Или ты просто решил замаскировать свою депрессию новым образом? Алексей хохотнул, выпуская клуб дыма. — Нет, это скорее попытка казаться приличным в глазах прекрасной доктор Мур. Не зря же она учёная, умный народ притягивает к себе всякие преобразования. — Идите вы, — буркнул Гейл, закатывая глаза и отгоняя их замечания одним взмахом руки. — Да ладно тебе, не злись, — усмехнулся Томас, хлопая его по плечу. — Просто первый раз в жизни заметили, что у тебя есть хоть какой-то стиль. Теперь нам проще. Общий смех прокатился по комнате, а Гейл, не отвечая, проводил их в гостиную. Майкл, как ни в чём не бывало, отправился к мойке за бокалами, Томас плюхнулся на диван, заняв половину сиденья, а Алексей удобно устроился на подлокотнике кресла, продолжая с ленивым видом курить. Джек и Даниэль стояли в центре комнаты, критично оглядываясь. — Честно, Гейл, я думал, у тебя тут разруха и бардак, — сказал Джек, присвистнув. — А здесь… вполне себе уютненько. — Это профессиональные привычки, — невозмутимо ответил Гейл, садясь на стул. — Сразу видно, что вы в казарме не задерживаетесь. — Слушай, это правда. Меня вот жена выгнала за то, что я её «психологически истощаю», — вмешался Томас, открывая одну из бутылок пива. — Теперь я в вашем холостяцком клубе. — Да, клуб «Психологически истощённые мужчины» официально открыт, — подхватил Алексей, поднимая воображаемый тост. — Давайте уже за это выпьем, — предложил Майкл, разливая пиво по бокалам. — Гейл, не отставай. Гейл покачал головой, но взял протянутый бокал. — Кстати, Гейл, помнишь наш спор? — Майкл хитро прищурился, делая глоток. — Какой ещё спор? — Да ладно тебе, не включай забывчивость, — Томас усмехнулся. — Ты говорил, что никто из этих учёных не сломается под давлением. А мы ставили на то, что они сдадутся через пару часов. — И пока что, — добавил Даниэль с ухмылкой, — ты, похоже, сам держишься лучше всех. — Что? — Гейл скептически взглянул на него. — Да ты только на себя посмотри, — пояснил Алексей, хитро ухмыляясь. — Новый стиль, бодрый вид… Даже унылости поменьше. Может, доктор Мур и правда тебя меняет в лучшую сторону? — Прекратите, — буркнул Гейл, делая глоток пива. — Да ладно, расслабься! — Томас рассмеялся и махнул рукой. — Мы же свои, никому не расскажем, если ты вдруг станешь мягче. Комната снова наполнилась смехом. Гейл, неожиданно для себя, почувствовал, как его губы дрогнули в ответной улыбке. Он медленно откинулся на спинку стула, слушая, как его команда переговаривается и подшучивает друг над другом. Шум их голосов, грубоватый юмор и беспардонная лёгкость — всё это вдруг показалось ему почти родным. Впервые за долгое время он не чувствовал себя одиноким. Мужчины расслабленно обменивались шутками и байками о прошедшей неделе, пока разговор, словно по воле невидимого магнитного поля, вдруг свернул в опасную для Гейла сторону — лабораторию и её обитателей. — Кстати, — с ленивым видом начал Майкл, потягивая пиво и хитро щурясь, — как там твоя научная тусовка? Говорят, проект у них — чуть ли не самый важный для Дистрикта 2. Да и для всего Панема. Все на ушах, да? Вчера был на базе, инженеры бегают вокруг Битти, хотя у всех нормальных людей выходной. — Да ну, — встрял Алексей с ухмылкой, выпуская клуб дыма. — А доктор Мур, судя по всему, нужна нам для будущей вылазки... Вечно холодна и неприступна. Железная леди, как её называют на работе. А в жизни мягкий и пушистый одуванчик. Гейл бросил на него такой взгляд, что было бы достаточно одного движения, чтобы Алексей молча убрался на улицу. — Ой, ну чего ты? — пьяненько развёл он руками, притворно обижаясь. — Мы же все видим, как ты на неё смотришь. — Чушь, — коротко отрезал Гейл, отвернувшись и делая вид, что разговор не стоит его внимания. — Да ладно тебе! — воскликнул Томас, громко отхлёбывая пиво. — Тебя и читать не надо. Ты вокруг неё крутишься, как новая охранная система на базе. Да и смысл отрицать? Ты же сам признался, когда мы в машине с учений возвращались! Или все, амнезия? Гейл замер на долю секунды. Чёрт. Он и забыл, как тогда дал слабину в этой чёртовой машине, полагая, что, признался и признался, дальше всё забудется. Но нет. Эти черти теперь не упустят шанс снова его поддеть. — В тот момент у меня был сотряс, упал с кровати... — пробормотал он, заставляя себя изобразить равнодушие. — Да-да, — протянул Джек, смеясь. — Влюбился и сразу головой приложился. Совпадение? Не думаю. — Может, и к лучшему, — задумчиво добавил Даниэль, хитро глядя на Гейла. — Эмили из тех, кто сама за себя не попросит, если не подтолкнуть. Ей как раз сторожевой пёс вроде тебя и нужен. Чтобы ходил и гавкал на всех вокруг нее. — Заткнись, — буркнул Гейл, но голос прозвучал недостаточно твёрдо, чтобы их остановить. — Знаешь, кто тебя искал? — внезапно сменил тему Даниэль, словно невзначай, но с блеском в глазах. — Кто? — спросил Гейл настороженно. — Мара. Удар попал прямо в цель. Гейл почувствовал, как внутренний щит моментально треснул. — Она что-то хотела? — его голос стал холодным и острым, как лезвие ножа. — Спрашивала про тебя вчера, — небрежно пожал плечами Даниэль. — Хотела передать что-то. Выглядела так… заинтересованно. — Ах, эта Мара, — добавил Алексей, ухмыляясь и специально затягивая паузу. — Она ведь за тобой раньше бегала. Даже моей говорила, что ты у нее на крючке. Сколько вы уже с ней не виделись? Что, решила вернуться? — Достаточно, — резко перебил их Гейл. Он не хотел этого слушать. Тем более сейчас. Комната на секунду притихла. Напряжение сгустилось, как туман. Майкл, пытаясь разрядить обстановку, поднял руки: — Эй, спокойно! Мы же просто шутим. — Больше не шутите, — ответил Гейл твёрдо, словно закрывая эту тему навсегда. Но Алексей не был бы Алексеем, если бы не добавил с ухмылкой: — Ладно, ладно. Но ты всё выдал себя с головой. Гейл перевёл взгляд на команду. Все — Майкл, Алексей, Томас, Даниэль и Джек — смотрели на него, как стайка голодных ворон, готовых к следующей атаке. И он понял, что отпираться бесполезно. — Ладно, — наконец сказал он, сдавшись. Его голос звучал устало, но честно. — Да, Эмили мне нравится. Даже больше, чем просто нравится. В комнате воцарилась короткая тишина, которую тут же взорвали радостные смешки. — Я так и знал! — воскликнул Алексей, хлопнув себя по колену. — Наконец-то! Я уж думал, ты нас за идиотов держишь. — Очевидно было, брат, — поддержал Томас, ухмыляясь. Гейл покачал головой, предвидя, что шутки теперь будут бесконечны. Но прежде чем кто-то успел открыть рот, он поднял руку, предупреждая: — Только учтите, ничего из того, что вы думаете, не будет. — Это ещё почему? — удивился Майкл. — Ты что, себе запрещаешь? — Это сложно объяснить, — Гейл потёр лицо ладонью. Слова давались тяжело. — Она… особенная. Не такая, как остальные. И она заслуживает гораздо большего, чем я. — Опять ты за старое, — фыркнул Джек. — Перестань идеализировать её. Она человек, Гейл, а не святая. — Это не то, — возразил Гейл, нахмурившись. — У неё на плечах семья. Три брата, работа. Она и так держит на себе полмира. Ей не нужен ещё один груз вроде меня. Мужчины переглянулись, обдумывая его слова. — Ты слишком суров к себе, — спокойно произнёс Томас. — Слишком много решаешь за неё. — А ты хоть раз пробовал спросить её об этом? — спросил Майкл, прищурившись. Гейл не ответил. Он чувствовал, как эти слова бьют прямо в уязвимое место. — Ладно, что бы ты ни думал, — заговорил Алексей, кивая своим мыслям, — она уже меняет тебя. Смотришься как-то… живее. — Да, — хмыкнул Томас. — И даже причёску сменил. Чувства — дело великое! Гейл покачал головой, не сдержав лёгкой усмешки. Эти придурки, как ни крути, всегда находили способ достучаться до него. — Если ты решишь рискнуть, — продолжил Томас, поднимая бокал, — знай, мы тебя поддержим. Как-никак, ты наш командир. — И позови нас на свадьбу! — добавил Майкл, ухмыляясь. Смех команды наполнил комнату. Гейл сделал долгий глоток пива, ощущая, как вместе с раздражением уходит и часть напряжения. Он знал, что впереди будет непросто, но впервые за долгое время чувствовал, что не один. Стук в дверь был громким и требовательным, будто тот, кто находился за ней, решил не просто привлечь внимание, а пробить преграду силой. Не дождавшись приглашения, на пороге появился Сэм. Он стоял в проёме, скрестив руки на груди, и смотрел на комнату так, будто это была арена, где только что случилось нечто подозрительное. Его взгляд лениво скользнул по разбросанным коробкам с пивом, расслабленным мужчинам и Гейлу, развалившемуся в кресле с бокалом в руке. — Ого, — протянул Сэм с преувеличенным удивлением, его голос был полон насмешки. — А я-то думал, ты тут с тоской умираешь от своей унылой взрослой жизни, а ты, оказывается, устраиваешь мальчишник. Гейл не двинулся с места, только устало поднял брови. — Тебе что-то нужно? — спросил он, тон ровный и бесстрастный, но глаза сверкнули предупреждающе. Сэм ухмыльнулся и не спеша шагнул в комнату. В каждом его движении чувствовался вызов, как у кота, вальяжно разгуливающего по территории пса. — Эмили сказала позвать тебя на ужин, — бросил он, будто нехотя выполняя неприятную обязанность. — Но, глядя на вас, я понимаю — ты, наверное, занят обсуждением... важных дел. Команда переглянулась, сдерживая улыбки. Алексей, сидящий ближе к двери, коротко хмыкнул, оценивая мальчишку. — Я занят, — подтвердил Гейл, не поддавшись на провокацию. — Передай ей, что приду позже, если она не против. — Ага, занят, — протянул Сэм, не скрывая своего скепсиса. Он обвёл комнату изучающим взглядом, как будто искал улики какого-то преступления. — Уж не за обсуждением ли того, как снова испортить всем настроение? Или просто сидите и думаете, как жизнь прошла мимо? — Вот характер! — усмехнулся Майкл, качая головой. — Прямо кремень, — поддержал его Томас, с интересом разглядывая подростка. — У тебя дома всегда такие дерзкие гости? — Я не гость, — огрызнулся Сэм, нахмурив брови и кинув быстрый взгляд на Гейла. — Эти кто? — он кивнул на команду. — Твои приятели по выпивке? — Моя команда, — спокойно ответил Гейл. — Команда, — повторил Сэм с нарочитым сомнением, будто пробовал слово на вкус и оно ему не понравилось. — Те, с кем ты днями где-то пропадаешь, а потом возвращаешься и мешаешь Эмили заниматься её делами? Теперь уже мужчины не сдержались. По комнате прокатился дружный смех. — Да мальчишка тебя просто выносит, — хохотнул Алексей, облокотившись на стол. — Гейл, ты точно не его отчим? — вставил Томас, едва сдерживая ухмылку. Сэм вспыхнул и дёрнулся к Алексею. — Не называйте меня «мальчиком» или ещё как-нибудь, — резко бросил он, сжимая кулаки. — Я не ребёнок. — Это видно, — с серьёзным лицом кивнул Джек. — Мужчина в самом расцвете сил. — Прекрати, — выдохнул Сэм, сверкнув глазами. Он вдруг замолчал, как будто пытался сообразить, что ещё можно сказать, чтобы задеть Гейла. Потом его взгляд упал на коробки с пивом. — Ну, конечно. Взрослые и их великие решения. Думаете, что бутылка пива делает вас умнее? — Скорее терпимее, — отозвался Майкл с невозмутимым видом. Сэм громко фыркнул, как будто это был самый глупый ответ на свете, и снова уставился на Гейла. — Я серьёзно, — сказал он, сужая глаза. — Эмили и без тебя хватает забот. Она пашет с утра до ночи, а ты... ты только мешаешь. Может, найдёшь себе место подальше от нее? В комнате повисла короткая, но напряжённая тишина. — Подожди-ка, — неожиданно вмешался Майкл, поднимая руку, будто останавливал чью-то атаку. — Эмили? Гейл закрыл глаза, прекрасно понимая, куда это ведёт. — Та самая Эмили? — переспросил Алексей, усмехаясь и нарочито медленно поворачивая голову к Гейлу. — Наша Эмили? — Она моя соседка, — коротко бросил Гейл, глядя на свой бокал, как на спасательный круг. Тишину взорвал дружный смех команды. Томас едва не свалился с дивана, хлопая по колену. — Ты шутишь! — выдавил он, задыхаясь. — Мы думали, вы просто видите друг друга на работе, а ты живёшь с ней через забор? — Почему молчал? — добавил Джек, вытирая глаза от слёз. — Потому что это не ваше дело, — отрезал Гейл, пытаясь сохранить остатки самообладания. — А я то думаю, кого мне этот боец напоминает! — вдруг выпалил Алексей, показывая пальцем на Сэма, который стоял в центре комнаты, ещё больше нахмурившийся и молча наблюдающий за сценой. — Смотрите-ка! Этот парень — её копия! Один в один! Сэм резко поднял голову, словно его только что обвинили в чём-то нелепом. — Что? — отрезал он, его голос дрогнул от негодования. — Глаза такие же, — продолжил Алексей, не обращая внимания на протесты. — И вот эта манера смотреть, как будто ты всех нас ни во что не ставишь. — И подбородок так же вздергивает, — добавил Майкл с ухмылкой. — Да и характер такой же. — Вот именно, — вставил Томас. — Прямо младшая версия Эмили из лаборатории. — Не смейте сравнивать меня с ней! — вспыхнул Сэм, его щеки залились краской, а руки сжались в кулаки. — А что такого? — сдерживая смех, спросил Джек. — По-моему, это комплимент. Сэм резко развернулся к двери, будто не желая слушать больше ни слова. — Скажу Эмили, что ужин с тобой отменяется, — буркнул он, кидая последний злой взгляд на Гейла. — Пусть не рассчитывает на твоё появление, надеюсь, она даже обрадуется этому. И с этими словами он вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью. Мужчины обменялись взглядами, и тут Алексей, нарушив тишину, хмыкнул: — Так что... Эмили, да? Гейл с шумом выдохнул, потёр лицо рукой и проворчал: — Убейте меня кто-нибудь. Команда снова захохотала. Разговор прервался осторожным стуком в дверь, но на этот раз никто даже не успел отреагировать. Дверь распахнулась, и в комнату, словно ураган, влетел Даниэль. Щёки у него горели от бега, темные волосы заявились и растрепались, а в глазах плескалось неукротимое любопытство. Он замер на пороге, будто изо всех сил старался выглядеть солидно, но его улыбка тут же выдала настоящий восторг. — Ничего себе! — радостно воскликнул Даниэль, оглядывая мужчин, — Сэм не врал! Дядек тут и правда много! В комнате на секунду воцарилась тишина, прежде чем её прорвал дружный смех. Алексей даже присвистнул, качая головой. — Это что, ещё один? — усмехнулся Майкл, разглядывая мальчишку. — Эмили их что, по шаблону лепит? — Уж больно похож, — добавил Томас, кивая в сторону Даниэля, который уже успел сделать пару уверенных шагов вперёд. — Даже больше, чем Сэм. Гейл подавил улыбку и пригубил пиво, наблюдая за маленьким гостем. Даниэль, как настоящий дипломат, с деловым видом подошёл к Майклу, протягивая руку: — Я Даниэль. Младший брат Эмили. Очень приятно познакомиться. Майкл, искренне впечатлённый, наклонился и крепко пожал его руку, будто имел дело с равным. — Да ты парень серьёзный, я смотрю! — похвалил он. — Конечно! — гордо ответил Даниэль и, не мешкая, направился к следующему. — А вы кто? — Алексей, — представился тот, ухмыльнувшись, — а ты не боишься вот так со всеми здороваться? Вдруг я злодей? — Если бы ты был злодей, у тебя было бы злое лицо, — рассудительно ответил Даниэль, глядя на него с таким видом, будто раскусил его насквозь. Команда снова прыснула со смеху. Даже Джек, который обычно держался на заднем плане, поднял руку, привлекая внимание: — Эй, а ну-ка подойди ко мне. Знаешь, почему? — Почему? — Даниэль настороженно подошёл ближе. — Потому что его тоже зовут Даниэль. Вы с ним тёзки. - он ткнул в сторону своего сокомандника. Мальчик восторженно вытаращил глаза. — Правда? — Он тут же протянул руку, как и полагается настоящему джентльмену. — Привет, тёзка! — Привет, тёзка! — важно ответил Даниэль, и вся команда снова загоготала. В этот момент у двери показался мрачный Сэм, который, судя по всему, собирался вытащить младшего брата из «логова врагов». Его хмурый взгляд прошёлся по комнате, а голос сорвался в почти угрожающее шипение: — Даниэль! Что ты тут забыл? Иди домой, живо. — А ты что тут забыл? — парировал Даниэль, обернувшись с невинной улыбкой, в которой читалось явное хулиганство. — Вопрос хороший, — поддел Алексей, подмигнув Сэму. — Что ты здесь забыл, Сэм? Тоже решил с нами расслабиться? — Ха-ха, смешно, — пробурчал Сэм, прожигая взглядом младшего брата. Он сделал шаг вперёд и схватил его за локоть. — Пошли, я сказал. — Отстань, Сэм, — упёрся Даниэль, продолжая с вызовом оглядывать мужчин. — Я не мешаю. Гейл наконец вмешался, подняв руку и почти невозмутимо произнёс: — Сэм, дай ему минуту. Он не мешает. Пока. — Ага, не мешаюсь, — подтвердил Даниэль, довольный поддержкой. Сэм вздохнул так, будто весь мир рухнул ему на плечи. — Ты его избалуешь, — пробурчал он в сторону Гейла, но тот только качнул головой с лёгкой улыбкой. — Он забавный, — спокойно ответил он, глядя на Даниэля. — Хотя я начинаю понимать, откуда у Эмили столько седых волос. — У неё нет седых волос! — возмутился Даниэль, возведя слова Гейла в личное оскорбление. — Пока нет, — подхватил Алексей, всё ещё не переставая ухмыляться. — Слышал, какие они хамы? — наконец «выстрелил» Сэм, пытаясь спасти свою репутацию. — Даниэль, наслушался? Теперь пошли. — А вы знаете, что он любит яблочное варенье? — вдруг сообщил Даниэль, снова вызывая очередную волну хохота у команды. — Даниэль! — выдохнул Сэм с явным отчаянием. — Ладно, ухожу, — неохотно сдался младший брат, махнув рукой мужчинам. — Было приятно познакомиться. А ты, Сэм, зануда. Он пробежал мимо брата и выскользнул за дверь, оставив того замереть в гневе и беспомощности. Команда Гейла всё ещё смеялась. — У вас там целый цирк дома, — заметил Майкл, кивая в сторону двери. — Один ярче другого. — Не завидуйте, — буркнул Сэм, развернувшись, чтобы тоже уйти. — Ой, завидуем, — подхватил Алексей с нарочитой серьёзностью. — Такие эмоциональные братья! И правда, как две капли воды с Эмили. Даже манеры те же. Гейл откинулся в кресле и, наконец, позволил себе рассмеяться. — Вот именно, — сказал он, глядя на закрывшуюся дверь. — Просто семейные гены. — Если третий брат влетит следующим, я не удивлюсь, — добавил Томас, поднимая свой бокал. — Только он должен принести яблочное варенье, — добавил Джек, и снова раздался смех. Как только шаги Сэма и Даниэля стихли за дверью, на пару мгновений в комнате воцарилась тишина. Но она продлилась недолго — Алексей, развалившись на диване, разрядил обстановку с едкой усмешкой: — Гейл, а ты, я смотрю, теперь не только капитан, но и детский аниматор? Что это за спектакль был с твоими «соседскими» братьями? Майкл тут же подхватил, ухмыльнувшись: — Видел, как младший сиял? Прямо фан-клуб твоего имени основал. А вот Сэм… сдается мне, этот пацан при любой возможности выцарапал бы тебе глаза. — О, это классика! — хохотнул Томас, откинувшись на стуле. — Подростки, особенно братья, всегда считают, что старшая сестра — их личная крепость. Раньше сам таким был, так что понимаю. Гейл тяжело вздохнул, поднимая руку, чтобы утихомирить товарищей: — Хватит фантазировать. Мы с Эмили — просто соседи. И ничего больше. А с парнями я тренируюсь из лука стрелять, вот и ходят ко мне домой, как к себе. Алексей приподнял бровь, явно не собираясь так легко сдаваться: — «Просто соседи»? Ну да, ну да. А то, что ты их стрелять из лука учишь, терпишь их вторжения в свой дом и помогаешь с мальчишками — это, конечно, в порядке вещей для «просто соседей». — Слушай, а ты сам-то в это веришь? — ухмыльнулся Майкл, подтолкнув Алексея локтем. — Или нас пытаешься убедить? — Да отстаньте, — Гейл закатил глаза, пытаясь не поддаваться на их подначки. — Это не так, как вы думаете. Она одна растит троих мальчишек. У нее, кроме них, никого нет. Видно, что парням нужно больше времени на воздухе бывать, больше навыков. Вот я и предложил им луки. Это полезно. — Очень благородно, — протянул Томас, театрально наклоняя голову. — Но что-то мне подсказывает, что тут дело не только в пользе. Алексей хитро прищурился, глядя на Гейла, как кот на канарейку: — Ты, наверное, хотел через мальчишек впечатлить их сестру? — Хватит уже, — рыкнул Гейл, но без злости, просто устало. — Она хороший человек. И да, я ей помогаю, потому что она мне нравится, и я уважаю её усилия. Она одна воспитывает троих мальчишек и делает это так, как многие не смогли бы. Но между нами ничего не может быть. Точка. Майкл задумчиво потёр подбородок: — Уважаешь её, значит… Но, Гейл, давай честно: тебе ведь небезразлично, что она подумает о твоей помощи? — Все это не так, как вы говорите, — повторил Гейл твёрдо, хотя на лице мелькнула тень сомнения. Томас фыркнул и с хитрой улыбкой посмотрел на остальных: — Видели? Он даже сам себе не верит. — Ладно, оставьте его, — лениво вмешался Алексей, поднимая руки в притворной капитуляции. — Но учти, Гейл, такие вещи редко заканчиваются просто соседской дружбой. — Да уж, — протянул Майкл, задумчиво глядя на Гейла. — Соседка-то явно тебе не чужая. Кстати, а как часто вы вообще видитесь? — Не так часто, как вы себе напридумывали, — отрезал Гейл, чувствуя, как начинает уставать от их расспросов. — Значит, всё-таки видитесь? — Майкл хитро улыбнулся. — Ну, а насчёт ужинов? Вы ведь наверняка ужинаете вместе, особенно после твоих «уроков по луку»? Томас захохотал: — Представляю, как Гейл сидит за столом, а Эмили подаёт ужин, мальчишки вокруг галдят… прямо семейная идиллия. Гейл покачал головой, чувствуя, как раздражение пробивается сквозь привычную маску хладнокровия: — Нет там никакой идиллии. Просто иногда помогаю, вот и всё. — «Иногда», — протянул Алексей, искоса глядя на Томаса. Тот моментально подхватил игру, многозначительно подняв бровь. — Только помни: один ужин — это соседство, два — уже дружба, а три… — по комнате прокатился дружный смех. — Чушь, — отрезал Гейл, откидываясь на спинку кресла. — А как насчёт её еды? — неожиданно подал голос Майкл, явно решивший сменить тактику. — Она хоть готовит нормально? Или всё на твоих плечах? Гейл вздохнул, устремив взгляд в потолок, словно ища там спасения: — Она готовит. И готовит хорошо. — О-о, вот это уже интересно, — оживился Томас, наклоняясь вперёд. — Так что же она тебе готовила? — Да всё там… — начал было Гейл, но тут же осёкся, поняв, что ляпнул лишнего. Алексей тут же подхватил заминку, его глаза загорелись азартом: — Ребята, а вы это слышали? Он чуть не проговорился! — Так что она тебе готовила, Гейл? — с хитрой улыбкой добавил Майкл. Гейл закатил глаза, чувствуя, как обстановка вокруг становится всё теснее: — Да ничего она мне не готовила! — А-а-а! — Томас хлопнул себя по колену от смеха. — Значит, это ты для неё готовил! — Что? — Гейл резко повернулся к нему. — Да нет же… ну, вернее… — он запнулся, понимая, что сам роет себе яму. Майкл, развалившись на диване, громко хлопнул в ладоши: — Всё, попался! Капитан-сосед сам готовил ужин для дамы. Ну, рассказывай, что за романтика! — Никакой романтики, — проворчал Гейл, чувствуя на себе насмешливые взгляды. — Она просто устала. — Устала? — Алексей тут же подался вперёд, словно почуяв запах крови. — И ты, как настоящий рыцарь, решил её спасти? — Не в этом дело, — раздражённо отмахнулся Гейл. — Её брат, Мэтт, попросил. Сказал, что она весь день с ними возилась, только с поездки вернулась, даже поесть толком не успела. — Вот оно что, — протянул Майкл, задумчиво качая головой. — Так что ты ей приготовил? — Жаркое, — коротко бросил Гейл, надеясь, что это положит конец расспросам. Но Алексей лишь изобразил разочарование: — Жаркое? Да ты у нас шеф-повар! Ну, для соседа-няньки это даже неплохо. — Идите вы, — буркнул Гейл, скрестив руки на груди. — Просто не хотел, чтобы она свалилась от усталости. Она за троих работает. А Мэтт — он готовить не умеет. — Ну-ну, — протянул Томас с хитрой улыбкой. — Ты случайно ей ещё постель не расстелил? — Серьёзно, Томас? — Гейл бросил на него испепеляющий взгляд. — Ей просто нужно было отдохнуть. Всё. — «Всё», — повторил Алексей, растягивая слова. — Но ты же её уважаешь? — Уважаю, — с нажимом ответил Гейл. — И беспокоишься о том, как она себя чувствует? — Беспокоюсь. — И жаркое приготовил, потому что хотел помочь? — Да! — выпалил Гейл, осознав, что только загнал себя в угол. Комната буквально взорвалась смехом. Майкл чуть не свалился с дивана, хлопая в ладоши. — Гейл, ты безнадёжен, — сквозь смех выдохнул он. — Всё ясно, — Алексей поднял руки в притворной капитуляции. — Романтики нет, но заботливый сосед тут прямо сияет. — Прекратите, — пробормотал Гейл, снова потирая переносицу. Однако где-то глубоко внутри он чувствовал странное тепло. Может, из-за того, что действительно помог Эмили. А может, из-за того, что её улыбка, когда она благодарила его, до сих пор не выходила у него из головы. Разговор команды уже начал стихать, когда в дверь заднего двора раздался четкий, уверенный стук. Гейл, ощутив, как взгляды товарищей снова обратились на него, тяжело вздохнул и поднялся. — Кто-то ещё решил побеспокоить нас? — с лёгкой насмешкой бросил Алексей, откинувшись на стуле. Гейл проигнорировал его комментарий, отворяя дверь. На пороге стоял Мэтт с напряжённым выражением лица, которое делало его старше своих шестнадцати лет. В руках он держал два массивных контейнера, а его взгляд, несмотря на мрачное выражение, был уверен и целеустремлён. — Заходи, — коротко произнёс Гейл, отходя в сторону, чтобы впустить гостя. Мэтт сделал шаг внутрь, бросив беглый взгляд на собравшихся в комнате мужчин. Его губы слегка поджались, словно он сразу оценил их проницательные взгляды. — Вот, — проговорил он, протягивая контейнеры Гейлу. — Эмили сказала передать. Для тебя и твоих… друзей. Гейл молча принял контейнеры, ощущая их внушительный вес, и посмотрел на команду. — Это Мэтт, — начал он, повернувшись к товарищам. — Старший из братьев Эмили. Он готовится поступать в академию и будет тренироваться с нами. Мэтт слегка выпрямился, стараясь держать себя уверенно, хотя его сжатые губы выдавали напряжение. — Старший из братьев, говоришь? — Алексей прищурился, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Он первым поднялся и протянул руку. — Алексей. Добро пожаловать в нашу шумную, но дружную компанию. Посмотрим, выдержишь ли ты нас. Мэтт, недолго колеблясь, пожал руку Алексею. Остальные тоже по очереди представились: Майкл, Томас, Джек и Даниэль. Их приветствия звучали тепло, но в них сквозила лёгкая нотка испытания, словно каждый оценивал юношу. — Ну что, боец, — начал Майкл, сложив руки на груди, — ты, наверное, знаешь, что академия — это не прогулка. Ты уверен, что готов? — Готов, — отозвался Мэтт коротко, его голос звучал твёрдо, без малейшего сомнения. — Это похвально, — заметил Даниэль, хлопнув Мэтта по плечу. — Гейл говорил, что ты не боишься работы. Посмотрим, что ты можешь. Мэтт бросил быстрый взгляд на Гейла, словно проверяя, не преувеличил ли тот его способности, а затем посмотрел на команду. — Я не боюсь трудностей. Мне нужно поступить, чтобы не быть обузой для своей семьи. В комнате на мгновение повисла тишина. Казалось, слова Мэтта пробили броню мужской иронии, вызвав уважение. Тишину нарушил Томас, скрестив руки на груди: — Если ты пришёл не с пустыми руками, то уже заслужил наш голос доверия. Так что там у нас? Гейл с лёгкой улыбкой поставил контейнеры на стол и открыл один из них. Аромат жареного мяса тут же заполнил комнату. — Мясо? — изумился Майкл, склонившись к контейнеру. — Да вы, кажется, решили нас подкормить на совесть! — Поблагодарите сестру Мэтта, — сухо добавил Алексей, подмигнув ему. — Это от всех нас, — спокойно ответил Мэтт, словно заранее был готов к подобным комментариям. — Эмили сказала, что это правильно — отблагодарить Гейла за помощь. — Скромный парень, — ухмыльнулся Джек. — Но сестра у тебя явно знает, чем порадовать солдат. — Ладно, — вмешался Гейл, привлекая внимание команды, — завтра Мэтт начнёт с нами тренировки. Я буду помогать ему подготовиться к нормативам. — А ты, значит, его наставник? — поддел Томас, хитро щурясь. — Что-то вроде, — коротко отозвался Гейл, но в уголках его губ мелькнула слабая улыбка. Мэтт, наконец, расслабился, и, оглядев шумную компанию, спросил с ноткой сарказма: — Вы всегда такие громкие? Майкл засмеялся, хлопнув себя по колену: — О, это ещё цветочки! Подожди, пока мы выйдем на учения. У нас тут не соскучишься, это точно. Команда разразилась дружным смехом, а Гейл, наблюдая за этим, ощутил странное тепло. Дом, который ещё недавно казался ему пустым и холодным, вдруг наполнился жизнью. Гейл сидел за столом, наблюдая за тем, как Мэтт понемногу вливался в его команду. Он чувствовал себя… легче, чем обычно. Дом, который обычно казался пустым и холодным, сегодня наполнился звуками: смехом, шутками, дружескими подколами. Даже если на фоне этого тепла временами проскальзывало его обычное ощущение одиночества, оно было едва заметным, будто потерялось в шумах разговора. Мэтт оказался способным держать себя в руках даже под напором шуток команды. Когда Алексей назвал его "новичком года" и предложил тост за его поступление, Мэтт усмехнулся, не скрывая смущения. — Сначала поступить надо, — сухо ответил он, но в уголках его губ мелькала слабая улыбка. — А это не проблема, — вмешался Майкл, подливая пива в стаканы. — У тебя вон кто наставник! Если Гейл берется за дело, он из тебя не просто курсанта сделает, а лучшего из лучших. — Ещё и скромного, как сам Гейл, — подколол Джек, и все рассмеялись. — Учитесь держать язык за зубами, — спокойно парировал Гейл, но уголки его губ дрогнули. Мэтт начал чувствовать себя увереннее. Он стал задавать вопросы: о жизни в академии, об их буднях на базе, о том, как справляться с нагрузками. Команда отвечала охотно, сопровождая свои рассказы шутками и анекдотами. — Главное, держись подальше от того, кто на первом году получает прозвище "Кухонный герой", — серьезно сказал Даниэль из команды, подмигивая. — А это еще кто? — спросил Мэтт, настороженно. — Это тот, кто любит больше всего жаловаться на еду, — пояснил Алексей. — С ними невозможно ужиться. Все время ноют и ноют. Мэтт кивнул, пытаясь скрыть улыбку, а Гейл отметил про себя, как быстро парень адаптируется. Ему казалось, что он видит немного себя в Мэтте: тот же упрямый взгляд, та же решимость. Только Мэтт был еще моложе, мягче, хотя и старался не показывать этого. Часы тянулись незаметно. Разговоры становились все более непринужденными. Джек рассказывал истории о своих первых учениях, Майкл — о том, как однажды потерял ботинок в грязи во время похода на первое задание в горах, а Алексей вспоминал, как пытался научить своего младшего брата держать автомат, но тот едва не уронил его на ногу, выстрелив в воздух. Мэтт слушал, иногда перебивал, иногда смеялся, но все больше и больше раскрывался перед командой. Он уже не выглядел как парень, пришедший "из другого мира". Его вовлекли, поддержали, и даже шутки в его адрес казались не колкими, а дружескими. Гейл наблюдал за этим, ощущая тихое удовлетворение. Он не привык к шуму, но этот шум был иным: он приносил облегчение. Казалось, его мысли, всегда такие тяжелые, сегодня стали немного легче, как будто с ними кто-то делился. Когда часы перевалили за полночь, Мэтт встал, слегка смущенный: — Спасибо за вечер, — сказал он, глядя на команду. — И за советы. — Да брось, — махнул рукой Майкл. — Ты ещё пожалеешь, что согласился тренироваться с нами. — Готовься к боли, парень, — добавил Алексей, засмеявшись. Мэтт повернулся к Гейлу. — Спасибо, — тихо произнес он, и в его голосе прозвучала искренняя благодарность. Гейл услышал осторожный, почти неуверенный стук в дверь. Этот звук был ему до боли знаком — слишком тихий, слишком деликатный, чтобы принадлежать кому-то из его знакомых или случайному визитёру. Он понял сразу: это могла быть только она. Поднявшись с кресла, он почувствовал, как сердце невольно ускорило ритм. Шагнув к двери с внешне сдержанной, но внутренне поспешной решимостью, он открыл её. На пороге стояла Эмили, такая, какой он привык ее видеть вне работы: в свободных шортах, мягкой футболке и... в его шлёпанцах. Гейл замер на мгновение, словно бы впитывая картину перед собой. Это была она, но без своей привычной маски роковой женщины. Её домашний вид и чуть небрежно собранные волосы заставили его невольно улыбнуться. Когда Гейл заметил на ногах Эмили свои шлёпанцы, внутри него разом вспыхнуло всё: тепло, тревога, страсть, злость. Эта мелочь — казалось бы, ничего не значащая деталь — вдруг обрушилась на него с такой силой, что он на мгновение замер, не в силах отвести взгляд. Сначала его охватило раздражение, привычное и почти защитное. Почему она снова в них? У неё ведь есть своя обувь. Это выглядело как очередное нарушение границы, которую он старался сохранить. Она вторгалась в его жизнь так естественно, будто у неё было право. Будто она могла просто взять и оставить свой след там, где ему казалось безопасно. Но раздражение быстро сменилось горьким осознанием. Почему он так остро реагирует? Это ведь просто обувь, просто удобство, случайность. Или… нет? Почему именно её ноги в его шлёпанцах вызывали в нём столько чувств? Он пытался убедить себя, что это ерунда, что это ничего не значит. Но всё внутри сопротивлялось, отказываясь принять эту ложь. И всё же он почувствовал болезненное удовольствие. Она выглядела в этих шлёпанцах так… по-домашнему, так естественно, будто уже давно была частью этого пространства. Чёрт, он почти мог представить, что так будет всегда. Эмили здесь, рядом, в его одежде, в его доме. Эта мысль сделала его слабым. Но тут же пришла горечь и злость на самого себя. Он знал, что хочет большего. Хотел бы, чтобы её выбор был не случайным, чтобы эти шлёпанцы говорили о чём-то большем. Но он был реалистом. Она — умная, красивая, сильная. А он… он был сломанным, испачканным воспоминаниями, которые никогда не исчезнут. "Я недостаточно хорош для неё," — подумал он, и эта мысль ударила больнее, чем всё, что он пережил до этого. Она заслуживала большего — человека без прошлого, без вины, который смог бы дать ей то, чего она достойна. И всё-таки в глубине души он чувствовал безумную надежду. Этот образ — Эмили в его шлёпанцах — был слишком личным, слишком тёплым, чтобы не значить ничего. Но чем сильнее он хотел верить, тем больнее было напоминание, что для неё это, вероятно, просто случайность. Он заставил себя перевести взгляд на улицу за ее спиной, заглушить этот глупый порыв. Но внутри, как обычно, его разрывало на части: страсть, злость, привязанность и всё то, что он не мог позволить себе почувствовать. Она была слишком близко, и он уже не мог притворяться, что это ничего для него не значит. — Надеюсь, я не отвлекаю, — произнесла она, чуть приподнимая голову, чтобы встретить его взгляд, и украдкой заглянула внутрь дома. За её спиной доносились приглушённые хихиканья, а затем Алексей громко выдал: — О, ребят, это не миссия, это явно что-то личное! — Его голос тут же утонул в общем смехе. Гейл бросил через плечо укоризненный взгляд на свою команду, но они только еще громче загоготали. — Привет, — тихо произнесла Эмили, бросив короткий взгляд на собравшихся мужчин. — Привет, — отозвался Гейл, чувствуя, как его голос звучит слишком мягко на фоне пьяного гама позади него. Она шагнула внутрь, и комната мгновенно притихла, словно её присутствие само по себе командовало уважением. — Так, — Эмили оглядела всех, наконец заметив среди них Мэтта, — а что вы тут делаете? И почему мой брат ещё не дома? Мэтт моментально покраснел и отвёл глаза, пытаясь спрятаться за Майклом. — Ну, Эм... я просто... — начал он, но тут Алексей, уже хорошо захмелевший, громко вставил: — Ну, мам, он клянётся, что не пил! Только нюхал, правда, Мэтт? Гейл, несмотря на внутреннее желание сохранить хоть немного серьёзности, едва сдержал смешок. Эмили повернулась к Алексею с ледяным взглядом. — А ты, значит, главный организатор этого веселья? — Нет-нет, это всё Гейл, он мастер тимбилдинга, — не растерялся Алексей, хлопнув Гейла по плечу. Эмили, подняв бровь, обратилась уже к самому Гейлу: — Это правда? — Мы обсуждаем стратегию, — невозмутимо ответил он, но его голос выдал лёгкую нотку юмора. — Стратегию с пивом? — скептически переспросила она, оглядев стол, заваленный пустыми бутылками. Томас не удержался: — Да это эликсир для ясности ума, Эмили! Уж лучше, чем кофе. — И реакцию он тоже улучшает, да? — Она бросила взгляд на Гейла, который почему-то почувствовал себя виноватым, как мальчишка, застигнутый за шалостью. — Мы больше не будем, — быстро вставил он, поднимая руки в жесте капитуляции. — Больше ни капли, все равно все выпито, — добавил Алексей, едва сдерживая смех. — Ладно, — вздохнула она, обращаясь к Мэтту. — А ты домой. Завтра рано вставать, или мне тебя за ухо увести, как маленького? Мэтт пробурчал что-то невнятное, но направился к выходу. — Эй, малыш, завтра опять к нам заходи, — крикнул ему вдогонку Майкл. — Мы тут как раз обсуждаем, как поступить в академию с первого раза! — Если Мэтт сбежит обратно, я вас всех подниму ночью, — бросила Эмили, обернувшись к команде. — Обещаю, что он не проскочит, — спокойно ответил Гейл, чувствуя, как она пробуждает в нём странное чувство защищённости. Эмили развернулась, но на мгновение задержалась в дверях, бросив короткий взгляд на Гейла: — Спокойной ночи, капитан. — Спокойной, — ответил он, глядя ей вслед. Когда она ушла, Алексей, с улыбкой потирая подбородок, наконец не выдержал: — Босс, а у тебя голос меняется, когда ты с ней разговариваешь. Прямо мягкий-мягкий становится. — Мягкий? — Майкл ухмыльнулся, облокотившись на стол. — Да он мурлыкать начинает. Вы слышали, как он сказал: «Спокойной ночи»? Прямо бархатный зверь. — Ну ты и даёшь, начальник, — поддержал Джейк, держа в руках бутылку и слегка покачиваясь. — Я думал, ты только с врагами умеешь так ловко управляться. А тут смотри-ка, домашние тапочки в ход пошли! — Это просто тапочки, я ей их просто одолжил, ничего личного. — Гейл отрезал, сделав глоток из стакана и бросив на них тяжёлый взгляд. — Не личное? — переспросил Томас, подперев голову рукой. — А то, как ты метнулся к двери, будто на пороге мина, это что тогда? Профессионализм? — Инстинкт, — буркнул Гейл, отводя взгляд. — Инстинкт, говоришь? — Алексей хитро прищурился. — А шлёпки? Это что, защитный механизм? Ты серьёзно хочешь сказать, что тебя не трогает, как она в твоих тапках шлёпает до твоего дома? — Это просто тапки, — твёрдо заявил Гейл, но Алексей тут же подал голос: — Просто тапки, говоришь? Слушай, если бы она носила мои тапки, я бы на них расписался и в рамку повесил. — Да ты бы ещё одеколоном их сбрызнул, — хмыкнул Майкл. — «Шлёпки, что касались её ног». Поэма в трёх томах. — Ладно, хватит, — резко сказал Гейл, пытаясь сменить тему. — Вы хоть понимаете, что её братья рядом? Ещё чуть-чуть, и Сэм ворвётся сюда с луком и перестреляет нас всех. — Этот Сэм — классный парень, — отмахнулся Джейк, усмехаясь. — Но я ему не завидую. Такое ощущение, что он её телохранитель, которому не платят. — Да ладно тебе, — поддержал Майкл. — Лучше вспомните младшего, Даниэля. Этот пацан, кажется, пытался сломать мне пальцы, когда пожал руку. — Маленький, но крепкий, — подхватил Алексей, кивая на своего друга. — Прямо как Даниэль-старший. Только более воспитанный. — Эй! — Даниэль сделал обиженный вид. — Я, может, и грубоват, но я сегодня сразу вам сказал, что соседство с учёной доведет Гейла до брака! — До брака? — фыркнул Томас. — Мы все давно поняли, чем дело пахнет. Просто ждали, когда он сам себе перестанет мозги пудрить. — Никто ничего не пудрит, — жёстко ответил Гейл, но команда только громче рассмеялась. — Конечно, конечно, — Майкл поднял руки в примирительном жесте. — Просто тапки, просто соседка. А то, что ты следишь за каждым её шагом, играешь с её братьями, сидишь допоздна с одним из них, объясняя все тонкости военного дела, улыбаешься, когда видишь её в своих вещах — это всё так, мимо проходило. — Да хватит, — Гейл чуть не зарычал, чувствуя, как его терпение лопается. — Нет уж, давай начистоту, — Алексей хитро прищурился. — Ты влюбился, босс? Бабочки в животе, сердце бьётся, как у зайца на охоте? Гейл почувствовал, как кровь прилила к лицу. Сердце глухо стукнуло где-то в горле, а по спине пробежала горячая волна. Слова Алексея — прямые, как выстрел из арбалета, — задели что-то глубокое, спрятанное, то, о чём он боялся даже подумать. Он напрягся, будто перед атакой, инстинктивно сжимая кулаки. — Не неси чушь, — резко отрезал он, пытаясь отвести взгляд. Но голос предательски дрогнул, выдав его внутреннее волнение. Команда заметила это мгновенно. — Ой-ой, вы это слышали? — Майкл слегка приподнялся, ухмыляясь. — Даже его голос не выдерживает. — Ты нас не убедишь, босс, — хмыкнул Джейк, потягивая из стакана. — Мы тебя знаем. Ты бы лучше признался, легче станет. Гейл взял стакан, сделал большой глоток, надеясь, что алкоголь притупит неприятное чувство, разлившееся по всему телу. Но страх только усилился. Эти ребята знали его слишком хорошо, знали, как загнать его в угол. «Влюбился?» — прозвучало у него в голове эхом, вызывая смешанный коктейль из ужаса и болезненного желания. Он хотел её. Хотел её настолько сильно, что эта мысль жгла изнутри, превращая его в чужого самому себе. Но эта тяга пугала его до чертиков. Эмили была чем-то слишком светлым, слишком недосягаемым. Он, с его грязными руками, прошлым, наполненным болью и разрушением, не имел права на неё. Гейл заставил себя взглянуть на Алексея с ледяным спокойствием: — Ты меня с кем-то путаешь. Это не то, о чём ты думаешь. Алексей не отступил, его глаза блеснули с хитрой усмешкой. — Да ладно тебе, Гейл. Ты уже второй месяц вокруг неё крутишься, как спутник вокруг планеты. Серьёзно, мы тут ставки начали делать, когда ты, наконец, перестанешь юлить. — Ставки? — усмехнулся Гейл, чтобы скрыть панику. — Вышли бы лучше побегали, чем ерунду нести. — Ха, побегали! — хохотнул Майкл. — Ты бы лучше себе признался. Все мы это видим. Она на тебя действует. Даже сейчас, когда её нет, ты ведёшь себя как паренёк из школы. — Я веду себя нормально, — процедил Гейл, уже чувствуя, как закипает. — Нормально? — Алексей поднял брови. — Тогда скажи честно. Ты бы хотел, чтобы она носила только твои тапки, а? Гейл резко замер. Вопрос ударил, как нож под рёбра, обнажая самую болезненную правду, которую он так тщательно прятал. Да, он хотел этого. Хотел, чтобы она была только его, чтобы эта уютная, привычная близость, когда она «по-домашнему» в его вещах, стала постоянной. Но признание этого было сродни тому, чтобы сдать свои карты. — Давайте закончим этот цирк, — твёрдо сказал он, вставая, чувствуя, как комната, полная их насмешек, становилась для него тесной. — Это не ваше дело. — Значит, правда? — Томас пристально посмотрел ему в глаза, не играя. — Ты её хочешь, босс? В комнате повисла тишина. Гейл почувствовал, как грудь сдавило. Будто его душу сжали в кулак. Он пытался уйти от этого, сделать вид, что всё как всегда, но слова сорвались раньше, чем он успел их поймать. — Да, — сказал он почти шёпотом, с трудом преодолевая внутреннее сопротивление. — Но не так, как других. В ответ тишина стала ещё глубже, как будто команда замерла, осознавая, что он сказал что-то слишком личное. Гейл заметил, как некоторые из его людей напряжённо обменялись взглядами, но никто не осмелился что-то сказать. Он вздохнул, почувствовав, как его сердце бешено колотится. — Да, — повторил он, чувствуя, как страх и облегчение одновременно переполняют его. — Она мне нравится. Он откинулся на спинку кресла, но не мог забыть их взгляды, которые следили за ним. — Она сильная... умная... — начал Гейл, но почувствовал, как его голос дрогнул. Он пытался поверить в свои слова, но они звучали пусто, как будто он оправдывался. — И... нравится мне. Я её уважаю. — Уважает он, — хмыкнул Даниэль, не скрывая усмешки. — Слушай, начальник, ты нас не уважаешь, но пиво с нами пьёшь. Может, тут что-то посерьёзнее? Гейл посмотрел на него, пытаясь скрыть, как на самом деле ему тяжело давались эти слова. Каждый взгляд, каждое слово ставили его на грань. Он не знал, как дальше разговаривать. Эти парни не были дураками — они чувствовали, когда кто-то притворяется. — Вы, кажется, забыли, кто тут командир, — сказал Гейл холодно, пытаясь вернуть себе контроль. — А мы, кажется, поняли, кто тут не хочет себе признаться, что пропал с головой, — подытожил Майкл, вызвав новый приступ хохота. Гейл сглотнул комок в горле и в очередной раз откинулся на спинку кресла. Он чувствовал, как всё внутри него сжимается, но знал, что не сможет избежать признания. В какой-то момент ему просто не оставалось выбора, кроме как позволить этим словам вырваться. — Ладно, — тихо сказал он, решив, что хватит прятаться. — Я не буду врать себе. Она для меня важна. Но я... не знаю, что с этим делать. Команда замолчала, не ожидая такой откровенности. Но Гейл почувствовал, что этим выдохнул, как если бы камень, который давил на его грудь, наконец-то отвалился. **** После его признания наступила тишина, тяжелая и густая, как мрак в шахте. Команда не спешила вмешиваться, а Гейл, почувствовав, что его больше не осуждают, продолжил говорить, не обращая внимания на настороженные взгляды. — Я не знаю, что с этим делать, — продолжил он, извиняясь, как будто сам себе. — Она... не такая, как другие. Я чувствую, что мне хочется быть рядом с ней. Но я не могу позволить себе... — Он замолк, не зная, как закончить фразу. Томас, который до этого молчал, встал и подошёл к Гейлу, положив руку ему на плечо, как будто это была последняя искренняя поддержка, которую он мог ему дать. — Ты не один, — сказал он просто. — Мы все это прошли. Влюбляться — это не слабость, не умаляет твою силу. Ты же не робот. — Вот именно, — добавил Майкл с усмешкой, поднимая бокал. — Я всегда говорил, что ты слишком много прячешь внутри. Надо бы выпускать побольше эмоций, иначе сдерживаешься как газ в баллоне. Рванет, мало не покажется. В конце концов, кто-то должен быть рядом. Почему бы не она? Гейл бросил на него задумчивый взгляд. — Она не как все, — произнес он едва слышно, ещё больше смущаясь. — Я не хочу, чтобы она была просто частью моей жизни. Это не просто ещё один момент, который ты оставляешь позади. Это... другое. Алексей, который всё это время молчал, наконец-таки решил вмешаться, его голос был спокойным, но проникновенным. — Так почему ты до сих пор сдерживаешься? — спросил он. — Ты её хочешь, она проявляет тебе своё внимание. Всё у вас, как у нормальных людей. Почему так боишься? Что, если она решит, что ты тоже просто часть её жизни, а не что-то большее? Гейл сразу почувствовал, как холодок пронзил его сердце. Он хотел отмахнуться, но не мог. — Я... — его голос ослаб, он пытался справиться с тем, что давно уже сидело в груди, с тем, что он боялся больше всего. — Я не знаю, что будет, если я перестану бояться. Боюсь, что это не то, чего она хочет. Или что я буду разрушать её жизнь, как всё остальное. Я разрушил уже достаточно. Команда снова молчала, но каждый знал, что Гейл не просто делится своими переживаниями, а как будто рассказывает о чём-то болезненном и страшном. — Ты хочешь её, потому что она делает тебя живым, — подытожил Томас, его взгляд был твёрд и откровенен. — Ты, как и мы все, заслуживаешь шанса. Не отвергай это, Гейл. Ты сам себе не враг. Гейл глубоко вздохнул, покачал головой, но не смог скрыть того, что постепенно приходило к нему. Это было не просто признание, это было в каком-то смысле освобождение от тяжелого груза, который он носил с собой. Это было начало чего-то нового, возможно, не идеального, но его. — Я не могу быть тем, кем был раньше, если я останусь с ней, — произнёс он с усталостью в голосе. — Но, чёрт возьми, если это стоит того, я готов. Я не знаю, что будет дальше, но... я хочу это. Даниэль, который все это время тихо сидел, встал и подошёл к нему, стукнув по плечу. — Так ты, значит, наконец-то признался, да? Долго думал, как к ней подкатить? — усмехнулся он. — Если у меня получится, я в следующий раз буду снимать этот момент на камеру. Гейл сдержал улыбку, чувствуя, как напряжение постепенно спадает. Его команда, несмотря на все шуточки и подтрунивания, поняла его. И это было важнее всего. Гейл опустил голову, слегка теребя стакан в руках, его пальцы словно искали зацепку в жесте, который помогал ему справиться с волнением. — Я не могу просто так с ней... — Он замолчал, собравшись с мыслями. — Эмили не готова даже к простому флирту, понимаете? Каждый раз, когда я пытаюсь к ней приблизиться как к женщине... она отскакивает от меня, как от огня. Как будто я опасен для неё, как будто... — Он на мгновение замер, чувствуя, как слова прилипают к горлу. — Как будто она не верит, что это может быть настоящим. Алексей с сомнением поднял бровь, но не перебивал. Гейл продолжил: — Я не могу ей навязываться. Когда я пытаюсь проявить хоть каплю внимания, она... сжимается. Просто отстраняется, как если бы я был чем-то отвратительным. Она защищается, не позволяя мне дойти до неё. А я не могу её заставить... открыть себя. Я вижу, как она строит вокруг себя стену, и каждый раз, когда я пытаюсь хотя бы чуть-чуть её разрушить, она уходит. Майкл, сидящий рядом, посмотрел на него с интересом, но не с тем осуждением, что мог бы ожидать Гейл. — Значит, она не верит, что ты не собираешься её обжечь, да? — предположил он, наклоняя голову. — Странно... обычно женщины ловят этот момент с первого взгляда. А она как-то... по-своему. Гейл, не выдержав, сжал губы в тонкую линию. — Она не такая, как другие, — сказал он сдержанно. — Она боится. Боится доверять кому-то, тем более мужчине, тем более мне. Александр намекнул мне, что она считает меня бабником. И я не могу её обвинить. Я понимаю, почему она так думает. Всё, что я могу делать — это быть рядом, не нарушая её границ. — Ты её не трогаешь, потому что ты её боишься? Или ты боишься, что она оттолкнёт тебя ещё сильнее? — продолжил Алексей, внимательно следя за ним. Гейл посмотрел на него, потом на других членов команды. Он знал, что его слова только затруднят понимание, но, возможно, это был единственный способ объяснить. — Я боюсь... что не смогу быть тем человеком, которого она заслуживает. Я боюсь, что мои чувства для неё — это нечто чуждое, нечто, что она не примет. Я боюсь её реакции. Потому что, когда она отстраняется, я чувствую себя... лишним. И это меня пугает. Очень сильно. Команда замолчала, словно услышав что-то большее, чем просто слова. Гейл почувствовал, как его мысли сливаются с тем, что он только что сказал. — Я не могу её заставить, — сказал он с тяжёлым вздохом. — Я знаю, что она пережила слишком многое, чтобы просто расслабиться и позволить кому-то быть рядом. Но я не знаю, как... мне нужно её поддерживать. Я не хочу давить, я просто хочу, чтобы она почувствовала, что может доверять. Тишина в комнате стала ещё глубже. Слова Гейла, несмотря на свою простоту, разрезали воздух, наполнив его не только тяжестью признания, но и сомнением, которое он всё ещё не мог преодолеть. — Всё, что я могу, — быть рядом, — прошептал он, не веря в это на самом деле. — Но она никогда не будет моей. И я это знаю. В комнате вновь воцарилась тишина. — Кстати, о твоих бывших. У тебя ведь были отношения, да? Ну любовь- морковь. Или ты всегда такой... одинокий? — Даниэль с любопытством уставился на Гейла. Гейл раздражённо потер виски, но Томас ухмыльнулся и подлил масла в огонь: — Я помню, что слышал пару историй о том, как тебе нравились боевые дамы. Правда это, Гейл? — Что значит «боевые дамы»? — спросил Даниэль, прислоняясь к спинке стула с искренним любопытством. — Ну, знаешь, такие, что могут одним взглядом отправить тебя в нокаут, — пояснил Томас. — Или луком, как в этом случае. Вся команда разразилась хохотом, а Гейл лишь закатил глаза. — Да у нас у всех бывшие боевые, — заявил Майкл, отмахиваясь. — Моя вот однажды решила, что ей лучше в одиночку против соседа-самозванца бороться, чем со мной жить. — А моя бывшая... — начал Алексей, но замялся. — Да говори уж, не стесняйся! — подбодрил его Томас. — Ушла от меня, потому что я слишком много времени проводил на базе. Сказала, что больше люблю автоматы, чем её, — Алексей пожал плечами и засмеялся. — А моя жена, знаете, почему меня сегодня выгнала? — Томас встал, разведя руки в стороны, будто собирался выдать что-то невероятное. — Давай, удиви нас, — подбодрил его Майкл. — Я вылил суп, который она готовила три часа, потому что подумал, что это бульон для собаки! Комната буквально взорвалась от смеха. — Ты серьёзно? — спросил Алексей, пытаясь отдышаться. — Серьёзнее некуда, — подтвердил Томас, хлопая себя по колену. — Суп выглядел так, будто туда случайно упала трава. Я не виноват, что она решила попробовать новый капитолийский рецепт! Вычитала где-то в журналах. — И что, каким чудом ты ещё жив? — продолжал Майкл, утирая слёзы от смеха. — Пока что, — отозвался Томас, — но только потому, что я убежал сюда и захватил с собой ящик пива как мирный дар для Гейла. — Твоя жена герой, — заявил Алексей. — Герой, который научил меня не лезть в кастрюли без спроса, — ухмыльнулся Томас. Гейл молча слушал, как они обсуждали свои «боевые отношения», и невольно почувствовал себя немного легче. Их шутки и рассказы постепенно рассеивали его усталость. — А что насчёт тебя, Гейл? — снова заговорил Майкл. — У тебя ведь наверняка была какая-нибудь история, которая может посоперничать с Томасом. — У меня не было ничего такого... — начал Гейл, но Алексей перебил: — Да ладно тебе! Расскажи что-нибудь! Хотя бы о той, кто была самой взрывной? Гейл вздохнул, понимая, что не избежать ответов. — Ладно, — наконец сказал он. — Но это долгая история. — У нас есть время, — подмигнул Томас, разливая по кружкам остатки пива. Гейл долго смотрел на свою кружку, поккручивая её в руках, словно собираясь с мыслями. В комнате повисла легкая тишина — команда поняла, что Гейл действительно собирается рассказать нечто важное. — Ладно, раз уж вы так настаиваете, — начал он, наконец откинувшись на спинку стула. — Её звали Китнисс. Символ нашей революции... Мы выросли вместе в Дистрикте двенадцать. Наши семьи жили по соседству, и с малых лет мы помогали друг другу выживать. Наши отцы погибли вместе в шахте. Мы встретились на охоте, когда она разглядывала мои силки. Так мы стали охотиться вместе. Я звал ее КисКис. — Уже интересно, — сказал Майкл, подаваясь вперёд. — Мы вместе охотились, ловили дичь в лесу за границей нашего района, постоянно подвергая жизнь опасности, — продолжал Гейл, и в его голосе послышались тёплые нотки воспоминаний. — Она была прирождённой охотницей. Лук в её руках становился частью её самой. У нас были схожие цели: прокормить семьи, выжить, несмотря на голод и бедность. Наши родители надеялись, что мы поженимся. Он на мгновение замолчал, будто погрузившись в образы прошлого. — Но всё изменилось, когда начались Голодные Игры, — сказал он глухо. — Китнисс добровольно вызвалась вместо своей младшей сестры, Прим. И с этого момента всё стало другим. Думаю дальше вы и сами знаете, что было. — Голодные Игры... — Алексей понизил голос, словно вспоминая мрачные истории о том времени. — Да. Она выжила, но та Китнисс, которую я знал, уже не была прежней. Это не её вина, конечно. Игры ломают людей, разрушают всё человеческое внутри. Она стала символом революции, лицо восстания, — Гейл горько усмехнулся. — Но как человек... она просто пыталась выжить. Хваталась за любую возможность. — Звучит так, будто вы были близки, — заметил Даниэль, поднимая бровь. — Мы были, — подтвердил Гейл. — В какой-то момент мне казалось, что между нами что-то большее, чем дружба. Мы даже целовались. Но дело не в этом. Её сердце всегда принадлежало кому-то другому. А я был, как запасной вариант. — Питу? — спросил Майкл, вспоминая предсвадебные интервью, которые транслировались по телевидению в дистриктах. — Да, Питу. И, знаете, я не виню её за это. Он был ей нужен — как якорь, как человек, который мог вернуть её к жизни после всего, что с ней произошло. А я... Я был тем, кто подталкивал её к борьбе. Тем, кто всегда выбирал войну. — Неужели? — Алексей прищурился. — Ты ведь тоже хотел лучшего будущего. — Хотел, — Гейл тяжело вздохнул. — Но какой ценой? Он на мгновение замолчал, обдумывая слова. — Когда мы планировали революцию, я предложил Битти идею для разработки ловушек. Их потом использовали против нашего согласия. И они сработали, убив много людей, в том числе Прим, её сестру. Я не знал, что так случится, но всё равно чувствую свою вину за все это. Команда замерла, переваривая услышанное. — После этого между нами всё закончилось, — продолжил Гейл. — Я переехал в сюда, чтобы начать всё заново. Она осталась с Питом в двенадцатом. Она даже поженились, живут вместе, как семья. — Звучит так, будто ты всё ещё не отпустил её, — мягко заметил Томас. — Отпустил, — ответил Гейл после долгой паузы. — Но шрамы остались. Китнисс была частью моей жизни долгое время, и я никогда её не забуду. Но я понял, что мы были слишком разными. Ей нужен был покой, а я слишком долго жил войной. Он тяжело вздохнул и, опустив взгляд, продолжил: — Мы с ней словно сжигали друг друга, как два пламени. Сначала это было прекрасно, ведь огонь казался таким живым, таким ярким, что невозможно было устоять. Но со временем огонь стал слишком сильным, и каждый раз, когда мы пытались быть вместе, мы только причиняли друг другу боль. Я был её пожаром, а она моим. Мы пытались держаться за этот огонь, но чем дольше горели, тем больше разрушали друг друга. Мы пытались сохранить что-то хорошее, но у нас не получалось. В конце концов, я понял, что мы оба сгорели. И каждый из нас остался только с обожженными воспоминаниями. Гейл замолчал, а команда молчала в ответ, дав ему время пережить свои слова. Это было больше, чем просто признание — это было осознанием. — Ты сильный мужик, Гейл, — наконец сказал Алексей, хлопнув его по плечу. — Не каждый способен так откровенно говорить о своих ошибках. — А Китнисс... она хоть знает, что ты думаешь о ней сейчас? — спросил Майкл. — Думаю, она знает. Но это уже не имеет значения, — сказал Гейл с лёгкой, но грустной улыбкой. — Мы оба пошли своими путями. — Ну что ж, за твоё прошлое, которое сделало тебя тем, кто ты есть, — поднял кружку Томас. — И за то, чтобы у нас у всех был шанс на будущее, которое нас не разрушит, — добавил Алексей. Все чокнулись кружками, а Гейл, хоть и почувствовал на сердце тяжесть, вдруг осознал, что рядом с этими людьми он впервые за долгое время может быть собой. Гейл сидел, уставившись на остатки пива в своей кружке, и чувствовал, как внутри него что-то меняется. Словно он внезапно сбросил с плеч огромный груз, который давил его годами. Он не думал, что рассказать о Китнисс, о своих ошибках, о боли и вине, которая, как яд, просачивалась во все уголки его сознания, принесёт такое облегчение. Ему казалось, что если он заговорит об этом, все его раны снова раскроются, кровь потечёт, и он будет беспомощно стоять в центре собственной уязвимости. Но вместо этого он почувствовал тепло, как будто тяжелая дверь, которая годами скрипела на ржавых петлях, наконец открылась, впуская свежий воздух. Он не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя так — не свободным, но ближе к этому состоянию, чем когда-либо. Не было привычного ощущения, что его душу стискивают цепи, созданные его же воспоминаниями и сожалениями. Вместо этого было странное, неожиданное чувство легкости, почти забытое им. Он провёл ладонью по лицу, и внезапно осознал, что его руки дрожат. Не от страха или боли, а от того, что он наконец позволил себе быть слабым. Он взглянул на свою команду — на Томаса, который сейчас рассказывал очередную шутку, на Алексея, который ухмылялся, на Майкла, Даниэля и Джека, которые что-то обсуждали между собой. Эти мужчины, казалось, поняли его, не осудили, не оттолкнули. Впервые за долгие годы Гейл почувствовал, что он не одинок. Слова его товарищей эхом звучали в голове: "Ты сильный мужик, Гейл", "Не каждый способен так откровенно говорить о своих ошибках". Он пытался понять, действительно ли это так, или они просто говорили, чтобы поддержать его. Но это не имело значения. Их реакция, их принятие, их беззаботный смех словно согрели холодное и опустошённое пространство внутри него. Гейл опустил голову, прикрывая глаза, чтобы никто не заметил, как они блестят. Он вспомнил слова Китнисс, произнесённые когда-то давно: "Иногда нужно перестать бороться и позволить себе просто быть". Тогда он не мог этого понять, его разум был полон идей о мести, справедливости, борьбе. Но сейчас, спустя столько лет, он наконец почувствовал, о чём она говорила. Ему не хотелось вставать, не хотелось нарушать этот момент. Ему казалось, что если он сделает хоть одно движение, этот хрупкий, почти священный покой исчезнет. Гейл вдохнул глубже, почувствовав лёгкую боль в груди от эмоций, которые хлынули наружу. Но это была приятная боль. Боль исцеления. Он понял, что впервые за долгое время у него есть шанс быть честным с собой и с другими. Он поднял голову и улыбнулся — едва заметно, но искренне. "Спасибо, ребята," — тихо сказал он, не уточняя, за что именно. И это "спасибо" было гораздо больше, чем просто слова.