Luna Vinculum | Лунные узы

      Гермиона       Мир двигался с головокружительной скоростью. Вокруг нее то и дело вспыхивали разноцветные огни, каждый из которых соответствовал определенному заклинанию. Особенно страшно было понимать, что самый заметный из них — зеленый — цвет смерти. Ее разум лихорадочно работал, пытаясь найти выход, но враги были слишком близко.       Гермиона чувствовала, что ее силы на исходе. Каждый взмах палочки становился все тяжелее, а дыхание — прерывистее. Она едва успевала дышать, безостановочно накладывая все известные ей защитные заклинания. Благо знала она их достаточно. Но враг превосходил их не только числом, но и магическими способностями. Зелёные вспышки, словно стая хищных зверей, окружали ее со всех сторон.       Они применяли непростительные с такой же лёгкостью, как первокурсник — люмос, словно жизнь для них ничего не значила. Такого рода заклинания требовали от волшебника определенной искренности. Волшебник действительно должен захотеть убить свою цель. В этом и заключалось основное различие их мировоззрения.       Сложно сражаться с врагом, лишенным всякой морали. Он не знает жалости и не признает чести. А ставки слишком высоки. Это не соревнование в том, чья магия сильнее. Это война. И люди будут умирать.       Люди уже умирали.       Нельзя останавливаться ни на минуту. Нельзя позволить себе ни секунды слабости, дабы оплакать упавшее к твоим ногам тело товарища. Потому что каждая секунда промедления — это риск. Враг не остановится, чтобы дать тебе шанс поднять палочку, не подождет, пока ты переведёшь дыхание. Его цель — тотальное уничтожение.       Орден сражался не ради славы или признания. Они сражались, чтобы выжить. Чтобы те, кто укрылся за их спинами, могли дышать, могли надеяться. На поле боя надежда — это роскошь, которую никто не мог себе позволить. Надежда — это слабость, а слабость — смерть.       Она бежала среди развалин. Ее взгляд скользил по обугленным стенам, раскуроченными заклинаниями, по лицам павших. Вот снова знакомое лицо. Она встречала его в школьных коридорах, улыбающееся со всей невинностью цветущей юности. Их всех обокрали. Теперь, смотря на Хогвартс, выжившие всегда будут видеть поле боя, осколки и рассыпающиеся от заклинаний стены.       Она сжала зубы, пытаясь заглушить боль, но та была слишком сильна, слишком реальна.       Ее мозг никогда не забудет те жуткие картины падающих замертво друзей, орденцев, людей, вызывавших восхищение, или просто знакомых. Даже если они выживут, Хогвартс уже не будет казаться домом. Он навсегда превратится в памятник, напоминающий о цене, которую они заплатили за мир.       Слезы затуманили ее зрение, но Гермиона сморгнула их, выкрикивая очередное заклинание. Она бросила его в Джинни, за спиной которой стоял пожиратель. — ПРОТЕГО!       Заклинание благополучно защитило подругу от, скорее всего, смертельного красного луча. Мгновение — и облегчение накатывает на нее, так как Джинни развернулась к нападавшему и быстро разоружила его.       Девушки обменялись тяжёлыми взглядами, обе пытались восстановить дыхание. Рыжеволосой не нужны были слова, чтобы понять Гермиону — достаточно просто взглянуть ей в глаза. Она кивнула, изо всех сил стараясь передать коротким жестом все то, что она чувствовала.       Не благодари. Рада, что ты в порядке. Пожалуйста, не умирай.       Секундой позже они обе двинулись дальше, подняв палочки. Они не могли позволить себе потерять концентрацию. Не сейчас. Оставалось верить, что потом они ещё обнимутся. Поплачут. Поговорят друг с другом, когда у них будет хоть сколько-нибудь времени. Потом. Не сейчас. Сейчас они должны сражаться. Все остальное подождёт.       Где-то там Гарри сражался с самым опасным волшебником всех времен. Его магия, разрывающая воздух, была настолько сильна, что вспышки заклинаний ослепляли. Ей оставалось только молиться, чтобы ее друг смог пережить это, разорвав плетение судьбы, и покончил с этим раз и навсегда. — Гермиона! Помоги! — отчаянный крик разрезал шум битвы, и Гермиона обернулась. Увиденное заставило сердце пропустить удар: студентка пятого курса, Лора Вудбид, которой она помогала по учебе. Сейчас девушка забилась в угол, едва помещаясь за остатками некогда величественной колонны. Перед ней, со злобной ухмылкой на лице, стоял один из самых мерзких волшебников, которых она когда-либо встречала — Фенрир Грейбек.       Первая мысль перед рывком в сторону несчастной девушки — взглянуть на небо, где солнце уже почти спряталось за выступы скал и пики деревьев, украшавших вид из замка. Гермиона метнула взгляд в другую сторону, и ее глаза расширились ужаса, когда она заметила очертания белоснежного диска, появляющегося на противоположной стороне горизонта и постепенно рассеивающего темноту ночного неба.       Полнолуние… Сегодня полнолуние.       На виске проступили капельки пота от ужаса, когда она бросилась к подруге. Попытки уклониться от заклинаний и пробраться сквозь окружавший ее хаос не шли ни в какое сравнение с чувством, охватившим ее сейчас. Потому что сегодня полнолуние… А Фенрир Грейбек — чертов оборотень.       Обычный пожиратель опасен по умолчанию, но данный экземпляр в такую ночь становился опасней втройне. Одно дело — противостоять преступнику, и совсем другое — сражаться с огромным чудовищем. Гермиона все ещё помнила то леденящее чувство ужаса, сковавшее ее грудь, когда она убегала от оборотня в прошлый раз. Помнила его клыки, горячее дыхание, вой, от которого кровь стыла в жилах. И не то чтобы она желала снова испытать подобное. — Помогите! — Еще один пронзительный, отчаянный крик рассек воздух.       Похоже, девушка потеряла палочку. Но даже если бы она осталась при ней, Лора словно окаменела — настолько неподвижной и бледной она казалась. Грейбек медленно приближался к ней. Лёгкий, едва уловимый взмах его палочки — и остатки колонны, разделявшей их, взорвались, разлетаясь множеством осколков и оседая пыльным облаком.       Гермиона ускорилась. Она успела буквально в последний момент — первые слова проклятья уже слетали с губ темного волшебника: — АВАДА КЕ… — Экспеллиармус! — выкрикнула она, и магия, послушная воле девушки, сорвалась с кончика палочки. Поток яростной, грубой силы, с которым она наложила заклинание, не только успешно остановил проклятие, но и умудрился сбить Грейбека с ног. Гермиона видела, как тот упал без сознания, но времени перепроверять у нее уже не было. Чтобы сбежать, нужно было использовать эту возможность по максимуму.       Гермиона быстро присела рядом с Лорой и схватила ту за руку, пытаясь вывести ее из оцепенения. — Идём. Живо.       Чем быстрее они уберутся от мага, который мог превратиться в оборотня в любой момент, тем лучше.       Нет времени поддаваться эмоциям. Нет времени предаваться боли. Нет времени остановливаться.       Вот только Лора двигалась не сама. Она стояла на ногах только благодаря усилиям Гермионы, которая изо всех сил тащила ее за собой в надежде, что этого хватит, чтобы вывести девушку из оцепенения. Но Лора оставалась неподвижной, а ее высокий рост и полная беспомощность не позволяли им сдвинуться больше, чем на шаг. Гермиона была недостаточно сильна, чтобы бежать, волоча на себе практически мертвый груз. А бежать нужно было быстро. Если они останутся здесь, если на них нападут, она не сможет защитить ни себя, ни Лору.       Краем глаза она заметила приближающуюся фигуру. Сердце бешено колотилось в груди, кровь набатом стучала в висках. — Ты заплатишь за это, маленькая грязнокровка.       Звук осипшего голоса Грейбека пронзил Гермиону насквозь, вызывая дрожь и заставляя волосы на затылке встать дыбом. Она повернулась к нему, отмечая, что теперь его темная мантия была измазана грязью от падения, а в его глазах уже мерцал огонёк дикого зверя, готовый вырваться наружу, как только полная луна взойдет на стремительно темнеющем небе.       Они должны бежать. Немедленно.       Прежде чем он успел направить палочку в их сторону, Гермиона создала щит и повернулась к Лоре. Время таяло, утекая сквозь пальцы. Щит слабел. Она давно выбилась из сил.       Лора должна начать двигаться, иначе им не спастись.       Единственная причина, почему Грейбек все еще не убил их, — случайно пущенное кем-то инсендио, вспыхнувшее прямо перед ним. У них была максимум пара секунд в запасе. Даже если её щит каким-то образом сможет выдержать еще несколько атакующих связок, то никакое волшебство не защитит их от физически более сильного мужчины, который сможет доставить им боль иными, не менее ужасными способами. А в фантазии Грейбека Гермиона не сомневалась. — Лора! — она схватила подругу за плечи и встряхнула ее. — Если ты не будешь двигаться, мы покойники. Понимаешь? Шевелись, Лора! Или мы умрем.       Ярко-голубые глаза Лоры расширились, затем она схватила Гермиону за руку и дрожащим голосом, со слезами на глазах, сказала: — Они у-убили ее… мою сестру. Она м-м-мертва.       Гермиона покачала головой, стараясь держать эмоции при себе. — Нет. Не сейчас. Успокоишься позже.       Шок на лице плачущей девушки сменился растерянностью. — Ч-что?       Грейбек снова обратил на них внимание. Им не повезет дважды. Смерть приближалась к ним. — Это война, Лора. Если не хочешь закончить так же, как сестра, нужно двигаться. Они победят, если ты погибнешь. Так что не умирай.       Мощное заклинание ударилось о ее щит, и Гермиона не смогла удержать рваного вздоха: — Я больше не могу, Лора. Бежим!       В этот раз они обе побежали. Правда порой жестока, но эффективна.       Девушки действовали сообща. Они держались за руки, чтобы пока одна прокладывала безопасный путь, вторая могла бросать заклинания, замедляющие непрерывную погоню Грейбека. Как оказалось, у Лоры все же была волшебная палочка. Страх настолько поглотил ее, что она просто не смогла дотянуться до нее.       Самым сложным оказалось не спотыкаться, ведь с каждой заминкой оборотень становился всё ближе и ближе. После очередного протего Лоры, Гермиона решила обернуться и применить более темное заклинание. — Депримо!       Атака Грейнджер застала пожирателя врасплох — он не ожидал, что девушка решится напасть. Для защиты ему не хватило буквально секунды: земля перед ним треснула, разошлась огромным рвом, и ему пришлось резко затормозить, чтобы не рухнуть в пропасть. Он низко зарычал и посмотрел на девушку с кипящей ненавистью.       Не просто так ее прозвали “самой выдающейся ведьмой своего поколения”.       Гермиона усмехнулась, прежде чем развернуться и убраться прочь от жаждущего крови оборотня.       Они почувствовали себя в безопасности лишь внутри замка, где сосредоточилась основная часть орденцев. К этому моменту она готова была выблевать свои лёгкие, лишь бы ей позволили спокойно упасть на пол и избавиться от разрывающей грудную клетку боли. — Миона? — раздался полный беспокойства голос где-то рядом. — Где, во имя Мерлина, ты была?       Рон.       Он подбежал к ней, мягко взял ее за подбородок, чтобы лучше рассмотреть лицо девушки. — Я в порядке, Рон, — сказала она, аккуратно отстраняясь, избегая его объятий. — Она спасла меня, — прошептала Лора, и в ее глазах вновь заблестели слезы.       Рон взглянул на нее и криво улыбнулся: — В этом я не сомневаюсь.       У Гермионы перехватило дыхание, когда оглушительный грохот сотряс замок, и им показалось, что он вот-вот рухнет. Троица тревожно переглянулась. Стены мелко задрожали, и они вцепились друг в друга, в поисках поддержки. — Гарри, — выдохнула Гермиона, когда сердце сжалось от беспокойства за друга. Рон встревоженно посмотрел на нее. — Мы должны найти его, — твердо заявила она, прислушиваясь к затихающему дребезжанию стекол. Рон согласно кивнул: — Идём. — Лора, найди авроров. Держи палочку наготове, — посоветовала Гермиона пятикурснице — достаточно взрослой, чтобы сражаться, но слишком юной, чтобы умирать. — Береги себя. Прячься, если придется.       Выживи.       На этот раз девушка сдержала слезы.       Это хорошо. Она учится. Поплачет, когда все закончится. — Ты тоже.       Рон и Гермиона вышли из Главного зала и направились к центральному внутреннему двору, где в последний раз видели Гарри.       Она смотрела прямо перед собой. Сражения все еще продолжались, но уже не так активно. Трудно было игнорировать тела на земле, и голову одолевали мучительные сомнения при виде этой картины.       Они просто ранены или мертвы? Скольких из них я знаю?       Война раскрашивала мир вокруг нее кровавыми красками, подавляя чувства, топя в пучине насилия.       Ей хотелось хотя бы один глоток свежего воздуха, чистого, без примесей крови и пепла — без запаха смерти и разрушения. Ей хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать шума сражений и, что ещё хуже, душераздирающих криков тех, кто потерял близких.       Внезапно Гермиона поняла, что не хочет найти Гарри. Она даже немного обрадовалась, что его нигде не было видно. Его не было среди тел, лежащих на земле. Она была уверена, что узнала бы его сразу. — Где он? — вслух удивился Рон, хмурясь и смотря на ту же картину, что и она, остекленевшим голубым взглядом. — Возможно, он не в замке, — предположила Гермиона, в то время как мысли в ее голове проносились с бешеной скоростью. — Волдеморт и раньше уводил Гарри в Запретный лес. Скорее всего, он сделал это снова. — Вполне, — пробормотал он, тяжело вздохнув. — С другой стороны, Гарри может быть где угодно. — Ну… Мы должны искать хоть где-то, — настаивала она, заметив нерешительность на лице друга.       Уголки губ Рона дрогнули, когда тот посмотрел по сторонам: — Я знаю. Но, Миона… здесь моя семья.       Сердце Грейнджер болезненно сжалось. Разумеется. Как бесчувственно с ее стороны. — Ты прав. Оставайся с ними. Я пойду одна. — Что? Нет! — Рон, мы не можем его бросить, — непреклонно заявила она.       Рон, похоже, воспринял ее слова как упрек. Судя по выражению лица, ее слова задели его за живое. С каждой секундой он краснел все больше и больше. — Я не бросаю Гарри! Я просто хочу остаться с семьей!       Она знала это. Но Гарри тоже был частью их семьи. Она понимала, что спорить с Роном — пустая трата времени. Времени, которого у них не осталось. — Конечно, не бросаешь, Рон. Я не это имела в виду.       Ее слова, похоже, успокоили его. Потому что парень провел рукой по своим рыжим волосам, а затем обнял ее.       “Несправедливо заставлять Рона выбирать”, — думала Гермиона, обнимая его в ответ. В данной ситуации невозможно сделать верный выбор. Хогвартс — поле битвы, а Уизли защищали жизни многих волшебников. Они храбрые и добрые. И Рон обязан быть с ними.       А я нет.       Ее родителей здесь не было. И, как бы сильно она ни любила семью Уизли, Гарри был ей настоящим братом. Она должна пойти к нему. Это меньшее, что она могла сделать для своего верного, заботливого друга. Тем более, когда подвернулась удачная возможность обойтись без лишних ссор с Роном, пусть и не самая приятная. — Рон, смотри! — указала она на стоящую вдалеке фигуру Артура Уизли, сражающегося с двумя пожирателями. Мужчина держался стойко, но противостояние все равно было неравным — двое на одного.       Друг, а для нее — больше, чем просто друг, посмотрел на нее с кристально чистым, как голубые радужки, вопросом в глазах. — Иди, — поторопила она его, толкнув в широкую спину. — Я догоню.       Рон, наконец, кивнул и двинулся с места. Сначала осторожно, затем все быстрее и быстрее, когда к двум пожирателям присоединился ещё один, превращая и без того призрачные шансы на победу в ничто. — Мне так жаль, Рон, — прошептала Гермиона, зная, что тот все равно ее не услышит.       Мысленно помолившись всем богам, чтобы беда миновала Рона и остальных, она развернулась и побежала в сторону леса. Солнце уже село, и день застыл в том странном промежуточном состоянии, когда все вокруг становится серым. Скоро ночь укроет землю темным покрывалом, и лишь звёзды и луна смогут хоть как-то рассеять тьму.       Девушка осторожно ступила в тень деревьев, прислушиваясь к звукам леса, высматривая любые признаки присутствия друга где-то поблизости.       Почему-то тишина пугала ее намного больше. Первые десять минут безмолвную песнь ветра нарушал только шорох листьев под ногами Гермионы, что усиливало и без того въевшееся в неё беспокойство.       Небо стремительно чернело, и луна, ослепительно белая на фоне тьмы за счет контраста цветов, стала центром своеобразной картины. Но Гермиона все ещё шла осторожно, смотря под ноги, стараясь не спотыкаться о выступающие корни, едва виднеющиеся в полумраке.       Возможно, ей стоило воспользоваться палочкой, чтобы осветить путь. Но терять преимущество неожиданности, которое дарила тьма, было слишком рискованно. Гермиона брела вперёд ещё минут пятнадцать, прежде чем тишину леса нарушил звук, от которого у нее по спине побежали мурашки.       Жуткий вой.       В лесу был оборотень.       Совсем рядом.       Ее тело содрогнулось, отказываясь верить в реальность происходящего. Она чувствовала, что балансировала на грани. Она готова была сдаться. Она так устала.       “Не останавливайся. Остановишься — умрешь”, — повторяла Гермиона как мантру.       Ещё один протяжный вой эхом прокатился по лесу.       Ещё ближе. Не останавливаться. Не останавливаться.       Ее ноги двигала слепая паника, и она побежала так быстро, как только могла, подальше от жуткого воя.       Буквально несколько метров — и она падает на правое колено, разрывая штаны и рассекая кожу. Немного жгло, но ее диапазон восприятия боли довольно сильно расширился после многочисленных пыток Беллатрисы. После одной из них у нее несколько недель дрожали пальцы на особенно пострадавшей руке. Даже сейчас ей требовалось прилагать усилия, чтобы контролировать их.       Гермиона встала и продолжила бег. Не останавливаться.       Она упала во второй раз, задев плечом ствол дерева и потеряв равновесие. Она стиснула зубы, встала и продолжила идти вперёд. Одни и те же слова повторялись у нее в голове снова и снова.       Не останавливайся. Ты нужна Гарри. Ты нужна Гарри.       Даже когда и без того глубокая усталость, казалось, удвоилась, а ноги стали дрожать при каждом шаге, Гермиона знала — ничто не сможет помешать ей попытаться помочь другу.       Однако третье падение отличалось от прочих. Тело Грейнджер сильно ударилось обо что-то и отлетело назад. От удара о землю у нее выбило воздух из лёгких. Она замерла, не в силах пошевелиться. Во что бы она ни влетела, это что-то не стояло на месте. Оно двигалось. Значит, в лучшем случае — это был человек, в худшем — какое-то существо.       Мужской стон прервал ее размышления. Она заставила себя сесть, крепко сжимая волшебную палочку, чудом не вылетевшую из руки. Не останавливаться.       Гермиона решила действовать первой, приглушенно вскрикнув: — Экспеллиармус!       Обезоружив противника, она ожидала какой угодно реакции, но только не этой.       Смех. Странный, но такой знакомый смех. — Если ты собираешься убить меня, то хотя бы покажи свое лицо.       Сарказм. Страх.       Она зажгла кончик волшебной палочки. Светлые, почти белоснежные волосы. Серые, как грозовое небо, глаза — своеобразное смешение света и тьмы. Усмешка, внезапно сменившаяся изумлением. — Малфой, — выдохнула она, не скрывая удивления. Прошло мгновение, прежде чем он ответил: — Грейнджер.       Они оба все ещё лежали на земле, уставившись друг на друга. — Итак… — начал он хрипло, с болью в голосе. В свете заклинания она разглядела влажный блеск его кожи и тонкую струйку крови, стекающую по виску. — Убьешь меня? Отомстишь, наконец, за все годы.       Она не сразу поняла, о чем он. Ей потребовалась минута, чтобы полностью осмыслить сказанное. Но, как только она собрала мозги в кучу, тихо рассмеялась. Малфой недоверчиво посмотрел на нее, а ее голос все ещё дрожал от смеха: — Убить тебя? За что? За то, что ты был той еще з-задницей?       Слизеринец, обычно идеально опрятный, сейчас же совершенно растрёпанный, неуверенно кивнул. Гермиона покачала головой и перестала улыбаться: — Малфой, ты ничто, — сказала она совсем не злобно. Это было утверждение. Факт. Неоспоримая истина.       На мгновение жестокая правда ее слов проникла сквозь стены, возведенные в попытке забаррикадировать свои эмоции. — Кто ты по сравнению с Волдемортом? Или по сравнению с волшебниками, прямо сейчас убивающими моих друзей? Или Беллой, оставившей шрамы на моей коже? Или вообще хоть с чем-нибудь!       Драко Малфой — мальчик, который не раз доводил ее до слез, теперь не стоил и грамма ее гнева. Это было просто… печально. — У меня нет времени на это, — продолжила она. — Даже если бы ты стоил того, у меня просто нет времени. Дамблдор мертв. Добби мертв. Сестра Лоры мертва. Все умирают, и я не имею права останавливаться. Я должна найти Гарри. Я должна помочь. Я нужна ему! В лесу бродит блядский оборотень, поэтому я НЕ МОГУ остановиться! — Я не убью тебя, Малфой. Ты не заслуживаешь смерти. И у меня нет времени.       Она молча подняла его волшебную палочку и протянула ему. Слизеринец принял ее, нерешительно пряча оружие в рукав. Грейнджер развернулась и пошла, понимая, что встреча с Малфоем уже стоила ей драгоценных минут. Она сделала всего несколько шагов, прежде чем огонек на конце палочки осветил то, что она хотела увидеть меньше всего.       Фенрир Грейбек, оборотень, образ которого она четко помнила ещё с прошлой их встречи, бросился на девушку.       Она приготовилась к нападению, понимая, что ничто не остановит его.       Времени не осталось.       Но, упав на спину, она не почувствовала ни капли боли — лишь тяжесть, навалившуюся сверху. Гермиона открыла глаза, только чтобы встретиться с его взглядом. Глубокие омуты пепла, полные ярости и чего-то ещё, что ей не удалось распознать.       Затем он закричал. Жутко. В агонии.