After the Silence Explodes / За взрывом тишины

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰

      Золотистое сияние, источником которого оказалась направленная на Гермиону волшебная палочка, стало медленно затухать.       Гермиона, прищурив опухшие от слёз глаза, сначала различила только расплывчатый силуэт. Постепенно очертания становились чётче, и вот перед ней предстал высокий мужчина. Слегка худощавый, но плечи были широкими. Рыжие волосы ниспадали до плеч мягкими, чуть вьющимися на концах прядями, отливая медью в тусклом свете приглушенного Люмоса. Щетина — давностью в пару недель — покрывала угловатую челюсть. Глаза — яркие, голубые, — смотрели на неё пристально со смесью уверенности и настороженности. Когда их взгляды встретились, Гермиона почувствовала, как её собственное сердце дрогнуло, пропустив удар.       На нём был длинный чёрный плащ. У ворота мелькал краешек кремовой рубашки, скомканный и немного потертый, как будто мужчина не заботился о внешнем виде. Коричневый галстук был завязан небрежным узлом, будто носился лишь по старой привычке.       — Здесь больше не безопасно. Не стоило сюда приходить, — его голос раздался негромко и глухо, не отразившись от остатков стен.       Гермиона вздрогнула, словно от удара, резко выпрямившись и поднимаясь на ноги.       — Билл? — её голос был едва слышен, полный неверия и слабой надежды.       Мужчина слегка качнул головой, и уголки его губ изогнулись в улыбке, горькой и мимолётной.       — Ну, знаешь, сравнивать меня с Биллом... Это что, должно было быть комплиментом? — произнёс он с оттенком иронии. — Он, конечно, чертовски хорош, паршивец. Но я вроде не пил с утра зелье старения.       — Джордж... — голос Гермионы дрогнул, а на её лице на мгновение отразилось облегчение, смешанное с удивлением. — Ты жив...       — Вполне себе, — тяжело вздохнув, ответил мужчина, облокотившись плечом о дверной косяк. Несмотря на показную беззаботность в позе, его лицо было настороженным, а взгляд колким. — Так что хватит бледнеть, словно призрака увидела. Серьезно! Можешь как-то это остановить?       — Это действительно ты, — прошептала гриффиндорка. Осознание, что перед ней живой друг, поразило её сильнее любого заклинания. Сердце сжалось, а затем разорвалось на тысячи осколков.              Он не отрывался от разглядывания девушки, пристально изучая, словно пытаясь прочесть все тайны, скрытые за заплаканным лицом. Гермиона не в силах была отвести глаза — боялась, что если моргнёт, то Джордж исчезнет, растворится в темноте ночи.       — Что ты делаешь в этом доме? — осторожно поинтересовался он.       — Не знала, куда еще пойти, — закусив нижнюю губу до боли, с тяжестью в сердце призналась девушка. — Как ты узнал, что я здесь?       — Одна птичка нашептала, что кто-то решил устроить здесь фейерверк.       Встретив ее озадаченный серьезный взгляд, Джордж закатил глаза.       — Сигнальные чары. На доме стоит защита от мародеров, — пояснил мужчина и, хмыкнув, сунул руки в карманы. — Будь это кто-то чужой, решивший нажиться на горе семьи Уизли, его взорвало бы еще на пороге.       Гермиона пораженно раскрыла рот, разглядывая Джорджа. Мысли в её голове не умолкали, вертясь хаотичным потоком.       — Это Билл отправил тебя сюда?       — Нет. Я единственный знаю о том, что ты здесь.       "Охранные чары от чужаков. Это магия рода, если она сработала на мое появление, об этом должен был узнать Артур... Но он мертв, как и Молли, а, значит, их старший сын Билл... Но как о моем появлении узнал Джордж?".       "Было бы глупо, не знай глава рода о таких вещах", — прозвучали в голове едкие слова Малфоя из всплывшего в памяти воспоминания, когда девушка спросила своего надзирателя о родовой магии.       Гриффиндорка рвано выдохнула, ощущая, как в голове складываются детали, от которых мурашки пробежали по спине.       "Джордж — глава рода!"       Эта мысль эхом разнеслась в её сознании, разбившись на десятки отголосков.       — Ты… — Гермиона запнулась, борясь с дрожью в голосе. — Глава рода.       Джордж слегка приподнял бровь.       — Да. А ты всё так же проницательна, — его улыбка, наконец, тронула глаза, и они смягчились, приобретая оттенок летнего неба.       — Но… — она сглотнула, страх на миг парализовал её, прежде чем она решилась продолжить: — Почему ты? Обычно главенство наследуется по старшинству. Я знаю о твоих... Но что с Биллом? И с Чарли?       Вопрос повис в воздухе, тяжёлый и мучительный. Девушка затаила дыхание, боясь услышать в ответ приговор судьбе двух старших братьев Уизли.       — Как видишь, их здесь нет, — отстраненно ответил Джордж, избегая подробностей.       Он окинул задумчивым взглядом полуразрушенную комнату, размышляя о чем-то своем. "Джордж не хочет причинить мне новую боль новостями о смерти братьев? Или боится, что я стану угрозой для его семьи?".       — Ты не доверяешь мне? — тихо спросила Гермиона то, что казалось ей более безопасным для ее морального состояния в этот момент.       — А мне стоит? — нахмурившись, ответил мужчина вопросом на вопрос.       Волшебница быстро моргнула, чувствуя, как слёзы вновь подступают к ресницам. Она тут же взмахнула палочкой, гася свет на ее конце, до того, как он выдаст блеском непрошенную влагу.       — Ты сказал, будь я чужой, меня бы поразило заклятие, — голос её был тихим, надтреснутым, будто готовый вот-вот рассыпаться на кусочки, как поврежденный хрусталь.       — Верно. Дом посчитал тебя своей. Он запомнил тебя такой, какой ты была в последний раз.       Гермиона с трудом заставила себя задать следующий вопрос.       — А ты сам? Ты всё ещё считаешь меня своей?       Молчание растянулось в вечность. Джордж долго смотрел на неё, словно пытаясь заглянуть в самую глубину души, прочесть мысли и сокровенные тайны.       Он сделал шаг вперёд, запах корицы и свежей выпечки тонкой волной донёсся до девушки, вызывая воспоминания о счастливых днях в Норе и пирогах Молли. Взгляд мужчины скользнул по её губам, с которых прозвучал несмелый, нескладный вопрос, будто он услышал в ее словах нечто большее, чем сама Гермиона имела в виду.       — Я ведь пришёл, — едва слышно, мягко ответил он наконец, и в его голосе звучали сразу все возможные ответы.       "Но ты не знал наверняка, кого здесь найдёшь", — подумала девушка.       Взгляд Джорджа вдруг изменился и улыбка покинула губы. Должно быть, ее сомнения отразились на лице. Мужчина отвернулся, глядя ей за спину, в пустой проем вместо стены, за которым простиралась тёмная ночь. Будто прочтя ее мысли, он пояснил:       — Когда магия рода разбудила меня посреди ночи, я сперва поразился наглости нарушителя. Быстро оделся и собрался было проверить, что за самоубийца сунулся мародерствовать в доме моей семьи, но тут...       Девушка затаила дыхание, ожидая продолжения.       — Малфой, — произнёс он жестко, и в голосе гриффиндорца появилось нечто, похожее на отвращение, — трансгрессировал ко мне в спальню с Кикимером. В дом Тонксов, как тебе, похоже, известно. Пьяный в стельку. Орал на весь дом, требуя выдать тебя на блюдечке с голубой каемочкой. Перебудил весь отряд. Было несложно сложить "два" и "два". Я понял, что это ты.       Руки волшебницы невольно крепче сжали палочку.       — Я отослал Кикимера, пытался поговорить с ним. Да только вот Малфой был не в себе, — продолжал Джордж, внимательно наблюдая за её реакцией. — Словно с катушек слетел. Все высспрашивал, куда ты могла пойти. Нес какую-то несуразицу, разнес полдома, набросился на меня... с кулаками.       Мужчина замолчал. Его взгляд упал на её палочку, которую она всё ещё сжимала, как спасательный круг.       — Я позволил ребятам скрутить его. Когда мне надоело его безумие и то, как он разводит панику среди отряда, вырубил его и перенес на Гриммо. А спустя пару часов оказался здесь.       "Пару часов назад? Я здесь так долго?"       — Ты не спешил, — вырвалось у неё раньше, чем Гермиона успела осмыслить сказанное.       — Хотел дать тебе время побыть одной, — ответил волшебник, слегка дернувшись от ее подозрительного тона. — Что бы ни произошло между вами двумя... Тяжёлая выдалась ночка, да?       Гриффиндорка сглотнула, чувствуя, как горло сдавливает невидимая петля.       — Значит, ты уже в курсе?       Гриффиндорец прищурился, слегка наклонив голову в интересе.       — Смотря чего, — произнёс он медленно. — Я знаю, что вы были в Хогвартсе, на приеме. Как и мои ребята. Вот только... Ушли шестеро. Вернулись пятеро.       — Малфой ничего не сказал?       — Он сказал, — в голосе Джорджа появилось нечто опасное. — О, Малфой много чего сказал. О темных проклятиях отложенного действия на вернувшихся. О Табу на твоем имени. О премилейшей гигантской змейке, в которую превратился Том Реддл. Но вот, что действительно интересно. Стоило только спросить о Ли Джордане, его будто переклинило. Он без устали, как заведенный, изрыгал из своего рта всевозможные проклятия и угрозы, будто сам ящик гадов Пандоры раскрылся, но, мантикора его задери, я так и не услышал ответа. Может быть, у меня и нет одного уха, — саркастично хмыкнул гриффиндорец. — Но я не идиот. Он мог бы соврать, что не знает, но и этого не сделал. А, значит, он что-то скрывает. Так как? Может быть, ты расскажешь мне, где мой лучший друг?       Гермиона почувствовала, будто время замерло, а воздух вокруг них завибрировал.       — Джордж… — начала она, её голос задрожал. — Те, кого поразили проклятия... Нужно как можно скорее найти для них зелья. Есть сильные, универсальные антидоты, действующие против большинства темных проклятий...       — Я спросил, где мой друг.       — Я... З-знаю, это большая редкость, а министерство контролирует зельеваров и запасы подобных зелий, но ведь их можно как-то... Украсть?! А если не выйдет...       — Где Ли? — перебил он, на этот раз жестче.       — На Гриммо можно варить зелья. Среди отряда наверняка найдутся умелые зельевары. Макмиллан, Бут, Корнер, кто-нибудь из них выжил? Нужно только...       — Тихо! — крикнул он, резко прерывая ее поток слов. — Сейчас же скажи, где Ли Джордан.       Мир вокруг закружился, рушась, словно карточный домик, и Гермиона свалилась на пол, как подкошенная, вновь ударяясь пострадавшей от сломавшейся ступеньки коленкой. Ее замерзшие пальцы ослабли. Палочка выскользнула из руки и глухо ударилась об пол.       — Джордж, я.... Я убила его.       Тишина, воцарившаяся после этих слов, была словно затишье перед бурей. Мгновение Джордж не шевелился. Его тело было неподвижно, а выражение лица непроницаемо. Но уже через миг гриффиндорец вдруг подорвался с места и резко шагнул вперёд, подойдя к ней вплотную, наклонившись над Гермионой так, что их лица оказались на одном уровне.       — Ты что сделала? — требовательно переспросил он, словно она сказала ему что-то на непонятном и неизвестном языке. Словно не мог поверить в то, что только что услышал.       Гермиона попыталась поднять глаза выше и встретить его взгляд, но сил не нашлось. Губы девушки приоткрылись, но не прозвучало ни звука. Она не могла произнести это снова. Страшные слова застряли в её горле, раздирая изнутри, словно шипы.       — Повтори! — тон Джорджа стал еще настойчивее, голос дрожал от едва сдерживаемого гнева. Он обхватил ее руками за плечи, подняв с колен и удерживая напротив себя, и встряхнул, выводя волшебницу из транса, и тогда она все-таки встретилась с ним глазами.       — Я... убила... Ли.       — Убила?! Как это возможно? Как ты могла его убить? — его голос сорвался, хриплый от шока. — Что, Годрик великий, на тебя нашло?       — Империус, — наконец выдавила она сквозь рваное дыхание.       Джордж застыл на мгновение, вдруг перехватил дыхание, словно его ударили по солнечному сплетению.       — Кто его применил? — его голос стал низким, почти рычащим.       Взгляд мужчины полыхнул огнем. Гермиона крепко зажмурила глаза, напрасно надеясь, что тьма могла бы спрятать ее от этого сжигающего до тла взгляда. Вина накатывала волнами, заливая её разум, и вот воспоминания нахлынули на девушку, как цунами, завертев в воронке памяти. Перед её глазами снова вспыхнуло бледное сосредоточенное лицо. Серые глаза, ледяные и равнодушные, отдающие приказ. Жесткий голос, быстро произносящий заклинание подчинения. Крик Ли. Его безжизненное тело, покрытое ссадинами и гематомами, распластавшееся на каменном полу.       Не выдержав потока воспоминаний, гриффиндорка затрясла головой, закрыв лицо руками в поисках защиты от кошмарной реальности и от жутких сцен, что всплывали под опущенными веками. Она молчала, сжав зубы так сильно, что её челюсть начала ныть. Джордж тяжело дыша, вдруг еще крепче вцепился в ее плечи, но боль не принесла отрезвления. Образы в голове смешались, выплескиваясь в ее сознание, как зелье в кипящем котле, и Гермиона уже не могла отличить настоящее от воспоминаний.       — Малфой… — обескураженный внезапной догадкой, прошептал мужчина, будто что-то вспомнив. — Это... Это он что ли сделал? Этот бездушный выродок?       Плечи Гермионы затряслись, и гриффиндорец, почувствовав это под ладонями, выпустил ее из хватки и, не вынеся боль в саднящем колене, девушка осела на пол. Полуразрушенную комнату накрыла, словно магическим куполом, оглушительная тишина, и связала двоих почти осязаемым напряжением, от которого хотелось закричать.       Джордж резко развернулся и отошел, запустив кисти рук в волосы и пройдясь по ним пальцами с такой силой, будто пытался вырвать с корнями. Шаг. Ещё один шаг. И ещё один. Затем он остановился, упёршись руками о край уцелевшего стола, наклонил голову вниз. С силой ударил кулаком по столу.       — Малфой, сукин сын, — прошипел он, почти беззвучно, но Гермиона услышала. — Я ошибся... Вот кретин! — произнес он, обращаясь к самому себе. — Ли... Если бы я был рядом...       Его фигура напоминала одинокую статую среди руин прошлого. Гермиона сидела на полу, её плечи опустились, взгляд был прикован к его спине. Она видела, как Джордж сражался с собой, как его спина прогибалась под тяжестью эмоций, которые он, как всегда, не позволял себе выпустить наружу. Гриффиндорка знала мужчину достаточно, чтобы понять: он не заплачет. Он бы не позволил себе этой слабости. Но её сердце разорвалось, когда до неё донёсся звук глубокого, рваного вдоха. Для Джорджа Ли был не просто их с братом лучшим другом детства. Он был связью с его прошлым, с тем светлым временем, когда ещё был жив Фред, когда была жива его семья. И теперь эта связь была уничтожена.       Она попыталась подняться, сделать шаг к нему, но её ноги были словно налиты свинцом.       — Прости, — прошептала она, так и не встав, её голос утонул в сдавленных рыданиях. — Джордж, мне так жаль.       — Не надо. Лучше молчи, — хрипло ответил мужчина, с трудом оборачиваясь к ней. Его слова прозвучали обрывочно, полные боли, которую он изо всех сил пытался подавить. В его глазах уже не было пылающего огня. Там было только тёмное, глубокое море скорби.       — Прошу, поверь, я не хотела этого. Темный Лорд приказал ему... Я была измотана, напугана. Я растерялась и не знала, что делать.       — Это уже не имеет значения, — тихо произнёс он, его слова были точным ударом в грудь.       — Я бы отдала всё, чтобы вернуть его. Я клянусь, я бы сделала, что угодно, чтобы искупить вину…       — Хватит! Какого драккла тебе от меня нужно? — внезапно перебил ее он, в его взгляде читалась ярость на грани угрозы. — Я же сказал тебе помолчать! Так зачем ты говоришь мне все это? Зачем мучаешь меня?       — Потому что это важно! Мне не все равно. Я хочу, чтобы ты знал, что мне тоже больно.       — Ах, не все равно? Больно тебе? А мне-то какое до этого дело? С чего ты взяла, что я, мать твою, должен все это выслушивать?       — Я...       "Ты ослепла от своей боли!" — раздался презрительный голос Малфоя у нее в голове. — "Ты видишь хоть что-нибудь дальше своего носа, мученица? Хватит себя жалеть! Больно не одной тебе. Взгляни на Уизли. Твои причитания только ранят его еще больше. Он слышит лишь голос убийцы, поднявшей палочку и произнесшей слова непростительного заклятия".       — Я просто хотела поддержать. Ведь так поступают друзья.       — Друзья, — язвительно выплюнул Джордж. — Не убивают друзей.       Гермиона сжала губы, тихонько всхлипнув. Она понимала, что слова Джорджа были справедливы, но от этого боль не становилась менее острой.       — Я не жду прощения, — проговорила она едва слышно. — Я просто хочу помочь. Тебе. И Сопротивлению. Я могла бы...       Джордж хмыкнул, его глаза сверкнули опасным блеском.       — Помочь? — переспросил он, глядя на неё так, словно она сказала нечто совершенно абсурдное. — Как ты себе это представляешь? Прийти к Сопротивлению и заявить: "Привет, это я, та самая гриффиндорская заучка, волшебница, что убила одного из вас, но я просто оказалась не в той компании, теперь-то я снова с вами?" — его голос сочился ядом. — Ты всерьёз думаешь, что кто-то позволит тебе присоединиться и сесть с нами за обеденный стол после того, что ты сделала? После того, как Дин Томас и ещё несколько пленных вернулись к нам с сожжёнными языками? Они не примут тебя, принцесса. Никто не примет.       Сердце девушки сжалось от слов мужчины. Она отчаянно взглянула на свои дрожащие руки. Казалось, весь мир рухнул, и она осталась в полном одиночестве.       — Раз мне больше нет места рядом с тобой и с остальными, — тихо произнесла она, поднимаясь на ноги. — Тогда мне лучше уйти.       Гриффиндорец не ответил. Его молчание было красноречивее любых слов. Гермиона сделала шаг назад, готовясь к трансгрессии. В голове расползались и сталкивались быстрые мысли: "Но куда мне пойти? Джордж не примет меня в отряд после случившегося, о доме Тонксов можно забыть. Гриммо...", — даже мысль о возващении туда заставила девушку содрогнуться, — "Хогвартс — обитель Пожирателей смерти. Дом родителей? Возвращаться туда опасно — следы все еще могут привести Пожирателей к ним в Австралию. Годрикова впадина, дом родителей Гарри? Но что, если Волдеморт тоже оставил там следящие чары?".       "И куда ты пойдешь?" — спросил Малфой с издевкой, его голос был низким и угрожающим.       "Всё равно. Хоть на вокзал Кингс-Кросс. Лишь бы подальше отсюда. Куда угодно, как можно дальше от осуждающего взгляда Джорджа".       Волшебница развернулась, глубоко вдохнула и закрыла глаза, сосредоточиваясь, собираясь трансгрессировать на Кингс-Кросс, когда позади раздался резкий голос:       — Подожди!       Она обернулась. Джордж смотрел на неё, и в его взгляде промелькнуло нечто новое. "Волнение"? "Испуг?"       — Ты действительно хочешь искупить вину? — спросил он тише.       Гермиона застыла на мгновение, растерявшись, затем кивнула.       — Да. Настолько, насколько это возможно.       Мужчина сделал шаг вперёд.       — Тогда вернись к Малфою.       Гермиона широко раскрыла глаза.       — Что? Зачем? Ты сошёл с ума? Как я могу вернуться к нему после всего, что он сделал?       Джордж вздохнул, его лицо стало серьёзным и сосредоточенным.       — Малфой нужен нам.       — Кому "нам"? Для чего, черт возьми?       — Он нужен Сопротивлению. Этот подонок — наш ключ к революции, к Пожирателям смерти, к Тёмному Лорду. И если его прикрытие — ты, его пленница — вдруг исчезнет вместе с волшебной палочкой... Это может стать крахом всего. Мы не можем позволить этому случиться. От него сейчас зависит слишком многое.       — Я думала... — начала она, ее качало из сторону в сторону, словно девушка вот-вот была готова сорватсья с обрыва. — Думала, после смерти Ли ты не станешь больше сотрудничать с ним! Как ты можешь?       Джордж отвёл взгляд, на мгновение замолчав.       — Всё не так просто, принцесса.       — Непреложный обет? — дерзко выплюнула она озарившую ее догадку, вглядываясь в лицо Уизли.       Джордж невесело хмыкнул, выдерживая ее взгляд с вызовом, но не ответил. Гермиона поняла, что попала в точку.       "Значит, все-таки Малфой заключил Непредложный обет с Джорджем. Впрочем, теперь наплевать!".       — Ты не понимаешь, о чём просишь меня... — продолжила она, её глаза блестели гнева. — Он же... Ли... Я ведь... Я никогда не хочу его видеть! И, даже если бы я решилась на это безумие, он не пустит меня на порог! Наверняка он уже закрыл дом после нашей ссоры, чтобы я не посмела вернуться!       — Сомневаюсь, — покачал головой Джордж. — Палочка-то у тебя. А Кикимер не всесилен.       Гермиона нахмурилась.       "Знает ли Джордж, что Малфой владеет беспалочковой магией? Или это проверка? А если знает, в курсе ли он, что Малфой исчерпал на сегодня весь свой резерв? Что сказал ему Малфой о том, как и почему я ушла?" — мысли вихрем пронеслись в её голове. Гриффиндорка пристально вгляделась в лицо Джорджа, ища признаки обмана, но не заметила ничего, что могло бы вызвать подозрения. Кажется, он не знал.       Тем временем, мужчина продолжил:       — Малфой может приказывать дому что угодно по праву наследника рода. Но выгнать с Гриммо тебя даже он не в силах.       — Это ещё почему? — недоверчиво спросила гриффиндорка.       Джордж улыбнулся одним уголком губ.       — Потому что это твой дом, кареглазка.       — Ч-что? — Гермиона почувствовала, как её сердце пропустило удар.       Волшебник неискренне хохотнул.       — Так и знал, что этому скользкому слизняку не хватит духу тебе рассказать.       — О чём именно рассказать? Как "Гриммо, 12" может быть моим домом?       Он вздохнул.       — Гарри оставил его тебе в наследство. Он составил завещание, когда Скримджер гостил в Норе перед свадьбой Билла и Флёр. Мой отец стал поверенным, поэтому я узнал об этом, став главой рода. Смог прочесть защищенные магией прежде бумаги.       — Зачем Гарри это сделал? — обескураженно прошептала Гермиона, едва веря своим ушам.       — Вероятно, уже тогда думал уйти. Сражаться с Тёмным Лордом в одиночку. Вряд ли он действительно верил в благоприятный исход. Потому и оставил дом своего крестного в подарок.       — Подарок?       — На свадьбу. Вам с Роном, когда всё закончится. Когда завершится война. Я давно знал о чувствах Рона к тебе, но не думал тогда, что у вас с моим братцем это взаимно. Видимо, Гарри знал вас лучше. В завещании он написал, что Рон — его лучший друг, которого он полюбил, как брата. Но на случай, если этот болван и оболтус вдруг что-то напутает или забудет дорогу на Гриммо, Гарри, как всегда, мог положиться на свою мудрую и предусмотрительную сестру. На тебя, кареглазка.       Гермиона почувствовала, как пересохшее горло сдавил спазм. К глазам снова подступили осточертелые девушке слезы.       — Малфой знал? — спросила она тихо.       — Знал. Но намеренно скрыл это от тебя, чтобы ты не решила сбежать. Словно ты для него лишь безмозглая собачонка, так боялся отпустить поводок. Ты могла уйти оттуда в любой момент, если бы знала раньше. По своим личным мотивам он не позволял нам встретиться. Но теперь-то ты знаешь. Так что, не сомневайся, дом впустит тебя. Так что, если хочешь помочь, возвращайся туда.       Гриффиндорка покачала головой.       — Я... Не могу.       "Самовлюблённая слабая эгоистка".       Джордж сжал губы. Гермиона украдкой взглянула на его руки. Одна из них оказалась в кармана, натянув черную плотную ткань.       "Он собрался сражаться со мной?"       — Ты сказала, что готова на всё, чтобы искупить вину! — напомнил он строго.       — Выходит, я ошибалась... К Малфою я не вернусь. Пусть соврёт обо мне, он ведь так совершенно владеет искусством лжи. Скажет, что убил меня и забыл, где оставил, или что меня разорвали на части оборотни или... утащили в своё гнездо пикси вместе со сломанной волшебной палочкой. Придумайте что-нибудь правдоподобное. Или повеселее, в твоём стиле, Джордж. Вдвоем что-то да получится, не впервой. Вы ведь так хорошо сработались, — язвительно добавила она.       Его глаза вспыхнули гневом, но волшебник сдержался.       — Ладно. Не нужно здесь прыскать ядом. Раз сама мысль о Малфое приводит тебя в леденящий душу ужас... Я не стану принуждать тебя силой, я ведь не такой бессердечный, как этот белобрысый хорек. Можешь не возвращаться! Но палочку ты вернёшь. Пропажа палочки или её замена вызовет слишком много подозрений и ненужного внимания. Нельзя рисковать. Если так сильно не хочешь теперь его видеть, то передам я.       Гермиона рыкнула сквозь зубы от испытываемой досады.       "Утащи его келпи! Если бы только Джордж знал, что палочка Малфою вовсе не нужна и не слушается его полностью, по-прежнему не признав... Но стоит ли говорить, если Малфой скрывал от это от всех? От всех, кроме..."       Она закрыла глаза. Волшебная палочка была частью Гермионы, её сутью, неразрывной с внутренней магией, с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать лет. За последние дни гриффиндорка выучила несколько беспалочковых заклинаний, но если ей придётся долго скрываться, сражаться и выживать, то без палочки у нее практически не было шансов выжить.       "Ни малейшего шанса..."       — Но без палочки... Без неё я обречена!       Видя её сомнения, Джордж очень тихо, но твёрдо и выразительно произнёс:       — Сделаешь это, и я гарантирую, что приложу все усилия, чтобы ребята вновь приняли тебя в отряд.       Девушка колебалась, но в сердце затеплился уголёк надежды.       Джордж тяжело выдохнул, заметив её колебания и как задрожала в нерешительности нижняя челюсть, и, вынув руку из кармана, подошёл ближе. Он осторожно положил руки Гермионе на плечи, мягко поглаживая.       — Я не враг тебе, кареглазка. Я вспылил... Новости о Ли дались мне нелегко. Знаю, случившееся с ним было не по твоей вине.       — Но всё же ты моментально принял моё желание вернуть долг, — едко заметила она.       — Я просто хочу, чтобы ты вернулась к нам, испытывая чувство достоинства, а не чувство вины. И я помогу тебе в этом. Тебе не нужно доказывать ничего мне. Ты спросила, считаю ли я тебя все еще... своей. Да, принцесса, ты всегда будешь ею. Но нужно, чтобы ты доказала ребятам, что всё ещё с нами. Что ты по-прежнему наша знакомая с детства девчонка — отличница, умница, истинная гриффиндорка, храбрая и с добрым, чистым сердцем. Сможешь заслужить их доверие, вступить в наши ряды, — и тогда у тебя действительно появится шанс повлиять на ход войны, ты сможешь спасти чьи-то жизни. Тогда смерть Ли не будет напрасной. Ты ведь хочешь этого! Хочешь, чтобы Гарри и Рон где-то там, на том свете, гордились тобой!       Слова Джорджа проникли прямо в сердце. Он был прав. Она хотела, чтобы ребята из Отряда видели в ней не убийцу, а ту же девушку, что была прежде. Ей хотелось, чтобы Гарри и Рон простили ее, чтобы они гордились тем, кем она стала, а не винили за то, что произошло с Ли. И когда казалось, что пути дальше больше нет... У нее появилась надежда. Призрачный шанс все исправить.       "Ни малейшего шанса!!!"       "Заткнись, Малфой! Исчезни из моей головы!"       Гермиона резко вскинула ресницы и взглянула в синие небесные глаза стоящего напротив мужчины, но на этот раз ее взгляд был полон решимости.       — Хорошо... Я сделаю это, Джордж. Я отдам палочку.       Он кивнул, улыбнувшись, и потрепал ее по плечу. Его плечи расслабились, а взгляд стал намного более расслабленным.       — У тебя есть куда пойти, Гермиона? — спросил он мягко.       — Думала о Кингс-Кросс, — призналась она.       — Исключено. Куда-то ещё?       Отрицательно покачала головой.       — Ладно. Я не могу привести тебя в дом к остальным пока... всё так, как есть. Но я дам тебе убежище.       Джордж протянул девушке руку, глядя тепло и ободряюще. Она сомневалась лишь мгновение, затем, вдохнув и выдохнув, вложила свою ладонь в его.       — Держись крепче, — произнёс он.       Мир вокруг закружился, и через мгновение они оказались в другом месте.       Гермиона осмотрелась. Некогда уютная комната, сейчас она была заброшенной и пыльной. Коричневые, бордовые и золотистые цвета в интерьере навевали воспоминания о тёплых вечерах и смехе в гостиной Гриффиндора. Две кровати стояли у противоположных стен, рядом с ними по разные стороны — два шкафа, два комода, две прикроватные тумбочки. Два зеркала отражали её усталое лицо. Два стола, заваленные старыми книгами, грязными бутыльками и странными механизмами, стояли у окон.       Девушка начала догадываться, где они находятся, но прежде чем произнесла это вслух, Джордж опередил её.       — Это наша квартира с Фредом в Косом переулке. Над магазинчиком... Точнее, была наша квартира.       Гермиона почувствовала в сердце щемящую боль при упоминании Фреда. Она тихо кивнула.       Пока она осматривалась, обнимая себя за плечи, Джордж прошёл в смежную комнату.       — Здесь кухня, — крикнул он из глубины небольшой однокомнатной квартирки. — Еды нет, но не думаю, что у тебя после событий этой ночи разыгрался аппетит. Так что я принесу что-нибудь утром. По другую сторону от кухни ванная, а дальше туалет. Канализация работает, так что... ни в чем себе не отказывай, — послышалася его легкая ухмылка.       Мужчина вернулся с графином воды и стаканом, поставив их на один из столов. Его взгляд был заботливым и слегка встревоженным.       — Свет лучше не зажигай. На улицах периодические рейды Пожирателей, могут заподозрить неладное. Лучше, чтобы они не знали, что кто-то здесь живёт.       Джордж взмахнул палочкой, и из шкафа вылетел комплект постельного белья, аккуратно застилая одну из кроватей. Он задержался взглядом на кровати, что-то обдумывая, стоя спиной к нем, а затем отвернулся.       Подойдя к Гермионе, волшебник медленно протянул открытую руку. Она поняла его жест и, пересиливая себя, отдала гриффиндорцу свою волшебную палочку. Джордж взял ее из ее ладони и спрятал её в карман пальто, а другой рукой нежно погладил ее опустевшую ладонь, сворачивая ее в кулачок и накрывая сверху шершавыми от мазолей пальцами. Затем нежно провёл слегка загрубевшей ладонью по её щеке.       — Постарайся хоть немного поспать, принцесса. Скоро рассвет. Я вернусь ближе к полудню.       Гермиона опять лишь кивнула, не находя слов. Джордж задержался еще на мгновение, глядя на неё своим встревоженным, теплым взглядом, а затем трансгрессировал.       Оставшись одна, девушка устало опустилась на застеленную кровать. Она думала, что после всего произошедшего ей никогда не удастся уснуть. Но уже через мгновение, как только её голова коснулась подушки, тяжесть усталости накрыла её, и она провалилась в сон, так и не раздевшись.       Чтобы, вырвавшись из одного кошмара, окунуться в море других.

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰