After the Silence Explodes / За взрывом тишины

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰

Часть 2. Шах

      — Аллекто! По-моему, тебе пора.       Услышав оклик Люциуса Малфоя, Пожирательница мгновенно изменилась в лице, словно испытав испуг. Её запыхавшаяся грудь заметно колыхалась, а в глазах промелькнул страх, хотя она попыталась скрыть его за привычной маской хищницы.       Старший Малфой вальяжно подошел ближе, лениво оглядев присутствовавших. Его длинные светлые волосы блеснули платиной в свете парящей над ними люстры, а серые глаза впились в лицо Кэрроу, старательно отводившей взгляд. Губы Старшего Пожирателя на миг исказились во властной, надменной усмешке.       Но Пожирательнице было не смешно. Спрятав выхваченную в порыве гнева палочку, она попятилась назад. Один нетвердый шаг назад, затем еще один, — и, адресовав Драко свой последний злобный оскал, Кэрроу быстро развернулась на месте и спешно покинула помещение, стуча тонкими каблуками.       — Кхм-кхм, — вкралось в тишину неловкое покашливание Роули. — Что это я. Какая неучтивость с моей стороны — заставлять дам скучать! Пожалуй, проведу леди в зону танцев. Был рад повидаться, Драко, — попрощался он, направляясь к дубовой двери, слегка подталкивая женщин, идущих впереди, будто пытался поскорее ретироваться. — Люциус, — напряженный кивок в сторону старшего Малфоя. — Нарцисса.       Лишь сейчас Гермиона краем глаза заметила бледную худую женщину, тенью стоявшую за спиной мужа. Девушка чуть не охнула. Показалось, что с момента финальной битвы мать Драко мигом постарела на десять лет. Тонкие, исхудавшие ладони с выделяющимися костяшкими, значительно поредевшие волосы на голове, будто бескровные губы, опухшие глаза. На леди Малфой было черное платье, скрывающее тело до самого подбородка. Рукава его почти полностью скрывали запястья. Вероятно, аскетичное платье должно было спрятать от любопытных глаз гематомы. Как будто самого болезненного вида было недостаточно, чтобы понять, что несчастная женщина переживала кошмар на яву. Гермиона сглотнула образовавшийся в горле ком. Каждый взгляд на Нарциссу вызывал в ней жгучую жалость.       Вестибюль стремительно опустел. Все присутствовавшие в нем до прихода родителей Драко разбежались, как тараканы, оставив чету Малфоев и Гермиону наедине. Воздух в комнате стал тяжёлым и липким.       Люциус медленно перевёл оценивающий взгляд на сына, его глаза прищурились, словно пронизывая Драко насквозь. Он не озвучил своих мыслей, но гордо поднятый подбородок и кривая усмешка, должно быть, означали на языке Старшего Малфоя одобрение внешнего вида сына. Но вот взгляд его скользнул дальше на Гермиону, задержавшись на шее, и в мгновение его губы превратились в узкую, злую линию.       — Что делает на ней наше фамильное украшение? — тон его голоса резал, как острие кинжала.       Драко стоял неподвижно, его лицо оставалось каменной маской. Он встретил взгляд отца с твердой решимостью.       — Я помечаю своё.       Люциус сдвинул брови, его глаза сузились в ярости.       — Помечаешь своё? Опять? — поморщился он. — Не поздновато ли, Драко, чтобы играть в куклы?       — Это игры для взрослых... отец. Ты сам научил меня им.       Люциус выглядел недовольным, но наказывать сына за дерзость отчего-то не спешил.       — Снова взялся за старое? Очередная игрушка, которую ты жаждешь сломать?       — Возможно, — отрезал Драко. — Но, как ты понял, делиться я не намерен.       Между ними повисла глухая тишина. Спустя несколько ударов сердца Гермионы старший Малфой продолжил.       — В прошлый раз это хотя бы не была грязнокровка.       — Что ж, дареной кляче в зубы не смотрят. Видимо, Темный лорд посчитал так же, раз поручил мне на исправление именно ее. Знаешь ли, дел предостаточно, чтобы задумываться о других куклах. Хватит пока и одной.       Люциус усмехнулся, но в его глазах не было веселья. Лишь ледяной блеск.       — Помнишь, Драко, — его голос прозвучал медленно, почти небрежно, — как я однажды наказал тебя за твою дерзость в детстве? Я сломал твоего деревянного дракона. Швырнул его в стену, и голова отвалилась.       Гермиона стояла рядом, опустив глаза в пол, чувствуя, как напряжение нарастает. Она пыталась понять, к чему ведёт этот разговор.       — На следующий день я вновь увидел его в твоих руках, поцарапанного и со сколами, но склеенного заново, — продолжал Люциус, его голос был обманчиво мягким, но гриффиндорка чувствовала исходящую от Пожирателя скрытую угрозу. — Тогда я сжёг его в камине и забрал кочергу. Чтобы ты его точно не смог достать.       Драко не отводил твердого взгляда от глаз отца, его лицо оставалось бесстрастным, но Гермиона заметила, как сжались его кулаки.       — Наутро, заметив его вновь, в следах крови, я понял, что ты вытащил его из углей голыми руками и клеил всю ночь, — продолжал Люциус. — Я отобрал его и спрятал в рабочем столе на замок. Но ты снова выкрал его, тайком стащив у меня ключ. И тогда я раскрошил его в пыль и развеял по ветру.       Он сделал паузу, глядя на сына с холодной насмешкой. Нарцисса безмолвно стояла позади него, будто бездушная мебель, не поднимая головы. Словно боялась, что каждый жест мог привлечь к ней ненужное внимание мужа.       — После этого ты закрылся в комнате и не выходил оттуда неделю. Твой детский протест показался мне даже забавным. Твоё желание властвовать единолично над тем, что ты посчитал своим, не позволяя кому-то ещё распоряжаться этим. Полезная черта для наследника рода Малфоев. Я решил поощрить это и завалил твою комнату новыми игрушками. А к вечеру все они оказались переломаны, сожжены или полностью уничтожены.       Люциус бросил быстрый холодный взгляд на Гермиону, затем снова повернулся к Драко.       — Я был в ярости и наказал за недосмотр твоего домовика. А потом я нашел у себя в кровати мертвого полоза. Из аквариума в моем кабинете. И тогда я понял тебя, Драко. Ты заставил меня запомнить, что нужно уважать твою собственность. Но и я заставил тебя раз и на всегда забыть о том, чтобы ты имеешь право распоряжаться тем, что принадлежит мне, — короткий взгляд на Нарциссу, говорящий о полном контроле и власти Старшего лорда Малфоя над ней. Он говорил о жене, как о вещи.       Пожиратель подошел вплотную к Драко, поравнявшись с ним. Они были одного роста, и лицо Люциуса было всего в нескольких сантиметрах от лица сына. Но вдруг Люциус сменил направление и рывком схватил Гермиону за шею.       Его пальцы впились в её кожу, а глаза холодно сузились, как у змеи, готовой к нападению. В тот же миг она почувствовала, как что-то ломается внутри ее головы, словно в нее ворвался ураган и невидимая дверь в её сознание распахнулась. Взгляд старшего Малфоя потемнел, и поток легилименции ворвался в её разум, разрывая воспоминания на части. Пожиратель расшвыривал их грубо и беспощадно, будто небрежно рылся в ящике с грязным бельём. Каждое мелькнувшее изображение сопровождалось вспышкой боли, словно мозг Гермионы пронзали острыми ножами. Её тело дрожало, ноги подкашивались, но пальцы Люциуса продолжали удерживать её на месте.       Но мучение продолжалось не дольше минуты. Когда Люциус вынырнул из её сознания, его лицо исказилось в странной смеси боли, ужаса и отвращения. Голова Гермионы кружилась, перед глазами плясали яркие пятна. Но внутри девушка ликовала. Она знала, что паучья вуаль Блейза сработала. Воспоминания, что Пожиратель увидел в ее голове, были всего лишь умело созданной иллюзией итальянца.       Гермиона, почувствовав накатившую слабость, рухнула на четвереньки под ноги Драко. Тот же, стоя над ней, даже не шелохнулся, чтобы помочь ей встать. Его взгляд был брезгливо-безразличным. Словно она была вещью, которой он привык только пользоваться, но которой он не собирался выказывать даже мимолётной заботы.       — Ну и ну. А ты все-таки вырос, Драко. Ты действительно меня впечатлил... сынок. Я и раньше оставался доволен твоим обращением с пленницей. Но то, как ты с ней обошелся после случая с Кэрроу и Яксли, оценила бы даже твоя дорогая тетка, — озадаченно произнёс Люциус, поморщившись и проводя рукой по виску, будто испытывая головную боль. — В следующий раз лучше не прячь следы, даже идя на прием. Пускай все увидят, как Малфои умеют наказывать за провинности, — довольно осклабился он. — Что ж. Забавляйся со своей новой игрушкой, Драко. До тех пор, пока ты действительно ломаешь её, а не пытаешься склеить и починить. Иначе, если однажды я узнаю, что ты дрогнул... — его голос стал почти шёпотом, но от этого был ещё более зловещим. — Я, как и того дракона, сотру её в порошок.       Люциус развернулся и покинул вестибюль, возвращаясь в Большой зал. Нарцисса безмолвно последовала за ним, так и не решившись поднять голову и переглянуться с сыном. Драко же нервно гипнотизировал взглядом удаляющийся затылок матери, будто до последнего надеялся встретиться с ней глазами.       Когда двери за ними закрылись, Драко резко вскинул руку и схватил Гермиону за предплечье, рывком поднимая её на ноги. Она пошатнулась, чувствуя слабость, но старалась удержаться на ногах. Несмотря на всю внешнюю сдержанность рука слизеринца заметно дрожала. Сердце волшебницы болезненно сжалось от этого, и ей больше всего на свете захотелось его поддержать.       — Лорд Малфой... — осторожно начала она, прячась за формальностью обращения на случай, если рядом стояло заклинание прослушки.       — Не сейчас, — безапелляционно отрезал блондин. — Иди. Быстро, — и тише: — Мы не одни.       Гриффиндорка, закрыв глаза и стараясь не думать больше о пережитом в вестибюле, тотчас потянулась к ручке двери в Большой зал, когда сбоку, со стороны Главной лестницы, раздался шорох. Создалось впечатление, что кто-то стоял у колонны уже какое-то время. Из тени колонны вынырнул другой знакомый девушке слизеринец.       Теодор Нотт. Аккуратно уложенные по пробору темные волосы с длинной челкой, зачесанной наверх. Темно-зеленые с теплым оттенком глаза. Черный с блеском костюм и серебристая рубашка. Его неторопливые шаги раздавались в тишине вестибюля со звонким эхом. Он пытливо окинул взглядом волшебников, застывших у двери.       — Тео? — блондин, здороваясь, сдержанно чуть преклонил голову перед своим бывшим однокурсником и протянул ему руку.       — Драко, — дружелюбно принял приветствие брюнет, подав руку в ответ, но его взгляд уже был прикован к гриффиндорке. — Гермиона Джин Грейнджер, — протянул он. — Я ждал нашей встречи. Прекрасное платье! Я почти забыл, как ты хороша.       Хотя девушка помнила, что перед ней стоял один из Пожирателей смерти, тот, кто связал ее заклинанием во время финальной битвы, оставив бессильно наблюдать, как вокруг убивали и пленили ее друзей, от Тео все равно исходило странное обаяние, которое трудно было не замечать. Гермиона почувствовала смущение от комплимента брюнета. Те слова, что ей так хотелось услышать в доме на Гриммо, неожиданно застигнув ее здесь, вдруг вызвали в душе приятный отклик.       Нотт протянул волшебнице руку с теплой, открытой улыбкой. Не отошедшая от недавних событий и немного растерянная его мягкостью, Гермиона нервно бросила на Драко вопросительный взгляд, моля о подсказке и не зная, как поступить, — отказать, принять руку или поцеловать ее. Со стороны же могло показаться, словно она искала одобрения блондина. Брюнет криво усмехнулся, наблюдая за их немой сценой.       — О, бедняжка, она действительно ждет твоего разрешения? — заметил он с тенью недовольства. — До чего же ты запугал ее, Малфой.       — Глаза в пол, Грейнджер! — процедил блондин сквозь зубы, игнорируя порицание брюнета. — Не смей смотреть на господ. Когда кто-то из них подает тебе руку, ты принимаешь ее без промедления.       — Как грубо, Драко, — неодобрительно покачал головой Тео. — Столько поклонниц, но ты так и не научился как следует обращаться с противоположным полом.       — Она пленница. Грязнокровка.       — В первую очередь, она женщина, — настойчиво парировал Нотт. — Причем, потрясающе красивая.       Брюнет сделал шаг вперёд к девушке и легко коснулся кончиками пальцев щеки замершей от неожиданности Гермионы. Очертив контуры ее губ, мужчина продолжил путешествие пальцев, легко и трепетно проводя ими по лицу гриффиндорки и спускаясь к вороту платья, нежно поглаживая подбородок, следуя вниз к основанию шеи и вдоль линии ключиц. Нотт любовался ей, словно ожившей фарфоровой куклой. С истовым восхищением смотрел на девушку, пытаясь поймать ее взгляд, но та, помня приказ Малфоя, опасалась взглянуть однокурснику в глаза.       Наткнувшись пальцами на серебряную цепочку на груди Гермионы, Нотт задумчиво нахмурился. Его ногти едва оцарапали шею девушки, когда он подцепил цепочку пальцами, приподнимая, чтобы внимательнее разглядеть подвеску. От его прикосновения подвеска ярко заискрила, и брюнет весь отпрянул и резко отдёрнул руку, почувствовав разряд тока.       — Проклятье...       Потряхивая рукой, словно ожегшись, Нотт бросил осуждающий взгляд на Драко. Блондин стоял неподвижно и скучающе засунув руки в карманы, в ответ на немой вопрос брюнета Малфой лишь вопросительно приподнял бровь, словно бросая вызов. Между слизеринцам повисло осязаемое в воздухе напряжение.       — Как мило. Весьма симпатичный... ошейник, — выдавил Нотт с кривой усмешкой, а затем, вдруг тепло улыбнувшись, обратился к девушке, снова протягивая руку. — Я украду твою спутницу на пару танцев, Драко? — вопрос прозвучал как утверждение. — Позволь мне сопроводить тебя, Гермиона.       — Никаких фокусов, Грейнджер, — прорычал блондин, но отказывать однокурснику не стал. — Помни, о чем я тебя предупреждал.       Волшебница, испытывая внутреннее беспокойство, вложила дрожащую ладонь в ладонь Нотта. Тео мягко сжал её пальцы, прикосновение было тёплым и ободряющим.       — Не бойся, — прошептал он, ведя её в Большой зал. — Я тебе не враг.       Нотт повёл её за собой в Большой зал. Она слышала позади себя ровные уверенные шаги Драко, но не осмелилась обернуться.       Музыка, звучащая в Большом зале, была оглушительно громкой по сравнению с тишиной коридоров. Огромный магический киноэкран все еще занимал ту же стену. В помещении тут и там сновали десятки магических камер, быстро крутясь и снимая лица присутствующих, транслируя их на экран.       В прошлые разы, когда Гермиона оказывалась в большом кинозале перед Пожирателями, в помещении была гнетущая мрачная темнота. Сейчас же магические люстры под потолком наполняли пространство ярким, болезненно ярким светом, подчеркивая роскошь, но одновременно создавая странную, жуткую атмосферу среди черных парадных костюмов Пожирателей и их дам в темных платьях. Слуги — мужчины и женщины в белом тихо двигались с подносами, обслуживая гостей. Девушки-служанки были в таких же платьях, как у нее.       "Порабощенные нечистокровные!" — догадалась Гермиона. И снова не было никого из ее знакомых. Гриффиндорка терялась в своих неоднозначных эмоциях, не зная, радоваться ей этому осознанию или горевать.       — Шампанского? — предложил девушке Тео, останавливая жестом официанта в белом костюме, несущего на подносе бокалы с прозрачным золотистым напитком.       — Не стоит, — ответила Гермиона, слегка отстраняясь.       — В чем дело? — нахмурился брюнет, его голос был обеспокоенным. — Малфой запретил тебе?       Гермиона колебалась, подбирая слова. Она не могла раскрыть Нотту правду о том, что боялась потерять контроль над собой, выпив алкоголь. Контроль, который мог стоить ей и Драко жизней. В конце концов, девушка остановилась на полуправде.       — Я плохо питалась последние несколько дней, — сказала она. — Шампанское может ухудшить моё состояние.       Тео приподнял бровь, будто её слова заинтересовали его ещё больше. Выражение лица стало разочарованным.       — Вот как? Поверить не могу, что Малфой не дает тебе нормально питаться. Это... совершенно неприемлемо. Никогда не понимал этого в нем. Не обязательно быть жестоким, чтобы добиться своей цели. Иногда сотрудничество можно заслужить иначе.       Его слова показались неожиданно искренними среди всего окружающего их пафоса, и Гермиона невольно вскинула на него взгляд, в последний момент перед провалом зафиксировав его на фиолетовой бабочке, так удивительно идущей его темно-зеленым глазам. На ткани парадной бабочки были вышиты белые совы. Воспоминание о пожертвовашей своей жизнью белой Хедвиг и вслед о ее погибшем хозяине снова сдавило шею. Девушка зажмурилась, чтобы сдержать приступ тошноты.       — Потанцуешь со мной? — отвлекая ее от сбивчивых мыслей тихо шепнул на ухо брюнет.       — Я... не уверена, что господину уместно танцевать с пленницей, — замялась волшебница, гипнотизируя трещины в старом каменном полу.       — Не думай об этом, Гермиона. Со мной ты в безопасности, — заверил Тео, приподнимая ее лицо так высоко, что ей физически пришлось поднять на него взгляд. Его яркие темно-зеленые глаза смотрели прямо в её, излучая заботу и участие. — Я хочу лишь отвлечь их внимание. К тебе приковано слишком много любопытных взглядов. Мне кажется, ты не настроена на светские беседы, принятые в этом обществе.       Девушка крепко зажмурилась, смутившись теплоты его глаз. Она колебалась, но что-то в голосе Нотта и его взгляде внушало доверие.       — Хорошо, — согласилась она наконец.       Тео улыбнулся и мягко обвив её талию, повел к центру зала, к другим танцующим. От его приближения другие пары будто раступались, позволяя им выйти в самый центр зала. Рука брюнета аккуратно примостилась у нее на талии, его прикосновение было осторожным и деликатным. Заметив ее нерешительность, Нотт бережно прикоснулся к ее ладони, перекладывая на свое плечо, а другой, слегка погладив изнутри, обвил пальцы Гермионы.       Музыка, звучавшая около сцены, сменилась новым вальсом, и Нотт сделал шаг к ней навстречу, увлекая в ритмичный медленный танец. Он двигался плавно, искусно ведя её по залу, словно танцевал раньше вальс бесчисленное количество раз. Тео направлял движения гриффиндорки, кружа среди пар, каждая их остановка и поворот были отточены. Черный костюм брюнета, единственного Пожирателя в зоне танцев, контрастно выделялся среди "белых" пар танцующих, окруживших их.       — Расслабься, Гермиона, — снова прошептал Нотт у ее уха, его голос был мягок, но уверенность сквозила в каждом слове и движении. — Обещаю. Пока я рядом, никто вокруг не причинит тебе зла.       Его ладонь на её талии чуть скользнула ниже, едва касаясь ткани платья, словно он пытался покрепче обнять ее. Это прикосновение было таким тёплым и обволакивающим, что её внутреннее напряжение начало постепенно таять.       — Ты танцуешь просто восхитительно, — впечатленно заметил брюнет, слегка наклоняясь ближе и внимательно рассматривая ее лицо. — Мгновенно улавливаешь каждое мое движение. Еще никогда у меня не было такой чуткой партнерши в танцах.       — Я рада, что Вы довольны, господин, — прошептала она в ответ, стараясь сохранить выражение покорности и отрешенности, но её сердце предательски заколотилось.       — Пожалуйста, Гермиона, — болезненно поморщился Нотт. — Зови меня Тео. Я не твой надзиратель и не стану тебя мучить. Я лишь хочу помочь.       Гриффиндорка молчала, не зная, что ответить на это, как стоило отреагировать на внезапное проявление доброты Пожирателя к ней. Когда молчание слишком затянулась, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но брюнет опередил ее.       — Знаешь, ты всегда вызывала у меня восхищение, — задумчиво произнес Тео, слегка улыбнувшись. — Помню, словно вчера, твое появление на Святочном балу. Я физически оторопел, не мог отвести от тебя взгляд. Твой ум, твоя дерзкая храбрость, твоя доброта, — Нотт слегка помолчал, и волшебница почувствовала, как ее щеки начали розоветь. — Столько лет я, как одурманенный, грезил тобой, Гермиона. Я буквально следил за тобой в библиотеке. Как задумчиво мяла губами кончик пера и разглаживала свежий пергамент, готовя эссе по зельям. Как ты хмурилась и вздыхала устало, перебрав гору фолиантов. А потом улыбалась, наконец отыскав в них решение. Как все время бросала отчаянные взгляды на входную дверь, словно ждала кого-то, кто должен был непременно туда войти. Столько раз я мог бы признаться тебе в своих чувствах... А теперь все, что я могу позволить себе, пара танцев, прежде чем вновь обратишься мечтой. Малфой знает. Он никогда не позволит мне больше, чем это.       Окончательно покраснев, гриффиндорка вдруг остановилась посреди танца, высвобождаясь от его прикосновений.       — Зачем ты говоришь это, Нотт? — хлестко спросила она, вперив взгляд в его бабочку и мерно вздымающуюся под серебристой рубашкой грудь. — Взгляни. Я теперь пленница, а ты Пожиратель. Это ты обеспечил мне дорогу в темницу. Так к чему это все?       — Да, я связал тебя путами тогда, Гермиона. Но я вовсе не хотел, чтобы ты попала в темницу. Я мечтал лишь уберечь тебя от худшей кары. Еще секунда, и Руфус Лейстрендж обрушил бы на тебя зеленый луч. Ты сражалась с Макнейром и не замечала этого. Но я все это время следил за ним. С того самого мига, как увидел вдалеке всполох твоих кудрявых волос, и весь мир сосредоточился для меня на одной цели. Не дать тебе умереть... И, отмотай время назад, Гермиона, я бы сделал это снова. Чтобы, вот как сейчас, ты стояла рядом со мной, даря мне надежду, что я смогу довести начатое до конца. Спасти твою жизнь.       — Это все... Я не... — девушка растерянно увела от бывшего однокурсника глаза, ошарашенная его словами, не зная, что сказать в ответ.       Тео Нотт признался ей, что был влюблен в нее несколько лет! Что он спас ее от смерти в финальной битве. Что он всего лишь хотел спасти ее жизнь.       — Они смотрят, Гермиона. Уже начали шептаться о странном поведении пленницы. Ты... Позволь взять тебя за руку. Разреши мне всего лишь танец.       Гермиона почувствовала, что ее сердце вновь бьется галопом. От потрясения сказанным бывшим однокурсником, от ощущения опасности, исходящей от затаившихся у столиков в тени Пожирателей, от чувства, что кто-то подвесил ее вниз головой Левикорпусом, и поэтому кровь опять прилила к ушам. Спустя пару ощутимых ударов пульса, она все же протянула Тео свою руку, позволив вновь увлечь ее в плавный танец, и сконцентрировалась на своих движениях, чтобы не думать о том, что сейчас было неуместным.       Однако смотреть даже на грудь Тео девушка более не решалась. Они продолжили танцевать, и Гермиона попыталась незаметно оглядеться в поисках Драко. На одном из поворотов она заметила его, стоящего в стороне и разговаривающего с Трэверсом. Их с девушкой взгляды встретились на мгновение, но блондин тут же отвел глаза.       Её взгляд, скользнувший по залу, остановился на жутких картинах, что разворачивались на её глазах. Повсюду у банкетных столов стояли группы Пожирателей, одетых в черные смокинги, с дамами в длинных черных платьях, которые о чем-то смеялись, обмениваясь жестокими шутками. Некоторые из них пристально разглядывали их с Ноттом.       Центр зала был занят танцующими. "Белые" пленники вальсировали, их шаги были автоматическими, а лица застыли в выражении полного равнодушия, которое не коснулась их испуганных глаз. //->       Гермиона содрогнулась, когда заметила кровь, сочащуюся из их обуви и оставляющую красные лужи на полу. Они двигались, словно заведённые механизмы, и не осмеливались остановиться, несмотря на боль и усталость, которые, несомненно, испытывали. Бросив быстрый взгляд вниз, Гермиона увидела пятна крови на своей белой обуви и подоле платья. Мир кружился, как будто вот-вот выбьет почву у нее из под ног. <-//       На сцене, напротив магиэкрана, расположился огромный оркестр. Музыканты, все как один, были одеты в белое, как и слуги. Их напряженные лбы и веки были испещрены морщинами от усталости. Они играли вальс, и каждый удар смычка по струнам, каждый выдох в саксофон, был до ужаса спокойным и ровным. Лица музыкантов оставались бесстрастными. Но в их глазах читалась почти животная паника.       Взгляд Гермионы выхватил несколько истощавших фигур девушек-слуг в белых платьях, похожих на её собственное. Они улыбались, позволяя Пожирателям грубо заигрывать с ними. Но улыбки их были зовом о помощи. Слуги-мужчины спешили по залу с подносами, предлагая Пожирателям напитки. Их лица выражали абсолютную покорность и безразличие, как будто они были уже давно сломлены и смиренно выполняли приказы. Но руки их мелко дрожали, от чего пузырьки в бокалах заворачивались в небольшую воронку.       Колонны в зале были украшены живыми змеями, которые медленно извивались, обвивая каменные опоры. Каждая из них двигалась, создавая жуткое впечатление живого орнамента, готового в любой момент сорваться с колонн. По залу витала атмосфера чего-то первобытного и опасного, словно всё пространство было пропитано чёрной запретной магией.       Когда взгляд Гермионы зацепился за фигуру пожилого мужчины в белом, стоящего на коленях перед Пожирателями, ее словно примагнитило к происходящему, и она уже была не в силах отвести глаза. //->       — А ну, пей, старая рухлядь. Я поставил на тебя большие деньги, — донесся до девушки разъяренный голос Долохова. — Десять кувшинов воды, осталось еще два. Обмочишься — и ты труп.       Другой Пожиратель, видимо, не желавший проиграть спор, схватил несчастного пленника за шиворот и врезал коленом с размаха ему в живот. Закричав, седовласый мужчина свалился на пол. И, словно насмешка судьбы, по его штанам растеклась неудержанная влага. <-//       Зеленый луч непростительного заклинания молнией пролетел перед глазами девушки.       Гермиона почувствовала, как паническая атака вновь подступила, нахлынув как волна. Мир вокруг начал сжиматься в плотное кольцо, словно воздух внезапно стал густым и тяжёлым. Её сердце колотилось в груди с невыносимой скоростью, в ушах стоял оглушающий гул, а дыхание стало прерывистым и поверхностным. Пот катился по спине, ладони холодели, словно её тело отказывалось повиноваться. Всё перед глазами расплывалось в жутких картинах — зал, наполненный ужасами, танцующие пленники, угрожающие Пожиратели. Гермиона закрыла глаза, почти потеряв сознание. Паника нарастала с каждой секундой, обволакивая её сознание.       Прохладное хрупкое стекло коснулось ее ладони. Пальцы инстинктивно сжались вокруг тонкой ножки, и, вдруг поняв, что это бокал шампанского, Гермиона хотела отбросить его в сторону. Бокал покачнулся, оставляя мокрый след на ее платье, но небольшое давление чьей-торуки не позволило отбросить бокал.       — Всего пара глотков, Гермиона, — настойчиво прошептал Тео. — Так нужно — тебе станет легче. Обещаю!       Мягкий, успокаивающий голос брюнета прорезал её тревожное сознание. С ласковой настойчивостью Тео поднес бокал ближе к ее губам, продолжая шептать утешительные слова. Словно в трансе, она прикоснулась губами к бокалу, и вкус шампанского обжёг её горло, вытесняя на мгновение страх острой болью, когда алкоголь начал разливаться внутри.       Пустующий в последние дни желудок обдало дикой болью, восходящей внутри по груди до самой глотки. Гриффиндорке казалось, что всю ее грудь охватил огонь. И все же шампанское действительно помогло отвлечься, сменив панику болью и головокружением. "Тео был прав" — подумала Гермиона. И она приоткрыла глаза, встретив озабоченный взгляд теплых "лесных" глаз.       Брюнет нежным касанием рук подхватил ее немного выше, и прижав ближе к себе, прошептал:       — Вот так. Видишь? Становится легче. Нужно танцевать, Гермиона. Отпущу тебя — и они тебя разорвут. Антонин уже скалится, мечтая перехватить грязнокровку на следующий танец.       Музыка сменилась, её темп стал чуть быстрее, но всё так же оставался плавным и гипнотическим. Тео немного прижал её к себе ближе, словно для того, чтобы лучше вести её в танце, но в этом движении чувствовалась скрытая близость, которая, как она понимала, выходила за рамки обычного партнёрства. Его сердце рядом с ее висками стучало ровно. Нотт казался сейчас островком спокойствия в океане, полном черных зубастых акул.       Тело девушки отреагировало автоматически — она начала следовать за его шагами. Мягкость брюнета, уверенность, его забота — всё то, чем до приема окутал ее сегодня Драко, вдруг стало, как воздух, необходимо. И, не увидев блондина в толпе, кружаясь на повороте, гриффиндорка почувствовала, что ее сердце сковало тоской, отзываясь физической болью. Ища поддержки, Гермиона прижалась к Тео чуть сильнее, хотя разум всё ещё кричал ей, что это неправильно. Но как будто она вдруг поняла: с ним ей сейчас будет лучше.       Её взгляд случайно упал на лица пленников, и снова перед глазами промелькнули мучительные сцены. Девушку сковало ужасом, но в тот же момент брюнет, словно чувствуя её состояние, слегка прижал её ближе, закрывая от реальности.       — Не смотри, — нежный шепот Тео над ее головой. — Я спасу тебя. Слушай мой голос.       Его прикосновения становились чуть настойчивее, но всё так же оставались нежными. Каждый поворот, каждый шаг — и Гермиона чувствовала, как её мысли медленно путаются.       Разум девушки постепенно начал расслабляться. Прижимаясь к груди Тео и закрыв глаза, Гермиона представляла, что рядом с ней сейчас был Драко. Аромат свежести, исходивший от рубашки мужчины напротив, смешанный с его обволакивающим голосом, продолжавшим шептать успокаивающие слова, заставил её на миг забыть о том, где она находится.       — Бедная. Что он сделал с тобой, моя девочка? Драко обращается с тобой так грубо, — произнес Тео с ноткой досады и сопереживания, ведя её в вальсовом круге по залу. — Ты заслуживаешь большего.       "Ты достойна гораздо большего".       Гермиона чувствовала, как прикосновения Тео начали оказывать будто магическое воздействие. Тепло и легкая дрожь, которая пробегала по телу каждый раз, когда его пальцы чуть скользили по её талии или спине, становились всё сильнее и нужнее. Каждый его шаг, каждое прикосновение заставляли её забывать о тревоге и страхе.       — Если бы ты жила у меня... Я бы все сделал, чтобы ты никогда не страдала. Ты могла бы жить спокойно, занимаясь любимыми делами. Я бы дал тебе доступ к лучшим книгам в моей библиотеке. Она просто огромная... в ней есть даже книги, которые раньше принадлежали Хогвартсу.       "Я словно очередная книжка, попавшая в твои руки".       Слова Тео проникали в ее разум. Его голос стал не просто шёпотом, а чем-то более интимным. Каждое его слово было словно музыка — медленная, обволакивающая, обещающая о большем.       — Я бы никогда не был с тобой жесток. Ты помогала бы мне, работала со мной над зельями. Любыми зельями без запрета — мой отец не стал бы нам запрещать. Мы могли бы работать вместе... Вдали от этого хаоса, от боли и страданий.       "Мы сможем вместе варить зелья и передавать их союзникам".       Гермиона закрыла глаза, его слова, обволакивающие её сознание, начали путаться в её голове. Пахло очень похоже на Драко... Или нет? Вроде бы, нет. Он вёл её в танце, его прикосновения были нежными, а взгляд проницательным. Его глаза были... серыми? Или зелеными? Внезапно ей стало сложно понять, кто сейчас рядом с ней.       — Ты ведь этого хочешь, не так ли? — продолжил мужчина, его губы нежно касались её щеки.       Они продолжали танцевать, и его прикосновения стали более уверенными, а Гермиона, почти одурманенная его словами, позволила себе расслабиться. Её голова слегка кружилась от шампанского, а запах полностью поглотил её.       Отчего его голос звучит так странно?... Это Драко? Его запах, его близость... Это снова пытка? Видно, ей опять стало плохо, и Драко спасает ее, говоря с ней намеками из прошлого... Он помогает ей?       Наконец, мужчина остановил танец и медленно повёл её к диванам в дальнем углу зала. Гермиона, чувствуя себя устало, закрыла глаза. Голова кружилась. Все происходящее вокруг них казалось девушке неважным и ненужным.       Он помог ей присесть на диван и сам сел рядом. Гермиона все еще не хотела открывать глаза.       — Позволь мне заботиться о тебе, Грейнджер.       "Грейнджер!" . "Грейнджер?" . "Гррррейнджер" ."ГРЕЙНДЖЕР!" . "Грейнджер..." .       "Это Драко! Я в безопасности. Он со мной"       — Позволь мне помочь тебе, — произнёс он с мягким нажимом.       — Помоги мне, — затерявшись в его прикосновениях, произнесла гриффиндорка.       — Цепочка душит тебя. Я сниму ее, и тебе станет легче. Только попроси.       — Сними...Прошу.       Повинуясь его обволакивающему шепоту, волшебница, не открывая глаз, позволила Драко коснуться застежки на ее шее. Механизм щелкнул, и цепочка соскользнула по ключицам. Тонкая подвеска провалилась в лиф ее платья, прежде чем девушка успела ее поймать.       Драко наклонился ближе, его губы едва касались её шеи. Гриффиндорка чувствовала, как тепло и легкая дрожь проникали под кожу, когда его пальцы чуть скользили по её талии и спине. Его касания заставляли девушку забывать о тревоге и страхе.       — Моя послушная девочка...       Когда его губы мягко коснулись её, она тут же отозвалась. Её губы чуть дрогнули, принимая его поцелуй. Драко впервые целовал ее так нежно...Он не спешил, давая время привыкнуть к этим ощущениям, позволяя забыться в этой мягкой, обволакивающей нежности.       Драко оторвался от ее губ лишь на мгновение, прежде чем ее рта коснулись его прохладные пальцы. Ей хотелось посмотреть на него, но веки были тяжелыми и неподъемными. Когда на ее языке оказалось что-то странное и неприятное на вкус, Гермиона удивленно попыталась инстинктивно выплюнуть это.       — Проглоти это, Гермиона... — тихий шепот у щеки.       — Что это?       — Гарантия.       — Чего?...       — Что ты скоро будешь моей. Что придешь сама.       Драко вновь протолкнул в ее рот эту гадкую штуку. Гермионе захотелось выплюнуть нечто, так напомнившее ей медицинскую капсулу или пилюлю.       — Выпей!       Шампанское, холодное и терпкое, наполнило её рот, загоняя капсулу глубже в горло. Мысли девушки запутались в этой странной смеси боли и подчинения. А потом губы Драко вновь настигли её — на этот раз жёстко, властно, с грубостью. Почему он был таким грубым?       Её голова кружилась, тело было ватным, а глаза — слишком тяжелыми, чтобы их открыть. Его запах сводил с ума. Она едва понимала, что происходит.       — Ты сделаешь для меня кое-что еще, моя послушная девочка... — оторвавшись от ее губ, прошептал Драко. //->       Гермиона услышала звук растегнувшейся молнии. Рука Драко рывком схватила ее ладонь и направила вниз, сжимая вокруг своего члена. Снова шепот:       — Возьми его в рот. Я хочу, чтобы ты поработала своим язычком.       Он принуждал ее? "Нет!" Это было неправильно. Это было чертовски неправильно... Не так! <-//       — Я не хочу!!! — она вырвала свою руку из цепкой хватки мужчины.       — Ну же, Грейнджер, не упрямься, — раздраженный голос, внезапно сменивший тембр, и его рука сильно сдавила шею, принуждая опустить голову.       Резкая боль в затылке и ворвавшийся в ноздри отрезвляющий запах заставили Гермиону громко вскрикнуть, запрокидывая лицо, и открыть глаза. Повсюду раздавалось освистывание. Кто-то схватил ее за волосы, заставив буквально вскочить с сидения. Задыхаясь от шока, Гермиона вгляделась в мужчину на диване. Тео Нотт сидел перед ней, его лицо расплылось в зловещей ухмылке, и её охватило ужасающее осознание, что она была с ним всё это время. "Нотт! Это не Драко, а Теодор Нотт! Но где же...?"       — Драко! Нравится кино? — он кивнул головой в сторону киноэкрана. — Или ты предпочитаешь присоединиться?       Гермиона проследила за его кивком, в ужасе замечая камеру, повисшую, чуть крутясь, у них над головами. "Мерлин, нет! Что только что транслировалось на экран..."       — В чем дело, Нотт? — яростно прорычал блондин у нее над головой. Его голос звенел, дрожа в сдерживаемой ярости. Он был настолько близко, что Гермиона ощутила вибрацию его слов на шее. — Что моя пленница забыла у тебя между ног?       — О, она, кажется, решила сменить хозяина, — Нотт, не торопясь, застегнул ширинку, наслаждаясь моментом. Его лицо сияло победной усмешкой, в которой читалась откровенная пошлость.       — Проваливай! Немедленно! — отчеканил блондин.       Нотт вальяжно поднялся с дивана с показной медлительностью.       Повсюду слышались недовольные крики:       — Сам проваливай, Малфой! — раздалось откуда-то из толпы заливающихся смехом пожирателей.       — Весь кайф обломил, засранец, — послышалось невдалеке.       — Ну, приятного вечера, Драко, — произнёс Нотт и повернулся к девушке, которую все еще держала за волосы крепкая хватка Малфоя. — Ещё встретимся, Гермиона.       А затем развернулся и, не дожидаясь ответа, исчез в толпе, оставив их наедине.       — А ну села!       Драко резко выпутал руку из волос девушки и рукой пригвоздил ее к дивану за плечо, заставляя сесть.       — Я не... — дрожа, попыталась оправдаться Гермиона.       — Заткнись и отведи глаза! — хлесткий приказ резанул по ее испуганному сердцу.       Но тут Малфой встал перед ней, закрыв их от взглядов Пожирателей, и характерным жестом слегка повел рукой с палочкой, давая понять гриффиндорке, что хочет, чтобы она возвела вокруг них магический купол. Два заклинания — тишина и отвод глаз. Дезилюминационное сейчас было бы слишком заметным, на них пялилась добрая половина присутствовавших и все еще снимала магическая камера.       Волшебница, ощущая, как её всю трясёт от пережитого, сосредоточилась. Сомкнув все еще саднящие, словно от песка, веки, она призвала внутри себя поток энергии и направила магию в одну точку, концентрируясь на заклинаниях. Купол тишины и отвод взгляда сомкнулся над ними.       Гермиона с трудом сглотнула, стараясь не выдать, как её трясёт изнутри. Драко шагнул ближе, его лицо было искажено в гневе, а челюсть плотно сжата. Он окинул её презрительным взглядом, и в тот момент она поняла, что сейчас последует взрыв.       — В какой позе я застал тебя, Грейнджер?! — выплюнул он, его голос был полон ярости. — Так изголодалась в изоляции по мужскому вниманию? Моего члена уже недостаточно? — ее затравленное молчание разозлило блондина еще больше, и он рявкнул, нависая над ней: — В глаза мне смотри!!       Грубая ладонь сжала ее подбородок, заставив поднять лицо выше. Гермиона затряслась, заливаясь красной краской, и хотя на них теперь никто не обращал внимания, не смогла оторвать взгляд от пола. Не смогла встретить ледяной холод недавно даривших ей теплоту серых глаз.       — Где цепочка?       Гермиона, бросив взгляд выше и поняв, что камера улетела, подцепила пальцами цепочку, прежде скользнувшую внутрь платья, и аккуратно вытянула наружу тонкий металл, стыдливо прикрывая одной рукой на миг оголившуюся грудь. Драко выхватил у нее из руки цепочку, вновь застегивая вокруг побледневшей от страха шеи.       — Стыдно стало? — требовательно спросил он, прошипев ей в лицо. — Где был твой стыд, когда ты была с Ноттом?       Гермиона продолжала испуганно молчать, нервно сглотнув, не решаясь что-то ответить ему. Эта сцена действительно была отвратительной. Всё то, до чего дошло, и то, как она повелась на ухищрения Нотта... Ей было противно от самой себя.       — Почему ты её сняла? — продолжил допытываться Драко.       — Я не снимала. Это Нотт.       — Вранье! Артефакт защищал тебя от того, чтобы кто-то мог воспользоваться твоим телом. Он не смог бы к ней прикоснуться. И заставить силой тоже не мог!       Гермиона вскинула голову, её глаза сверкнули гневом, встретившись с его глазами.       — Он сам снял ее с меня! — выпалила она, её голос был полон резкости и эмоций.       — Неужели? — Драко прищурился, его лицо на мгновение потемнело от злости. — Значит, ты сама захотела его, джентельменская угодница? Может, надо было позволить Пожирателем досмотреть?       Она больше не могла терпеть его пустых обвинений.        — Вот как ты думаешь обо мне? Что я добровольно согласилась на то, что он хотел сделать? Если ты правда считаешь так... Вот и не вмешивался бы! — со злостью выкрикнула она.       Смотреть в его глаза, говорить ему что-либо дерзкое было ошибкой. Драко окончательно впал в неистовую ярость. Зрачки Малфоя впились в ее. Его голос стал тихим и вкрадчивым, но в нем звучала такая угроза, что заставила Гермиону содрогнуться. //->       — Если я не вмешался бы, Грейнджер, ты узнала бы наверняка, каково быть в аду. Знаешь, как Нотт поступает с такими, как ты? С нечистокровными пленницами. С теми, кого выделили ему в услужение, над которыми он получил власть. Нотт ставит над ними эксперименты, тестирует зелья, магические артефакты. А, если они пытаются сбежать... Он сковывает их кандалами и заполняет задний проход молоком. А потом выпускает змей. Голодные змеи проберутся куда угодно, лишь бы добыть молоко. <-//       Глаза Гермионы заполнились слезами. Ее мелко трясло от ужаса.       — Замолчи... Это... Это омерзительно. Зачем ты пугаешь меня? Зачем так наказываешь?       — Чтобы напомнить тебе о последствиях твоих поступков!       — Я не заслужила этого.       — Заслужила, Грейнджер! Своим гребаным враньем! Я предупреждал тебя, как это ненавижу. Ты, должно быть, решила, что самая умная. Сняла цепочку! Вновь решила попробовать провернуть свои фокусы! Доигралась? Я ведь предупреждал, идиотка, позволишь себе это с Пожирателями, и будешь мечтать о смерти. Но ты вновь не послушала меня, решила, после меня теперь есть опыт, так ведь?! Перестань лгать мне, что это не так, Грейнджер!       — Это не так... Ты говорил мне, что знаешь меня, Малфой! Ты уверял, что знаешь, когда я лгу, — ее голос дрожал, как и все сжатое в напряжении тело. — Разве я лгу тебе сейчас?       Гермиона стиснула зубы. Слёзы так и не скатились с её глаз, но взор был затянут дрожащей стеклянной пеленой.       — Раз не веришь мне, так давай, залезь мне в голову, прочитай мои мысли!!! Ты ведь мастер в деле чтения мыслей, Малфой! — в ее голосе прозвучала обида и ядовитый сарказм.       — Я не стану этого делать.       — Ах, ну да. Как ты сможешь? Паучья вуаль!       — Да не в этом...А, в пасть к василиску... — Малфой вдруг оставил ее в покое, и отойдя, тоже сел на диван, пряча голову у себя в руках.       Он сидел так какое-то время бездвижно, не поднимая головы, его плечи были напряжены, а грудная клетка тяжело вздымалась. Гермиона смотрела на блондина, проклиная себя за сопереживание, силясь усмирить собственные эмоции. Слизеринец ревновал. Он не слушал ее, потому что его поглотила ревность.       — Хорошо. Я верю тебе. Верю, что ты не хотела этого, — произнес он намного сдержанее, но гнев еще до конца не улегся. — Тогда какого беса здесь произошло, Гермиона? Почему ты позволила ему касаться себя?       — Я думала, что это ты! Он говорил, как ты. Касался меня так же, как ты, — голос девушки был полон отчаяния, она почти кричала. — От него пахло... по-другому, но так похоже на тебя! Его запах будто сводил меня с ума. У меня помутился рассудок, я совсем не соображала, что делаю!       Драко вдруг напрягся, словно что-то осознав.       — Ты пила что-то? Ела?       — Шампанское... Мне опять стало плохо. Нотт сказал, это поможет.       Блондин грязно выругался, его кулаки сжались, он бросил на неё тяжёлый взгляд.       — Сколько ты выпила?       — Я не напивалась!       — Сколько, Грейнджер? — в нетерпении снова начал закипать блондин.       — Всего пару глотков. Я разлила большую часть на платье. Я не была пьяна, если ты об этом!       Драко как-то болезненно посмотрел на нее, его лицо было жёстким, но в глазах теперь читался не гнев, а отчаяние.       — Как я пахну для тебя, Грейнджер? — спросил он вдруг как-то обреченно. — Мятной пастой? Свежескошенной травой? Новым пергаментом?       — И легким морским ветром. Но остальное... — пораженно пробормотала Гермиона. — Откуда ты...?       — Шестой курс. Зельеварение. Первый урок Слизнорта.       Гермиона замерла, и её лицо исказилось в моментальном осознании, а глаза расширились от ужаса.       — Амортенция... — прошептала она.       Наконец, до нее дошёл смысл его вопросов. Она вспоминала запахи, чувства, эмоции. И вдруг всё стало ясно.        — Он опоил меня, чтобы задурманить мне голову. Должно быть, подлил зелье в шампанское. Чтобы я была от него без ума. Чтобы я сама попросила его обо всем, что бы он ни приказал.       — Ты называла мое имя? Он понял, что тебе привиделся я?       — Нет... Кажется, нет.       — Хорошо... — он устало прикрыл глаза. — Сукин сын! — прошипел Драко, следом стукнув рукой по дивану, заставив девушку подскочить от испуга.       Гермиона сглотнула, её руки тряслись, но она решилась задать вопрос.       — Он сказал... Что был влюблен меня в школе. Что ты знал о его чувствах. Это правда?       Драко ответил лишь спустя минуту тяжелого молчания.       — Я знал о его чувствах, Гермиона. Но навязчивое желание обладать тобой я не смог бы назвать любовью.       Гермиона поникла, осознав, что какая-то часть сказанного Ноттом была правдой. По крайней мере, пусть и в извращенной форме, сам Нотт, видимо, верил, что был в нее влюблен.       И тут она вспомнила кое-что ещё.       — Нотт... Он заставил меня что-то выпить, — её голос был полон страха. — Какая-то... капсула, пилюля. Он сказал, это гарантия, что я стану его! Что сама прибегу к нему.       Внутри Драко вдруг будто что-то щелкнуло. Он резко выпрямился, его глаза стали холодными и решительными.       — Шедеврально, — едко произнёс он, а потом задумался, будто пытаясь что-то предпринять. **       Блондин быстро взял её за руку, его пальцы сжали запястье Гермионы, и он потянул ее за собой.       — Иди за мной. Смотри вниз. Ни с кем не говори.       Когда они покинули магический купол, все взгляды вокруг в миг устремились на них. Игнорируя попытки других Пожирателей остановить Малфоя на разговор, он потащил её из зала, ведя в сторону туалета. Их шаги были быстрыми, почти бегом.       Они влетели в женский санузел, где, к счастью, никого не было. Драко осмотрел помещение, его взгляд был сосредоточенным и жёстким. Он взмахнул палочкой, сканируя помещение и кивнул Гермионе. "Значит, прослушка!". Слизеринец выругался сквозь зубы, и затем, без использования палочки, воздвиг купол тишины, а следом запирающее заклинание.       — Нагнись, — резко сказал он, развернув гриффиндорку лицом к раковине и настойчиво надавив на спину, принуждая наклониться. — Будет больно, Грейнджер.       Гермиона лишь увидела его сосредоточенный взгляд и сжатую напряженную челюсть в отражении зеркала. "Что он делает?" Но, прежде чем волшебница успела что-то спросить или осознать, он прислонил свою ладонь к её губам, и через пару секунд мощная струя воды полоснула ей в рот, проникая в глотку, пищевод, желудок. Гермиона испуганно задергалась, боясь задохнуться, её глаза расширились, тело пыталось сопротивляться, но Драко держал её крепко, не позволяя вырваться. Боль в желудке была невыносимой, и когда через всего пару секунд он остановил поток, ее мгновенно вырвало. Раковина окрасилась в синий цвет.       — Дыши.       Гермиона закашлялась, пытаясь отдышаться. Едва переведя дух, тяжело дыша, Гермиона услышала новый приказ:       — Ещё раз.       Заклинание повтороилась, вода снова влетела ей в рот, и её снова вырвало, на этот раз жидкость в раковине была голубой. Подвеска, раскачиваясь, больно била ее по груди и царапала шею, будто бы в наказание за утраченную бдительность. Гермиона подняла измученный взгляд на лицо блондина в отражении зеркала. Драко придерживал её за волосы, чтобы она не запачкалась, и когда он словил ее взгляд, выражение его лица из сосредоточенно стало извиняющимся.       — Потерпи, родная. Нужно промыть желудок, пока эта дрянь не успела распространиться. Давай, ещё раз.       Еще несколько раз он применял заклинание. После пятого заклинания, когда Гермиону стошнило, она поняла, что ее пытка закончилась. На этот раз не было оттенков синей отравы, это была просто вода.       Гриффиндорка дрожала, её ноги подкашивались, тело было полностью измотано. Она пыталась что-то сказать, но не смогла раскрыть губ.       Драко вдруг перестал ее сдерживать и, повернув к себе, крепко прижал к своей груди. Его руки обвили её плечи, он прижал к себе девушку так, словно хотел полностью раствориться в ней. Она слышала его неровное быстрое сердцебиение. Ее голос сорвался и прозвучал хриплым скрипом, когда она заговорила:       — Драко, я не хотела... Не хотела всего этого...       Его голос стал мягким, почти нежным:       — Тш-ш, — прошептал он, поглаживая её по голове, перебирая её волосы. — Я знаю. Верю, что ты не хотела всего этого. Пить амортенцию и эту отраву. Не хотела близости с Ноттом. Видеть все эти ужасы. Пережить снова чтение мыслей. Я... не должен был срываться. Проклятье, я чуть с ума не сошел, увидев тебя с Ноттом на этом долбаном экране. Думал, что не успею остановить его, что он сделает это с тобой.       — Где ты был? Почему ты оставил меня с ним? — прохрипела она, прижимаясь к груди и вцепившись до боли под ногтями в мужские плечи, колотясь от пережитого стресса.       — Мне пришлось позволить Нотту увести тебя, иначе ПСы могли обратить внимание на неуместные для надзирателя и его пленницы чувства. Я следил за тобой, все время проверял, но потом Люциус приказал поздороваться лично со Старшим Кругом. Побеседовать о делах, чтобы заслужить их расположение к семье. Я пытался скорее выполнить приказ и вытащить тебя из хватки Нотта, но эти придурки вдруг вцепились в меня, перехватывая на пути, будто адские псы. Сперва Трэверс. Потом Долохов. Джагсон. Крэбб. Селвин. Мальсибер. Макнейр. А потом еще новобранцы. Словно сговорились и специально уводили меня всё дальше и дальше от вас. Вероятно, заметили, что с тобой делает Нотт. Я уже вырвался было от них, как наткнулся на двух идиотов-сопротивленцев, косящих под членов Младшего круга. Эти бездари чуть не попались Белле. Пришлось уводить от них внимание, чтобы они не нарвались на проблемы.       — Они живы? Что они делают?       — Живы. Но... Не знаю, что они задумали. Я ничем не могу им помочь, не понимая плана. Открыто ничего не предпринимают, пока будто выжидают, сливаются с толпой. Ждут появления Темного лорда? — Драко издал низкий гортанный звук, похожий на рычание. — Тупые бараны, лезут дьяволу в самую глотку. Для них это плохо кончится.       Гермиона всхлипнула, услышав о сопротивленцах. Девушка беззвучно плакала, её плечи сотрясались от рыданий, но из глаз не проронилось ни слезы. Плач без слез — самая жесткая пытка.       — Забери меня отсюда, Драко, пожалуйста. Я не вынесу этого больше. Пожалуйста, забери меня....       — Я не могу, Гермиона. Сделаю это — и они быстро найдут нас. Тогда мы оба будем мертвы. Я был с ними слишком долго, чтобы понять, что они не оставят нас в покое, достанут откуда угодно. Дьявол, почему я не слушал Забини, он ведь предупреждал. Надо было позволить тебе воссоединиться с Сопротивленцами. Я думал, что со мной будет лучше, что смогу защитить тебя, я хотел... Гермиона. Мы должны пережить этот вечер. Темный лорд выступит со своей пафосной речью в ближайшие полчаса. А потом, при первом же шансе, я клянусь, мы сразу трансгрессируем отсюда.       — Пожалуйста, Драко. Я-боль-ше-так-не-мо-гу. Давай исчезнем сейчас. Может быть, они не заметят. Мы ведь всего лишь пешки на этой шахматной доске...       — Гермиона...       — Пожалуйста, Драко! Умоляю!       — Я не могу, солнышко... Я не могу...

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰