After the Silence Explodes / За взрывом тишины

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰

      Рука Малфоя продолжала свой танец, погружая в нее пальцы вновь и вновь, подвергая ее пыткам, пока глаза слизеринца пытали лицо Гермионы. Ей не было больно, он не был слишком груб, но ей было мерзко, противно от его откровенных действий и от самой себя. "Дура! Как я могла до этого довести?"       Волшебница пыталась призвать в себе энергию, чтобы оттолкнуть Малфоя беспалочковым Круциатусом, но, кажется, с непривычки ее резерв заклинаний без палочки был истощен, она не могла с прежней легкостью воззвать к своей магии. Он специально добивался этого, вынуждая ее зажечь камин?       Девушка, обездвиженная весом мужского тела, продолжала отчаянные попытки вырваться, умоляя ее отпустить, но ее быстро накрыло осознание собственной беспомощности. Блондин был крупнее ее, сильнее. Он был натренирован игрой в квиддич, умел сражаться в рукопашном бою. Слёзы струились по щекам Гермионы, выдавая ее страх и отчаяние. Её план провалился. Ее мучитель понял, что она пыталась добраться до палочки, и теперь наказывал ее за обман.       — Значит, ты любишь играть с огнем? Поиграем в игру, крошка Грейнджер? — с ядовитой усмешкой спросил Малфой, обдавая горячим шепотом с запахом мятной зубной пасты ее губы. Так пошло называл ее только подонок Кэрроу. — Я задаю вопрос, а ты смотришь мне прямо в глаза и отвечаешь чистую правду. Попытайся соврать — и я сделаю так, — он добавляет к двум третий палец и глубоко вводит ей внутрь, вынуждая Гермиону резко дернуться и мучительно застонать. — Только попробуй отвести свои невинные глазки — и я сделаю вот так, — он быстро наращивает темп, вынуждая Гермиону зажмуриться от чувства развратности, сжавшись от его непрошенных действий. — В глаза, Грейнджер! — рявкнул Малфой, и она быстро открыла слезящиеся глаза, дрожа от страха, боясь быть настигнутой карой его пальцев. — Соврешь мне трижды, и мои пальцы заменит член. Ты поняла меня?       — Да, — нервно выдохнула Гермиона. "Мерлин, я сойду с ума, позволь мне скорее сойти с ума! Я не могу выдать, что знаю, иначе Джордж может погибнуть".       — Ты разрушила заклятие гипноза?       — Да.       — Ты разыграла этот спектакль, чтобы украсть у меня свою палочку?       — Да.       — Ты узнала что-то об Уизли?       — Нет.       — Ложь! — его язвительные слова, словно отравленные стрелы. Гермиона взвизгнула, настигнутая наказанием.       — Да... — застонала девушка.       — Умница.       Он слегка ослабил ее пытку.       — Что ты узнала?       — Что это свитер Джорджа. Что он был ранен в бою. Что ты стер мои воспоминания.       — Что еще?       — Ничего!       — Ложь!       Громкий крик вырывается из ее рта, напрягая сдавленные весом мужчины легкие.       — Что еще?? — повторил он вопрос.       — Я была с Джорджем. Ты настиг его Сектумсемпрой, а меня пытал Круциатусом! Ты разыграл меня, что был ранен в левую руку, порез был на правой.       — Что еще ты узнала? — угрожающе прошептал он. Его серые глаза горят гневом. "Чертов запах ментола!"       Гермиона отвернулась, не в силах выдерживать его пронзительный взгляд.       — Нарываешься, Грейнджер?       — Прочитай мои мысли, ублюдок, и оставь меня в покое!       — Ну уж нет. Прочувствуй хорошенько последствия своих глупых поступков. Не я это начал.       — Ты чудовище, Малфой!       — Я чудовище? Благодари Мерлина, что ты здесь со мной, а не в темницах Мэнора. Там пленники молят о том, чтобы все ограничилось лишь тем наказанием, что происходит с тобой. Ошибешься подобным образом снова при ПСах, и получишь туда прямиком билет без остановок. Ты зовешь меня чудовищем, но я вижу, как твое тело отзывается на мои ласки. Ну же, соври мне еще раз, Грейнджер, тебе ведь так понравилось мне врать.       Гермиона молча надрывно плакала, не открывая глаза и утыкая свой подбородок себе в плечо. Внезапно блондин отпустил ее и поднялся, от чего девушка резко почувствовала холод несмотря на горевший камин. Она сжалась в комочек, спрятав лицо в угол меж сиденьем и спинкой дивана, опустив платье так низко, как было возможно, и подтягивая ноги к животу.       — Идиотка! — яростно припечатал он, отходя к камину, и опираясь о него руками. Гермиона услышала между своими всхлипами звук затушенного одним взмахом палочки огня. — Я ведь сказал тебе, что достал мыслеслив. Так сложно было подождать пару дней? Что ты устроила? Ты могла меня просто спросить!       — Чтобы услышать очередное вранье? — дрожащим голосом спросила Гермиона, обнимая себя за плечи.       — Я ведь сказал тебе правду. Я поклялся тебе, что то, чем я занимался, из-за чего тут все было залито кровью, было для спасения пленников. Ты знаешь, чего мне стоило дать тебе клятву? Я едва не нарушил данный мной Непреложный обет. Я был на волосок от смерти, стоило тебе задать мне еще хоть вопрос о Уизли в тот момент. Я каждый день рискую своей жизнью, чтобы тебя защитить. А ты лжешь мне в лицо и выкидываешь этот фокус с соблазнением, надеясь, что я не прочитаю это без магии по выражению твоего лица?              — Я не верю тебе, Малфой.       — Ладно, Грейнджер...       Малфой быстрым шагом подошел к дивану со стороны ее спины. Гермиона развернулась к нему боком и укрыла голову двумя руками, боясь гнева слизеринца.       — Тише, спокойно, — мягче произнес блондин, встретив ее испуганный взгляд. — Я тебя не трону, — он помолчал еще немного, решаясь на следующие слова. — Непреложный обет снят. Я покажу тебе свои воспоминания.       — Воспоминания опытного окклюмента? Как же, очередное вранье.       Малфой сжал зубы, Гермиона видела, как напряжена его челюсть, пока глаза сердито рассматривают ее губы, обдумывая то, что она только что произнесла.       — Вранье? Тогда завтра я снова рискну своей жизнью, недоверчивая гриффиндорка, и притащу тебе флакон сыворотки правды. Надеюсь, ты действительно так хорошо помнишь уроки Снейпа, что сможешь отличить подлинник от подделки? Раз уж доверия ко мне ты испытать не в состоянии.       — Не утруждайся, — выплюнула Гермиона, приподнимаясь на диване повыше и приводя платье в порядок. — Выпей хоть десять флаконов сыворотки правды и залей сверху десять бутылок излюбленного виски, это не убедит меня. Ни сыворотка правды, ни алкоголь — даже это не стало бы для сильного окклюмента преградой.       — Хорошо, Грейнджер. Как скажешь, — сквозь зубы выговорил слизеринец, стараясь сдержать распиравшую его бурю эмоций. Он присел рядом с диваном на корточки, позволяя ей заглянуть в глубину его удивительных искренних серых глаз. Глаз цвета грозового неба. — Клятва на крови тебя устроит? Три любых вопроса. Получишь честный ответ.       Гермиона, пораженно раскрыв рот, уставилась на метающего взглядом молнии блондина. "Он серьезно готов дать мне клятву на крови? Это не гипноз? Тогда почему я не могу оторвать взгляда от его глаз?".       Гермиона, резко замахнувшись, со всей силы влепила ему пощечину.       — Это еще что такое? — взревел Малфой, морщась и хватаясь за покрасневшую от удара ладони щеку.       — Проверяю, не наложил ли ты на меня очередной свой гипноз, — в тон ему парировала Гермиона. "Кажется, он говорит правду". — И что потом, Малфой? Снова сотрешь мне память, чтобы об этом не стало известно Пожирателям?       — Сотру! — решительно ответил блондин, и девушка разочарованно покачала головой, понимая бессмысленность этого поступка. — Сотру, оставив лишь чувство, что ты получила ответы и можешь мне доверять. Без конкретных причин. Но условием клятвы на крови будет следующее — как только появится мыслеслив, я буду обязан показать тебе воспоминание об этом разговоре, не подправляя его.       Гриффиндорка задумалась над его словами. Это казалось логичным вариантом.       — Ты сам-то не боишься, что кто-то прочитает это в твоих воспоминаниях?       — Нет. Не боюсь.       — Ты настолько силен?       — У меня есть свои козыри, — загадочно ответил слизеринец.       — По рукам, — согласилась Гермиона. — Пять вопросов и честные ответы на них, которые ты покажешь мне, как только появится мыслеслив. И ты поклянешься, что не обманываешь, и мыслеслив ты действительно планируешь нам достать.       — Три вопроса, Грейнджер. Я сказал три.       — А я сказала пять! — в запале произнесла гриффиндорка, понимая, что идет на риск не получить ничего, и отпрянула, вжавшись в спинку дивана, когда он резко поднялся на ноги.       — Четыре, и ты перестаешь шарахаться от меня, позволив сесть рядом. Это мое последнее предложение.       Гермиона замолкла, заламывая пальцы от досады и обдумывая его условия. Понимая, что большего она выбить из него не сможет, гриффиндорка кивнула. Когда он успел так завлечь ее разговором, что она почти забыла произошедшее здесь немногим ранее, загоревшись, словно они играли в ставках на реальные деньги?       — Почему не расскажешь больше, раз все равно собираешься дать мне забыть?       — Потому что еще не время. И есть еще обязательства, которыми я связан.       — Ладно, Малфой, твоя взяла.       Блондин занял свое место на диване, протягивая к ней ладонь.       — Дай мне свою руку.       — Зачем это еще??       — Чтобы съесть тебя, — саркастично процитировал Малфой магловскую сказку. "Откуда он знаком с подобной литературой?" — Ну же, умница Грейнджер. Не говори мне, что не знаешь, как дается клятва на крови.       Поняв, что собирался сделать Малфой, Гермиона несмело протянула ему ладонь:       — Не боишься замараться о грязнокровку?       — Я ведь уже говорил, — его глаза опасно сверкнули в приглушенном свете светильников. — Мне плевать на чистоту крови.       Гермиона слегка вздрогнула, когда его теплые пальцы мягко коснулись ее ладони. Ее едва не повело начавшееся головокружение, когда она вспомнила, что он делал этими пальцами какое-то мгновение назад.       Малфой достал палочку, вновь оказавшуюся у него за поясом, вероятно, когда он подходил к камину, и оставил легкий порез на ее ладони, а затем повторил то же и на своей руке. А после соединил их руки, ловя ее взгляд.       "Поверить не могу, так странно, — думала девушка, следя за тем, как шевелятся его губы, когда он уверенно повторяет озвученные ранее условия своей клятвы, — теперь в наших жилах течет кровь друг друга".       Над их соединенными ладонями поднялись вверх две капли крови, соединяясь и оборачиваясь в маленький магический фиал.       — Магия рассеется, когда клятва будет исполнена, — задумчиво проговорил Малфой, пряча фиал в карман черных брюк. — Задавай свои вопросы, дознавательница.       Гермиона растерялась, лихорадочно соображая, что спросить, пока у нее был такой шанс.       — Ты убил Джорджа Уизли?       — Нет.       — Он жив?       — Серьезно, Грейнджер? Ты торговалась за четыре вопроса, чтобы так глупо потратить впустую первый вопрос?       — Отвечай! — раздосадованно потребовала гриффиндорка, понимая, что и вправду сплоховала, растерявшись в неожиданной обстановке.       — Жив, здоров и свободен. И скажи "спасибо", что только что уберег тебя от очередных двух глупых вопросов.       Она вернула ему саркастичный взгляд, понимая, что он открыто издевается над ней, словно они снова были в школе и обменивались язвительными уколами.       — Ты убивал кого-нибудь из моих друзей или знакомых из Хогвартса? — внезапно задала она самый важный для нее вопрос, который постоянно всплывал в ее мыслях с тех пор, как Белла объявила Малфоя ее надзирателем.       — Нет. Не убивал.       Девушка кивнула, удовлетворенная его ответом.       — Ты сказал правду... О том, что на самом деле лишь пытаешься меня защитить?       Малфой не сразу ответил, словно ведя с собой внутренний диалог. Но вот его губы разомкнулись и девушка услышала твердый ответ:       — Да, Гермиона. Я сказал правду.       Гермиона сглотнула, выдыхая и прикрыв глаза, понимая, что только что ее отпустила удавка, незримо поддавливающая шею на протяжении последних дней. Это многое меняло в ее отношении к нему и ее понимании мотивов поступков слизеринца. Быть может, увиденное ею в повспоминаниях свитера и подслушанное в разговоре с незнакомцем было не столь однозначным, как она это поняла. Ведь он искренне ответил, что пытался ее защитить. Что может быть более говорящим о его поступках? А еще он вдруг снова тепло назвал девушку по имени, впервые после того, как гриффиндорка открыла ему дверь.       Она резко распахнула глаза, почувствовав его прикосновение к своей ладони.       — Залечу твою рану, — пояснил Малфой в ответ на ее удивленное выражение лица. — Наверняка, ты исчерпала весь резерв беспалочковой магии. — Он слегка погладил ее ладонь. — С опытом он станет больше.       — Ты знал, когда предлагал зажечь камин?       — Знал.       Гермиона удрученно помотала головой, понимая, что напрасно обманывала себя. У нее не было ни единого шанса обмануть его. Девушка увидела, как рана на ее ладони затягивается, но не заметила, чтобы слизеринец касался ее палочкой. Она вопросительно посмотрела на блондина.       — Мне тоже часто приходилось залечивать раны друзей, — пояснил он.       — Тогда почему не залечил ту злополучную рану на ладони самостоятельно?       — Одну залечил.       — А другую?       — Другую... Мне показалось, ты любишь спектакли, — ответил блондин, медленно расплываясь в широкой улыбке.       Гриффиндорка вновь утонула в своих мыслях. Оказывается, и у ее собеседника было много воспоминаний о пережитом и тайн, которые ему приходилось скрывать. Как много тьмы было в его жизни? Достаточно ли было света?       — Почему тогда тратил так много времени и лечил мои раны бальзамом из рябиновой настойки.       — Считай, это было моим наказанием. Попыткой загладить вину. К тому же, в тот день мой резерв также был истощен.       "Вот как? Драко Малфой умеет испытывать чувство вины?"       — Почему не воспользовался этим умением, когда Блейз трансгрессировал нас на Гриммо?       — Никто не должен знать, что я владею беспалочковой магией. В Хогвартсе может стоять прослушка. Одна нечаянно оброненная фраза или необдуманное действие, и все планы по спасению пленников полетят к соплохвостам под хвост. Хочу, чтоб ты знала, что воспоминание об этом разговоре до поры до времени мне тоже придется стереть.       — Теперь ты даешь мне знать?       — Я и в прошлый раз дал тебе знать. Но ты не смирилась, сопротивлялась, пришлось приложить силу. Видимо, твой острый ум все же смог докопаться до этого, рассеяв гипноз?       — Так и есть. Не стоило делать это насильно, Малфой, — сказала Гермиона, тут же вспомнив о том, что еще он позволил себе сегодня вопреки ее воли. Она силой вытянула свою ладонь, отчего-то задержавшуюся так надолго в его руке, прижимая ее к груди.       — Эй... — окликнул ее слизеринец, медленно, чтобы не спугнуть, приближая к ее лицу свою руку и аккуратно заправляя упавший ей на лицо кудрявый локон за ухо. — Я напугал тебя? — Его голос был мягок и осторожен. — Прости. Сейчас, когда я остыл и больше не злюсь, я действительно сожалею. Я хотел, чтобы ты понимала, как опасно вести игры с Пожирателями смерти. Все же Поттер действительно одарил тебя гриффиндорским безрассудством. Хоть и методы ты выбираешь слизеринские.       — Со змеею жить...       — Да-да, я знал, что ты скажешь именно это, — искренне улыбнулся Малфой. — Но, должен признать, мне нравятся твои методы. Они очень эффектны. Хоть я и осуждаю их в твоем исполнении.       — Драко, — завороженно прошептала Гермиона, разглядывая светлячков в вечернем небе его глаз. "Он серьезно признался мне, что ему понравилось то, что здесь происходило? Что я привлекаю его?" — Ты ведь и это воспоминание сотрешь, не так ли?       — Конечно, — подтвердил слизеринец, нежно обнимая ее одной рукой и притягивая к себе, позволяя ей нырнуть в темно-синий океан у него на груди и окутывая свежим запахом ментола и дорогого парфюма. — Конечно, Гермиона.

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰