After the Silence Explodes / За взрывом тишины

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰

      Гермиона забылась, потеряв чувство времени, наслаждаясь спокойствием и красотой природы в ее магической комнате-воспоминании. Девушка блуждала вдоль берега, умывала лицо прохладной водой; восхищалась водопадом, наблюдая, как солнечные лучи играют в его брызгах, превращая каждую каплю в маленький драгоценный камень. Пение птиц и журчание реки успокаивали её растрёпанные за последние месяцы нервы.       Ум гриффиндорки отдыхал, не обременённый мыслями о грядущих сражениях и стратегиях выживания. Раньше ей приходилось все время брать на себя ответственность за Гарри и Рона — вначале за их успехи в школе, а позже за их жизни и судьбу их планов по сокрушению Волдеморта.       Девушка вспоминала, как Рон и Гарри часто подшучивали над её стремлением всегда быть начеку, анализировать происходящее, продумывать каждый ход. Сперва они не понимали Гермиону, потешались и даже за спиной называли сумасшедшей. Но потом, с их взрослением, это изменилось. Рон по-настоящему зауважал ее на третьем курсе, когда, садясь в одно купе с профессором Люпином, гриффиндорка сразу определила, кем являлся их сосед, всего лишь бросив взгляд на имя на чемодане попутчика.       Нет, Гермиона вовсе не считала себя такой гениальной и сообразительной, как многие приписывали ей. Рон с легкостью всегда одерживал у нее верх в шахматных партиях, а Гарри быстрее реагировал в неожиданных ситуациях, когда сама девушка терялась. Скорее Гермиона была наблюдательной и обладала отличной памятью, помогавшей ей удерживать в голове сведения о многом, что она когда-либо услышала, увидела или прочитала. Да, именно память была ее коньком.       И, все же, волшебница часто ошибалась, когда позволяла себе расслабиться. Поэтому, боясь потерять бдительность, волшебница всегда старалась контролировать все вокруг и не могла по-настоящему отдохнуть. И именно поэтому такими приятными были ее ощущения в этой комнате, созданной Малфоем, и которую ей теперь не хотелось покидать. Все-таки, он был невероятно талантливым магом, раз смог так реалистично воссоздать свое воспоминание даже с непокорной ему палочкой Гермионы. Она была благодарна ему и тайно восхищалась его талантом. Здесь девушка могла позволить себе забыться, и это было неописуемо приятно.       Гермиона подошла ближе к озеру и вновь собралась умыться прохладной водой, когда вдруг натолкнулась ногой на какую-то выемку в земле. Наклонившись, девушка увидела, что посреди зелени травы под ее ногой грязным пятном выделялся большой клок земли, словно кто-то грубо вырвал или стер часть травяного покрова. Гриффиндорка присела на корточки, проводя рукой по этому месту. Вопреки ожиданию почувствовать грунт, ее пальцы нащупали дерево.       Девушку охватило странное беспокойство. Что-то в этом вырванном клоке травы было неправильным. Раньше ничего подобного здесь не было, она же только что проходила по этому месту, идя к водопаду. И, хотя ее мысли уже стремились убежать дальше, вновь возвращаясь к умиротворенной красоте вокруг, гриффиндорка почувствовала, как ее кожа отчего-то покрылась мурашками, а маленькие волоски на руках поднялись дыбом. Гермиону охватило ощущение дискомфорта, и ей захотелось поскорее от него отмыться, будто она вспотела, хотя кожа на самом деле оставалась сухой.       Следуя обещанию, данному Малфою, не выходить из комнаты, Гермиона позвала Кикимера. Эльф появился рядом с ней с легким хлопком. Он выглядел встревоженным, а услышав просьбу волшебницы перенести ее в ванную, домовик отчего-то еще больше стушевался и занервничал.       — Мисс Грейнджер уверена, что хочет помыться прямо сейчас? Она не может подождать?       "Подождать чего? Странно, что Кикимер так настойчиво отговаривает меня от такой простой просьбы", — мысленно удивилась Гермиона такому поведению обычно услужливого домовика, но вслух произнесла другое:       — Кикимер, я чувствую себя неуютно, это заставляет меня нервничать. Мне хотелось бы принять душ именно сейчас. Но, как бы я ни мечтала об этом, я не могу помыться в озере.       Эльф выглядел озадаченным.       — Что мисс Грейнджер имеет в виду? — спросил домовик, словно ее слова сбили его с толку. "Да что это с ним?"       — Вода здесь слишком холодная, хотя весь день сияет солнце. Знаю, это нелогично, но, видимо, Малфой запомнил все именно так.       На лице Кикимера наконец отразилось понимание, и, протянув Гермионе руку, эльф переместил девушку в ванную комнату, с хлопком размещая на стуле чистый домашний костюм и свежее белое полотенце.       — Кикимер вернется за мисс Грейнджер через пятнадцать минут, — сказал домовик, нервно теребя края своей надорванной туники. Дождавшись ее кивка, домовик оставил ее одну.       Гермиона быстро приняла душ, наслаждаясь теплыми струями воды, которые смывали не только фантомную грязь, но и взявшееся из ниоткуда беспокойство. Переодевшись, она собралась уже раньше отведенного времени позвать необычно растерянного сегодня домовика, когда внезапно услышала в отдалении бранящийся голос портрета Вальбурги Блэк на первом этаже. Резкий голос заставил девушку вздрогнуть и выронить из рук белое полотенце.       Девушка бросила быстрый взгляд на дверь, удивляясь внезапному пробуждению портрета. Силясь расслышать слова, Гермиона подошла ближе к двери, дотронувшись до ручки, и прижала ухо к деревянной поверхности. Она простояла так около минуты, но зачарованный потрет бывшей хозяйки дома больше не извергал ругательств. Так ничего и не узнав, Гермиона отошла от двери и протянула руку за упавшим на пол полотенцем.       Кровь?!       Край белого махрового полотенца окрасился красным. Запах металла резко ударил девушке в ноздри. Отпрянув в испуге и вцепившись руками в край ванны, Гермиона быстро пробежалась взглядом по лужице крови на полу, замечая, что та уходит под порожек двери. Её охватил страх. Откуда тут кровь? Малфой ранен? Бэлла наказала его за то, что он не явился в Мэнор? Отец снова наслал на него заклятье? Малфой в беде!       Гермиона оперлась о раковину, уставившись на своё отражение в зеркале. Испуганная, взволнованная, бледная, она чувствовала, что что-то было не так, ее не спроста охватило волнение, когда она была еще в комнате. К тому же, удивляло странное поведение домовика. Гриффиндорка отчаянно пыталась понять, что случилось, но крупиц информации было недостаточно, чтобы создать полноценную картину. Это именно то, чего она всегда так боялась. Непонимание происходящего, потеря контроля.       Девушка бросилась к двери, опуская ручку и выбегая из ванной. "Следуй за белым кроликом", — отчего-то так не вовремя вспомнились ей строки из магловской сказки про Алису в Стране чудес. Алиса последовала за кроликом и попала в пространственно-временную петлю, едва не потеряв голову. Вот только сама Гермиона следовала не за белым кроликом, а за красными следами крови.       Кровь была на полу и в коридоре, соединяющем ванную комнату с лестницей и гостиной. Гермиона, охваченная беспокойством и переживаниями за жизнь Малфоя, быстро побежала вниз по лестнице, размазывая белыми носками еще не высохшую на ступеньках кровь. Вальбурга Блэк что-то увидела, она не спроста кидалась проклятиями из своего рамы в прихожей. Значит, он был внизу.       Гермиона со сбитым дыханием спустилась по лестнице на первый этаж, и, не увидев никого ни в столовой, ни в прихожей, просматриваемой за длинным коридором, собралась уже развернуться и бежать наверх в попытках найти Малфоя, когда взгляд ее зацепился за окровавленную ткань, лежащую на кухонном столе. Девушка сорвалась с места, подбегая к столу, в ужасе сжимая руками изорванный кровавый свитер. Красный свитер.       Она прекрасно помнила владельца этой вещи. Она видела ее на нем множество раз, но, даже увидь она лишь однажды, ее память не позволила бы ей об этом забыть. Красный свитер Джорджа Уизли. Такой же, как и у покойного брата. А, значит, Джордж был здесь. И у него шла кровь, очень много крови. Малфой добрался до него? Он все-таки соврал ей? Они враги?       Мысли девушки метались, как птицы в клетке, ища и не находя выход. Что произошло? Слизеринец нашел Джорджа по следам информации о патронусе и прочитанным в ее голове воспоминаниям и решил сдать пожирателям? Или Джордж внезапно решил искать Гермиону на Гриммо, напоровшись на Малфоя и попав под его заклятье? Где ее друг сейчас? Что с ним сделал Малфой? Или, может быть, это кровь слизеринца, пострадавшего от заклятья внезапно нагрянувшего гостя? Нужно срочно обыскать дом.       Прежде, чем девушка успела обдумать эту мысль и что-то предпринять, она услышала голос Кикимера на втором этаже.       — Мисс Грейнджер! Мисс Грейнджер? — встревоженный голос домовика. Он ищет ее. Девушка слишком долго провозилась. Но эльф должен знать, что произошло. Гермиона быстро спрятала за пазуху свитер Джорджа, поморщившись от осознания, что ее тела касается кровь ее друга, и кинулась наверх, на второй этаж.       — Я здесь, Кикимер, — крикнула она эльфу.       Домовик выбежал ей навстречу, сталкиваясь с ней в коридоре на втором этаже.       — Мисс Грейнджер не должна была покидать ванную, — запричитал он. — Хозяин накажет Кикимера. Кикимер не уследил. Кикимер — плохой эльф.       — Кикимер, всё в порядке. Он не узнает, я не стану говорить. Скажи мне, что здесь произошло? Почему все в крови? Чья это кровь?       — Эльф не может сказать мисс Грейнджер. Хозяин будет зол, хозяин будет очень зол, он велел домовику не выпускать волшебницу. Кикимер не справился. Кикимер должен вернуть мисс в её комнату.       — Я обещаю, обещаю тебе, я вернусь в комнату прямо сейчас, только ответь, что происходит. Малфой дома? Кто-то еще был здесь? Все еще здесь?       — Мисс Грейнджер нарушила правило. Хозяин Малфой сказал, если она еще раз ослушается, то пожалеет. Он жестоко накажет ее. Кикимер не хочет, чтобы молодая мисс снова страдала. Мисс должна вернуться в комнату.       На этом, поставив в точку в ее мысленных терзаниях, Кикимер вцепился в ее руку и переместил гриффиндорку в ее комнату. Гермиона глухо застонала, вцепившись руками в волосы.       — Послушай, Кикимер, если Малфой ранен, ему наверняка нужна помощь. Ты же знаешь, у нас с ним установился мир. Моя палочка не слушается его. Я помогу, перемести меня к нему, и я воспользуюсь палочкой, чтобы залечить его раны. Прошу, Кикимер...       — Помощь мисс Грейнджер не нужна, хозяин Малфой в порядке. Мисс должна просто оставаться в своей комнате и никуда не выходить.       Кикимер исчез, оставив её в одиночестве в комнате.       "Хозяин Малфой в порядке. О, Джордж... Выходит, ты действительно в беде".       Гермиона достала свитер из-за пазухи, рассматривая её и пытаясь понять цепь произошедших событий по крупинкам информации. Ничего не получалось! Гермиона расслабилась, забылась, и вот к чему это привело! Она беспомощно и бессильно терялась в догадках, что произошло, пока ее друг Джордж, возможно, где-то там истекал кровью под действием страшных заклятий ее бывшего врага. Или нынешнего врага?       Девушка уже ничего не понимала. Воздух вокруг неё вибрировал. Она снова оглянулась на водопад. Гермиону замутило, капли, застывшие над озером, теперь казались красными и яркими, словно кровь. У неё что, опять начиналась паническая атака?       Гриффиндорка подбежала к двери в надежде выбежать из своей комнаты, пустившись на поиски друга, но ручка не поддалась. Невозможно, она точно помнила, что Малфой не запирал её дверь, лишь просил не выходить из комнаты, просил доверять ему. Волшебница считала это жестом ответного доверия слизеринца к ней. И она не заметила, чтобы Кикимер запечатывал комнату. Когда ручку успели заколдовать?       Её сердце забилось быстрее, мир вокруг стал рассыпаться, словно обрушивались на пол один за другим кирпичи. Как в её сне про гигантского кальмара. Увидев, как воспоминание Малфоя рассыпается перед её глазами, обнажая грубые очертания их с Джинни комнаты, Гермиона попятилась назад, ударившись спиной о дверь, и медленно сползла по ней вниз. Обхватив себя за плечи, она почувствовала, как её сердце болезненно сжимается от тревоги и воспоминаний, вновь захлестнувших её. Девушку вновь окружили призраки прошлого, угрожая поглотить весь уют и спокойствие, которые она обрела здесь. Джинни Уизли, возвышаясь над Гермионой и с ненавистью глядя на нее, направила палочку на лицо девушки, собираясь произнести убивающее заклятие.       "Нет. Джинни мертва. Ее не может быть здесь!"        — Кикимер! — жалобно позвала гриффиндорка, надеясь, что эльф все же вернется к ней. Но эльф не пришел. — Кикимер, мне страшно. Пожалуйста, вернись!       Снова и снова, на грани истерики, Гермиона звала Кикимера, переходя на отчаянный крик, но домовик так и не появлялся. Она раскачивалась из стороны в сторону, пытаясь утешить себя, пока издевательский хохот Джинни колоколом звенел у нее в голове.       "Нет, только не снова, только не снова. Это не по-настоящему. Этого ничего нет. Джинни здесь нет".       Когда девушке уже казалось, что она вот-вот потеряет контроль над собой, дверь в комнату щелкнула, резко распахнувшись. Гермиона, которая облокачивалась о дверь спиной, пошатнулась, чувствуя, что заваливается назад, когда ее поймали чьи-то руки. Малфой! Он пришел к ней.       Слизеринец казался по-настоящему обеспокоенным. Блондин сразу же опустился на пол, обнял ее за плечи, прижимая к груди, и одной рукой стал гладить по голове.       — Тише, Грейнджер, я здесь. Не бойся, я рядом. Тебе просто что-то привиделось. Все в порядке. Здесь никого нет, только я. Я радом с тобой.       Благодарно уткнувшись в его плечо, прижимаясь к груди слизеринца и забыв про все сомнения о виновности блондина в мучениях Джорджа, Гермиона позволила его успокаивающему голосу проникнуть в ее сознание, заглушая омерзительный хохот желающей убить Гермиону Джинни из ее головы. Спустя пару минут девушка почувствовала, что ее дыхание успокоилось, а образы и звуки из воображения исчезли. Она открыла глаза, вновь увидев перед собой комнату-воспоминание, и выдохнула, чувствуя, как тревога отпускает ее.       Гермиона отстранилась от Малфоя и перевела на него взгляд, и тут же новая волна переживаний охватила ее. Слизеринец прятал левую руку, его ладонь пересекал длинный глубокий шрам, изорванная белая рубашка была окровавлена, и лоскуты ткани висели, словно разодранные когтями зверя. Режущее проклятье? Вид его раненой руки и окровавленной рубашки вызвал у Гермионы бурю смешанных чувств: тревогу за то, что она могла ошибаться в своих догадках насчёт страданий Джорджа, и страх за то, что Малфой, возможно, действительно получил раны в схватке с ее другом-гриффиндорцем, но сам одержал победу, убив ее друга. Но мог ли жестокий убийца, заливший кровью жертвы весь дом, броситься к ней и утешать ее, прогоняя демонов из ее головы? Она должна узнать у него, что произошло.       Гермиона аккуратно приподнялась, принимая сидячее положение, и быстрым жестом незаметно отодвинула за спину окровавленный красный свитер. Кажется, Малфой этого не заметил, внимательно вглядываясь в ее глаза.       — Что случилось? — спросил слизеринец с искренним беспокойством, его голос звучал мягче, чем она ожидала. Гермионе хотелось забыть все то, что она увидела за пределами комнаты, и просто снова уткнуться блондину в плечо, слушая его успокаивающий голос. Ей хотелось ему доверять.       — Не знаю, что произошло. Магия твоего воспоминания вдруг начала рушиться, и я увидела нашу с Джинни комнату и саму Джинни, которая хотела меня убить. Я звала Кикимера снова и снова, но он не появлялся. Я испугалась. Почему Кикимер не пришел?       Малфой глубоко вздохнул, будто расслабляясь, понимая, что ничего по-настоящему страшного не произошло.       — Кажется, это моя вина, — сказал он, его голос был полон усталости. — Кикимер сказал, что ты выходила из комнаты, — укоризненный взгляд в ее сторону. — Я разозлился, что он нарушил моё поручение, не уследив за тобой, и в гневе велел ему не появляться на глаза до вечера. Грейнджер, что тебя за муха сегодня укусила? Неужели так сложно просто оставаться в своей комнате? Я же не требую чего-то нереалистичного.       — Но, Малфой, там всё в крови, что произошло?       — Твоя палочка решила взбунтоваться на режущее заклинание.       — Режущее заклинание?       — Да. Практиковался управлять ею, нарезая хлеб. Твоя палочка ответила мне, оставив парочку болезненных глубоких порезов. Попытался залечить раны заклинанием, но палочка оставила еще несколько порезов в ответ. Залил кровью почти полдома, пока поднимался к себе за лечебными зельями. К слову, ты знала, что палочки всегда отражают характер своих хозяев? Ты действительно настолько кровожадна, Грейнджер, или желание пустить кровь ты испытываешь только ко мне? — пошутил Малфой.       — Нет, я вовсе не... — Гермиона засомневалась в его словах. Он выглядел слишком беззаботным для такой ситуации. Малфой, которого она знала, брюзжал бы и осыпал её палочку проклятиями за произошедшее. К тому же, на его теле сейчас не виднелось ни одного пореза. Залечил порезы, но оставил незажившей ладонь? Что-то не вязалось. — А почему просто не трансгрессировал к себе в комнату?       По его замешательству, Гермиона поняла, что ее вопрос поставил Малфоя в тупик.       — Я... как-то не подумал об этом. Привычка. В благородных семьях трансгрессировать внутри дома считается дурным тоном. Подобное поведение приравняло бы магов-аристократов к домовикам.       Гермиона вновь бросила взгляд на красные разводы, растекавшиеся розами на белой рубашке. Контраст казался ей странным и неестественным. На рубашке разводы, но в прорезях не видно порезов. Слишком мало крови на рубашке для тех порезов, которые должно было оставить режущее заклятие, разрывая рубашку. Особенно с учётом того, что он залил кровью столовую, ванну, гостиную, лестницу, а на рубашке всего несколько кровоподтёков.       Почему-то опять Гермиона вспомнила, что Алиса в Стране Чудес стала свидетельницей того, как садовники перекрашивали белые розы в красный цвет. Сейчас эта мысль ей казалась невозможно уместной, словно и Малфой пытался создать лишь видимость того, что у него шла кровь. Так же, как садовники пытались создать видимость того, что розы в саду королевы были красными. Его история казалась бы складной. Если бы она не нашла до этого свитер Джорджа. Ложь! Он ей врет.       Малфой встал и протянул ей руку, предлагая помочь подняться с пола. Гермиона уставилась на него, силясь придумать оправдание, чтобы не вставать. Она сжала плотную ткань свитера, который нервно сминала в ладони, уведённой за спину. Если она встанет, он увидит окровавленную улику, которую она так старательно пыталась скрыть за своей спиной.       Заметив её замешательство, Малфой внимательно окинул её взглядом, зацепившись за неестественное положение руки.       — Что это там у тебя, Грейнджер? — вдруг сурово спросил он.       Гермиона вся резко сжалась в комок. Она попалась! Малфой резко нагнулся к ней, грубым движением отводя её руку, пресекая попытку сопротивления, и быстро доставая из-за пазухи окровавленную ткань.       — Свитер? — зарычал он. — Где ты его взяла? — Малфой был явно взбешён, его голос стал холодным и угрожающим.       — В залитой кровью столовой, — с вызовом ответила Гермиона, возвращая ему гневный взгляд.       — Вот как. Я же сказал, что порезался заклятием, когда нарезал хлеб. И зачем тебе понадобился мой свитер?       — Твой свитер, Малфой? — с язвительностью выплюнула Гермиона. — С каких пор ты носишь цвета Гриффиндора? Хватит врать мне! Не верю ни единому твоему слову.       Малфой напрягся, ничего не отвечая, под его глазами залегли устрашающие тени. Он замер, возвышаясь, как гильотина, над ее головой. "Голову с плеч!" — услышала вновь цитату из Алисы в своей голове Гермиона, готовясь услышать его приговор. Какое-то время блондин в гневе сжимал губы, словно скальпелем препарируя ее взглядом, а потом вдруг вновь опустился, садясь рядом с ней на пороге у её комнаты и прислоняясь к ней плечом. Гермиона вздрогнула от этого прикосновения, но не отодвинулась, опешив и не понимая, что он делает.       — Ладно, Грейнджер, — выдохнул он, резко выпуская воздух из напряженной грудной клетки. Его голос снова стал спокойным. — Ты меня раскусила. Не было никакого бунта палочки. Свитер не мой, и кровь на нём не моя. Я был кое-чем занят. Тем, что связано с пленниками и спасением их жизней. Но я не могу сказать тебе большего, пока твои мысли и разум под угрозой проникновения. Поэтому я был так зол, что ты нарушила нашу договорённость и вышла из комнаты. Это важнее всего, что я когда-либо говорил тебе. Не знаю, что ты там себе уже напридумывала. Я мог бы просто стереть твою память об этом событии, — внезапно он помрачнел, поднимая здоровую правую ладонь к лицу и устало растирая переносицу.              — Ты обещал мне, — зашипела Гермиона. — Что не станешь трогать мою память.       — Нет, не обещал! — резко ответил Малфой, в раздражении сжимая зубы и в гневе стукнув левой рукой по полу, отчего по его кулаку потекла новая струйка крови, заставив его поморщиться. Его взгляд окатил ее холодом зимней стужи. — Но я не хочу так с тобой поступать, — голос слизеринца смягчился. — Поэтому мне нужно, чтобы ты мне доверяла. Верь мне, Гермиона Грейнджер.       Гермиона задумалась над его словами. Слизеринец выглядел искренним. Кажется, сейчас он не договаривал ей о том, что произошло на самом деле, но, по крайней мере, девушке казалось, что он не врал.       — Посмотри мне в глаза, Малфой, — жёстко потребовала она, всё ещё сомневаясь. — И поклянись, что не врёшь мне сейчас. Без всяких гипнозов и легилименции.       Он поднял голову и встретился с ней глазами. Они сверлили друг друга взглядами не меньше пары минут. Он не стал применять гипноз и не стал проникать в ее мысли. Лишь смотрел на нее, выдерживая ее требовательный взгляд. Эмоции, смешавшиеся в его глазах, вызвали у Гермионы дрожь. Уверенность и страх. Доверие и сомнение. Надежда.       — Я клянусь.       Он сказал правду. В глубине его удивительных серых радужек, в которых сейчас не осталось и следа холода и надменности, полыхал разгорающийся пожар. Гермиона, не выдержав этого взгляда, отвела глаза. Она чувствовала, как кровь приливает к лицу, сердце стучало громче, чем обычно. Она верила ему.       — Грейнджер, — обратился к ней Малфой, доставая палочку и совершая ею характерное движение призывающего заклинания. — У меня кое-что есть для тебя.       Гермиона повернулась к слизеринцу, замечая у него в руке шерстяной сверток. Шарф Гарри! По всей видимости Малфой применил к нему чистящее заклинание — на шарфе больше не было следов пыли и паутины. О нет, только не это. Теперь от контакта шарфа с Гарри ничего не останется, и она больше не сможет почувствовать его запах.       Гермиона потянулась к заветному предмету. Она встревоженно притянула шарф к лицу, вздыхая полной грудью, и сразу уловила тонкий запах пены для бритья. Гарри! Она вспоминала его запах, вспоминала его самого. Когда они покидали дом на Гриммо, другу всего два месяца, как исполнилось семнадцать, и он только-только начал бриться.       Значит, Малфой увидел в ее воспоминаниях, как сильно гриффиндорка хотела забрать этот шарф. Слизеринец почистил его, но не стал убирать запах Гарри, понимая, как это важно для нее. Улыбка озарила лицо Гермионы. Девушка обернула вокруг шеи шарф Гарри, ощущая теплую материю на своей коже, укрывающую ее от тревог.       — Спасибо, Малфой, — прошептала девушка, ее голос дрожал от эмоций.       — Надеюсь, теперь ты перестанешь шастать по дому, Грейнджер.       Прятать благородный поступок за критикой и отрицанием. Как это по-Малфоевски, пытаться казаться хуже, чем есть на самом деле. Скрывать свои чувства и эмоции внутри, не позволяя к ним прикоснуться. Задумавшись об этом, Гермиона перевела взгляд на его руку. Глубокая рана кровоточила, хотя слизеринец и пытался прятать руку, чтобы не привлекать её внимания.       — Почему ты не залечишь порез? — спросила она.       — Закончились заживляющие зелья. Твоя палочка действительно ведет себя своевольно, отказываясь заживлять мои раны. А появляться сейчас в лавке у зельевара может быть небезопасно. Это может привлечь ненужное внимание. Так что, не время пополнять запасы.       — Я могла бы помочь, если бы ты позволил. Меня-то моя палочка послушает, — предложила Гермиона, чувствуя, что это могло бы стать шагом к взаимному доверию. Но Малфой отрицательно покачал головой. Гриффиндорка грустно вздохнула в ответ на его отказ.       Она несмело протянула к блондину руку, прикасаясь к его левой ладони. К её удивлению, слизеринец руку не отнял. Гриффиндорка коснулась его запястья своими пальцами и поразилась, насколько неожиданно плотной была его кожа. Она ожидала, что у Малфоя будут руки холёного аристократа, белоручки, коим она его считала, но на его ладонях кожа была иной, словно блондин не чурался грубой работы.       — Экскуро, Эпискеи, — прошептала Гермиона, касаясь указательным пальцем его ладони. Она видела, как очищаются и медленно затягиваются края раны Малфоя под действием её беспалочковой магии. Гриффиндорка ощущала легкое соприкосновение их плеч, слышала глубокое дыхание слизеринца и чувствовала на себе тяжёлый взгляд. Немыслимо. Невероятно. Ещё недавно волшебница лечила порезы своих друзей, скрываясь с ними по лесам, а сейчас точно так же сидит рядом со своим врагом, их врагом, и залечивает его раны.       — Спасибо, Грейнджер, — проговорил он серьёзно.       — Ты просишь безоговорочно довериться тебе, но сам не готов мне довериться даже в малом. Не думаю, что Волдеморту было бы важно в воспоминании, как грязнокровка залечила раны своему хозяину, с палочкой или без, — сказала девушка с упреком.       — Не говори так! Не говори этих слов, — резко набросился на нее Малфой, серые глаза сверкнули гневом.       — Каких?       — Ты не грязнокровка. И я не твой хозяин, — его голос был полон ярости и боли.       Внезапно Малфой поднес к ее руке зажившую руку, ласково проводя кончиками пальцев по её ладони, словно извиняясь за такой порыв.       — Прости. Я действительно должен больше доверять тебе, Гермиона, — он немного помолчал, а потом продолжил. — Сегодня я сделал кое-что ужасное. То, за что ты непременно осудила бы меня. Но так было нужно. Иначе многие маги и маглы оказались бы в опасности.       — О чём ты говоришь? — спросила гриффиндорка с тревогой.       — Я не могу тебе сказать. Ещё не время.       Гермиона хмыкнула.              — Малфой, думаю, тебе нужно стараться больше, чтобы я могла безоговорочно тебе доверять, — сказала она и голос ее был полон горечи.       "Тебе не придётся стараться, чтобы дать лишний повод тебя ненавидеть". Эти слова отозвались эхом в голове Гермионы. Отголосок фразы, сказанной ею всего несколько дней назад, заставил девушку поёжиться. Теперь она больше не хотела ненавидеть Малфоя. Как всё изменилось между ними за эти дни. Но как велика по-прежнему была пропасть, разделяющая их.       — Будь в своей комнате, — сказал Малфой. — Теперь всё будет в порядке.       Гермиона кивнула.       — Я могу оставить свитер? — спросила она, прежде чем позволить ему уйти. — Он напоминает мне... об одном друге. Я постираю его сама, когда вновь посещу ванную. Мне будет спокойнее, если у меня будет напоминание о ком-то, кто мне дорог.       Малфой явно хотел отказать ей, но что-то в словах Гермионы заставило блондина изменить своё решение.       — Ты можешь оставить его. Но больше никаких вылазок, — ответил слизеринец, его голос был строгим, но в нём звучала нотка понимания.       — Ты вновь запрёшь дверь? — спросила Гермиона, начиная вновь подрагивать от тревоги. — Мне стало страшно, когда я не смогла выбраться, и Кикимер не приходил. Я думала, что со мной снова случится паническая атака.       — Хорошо, Грейнджер, я не стану тебя запирать. Обещаешь мне, что больше не станешь выходить из комнаты, пока я или Кикимер не придём за тобой?       — Обещаю, — уверенно ответила Гермиона.       — Я верю тебе, — сказал блондин, его голос был спокойным и решительным, словно он действительно верил её словам.       Малфой ушёл, спускаясь по лестнице, вероятнее всего, возвращаясь на кухню. Гермиона вернулась в свою комнату, снова усаживаясь на траву и любуясь радугой, играющей в каплях замирающего у озера водопада. Ей снова можно было расслабиться, забыв о необходимости постоянно искать подвох и в любой момент быть начеку. Она не просто доверяла блондину, ей хотелось ему доверять. Это было по-своему приятно. Хоть Малфой и солгал девушке, но, по-видимому, он действительно защищал от угрозы других беззащитных людей. Однажды, когда у них появится мыслеслив, он расскажет ей все.       Внутри и снаружи всё снова было в порядке.

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰