After the Silence Explodes / За взрывом тишины

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰

             Гермиона сидела в ванной под больно хлеставшими ее спину струями воды, обняв колени, и беззвучно рыдала. Её горячие слёзы смешивались с холодными каплями, стекавшими по щекам. Змеиные головы, украшавшие вентили и заменявшие краны в ванне, безжалостно потешались над гриффиндоркой, и девушке казалось, что это змеи жалят её, заставляя вздрагивать и еще крепче в защитном жесте стискивать переплетенные, покрасневшие пальцы.       Холодный душ охлаждал тело, но разум горел от воспоминаний и переживаний. Гермиона винила себя за слабость, за то, что в нужный момент не нашла в себе силы убить слизеринца. В тот самый миг, как Малфой вырубился, перестав крючиться и изгибаться, как пламя в костре, и впал в глубокий избавительный сон, Гермиона почувствовала отвращение к себе. Она в тут же секунду осознала, что ошиблась, приняла неверное решение, которое теперь будет стоить ей собственной жизни.       Она должна была довести дело до конца! К смердящим соплохвостам все ее рассуждения о милосердии и благородстве! Гарри был милосердным, и где он теперь? Стал героем гнусных, развязных шуточек Пожирателей Смерти! Подпирает костями руины некогда могущественного и неприступного Хогвартса, защита которого пала по одному щелчку пальцев Волдеморта! Чего он добился своим благородством, играя по правилам в решающей магической дуэли, на кону в которой стояли судьбы и жизни во всей Англии?       Увидев обмякшее тело Малфоя и его изможденное лицо, Гермиона вовсе не почувствовала сострадания. Она почувствовала, как время, словно песок, утекает у нее сквозь пальцы. Судьба дала ей второй шанс! Нужно действовать, пока не вернулся Кикимер! Покончить с ним и убираться отсюда подобру-поздорову. Но прежде, чем девушка успела что-то предпринять, в комнате возник домовик с охапкой зелий. Быстрый взгляд на занесенную руку, и из руки Гермионы вылетела ее волшебная палочка. Конец! Ее будущее предрешено.       Обуреваемая отчаянной яростью, девушка бросилась к кровати Малфоя в последней попытке исправить свой провал. Но только отпружинила, утыкаясь в мгновенно возведенный Кикимером магический барьер. Гермиона завыла, и в безысходности повалилась на пол, барабаня кулаками по полу. Идиотка! Тупая овца! Единственный раз в жизни ей повезло, судьба дала ей шанс, предложив решение на блюдечке, и даже тогда она умудрилась все похерить.       Кикимер оставил бутылочки на прикроватной тумбе и потянулся к руке девушки, собираясь перенести обратно в комнату заточения. Гриффиндорка резко одернула руку и отвернулась, досадуя на безучастность эльфа к ее судьбе. Ведь он обещал ей помогать! А вместо этого снова запирает в клетке, оставляя ожидать, когда вновь приоткроют полог, чтобы послушать, как она "запоет" под очередным Круциатусом.       Опустошенно и обреченно злясь, прогоняя видение о замолкшей птице, безвольно упавшей с жерди, Гермиона с трудом нашла в себе силы обратиться к эльфу, прося лишь об одном:       — Только не в комнату, Кикимер. Только не сейчас!       Взглянув на нее как-то затравленно и тяжело вздохнув, домовик произнес:              — Хозяин Драко поручил Кикимеру проследить, чтобы мисс Грейнджер приняла душ. Кикимер так и не выполнил приказ. Эльф может перенести волшебницу в ванную сейчас.       Гриффиндорка обессиленно кивнула. Быстрое перемещение, и домовик оставил девушку одну в ванной. Гермиона тут же бросилась к двери в надежде, что та не заперта, но дверная ручка не сдвинулась с места от ее нажима. Девушке удалось лишь отложить неизбежное. Чувствуя ногами холод изысканной черной плитки, Гермиона поняла, что ее последняя надежда спасти хоть кого-то умерла.

⊱༺༻❀✿❀༺༻⊰

      Проведя в душе не меньше пары часов, безжалостно драя кожу, стирая фантомные следы закоревшей грязи и отмывая невидимую кровь, Гермиона почувствовала, что усталость накрывает ее, и она больше не может бороться со сном. Девушка вышла из ванной, натыкаясь взглядом на сложенное на стуле полотенце и чистый комплект одежды. Одеваясь медленно, как перед плахой, она морщилась, задевая ткань распухшими, чувствительными подушечками пальцев.       Кикимер не заставил себя долго ждать. Он появился посреди ванной и протянул ей руку. Смирившись с судьбой, Гермиона вложила свою в его ладонь, и снова оказалась в их комнате с Джинни. В ее комнате. Больше здесь нет никакой Джинни.       К большому удивлению гриффиндорки, эльф сказал ей, что она может выходить из комнаты и посещать ванную, когда необходимо, но в другие части дома ей нельзя. На её вопрос, почему Кикимер оставил её тогда с Малфоем наедине, зная, как сильно она ненавидит слизеринца, домовик ответил, что верил, что мисс Гермиона Грейнджер не станет его убивать. Не после того, как видела смерть друзей. На это Гермиона лишь хмыкнула, несогласная со словами наивного эльфа, не понимавшего, что на самом деле творилось у нее в душе.       Оказавшись в своей комнате, Гермиона провела там еще сутки в одиночестве, злясь на себя и не желая сталкиваться с Малфоем. Она проспала всего пару часов, прежде чем ее вновь объяли кошмары. Кикимер оставлял для нее еду, видимо, не решаясь самому показаться на глаза. Дверь была не заперта, и девушка позволяла себе лишь изредка посещать ванную.       Крики больше не повторялись, но к ней никто не приходил. Порой, возвращаясь из ванной, она останавливалась на лестнице, вслушиваясь в тишину, но слыша лишь поскрипывание старых половиц и завывания ветра в прогнивших ставнях. Гриффиндорка гадала, как скоро Малфой окрепнет достаточно, чтобы нанести ей прощальный визит. Но время шло, и ничего по-прежнему не происходило.              Спустя три дня самоизоляция доконала её. Гермиона решила спуститься в прихожую, вопреки запрету покидать комнату, чтобы забрать шарф Гарри. Она спускалась по лестнице, мягко ступая босыми ногами, стараясь не скрипеть и задержав дыхание. Вокруг была тишина, никто не реагировал на ее уход.       Спустившись на первый этаж, гриффиндорка уже собиралась свернуть в коридор, ведущий в прихожую, как вдруг почувствовала сильный порыв холодного ветра из окна. Оглянувшись на кухню, она увидела у открытого окна Малфоя, вполоборота к ней. Он был бледным и изнуренным, глаза были закрыты, он стоял, наклонившись и уперевшись руками в подоконник. Ворот его рубашки был широко расстёгнут, как будто ему не хватало воздуха. Гермиона замерла в страхе, пытаясь дышать еще тише и нервно разглядывая его. Малфой, дернувшись, повернул голову и исподлобья взглянул на неё.       — Чего выперлась, Грейнджер? — его медленный голос был привычно манерным и надменным. Впрочем, он не сдвинулся с места, не кинулся к пленнице и не бросил в неё очередное непростительное.       Она промолчала. В душе девушки кипели гнев на себя и презрение и ненависть к Малфою. Слизеринец продолжал стоять, вопросительно глядя на нее, как змея, затаившись и выжидая лучший момент для нападения. Сбитая с толку, девушка уже собиралась было сорваться с места и броситься наверх, в свою комнату, не провоцируя его наказать ее за неповиновение приказу оставаться в комнате. Но любопытство и надежда вызнать, насколько он слаб, чтобы использовать это в нужный момент для попытки побега, пересилили страх попасть под заклятье.       — Что с тобой? — холодно спросила Гермиона.       Острый прищуренный взгляд и изогнутый в излюбленной ироничной манере один кончик губ. Малфой молчал. Гермиона прожигала его взглядом, стараясь найти в лице слизеринца ответ на свой вопрос, и, отчаявшись, уже почти решила развернуться и быстро вернуться в комнату, когда внезапно раздался его голос:       — Проклятие пылающей крови, — не торопясь произнес ее мучитель. — Люциус был не в восторге от того, как именно я воспользовался кровной защитой рода. И для кого.       Гермиона глупо моргнула, думая что слизеринец просто издевается над ней, но в тоне его голоса не было язвительности, и лицо не выражало издевки. Девушка нахмурилась и непонимающе спросила:       — Твой отец сделал это с тобой? Я думала, он делает всё возможное, чтобы уберечь тебя от проблем.       Малфой саркастично фыркнул, вероятно, имея на этот счет иное мнение, и отвернулся. Не видя открытой агрессии в её сторону, Гермиона снова набрала воздуха в легкие и осторожно задала вопрос:       — Но как он узнал, что ты использовал родовую магию?       Блондин посмотрел на неё, как на идиотку, и едко ответил:       — Было бы глупо, не знай глава рода о таких вещах.       Девушка немного помолчала, гадая, почему он просто стоит и ведет с ней светскую беседу, вместо того, чтобы начать приводить в исполнение ее приговор. Она замерла, гипнотизируя его фигуру, готовая в любой момент сорваться и бежать.       — Всё? Проклятие прошло? — решаясь опять испытать его терпение, спросила она.       — Вены всё ещё горят, как непотухшие угли. Но да, кровь уже не пылает, как раньше.       Молчание. Гриффиндорка не знала, что ещё сказать или о чём спросить, боясь спугнуть это затишье и спровоцировать его. Она развернулась и тихо поднялась на несколько ступеней вверх по скрипучей лестнице, молясь, чтобы Малфой отпустил её, когда слизеринец остановил ее внезапным вопросом:       — Почему ты не сделала этого, Грейнджер? Почему не заавадила меня и не смылась отсюда, когда была такая удачная возможность?       Его напоминание о ее фиаско вновь подняло в Гермионе волну негодования и ненависти к нему:       — Моча в голову стукнула, Малфой, — прошипела она. — Ты видно забыл поручить своему послушному эльфу сводить меня за ручку в туалет.       Он хмыкнул, вновь приподняв один уголок губ.       — Выходит, будь у тебя такая возможность снова, ты бы сделала это? — требовательно спросил он.       — Не дрогнув ни секунды, — запальчиво выплюнула Гермиона.       Малфой оторвался от подоконника и медленно пошёл к ней, словно хищник, загоняющий жертву. Девушка вздрогнула, боясь, что она все же превысила лимит его терпения и он собрался причинить ей боль, отомстив за её слова. "Не успею... Я не успею убежать!".       Блондин вальяжно поднялся по ступенькам и остановился на одну ниже нее, их лица оказались друг напротив друга. Гермиона в испуге судорожно вздохнула и опустила глаза, уставившись на его чёрные пуговицы с украшенной вензелями буквой "М" на каждой из них.       Малфой протянул Гермионе ее палочку и прошептал:       — Я даю тебе такую возможность.       Не медля ни секунды, она выхватила у него из рук палочку и резко уперла её кончик прямо в его кадык. Малфой молчал, не отстраняясь и не предпринимая никаких действий, чтобы отобрать палочку. Это придало ей ещё больше уверенности. Она разомкнула губы, чтобы произнести убивающее заклинание, но воздух застрял у неё в горле, не давая связкам расслабиться и произнести хоть слово. Всё, что девушка могла сделать, это мелко и прерывисто выдыхать, пялясь в горло врага и пытаясь воскресить в памяти лица своих мёртвых друзей. Но вместо этого видела только бьющуюся жилку у него на шее.              Внезапно блондин оглушил её громким, искренним смехом, прерывая её транс.       — Грейнджер, долгая же у тебя секунда. Если все в вашем сборище идеалистов такие слабаки, Поттер изначально был обречён.       Гермиона вспыхнула и вскинула взгляд ему в глаза. Он продолжал смеяться, потешаясь над смертями её друзей и её нерешительностью. Она взяла себя в руки и быстро выкрикнула:       — Авада Кедавра!!!       Кончик волшебной палочки зажёгся зелёной вспышкой и тут же погас. Вопреки ожиданиям Гермионы, ничего не произошло. Малфой быстрым жестом отнял у неё палочку. Девушка удивлённо смотрела на шею слизеринца, не веря, что он по-прежнему жив.       — Браво, Грейнджер, — тихо и безучастно сказал Малфой. — Тебе стоит стараться лучше, если однажды ты действительно захочешь меня прикончить.       Гермиона разочарованно опустила глаза. Гриффиндорка поняла, что он имел в виду. Чтобы заклинание сработало, нужно было желать этого всем сердцем. Малфой был прав — она действительно была слабачкой.       Блондин отошёл обратно к окну и глубоко вдохнул, развернувшись спиной и будучи уверенным, что от неё не стоит ждать никакой угрозы. "Делаешь вид, что опять не можешь дышать рядом с грязнокровкой. До чего ты циничен, Малфой!". Он снова унизил её, показал своё превосходство и контроль над её судьбой.       — Поверь, Малфой, тебе не придётся стараться, чтобы дать лишний повод тебя ненавидеть.       — Ненависть — это хорошо, — спокойно ответил он, не поворачиваясь к ней, будто действительно одобряя её слова. — Так тебе будет легче выжить. На войне нет места душевным метаниям. Никто не даст тебе второго шанса.       "Выжить? О чём он?"       — Что ты имеешь в виду? С каких это пор тебя беспокоит моя жизнь?       — Возможно, ты забыла, но Темный Лорд назначил для тебя работу, — напомнил Малфой. — Ты будешь примером для прочих нечистокровных и предателей рода, обучая их новым правилам жизни. И, если планируешь выжить, ты будешь послушно выполнять все указания, не смея воспротивиться или возразить. — "Кажется, они уже успели тщательно распланировать мое будущее. Чертовы психопаты! Как же я их ненавижу!". Ее мысли прервал голос Малфоя, продолжившего раскрывать для нее перспективы ее растраченной жизни. — Ты будешь делать, что тебе скажут, говорить, что тебе скажут, убеждать в том, в чём тебе поручат убеждать. Ты будешь внушать остальным то, чего от тебя ожидает Темный Лорд.       — Обрекая их на рабство? — язвительно спросила Гермиона.       — Обучая их выживать, — жестко ответил он, развернувшись к ней лицом.       Неожиданный ответ Малфоя вызвал у неё непонимание. "Это что, шутка такая?".       — О, не смотри на меня так, Грейнджер. Неужели ты сама этого не понимаешь? На что же ты рассчитывала? Что ты будешь сражаться? — Вообще-то именно это и было у нее в планах. — Будешь брыкаться, кричать, всем своим видом выражая непокорность? Позволять им изводить тебя Круцио, разыгрывая роль жертвы и надеясь, что где-нибудь, когда-нибудь, когда в твоем обезумевшем от пыток мозгу еще не умрет последняя нервная клетка, возникнет сопротивление, и люди, преисполнившись сопереживанием и равняясь на свою вдохновительницу, восстанут против режима? — Его голос, привычно язвительный, постепенно начинал распаляться. — Ты что же, романов перечитала, Грейнджер, и вообразила себя героем? Идолом в модном супергеройском костюме и с горящими крыльями за спиной, которая прокричит "Мы боремся! Пламя разгорается!", и все тут же ринутся отвоёвывать свою свободу, сражаясь за свои идеалы? — Его голос почти сорвался на крик, но следующие слова он произнёс тихо, как-то разочарованно. — Если так, то ты непроходимо глупа, Грейнджер! Всё, чего ты добьёшься, так это обречёшь тысячи людей на смерть. А те, кто останется в живых, позавидуют мёртвым.       Гермиона уставилась на него, широко раскрыв глаза и в удивлении открыв рот. В его серых глазах пылало пламя, и грудь широко вздымалась, выдавая сдерживаемую ярость.       — Какое тебе дело, Малфой? — уколола она.       — Какое мне дело, Грейнджер? Такое, что я устал. Я устал быть марионеткой Темного Лорда. Мне плевать на его нацистские планы по выведению новой породы послушных псов и истреблению тех, кто не подходит под его взгляды об идеале. Мне плевать на этого полукровку, не сумевшего залечить свои детские травмы, заигравшегося в войнушку с живыми людьми. — Он устало прикрыл глаза. — Я просто хочу, чтобы всё это закончилось! Я хочу закончить эту войну! И мне плевать, сколько раз мне придется послать в тебя "Круцио", чтобы добиться твоего послушания. Так что, продолжай меня ненавидеть.       Гермиона стояла перед ним, пылко дыша, ощущая, как в её душе разгорается новый огонь. Она смотрела на него, пытаясь понять, что на самом деле скрывается за этими словами.       — Если ты действительно хочешь, чтобы я тебя ненавидела, то тебе придется стараться лучше, — тихо произнесла она, повторяя его слова. — Только что ты отнял у меня один повод.       Их горящие взгляды пересеклись, и в этой тишине Гермиона почувствовала, что еще не все кончено. У нее еще есть последняя надежда.

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰