After the Silence Explodes / За взрывом тишины

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰

      С каждым пробуждением Гермиона кричала, срывала с себя одеяло и брыкалась, пытаясь вырваться из рук домового эльфа и расцарапать себе лицо, отбиваясь от призрачных видений. Но Кикимер что-то быстро вливал ей в рот из флакончика, — её тело, ослабленное и измученное, с трудом принимало зелье, и, все же, с каждым глотком она ощущала, как боль постепенно отступает. Девушка падала обратно на подушки, дыхание успокаивалось, руки обессиленно опускались вниз, и Гермиона чувствовала облегчение и недолгое забытье, а потом опять проваливалась в кошмары.       Так было и в этот раз, но, едва девушка проглотила последние капли густого зелья и опустила голову на подушку, она поняла, что что-то изменилось и ее больше не клонит в сон. Тело девушки больше не ныло от ушибов и ран, и Гермиона могла дышать свободнее. Боль, что преследовала её все эти дни, почти исчезла.       Прежде склонявшийся над ней Кикимер отступил на шаг, отворачивая от Гермионы лицо, и казался погружённым в свои мысли. Голос его был тихим и меланхоличным, когда он заговорил:       — Мисс Грейнджер провела в беспамятстве три дня. Но Кикимер выполнил поручение хозяина хорошо. Теперь она должна чувствовать себя гораздо лучше.       Слова эльфа звучали словно издалека. Гриффиндорка, всё ещё ощущая лёгкую путаницу в голове, попыталась сосредоточиться на его голосе, и ей все же удалось уловить смысл сказанного. "Кикимер сделал всё необходимое, чтобы выполнить приказ Малфоя. Мне не стоит обманываться напрасными надеждами на то, что он сделал это из чувства сострадания и заботы".       Гермиона смотрела на домового эльфа, испытывая странное смешение благодарности и печали.       — Спасибо, Кикимер, — произнесла девушка, её голос был хриплым, но она постаралась вложить в него свою искреннюю признательность.       Услышав это, эльф слегка вздрогнул, не переменив позы, но в выражении его лица Гермионе почудилась подавленность.       — Мисс Грейнджер, — тихо обратился к ней вновь эльф. — Хозяин Драко считает, что Кикимер ненавидит молодую мисс и относится к ней, как раньше. До того как бывший хозяин Поттер подарил ему крестраж. Но Кикимер помнит, что мисс Грейнджер всегда была добра к нему. Ему горестно знать, что ей пришлось перенести. Кикимер слышал, что мисс говорила в бреду, — он немного помолчал. — И сильно скорбит о смерти хозяина Поттера. Ему очень жаль.       Гермиона тяжело выдохнула, только сейчас заметив, что задержала дыхание. Слова домового эльфа разбередили все еще не зажившие душевные раны, и она сжала до боли кулаки, пытаясь успокоиться. Понимая, что эти раны зелья и магия залечить не в силах. Глаза Гермионы наполнились слезами.       — Мне тоже очень жаль, — прошептала он.       Гермиона молча переваривала услышанное, испытывая благодарность после событий последних дней и увиденных кошмаров, что был хоть кто-то, кто отнесся к ней с добротой. После минутной тишины, девушка все же решилась его спросить:       — Кикимер, что с тобой стало?       Домовой эльф немного помолчал в нерешительности, не зная, доверять ли девушке свой рассказ. А затем, все же решившись, аккуратно приспустил с груди рваную тунику и повернулся к ней лицом. Глазам Гермионы предстали замеченный ранее белый невидящий глаз, многочисленные рваные шрамы и вырезанная на теле надпись, уходящая к животу, провозглашающая "Убийца". Гриффиндорка вскинула на эльфа взгляд, в ужасе приоткрыв рот.       — Мисс Белла сказала, что это будет напоминанием, — пояснил Кикимер в ответ на ее растерянный взгляд. — О предательстве Блэков. О том, что привёл хозяина Регулуса к крестражу Волдеморта, тем самым обрекая его на смерть. О том, что вновь предал Блэков, связавшись с Гарри Поттером, и, как следствие, он мёртв. О том, что возглавил сопротивление домовых эльфов в битве за Хогвартс. По вине Кикимера многие теперь мертвы. Это заслуженное возмездие.       — Выходит, клеймила тебя, как и меня. Как безвольное животное. Чёртова психопатка, — прошипела Гермиона и в гневе вскочила с постели, но не устояла на ногах и присела на край кровати.       Они помолчали, и Гермиона снова задала вопрос:       — Как ты оказался здесь?       — Мастер Драко вернул сюда Кикимера. Он отыскал эльфа в подвалах Хогвартса за два дня до появления мисс Грейнджер и помог сбежать, трансгрессируя с ним сюда. Это было в тот день, когда хозяину позволили выйти из камеры. Кикимер с благодарностью и готовностью согласился служить молодому лорду, продолжателю достойного рода Блэков. Кикимер сам попросил его об этом.       Гермиона нахмурилась, не согласившись со словами о благородности и достоинствах Блэков в целом и их наследника Драко Малфоя в частности, но Кикимер истолковал её эмоции иначе.       — Кикимер просит добрую мисс Грейнджер не корить несчастного старого эльфа и не считать его предателем хозяина Поттера. Эльф был признателен и верно служил хозяину Гарри, пока тот был жив. Но теперь...Мисс Грейнджер ведь хорошо знала Добби, она должна понять. Некоторым домовым эльфам свобода просто не нужна. Им нужно, просто необходимо служить волшебникам. Несмотря на поступок миссис Беллы, ни молодой хозяин Драко, ни миссис Цисси никогда не были жестоки к Кикимеру, а ему всего лишь хотелось заботиться о них в ответ. Именно мисс Грейнджер поняла когда-то первой — у домовых эльфов тоже есть чувства. Молодая мисс должна понять бедного Кикимера.       Взгляд Гермионы смягчился, и она медленно произнесла, тщательно обдумывая свои слова:       — Что ты. Я вовсе не виню тебя. Эта война всех нас сломала. И у каждого из нас есть нужда, та причина, ради которой мы ещё живём. И ты имеешь право на свою.       Кикимер прижал руки к лицу, его усталый старческий взгляд одного уцелевшего глаза выражал благодарность и сожаление.       — Никто не должен знать, что Кикимер здесь. Это подставит хозяина Драко под удар. Мисс Грейнджер должна обещать Кикимеру.       Гермиона промолчала, не ответив на эту реплику. Она всё ещё не решила, насколько такое развитие событий помогло бы в её ситуации, а потому не хотела давать напрасных обещаний. Но подставлять бедного эльфа она не желала.       — Кикимер, я не сделаю того, что причинит тебе вред. Но я не могу обещать того же по отношению к твоему хозяину.       — Мисс Гермиона не ладит с хозяином Драко, — озвучил очевидное эльф. — Кикимер считает, что мисс Гермионе не стоит давать понять молодому хозяину, что эльф добр к ней. Это будет для всеобщего блага. Кикимер обещает, что будет помогать.       Гермиона кивнула. Она решила кое-что узнать у домового эльфа, но побоялась, что на комнату наложены подслушивающие чары.       — Нас могут услышать?       — Хозяина Драко нет в доме, — отрицательно помотал головой Кикимер. — Он не возвращался после того, как привёл мисс Грейнджер.       Странно. Прошло уже трое суток. Он ведь собирался вернуться сразу, как проведет Забини. Почему изменились планы?       Пока Гермиона обдумывала это, Кикимер материализовал из воздуха и подал ей странного вида разваристое блюдо на небольшой тарелке и столовые приборы, и девушка стала есть, хотя сильного аппетита у неё не было. Она не хотела обидеть старого эльфа и понимала, что поесть нужно все равно, если она не собирается закончить свою жизнь в ближайшее время. А у нее еще были обязательства. С трудом проглатывая пищу, отвыкнув от этого процесса, девушка все же чувствовала, как силы постепенно возвращаются к ней.       — Как Малфой узнал об этом месте? Почему дом в том же виде, в каком мы оставили его? Ведь Яксли видел это убежище.       — Никто из Пожирателей никогда не бывал здесь после ухода мисс Грейнджер и ее друзей. Что же до хозяина Драко, то он всегда знал об этом месте, он бывал здесь с миссис Цисси в юности, когда хозяин Сириус ещё был заточён в Азкабане. Леди Малфой рассказывала ему о доме и показывала фамильный герб рода в хозяйской спальне. После он долго не появлялся. До этого марта.       Марта? Почему именно этого марта, что произошло в марте? Ах, да, именно в марте они с друзьями были в плену в Малфой Мэноре и сбежали оттуда. Но почему Малфой побывал здесь в марте? К тому же, выходит, он уже видел их вещи, оставленные в доме и, возможно, даже шарф Гарри, но почему он ничего не тронул здесь?       — Когда мы пришли, ты сказал, что Малфой приходил за книгами, — припомнила Гермиона, вновь обращаясь к Кикимеру. — Так было и в тот раз?       — Нет, мисс Грейнджер. В тот раз хозяин Драко выглядел так, словно преследовал кого-то. Он обошёл весь дом, перерыл все комнаты, как будто кого-то или что-то искал. Кикимер не спрашивал, он не появлялся лорду на глаза, ведь в тот момент был жив хозяин Гарри, и Кикимер мог навредить ему. Кикимер был благодарен хозяину Гарри и его друзьям, он не хотел навредить и предпочёл не вмешиваться. Хозяин Драко провёл здесь несколько часов, изучая бумаги, и о чём-то глубоко задумавшись. А после Кикимер больше не видел его здесь, пока новый хозяин не вызволил его из плена.       Выходит, Малфой, возможно, гнался за ними? Но зачем? Поймать и вернуть в лапы Волдеморта?       — Кикимер сначала хотел сказать хозяину Гарри, но после решил, что это не важно, поскольку лорд Драко, в отличие от мерзкого Наземникуса Флетчера, ничего тогда не взял и просто ушел, а на Гриммо из Ордена больше никто не появлялся.       И все же, что привело его сюда? Что именно он искал? Она должна выведать это у него позже. Хотя так ли это важно, у неё есть проблемы посерьёзнее. Не все ли равно ей, зачем он был здесь в марте, если он решит уже завтра прервать ее жизнь. Кстати, о спасении жизни...       — Кикимер, ты ведь хорошо знаешь этот дом. Он защищен всеми возможными заклинаниями, коими не может похвастаться никакое строение в Англии, кроме Хогвартса и банка Гринготтс. Но, все же, ты служил этому дому много лет, и, наверняка, много повидал. Скажи, есть ли способ отсюда сбежать?       Кикимер хотел что-то ответить, но осёкся, остановив сам себя. И произнёс довольно отвлечённо:       — Хозяин Драко сказал, мисс Гермиона не может покинуть этот дом.       — Кикииимер... Ты ведь... что-то другое хотел сказать?       — Мисс Гермиона должна простить Кикимера. Он хорошо относится к ней и не станет причинять вред по своей воле. Но эльф служит хозяину Драко, и должен выполнять его приказы.       — Послушай же, мне нужно бежать отсюда! — вспылила гриффиндорка. "Как эльф не понимает, с каким чудовищем связался? Он обрекает ее на страшную судьбу..."       — Мисс Гермионе не нужно сбегать отсюда. На Гриммо мисс Гермионе наиболее безопасно.       — Кикимер! — взмолилась она.       — Хозяин Драко сказал, мисс Гермиона не может покинуть этот дом, — прижав уши и закрыв глаза, упрямо повторил эльф.       — Пожалуйста, он же убьёт меня... Или замучает пытками до смерти. Ты ведь сам сказал, что добр ко мне, пожалуйста, помоги мне сбежать.       — Кикимер не знает, бедный Кикимер запутался...Он плохой, плохой эльф... Он должен наказать себя... Он виноват. Мисс Грейнджер считает, Кикимер убьёт мисс Грейнджер... Кикимер убийца, убийца... — эльф заметался по комнате, стучась головой о предметы, и хватался худощавыми ручками за уши, словно пытался их оторвать.       Вид несчастного, пережившего страшное эльфа, все равно тепло принявшего ее и заботившегося о ней несколько дней, внезапно отрезвил Гермиону, охлаждая пыл. Несмотря на досаду и разочарование, что ничего не получалось, девушка поспешила успокоить его.       — Кикимер, всё в порядке. Прости! — Она легонько коснулась его плеча в успокаивающем жесте, но быстро одернула руку, вспомнив, как то же самое недавно пытался сделать Забини. — Всё хорошо. Ты не виноват. Это не делает тебя моим убийцей...       Кикимер немного успокоился, но всё равно жалостливо смотрел на свою грудь, и выглядел несчастным. Внезапно он дернулся, будто что-то почувствовал, и посмотрел на дверь комнаты.       — Кикимеру нужно идти, — сказал эльф, пряча глаза. — Хозяин Драко вернулся.       Негромкий короткий хлопок, и Гермиона осталась одна.

⊱༺༻❀✿❀༺༻⊰

      Гермиона настойчиво нарезала круги по комнате, отчаянно пытаясь найти из нее выход, вновь и вновь совершая забег от двери до окна. Дверь была крепко заперта и не поддавалась в ответ на ее пинки и удары. Окно, через которое она задумала перелезть, вибрировало от наложенной на него магии. Каждый раз, когда рука девушки тянулась к оконной ручке, она встречала невидимый барьер, который мешал ей дотронуться до нее. Гриффиндорка могла лишь уныло созерцать, как за окном медленно сгущались вечерние сумерки, и комната наполнялась затухающим светом уходящего дня. День умирал, придавая всему вокруг зловещий алый оттенок.       Девушка огляделась, изучая находящиеся в комнате вещи, которые казались ей призраками прошлого. Кровать Джинни стояла нетронутой, уголок покрывала был немного отогнут вбок, как всегда оставляла его именно она. Мысли о неизвестной судьбе лучшей подруги угнетали её. В последний раз она видела Джинни без сознания, неестественно бледную, что так контрастировало с яркостью разметавшихся рыжих волос, а над ней и её братом Джорджем, оглушенным заклятием, возвышался, зловеще ухмыляясь, Август Руквуд.       В воображении Гермионы рисовались ужасные картины: истерзанное тело подруги, её лицо, искажённое болью и отчаянием. Её сердце сжималось, когда она думала о том, через какие ужасы могла пройти Джинни. И Джордж, их весёлый и отважный друг, тоже пропал в неизвестности. В памяти всплывали их с братом шутки, смех, который всегда поднимал настроение, даря светлые моменты даже самому темному дню. Теперь же этот смех мог быть погребён под грудами руин и боли. Как был погребен теперь и брат-блинец Фред.       Гермиона заглушила в себе скорбь о семье Уизли, стараясь держать себя в руках. Разговор с Кикимером и его теплота немного успокоили её. Истерика, казалось, улеглась, и теперь Гермиона могла думать более рационально. Гриффиндорка снова вернулась к своему плану — попытаться стать союзницей Малфоя, чтобы в дальнейшем через него пробиться к сопротивлению. Девушка заполучит его доверие и сможет использовать это в собственных целях, чтобы добраться до пленников во всеоружии.       Мысли о Малфое вызвали короткую вспышку воспоминаний о его лице и глазах, когда он неожиданно успокоил её в коридоре, применив внушение. Гермиона пыталась найти причины такого поведения, но ничего не могла понять. В его поступках не было никакой логики, только хаос и противоречия. Драко Малфой был её мучителем, но в тот момент он сам освободил гриффиндорку от ее собственных демонов, и его действия казались ей неожиданными и необъяснимыми.       Гермиона размышляла о том, сможет ли она выйти из комнаты, как скоро вернётся Кикимер и что Малфой уготовил для нее дальше. Она заметила на себе пижамный костюм, который, вероятно, трансфигурировал Кикимер из её старой, порванной и окровавленной одежды. Но это была, по факту, всё та же одежда, только изменённая. Ей хотелось помыться, смыть с себя воспоминания о темнице и пытках, очистить тело и душу от накопившейся грязи. Но девушка боялась звать Кикимера, опасаясь, что Малфой заметит ее неожиданно теплые взаимоотношения с домовым эльфом.       Гриффиндорка провела время в размышлениях до ночи, просчитывая варианты дальнейших событий и силясь найти ответы на бесчисленные вопросы. В конце концов, усталость взяла над ней верх, и девушка задремала, погружаясь в очередные кошмары. Все то, что она всеми силами пыталась заткнуть, заглушить в себе днем, ночью вновь утекало из ее подсознания в сны.              Закрыв глаза, Гермиона бесчисленное количество раз видела смерть членов семьи Уизли. Раз за разом Август Руквуд убивал зеленой вспышкой Артура, Молли, Перси, Фреда и Рона. Он просто вырезал один за другим членов этой семьи. В её горьком, невыносимом сне ярко всплывали воспоминания: лицо Рона, странно искажённое от решимости и страха, его крик, когда он бросался на помощь сестре. Его глаза, что встретились с глазами Гермионы в последнюю секунду перед тем, как его поразил смертоносный луч. В его взгляде она прочитала прощание и покорность неизбежности, настигшей его в следующий момент. Прощание, которое останется с девушкой навсегда.       Гермиона снова кричала в своем сне, видя, как Рон падал на землю, ударяясь головой. Проступившая кровь струилась по полу, смешиваясь с кровью его родных. Крик был настолько пронзительным, что разорвал её сон на части.       Проснувшись, она испугалась, её дыхание сорвалось, а сердце мчалось галопом. Гермиона в страхе оглядывалась по сторонам, ей казалось, что кошмар продолжается. Но, когда ее глаза немного привыкли и выискали очертания мебели в темноте, девушка вспомнила, что находится в доме на Гриммо. Это осознание немного успокоило её. Но в этот момент крик повторился, и, придя в себя окончательно, гриффиндорка поняла, что он исходит не от нее, — голос принадлежит Малфою и доносится откуда-то сверху.       Она пыталась понять, что происходит, разум девушки спешно искал объяснения. Может быть, на дом напали, и Пожиратели, решившие отомстить Малфою за помощь Гарри с палочкой, пытают Малфоя? А вдруг это отряд сопротивления, узнав о местонахождении Гермионы, прибыл её спасти? Девушку охватила нервная дрожь, смешанные эмоции переполняли её — оживление от возможного вызволения, страх перед тем, что это могут быть Пожиратели, пришедшие свести счёты с Малфоем, и боязнь, что она, возможно, останется замурованной в этом доме навсегда.              Гермиона металась по комнате, словно дикий зверь, пытаясь найти выход: снова дергая ручку двери и стуча рукой по магической преграде у окна. Как вдруг, в комнате появился Кикимер. Его вид был озабоченным, а глаза тревожно блестели. Эльф быстро и нервно сказал:       — Хозяину Малфою нужна помощь мисс Грейнджер. Палочка не слушается его.       Гермиона не верила своим ушам. "Её помощь? Ему нужна ЕЁ помощь? Кикимер что, всерьез просит ее об этом?".       Девушка хотела возразить, но Кикимер уже схватил её за руку и перенёс в другую комнату, ранее принадлежавшую Сириусу Блэку. Мрачная комната, освещенная лишь светом луны, который пробивался сквозь запыленные шторы, взметаемые сквозняком из раскрытого настежь окна. Пол был усыпан разбитыми алхимическими бутылочками. Видимо, Малфой использовал какие-то зелья.       Гермиона бросила взгляд на кровать, изучая источник надрывного, разорвавшего ее сон ужасного крика. Малфой, измученный и покрасневший, дергался на кровати. Совершенно один в этой комнате, — ни ее друзей, ни Пожирателей. Тело блондина извивалось в конвульсиях, словно его поражал Круциатус. Его влажная рубашка прилипла к груди, на лбу виднелись капельки пота, которые быстро скатывались вниз, собираясь за воротником. Ткань черных брюк сильно натягивалась на его бедрах, когда он импульсивно сжимал мышцы в ответ на пронзавшие его резкие судороги. Длинные пальцы лихорадочно сжимали простыни. Глаза слизеринца были закрыты, но лицо говорило о боли, которую он испытывал.       Кикимер с тревогой в голосе протянул девушке её палочку, умоляя прекратить это, и с хлопком куда-то исчез. Гермиона глупо уставилась на гладкое деревянное древко в своей ладони. Её волшебная палочка! Её путь на свободу! Как удачно. К черту все ее планы на сотрудничество с Пожирателем. Теперь она сможет вырваться из заточения. Оставалась лишь одна проблема — преданный хозяину Кикимер, послушно исполняющий приказы хозяина, не даст ей уйти, пока Малфой жив. Гермиона вскинула решительный взгляд на блондина, крепче сжимая в ладони палочку. Теперь она может это изменить.       Гриффиндорка уставилась на него, взволнованная и возбужденная внезапным осознанием. Она видела, как Малфой, ее мучитель, надзиратель, слуга Волдеморта и ее личный враг, страдал, и в душе девушки взрастало забытое чувство удовлетворения. Он заслужил это! Заслужил! Каждый момент его страданий был справедливой платой, возмездием за собственные страдания Гермионы, за смерти друзей от рук его приспешников и истязания других людей. Она сделает это! Она отвоюет себе путь на свободу, даже таким путем.       Девушка вскинула палочку и направила на него, готовая произнести два непростительных слова, желая этого всем своим неровно бьющимся, заполошенным сердцем. Всего лишь два слова отделяли Гермиону от вожделенной свободы. "Так просто... Авада... Кедавра...".       Малфой, продолжая биться в конвульсиях, резко открыл глаза, его взгляд был полон презрения, словно слизеринец прочитал её мысли. Его поразительные, холодные, колкие серые глаза пронзали её насквозь. Он криво ухмыльнулся, с силой вытолкнув воздух сквозь сжатые зубы, и выдавил:       — Ну же, Грейнджер. Так просто...       Рука Гермионы дрогнула при звуке его непривычно надтреснутого голоса, вызвавшего в ее голове бурю сомнений и противоречий. Она внезапно снова подумала о Гарри, его удивительном, безграничном благородстве и милосердии. Гарри бы никогда не позволил себе убить безоружного, изнурять его, наслаждаясь страданиями, даже если бы это был Малфой. Он бы не одобрил испытываемые ею сейчас эмоции. Гриффиндорка напряглась, колеблясь, не зная, что делать.       Заметив ее медлительность, Малфой отвернулся от неё, продолжая мучиться в агонии, и язвительно проговорил:       — Наслаждаешься представлением, Грейнджер? Ты такая же, как и Пожиратели.       Эти слова ударили её, как хлыст, как уже ставшее привычным режущее заклятие. Она вдруг вспомнила, как Грюм из ее кошмара спрашивал, кто она такая. Как Пожиратели смерти, упиваясь хохотом, наслаждались страхом и страданием пленников, транслируемых на огромном экране проклятого кинозала. Как Руквуд, зловеще ухмыляясь, стоял над Джинни и Джорджем, разделавшись с другими членами их семьи. Как Рон, прощаясь, в последний раз смотрел на нее за секунду до смерти. Она снова увидела рваную рану и клеймо "Убийца", вырезанное на коже и уходящее вниз, под рваную тунику домовика, и тоненькие ручки несчастного эльфа, сжимавшего уши в попытке себя наказать. И поняла — она не сможет.       Кто-то другой, достойный и храбрый, верный своим друзьям и помнящий о чувстве долга перед ними, мог бы поступить так — убить Малфоя, освобождая себе путь на свободу, и с палочкой покинуть Гриммо, вернувшись к ним. Это было бы наиболее правильным. Это было необходимым. Но она не могла. Не Гермиона Джин Грейнджер. Подруга Гарри Поттера, "золотая девочка", гриффиндорка до мозга костей.       Два тихих слова, вырвавшихся из ее рта, показались девушке громче оглушающих спальню криков.              — Фините Инкантатем! — решив прекратить действие заклятия, которое на него навели, прошептала она.       Заклинание не сработало. Девушка озадаченно посмотрела на кончик палочки, на извивающегося на кровати слизеринца и снова повторила заклинание. Ничего не изменилось, Малфой по-прежнему мучился, сжимая от боли губы.       — Палладиум! — еще одна попытка, но снова безрезультатно.       Малфой повернулся к ней, сдерживая новый крик и бросив на неё усталый и потухший взгляд, из последних сил простонал:       — Просто выруби меня уже, Грейнджер.       Последний долгий взгляд в его глаза.       — Отключись, — произнесла она. И слизеринец мгновенно погрузился в глубокий сон, оставив девушку наедине со своими мыслями и тишиной.

⊱༺༻༺༻❀✿❀༺༻༺༻⊰