И пламя погаснет

Парень первый опускается на землю. Последний город стал выглядеть совсем плохо, хотя, казалось бы, хуже некуда. Томас несмело делает шаги вперед и осматривает всё вокруг себя. Так тихо. Везде валяется мусор, обломки и человеческие части тела. Вернее то, что от них осталось. И этот запах смерти, забирающийся в самые легкие, отравляющий их и заставляющий вспоминать всё снова и снова. Здесь ужасно не по себе. Нет, Томас не боится. Ничего не боится уже давно, ведь видел всё, что могло его напугать. Сражался со своими страхами и смог победить. Победил абсолютно во всех своих битвах, кроме одной. Самой главной. Самой страшной. Самой болезненной. Страх потерять Ньюта. Это нельзя было назвать просто сражением, нет. Это была война, в которой он с позором проиграл. На её фоне меркли остальные победы — они не нужны ему без Ньюта. Ничего не нужно. Бренда настигает Томаса тогда, когда он, позабыв о прибывших с ним людях, собирался вглубь города. Настолько вертится всё в голове, что он даже не вспомнил, что прилетел сюда с остальными. И, кажется, даже расстроился, когда увидел их сзади. В самолёте остался парень с Тихой Гавани, Томас так и не запомнил его имени. Минхо, Бренда и Тереза пошли за Томасом, вооружившись неприметным, но эффективным оружием. Ножи, клинки, пара гранат, пистолеты. Всё, что могло бы помочь. Но, признаться честно, встречи с шизами или того хуже — с остатками развалившегося Порока, хотелось меньше всего. Томас уверенно шагает в сторону места, где последний раз видел Ньюта. Последний раз слышал его вздох и отчаянное «Томми», теперь больно отзывающегося в памяти. Бренда скептично глядит перед собой, шагая наравне с Томасом. Она уверена, что Ньюта там давно уже нет. Не стало прямо в ту ночь, когда вокруг полыхало пламя, сжигая всё на своем пути. В том числе и погибшего так рано парня. Минхо плетется сзади. Он думает о том, как хочется поскорее убраться отсюда. Здесь ужасно абсолютно всё: воздух, небо над этим Городом, уцелевшие здания. Всё здесь стало чужим. А Тереза ни о чем не думает. Внутри не было равнодушия, но и бури эмоций это место вызвать не смогло. Сожаления обо всем, что она сделала, наверное, нет и по сей день. Но чувство вины, что невольно пытался привить ей Томас за Ньюта, всё-таки брало верх над здравым смыслом. Она тяжело вздыхает, поднимает голову и ускоряет шаг, ровняясь с Томасом и Брендой. Девушка не потеряет свое достоинство, не позволит бьющимся внутри остаткам любви и трепета к Тому, одержать верх. Не сейчас, когда ему это не нужно. Если у Бренды не получилось, что говорить о ней — однажды предавшей? Сердце начинает бешено биться, когда до злосчастного места остаются считанные метры. В глазах все расплывается, голова начинает кружиться, а ноги, будто пытаясь остановить брюнета, становятся ватными. Но он не позволит чему-либо ему помешать. Томас уйдёт отсюда или с Ньютом, или не уйдёт вообще. — Я же говорила, — Бренда вздыхает, первая подходя к месту, где когда-то лежало тело Ньюта. — Его уже давно здесь нет. Все замирают, глядя на Томаса. Парень пару секунд стоит, не шевелясь, и молчит, но разбитое сердце не способно смириться с его смертью. Брюнет подходит ближе, внимательно осматривая землю и щурится. — Нет и следов. Когда тело сгорает, остаются ведь..какие-то следы? — неуверенно произносит Том, опускаясь к земле и проводит двумя пальцами по пыльному асфальту. — Томас, перестань! — Бренда не выдерживает и закрывает руками лицо, — хватит искать зацепки. Не пытайся найти то, чего нет. — Она замолкает, но через несколько секунду добавляет, — как не пытайся найти того, кого нет. Все молчат, видя, как Томас закипает. Может, в какой-то момент он действительно начал сходить с ума? Все разговоры, что сводились к смерти самого родного для него человека, вызывали отторжение и резкое раздражение. Хотелось, чтобы никогда больше никто не обсуждал эту тему, но Томас — главная причина, по которой имя «Ньют» ещё на слуху. Томас — яркий пример того, как может сломаться человек, если отнять у него смысл жизни. Тереза подходит к Тому, мягко касается пальцами его руки и заглядывает в глаза. Ей нечего сказать, она просто хочет, чтобы Томас осознал, что не один. Вот они, все рядом — Минхо, Бренда, сама Тереза, а там, в Тихой Гавани — ещё полсотни человек. И они все готовы ему помочь, они все — его семья. Но считает ли сам Томас их своей семьей? Безусловно, эти люди — самое дорогое, что у него есть. Самое дорогое, что осталось. Но они не Ньют. Все они — не он. И пусть это глупо и эгоистично, цепляться за одного единственного человека, но Том идёт на поводу и продолжает закапывать себя. Томас в плену собственных мыслей. В плену у мёртвого мальчика. — Ну что? Уходим? — Бренда окидывает взглядом остальных. — Нет, — мгновенно реагирует Томас, — не уходим. Мы пойдём дальше. Должна быть хоть какая-то польза от нашей вылазки сюда — попытаемся найти живых людей. — Томас прав, — Минхо кивает, — здесь есть люди, которые нуждаются в нашей помощи. Они ещё раз переглянулись между собой и не сговариваясь двинулись в одну сторону. Туда, где захватывает дух от всего пережитого. Туда, где при взгляде в любой уголок этого Города, невольно всплывают картинки. Минхо поворачивает голову в сторону, поджимая губы: там они бежали с Томасом и Ньютом, когда повсюду гремели взрывы и выстрелы. Взгляд скользит дальше, находя бетонный блок — Томас усадил Ньюта туда, когда парню стало тяжело дышать и двигаться. Именно в том месте Минхо видел Ньюта живым в последний раз. И каждый сантиметр этого ненавистного Города отзывается воспоминаниями. Неприятными, холодными, тревожными. Они по сей день возникают в сознании, даже там, в далекой Тихой Гавани. Не только Том видит кошмары, нет, все они. Но только Томас путает их с реальностью. Они идут долго, практически не разговаривая. Дорога выматывает, но ещё больше давит атмосфера разрухи и смерти. Единственное, что отвлекает их от вечных раздумий — шизы, так не вовремя встречающиеся на пути. Они передвигаются маленькими кучками, но бегают по-прежнему быстро и появляются по-прежнему из ниоткуда. Бренда сносит голову одному из шизов, что оказался прямо за спиной Тома, а брюнет, в свою очередь, кидает нож во второго — нависшего над Терезой и противно клацающего зубами у её шеи. — Скольких мы встретили? — Тереза поднимается с земли и отряхивается от налипшей грязи. — Убили, ты хотела сказать? — Минхо убирает пистолет, — я сбился на 20. — 25. — Томас бросает взгляд на темноволосую, после чего разворачивается и уходит. Эта цифра не была просто предположением, это был точный подсчет. Неужели Томас действительно их считает? А брюнет и вправду считал. Каждого, кого они убили. Каждого шиза, которого мог разглядеть вокруг. Нет, ему их не жалко. Да и неинтересно, на самом деле, сколько этих тварей бродит по Городу. Просто он боится, что разглядит в них до боли знакомое лицо. Боится вновь увидеть черные нити вен на бледном лице самого близкого человека. Боится повторить ошибку, что совершил однажды — воткнуть нож в хрупкую грудную клетку Ньюта. Отравленное сознание везде ищет его, но никак не может найти. Они прошли множество подвалов, каких-то неприметных уголков и заглядывали в каждую подворотню, но найти удавалось лишь свежие трупы. Понятно было одно — раз они свежие, значит недалеко расположено укрытие живых людей. Но насколько тянулось это «недалеко» и где именно искать, предположений не было. Все изрядно вымотались за этот день, а на небе уже рассыпались звёзды. Бренда остановилась, заставив плетущегося сзади Минхо врезаться ей в спину. — Какого черта? — Парень отпрянул, поправляя волосы. — Стемнело. Шизов сейчас станет раза в три больше. Нужно где-то укрыться. — Бренда привычно бросила взгляд на Томаса. Решение зависело от него, ведь, если не захочет укрыться он, то и остальные его не оставят. А Бренде это, порядком, начинало надоедать. Том ведёт себя как маленький ребенок, питаясь надеждами и иллюзиями. Когда все это закончится? Но высказать в лицо то, о чем она думает, девушка не могла. Томас не был ей безразличен, а такие слова могли его ранить. Но можно ли ранить того, кто и так мёртв внутри? — Да, ты права, — Томас оборачивается, — нужно где-то укрыться. Не успел Томас подумать о месте, куда не достанут шизы, как где-то впереди вдруг загорелся огонёк. Малозаметный, но отчётливо виднеющийся среди развалин. Озадаченный взгляд Тома заставил остальных обернуться. — Вы тоже это видите? — Словно не веря своим глазам, завороженно произнес брюнет, делая шаги на встречу огоньку. — Томас, стой, — Тереза одёргивает его за руку, — Это всё как-то..странно. — Огонь развели люди, я уверен, — Том убирает руку темноволосой от своей, — шизы недостаточно умны для этого. Да и им огонь не нужен. — Люди здесь не так глупы, чтобы привлекать внимание этих тварей. Они выживают уже пару месяцев, неужели станут так рисковать? — Она встает перед Томасом, заставляя его заглянуть ей в глаза. — Тереза права, — Бренда кивает. Она не любила соглашаться с темноволосой, отношения у них, прямо скажем, были натянутые. Но именно сейчас Тереза — её единственный союзник, помимо здравого смысла. Пока велись споры, что всё-таки значит этот огонёк, он вдруг пропал из виду. Просто погас в один момент и больше не появлялся. Томас закрыл руками лицо и шумно выдохнул. Он понимал, что решение всё ещё зависит от него. — Идём туда. Мы сталкивались с опасностями большую часть нашей жизни, терять уже нечего. Все молча согласились и пошли за Томасом. Знает ли он, что каждый из них про себя отметил, что им есть, что терять? У них был смысл жизни, у них были силы держаться за место в этом мире. Только Томас, один единственный Томас, потерял всё. Дом, семью..он потерял даже самого себя.