И пламя погаснет

Заветный огонёк находился достаточно далеко от того места, откуда Томас с друзьями начали свой путь к нему. Пришлось пробираться по закоулкам, лишь бы не светиться перед шизами и прочими неприятными существами, встречи с которыми хотелось бы избежать больше всего. К счастью, не возникло практически никаких проблем, что скорее настораживало, нежели успокаивало — в тёмное время суток люди подвержены нападениям шизов больше, чем днём. По крайней мере, в этом всех пыталась заверить Бренда, а вот насколько это правда, никто, почему-то, разбираться не хотел. Безусловно, все они сталкивались с этими тварями и провели сознательную часть жизни в борьбе с ними, но природу их поведения предпочитали изучать не многие. Одним из таких любознательных был Ньют, но спросить у него совета, к сожалению, теперь было нельзя.

***

— Это здесь? — Тереза проходит вперёд, поднимая голову над двухэтажным разрушенным зданием. При свете дня было бы видно, в каких местах оно повреждено огнём, а в каких просто временем — всё осыпалось. Не смотря на плачевный вид, состояние у дома было неплохим, по крайней мере в условиях Последнего города. — Вроде. Я думаю, свет был в одном из окон. — Том оглядывает всё вокруг себя, пытаясь прикинуть, куда, в случае чего, можно будет бежать. Дом представлял собой одиночное здание, а вокруг практически всё заросло деревьями и кустарниками. К зданию вела широкая тропа, а по правой стороне, Бренда была уверена, был то ли ручей, то ли озеро — доносились звуки журчащей воды. Проверять свою правоту она решила вместе с Минхо, пока брюнет и Тереза рассматривали дом. Большие двери, на удивление, не были вынесены. Просто слегка приоткрыты, но крепко держались на своём законном месте. Окна на первом этаже были выбиты из-за огня, когда-то пылавшего там, а на втором несколько уцелевших пошли маленькими трещинами. Выглядело здание даже больше, чем устрашающе. — Пойдём? — Тереза кивнула в сторону дома. Она, почему-то, сохраняла максимальное спокойствие, в каком можно было находиться в таких условиях. — Да. — Томас достал пистолет, наблюдая, как то же самое проделала темноволосая, и первый двинулся к дверям. Несмело толкнув их вперёд, вошёл внутрь и сразу же включил фонарик. Слабый свет позволил парню разглядеть какие-то тряпки и мусор, валявшиеся по углам. Судя по рваному виду и следам крови на них, они принадлежали шизам. Тогда появлялись новые вопросы: как одежда попала сюда и кто снял её с этих тварей?

***

Россыпь ярких звёзд на небе и почти полная луна указывали на глубокую ночь. Тишина вокруг пугала, но не больше, чем внезапные звуки по углам, от которых приходилось ровняться с землёй и внимательно вглядываться в пустоту, сильнее сжимая пистолет в руках. Минхо идёт вперёд, выставив оружие перед собой, а Бренда прикрывает его сзади. Они ушли на несколько метров от дороги, всё ближе оказываясь к источнику воды. Когда Минхо собирался сделать уверенный шаг вперёд, неожиданно почувствовал, как земля впереди вдруг закончилась. Он руками замахал в воздухе, ища что-то, за что можно ухватиться. Благо, низкие ветви дерева позволили крепко себя ухватить прежде, чем брюнет отправился бы ко дну: Бренда навела фонарик вниз, осветив речку. Ну, почти угадала. Проверять, насколько она глубокая и сколько уже трупов в ней покоится, желания не было ни у кого из двух. Главное было знать, что вода поблизости есть. Поможет в случае чего не угодить в холодный омут. — Ты бы смотрел, куда идёшь, — Бренда пусть и поздно, но схватила Минхо за край куртки, — Томас не простил бы меня, если бы с тобой что-то случилось. — Брось, — парень отошёл на шаг назад, глядя вниз, — может, там не глубоко. — Ты не знаешь, кто, — она выделила это слово, — скрывается под этим..даже обрывом назвать сложно. — Это верно. Ладно, идём, — тот бросил последний взгляд на непонятного происхождения водоём и отправился назад, следуя по тому же пути, что и сюда. Через 10 минут они уже заходили в здание вслед за Томасом и Терезой. Они, почему-то, всё так же были на первом этаже, рассматривая кучи мусора. — Что вы там пытаетесь найти? — Минхо удивлённо уставился на Тома, рассматривающего кровавую синюю кофту с длинным рукавом. Потухший взгляд брюнета буквально вцепился в кусок ткани, изучая каждую деталь. Тереза громко выдохнула, чем помогла вспомнить остальным — такая же рубашка когда-то была на Ньюте. Нет, это, определённо, не его. Просто очень похожа, практически до мелочей. Отличался только воротник. Бывший бегун подходит к Томасу, вырывая из рук ненужную тряпку и отбрасывает в сторону. Без слов. Томас кивает, после чего осматривает остальные части помещения. Все двинулись изучать безжизненные комнаты, но ничего, кроме вещей, каких-то приборов быта и пары тел, они не нашли. Оставалась лестница на второй этаж, но туда идти, почему-то, было страшнее всего. Брюнет оглядел лестницу, которая производила впечатление вполне крепкой, несмело шагнул на первую ступень и, убедившись, что она не рухнет прямо под ним, стал подниматься выше. Вскоре они оказались на втором этаже, который подвергся разрушающему пламени куда меньше, чем первый. Удивительно. Пожары обычно влекут вторые этажи. Не успел Том твёрдо встать на пол, как послышался рёв и лязг цепей. Шиз кинулся на него сразу же, остановившись всего в паре сантиметров — недлинная цепь крепко держалась на его шее, ограничивая в движениях. — Твою мать! — крикнул Минхо, отталкивая Томаса в сторону. — Какого чёрта? — Мы здесь не одни. — Бренда шагнула вперёд, без страха смотря в обезумевшие глаза шиза, который так и хотел разорвать её шею. — Мы делали так же, когда защищались от незваных гостей. Не успела она продолжить свою мысль, как в дверном проёме показались две фигуры. Парень, лет 24, а рядом низкого роста девчонка. Томас вдруг понял, что может чётко разглядеть черты лица появившихся людей — ровную кожу девочки и, напротив, появившиеся так рано морщины на лице парня. Оглядевшись вокруг, стало понятно — по углам и на стенах расставлены свечи и фонарики. Всё, что могло служить источником света. Он задумался, почему с улицы не было видно всего этого, но и на этот вопрос нашёлся ответ — окна плотно завешены кусками штор, одежды и прочим, чем можно было скрыть свет от улицы. Продуманно. — Абсолютно правы в своём высказывании, — начал парень, — незваные гости. В руке его стало видно оружие — автомат, направленный прямо на всю компанию. — Стой, стой, — Томас выставил руки перед собой, — мы не собирались причинять вред кому-бы то ни было. Наоборот. — В каком смысле? — темноволосый нахмурился, а пальцы невольно сжались на плече светленькой девочки рядом. Тогда брюнет постарался как можно быстрее, но подробнее, рассказать о цели их прибытия. Больше всего описал Тихую Гавань, чтобы не возникло ощущение, что Томас под наркотиками. Место, именуемое «раем на земле», для людей с Последнего города звучало скорее как бред или иллюзия, нежели правда. Но глаза его загорелись, и кажется, он поверил. По крайней мере, первые шаги были сделаны. Позже Томас и его друзья узнали, что парня зовут Илай Мейсон, девочку рядом — Оливия Бланс. Этот дом служил подобием приюта для выживших. Конечно, те, кто здесь находятся, далеко не единственные уцелевшие люди. Их куда больше, скрывающихся, изо всех сил цепляющихся за жизнь, но они есть и их много. В сравнении с тем, сколько людей по всей планете погибло от Вспышки, найти десять живых, здоровых человек — было огромным достижением. В этом доме было около двадцати пяти человек. Размер здания позволял им принимать всё больше и больше людей, благо, свободные комнаты оставались. Шизы сюда не совались, поскольку в глухих лесах найти себе жертву практически невозможно. Пусть они и безмозглые, но какие-то представления о поиске жертвы внутри были заложены. А те твари, которые забрели сюда по ошибке, мгновенно отстреливались. — Огонёк был отсюда? — Том вспомнил о причине их прихода сюда. — Да. Раз в неделю в одно и то же время мы снимаем с окон покрывала и прочую ерунду, зажигаем факел и ждём ровно 10 минут. Потом возвращаем всё на прежнее место и ждём. Люди приходят сюда на этот знак, — Илай разбирал что-то на столе, пока объяснял смысл этого действия. — Шизы, на удивление, на огонь реагируют крайне редко. Может потому, что мы находимся далеко от когда-то жилых домов и они просто теряются по дороге. — Умно. Мы можем увидеть выживших? — Брюнет стоял чуть поодаль парня, наблюдая за его манипуляциями с пыльными папками и остальным барахлом. — Да. — Он коротко кивнул, после чего вышел из комнаты и направился вперёд по коридору. Второй этаж выглядел чистым и ухоженным, даже в плачевных условиях. Коридор чист, так же, как и комнаты. Всё здесь было как будто до Вспышки, но месту не хватало..жизни. Мебель, стены, пол — всё было насквозь пропитано смертью и разрушением. В помещении, по размерам чуть больше, чем другие комнаты (за счёт минимального наличия мебели), находились десять человек. Ещё столько же отдыхали в других отведённых местах. Именно эта комната была общим местом сбора, где вечером собирались люди, просто чтобы не находиться в компании себя и своих мыслей. Кто-то третий, четвертый, пятый, всегда помогали отвлекаться от разрушающих разум мелочей. Будь то воспоминания о семье или размышления о том, что будет через пару лет. На диване сидели пятеро — двое близнецов, на вид лет двадцати, девушка помладше на пару лет и двое взрослых женщин. На кресле расположился мужчина, у него на коленях совсем крохотный мальчик от силы лет четырёх. Ещё две двенадцатилетние девочки бегали по комнате, играя в салочки. Томас не досчитался ещё одного человека. Он взглядом окинул помещение, заметив, наконец, сидящую на матрасе бабушку. Ей было 60, может, на пару лет больше. Всё выглядело по-своему тепло и даже комфортно, но в глазах этих людей не было былого огня. Близнецы мечтали стать врачами, лечить людей от болезней и, быть может, когда-то смогли бы придумать вакцину к уничтожившему всё вирусу. Две женщины в недалёком прошлом работали бухгалтерами. Прошли вместе развал компании и её подъём, вновь вселивший желание что-то делать дальше. Мужчина с ребёнком до Вспышки был примерным семьянином — юрист, практически лучший в городе. Множество успешно завершённых дел на работе, а дома — покой. Любимые жена и сын, всегда чисто и тепло. Место, куда хотелось возвращаться. Вспышка разрушила всё. Погубила его жену, развалила дом, лишила работы и шанса на счастливое будущее. Теперь только это место и сын, который через пару лет, начав сознательную жизнь, никогда так и не сможет вспомнить, в каком достатке раньше жил. Жили все они. Томас тяжело вздохнул, проходя дальше по комнате. Ему хотелось пообщаться абсолютно со всеми здесь. Обо всём и одновременно ни о чем. А главное, как можно скорее рассказать о Тихой Гавани. Сообщить, что они, наконец, смогут жить в спокойствии и без опаски за свою жизнь. Для счастья ведь так мало нужно. Брюнет сел на свободное кресло, наблюдая, как его друзья принялись отвлекать разговорами окружающих. Выжившие, признаться, были рады тому, что появились новые люди. Для них это значило, что сегодняшний вечер пройдет под прослушиванием новых историй из жизни. Эти люди подпитывались воспоминаниями прошлого, ведь это всё, что у них осталось. Внезапно мелькнула тень, быстро пробежавшая мимо комнаты и убегая куда-то дальше по коридору. Никто, кажется, этого и не заметил, но Томас заметно напрягся. Убедившись, что все заняты разговорами, тот спокойно вышел из помещения, не привлекая лишнего внимания и достал пистолет. Идти вперёд по длинному коридору, где света с каждым пройденным метром становится меньше, не хотелось от слова совсем. Но интерес оказался сильнее Томаса, впрочем, как и обычно. Идти долго не приходится, уже скоро он замечает в одной из комнат ту самую тень, если быть точнее - Оливию. Девочка-призрак, незаметно скользнувшая мимо общей комнаты, стояла рядом с Илаем. Она весело смеялась, пока он увлечённо о чем-то рассказывал. Полумрак. В соседних помещениях — никого. Только двое стоят посреди комнаты, разговаривают о своём и улыбаются друг другу. Так по-настоящему и так красиво. Томас убирает пистолет, уголок губ невольно дрогнул, пытаясь создать подобие улыбки. Такую Оливию он ещё не видел. Тогда, у лестницы, в их самую первую встречу, девочка не проронила ни слова. Такая сдержанная и холодная, маленькая леди уверенно держалась рядом с Илаем. Не была ему просто сестрой или подругой, а словно дополняла его, ровно так же, как и он её. Интересно, кем они приходятся друг другу? Брюнет не может оторвать от них взгляд. Счастливые до безумия наедине, когда за окном катастрофа. Молчаливая Оливия, на самом деле, оказывается очень даже разговорчивой. Но только с ним. Томас разворачивается и бесшумно покидает пустой коридор. Ему казалось, что он увидел что-то чересчур личное, поэтому теперь оставалось только уйти незамеченным.

***

Ночь пролетела слишком быстро. Брюнет проспал около 6 часов, хотя, если честно, не планировал спать вообще. Он отвык от угнетающей обстановки и чувства животного страха внутри. Ему не нравилось здесь абсолютно всё, когда тот вспоминал, что находится за стенами этого дома. Ближе к 9 утра все выжившие, собрав свои вещи, которых, на удивление, оказалось не так мало, как думал Том, поспешно выдвинулись в сторону берега, у которого высадились Томас и остальные. Нужно добраться туда, не нарвавшись на шизов, и как можно раньше перевезти людей отсюда в место вечного спокойствия. Они без происшествий прошли густой лес, решив не идти прямо по тропинке, а проложить путь сквозь деревья. Так безопаснее. А после оказались уже среди домов. Высоких, полуразрушенных и маленьких — их было бескрайнее множество. Не слышно разговоров, здесь каждый боится. И сердце неистово стучит внутри, и мысли, словно стая воронов, кружат голову и мешают спокойно вздохнуть. Это было не зря. Почему именно сейчас толпа безмозглых тварей решила выбежать прямо на путь выжившим, Томас не понимал, но усмехнулся собственным мыслям — «если кто-то есть там, наверху, то, скорее всего, всё, что происходит здесь — для него развлечение». Томас крепче сжал оружие, направляя его на бегущих прямиком к нему шизов. Люди разбежалась в разные стороны, прячась кто куда — под машины, за бетонные блоки, в небольшие подвалы. Илай, вооружившись сразу двумя пистолетами, начал отстреливаться от нарастающих заражённых. К нему присоединился мужчина, за пару секунд до этого отдавший сына в руки женщине, которая так вовремя бежала мимо, направляясь в укрытие. И даже светловолосая девчонка весьма умело держала в руках оружие, пусть и тяжелое для неё самой, и стреляла по шизам. Мешала только скорость живых мертвецов, которая для заражённых была больно высока — не успеваешь стрелять в одного, на тебя тут же кидается другой. — Чёрт, да откуда они берутся? — Минхо очередью выстреливает в пятерых, заметив, как из-за угла вывалилось вдвое больше. — Понятия не имею, — Томас откидывает от себя одного, после чего шиза добивает Бренда. — Но нужно отсюда убираться. Нечеловеческие звуки, издаваемые шизами, постепенно стихали. Трупы у ног выживших росли, а патроны предательски заканчивались. Томас проходит мимо тел, брезгливо отпихивая их ногами и становится рядом с Терезой. Темноволосая подняла взгляд на брюнета, рукой вытерла кровь у его губы и слабо улыбнулась. — Илай! — Громкий крик вдруг разрезал тишину, когда взгляды живых обратились к девчонке. Шиз выбил из её рук пистолет и тот с грохотом отлетел в сторону, оставив Оливию полностью безоружной. Она подняла голову, заглядывая в безумные глаза, поспешно стала отходить назад, но шиз за доли секунды припечатал её к полу. Зубы впились в тонкую кожу девочки на шее, она истошно закричала, ногой стараясь отпихнуть от себя тяжёлого для неё мертвеца. — Не смей, сволочь! — Мейсон оказывается рядом не так быстро, как хотел, сваливает шиза и когда тот, оказавшись на полу, делает попытку встать, выпускает несколько пуль прямо в его голову. Парень поджал губы, в страхе повернуться к Оливии, но всё же опустился перед ней на колени и аккуратно приподнял дрожащее тело. — Смотри на меня, слышишь? Всё будет хорошо. «Всё будет хорошо». Как часто мы слышим эту фразу, когда на наших глазах рушится мир? Не важно, окружающий или наш внутренний. Мы киваем, успокаивая тех, кто хочет успокоить нас, всегда мягко улыбаемся. Но слёзы, выступающие на глазах, лучше любых слов говорят о том, что хорошо уже ничего не будет. Оливия вздрагивает, смотрит на Илая и лицо расплывается в улыбке. Такой искренней и настоящей, будто желая осветить ею все тёмные уголки насквозь прогнившей планеты, а холодные до ужаса руки касаются щеки напротив. — Ты только береги себя, ладно? Её нежный голос заставляет парня закрыть глаза, в попытках спрятать от неё слёзы, но они всё капают без остановки на светлую рубашку девочки, запятнанную кровью. — Мы с тобой обязательно встретимся. — Бланс заглядывает в покрасневшие глаза героя её истории, и делает рывок, чтобы оставить невесомый поцелуй на его щеке. Илай крепче сжимает пальцы на хрупком теле девочки, словно стараясь удержать её подольше на этом свете, но она в последний раз глубоко вдыхает воздух, пропитанный знакомым запахом крови, пыли и мятных сигарет, которые так часто курил Мейсон, пока никто не видит. И всё, чего она могла желать перед смертью — исполнилось, ведь в свой последний путь она уходит на руках Илая. Тишина. Парень прижимает к себе бездыханное тело, пытаясь унять порывы закричать во всё горло. Громко, срывая голос, разрезая тяжёлую тишину. Тереза обнимает Томаса, который впервые за долгое время разрешил к себе прикоснуться, ведь то, что они сейчас увидели, оставит новую, кровоточащую рану, которую залечить не способно даже время. Они не говорят. Ничего не говорят, не пытаются успокоить Мейсона, не пытаются сделать хоть что-то. Всё будто замерло на этом моменте. Последние слова девочки эхом звенят в ушах каждого, а её предсмертный вздох, тихий и такой необходимый, до сих пор висит в воздухе. Ей было восемь лет. Ты забрала ещё одну чистую душу. Сколько ещё тебе нужно услышать последних слов, увидеть слёз и разбитых сердец, чтобы унять свою жажду, скажи?

***

Выжившие добрались до берега через пару часов. Измотанные, уставшие и разбитые. Томас встал сбоку от входа на летающий транспорт, откуда следить за тем, как все поднимаются, было удобнее, чем с других позиций. Люди завороженно смотрели на огромный самолёт, если его можно было так назвать, после чего с тоской бросали взгляд на Последний Город, словно прощаясь. Им не жаль покидать место, приносящее теперь лишь смерть, им жаль прощаться с воспоминаниями. Последними заходили двенадцатилетние девочки, держась за руки и улыбаясь пути к новой жизни. Но вдруг одна из них остановилась, развернувшись к Томасу и нахмурилась, заглядывая в карие глаза. — Ньют просил передать, что ты со всем справишься, даже когда опустятся руки.