Ночи пепельной луны

      — Они здесь! — заорал Джеймс им прямо в лица, он воткнул палочку в рождественский носок возле двери и быстро вытер руки об фартук и оставшиеся там масляные пятна совсем не внушали доверия, поэтому Сириус тут же вывернулся из его объятия, а вот Римус постеснялся это сделать, и Джеймс, закинув руку ему на плечо, завёл его в дом. — Мерлиновы яйца, да он ещё красивее, чем я запомнил!       — А зачем ты запоминал, ты женатый человек, — с деланным недовольством протянул Сириус.       Звонкий смех Лили и счастливый визг Гарри оглушили их всех.       Сириус поторопился спрятать пакеты с подарками за спину. Коробочку с часами он предусмотрительно вытащил и засунул в карман, ему хотелось отдать их Римусу как можно скорее.       — Та-а-ак! Не смотрим! — крикнул он.       Римус потёр ухо и протянул руку Лили, а Джеймс тем временем с силой пихнул Сириуса локтем в бок.       — Римус, — сказал он. — Спасибо, что позвали.       — А как не позвать! Сириус так по тебе вздыхал… — она запнулась, когда Сириус кинул в них с Гарри маленького плюшевого мышонка, Гарри попытался схватить, но Лили увернулась, и он не слишком расстроился, сразу переключая внимание на гостя. — Очень рада! Лили, — она пожала протянутую руку, но потом всё равно притянула его к себе и легко обняла. Гарри, сидевший у неё на руках довольно похлопал Римуса по макушке.       — И тебе привет, здоровяк, — хохотнул Римус и почему-то Сириус почувствовал странную гордость за него и за то, как он ласково смотрел на Гарри.       — Какая семейная идиллия, — счастливо всхлипнул Джеймс. — За это надо выпить! Хвоста ждём или начинаем?       — Начинаем, а потом начнём ещё раз с начала! — рассмеялся Сириус и свалил подарки к ёлке. Большая часть уже была запакована, он только спрятал санки подальше и завалил их пакетами. В руках он оставил только пластинку и сразу же сунул её Лили.       — По-моему, если во второй раз, то это уже не начало, — на автомате сказала она и быстрым порывистым жестом прижала пластинку к груди. — Спасибо, Сириус, — тихо сказала она, и он облегчённо вздохнул, потому что не был уверен, поймёт ли она, в каком смысле он принёс именно эту пластинку.       — Там какие-то новые песни, — так же тихо ответил он, и Лили сжала пальцы сильнее.       Джеймс приобнял её сзади и поцеловал в макушку.       — А время-то уже? Мы его весь день ждём! Разве это нормально? Столько работать! И в его-то возрасте…       — Может, у него роман служебный, — бросил Сирис, заходя на кухню.       — Будет, если мы этим займёмся, — многозначительно хихикнул Джеймс.       Чистая правда — все немногочисленные свидания, на которые Питу удалось сходить в школе, были организованы либо Джеймсом, либо Сириусом. Пит начинал заикаться каждый раз, когда нужно было даже спросить домашку у той, кто ему нравится. Сириусу эти проблемы были не знакомы, поскольку, по всеобщему признанию, у него не было ни стыда, ни совести. А Джеймс зеленел, бледнел, краснел (и всё это одновременно) только перед одной девчонкой на свете. К тому же, мародёрский кодекс обязывал помогать друг другу.       — Давай, тащи его сюда, — скомандовала Лили, и Джеймс занёс на кухню проигрыватель, который они уже лет сто не включали. — Давай, Гарри, потанцуем с тобой?       Гарри понял и тут же начал дрыгаться в её руках, Джеймс поставил пластинку, и Сириус залюбовался ими, когда заиграла первая песня.       Джеймс покружил Лили под своей рукой, а потом, продолжая танцевать, двинулся к плите. Пахло, кстати, просто восхитительно, за год домохозяйства Сохатый превратился в настоящее сокровище.       — Глинтвейн наварили! — прогремел он над ухом и снял крышку с пузатой красной кастрюльки. — Римус, ты же будешь?       Он скромно кивнул, и Сириус с ехидством подумал о бутылках виски, которые ждали его дома. Здесь ему, конечно, придётся пострадать. Лили любит шампанское, Сириус — вино, а Пит с Джеймсом — больше уважают полусухой сидр или самое обыкновенное пиво. Крепкий алкоголь из них всех пила только Марлин, и очередная тоскливая мысль пробилась в голову — они с Римусом бы скорее всего поладили.       — Конечно, будет! — положила ему на плечо руку Лили, и Гарри, елозя в её руках, тоже начал кричать: «Будет, будет!», пока не раскапризничался, и его родительский комитет решил, что лучше ему лечь сегодня пораньше и проснуться как раз к распаковке подарков. Лили поднялась с ним наверх, а Джеймс усадил их на стол и разлил по стаканам глинтвейн.       — Наш Бродяга парень славный, — завёл он свою пластину и получил подзатыльник. — А чего?! Если не я, то кто ещё перечислит все твои достоинства?       — О, Сохатый, он уже видел все мои достоинства.       — Дружище, но он не видел мои…       — Дружище, ему и не нужны твои.       — Кто знает, кто знает… как можно знать, если ещё не видел?!       Они затеяли шутливую драку. Римус скромно улыбался, глядя на них двоих, и оставалось только гадать, о чём он вообще думает и не жалеет ли, что сюда пришёл.       — А все эти ваши… прозвища. Они откуда вообще? — вдруг спросил он и встретил все абсолютно безумные улыбки.       — Сохатый, нет.       — О-о-о, Бродяга, он сам спросил…       — Что?.. О чём вообще… — Римус один тут ничего не понимал, но вряд ли можно было назвать его удивлённым, когда Джеймс выскочил из-за стола и освободил себе побольше места.       Но вот как только он превратился в оленя… что ж, Римус был в абсолютном ахуе.       — Что за?!       Олень запутался рогами в мишуре, и Сириус поспешил к нему на помощь.       — Я же говорил тебе про… а ну, стоять смирно! Про анимагию, помнишь? — сопел он, распутывая своего непутёвого друга, пока он размахивал головой в разные стороны.       — Да, я… извини, я просто не ожидал, — ошалело проговорил Римус.       — Эй, вы там! Перестаньте шуметь, — прошипела Лили со второго этажа таким шёпотом, который был погромче их крика.       — Прости, прости! — прошипел в ответ Сириус, и Джеймс наконец-то стал человеком.       — Это был Сохатый, — ухмыльнулся он. — А он…       — Я показывал уже! — перебил Сириус. — Думаешь, я не начал с козырей?       — О да, он так старался, — хмыкнул Римус.       — Тебе понравиться? А я о чём! Я говорил, нельзя быть таким настойчивым, надо просто показать себя с лучшей стороны… ну, там… интеллект, чувство юмора, — глаза Джеймса аж загорелись от удовольствия промыть с кем-то косточки тому, с кем он всю жизнь промывал косточки всем остальным.       — Интеллект? Думаешь, у него такое имеется?       — Нет, конечно, нет, но не могу же я вот так прямо ему сказать…       Они заговорщически захихикали, и Сириус протестующе застонал.       — Вдвоём на одного! И где справедливость?! И кто бы говорил… он приставал к Лили шесть лет, шесть! Пока она не сжалилась над ним.       Джеймс несогласно вскинул обе руки.       — Совсем не так было! Ей просто требовалось время, чтобы оценить моё великолепие. К тому же, я не приставал, я просто… расширял её горизонты ухаживаний, чтобы она не соглашалась на меньшее.       — Умно, — прокомментировал Римус, заставляя Сириуса задохнуться от несогласия.       — Он сделал ей предложение на третьем курсе! Она буквально разрыдалась, — припечатал он.       — От счастья! Разумеется, она не ожидала.       — Она сказала, что никогда в жизни не выйдет замуж.       Джеймс пожал плечами.       — И посмотри, кто оказался прав.       — Он забил всю нашу гостиную парящими лилиями как-то на День святого Валентина, — продолжил Сириус припоминать его грехи. — Они осыпали лепестками каждого, кто заходил внутрь. Можешь представить, как там воняло?!       Джеймс запустил руку в волосы, выражение его лица стало ностальгически-мечтательным.       — Да-а-а…       — Пизда, — прошипел Сириус. — Она терпеть не может лилии! А у меня нос заложило на неделю!       — Ну, вряд ли был другой способ узнать её любимые цветы, да? — вмешался Римус с грязной ухмылкой. — Я до вчерашнего дня тоже был против того, чтобы кто-то заходил в мою квартиру без стука… И тем более в ванную, я…       — Так, это другое! — воскликнул Сириус, чувствуя, как щёки начинают краснеть.       — Мерлин, да вы, ребятки, уже… — загоготал Джеймс. — Того самого?!       — Того самого? — ехидно прошипел Сириус. — У тебя буквально ребёнок, и ты не можешь сказать слово секс?       — Как раз-таки поэтому и не говорю! Гарри ещё рано знакомиться с миром взрослых…       — А летать на метле не рано? — прокряхтел Сириус через смех, вспоминая, как Сохатый на полном серьёзе доказывал Лили, что Гарри раньше начнёт ходить, если попробовать сначала посадить его на метлу.       — Нет, конечно! Это универсальный навык, очень полезный в жизни, между прочим. Римус, тебе тоже стоит попробовать!       — Да, обязательно… сразу после прыжка с парашютом.       — Прыжка с чем?! — его глаза загорелись, и Сириус поспешил пнуть Римуса под столом, чтобы он не совращал Джеймса на всяческие гнусности, потому что была слишком высока вероятность, что согласится не только он, но и сам Сириус.       — Долго рассказывать, — исправился Римус. — То есть Сохатый — это потому что олень. Сириус собака, поэтому он…       — Бродяга!       — Точно. И ещё у вас есть?..       — Крыса! — радостно сказал Джеймс, и когда Римус непонимающе посмотрел на него, пояснил. — Питер, он крыса, и он Хвост!       — Ясно, компания, конечно, интересная, — он отхлебнул глинтвейн, пряча в стакане улыбку.       Сириус ничего не мог с собой поделать, потому что он любовался этим — Римусом в обстановке, которая давно уже стала для него самого домом. И глинтвейн хорошо ударял в голову, это тоже нельзя упускать из виду. Нос щекотал пряный аромат гвоздики, корицы и апельсиновой цедры, на языке приятно таяла медовая сладость.       — Тебе тоже нужна кличка, — сказал вдруг Джеймс, с удобством развалившись на стуле. — Раз ты теперь один из нас.       Сириус выразительно глянул на него, но он только пожал плечами. Классический Джеймс, он и представить не мог, что существуют люди, которые не влюбляются с первого взгляда на всю жизнь.       — Э-эм, — неуверенно ответил Римус. — Это обязательно?       — Естественно! Ты можешь… сейчас-сейчас, оно уже где-то рядом, — он задумчиво пробежался глазами по комнате, пока не наткнулся на ёлку.       — Рядом что?       — Тс-с, он думает, это сакральный процесс, — прошептал Сириус. — Клички, понимаешь ли, это его… фишка. Так скажем.       — У него было много домашних животных?       Сириус с Римусом переглянулись.       — Хуже, — одними губами ответил Сириус. — У него не было ни одного.       Римус легко рассмеялся, и Сириус улыбнулся тоже, но что-то ощущалось не так. Какое-то инстинктивное желание подскочить к Сохатому и заклеить ему рот скотчем мелькнуло в голове у Сириуса, но горячее пряное вино явно замедлило его реакции, и он просто тупо смотрел, как Джеймс задирает глаза и упирается взглядом в звезду на верхушке ёлки.       — Лунатик, может? — выдал он, и в кухне повисла тишина.       Сириус вытаращил глаза так, что они чуть не вывалились на пол, но уже было поздно. Римус резко повернулся к нему, и его холодный взгляд не обещал ничего хорошего.       — Послушай, я… я не…       Римус хмыкнул и поставил стакан на стол.       — Об этом все знают, правильно я понимаю? — спросил он, теперь уже глядя на Джеймса, у которого не было ни единого шанса выдержать этот допрос.       — Кроме Гарри, — пискнул он.       — Отлично, — пробормотал Римус, и Джеймс чуть воспрянул духом.       На лестнице послышался шум, а потом и в гостиной тоже, Сириус прислушался. Неужели Пит наконец-то явился?       — Конечно, мы ему не стали говорить, но он мало что понимает в любом случае. Естественно, когда он вырастет, мы ему тоже…       — Сохатый, закрой рот, — просипел Сириус, даже со своего места чувствуя, как от Римуса расходятся волны раздражения.       Они все снова замолчали, и вот тогда в кухню зашла Лили. Она тёрла глаза и пыталась разгладить растрёпанные волосы.       Следом за ней шёл Хвост — повязка на его голове была припорошена снегом, и выглядел он не очень хорошо. Припухшее лицо, щетина, явно не слишком свежая рубашка. Казалось, у него даже глаз дёргался. Вот тебе и работа в Министерстве, совсем уже замучили человека.       — Чуть сама рядом не заснула, — зевнула она. — Смотрите, кого встретила.       — Привет, — Пит втянул голову в плечи и как-то неуверенно махнул им.       И Джеймс, и Сириус подняли стаканы в его сторону.       — Привет, — Римус встал, и взгляд Пита сразу же зацепился за шрамы на его лице. Внимательно и цепко он рассматривал их, пока Сириус с Джеймсом быстро переглянулись. Дотошность Пита иногда приобретала странноватые очертания, и Сириус, сам от себя этого не ожидая, напрягся, как будто Пит можно напасть на Римуса прямо сейчас и за шкирку потащить его в Азкабан.       Пауза затянулась.       — Это то, о чём ты думаешь, — наконец сказал Римус с удивительным спокойствием.       Пит беспомощно перевёл взгляд на Сириуса, и тот решил взять дело в свои руки.       — Пит работает в отделе регулирования магических популяций, — выпалил он и без всякого труда заметил, как плечи Римуса напряглись. — Но никто из нас не собирается сдавать тебя, ясно?       Джеймс быстро кивнул, а Римус снова посмотрел на Питера в упор.       — Но ты должен, так?       — По протоколу, я обязан доложить начальству о любой встрече с магическим существом, — неуверенно пробормотал он. — Особенно с существом высочайшего ранга опасности. Но…       — Да, это про меня, — прохладно усмехнулся в ответ Римус. — Ладно, ну и кто твоё начальство?       — Лайелл Люпин, — быстро сказал Пит, чуть вскидывая голову. — Глава отдела регулирования…       — Я знаю, — пресек он и протянул руку. — Очень приятно. Римус Люпин.       Пит быстро пожал его руку, не глядя на него самого. У всех присутствующих челюсти посыпались бы на пол в ту же секунду, если бы у них было время.       — Где тут у вас… — Римус невнятно махнул рукой, и Джеймс с Сириусом бы ни за что не поняли, о чём он вообще, но Лили сразу же показала наверх.       — Ванная там.       — Хорошо, спасибо. Я сейчас вернусь, — и он быстро вышел.       — Что вы с ним сделали? — прошипела Лили в ту же секунду, и Джеймс уронил голову на стол.       — Всё нормально, — быстро сказал Сириус. — Я сейчас.       Он тоже вышел, не замечая выражения абсолютной паники на лице Пита, и постарался как можно тише подняться по лестнице, чтобы не разбудить Гарри. Римус, вероятно, очень хорошо видел даже в кромешной темноте, Сириус так не умел и всё равно умудрился споткнуться об какую-то игрушку.       Дверь в ванную была приоткрыта, и свет там был включен. Сириус неуверенно поскрёбся.       — Чего? — глухо спросил Римус.       — Можно?       Римус фыркнул.       — Я не у себя дома.       Ясно. Подавив тяжёлый вздох, Сириус зашёл и увидел его уже без безразличной маски.       — Я хочу, чтобы здесь ты чувствовал себя как дома, — тихо сказал он.       — И поэтому ты всем рассказал?       — Я не… Это не так было, — не объяснишь же ему, что у них никогда не было секретов друг от друга, они всегда просто говорили, что думали. В какой-то момент жизни разговоры с Сохатым и стали процессом мыслительной деятельности. Он не был уверен, что хоть раз в своей жизни думал о чём-то без его голоса в своей голове. Вряд ли Римусу это будет понятно. — Они просто знают всё обо мне, понимаешь? Я никогда ничего не скрывал.       — Да, но я… — голос Римуса дёрнулся, грозясь сорваться, но он сдержался и просто продолжил говорить тише. — Я только и делаю, что скрываюсь, Сириус.       — Тебе не нужно это делать. Не с нами.       Он рвано и жёстко рассмеялся.       — Вот так всё просто, по-твоему?       Так они никогда не договорятся.       — Твой отец… глава регулирования магических существ? — вместо этого спросил Сириус, Римус был вынужден кивнуть. — Ты поэтому так реагируешь?       — Нет, я так реагирую не из-за того, кто мой отец, а из-за того, кто я, — выпалил он, и Сириус кивнул, будто бы понимает, хотя он, конечно же, ничего не понимал.       — Это он заставил тебя скрываться? — надавил Сириус вместо того, чтобы оставить эту тему. — Это из-за него ты… не учился магии?       Римус дёрнулся, как от пощёчины.       — Нет, — уверенно возразил он. — Так было нужно.       О, снова эта пластинка. В этом смысле Римус наверняка смог бы подружиться с Регулусом, мрачно подумал Сириус. Никто так не любил оправдывать своих родителей за любую фантастическую хуетень.       — По-моему, именно Люпин продавил самые жёсткие законопроекты, — безразлично протянул он, наблюдая за реакцией. — Для оборотней, по крайней мере.       Римус вскинул голову.       — Во время войны они нанесли немалый урон.       — Этим ты занимаешься? — снова спросил Сириус, чувствуя, как загоняет его в угол. — Для Ордена, для Грюма? Для отца? Этих людей ты разыскиваешь?       — Они не люди, — бросил Римус так быстро и так просто, словно это вообще не обсуждалось.       Сириус вряд ли смог бы сдержать горечь и не посмотреть на него с жалостью. Он провёл годы, ненавидя самого себя за то, кем он родился — за фамилию, которая всегда будет преследовать его по пятам. Он очень хорошо знал эту жгучую ненависть к себе за то, чем ты отличаешься, за то, что никогда ты не станешь кем-то другим, как бы сильно ты не пытался.       И всё же, он не был тёмным существом, он был всего лишь наследником рода, который веками поощрял убийство маглов, обезглавливание домашних эльфов и политику превосходства чистокровных.       Молча Сириус залез в карман и достал чёрную бархатную коробочку, пока Римус включил воду и быстро умыл лицо.       — Послушай, — тихо позвал он, доставая часы. — У меня для тебя кое-что есть.       Римус быстро обернулся, его выражение лица, казалось, просто не могло быть ещё более сконфуженным.       — Перестань, — сказал он. — Не надо, ты же знаешь, у меня ничего для тебя нет.       Сириус только отмахнулся, решая пока игнорировать то, что у него есть ещё подарок.       — По сути, это просто необходимость, учитывая твоё… — и как это назвать вообще, чтобы он опять не психанул? — Упрямство.       Римус хмыкнул.       — И что это?       — Часы, — просто сказал он. — Они волшебные, вот смотри.       Он надел одни себе на руку, вторые надел Римусу, который наконец перестал сопротивляться и просто с интересом наблюдал. Потом Сириус быстро достал палочку, коснулся сначала одного циферблата, а потом второго.       На большом циферблате стрелки всё ещё показывали время, а вот вторые дополнительные циферблаты задрожали, стрелки внутри принялись бешено вращаться, пока не остановились, указывая друг на друга.       — Вот, — сказал Сириус, потому что не знал, а что ещё можно сказать.       — Они показывают, где ты?       — Твои да, а мои показывают, — он осмелился поднять глаза, — где ты. Это для безопасности, — поспешил добавить он. — Просто на всякий случай. Вот.       — Спасибо, — тихо сказал Римус, и он бы сказал ещё что-то, но снизу послышалась какая-то возня и громкие голоса. Сириусу показалось, что Пит извинялся, но голос его был каким-то… ломаным, каким-то странным.       Римус тоже напрягся. Они оба прислушались, не говоря ни слова.       Только разговоры, больше ничего. И музыка. Звучала какая-то другая песня, Сириус её никогда раньше не слышал. Мелодия типичная, слова было трудно разобрать отсюда.       — Пошли, — резко дёрнул его Римус.       Всё это ощущалось как-то не так. Сириус хотел остановить его, они не договорили, и он хотел показать, как превращать часы в тонкий шнурок, но Римус уже вышел и совсем тихо, не издавая ни единого звука, начал спускаться.