Ночи пепельной луны

      — Приводи его, — сказал Джеймс, кутаясь в куртку, как только они вышли.       — Уверен, что стоит?       Сириус закурил и протянул пачку Джеймсу, тот тоже взял одну. Вообще он курил редко, только если пил, но тут и денёк вышел… таким, что хочешь не хочешь, а закуришь.       — А разве ты сам не хочешь? — философски спросил Джеймс и затянулся. — Надо делать, что хочешь, Бродяга. Не надо тормозить.       Сверху сыпался снег, весь забор и калитка уже укутались в белоснежное одеяло. Дорожки тоже замело.       Сириус хрипло рассмеялся.       — Ебать ты простой.       Джеймс развёл руками, мол, такой, какой есть.       — А чего ждать? Он же нормальный, и ты тоже… — Джеймс сделал выразительную паузу, и Сириус хлопнул его в плечо. — С пивом покатит.       Сириус притворно ужаснулся.       — Охуел? Это я-то?! У него лучше меня ничего в жизни не предвидится.       — А вот это уже разговор, — хохотнул Джеймс. — Вот и зови, у нас всё равно… мало нас. Теперь.       Улыбка сползла с их лиц, и ветер внезапно показался колючим.       — Хвост ему не доверяет, — бросил Сириус так, словно ему было всё равно, но, естественно, ему не было.       — Хвостик становится Грюмым, — заговорщически шепнул Джеймс, и они оба беззлобно посмеялись. — Нормально всё с ним, я такие вещи чую.       — О-о-о, разве ты не пролетел по Прорицаниям? — хихикнул Сириус.       — Только на СОВ, дальше всё было гладко.       — Ну… наверное, потому что дальше мы Прорицания не сдавали?!       Ещё одна вспышка смеха прорезалась в ночи, и Сириус поднял глаза вверх, затягиваясь. Луна уже отрастила приличный бок, и если он взаправду хочет вписаться во всю эту историю, совсем скоро ему придётся вызубрить все её фазы.       — Ещё что чуешь, Сохатый? — протянул он. — Какие предсказания на следующий год?       Джеймс щелчком отправил сигарету в сугроб и серьёзно задумался, тоже задирая голову вверх.       — Всё заебись будет, — с уверенностью сказал он. — Мы как обычно всё разрулим, и всё станет хо-ро-шо. А, ещё ты наконец-то потрахаешься, как следует.       — Это где, прям там видно? — смеясь, прокряхтел Сириус. — Можешь показать, где именно?       — Ещё бы! Вон! — Джеймс непределённо махнул рукой вверх.       — На Млечном пути? Или ты конкретно Персея показываешь? — просипел Сириус.       Джеймс с важным видом кивнул.       — Его самого.       Сириус снова взорвался смехом — ему прекрасно было известно, что Сохатый ни одного созвездия не знает, он так и не смог выучить даже Большого Пса и всегда показывал в разные стороны неба.       — Классический символ мужского доминирования, — задумчиво продолжил Джеймс, вглядываясь в черноту. — Звёзды говорят, ты найдёшь себе охерительного мужика. Надёжное плечо. Внушительный… э-э, пенис.       Сириус смеялся уже истерически, он наклонился и упёрся руками в коленки.       — П-прям т-так и говорят?! И… и про п-пенис? — простонал он.       Джеймс наконец не удержался и тоже прыснул.       — Да, про пенис первым делом, — всё равно закончил он.       Сириус с усилием выпрямился.       — Вообще-то что-то уже точно правда, — пропел он. — Я, знаешь ли, успел проверить.       — Я тоже, — кивнул Джеймс, и пришлось снова толкнуть его.       Он толкнул в ответ, и какое-то время они повозились, грозясь опрокинуть друг друга в сугроб.       — Плечо! Я проверил только плечо! — защищаясь и убегая от него по скользкой дорожке, зашипел Джеймс. — Надёжное плечо, только и всего.       Сириус остановил погоню и отряхнул колени.       — Ладно, но смотри у меня, — сказал он. — Понимаю, конечно, что он видный парень…       — Так сделай так, чтобы он стал твоим парнем, — припечатал Джеймс и легонько толкнул его в бок, проходя мимо.       Сириус кивнул с лёгкой улыбкой. Да, пора бы. Пора бы поговорить с ним снова — по-нормальному. Пора бы высказать всё, что заставляет так сильно паниковать и накручивать себя, и просто выслушать то, что он ответит. Пора бы отвязаться от этой тупой привычки отталкивать и не доверять и хотя бы разок попробовать сделать наоборот.       Он зашёл в дом и засобирался вслед за Питом. Ему не нужно было домой, он просто трансгрессировал сразу же к дому Римуса, уже представляя, как увидит свет в его окне на втором этаже и заснёт в его постели. Только вот света не было.       Пытаясь не слишком колупаться в мыслях и не прикидывать, куда он мог пойти, Сириус поднялся наверх, почти что бегом подскочил к его двери и постучал. Ничего. Ещё раз, второй, третий. Сириус осторожно надавил на ручку, и она с лёгкостью поддалась. Так и не научился закрывать дверь по-нормальному.       Оказавшись в квартире, Сириус сразу же услышал воду в душе и успокоился. Значит Римус дома. Значит всё хорошо.       Он не смог сдержаться и подошёл к двери ванной, следуя за запахом мыла и чего-то ещё — то ли мха, то ли ветра, то ли застоявшихся в вазе цветов.       Вдруг дверь перед ним резко распахнулась, и он увидел перед собой Римуса, наспех накинувшего полотенце.       — Блять, это ты, — выдохнул он. — А я чую… то есть услышал, в смысле…       — Дверь, наверное? — услужливо подсказал Сириус.       Неужели Римус всегда так отвратительно врал? И как ему могло показаться, что он какой-то искусный хитрый лжец?       — Да, дверь услышал, — кивнул Римус.       Прямо за ним в ванной всё ещё была включена вода. Зеркало запотело, тяжёлый запах кожи и чистоты повис в воздухе. Сириус тяжело сглотнул, и от Римуса это не укрылось. Совсем не стесняясь того, что полотенце едва держится на его бёдрах, он облокотился на стенку.       — Я тебя ждал, — сказал он, опускаясь взглядом с глаз Сириуса куда-то ниже, наверняка замечая раскрасневшиеся щёки.       — Извини, — прошептал Сириус. — Передал информацию дальше в Орден, нас вызвал Дамблдор, пришлось тащиться на ужин к одному преподу…       — О, устал, наверное, — пробормотал Римус, и коленки Сириуса моментально стали ватными. — И ты приоделся.       Эта простая фраза запустила по коже волну мурашек, ворот рубашки тут же показался слишком тугим, и Сириус уже потянулся к нему, но Римус опередил и быстрым резким движением притянул его к себе за концы галстука, который уже давно болтался у него на груди развязанным.       Сириус чуть не задохнулся, когда оказался в опасной близости от лица Римуса. Его глаза были потемневшими, а щёки впалыми, вообще он казался бледнее обычного, но явно сильнее и энергичнее. Если вот это с ним делает луна, то Сириус уже ей благодарен.       — Вода дорогая, — сказал вдруг Римус, и Сириусу потребовалось мучительно много времени, чтобы понять, что он имеет в виду.       — Я. э-эм, я… Извини, я тебя… ну… отвлёк, — пролепетал он, толком не соображая, что говорит.       Римус развернулся и, позволив полотенцу свалиться на пол, шагнул обратно в ванную и нагнулся, чтобы поднять лейку.       Ох.       Ох.       — Долго тебя ждать? — спросил он, и Сириус медленно сглотнул, чувствуя, как взмокшая рубашка противно облепила его грудь и спину. Руки отказались сотрудничать — деревянными еле гнущимися пальцами он принялся расстёгивать пуговицы, но терпения хватило только на половину ряда, потом он просто стянул рубашку через голову. Следом на пол свалились брюки вместе с трусами и в последнюю очередь носки.       В ванную он забрался, опираясь на подставленную вовремя руку, и сразу же окончательно обмяк, когда Римус поставил лейку на её место наверху и обхватил его лицо обеими ладонями, подталкивая к струе воды так, чтобы она лилась на его голову сзади.       — Насколько ты пьяный? — тихо спросил Римус, налил себе в руки шампунь и, запустив руки в его волосы, начал осторожный массаж.       — А насколько ты оборотень, Римус? — сипло пробормотал Сириус, расслабляя шею и чувствуя, как кровь приливает к низу живота.       Руки в его волосах на миг сжались, он открыл глаза и посмотрел на реакцию — удивление, да. Но испуга не было. Стыда не было.       — Хочешь проверить? — усмехнулся Римус, чуть оттягивая его за волосы назад одной рукой, пока вторая опустилась на его шею.       — Не хочешь ответить? — надавил он. — Или не хочешь, чтобы я знал?       Римус надавил на его грудь и прижал спиной к стене. На этот раз воду он предусмотрительно выключил. Распаренная кожа тут же покрылась мурашками, но только у Сириуса — Римус, казалось, источал жар.       — Не хотел, естественно, — признался он. — Всё-таки это сомнительная хуйня. Боялся, что тебе не понравится.       — А ты хотел мне понравиться? — мягко протянул Сириус, чуть прикрывая глаза.       — Пиздец как сильно.       Сегодня размазывало сильнее обычного рядом с ним, с утра он этого не чувствовал, но сейчас… То ли виновато было вино, то ли скудные перекусы, то ли та новая сила, которая появилась в руках Римуса только сейчас.       — Почему?       — Почему что? — у Римуса вырвался лёгкий смешок, и эта деланная непринуждённость при том, что у него давно уже стоял как каменный, а на шее пульсировала жилка, просто сводила с ума.       — Почему ты хотел мне понравиться? — спросил Сириус прямо ему в губы.       — Хотел, чтобы ты мне позволил что-то вроде этого, — он провёл короткими ногтями по его внутренней стороне бедра, и ноги Сириуса сами собой раздвинулись, — или этого, — он продолжил дорожку влажных поцелуев от его подбородка вниз к горлу.       — А отметить со мной Рождество ты всё ещё хочешь? — прошептал Сириус совсем тихо, но Римус не мог его не услышать.       — Хочу.       Их губы встретились, и да, да, да, это было то, о чём говорят — как звёзды из глаз посыпались. Так вообще кто-нибудь говорит? Честно говоря, так похуй.       Римус целовал его грубо, напористо, быстро, и Сириус изо всех сил старался ему соответствовать. Слава Мерлину, для этого ему было достаточно только открыть рот.       — Только не здесь, — рассеянно пробормотал Римус. — Скользко.       Он снова включил воду и подержал лейку над головой Сириуса, пока он смывал шампунь, и быстро ополаскивался. На секунду он задумался — а интересно, каково это? Быть вместе. Жить вместе.       Превратиться в банальщину. Варить друг другу кофе, пинаться во сне, молчать, сидя в одной комнате. У Сириуса никогда такого не было, никогда он не встречал того, с кем рядом ему было бы комфортно просто вымыть ноги с мылом, даже если мешается стояк. А с Римусом было.       Они быстро вытерлись одним полотенцем и, продолжая отрывисто целоваться и наступать друг другу на ноги, добрели до кровати, не включая свет.       — Надо подарки купить завтра, — невнятно пробормотал Сириус, когда они на мгновение отстранились друг от друга. — Я не успел нихуя.       Римус промычал что-то неразборчивое в ответ и быстро поцеловал его, с нажимом пуская язык в ход. Сириус, в принципе, был только за — он охотливо ответил на поцелуй, открывая рот пошире, и запустил руки в небрежные завитки у Римуса на затылке, притягивая его настолько близко, насколько это только возможно.       Ведя рукой по его поджарому телу, Сириус разочарованно заскулил, когда Римус перехватил его руку.       — Я не смогу остановиться, если ты… — прошептал он, но не смог закончить, потому что Сириус сбросил его руку со своей и двинулся ниже, по-хозяйски ощупывая то, что уже успело превратиться во внушительный стояк.       — Не сможешь остановиться? — спросил он, улыбаясь. — Мне показалось, у тебя с самоконтролем всё даже слишком хорошо.       — Не в эти дни, — когда Римус улыбнулся, его клыки показались Сириусу гораздо больше обычного.       — Так это правда? — невинно нахмурился он.       — Что? — Римус был вынужден прикрыть глаза, было заметно, что ему трудно даётся просто стоять без дела.       — Что оборотни трахаются как животные? — распахнув глаза, Сириус следил за реакцией, и то, что он хотел увидеть его не разочаровало. Что-то тёмное, что-то действительно звериное мелькнуло во взгляде Римуса, когда он открыл глаза.       — Так вот почему волшебники в таком ужасе? — хмыкнул он.       — О, да, они просто фригидные.       — Но не ты?       Сириус едва не задохнулся от того, каким низким и грубым голосом он это сказал.       — Проверь, — прошептал он, опуская глаза.       — Ты не хочешь этого, — предупредил Римус, и всё тело Сириуса прошибла такая волна желания, что дышать стало трудно.       — О, пожалуйста, Римус, — проговорил он, опускаясь на колени, но не разрывая зрительного контакта. — Мне нравится пожёстче. Мне нравишься ты. Мне нравится твой волшебный хуй. Я хочу этого.       Римус коротко усмехнулся, но всё его веселье было под чужим контролем, Сириус тут же пустил в ход холодные пальцы, и он едва слышно зашипел.       — Я не трахаюсь перед луной, — грубо выплюнул он. — И на то есть причины.       — Так покажи мне их, — прошептал Сириус и ласково, почти что невесомо подул на головку.       Он не делал ничего, кроме кружащих движений пальцами — коснулся ягодиц, потом напряжённых бёдер, потом провёл ногтями до коленок. Он не брал в рот, не трогал. Он ждал.       И вот наконец ему на волосы опустились руки. Сириус тяжело сглотнул, внутри пульсировала уверенность, что вот сегодня всё будет.       Пока Римус боролся с остатками своего самообладания, Сириус покорно сидел на коленях перед его членом, разве что не сложив руки в молитвенном жесте.       — Римус? — позвал он, и Римус тут же посмотрел вниз. Это было ошибкой.       Как только их взгляды встретились, Римус грубо притянул его к себе, всё так же продолжая смотреть. Теперь он был совсем близко — язык протяни.       — Как только я коснусь тебя, — прохрипел Римус, — я уже не смогу остановиться, ты слышишь меня?       Сириус медленно кивнул, стараясь не дрожать, и тогда Римус, продолжая удерживать его за волосы одной рукой, второй направил свой член к его губам. Сириус уже понял, что созерцание приносит ему особое удовольствие и поэтому старался показать себя с лучшей стороны.       Он уже не старался заглотить полностью, потому что Римус долбился ему в горло быстрыми и рваными толчками, он успевал только взять в рот наполовину, и остальное доделать руками. Довольно быстро Римус оттянул его за волосы назад, любуясь.       Сириус чувствовал, как от его языка тянутся нити слюней, губы наверняка красные, как и глаза.       — Ты бы себя видел, — прошептал Римус и потянул его вверх, к себе.       Сириус подчинился, не учёл только, что коленки так сильно затекли. Римус быстро толкнул его на кровать, и он обрушился на спину, разводя ноги и откидывая голову.       — Так расскажи, — проговорил он, переводя дыхание, щёки всё ещё ныли от натяжения, — что ты видишь.       Римус навис над ним сверху, внимательно разглядывая.       — Я вижу то, что хочу сделать только своим, — он шумно втянул воздух и облизнулся. — Я хочу, чтобы ты пропах мной. Я хочу тебя так, блять, невыносимо...       — Пожалуйста, — попросил Сириус, понятия не имея, о чём на самом деле он просит. — Пожалуйста, Римус, пожалуйста.       Римус наклонился и поцеловал его — рвано, быстро. Он действовал совсем не так, как обычно. В его руках появилась какая-то новая сила, перед которой хотелось прогнуться — собственно, это Сириус и сделал, когда сухие ладони Римуса, надавливая, прошлись от его рёбер к бёдрам.       И вот тогда Римус склонился провёл языком по тем же линиям, которых касался руками, Сириус застонал и подался вверх, закрывая глаза.       — Да, Мерлин, да, пожалуйста, — бессвязно умолял он, и Римус, откликаясь на его скулёж, оставил в паре мест быстрые предупреждающие укусы.       А после он спустился ниже и так же размашисто облизал всю длину. Его язык и его рот были настолько горячими, настолько настойчивыми, что Сириус мог только судорожно дышать и подаваться к нему навстречу.       В какой-то момент он додумался нащупать палочку и прошептать заклинание. Быстрый магический щелчок привлёк внимания Римуса — или он почуял лёгкий травянистый запах очищающе.       — Это ещё что? — прошептал он, отвлекаясь.       — Я не… — слова разбегались из головы, и Сириус судорожно пытался собрать их в кучу. — Я не готовился. Но теперь… теперь я…       Римус быстро смекнул, что к чему, и быстро его гибкий широкий язык прошёлся по яичкам и скользнул между ягодиц Сириуса. Он грубо раздвинул их руками, прижимая самого Сириуса к кровати и принялся лизать уже там.       — Да-а, это, собсе… собстве… А-а! собственно, для этого, — простонал Сириус.       — Мог бы и догадаться, что тебе нравится, когда лижут жопу, — усмехнулся Римус, толкаясь языком внутрь, и Сириус не смог выдать уже ничего осмысленного.       Он не поймал момент, когда Римус грубо перевернул его и подложил две подушки ему под бёдра. Коленки разъезжались, совсем скоро он стонал во весь голос, чувствуя, как глубоко и быстро проникают внутрь пальцы.       — Есть заклинание, — прошептал он, пытаясь хотя бы встать на корточки, но очередное движения языка у входа в совокупности с пальцами, который Римус быстро сгибал и разгибал внутри, окончательно выбили у него рассудок, потому то да, блять, да, это было оно.       — Нахуй мне твои заклинания, — тихо усмехнулся Римус, на какие-то секунды жар, которым веяло от его тела пропал, открылся и закрылся ящик прикроватной тумбочки, и Сириус чуть дёрнулся, когда почувствовал холод на его пальцах. Густая скользкая смазка, жирным слоем намазанная на пальцы, тоже оказалась внутри, и Сириус снова начал скулить и просить большего. После двух пальцев внутри оказались три, и вот тогда он услышал шуршание упаковки и силиконовый щелчок.       Он не смог уже даже промямлить о том, что с ним можно без ничего, что он хочет без ничего, что ему абсолютно похуй, что с ним будет потом, потому что после этого ему в целом уже нахуй ничего не надо. Вместо этого он снова предпринял попытку приподняться на локтях, упёршись лбом в простынь, но Римус быстро перехватил его запястья и, удерживая их в одной своей левой руке приблизительно в районе поясницы, другой рукой чуть подтянул Сириуса к себе и быстро провёл пышущим жаром членом между его ягодиц, собирая смазку.       Сириус вообще не мог пошевелиться, и это оказалось самой странной, самой дикой и самой горячей мыслью во всей его жизни. Он не сможет никак повлиять на то, что сейчас будет, он может только довериться Римусу и позволить ему взять тотальный контроль.       Игнорируя ноющую боль в коленках и затёкшие мышцы, он чуть подался назад, выгибаясь в спине, и вот тогда Римус наконец начал проталкиваться внутрь. Это заняло какое-то время, он действовал медленно, и только каменное напряжение в его теле выдавало то, насколько он пытается не сорваться.       Сириус шумно дышал и пытался расслабиться, очевидный дискомфорт быстро начал сменяться вспышками удовольствия, смешанного с тугим натяжением. Когда Римус был внутри настолько глубоко, насколько это было возможно, он замер на чуть-чуть и за скрещенные запястья, притянул Сириуса к себе, помогая себе второй рукой и придерживая его за бёдра.       — Как ты? — рвано прошептал он, и Сириус спиной чувствовал, как бешено колотится его сердце.       — Охуенно, — просипел Сириус в ответ и запрокинул голову ему на плечо.       Римус размашисто и бегло поцеловал его, скорее вылизывая везде, где мог дотянуться, чем осознанно целуя. И начал медленно двигаться мелкими толчками, постепенно ускоряясь и увеличивая амплитуду.       По ощущениям, они касались друг друга во всех возможных местах, прямо сейчас Сириусу было сложно, где заканчивается он и начинается Римус. Но он хотел ещё больше, ещё ближе.       Вскоре Римус снова отпустил его, и Сириус чуть не рухнул на кровать. Угол стал более удобным, и Римус уже окончательно перестал пытаться сдерживаться — он грубо и рвано толкался, удерживая Сириуса за бёдра. Вся простынь была мокрой и скользкой, волосы липли к лицу. Римус вышел с громким влажным хлюпаньем и быстро перевернул Сириус, лежащего перед ним.       Теперь он был на спине и мог во всей красе созерцать совершенно другого нового Римуса — лицо его оставалось сосредоточенным, а вот взгляд был лишён обыкновенной мысли, он был тёмным, практически пустым, если бы на глубине не плескалось такое очевидное животное желание. Он снова рывком притянул к себе Сириуса, и тот послушно раздвинул ноги, успевая подложить себе под ягодицы подушки.       Сейчас было легче. Член проскользнул внутрь быстро, и Римус, удерживая Сириуса за ноги, начал целенаправленно выбивать из него громкие судорожные стоны. Сам он только смотрел и шумно дышал, Сириус уже подумал, что, может, Римус из тех, кто трахается молча, и запрокинул голову при особенно интенсивном толчке, который пустил столп искр от паха по всему животу. И вот тогда Римус, рыча, опустился над ним и обхватил его шею одной рукой, вторую продолжая использовать как опору.       Вот это было тем, что надо. Его рука сжалась крепко, в какой-то момент даже дышать стало трудно, и Сириус быстро потянулся, чтобы хотя бы слегка разжать его пальцы — кстати, для этого понадобились обе его руки.       Римус двигался всё более быстро, раз за разом ударяясь внутри в одно и то же место, и это было пиздец как хорошо. Если бы можно было остаться в этом моменте навсегда, это было бы просто охуеть как великолепно, Сириус пытался изо всех сил продержаться ещё чуть-чуть, но пальцы на ногах сжались, он не выдержал и взялся за свой член. Понадобилось пару движений. Скуля, он кончил, забрызгивая и свой живот, и живот Римуса.       Тот не остановился ни на секунду, только склонился ещё ниже и Сириус по взгляду понял, что делать — он поднял выше измазанную спермой руку, и Римус по-собачьи облизал каждый палец, разве что не урча.       Сириус смотрел на него как завороженный, не уверенный, что он вообще может что-то видеть, потому что потолок до сих пор немножко искрило. Ему хватило сил податься вперёд, и Римус, закончив с вылизыванием пальцев, грубо поцеловал его, кусая и толкаясь языком в рот.       Тогда же он замер на секунду, а потом сделал несколько резких рывков, и Сириус почувствовал, как внутри разливается тепло. Не вытаскивая, Римус рухнул сверху и они продолжили мокро целоваться.       — Я не знаю… я не знаю, что… — бессвязно прошептал он, влажно дыша в его шею.       — Чего?       Сириус из последних сил напрягся, чтобы расслышать, что он вообще бормочет.       — Я не знаю, что тебе дарить, — прошептал Римус. — На Рождество.       Лающий смех прорезал тишину. Сириус ничего не ответил, он боялся, что его голос сорвётся, что он будет звучать так очевидно, так банально, так нелепо. Он боялся сболтнуть лишнего, боялся начать причитать бессмысленные признания или, что ещё хуже, обещания.       И уж точно он не мог себе позволить сказать вслух, что ему не нужны никакие ебучие подарки, ему просто нужно… вот это. Римус. И всё, что с ним связано. Все его секреты, всё его оглушающее молчание, все его ухмылки, подъёбки и весь его нескончаемый сарказм. Сириус бы никогда не нашёл слов, чтобы сказать об этом, и даже если бы попытался — они бы всё равно весили слишком мало, если бы были только кривым зеркалом того, что на самом деле пульсировало внутри. Поэтому он промолчал и просто взял Римуса за руку.