Ночи пепельной луны

      Все их силы были на исходе, когда они снова воспользовались порт-ключом и вернулись в Хогвартс. Лили молча поставила на стол пузырёк с воспоминанием, Дамблдор поначалу искренне удивился, но после преисполнился энтузиазмом и широко заулыбался.       — Прекрасно! Это просто прекрасно! Честно говоря, я даже не надеялся, что у вас получится с первого раза, я даже раздумывал пригласить его продолжить преподавание или даже снова занять позицию декана факультета, к которой он так неравнодушен, — бубнил сам себе директор, пока Лили и Сириус переглянулись, не скрывая раздражения, то есть он их просто так послал?       Дамблдор резво вскочил из-за стола, обогнул его и распахнул дверцы стоящего неподалёку шкафчика, в котором обнаружился Омут Памяти. Здоровой рукой он подхватил чашу и достаточно быстро для немощного старика с разлагающейся конечностью перетащил её на стол.       — Не буду тратить ваше время и показывать вам ненастоящее воспоминание, — торжественно сказал он. — Лучше мы сразу вместе узнаем всю правду! Мальчик, с которым вы сейчас познакомитесь — это юный Том Реддл, — многозначительно предупредил директор, давая им возможность самостоятельно догадаться о том, кем он вырастет.       Сириус не сдержался и фыркнул. Значит сейчас они имеют право узнать информацию сразу, а целый год до этого, пока Дамблдор не нуждался в их помощи, им полагалось знать целое солидное нихуя. Здорово придумано.       Но тем не менее он послушно склонился над чашей и почувствовал, как его стремительно затягивает внутрь густая тьма, спустя считанные секунды они втроём оказались в кабинете Слизнорта. Какие-то незначительные изменения позволяли прикинуть, что это всё происходит много лет назад, и Сириус удостоверился в этом, когда увидел чуть менее пухлого и гораздо менее лысеющего Слизнорта, который со всеми удобствами сидел в кресле с высокой спинкой, сложив ступни на пуф, а перед ним расселись мальчишки — наверняка члены Клуба Слизней.       Воспоминание заключалось в том, что молодая версия Волан-де-Морта спросила своего декана о том, что такое крестражи. Декан сначала смутился, а потом попытался перевести тему, заверяя студента в том, что эта магия по-настоящему тёмная, и явно давая понять, что разговаривать о ней не намерен. Дальше Том Реддл применил достаточно впечатляющую комбинацию лести, небрежности, откровенного вранья, нарочитого равнодушия и упрямого убеждения — надо сказать, с такими навыками он бы легко сошёл за своего в семейке Бэков. Регулус бы обзавидовался, мрачно подумал Сириус, в очередной раз представляя всё, что брат видел перед своей смертью.       Конечно же, Слизнорт был вынужден сдаться. Ещё бы, как он мог не разболтать про крестражи всё, что ему было известно, как только студент назвал его могущественным волшебником, который наверняка обладает подобными знаниями. Сириус почуял неподдельное волнение, когда Том признался, что совсем не понимает, как можно сделать их, крестражи, как возможно разделение души.       Было одновременно страшно и странно наблюдать этот момент — возможно, поворотный в жизни того, кого они узнали только под личиной Волан-де-Морта. Что если Слизнорт просто заткнулся бы? Что если он бы ничего не рассказал?       Но Слизнорт продолжил говорить — он сказал и о том, что душу следует спрятать вне своего тела в некий материальный объект; сказал и о том, что существование в подобной форме довольно неприятно; сказал он и о том, что именно нужно сделать, чтобы создать крестраж. Высшее деяние зла. Убийство.       Теперь интерес в глазах микро-зачатка будущего психопата, который назовёт себя Тёмным лордом, был очевиден. У него разве что слюни не капали. И тогда он задал самый главный вопрос. Он спросил, есть ли толк в создании всего одного крестража, и предположил, что гораздо лучше разделить душу на большее количество частей, например, на семь.       И только в этот момент Слизнорт запаниковал. Его голос начал срываться на крик, он засуетился и вообще выглядел так, словно боится этого мальчишку.       Дамблдор вернул их обратно и удовлетворённо сложил руки на животе, снова садясь в своё кресло. Лили чуть сгорбилась, надежда и уверенность, что всё это закончится до Рождества, и они снова смогут вернуться к нормальной жизни, испарилась. Сириус сделал полшага к ней, но ему было совсем нечего сказать. Почему-то он чувствовал себя виноватым в том, что всё это выплыло наружу именно сейчас — накануне праздников и долгожданной стажировки Лили.       — Давненько я мечтал заполучить это воспоминание, — заговорил Дамблдор, внимательно глядя на них. — Сегодня мы добились большого процесса. Теперь мы можем быть уверены в том, что впереди долгий путь.       — Может, у него не вышло? — убито спросила Лили. — Разве это возможно? Разрубить свою душу на столько кусков?       — Не знаю, — ласково сказал Дамблдор. — По крайней мере, мы точно знаем о двух крестражах, и они уже уничтожены. Мы задали хороший темп, но нам нужно продолжать.       — И как вы себе представляете их поиски? — спросил Сириус, для которого это оставалось главным вопросом. — Он мог сделать крестражем что угодно, любой камень. Как мы его найдём?       Дамблдор задумчиво поджал губы.       — Волан-де-Морту свойственна тяга к подтверждению собственной исключительности. Древний перстень, медальон Слизерина. Я уверен, что и в дальнейшем он выбирал совсем не простые предметы.       — Как тупо, — прокомментировал Сириус.       — Возможно. Но для нас это скорее плюс, чем минус, — директор потёр ладони и поднялся. — Что ж, не буду больше вас задерживать, но не прощаемся. Я займусь своей частью расследования, и, как только у меня появится новая информация, обязательно поделюсь с вами.       — Да уж, держите в курсе, — Сириус потянул Лили к камину, и они переместились домой, молча расступаясь в разные стороны, как только оказались в гостиной у Поттеров.       — Ну и вечер, — пробормотала Лили, стягивая волосы в тугой пучок. — Останешься на ужин?       Сириус согласно замычал и тоже собрал спутанные пряди в низкий хвост. День казался бесконечным, голова гудела и хотелось как можно скорее прилечь, но с кухни доносились голоса Джеймса с Питом и заманчиво пахлом чем-то вкусным.       — О-о, отряд Дамблдора в здании, — воскликнул Джеймс, как только они зашли на кухню, и тут же отчитался Лили. — Гарри уже спит, я замутил пастуший пирог и охладил вам двоим беленького.       — Ты чудо, — прошептала она, подставляя макушку под его лёгкий поцелуй. — Ужин у Слизнорта полный отстой, кусок в горло не лез.       Питер тоже обрадовался их приходу, хотя выглядел он, мягко говоря, не очень. Лицо оставалось бледным, под глазами залегли тёмные тени. Он то и дело трогал свою повязку, наверное, голова болела. Когда Сириус опустился рядом с ним и спросил, он замотал головой.       — Лучше уже вообще-то, просто у нас работы… дохера как обычно, — привычно пожаловался он, когда Лили пересказала всё про крестражи, и Сириус по привычке отключился, делая вид, что очень внимательно слушает.       Не специально, просто Пит рассказывал каждый раз одно и то же — отчёты, регистрационные бланки, допросы. Ничего из этого не было интересным, кроме разве что…       — Кстати, чуваки, — Сириус перебил Пита и заговорил достаточно громко, чтобы привлечь внимание всех. — Римус, оказывается… ну, он нихуя не магл.       — Тоже мне новость, — хмыкнул Джеймс. — Я думал, ты уже взял его в оборот, чтобы научить всей необходимой магии?       Он недвусмысленно изобразил, что в его представлении можно отнести к магии, вот только Сириус даже не улыбнулся, и лицо Джеймса стало серьёзным.       — Он оборотень, — выпалил Сириус.       — Что?! — округлив глаза, Лили уставилась на него, Джеймс зеркально повторил её реакцию, а на Пита Сириус посмотреть не успел. — Это тебе Дамблдор сказал?       — Ага. Ну, как сказал, он говорил своими полунамёками, пока я прямо не спросил. Ещё он по сути признался, что сам подсунул мне его контакт и заставил его мне ответить. И в целом… ну, получается, это он хотел, чтобы я начал искать Рега. А не я.       — И что ты… ну, я имею в виду, это нормально, не так ли? Это уж точно не его вина, — тихо сказала Лили.       — Да, если что мы не собираемся отзывать приглашение на Рождество из-за его маленькой… — Джеймс хихикнул. — Пушистой проблемы… так скажем.       — Маленькой?! — подал голос Пит. — Вы вообще в курсе, насколько это опасно?       Только сейчас Сириус обернулся к нему и заметил, что он едва ли не дрожит от страха.       — Пит, не преувеличивай, — естественно, Джеймс сразу же вступился за того, кого знал один день. — Римус не один из тех, кого вы там ловите, он…       — И откуда ты это знаешь? Он сам тебе сказал? — зашипел Пит и стало очевидно, что он в том редком расположении духа, когда готов остаивать своё мнение. Когда дело касалось работы, он всё чаще становился таким. Он и правда старался, чтобы у него там всё получилось, и, судя по его рассказам, ему приходилось по-настоящему пахать, чтобы начальство хотя бы заметило его.       — Нет! Но… я имею в виду, Дамблдор ему доверяет, так? И Грюм?       — Да, — кивнул Сириус. — Он сказал, что Римус шпионил в стае Сивого для них пару лет.       Пит подавился воздухом от возмущения.       — Вы хоть понимаете, о чём говорите?! Шпионил у Сивого? Сомневаюсь, что при таком раскладе Орден сообщал ему хоть каплю правды, это не люди, даже не Пожиратели! Это оборотни. У них только один вожак, и они подчиняются ему не по своей воле. У них инстинкты. Потому что они, блять, звери, а не люди, это до вас не дошло ещё?       Повисла тишина. Питер, часто дыша, залпом выпил свой чай, а Сириус помрачнел ещё больше.       — Да, но мы не знаем никаких подробностей, какой смысл сидеть и выдумывать? — продолжил гнуть свою линию Джеймс. — Ты можешь просто спросить его.       Сириус сцепил руки в замок, чтобы держать себя в руках. Внутри у него кипело раздражение и желание разораться прямо здесь и прямо сейчас, его останавливало только то, что он не хотел будить Гарри.       — И как же, блять, я его сделаю? Скажи на милость. Типа, спрошу его… Римус, дорогой, ты уже напиздел мне о том, что ты не волшебник. Теперь выясняется, что ты напиздел мне ещё и о том, что ты не оборотень…       — Технически, он не говорил тебе, что он не оборотень, — вставила Лили.       — Технически, — холодно выплюнул Сириус, — это всё равно пиздёж, потому что я… мне казалось, что мы уже, ну знаете, рассказываем друг другу что-то. Типа, у нас же что-то происходит, разве нормальные люди в таком случае не рассказывают какие-то реально важные штуки о себе?       Пит с шумом опустил локти на стол и уронил голову на руки.       — Ты с ним трахаешься что ли? — глухо спросил он.       Сириус не ответил. Джеймс с жалостью посмотрел на него, а Лили отодвинула от себя тарелку.       — Слушайте, даже если Сириус начнёт встречаться с оборотнем… гипотетически, — добавила она, когда Сириус уже разинул рот, чтобы что-то ответить. — Это всё равно меньшая из наших проблем. У Волан-де-Морта может быть семь крестражей, а значит пять возможностей вернуться сюда, — она ткнула пальцем прямо в стол, как будто Волан-де-Морт мечтал забраться именно на него и продемонстрировать рождественскую джигу, — и прикончить нас всех. И Гарри.       — Мы этого не допустим, — твёрдо сказал Джеймс и опустил ладонь на её руку. — Мы во всём этом разберёмся.       Пит разрушил эту идиллию, когда отклонился назад, схватил с кухонной столешницы выпуск «Придиры», который Сириус сунул Джеймсу после разговора с Дамблдором, и швырнул его на стол.       — Нет, нихера, чуваки, — сказал он довольно резко. — Вот это… вот это правда вообще-то. Извини, Джеймс, — он глянул на друга, и вина на самом деле отразилась на его лице, — не сказал сразу, нам строго запрещено, но… раз уж тут такая пляска, — он покачал головой, как строгая мамаша, и теперь обратился к Сириусу. — Ты не подумай, я не… ничего личного по отношению к твоему Римусу, э-э…       — Давай уже, — дёрнул его Сириус. — Говори, как есть. Уж не расплачусь.       Пит с сомнением отвёл глаза.       — Так вот, единороги… да. Они пропадают. Никому не говорите, что я вам сказал, мне голову открутят.       — Пит, ну ей-Богу, — воскликнула Лили, и он пристыженно кивнул.       — Сама понимаешь, какое время, — сказал он в своё оправдание. — Короче, да. Сектор дезинформации сильно нагружен. Я не знаю, кто и что знает, но слухи… слухи ходят разные. Но они-то не в курсе про эти крестражи! В основном говорят про нелегальную контрабанду и всё такое, но если всё, что вы говорите, правда…       — Правдивее не бывает, Хвост, — вздохнул Джеймс. — Мы снова в этой заварушке.       Пит губы и нервно потрепал журналом в воздухе.       — Вы вообще понимаете, о чём тогда это говорит?       — О чём? — непонимающе спросил Сириус, все мысли которого упрямо продолжали крутиться только вокруг того, что Римус ему врал о том, кем он является или не является.       — Единороги — это уже финальные титры! Всё уже устроено, считай.       — О чём ты вообще? — вмешалась теперь и Лили.       Обычно самым нетерпеливым был Сириус, дальше шёл Джеймс, Хвост славился здоровым похуизмом и высокой терпимостью к сомнительным и не самым приятным подъёбкам. Реально бесился он только в одном случае — когда ему приходилось долго что-то объяснять.       Вот и сейчас он скривился в немом ужасе от того, с какими тупицами приходится разговаривать.       — Хвостик, давай-ка помедленнее, — попросил Джеймс, наклоняясь к столу. — С чувством, с расстановкой. И без паники желательно.       Пит опять схватился за затылок и быстро отдёрнул руку.       — Если мы на полном серьёзе говорим о том, что Сами-Знаете-Кто возвращается к жизни и для этого он использует крестраж, — зашипел Пит, — кровь единорога используют уже для того, чтобы удержаться живым.       — Ты хочешь сказать, что он… ты думаешь, он уже возродился? — в ужасе воскликнул Джеймс.       — Ему должны помогать, — протянула Лили, и Питер весь съёжился на своём месте, его щёки затряслись.       — Естественно, ему помогают, — протянул Сириус. — Кто-то же вытащил Крауча из дома.       — Да, сразу же после вашего ухода, — добавил Пит дрожащим голосом, и Сириус уже хотел запротестовать, когда он продолжил. — Я ни на что не намекаю… и уж точно никого не хочу обвинять раньше времени, но я работаю с магическими тварями, я знаю, на что они способны.       — Хвост, да успокойся ты нахуй, — с раздражением бросил Сириус, которого эта паника уже начала заёбывать.       Хотя, конечно, надо признаться, что смысл в его словах присутствовал, К тому же, до того, как он это сказал, Сириус никак не связывал потенциальное оживление Волан-де-Морта и убийство единорогов. Но он точно помнил, как этим заинтересовался Римус. Да блять.       — Если он и правда… — ломким неуверенным голосом проговорила Лили. — Если он вернётся… Как это работает вообще?       Пит надулся и с важным видом поставил перед собой солонку.       — Я узнавал, — сказал он. — Если представить, что это полноценный человек, — он тряхнул солонку в руке и высыпал немножко соли на стол.       — Пит! — зашипела Лили. — Примета плохая.       Но он только отмахнулся и, нагнувшись к столу, поднял одну крупицу, прилепив её на палец.       — Во! — торжествующе сказал он, демонстрируя всем палец. — А вот это кусочек этой души, который типа… ожил, но он без тела. Тело вернуть тяжело, — он снова потянулся к затылку и на полпути отдёрнул руку, — очень тяжело. Так что по сути… он может только вселиться в какое-то… существо.       — В смысле он даже не будет человеком, если оживёт? — с облегчением выдохнул Джеймс. — Ну, так намного проще.       — Смотря в кого он сможет вселиться, — тоскливо пробормотал Пит. — Единственные твари, которые точно ему подчиняются… это оборотни.       — Ну, он точно не вселился в Римуса, — оскалился Сириус.       — Я этого и не говорил.       Пит поднял руки, защищаясь, и пёстрый рисунок единорогов на обложке журнала почему-то показался Сириусу зловещим.       — А когда полнолуние? — резко спросил он.       Пит задумался, шевеля губами. Наверное, считал недели с прошлых задержаний и допросов.       — Вроде бы на днях. Стойте, выходит ближе к новому году.       — По-моему, мы накручиваем, — вклинилась Лили. — Уж точно мы заметим, если на наш дом нападёт оборотень. Если вообще это будет он.       — Если это вообще кто-то будет, — быстро добавил Джеймс. — Нам надо выдохнуть и успокоиться, Рождество завтра. Мы не дадим этим кретинам воровать у нас хорошие дни, так? — видя их недовольные физиономии, Джеймс тихо забарабанил по столу руками, едва касаясь его, скорее сотрясая воздух. — Так, я спрашиваю?       Все кисло закивали.       — Завтра с утра вы приходите сюда, приносите с собой подарки для нас и хорошее настроение для себя, все меня поняли? — с нажимом спросил он. — Только хорошее настроение. Всё будет заебись, мы переживали и не такое дерьмо. Это Рождество. В Рождество мы думаем только про Рождество.       Лили устало положила голову ему на плечо.       — Откуда ты берёшь все эти силы? — тихо пробормотала она.       — О, я просто не работаю, — ухмыльнулся Джеймс. — Я домохозяин. Не хочешь попробовать?       Лили слабо улыбнулась, и он победно расправил плечи, как делал всегда, когда ему удавалось рассмешить её в школе. Только сейчас Сириус расслабился настолько, чтобы обратить внимание на тряпичную гирлянду в цветах Гриффиндора, висевшую на окне.       Завтра Рождество. И правда же.       Отдалённо он слышал, как Джеймс поставил чайник, а Лили зашелестела шоколадной фольгой. Она спросила, не сильно ли болит у Пита голова, и он невнятно ответил, что она стала болеть гораздо реже.       Сириус сам на автомате взял конфету, развернул и положил в рот. Шоколад оказался горьким, он прилип к зубам, словно глина, и пришлось приложить неслабые усилия, чтобы его проживать. Но его было совсем мало, большую часть шоколадки занимал огромный чернослив, а это уже терпимо.       На мгновение он закрыл глаза и легко представил, что он не здесь, а в школе, в гриффиндорской гостиной. То же самое обилие красного и тёплого света, тихая болтовня Джеймса и Лили, восторженный писк Пита, который он почему-то называл смехом. Не хватало так много голосов. Но если подумать, что Мэри и Марлин просто замолчали, что они… где-то тут, рядом, всего лишь ничего не говорят… тогда внутри разливалось такое нужное сейчас ощущение покоя.       Как же сильно ему хотелось туда, обратно домой. Туда, где рождественская суета — это экзамены и споры о том, как протащить выпивку в гостиную и не получить от Макгонагалл и Филча. Туда, где не существует ничего, кроме Зельеварения в девять утра и бесконечных коспектов, квиддичного матча и рёва трибун, грандиозного пира и заснеженного леса, который был Запретным только до тех пор, пока ты сам себе не разрешишь туда пойти.       Как только он открыл глаза, сразу же наткнулся на внимательный взгляд Джеймса. Пит болтал с Лили, почему-то его глаза слегка блестели, будто бы он выпил или только что плакал. Неужели его так растрогала тема целительских исследований? Вот уж и правда, люди сильно меняются, когда рожают детей или устраиваются на работу.       Как хорошо, что Сириус ещё поменяться не успел.       — Чего? — одними губами спросил он Джеймса.       Он мотнул головой в сторону улицы, что означало вопрос: «Хочешь покурить?», а Сириус хотел, он весь день не курил. Синхронно поднявшись, они вышли. Пит проводил из внимательным и цепким взглядом, но быстро снова вернул всё своё внимание Лили. Она налила ему ещё чая.