Ночи пепельной луны

      Первые минуты ушли на панику: Джеймс постарался усадить директора поровнее и придерживал его сбоку, Лили наколдовала чашу с водой и внимательно осмотрела его руку. Наложив базовые болеутоляющие чары, она подняла голову. Сириус уже хотел предложить позвать мадам Помфри из Больничного крыла — эта гниющая рука совсем не выглядела незначительной травмой, но Лили была спокойна, так что и он промолчал, решая про себя, что она уж точно лучше знает, что это такое.       — Это… это выглядит как давнее поражение, но я понятия не имею, откуда оно, диагностические чары не показывают ничего, — тихо пояснила она. — Профессор? Профессор, вы меня слышите?       Дамблдор медленно кивнул, в его взгляд вернулась осознанность.       — Всё хорошо, это не ваша забота, прошу меня простить, — прошептал он, положив здоровую руку поверх руки Лили, которая всё ещё держала на весу его поражённую кисть. — Теперь, когда… когда одно дело сделано, мы можем обсудить последующие шаги.       Да что ещё?.. Сириус раздражённо дёрнулся, вся эта ситуация нравилась ему всё меньше.       — Какие ещё шаги? — резковато спросил он, за что получил толчок локтем в бок от Сохатого. — Мы же только что уничтожили эту хрень. Разве это не должно означать, что всё кончено?       Дамблдор лишь покачал головой. Джеймс прислонился бедром к столу, Лили тоже выпрямилась. Теперь все они смотрели на него сверху вниз, но естественным образом ощущение, что только он контролирует этот разговор, никуда не делось.       — Дело в том, — начал он, теперь сцепляя руки в замок у них на виду и не пытаясь их спрятать, — что у меня есть все основания полагать — Волан-де-Морт создал не один крестраж.       Лили с шумом втянула носом воздух.       — Как это вообще может быть? — воскликнул Джеймс. — Если даже один — это, извините, охереть как много?       Дамблдор мягко улыбнулся.       — Всё же он одарённый волшебник, этого у него не отнять, он был таким ещё в школе, и, сдаётся мне, вам хорошо известно, что бывает сложновато остановиться, если магия даётся вам легко.       Никто не стал комментировать этот выпад — мародёры и так подозревали, что директор так или иначе в курсе каждого придуманного ими заклинания и особенно становления анимагами. Однако, он никогда ничего не говорил прямо, а расплывчатые полушутливые намёки не несли никакой опасности. Гораздо больше Сириуса напрягало, что оценка магических способностей Волан-де-Морта звучала как искренняя похвала.       — И сколько их? — спросила Лили.       — Точное количество мне пока что не известно, — охотно ответил директор. — Но с вашей помощью мы сможем это выяснить. А вот если вы хотите узнать, сколько крестражей уже уничтожено… что ж, с уверенностью, я могу назвать цифру два.       — И что было первым? — Джеймс внимательно посмотрел на остатки медальона, наверняка прикидывая, что ещё этот психопат мог сделать хранителями своей никчёмной души.       — Первым, я полагал, будет медальон, поскольку я бы никогда и не узнал о крестражах, если бы Доркас Медоуз не вступила в Орден и не передала мне информацию, — Дамблдор, склонив голову, улыбнулся Сириусу, но тот оставил этот жест без внимания, ему нахуй не сдалось одобрение Дамблдором той смерти, которой всё закончилось для Регулуса. Он делал это не для Ордена, не для Дамблдора и уж точно не для счастья всего магического мира. Просто так совпало, что все прямые пересеклись в одной точке.       — И как вы поняли, что медальоном дело не кончится? — вместо этого спросил Сириус то, что реально имело значение.       — Это было ошибочное суждение, — пожал плечами Дамблдор. — Я был уверен, что Регулусу удалось завершить начатое. Но когда он пропал в семьдесят девятом, а Волан-де-Морт никак не пострадал и только набирал мощь… Для меня это значило только одно. Где-то есть ещё крестраж. А первым, — он снова обратился к Джеймсу, отвечая на его вопрос, — было кольцо Марволо Мракса.       — И это из-за него вы… — Лили деликатно посмотрела на его руку, но не договорила своё предположение.       — Ах, да, — беззаботно ответил Дамблдор. — Я совершил маленькую оплошность, пришлось приостановить поиски и заняться, так скажем, оперативной работой.       Он послал ещё одну невинную улыбку Сириусу, и тот разве что не заскрежетал зубами.       — Так, а что со всеми этими слухами про единорогов? — встрял Джеймс. — К тому же, кто-то освободил Крауча и…       — Не будем торопить события, — мягко перебил его Дамблдор. — Я лично на связи с Лайеллом Люпином, его отдел внимательно следит за активностью магических существ и допрашивает каждого, кто вызывает подозрение. Насколько мне известно, Питер в его подчинении, он сможет подтвердить мои слова, — он дождался кивка Джеймса и продолжил. Подразделение Грюма разыскивает Крауча. Нам не о чем волноваться, предлагаю сосредоточиться на том, что действительно поможет делу.       — При всём уважении, — довольно резко сказала Лили, — в прошлый раз нам удалось спастись едва ли не чудом. Если бы на месте Пита был кто угодно…       — Но это был он, ведь так? Вы были и остаётесь под самой надёжной защитой из всех возможных, — мягко, но настойчиво, словно говоря с ребёнком, увещевал Дамблдор. — На нашей стороне верные соратники, которые были готовы отдать жизнь за вашего сына тогда и готовы сделать это сейчас.       Лили сдержанно кивнула.       — Я понимаю. Поймите и вы, что речь идёт о моём сыне, поэтому извините, но, по-моему, я имею право волноваться. Особенно учитывая, что вся эта информация была нам неизвестна, мы жили в уверенности, что Волан-де-Морт мёртв, — торопливо, словно извиняясь, проговорила она и замолчала.       Сириус согласно хмыкнул. В кабинете повисла неприятная тишина. Однако Дамблдора она не смутила.       — Свободны ли вы сегодня вечером? — спросил он, обращаясь к Лили.       — Я? Вы имеете в виду нас всех или только меня?       — Вас с Сириусом, на самом деле. Возможно, уже сегодня вам удастся узнать что-то полезное, чтобы мы могли продолжить поиски.       Джеймс нахмурился.       — Я тоже могу помочь, чем угодно, — сказал он, и Лили легонько коснулась его плеча.       — Очень поможешь, если посидишь с Гарри вечером, — тихо сказала она, и он с энтузиазмом кивнул.       — Что нужно сделать? — спросил Сириус, чтобы поскорее убраться отсюда и приступить к работе, чтобы успеть ещё вечером встретиться с Римусом и навестить ту корреспондентку, как её?..       Он порылся в кармане, но бумажки не обнаружил. Точно. Адрес так и остался у Римуса.       — Предлагаю вам навестить очаровательную деревушку Бадли-Бэббертон. Я уже подготовил порт-ключ, — положив на стол вязаный рождественский носок, он продолжил. — От площади пойдёте мимо трактира и церкви, завернёте за угол, там увидите телефонную будку и автобусную остановку. Оттуда свернёте в переулок, ориентируйтесь на звук церковных часов, они должны звучать сзади. Подниметесь в гору и увидите небольшой домик. Вам туда. Вас будут ждать к ужину.       Они синхронно посмотрели на часы, уже пошёл шестой час. Директор тем временем поставил на стол ещё и бутылку вина.       — Хорошо пьянит, — хитро улыбнувшись, пропел он.       — И кто нам будет ждать? — спросила Лили.       — Гораций Слизнорт, — улыбнулся Дамблдор. — Ваш профессор зельеварения. Я взял на себя смелость договориться о визите от вашего имени. Он будет рад встрече с учениками под Рождество, мы, старики, имеем склонность печалиться в праздники.       — Не совсем понимаю, сэр, — ответила Лили. — Разве мы не можем поговорить с ним в школе? Да и… о чём нам с ним говорить?       — О, боюсь, что в школе уже не получится! Он вышел на пенсию. Если всё верно помню, около года назад. Тогда и я пытался выяснить то, что нам всем пригодится, но у меня в руках оказалась неполная версия событий.       — Вам нужно воспоминание? — быстро сориентировался Сириус, и директор кивнул. — Какое именно?       — Он поймёт. Нам нужно воспоминание его разговора с юным Томом Реддлом.       — Сэр, — с сомнением проговорила Лили, — вы уверены, что профессор Слизнорт согласится передать его нам?       Директор откинулся на стуле, оглядывая их.       — Самая талантливая волшебница с его курса, которой удалось одолеть Волан-де-Морта, и наследник древнейшего и благороднейшего рода, который так и не попал в его маленькую коллекцию? Ох, он будет рад встрече с вами, это совершенно точно. И я уверен, что вы сможете уговорить профессора передать вам подлинное воспоминание. И, пожалуй, не будем забывать, что наш друг Гораций предпочитает изысканный стиль.       Директор взмахнул палочкой, и одежда Сириуса сменилась костюмом-тройкой, который привычно ставил шею тугим галстуком-бабочкой и напомнил о приёмах на Гриммо. А Лили оказалась наряженной в тёмно-красное платье длиной ниже колена. Широкая юбка и стариковский цвет состарили её лет на пять, но Сириус предпочёл промолчать.       — А что насчёт легилименции? Или хотя бы сыворотки правды? — просил он вместо этого. Это было бы гораздо проще.       Дамблдор сокрушённо опустил голову, показывая, что он уже думал обо всех этих вариантах.       — Боюсь, профессор Слизнорт предусмотрел подобные опасности, он весьма искусный волшебник, и нам уже известно, что ему под силу контролировать свои воспоминания. Это должно быть добровольно. Попробуйте сделать так, чтобы ему захотелось поделиться с вами этой информацией.       Сириус с Лили переглянулись. Да уж, очень простая задача. Идеально для конца дня.       — Хорошо, мы сделаем всё, что в наших силах, — подытожила Лили и подошла к столу, чтобы забрать портключ.       Джеймс тоже направился к выходу.       — Если вам что-нибудь понадобится, профессор, мы всегда к вашим услугам, — сказал он, и открыл дверь.       Лили последовала за ним, а Сириус замялся.       — Я сейчас, — шепнул он, когда они обернулись в ожидании. — Пару минут.       Лили кивнула и вытолкала в коридор Джеймса, который непонимающе хмурился и нуждался в объяснениях.       — Лимонный щербет? — любезно предложил Дамблдор, открывая баночку. Перед ним уже стояла чашечка горячего чая, обугленными пальцами он держал изящную ложечку из розового золота, сделанную в виде выгнутой чапли.       — Нет, спасибо, — быстро отказался Сириус. — Сэр, я… я хотел спросить кое-что… Что вам известно про Римуса?       Директор поднял на него заинтересованный взгляд.       — Вам, ребятам, удалось сработаться? — невинно спросил он, и Сириусу пришлось кивнуть.       — Я имел в виду… ну, насколько ему можно… Ему известно очень многое, и про крестражи он тоже знает… — Сириус прервался, понимая, что всё равно не сможет спросить вопрос во всей его космически гигантской полноте.       Он хотел спросить, может ли он взаправду позволить Римусу быть рядом? Может ли он впустить его в дом Лили и Джеймса на Рождество? Может ли он, блять, так легко и просто засыпать рядом с ним?       — Римус долгое время сотрудничал с Орденом, — медленно проговорил Дамблдор. — И выполнял некоторые небольшие поручения для меня лично.       — Это значит, что он наш человек? — выпалил Сириус с отчаянием, потому что он совсем не понимал, что это значит.       — Насколько мне известно, Римус человек… сам по себе, — ровно продолжил Дамблдор. — Но у нас с его отцом была договорённость, согласно которой Римус не будет учиться магии, чтобы это не помешало в его профессиональной деятельности.       Что, блять? Римус же говорил, что волшебницей была его мать, а не отец? И как изучение магии могло повлиять на его работу?       — В смысле?       — Нам нужны были люди на той стороне. И нам нужны были люди, которые смогут искать других людей гораздо быстрее, чем кто-либо ещё, — Дамблдор положил в рот ложку щёрбета и слегка улыбнулся в чашку. — И нам так долго удавалось сдерживать Волан-де-Морта как раз потому, что мы собирали информацию из разных источников и умело ею пользовались.       Сириус тупо уставился на него, всё ещё ничего толком не понимая. Какую информацию им мог принести Римус, живущий в магловском Лондоне? О чём он рассказывал? О популярных рок-группах?       — Я даже его фамилии не знаю.       — На то есть свои причины, — туманно проговорил Дамблдор.       — Профессор, — взмолился Сириус, уперевшись руками в стол. — Мне правда нужно знать. Кто он такой?       — Мне кажется, он именно тот, кого ты знаешь, — сказал Дамблдор, и, как только их взгляды встретились, продолжил ещё тише. — Но, раз ты сам заговорил об информации, связанной с расследованием… он больше двух лет был в стае Фенрира Сивого, и, насколько мне известно, не рассказал, на кого работал.       Сириус опешил.       — Римус был в стае Сивого?.. — повторил он, и медленно в голове заскрежетали мысли, не желая становиться в ровный логичный ряд.       В памяти Сириуса мелькнули шрамы. Множество шрамов, всё его тело было усыпано кривыми рваными линиями, даже на лице и на правом ухе у него были застарелые, покрытые светлой корочкой шрамы. Он не хотел идти к Пандоре, он никогда не говорил о своём прошлом, связанном с магическим миром. Он чудовищно смутился, когда Сириус… когда он назвал его монстром, имея в виду его выдающийся член.       Сириус почувствовал, как к щекам приливает кровь. Нет, нет, нет. Снова и снова в памяти прокручивался их разговор с Пандорой, её вопросы, которых Римус избегал.       Полумна крикнула: «Волки!», как только увидела их, и Сириус сразу же обернулся Бродягой, уверенный, что от него пахнет псом, что она это имела в виду, что она как-то почуяла.       — Он… он оборотень? — спросил Сириус, чуть ли не плача от собственной наивности и тупости.       Кем ещё может быть человек, которого советуют как «лучшую ищейку»? Кто ещё может «идти по следу» так непрезвойдённо точно, кто делает особый упор в своей работе именно на поиск пропавших людей?       Память покатилась в нужную сторону и теперь не планировала сворачивать: услужливо она подсовывала воспоминания о том, как Римус с шумом втягивал воздух рядом с ним, как он нашёл Крауча младшего за считанные минуты в двухэтажном поместье.       Дамблдор отхлебнул чай и аккуратно вернул чашку на место.       — Это что-то меняет?       Да. Это меняло всё. Сириус попросил Римуса всего об одном одолжении — впредь говорить только правду. Он выслушал, он не стал спорить. И всё, что он сделал после, было феерическим пиздежом.       Часы пробили шесть. Их с Лили уже ждали к ужину.       — Мне надо идти, сэр, спасибо, — выпалил Сириус и вылетел за дверь.