Ночи пепельной луны

      За ночь подоконник замело снегом, а улицы покрылись настоящими и полноценными декабрьскими сугробами. Ветер трепал распахнутую форточку взад-вперёд, и только это разбудило Сириуса, который впервые за очень долгое время спал младенческим сладким сном. Ни одного сна, ни единой мысли, никаких раздражённых переворачиваний с бока на бок и попыток заглушить рвущиеся позывы выскочить из дома, вскочить на байк и лететь куда глаза глядят.       Слишком часто его ночи так и проходили. Лучше всего он спал в школе и у Поттеров дома. Когда учёба закончилась, а Поттеры один за другим умерли в течение первого года работы мародёров на Дамблдора, бессонница стала ближайшей подругой Сириуса. Он никогда толком не мог объяснить, почему ему не спится.       Даже когда всё вроде бы было нормально, даже после секса или выпивки он засыпал в лучшем случае на час, а потом глаза открывались, и приходилось дожидаться очередного дня и каждые десять минут переворачивать подушку, чтобы она стала холоднее. Зелья, настойки и усыпляющие чары помогали провалиться в тяжёлую дрёму, но с утра приносили головную боль и ещё больше усталости.       Поэтому он предпочитал по ночам летать. До байка — на метле, а после появления байка и, что самое важное, после снабжения его всеми необходимыми полётными чарами, он стал относиться к своей бессоннице с благодарностью. Если бы не она, у него никогда бы не нашлось столько времени на покраску и полировку рамы, работы с системой охлаждения и тщательному смазыванию всех подвижных частей двигателя, которые во время взлёта и пикирования изнашивались гораздо быстрее, чем при обыкновенном использовании.       Просыпался он медленно. Сначала вытянул из-под одеяла ноги и пошевелил пальцами на ветру. Холодно, в комнате было очень холодно, вылезать из кровати не хотелось. Потом он перевернулся на спину и пошарил по простыни, не открывая глаза, пытаясь найти рядом Римуса. Но его не было.       Сириус приподнялся на локтях и открыл глаза. Так и есть, он уже встал. В квартире было абсолютно тихо, только с улицы доносились людские голоса, далёкие отзвуки сигнализации и суетливые хлопки магазинными дверьми. И куда он делся. Накинув одеяло на плечи, Сириус прошёл сначала в соседнюю комнату, а потом и на кухню, проверил ванную и даже выглянул в окно. Никого.       Пустота в холодильнике сохраняла стабильность. Только три бутылки виски, лимон и две тёмные шоколадки с гордостью встретили разочарованный взгляд Сириуса. Игнорируя урчание в животе, он вернулся в постель и вскоре снова заснул.       Просыпался и засыпал он несколько раз. Когда сон выветрился окончательно, часы показывали час дня. Сириус нехотя сходил в душ, оделся и задумчиво закурил, понятия не имея, что теперь делать. Ждать Римуса? Пойти по своим делам?       Своих дел у него было мало, самое важное — порыться в книжках и понять, о чём, Мерлин его подери, писал Регулус в своей предсмертной записке. Идеальное развлечения для любого дня. Можно было вернуться домой и заняться этим там, а можно… да, так он и сделает.       Сириус трансгрессировал домой. Там же его уже ждал филин с письмом — Эвальд сообщал, что за часами можно будет зайти после двадцатого декабря. Он быстро скомкал письмо и поджёг в воздухе, стараясь не слишком о нём думать. И трансгрессировал обратно к Римусу со всеми книгами в руках.       Кровать он, так и быть, заправил, чтобы никакая темномагическая литературная тварюга не додумалась поджечь наволочки. Они это любят.       Чтобы скрасить скуку, Сириус поставил пластинку, сварил себе кофе и пустился в исследование. Кикимер притащил всё, что надо. Все самые тёмные и все самые запрещённые книжки, которые не найдёшь даже в запретной секции Хогвартса. Одна из них с самым тупейшим названием «Волхование всех презлейших» даже не позволила Сириусу прикоснуться к себе — заколдованная попадать в руки исключительно к тёмным волшебникам, она сначала накинулась на него, обнажая острые клыки, а после обстрела заклинаниями обиженно затрепещала и отскочила к дверям. Ну и пошла нахуй.       Сириус решил разобраться с ней в последнюю очередь, пока что ему нужно было сосредоточиться всего на двух словах — бессмертие и крестражи. Именно об этом писал Рег и именно это больше всего пугало Сириуса, ведь если верить брату, то получалось, что Волан-де-Морт нашёл возможность избежать смерти?       Это имело мало смысла, учитывая, что конкретно Сириус и был одним из тех людей, которым удалось убить его год назад. Или не удалось.       Что если эта возможность бессмертия предполагала не саму возможность сопротивляться любым убивающим проклятиям, а скорее… позволяла как-то восстановить жизнь?       Озноб прошиб Сириуса с макушки до пяток и он захлопнул форточку. Листание книжек ни к чему не привело, и уже к трём часам дня он задумался о том, что бы такого перекусить, когда сквозное зеркало зарябило, и в нём появилось лицо Лили.       — Сириус? — позвала она. — Сириус, ты тут?       — Да-да! — крикнул он, позволяя Лили ещё пару минут лицезреть темноту своего кармана, пока пытался его достать. — Всё нормально?       Она серьёзно кивнула. Только сейчас Сириус всмотрелся в белое пространство за ней и понял, что она, судя по всему на работе.       — Я попыталась проверить этот твой медальон… странно, всё довольно странно, — задумчиво проговорила она. — Ты можешь ещё раз рассказать, что было в той записке? А лучше прочитай, чтобы всё точно было.       Он подчинился и прочитал ей текст послания, который уже выучил наизусть.       — Так и чего там странного? Что ты увидела?       — Это слово… крестраж. Я надеялась, что неправильно запомнила. Потому что когда я просто спросила об этом у научника… боже, ты бы видел его лицо, он был в ужасе.       — И что он сказал?       — В том-то и дело! Ничего, — прошептала она ещё тише, оглядываясь по сторонам. — Он сказал, что даже говорить об этом запрещено. Начал спрашивать, откуда я узнала!       — Ну, наплела бы что-нибудь…       Лили хмыкнула с явным осуждением.       — А ты думаешь, я промолчала? Я так и сказала, что читала про магловские эксперименты с продолжением жизни и, мол, мне стало интересно, существуют ли подобные разработки в магическом мире. Якобы так я вышла на эти крестражи, но толком ничего не нашла.       — Умница! — Сириус в который раз с удовольствием заметил, что многолетнее общение с мародёрами положительным образом сказалось на её способности врать. — И всё равно ничего?       Она сокрушённо кивнула.       — Сказал только, что формула этого заклинания никому не известна и никогда не была записала. Применялась последний раз Герпием Злостным, помнишь? Который вывел Василиска.       — Пиздец.       — Да уж. Я… никому не говори, но я воспользовалась лабораторией верхнего уровня, пока шло совещание…       Сириус довольно ухмыльнулся.       — Мародёриха в деле, — хмыкнул он, вспоминая ту единственную ситуацию, где Лили пришлось потворствовать мародёрам в пранке, потому что она оказалась не в том месте и не в то время.       — Даже не начинай! — зашипела Лили.       — Ладно-ладно! Ну и что? Что ты там нашла? — с интересом спросил Сириус, снова усаживаясь на пол перед своей библиотекой.       — Во-первых, колоссальная защита. Его действительно никак не уничтожить. Если Регулус планировал это сделать, он наверняка знал какой-то специальный способ. Во-вторых, внутри… я даже не знаю, как тебе объяснить, но все приборы показывают, что он живой.       — Медальон?!       — Да. В нём как бы заключена какая-то витальность, понимаешь? Какая-то жизненная сила. Я была в нашем исследовательском фонде, но тут, разумеется, ничего. Если Регулус прав, и если в этой штуке то… то, что, как мы предполагаем, может там быть…       — Это очень хуёво, — закончил Сириус. — Я пытаюсь найти хоть что-то, Кикимер притащил С Гриммо все самые запрещённые и стрёмные книжки, но даже тут ничего.       — Смотри внимательнее. Попробуй… я не знаю. Попробуй думать, как Регулус.       Сириус фыркнул. Если бы он умел думать как Регулус, у него вряд ли было бы столько проблем по жизни. Он бы и в Гриффиндор не попал, и из дома не сбежал, и, вполне возможно, плавал бы сейчас с ним на пару в гнилом болоте в какой-то заброшенной пещере.       — Ладно, — сказал он, чтобы Лили стало поспокойнее. — Не переживай, мы разберёмся с этим.       — И ещё. Эта штука… не носи её на себе больше. Она явно может влиять на окружающих не самым приятным образом. Я держала её в кармане часа два и наорала на секретаря, потому что она слишком медленно печатала бланк.       — Тебе это не свойственно, — с подозрением посмотрел на неё Сириус.       — Я знаю, — она сделала паузу, после которой её голос стал твёрже. — Ты думаешь, они не знают об этом? Орден.       — Ну, — протянул Сириус с сомнением. — Крауч подозревал, что Доркас присоединилась к Ордену не просто так.       — Тогда нам надо увидеться с Дамблдором. Если кто и должен знать, так это он.       — Есть ещё кое-кто, — задумчиво добавил Сириус, и Лили склонила голову, не понимая, о ком он говорит. — Пандора. Если Доркас и Регулус были на одной стороне, — ему всё ещё странно было думать о Регулусе как о ком-то, кто был на его стороне всё это время, потому что в этом не было никакого смысла, — то Крауч прав. Она не могла не знать.       — Ходили слухи, что её брали в Невыразимцы, — многозначительно добавила Лили. — После учёбы на Высших продвинутых чарах.       — Может, не только ты выбирала профессию, отталкиваясь от обстоятельств, — закончил Сириус её мысли.       Они посмотрели друг на друга, пытаясь спрятать тревожность, но всё равно не вышло. Лили быстро попрощалась с ним и сказала, что у неё много работы, а он в очередной раз пообещал со всем разобраться, как будто бы мог это контролировать. Всё это ощущалось слишком похоже на окончание седьмого курса, когда они пытались сделать вид, что все их переживания связаны только с экзаменами, а на самом деле каждый в одиночестве принимал самый важный выбор в своей жизни.       Ясное дело, никому не хотелось на войну. И ясное дело, что среди завербованных Орденом было больше всего гриффиндорцев. Джеймс согласился сразу же, как только Дамблдор ему предложил. Пит с Сириусом разок обсудили за шахматами, насколько странно привлекать к активным боевым действиям вчерашних школьников, которые не прошли даже базовые аврорские курсы, но пришли на первое собрание Ордена вместе с Джеймсом и остались.       Лили вызвалась сама, никто в здравом уме не думал в открытую предлагать маглорождённой участие в открытом противостоянии с теми, чья основная цель — уничтожить её и ей подобных. По крайней мере, так думал Сириус. И он ошибся, потому что и с Лили, как оказалось, Дамблдор беседовал приватно и дал ей понять, что целителей и колдомедиков катастрофически не хватает на линии фронта, поэтому она получит возможность учиться и участвовать в работе организации не на полную ставку, как те же мародёры, которые вписывались в этот движ, прекрасно понимая — никакой другой учёбы или работы у них не будет до окончания войны.       Дамблдору хорошо удавалось плести слова в приятные предложения, вот только к моменту прилива новой крови в Орден, практически половина его участников была уничтожена в ходе вооружённого столкновения. Примерно после этого Мэри резко замкнулась в себе, а Марлин наоборот стала активно распространять по школе новость о возможности присоединиться к Ордену.       Мрак, тревоги и давящее ощущение неизбежной беды — вот что висело над ними тогда, и вот что Сириус почувствовал сейчас после разговора с Лили.       Он снова пустился в чтение и даже нашёл жизнеописание Герпия Злостного с указанием на то, что ему удалось создать первый в магической истории источник продолжения жизни. Больше ничего, только ссылка на другую книгу — на «Тайны наитемнейшего искусства». Её в куче не оказалось, хотя Сириус был уверен, что в доме на Гриммо обязана быть эта классика тёмных искусств. Он даже подумал призвать Кикимера и заставить его поискать внимательнее, когда во входной двери заскрежетал ключ и в квартире появился её хозяин.       — Римус, — с облегчением выдохнул, потому что он уже время от времени поглядывал в окно, где начали сгущаться сумерки и пытался прикинуть, где можно так должно задерживаться.       — Привет, извини, — пробормотал тот, разуваясь. — С утра отец позвонил и, ну… я говорил. Мы работаем вместе иногда.       До комнаты донёсся запах чего-то съедобного, Сириус по-собачьи задрал голову и принюхался.       — Ты с едой?       Римус с удивлением заглянул в комнату.       — Ну и нюх у тебя. Да, я не знал, ты ещё тут или… короче, взял на двоих на всякий. У нас там внизу лапшичная а, не знаю, ты вообще любишь такое?       — Понятия не имею, — улыбнулся Сириус; было приятно, что Римус надеялся встретить его дома. — Это ничего, что я тут так разложился?       — Из дома принёс что ли? — рассеянно спросил Римус, нагибаясь, чтобы поднять книжку, которая валялась на полу в дверном проёме.       — Ага… Стой! Стой, не трогай! — крикнул Сириус, подскакивая на месте.       Это было «Волхование всех презлейших», готовое откусить руку любому не тёмному волшебнику, что уж говорить о тех, кого с трудом можно отнести к волшебникам в целом?       Книжка задымилась в руках Римуса, пока он недоумённо рассматривал её со всех сторон. Сириус подбежал к нему, вскинув палочку, как раз к тому самому моменту, когда он спокойно открыл книгу.       — Что за… как ты, блять, это сделал?! — воскликнул Сириус, пытаясь приблизиться, но книжный корешок моментально зашипел на него, клацая зубами.       — Э-э, не знаю?.. — спросил Римус то ли книгу, то ли себя самого. — Что это вообще?       — Она пускает только тёмных волшебников, — прошептал Сириус, заглядывая ему через плечо, а потом игриво посмотрел ему в глаза. — Неужели ты тёмный волшебник, Римус?       — Это, наверное, какая-то ошибка, — пробормотал Римус так, словно пытался извиниться, но Сириус уже забил на это, ему было гораздо интереснее узнать, есть ли внутри хоть какая-то нужная им информация.       — Значит будешь читать вслух, — пожал он плечами и вернулся обратно на поле. — И тащи свою еду!       Римус осторожно, будто бы боясь учинить пожар или потоп, положил книжку на стул и только после этого принёс с кухни еду и приборы. Они устроились прямо на полу — себе Римус взял рисовую лапшу на говяжьем бульоне с маринованным яйцом и грибами, а Сириусу — как он выразился, что-то более универсальное, то есть обычную лапшу с цыплёнком, сладкой кукурузой и имбирём.       Он не жаловался. Порции были огромными, бульон — наваристым и горячим. Сириус ни черта не понял, как есть палочками и зачем они вообще нужны, чтобы есть что-то похожее на спагетти, когда такое все приличные люди накручивают на вилку. Но у Римуса получалось так ловко и быстро, что ему тоже захотелось попробовать. Так как второго комплекта палочек Римус предусмотрительно не взял, им пришлось поменяться тарелками для дегустации.       Сириус только обляпался и с позором вернулся к вилкам, а Римус, который ел с какой-то феерической скоростью, допил бульон совершенно не аристократично — просто нагнув тарелку и вылив его себе в рот, и снова раскрыл книжку, которая чуть ли не замурчала в его руках.       — Вот сука, — хмыкнул Сириус. — А мне чуть пальцы не оттяпала.       — Ты просто не умеешь обращаться с животными, — усмехнулся Римус.       — Я?! — лающий смех вырвался у него изо рта. — Ну да, конечно, давай, покажи мне, как приручить зверя.       Римус посмотрел на него долгим напряжённым взглядом, а потом вернул внимание к книге и полистал страницы.       — Что мы ищем? — уже совсем спокойно спросил он. — Упоминания… как их там?       — Крестражей, — подсказал Сириус и продолжил хлебать свой бульон, которого у него осталось ещё больше половины.       Какое-то время Римус читал молча и, надо признать, довольно быстро; его взгляд наискосок скользил по тексту, а пальцы быстро перелистывали страницы. Сириус засмотрелся тем, как хорошо и по-домашнему он выглядит, просто читая что-то рядом на полу, сытый и раскрасневшийся.       Сириус не сразу услышал, когда он начал читать вслух.       — Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим, — дочитал Римус и поднял глаза. — Это всё.       — М-да. Не густо. Ну ладно, есть у меня идея.       Сириус поднялся, похрустывая коленками, и подошёл к окну. Римус включил пластинку, и Сириус рассеянно обернулся, слыша знакомую мелодию.       Улыбка не сходила с его губ, даже когда он сосредоточенно наколдовал пергамент и написал короткое послание, а потом призвал своего Филина Дэйви и хорошенько почесал его за ухом, прежде чем вложить ему в клюв письмо.       — И после этого будешь говорить, что у меня плохо получается обращаться со зверями? — прислонившись к подоконнику бедром, он обернулся к Римусу, и с трепетным щелчком где-то в районе груди убедился, что всё это время он не отводил взгляда, даже пересел на кресло для лучшего обзора.       — Может, я был не прав, — улыбнулся в ответ Римус, даже не спрашивая, кому он пишет и зачем. Разве он не должен был тут же спросить, если бы Пит был прав?       Сириус повернулся обратно, чтобы скрыть выражение лица — у него никогда не получалось скрывать эмоции. Филин ухнул и недовольно сощурился. Сириус понял свой промах и метнулся за своей тарелкой с остатками лапши.       Дэйви был не слишком доволен: с недовольным видом он извлёк из тарелки несколько кусочков цыплёнка и, фырча, выплюнул кусочек имбиря. Только потом он улетел, и Сириус окончательно отвернулся от окна.       — Завтра мы нанесём визит, — сказал он. — Если ты не против.       — Мы? Разве моя работа не закончилась? — хмыкнул Римус.       — Хочешь повысить свой гонорар?       Теперь он уже явно издевался, и после того, как Римус вчера ночью издевался над ним, это было заслуженно. Тем более останавливаться он не планировал. Прямо сейчас он хотел дойти до конца.