Ночи пепельной луны

      В следующий раз они увиделись только в день похорон.       Сириус договорился с Джеймсом и одолжил его мантию-невидимку, которая в школьные времена помогла им избежать бесчисленного количества отработок. После снова пришлось искать в магловском квартале телефонную будку и звонить в квартиру Римуса. Он взял трубку только после шестого гудка, хотя должен был ждать, сложив руки на коленочках. Ну, это Сириусу так казалось, потому что уже с утра он был на взводе из-за необходимости тащиться домой. Разве можно вообще назвать этот склеп домом?       Никакой это не дом. Ни для него, ни для Рега. Наверное. Честно говоря, Сириус понятия не имел, считал ли его брат домом это унылое серое вместилище истерик и недовольств? Был ли он горд собой, когда удалось услужить родителям и стать Пожирателем? О чём он вообще думал?       В последний раз они нормально разговаривали на летних каникулах после пятого курса Сириуса. Уже тогда было очевидна стремительная эскалация конфликта между Волан-де-Мортом и Министерством. Дома ошивались бесчисленные гости отца, и мать нервировало абсолютно всё, что Сириус делал или не делал. Почему-то ему казалось, что ещё больше мать нервировал отец, но так и не удалось найти никаких подтверждений этой идеи.       Ему хотелось, чтобы хоть кто-то в этом доме был в ахуе от происходящего. Но вряд ли это могла быть мать, правда?       Чистокровная ведьма с чистейшей родословной. Её отец, Поллукс Блэк сделал всё, чтобы привести её к верхушке власти, которой только могла бы обладать женщина в подобной семье — быть замужем за главой клана. За своим же троюродным братом.       Сириус всегда смеялся громче всех, когда в школе кто-то шутил об инцесте в чистокровных семьях и первым предлагал посмотреть на Регулуса, чтобы оценить, какие ужасающие генетические мутации может вызвать такая связь. Но если уж честно? Сириуса никогда не удивлял подобный расклад.       Мать со своим молоком, видимо, влила им в глотки безусловное знание и понимание законов старого магического мира, для которого было нормальным держаться за своё место в иерархии и не проёбывать магический потенциал связями с сомнительными субъектами. Да, Сириус считал это полной хуйнёй, разумеется. Ему повезло, что Цисси и Беллу уже выдали замуж до его вступление в права наследства, иначе перспективы могли быть ужасными. Инертная тряпка или полная ебанушка. Вот уж веселье, особенно если тебе нравится члены.       А вот это в чистокровной среде вообще никого не удивляло. Сплетни о том, кто с кем спит, здесь распространялись точно так же, как в остальном мире — магическом и немагическом, поэтому Сириус временами с неприкрытым удовольствием слушал рассказы своей подвыпившей бабушки Ирмы о том, как его дядя Альфард не женился из-за своих нетрадиционных наклонностей, как Абраксас Малфой в школьные годы добивался признания своего обожаемого преподавателя зелий Гораций Слизнорта и как Друэлла (жена Сигнуса Блэка) изменяла ему сразу с двумя — дядей мужа Мариусом Блэком и уже известным Альфардом Блэком, который, по выражению бабушки, играл за обе команды.       В целом, Ирму было трудно назвать бабушкой — она была старше своей дочери всего на четырнадцать лет, и каждый раз, когда они оказывались в одной комнате, было сложновато понять, кто есть кто. Вальбурга всегда вела себя сурово и властно, ничто не приносило ей столько удовольствия, как возможность контролировать всё, что происходит вокруг. А вот Ирма любила полусладкое и скотч хорошей выдержки. Больше её мало что интересовало.       Именно тяга матери к контролю и казалась Сириусу возможным поводом её нежелания связываться с Пожирателями. Она презрительно выгибала губы, когда кто-то звал Волан-де-Морта лордом в её присутствии, очевидно, считая ниже своего достоинства преклонять колено перед тем, кто является самозванцем и не имеет наследуемого титула.       А вот Ориона это не смущало, судя по всему, как и происхождение этого «лорда». Всё же они учились в школе вместе, и вряд ли он мог не знать, что будущий чистокровный фанатик на самом деле полукровка.       Всё всегда было запутанным и нелепым. В этой семье никогда и ничего не могло идти по-нормальному. И в итоге всё повернулось так, как повернулось. Орион, как и весь клан Священных двадцати восьми, выступил в поддержку своего Тёмного лорда, и обязанностью будущего наследника стало принять метку и доказать свою преданность.       Естественно, Сириус бы скорее сожрал свою метлу, чем сделал это. Сначала родители не обращали внимание на его отказы и скандалы, списывая всё на присущее ему бунтарство, но вот когда время вышло, и Тёмный лорд ждал его на поклон… Тогда и начался весь пиздец.       Отец угрожал ему и пытался наставить на путь истинный, но мать всегда лучше знала своих детей. Она была уверена, что Сириус не образумится и прямо так ему и сказала.       — Сириус, ты меня вынуждаешь применить Империо. Я буду держать его столько, сколько будет необходимо, чтобы ты вёл себя прилично. И я не сниму его, даже когда лимит безопасного времени будет исчерпан.       Орион усмехнулся, не веря этой угрозе.       — Да, ещё слабоумного наследника нам не хватало.       Сириус, замерший на лестничном пролёте, содрогнулся от холода в их голосах. Будто бы обсуждали меню на ужин. Они с Регом переглянулись, и Сириус прочитал в его глазах чистый страх.       — Орион, если ты не заметил, — ещё более отчётливо проговорила мать. — Наш наследник уже слабоумный.       Она вскинула палочку, а Сириус — свою.       — Экспеллиармус! — быстрее всех крикнул Регулус, и материна палочка оказалась у него в руках.       А потом было что-то невообразимое. Сириус бросился вверх по лестнице. Отец пытался запустить в него оглушающее заклятье.       Мать, очевидно, более сильная в невербальной магии, чем Рег, быстро вернула себе палочку и трансгрессировала на второй этаж. Так Сириус столкнулся с ней лицом к лицу.       Он и сам не помнил, как применил Экспульсо и взорвал кусок коридора вместе с чуланом домовиков и статуей. Мать ответила ему Вердимиллиусом, и его сбило с ног снопом зелёных искр.       Регулус, как раз подоспевший к моменту, когда Сириус пытался подняться с пола, заслонил его собой и получил за это Инкарцеро.       — Сириус, убирайся! — прошептал он. — Убирайся нахуй отсюда.       И Сириус убрался. Он быстро проскочил в свою комнату и забаррикадировал дверь запирающим заклинанием. Слава Мерлину, метлу он хранил здесь же. Так как дом на Гриммо не был привычным для чистокровных семей поместьем, тут не было и сарая для мётел.       Сириус держал свою красавицу прямо возле кровати, любуясь на неё перед сном и полируя черенок. Это его и спасло. Он выхватил метлу, разбил стекло и уже готовился залезть на подоконник, когда дверь в комнату распахнулась.       Он никогда не видел мать такой… живой. Волосы выбились из тугого пучка, щёки разрумянились, она двигалась быстро и точно, её магия ощущалась тугим тяжёлым клубком, было страшно представить, какой силы Империо она могла швырнуть прямо сейчас. Если повезёт, он просто лишится рассудка на месте.       Но мать быстро усмехнулась и тихо проговорила совсем другое заклинание.       — Круцио! — из её палочки вырвалась яркая зелёная вспышка.       И Сириус ослеп. Он рухнул на пол рядом с метлой, пальцы обессиленно разжались, выпуская её из рук. Это не было болью в привычном понимании. Это было агонией.       Тело прострелила стремительная волна кошмарной судороги. Казалось, его суставы выворачивались в другую сторону, а кровь закипала в жилах. Он ничего не видел, он не мог закричать. В воспалённом сознании пульсировал только ровный голос Джеймса.       — Как они могут захотеть причинить такую боль? — шептал он на паре по ЗОТИ, когда они проходили Непростительные. Я даже не знаю, смогу ли применить его на войне… Просто, ну, а как? Как вообще можно захотеть этого?       — А если перед тобой будет Сам-знаешь-кто? — прошипел в ответ Пит.       Джеймс в недоумении посмотрел на него.       — Я хочу остановить его. Я не хочу мучить его… Или даже убивать.       Сириус тогда ничего не сказал. В таких вопросах он больше полагался на пугающую внутреннюю уверенность, что он сможет применить подобное заклинание, если настанет нужный момент.       Боль не заканчивалась, она только нарастала, как и желание причинить её у той, кто управляла палочкой. Сириус очухался, только когда Рег оттолкнул мать руками — нить между палочкой и жертвой заклинания разорвалась, и действие Круцио закончилось.       — Пожалуйста, Мерлин, пожалуйста! — кричал Регулус, удерживая мать в грубых отчаянных объятиях, и Сириус толком не понимал, кому именно он кричит.       Трясущейся рукой упираясь в подоконник, Сириус выпрямился и поднял с пола метлу. Он мог бы, наверное, тоже что-то сделать. Стычки по слизнями в школьных коридорах научили его огромному количеству «серых» заклятий — не запрещённых законодательно, но и не слишком светлых. Они всегда получались без проблем и не требовали такого искреннего и неподдельного желания нанести увечья, как Непростительные.       Но он тупо не смог. К тому моменту, когда мать вырвалась из цепких рук Рега, он уже вывалился в окно и, еле держась на метле, рванул в тёмное ночное небо. Всё закончилось убого и нелепо. Поттеры приняли его к себе, как бездомного щенка, а мать уничтожила весь его след.       Иногда он думал, как бы она поступила, если бы он не сбежал. По большей части она наказывала его за это. До Сириуса дошло уже потом, когда было слишком поздно.       Она не наказывала его за попытки защитить маглов. Им всем было похуй на маглов, ненависть — слишком сильное чувство, презрение — вот что они испытывали.       Мать не наказывала его за нежелание подчиняться лорду-самозванцу, которого никто не считал угрозой, пока он не перетащил на свою сторону лютых магических существ и половину кабинета министров.       Она наказывала его за слабость. За побег. За эгоистичное желание жить только ту жизнь, которую он захочет. Он так и никогда не узнал, какую жизнь отобрала у матери их семья.       Ответивший после шести гудков Римус какое-то время слушал тишину.       — Ты тут? — время от времени спрашивал он. — Сириус?       — А, да, алло, — наконец сказал Сириус. — Выходи, я скоро буду.       После он трансгрессировал в район Римуса. Они отошли в тёмную арку. Сириуса била крупная дрожь.       — Ты в порядке?       Римус схватил его за запястье, и это быстрое неожиданное касание немножко сбавило обороты тревоги.       — Да, — Сириус неловко улыбнулся. — Не каждый день хоронишь младшего брата.       — Мы его пока не хороним, — нахмурился Римус. — Мы ещё толком ничего не знаем.       Это случайно брошенное «мы» почему-то обладало согревающим эффектом. Сириус кивнул и быстро накрыл Римуса мантией.       — Вот так, тебя совсем не видно, — прошептал он, всё ещё чувствуя на руке тепло от его касания, хотя руку он уже убрал. Очень сильные руки. — Не снимай её и не двигайся слишком быстро, чтобы ноги тоже были закрыты. Сейчас давай руку, я трансгрессирую… перемещу нас к дому. Будет неприятно, но не отпускай руку, чтобы никого из нас не расщепило.       Римус снова коснулся его запястья, и уже после его пальцы быстро нашли ладонь Сириуса. Стало ещё спокойнее.       Сириус сосредоточился, и их затянуло в стремительный тугой водоворот. Открыл глаза он уже на пороге дома.       — Не отходи слишком далеко, — шепнул Сириус. — И не слишком разочаровывайся во мне, когда их увидишь.       Внутри уже было много народу. И знакомые лица, и не слишком. Сириус не утруждал себя приличиями, каждому из гостей было известно, что он из себя представляет. Они тоже здороваться не собирались.       В остальном ничего необычного, классический вечерний приём, вот только между фуршетным столом и пустой бальной залой располагалась декоративная колонна, внутри которой стоял одинокий пустой филиал, в котором по сути должен был быть прах волшебника.       В магическом мире не было традиционных для маглов похорон. Сириус только в школе об этом узнал. Конечно, кого-то хоронили по магловскому обряду — в гробу и в земле. Но подобного не происходило в чистокровных семьях. Выставлять на всеобщее обозрение тело, лишённое магии, было недопустимо.       Поэтому похороны представляли собой обычный званый ужин. Никто не плакал, никто не выражал эмоций. Стандартное мероприятие.       От колонны в разные стороны расходились волшебные нити, переливающиеся серебристым цветом. Они складывались в созвездие льва.       Сириус с тяжестью сглотнул и чуть не подскочил от неожиданности, когда его руки коснулся холодный бокал шампанского.       Вот же придурок.       Сириус взял из невидимой руки Римуса бокал и залпом опрокинул его. Потом следующий. И следующий.       К моменту встречи с отцом и матерью он уже приятно покачивался. Как ему показалось, здесь в доме были все, за исключением тех, кого уже упекли в Азкабан после окончания войны: Беллатриса и оба брата Лейстренджи, Трэверс, Крауч младший и прочие отморозки.       — Сириус, — кивнула мать.       — И что это за цирк? — он махнул рукой на толпу. — Вместо того, чтобы искать его, вы шампанским закупились?       Орион взял жену под локоть, без слов прося не устраивать сцен.       — Прекрати, — тихо сказал он. — Тебе прекрасно известно, мы сделали всё, что могли.       Отец выглядел плохо. Рытвины морщин бороздили его некогда сытое гладкое лицо. Стал лысеть к тому же. Жалкое зрелище.       А вот мать не изменилась. Всё такая же тощая и недовольная. Высокомерие было написано у неё на лице, и Сириусу больше всего на свете хотелось стереть его, снять эту маску и посмотреть, что под ней.       — Значит вы сделали недостаточно. Это в вашем стиле. Проебать двух сыновей… Впечатляюще даже для вас двоих, — протянул Сириус, не обращая внимания на толчки справа.       Римус может сколько хочет выражать своё недовольство, он же сам хотел, чтобы они заговорили. Они ни за что этого не сделают без помощи со стороны.       — Ему надоест рано или поздно, — сказал Орион матери, не глядя на него. — Не обращай внимания.       — А что? — Сириус взял новый бокал с подноса проходящего мимо домовика. — У вас какое-то предложение? Или новости, может? Хотите попробовать ещё разок? Не советую, предыдущие два вышли хуёвыми.       Мать мрачно усмехнулась.       — Если ты не хочешь, чтобы его смерть была напрасной, ты вернёшься.       Её взгляд был острым и ледяным — точь-в-точь как в ту ночь, тупая ноющая боль окатила Сириуса с головы до ног.       — Ты издеваешься? — просипел он, делая шаг навстречу.       Она не пошевелилась, а вот отец поспешил осмотреться по сторонам и пролезть между ними.       — Прекрати, Сириус, неужели ты не видишь, в каком состоянии твоя мать?       — О, она в охуительном состоянии, — осклабился он. — Она уже подыскивает замену наследничку. Её любимое хобби, разве ты не знал?       — О чём ты говоришь? — резко одёрнул его отец. — Регулус с честью выполнил свой долг, но не никогда не был наследником. Не официально.       Сириус перевёл взгляд с матери на отца, не веря своим ушам. В голове немножко плыло, столько шампанского на голодный желудок — не лучшая идея.       Но смысл он всё равно уловил.       — Вы не объявляли его наследником? — тупо переспросил он.       Как же тогда это всё могло произойти? Как Волан-де-Морт принял его и позволил всей остальной семье остаться в стороне? Ни у кого больше не было меток.       Люциус был обязан служить Тёмному лорду, чтобы, во-первых, получить согласие семьи на брак с Цисси, и, во-вторых, доказать свою лояльность клану верной службой. Да и он не был настоящим членом семьи. Белла — ебанутая на всю голову, это целиком и полностью её личная инициатива. Никто в семье не осуждал её, но никто бы и не приказывал ей клеймиться.       Мать улыбнулась, словно читая его мысли. Но вот глаза её остались пустыми.       — Как тебе хорошо известно, мало кто не из нашего круга действительно вникает в наши традиции, — спокойно сказала она.       Ну, конечно. Объявление наследника — это целая церемония. Недостаточно побега старого. Даже если его показательно выжигают с семейного гобелена и поливают грязью за недостойный факультет и за связи с грязнокровками.       Сириус уставился на мать, чувствуя рядом с собой Римуса. С одной стороны, закатывать такие сцены в присутствии того, с кем ты очень сильно хотел бы потрахаться, — странноватая идея. Вряд ли Римус находил это всё возбуждающим.       С другой — Сириусу было уже как-то похуй на то, что о нём подумает Римус.       — То есть он… то есть всё, что он… — слова застревали в горле, он сделал усилие, жмуря глаза, чтобы не расплакаться здесь перед ней. — Всё это было зря?       Мать пожала плечами.       — Ничего не было зря. Те из нас, кто не родился под счастливой звездой и не является наследником, — уголок её губ дрогнул, — обязаны защищать род любой ценой. Защита наследника — первостепенная задача.       Закончив говорить, она улыбнулась ему той самой пустой сдержанной улыбкой, которая означала, что разговор окончен. И прошла мимо него, заметив кого-то из новых гостей.       — Мы думали, что хотя бы это ты понимаешь, — хмыкнул отец. — Да и в текущей ситуации ордена Мерлина ценятся больше тёмных меток.       Он похлопал Сириуса по плечу и ушёл вслед за матерью.       Пустота, оглушающая пустота засвербила в голове, и если бы не Римус, который тут же положил руку на его поясницу, Сириус бы наверняка осел на пол, бездумно хлопая глазами.       Регулус не был наследником.       Все эти годы, пока Сириус был уверен, как братец доволен собой, наконец занимая то самое место, которое было будто создано для него, он на самом деле пресмыкался перед Волан-де-Мортом за просто так.       Они распорядились его жизнью, как расходным материалом.       «Второй сын никогда не будет цениться так, как первый», — частенько шутил Актурус, отец Ориона, когда хотел доказать свою правоту в вопросах наследования. Он считал, что достаточно одного наследника. Запасные не нужны. Плох тот род, который не может защитить своего наследника и нуждается в дополнительных.       Но вот мать считала иначе. С разницей всего лишь в полтора года она родила двоих сыновей, и никто не понимал, к чему такие самоотверженные страдания.       И почему-то Сириус никогда не додумался понять то, что на самом деле она из себя представляла. Его мать.       Даже когда она ни слова не сказала о том, что он попал в Гриффиндор. Даже когда он подружился с предателями крови Поттерами. Даже когда он сбежал из дома.       В школе он мог сколько угодно ныть и жаловаться на свою ебанутую семейку, вот только ему никогда на самом деле ничего не было за любые шалости.       Матери было плевать, что на званом приёме у Краучей накануне Йоля он споил Рега и Барти-младшего до такого состояния, что их рвало фонтаном. Матери было плевать, когда вся школа гудела о том, что он меняет девчонок каждый месяц, и среди них нет ни одной чистокровной. И матери было подозрительно плевать, когда он сбежал из дома и поселился у Поттеров. Ни одного письма, ни единой попытки связаться с ним и вернуть обратно.       Холод и безразличие. Это всё, что он получал от неё на протяжении последних лет. Каждый раз он с таким трудом заполучал её внимание, но она смотрела в его сторону считанные секунды.       Ей было плевать, когда он вступил в Орден. Она даже не знала о татуировках на его теле, о паническом страхе высоты, который стал его единственной мотивацией попробоваться в квиддичную команду. Она не знала, что он курит. Не знала, что ему нравятся парни.       Мать была чужой для него, и все эти годы Сириус был уверен — причина в том, что она больше любит Регулуса.       Он решил, что это непоколебимая истина, когда она с лёгкостью использовала Круцио. Вот только приписывая ей настолько безусловную любовь к Регу, он в тот же момент оказывался безгранично убеждён в том, что она будет его защищать до последнего.       Регулус же идеальный сын. Тот самый наследник, которого она стремилась вырастить. Покорный, разумный, осознающий важность долга перед семьёй. Он всегда был гораздо лучше Сириуса. А значит он будет жить. Он же им нужен, они же не могут совсем лишиться наследника.       Сириус крутил в голове эти мысли бесперебойно, он ни разу не усомнился в их правильности. Да и как он мог себе вообразить, что мать жертвует жизнью своего лучшего сына ради того, чтобы в тени и в безопасности оставался её старший?       Никто в здравом уме бы не подумал, что дело может повернуться так. Ни Сириус, ни тем более Волан-де-Морт.       Чувствуя тупую пульсацию в висках, Сириус обернулся, вглядываясь в мерцание созвездия льва.       Если Регулус умер ради того, чтобы он вернулся домой, это будет самая тупейшая смерть в истории.