Уродство

Место: Больничное Крыло Время: Вечер Возраст: 11       Гарри безо всякого выражения смотрел на высокий чистый потолок просторной палаты. От остального мира его отделяла ширма, пусть это и не было обязательным — в Больничном Крыле находились только Поттеры, но это было элементом защиты, ограждения, безопасности. «Старший» очень ценил чувство безопасности, и взрослые волшебники — удивительно — не задавали никаких вопросов о привычках близнецов.       Том мирно спал, предварительно напоенный теплым молоком с вкусным печеньем, утомленный бесконечными расспросами и разговорами. Он пережил целых три суда в один день, шутка ли? Мальчик не особенно разбирался в реалиях Волшебного Мира, но все же видел, как магов взбудоражило их существование. И разбирательства, проведенные так скоро, были тому подтверждением. Ему следовало бы быть раздраженным на упрямое молчание братика, но Поттер оставил все споры на «потом». Он ненавидел, когда кто-то посторонний замечал их семейные конфликты.       Первым судом Гарри Поттер обрел имя и все нужные бумаги, чтобы считаться полноправным членом общества, в котором близнецам предстояло жить. Было удивительным узнать, что у магов тоже была куча разнообразных документов. Том также не разбирался в местной веренице должностей и был удивлен постоянным присутствием Альбуса Дамблдора. Это был приятный старик. Не докучал неудобными вопросами, а будто знал все наперед: что и когда говорить, какие замечания вставить, какую информацию предоставить. Боже, он даже привел под своды Министерства Магии маггловского сиамского близнеца как доказательство. Странный старик, Том не мог точно подобрать нужных слов при определении его личности с первого дня знакомства, но Дамблдор определенно был великолепен.       Вторым судом было смещение прав опекунства Дурслей. О, здесь Том выжал из своих воспоминаний все, что только мог, приправив их непосредственной невинностью. Конечно, пришлось рассказать о некоторых неприятных моментах. Но Поттер с невинным огорчением комментировал их неподвластностью магии в неумелых руках. И был удивлен, когда один из незнакомых колдунов рассказал о детских бесконтрольных всплесках волшебства.       Дурсли несли откровенную ересь о дьяволах, сатанистах и каких-то чудовищах. Ненависть и страх в их глазах прослеживались четко, и это стало главным аргументом в пользу лишении прав опекунства над детьми. И вот тогда маги добрались до самого интересного. У этих магглов не было никаких документов на Поттеров. Только свидетельство о рождении и короткая невнятного характера записка плохого качества. Со слов Петунии от погибшей сестры.       Третий суд был самым важным, по мнению Тома. Нет, безусловно, он был рад, что его брат заимел те же права, но и без них мальчики неплохо справлялись. «Младший» все еще не видел никаких преимуществ в этом. Что детям до бумажек? Когда есть волшебная палочка и силы вредить людям безнаказанно.       Дамблдор взял над ними опекунство, и это бесконечно поразило детей. Было множество заинтересованных лиц, что тоже оказалось шоковым фактом для обоих. Правда, позже Том отнесся к подобному рвению с агрессией: их будто покупали как обезьянок в цирке. Испытывали жалость. А они не были жалкими. Они были исключительными.       Директор школы был интересным. От него не веяло чем-то плохим. Он излучал тщательно спрятанное могущество. Поттерам еще не рассказали, как быть с проживанием, но Том был уверен, что они не окажутся на улице. Этого пока достаточно.       Затем их повели в больницу Святого Мунго, где врачи долго водили над детьми палочками, что-то записывая в длинные свитки. Том быстро просек, в чем дело. И закатил самую настоящую детскую истерику с потоком слез и очень громкими криками, которые — интересное дело — услышал весь этаж больницы. «Вы хотите забрать нас на опыты! Мне больно! Помогите! Они нас убьют!»       Том чувствовал себя в тот момент идиотски. Это должен был делать Гарри, но он не был способен громко кричать. Прибежала охрана. Прибежала толпа людей. «Младший» заревел еще громче, показательно забившись в угол палаты. Толпа готова была рвать и метать. Колдомедики поспешно отпустили детей обратно в школу, где профессора положили их в Больничное Крыло. — Очень мерзкий, — тихо прокомментировал дурное поведение в больнице Гарри, и его карие глаза полыхали праведным гневом. — Ты мерзкий. Мы могли стать нормальными. Я сам попрошу. — Они не спросили моего разрешения! — разозленно прорычал Том в ответ. — Я не давал своего согласия на операции! И не дам! Поттер-«старший» только поджал губы и отвернулся, больше не собираясь разговаривать с родственником. Гарри ненавидел его в такие минуты, но не мог отстоять свое мнение никогда, если оно не совпадало с мнением Тома. И не понимал брата. Это буквально было тяжелым сосуществованием, и сам Поттер-«младший» часто говорил во вспышках ссор об этом. Если бы волшебники нашли безболезненный способ разделить сиамских близнецов так, чтобы те стали полноценными людьми, то почему нет? Место: Больничное Крыло Время: Утренних споров Возраст: 11       Гарри недовольно поморщился, ощутив на себе взгляд даже сквозь сон. Если он до сих пор не слышал озлобленного голоса Тома, значит это был именно его настойчивый взгляд. «Старший» подслеповато сощурился, рассмотрев нависавшую над собой голову. — Уйди, — грубовато прошипел малец, пытаясь оттолкнуть лицо. — Оставь меня в покое. Том нахмурился, перехватывая кисть брата. — Мы должны договориться. Сюда скоро придет староста. Ты обязан молчать. Второй близнец покачал головой, пытаясь выдрать конечность из цепкой хватки. Поттер слегка сдавил пальцы, предупреждая, и Гарри оставил бесполезные попытки протеста. Он обреченно прикрыл глаза на несколько секунд. «Младший» тут же опомнился, расцепляя пальцы и склоняясь ниже, оставляя поцелуй на лбу родственника в извинении. Голова «старшего» дернулась в другую сторону, избегая прикосновений. Том попытался вновь: — Мы попробуем улучшить свое положение, но только когда будем с точной уверенностью знать, что колдуны не причинят вреда. Ты слышал торговца волшебными палочками? Хочешь, чтобы тебя отрезали как проклятие? «Отпасть» как ненужный кусок? — мальчик вновь развернул чужую голову в свою сторону, но Гарри продолжал упрямо молчать. — Пожалуйста. Я хочу, чтобы было хорошо. Ты знаешь. Я забочусь о нас, потому что больше никого нет. Юноша некоторое время боролся с вязкой потребностью просто плюнуть в лицо брата, так сильно был разозлен его настойчивой упертостью. У Гарри было столько надежды на этот новый мир, чтобы стать нормальным. Чтобы его больше не замечали посторонние. Чтобы стать человеком, а не уродцем и опухолью на здоровом теле. — Они ведь никогда не видели раньше таких, как мы. И я уверен, что знать не знают, как и что делать. Как помочь. Запрут в больнице для бесконечных опытов, ты этого хочешь? Чтобы тебя годами рассматривали под лупой? Гарри подумал, что лучше проведет десять лет без ног и части органов. С трубками, торчащими из тела, но свободным. Настоящим человеком, самим собой, отдельной личностью, а не приложением к полноценному комплекту. Да каждый, кто посмотрит, ясно увидит, что Гарри Поттер всего лишь паразит на теле Тома Поттера. Это очевидно.       Он не понимал, почему братик так упорно хочет продлить подобное существование. Почему хочет оставить это уродство, как есть. Это ранило. Наравне с ненавистью Гарри хотелось плакать и умолять, чтобы Том никогда не передумал. Чтобы они навсегда были вдвоем, живыми и близкими. Это разбивало сердце — резкая двойственность желаний.       Том взбешенно скривил рот, когда родственник остался лежать без ответа, и отпрянул в сторону, глядя на занавес возле кровати с яростью. Он начал жалеть, что чертово письмо оказалось настоящим. Как убедить Дамблдора не слушать просьбы брата? Как убедить колдомедиков? Остальных?       Он тряхнул головой. Нет, его мнение также важно. Они равноправны. И если он, Том Поттер, откажет в разделении, никто не посмеет проводить операцию. Том надеялся на это со всей силой своего детского сердечка. Место: Больничное Крыло Время: Утренних ссор Возраст: 11       Своих попыток отговорить неразумного братца Том не оставил. Подождав для верности часок, он опять навис над прикорнувшим родственником, сбивая своим немигающим пристальным взглядом легкий сон. Гарри досадливо дернул носом, показывая свое понимание происходящего. — Нас всегда было двое против мира, ты хочешь разорвать нашу связь? — зашел с другой стороны хитрец. — Кто тебя тогда защитит? Кто сбережет? Второй Поттер вновь положил узкую кисть на навязчивое лицо, отпихивая прочь, но Том и не подумал сдаваться, прижимаясь ближе: — Ты больше меня не любишь? Оставишь совсем одного, и сбежишь? Бросишь, да? Гарри, ты хочешь оставить меня навсегда? «Старший» опалил близнеца яростью в глазах. Конечно же, он этого не хотел! Какой бред! Том же не мог так думать, не мог! Гарри чувствовал себя мерзавцем и жертвой одновременно. «Младший» удивительно ясно мог вызывать подобные чувства всего парой слов. Ребенок выдавил из себя: — Нет. Том покачал головой, будто в сомнении, отодвигая от своего лица прохладные пальцы. — Тогда молчи. Докажи. Не соглашайся на странные предложения. Гарри, ты должен молчать. — Нет. «Младший» едва не взвыл от досады. Братец был просто невыносимый! Невыносимое упрямство! Баранье! Ослиное! Том не выдержал: — Тогда ты просто осел. Я тебя обратно пришью! — Шлюха, — подытожил Гарри услышанным пару лет назад ругательством, и его красивый близнец разозленно прорычал на это. — Мразь. Поттер схватился за свои волосы, борясь с гневом на сквернословящего мальчика. Чертов волшебный мир. Он портит их семейные отношения, и это было невыносимо. — Мелкая гнусная падаль, я добьюсь своего, — Том судорожно вздохнул сквозь стиснутые зубы, насилу успокаивая обиду и ярость. Он медленно опустил голову на грудь такого же разозленного брата. — Гарри, пожалуйста. Пожалуйста. Я очень тебя люблю, прошу. Я не останусь один. Не могу. Второй ребенок почувствовал, как дрогнуло сердце. Он опустил руку на мягкие темные волосы родственника, успокаивающе их погладив. Ответ был наполнен тихим весельем: — Нет. — Упрямая гадина! Место: Больничное Крыло Время: Утренних открытий Возраст: 11       Наконец, послышался звук открытия дверей и неторопливые шаги. Оба близнеца тут же напряглись каждой клеточкой общего и собственного тела. Все ругательства моментально были забыты. — Гарри? Том? Вы здесь? — неуверенный голос принадлежал Грегору. — Я могу проведать вас? — Пожалуйста, — прошелестел с отчаянной тоскливой мольбой в глазах Гарри, который не мог самостоятельно повысить голос и подозвать старосту. «Младший» болезненно поморщился. Он ненавидел лютой ненавистью это выражение лица юноши, потому что никогда не мог отказать. Близнец был таким жалким, беспомощным, Том абсолютно ничего не мог с этим поделать, даже если этот «беспомощный» несколько минут назад ругался как пьяный сапожник. Том успокаивал себя тем, что сам частенько сквернословил. И Гарри еще чаще поддавался умоляющему нежному голоску любимого братика. Поттер-«старший» редко рогами в землю упирался, стараясь уступать.       Все равно их новый знакомый просто школьник. Даже если Гарри прямым текстом скажет ему о своем согласии на операцию, ничего не произойдет. Общение необходимо. — Да, ты можешь, — негромко ответил Поттер, и ширма тут же отдернулась в сторону, являя взглядам детей взволнованного старшекурсника. — Привет. — Я… — Грегор неловко помялся. — Узнал, что вы здесь только сегодня. Профессора молчат. Все в порядке? Что-то произошло? Гарри решительно сел, и Том подтянул торс следом, позволив брату управлять нижней частью тела. — Нам… — он запнулся. Мальчик очень редко заговаривал с посторонними по собственной инициативе. — Очень нужна помощь. Мне. Староста Хаффлпаффа чуть покраснел. Он выглядел неловко. Том вздохнул: — Все в порядке, просто подойди ближе. Он не может говорить громче. Грегор кивнул и осторожно присел рядом, приблизив голову к одному из близнецов, с любопытством прислушиваясь. — Волшебники могут нас разделить? — неуверенно прошелестел Поттер, ощущая жуткое неудобство от близости чужака. — Я хочу быть настоящим человеком, — он запнулся, когда почувствовал всплеск ярости со стороны родственника. — То есть… Я хотел сказать… — Ничего не понимаю, — мучительно выдавил из себя парень и окончательно залился краской стыда. — Боже, простите. Ни слова не могу разобрать. Гарри подавленно замолчал, отворачиваясь в сторону. Чувство собственной ущербности даже в такой малости сдавливало грудную клетку. Везде одно и то же. Поэтому ребенок предпочитал молчать. Но это был совсем другой случай. Волшебники обязаны были услышать. Это самое важное, что происходило в жизни Гарри Поттера. Шанс обрести человеческий облик, собственное тело, широкие возможности. Независимость.       Быть может, лучше написать просьбу на бумажке. Другому человеку. Не Грегору. Не сейчас.       Но вот Том не дал волшебникам замять тему. — То есть как это, ничего не понимаешь? — холодно произнес Поттер-«младший», нащупывая ладонь брата в иррациональной поддержке, ведь Поттер-«старший» абсолютно не разделял его желания. — Я прекрасно слышу Гарри. Каждое слово. Второй ребенок покрутил головой, пытаясь остановить вспыхивающую ссору. Разумеется, близнец все понимал. Они вместе с рождения, и каждый дефект своего братика Том изучил вдоль и поперек. — Простите, — еще раз поспешно извинился староста и приподнял ладони в защитном жесте. — Это похоже на какой-то совершенно другой язык. Я не узнал даже намека на знакомое слово. Я действительно ничего не понимаю! — Врун. Том сжал колено в призыве помолчать. Он с прищуром глядел на старшекурсника, обдумывая сказанное. Это имело смысл, большой смысл, учитывая, что магия существует. Что невозможные вещи существуют. — Скажи слово «волшебник», — потребовал Поттер, впившись взглядом в губы хаффлпаффца. Тот подчинился. — Еще раз. — Волшебник. — И еще. — Волшебник?.. — тон Грегора был неуверенным и все еще порядком смятенным. Эти дети были на редкость странными даже по меркам Хогвартса. — Что… — Гарри. Скажи то же самое. Гарри с недоумением свел мышцы лба в хмуром жесте. Опять Том чудит. — Волшебник. Том приоткрыл рот, бледнея от неприятного дурного осознания такой важной детали, которую упускал из виду всю жизнь, с тех пор, как братик научился разговаривать. Губы двигались иначе. «Младший» прекрасно понимал каждое слово, произнесенное «старшим», но вот магглы никогда не отвечали вечно шепчущему близнецу. Они не просто не слышали его речь или не могли привыкнуть к дефекту, они на самом деле не понимали его.       Гарри все это время разговаривал на другом языке. Место: Большой Зал Время: Удобное Возраст: 11       Том был молчалив целый день, ошарашенный внезапным открытием. Как Гарри мог научиться говорить на иностранном языке, если они оба всегда вместе? Если мальчик с таким невероятным трудом изучил английский? Он даже писал именно на родном языке. Эта мысль привнесла еще одно нетерпеливое любопытство: а понял бы хоть кто-то написанный рукой Гарри текст? И почему сам Том все прекрасно переводит? Это невероятно. Потрясающе. Исключительно.       Гарри не разделял тяжелых дум брата и вообще ни о чем постороннем не размышлял, ведь он впервые в жизни получил очки. И сейчас с искренним счастьем на изуродованном личике разглядывал Большой Зал, тарелки с ужином, лица соседей, постоянно поворачивался к родственнику, с пораженным восхищением рассматривая его эмоции. Удивительно. Волшебно. Видеть, как остальные люди, просто волшебно.       Хаффлпаффцы с любопытством смотрели в ответ, и Гарри с еще одной вспышкой счастья не видел в их лицах ни капли осуждения, злости или отвращения. Странно ли, внезапно надевший большие круглые очки паренек вдруг начал разглядывать все вокруг себя? Дети сразу догадались, в чем дело.       Том был немного раздражен такой открытой позой брата. Он выглядел глуповато. Постоянно вертел лысой головой, заглядывал в лица другим школьникам, а это было весьма неприлично. Вел себя как неразумный. С другой стороны, «младший» был рад видеть мальчика таким довольным и радостным. Это было дико непривычно, и в последние годы Гарри обычно был закрыт от всех, даже от него самого. Похоже, последний факт и сердил ревнивое сердечко ребенка. Что счастье сейчас подарил не он, а какие-то железки на лице. Разве это справедливо? Разве он не заслуживал таких же эмоций после всего труда воспитания и обучения? После заботы и защиты? Грудь кольнула обида и некое ощущение потери, одиночества. — Ешь, — шепнул брату на ухо Том, чуть щипнув их колено, чтобы придать своим словам значимости. — Я больше не стану таскать в карманах еду. Гарри внезапно широко улыбнулся родственнику, и у «младшего» сбилось с ритма сердце. Все оставшееся время Том так же шокировано молчал, впечатленный подобной эмоцией. Место: Чулан под лестницей Время: Горечи Возраст: 6       Гарри беззвучно плакал, раскачиваясь назад-вперед, обхватив тоненькое тельце кривоватыми ручонками. Крупные слезы катились вниз, обводя огромную гематому на пол-лица. Том молча сжимал его острое плечо, болезненно не находя слов для извинений или утешения.       Сам виноват. Не доглядел. Отвлекся.       Брат не должен был тянуть руки к приготовленной Дурслям еде. Они были очень голодны, но мальчик не понимал, что даже такое ароматно пахнущее и аппетитно выглядящее угощение трогать ни в коем случае нельзя. Том не успел вовремя среагировать и заранее помешать столовому прибору оказаться во рту, и только успел в испуге со всей силы ударить по чужому лицу, вышибая ложку из тонкой руки. Губы ожидаемо были разбиты, и теперь на лице расползалось темно-фиолетовое припухнутое пятно.       Гарри не сразу простил Тома. Не сразу понял, почему он так жестоко поступил с ним, ведь ребенок был так сильно голоден. Но он не плакал. Только смотрел в лицо близнеца обиженными глазами, то ли мечтая умереть от предательства близкого человека, то ли сделать больно ему самому. Ребенок понял, почему Том так поступил, когда Дадли, их кузен, за обеденным столом начал скулить. Затем плакать. А затем бешено кричать во всю глотку. К его крикам подключились и дядя с тетей, вызывая скорую помощь и запирая уродца-родственника в чулан под лестницей. — Стекло, которое я крошил в пыль несколько дней, — скупо сказал тогда Том. — Теперь внутри них. И только тогда его брат разревелся. Гарри крупно трясло от ужаса, от жестокости родственника, от страха за несчастных кузена, дядю и тетю, от страха за себя — ведь они вернутся и жестко накажут племянников. Изобьют. Выгонят. Обвинят во всем самого страшного и мерзкого на вид. И самый красивый опять начнет мстить.       Во всем виноват только Том, всегда только он. Во всех их бедах. В такие моменты Гарри желал братику смерти. Место: Гостиная Хаффлпаффа Время: Выполнения первых домашних заданий Возраст: 11       Завтра начнутся их первые пары. Том с нетерпением ждал этого момента, ждал возможности проявить себя, показать, доказать свою исключительность на практике. Доказать всему миру, что он такой же особенный, что и прекрасный дорогой брат.       За весь этот свободный день, что дали им профессора для отдыха, Поттер прочитал все учебники по три-четыре главы наперед. Даже практиковался в магии, строго запретив родственнику повторять — Гарри мог пораниться без контроля опытных профессоров. За себя Том не переживал. Магия подчинялась ему с превосходной точностью. — У меня идея, — к ним подсел Грегор, выглядя самым воодушевленным образом. — Пусть Гарри говорит со мной, а ты будешь переводить все слова. И тогда мы полноценно поговорим, верно? Ты же понимаешь меня? Гарри кивнул, опуская взгляд вниз. Том пожал плечами, соглашаясь. Контакты налаживать необходимо, им нужна помощь, чтобы освоиться в новом незнакомом мире. — Что ты хотел сказать мне в Больничном Крыле? — Просил о помощи, — дернул уголком губ Поттер-«младший», ощутив нежное прикосновение прохладных тонких пальцев к своей руке. — Мы ничего о вашем мире не слышали, и у нас много вопросов. — Да? Я готов помочь всем, что будет в моих силах, — обрадовался старшекурсник. — О какой помощи шла речь? Гарри, — он мягко улыбнулся сокурснику. — Скажи мне. Маленький волшебник глубоко вздохнул, успокаивая нервозность внутри. — Мне могут создать тело? — прошептал он, сжимая кисть брата в поисках поддержки. — У кого именно мне спросить? Кто из взрослых способен на такое? Том сладко улыбнулся: — Он хочет разузнать больше о нашем директоре. — Нет, я… Не смей. Только не это. — Он сказал, что мечтает изучить Хогвартс лучше. Гарри медленно прикрыл глаза. Место: Кровать Время: Ночь Возраст: 11 — Прости, — тихо сказал Том. — Мне очень жаль так поступать с тобой. Мне больно от твоих слез, Гарри, не надо. Не плачь. Я люблю тебя. — Умри. Шлюха, — едва слышно ответил Гарри, отворачивая голову от близнеца. Место: Парта в кабинете Чар Время: Первых проб в магии Возраст: 11       Мальчик смог перебороть в себе жгучую обиду предательства, беспомощности, зависимости от другого человека не сразу, далеко не сразу. Гарри не разговаривал ни с кем несколько дней, кто бы ни пытался растормошить ребенка. Профессора жалели изуродованного с рождения ребенка и не слишком настаивали, понимая, какой это был стресс — попасть в чуждый мир, где каждый норовил выразить свое восхищение странной наружностью или задать тысячу вопросов, начиная от названия нужного заклинания, чтобы повторить этот симбиоз с другом или родственником, заканчивая отвратительными и пошлыми туалетными расспросами.       Том вежливо посылал детей прямым текстом со свойственной ему несдержанностью. Гарри молчал.       В первые дни на парах была только теория, и она была самой настоящей пыткой. «Младший» был умницей, и купил достаточное количество маггловских ручек и карандашей, чтобы непослушные руки братика не мучились от непривычных перьев и чернильниц, а вот Том вознамерился пользоваться именно ими. Выходило паршиво. Ребенку приходилось писать очень быстро, потому что Гарри ничего не успевал за речью профессоров, чтобы как-то разделить общие усилия, как это делали магглорожденные с друзьями по парте. Он конспектировал очень медленно, с трудом выводя каждую букву. И Тому на парах пришлось оставить попытки приловчиться к странному способу письма, чтобы родственник мог делать домашнее задание наравне с остальными детьми. Поэтому на пергаменте были жуткие кляксы, стертости, капли, а почерк…       Каждый день братья допоздна засиживались в гостиной, тренируя технику владения пером. Гарри учился поразительно быстро, конечно, не в сравнении с Томом, но это впечатляло. «Младший» помнил свои бесконечные времена мучений, когда учил «старшего» писать. Ужасные годы. С возрастом способность Гарри учиться и развиваться будто ускорялась, и Том готов был целовать за это мальчика каждый день — ему тоже требовалось учиться, не отвлекаясь на болезненного близнеца.       Первое официальное использование волшебных палочек было на Чарах. Гарри глядел на профессора Флитвика с благоговением. Потому что он тоже отличался от других. Том думал о своем профессоре почти так же, но с другим оттенком — маленький карлик, на деле оказавшийся полугоблином, был чарующе сильным колдуном, и это завораживало юного Поттера.       Гарри смотрел на свою светлую волшебную палочку с любовным восхищением, и Том облегченно выдыхал: брат приходил в норму. Пусть, не из-за него самого. Пусть он сейчас не мог искупить вину или найти слова утешения. Но маленький волшебник вновь мог улыбаться. И это одаривало провинившееся сердечко теплом.       Оба перышка Поттеров взмыли в воздух. — Ты такой молодец, — подбодрил Том шепотом. — Я так тобой горжусь. Гарри опустил на их ногу руку, чуть сжимая ее. Простил.       Он с довольной улыбкой прижал тисовую палочку к груди, впервые в жизни почувствовав себя на своем месте. Впервые в жизни почувствовав себя нелишним. Впервые в жизни почувствовав себя сильным. Место: Библиотека Время: Послеобеденное, стараний и прилежности Возраст: 11       Гарри увлеченно смотрел, как «младший» брат выводит аккуратные строчки реферата на пергаменте, с удовольствием видя его прогресс в ровном чистом почерке и даже стиле — остренькие буквы и размашистые заглавные. Собственный свиток лежал рядом, уже дописанный — Том предпочитал, чтобы первым домашнее задание выполнял родственник, дабы проследить за качеством и ошибками. — Займись чем-то полезным, — тихо сказал Поттер, повернув голову к близнецу. — Прочитай учебник. Подумав, мальчик вытащил из кармана мантии свою волшебную палочку, поднеся ее к глазам. — Здесь нельзя колдовать. Разумеется, Гарри это знал. Он не собирался. Ухватившись за внушительную рукоятку тисовой палочки крепче, юный волшебник прошелестел: — Она не такая, как у тебя. «Младший» тут же оторвался от реферата. Гарри впервые заговорил с ним после предательства. Том не мог игнорировать братика, даже если он начнет говорить всякие глупости или отвлекать от выполнения домашней работы. Только не сейчас. — Конечно. Разные стили и материалы. Только внутри они одинаковые. Как мы, правда? — он ласково потрепал теплую голову близнеца ладонью. — Мне это нравится. — Нет. Хаффлпаффец вздохнул. Опять эти скупые ответы. Том знал, что продолжения ждать бесполезно — Гарри не любил разговаривать или проявлять переживания вслух, и если не уточнить, не переспросить, юнец продолжит молчать. — Гарри, Оливандер же сказал, что нет абсолютно одинаковых палочек. Все нормально. — Нет, — опять повторил ребенок. Он провел кончиком длинного пальчика по поверхности своей восхитительной палочки, ощущая небольшие неровности дерева. Из-за плохого зрения, Поттер привык полагаться на тактильные ощущения, а кожа у него была весьма чувствительная. Здесь царапинка. Тут потертость. Крохотная вмятина. Шершавость.       Гарри задумчиво добавил, не обращая внимания на «младшего»: — Она не новая, эта палочка. Место: За портретом груши, что боится щекотки Время: Заботы Возраст: 11       Тому не очень нравилось то, как кормят в Большом Зале. Даже у Дурслей им доставались овощи и фрукты, здоровая пища. В конце концов, «младший» добился этого болью, страхом и угрозами. Через неделю он и вовсе запретил своему родственнику прикасаться к вредной пище. А после дружелюбные соседи по комнате рассказали, как попасть на кухню.       Гарри нужны были витамины, ему необходима особая диета, чтобы поддерживать тело в тонусе. Мальчик легко воспринял запреты, любую еду он поглощал с удовольствием. Тома это немного коробило: ему казалось, что странный исключительный братик не побрезговал бы и полной тарелкой вареного лука.       Впрочем, когда близнецы увидели домовых эльфов… Том был согласен съесть кастрюлю вареного лука целиком, лишь бы выбраться в целости, конкретно испугавшись за жизнь и здоровье — эти существа выглядели опасными. Казалось, сейчас накинутся всей сворой и разорвут на части острыми зубками. Первое впечатление о домовиках было ошеломляющим. Второе даже более того.       Такая прелесть.       Том, не сдержавшись, краснея и раздражаясь на самого себя, почесал одного из домовиков за ухом.       Домовой эльф с громким воющим звуком праведного оскорбления сбежал прочь.       Гарри весело шипяще рассмеялся.       Том потянулся рукой к следующему. Место: Кабинет Директора Время: Вечер Возраст: 11       Том глядел на Дамблдора с невольным трепетом. Разумеется, не показывая этого внешне. Думая, что все тщательно скрыл, вернее. Потому что Альбус время от времени весело подмигивал ребенку.       Гарри отнесся к директору поначалу с легким недоверием, как и ко всем вокруг. Но старик смотрел на близнецов добрыми лукавыми глазами из-под сверкающих очков, и сердце медленно успокаивалось. Удивительно комфортный мужчина. Удивительно проницательный. В глазах была светлая забота, но там была и мудрость. Не просто добрые намерения. Это был опыт прожитых лет. Поттер воспылал к волшебнику надеждой. — Как проходят занятия? — наконец, спросил Дамблдор, прервав трехчасовой рассказ о странствиях по Китаю, где встретил застенчивого вампира-людоеда, что передвигался исключительно на голове и не видел смысла в ношении трусов. — Трудно освоиться? Я не стал звать вас раньше, такой стресс, столько всего нового. — О, — Том не сразу отошел от дикого рассказа. — Все изумительно. Мы неплохо справляемся, профессор. Было трудно с перьями, но мы привыкаем. С зельями тоже трудно. Гарри волнуется, боится испортить их, руки дрожат. Профессор Слагхорн не ругает нас, но… — Поттер перевел на потупившего взгляд родственника сверкнувшие весельем глаза. — Братик целых пять раз умудрился превратить наше зелье в неведомое чудовище с щупальцами. Директор рассмеялся, качая головой: — Зелья не являются моей сильной стороной, но, уверяю, это интересный и многогранный предмет для изучения. Гораций же просто считает меня спятившим стариканом, вестимо — как так? Не понимать прелестей его тонкого искусства. Поттер удовлетворенно кивнул, довольный ответом. Очень педагогично — брат заметно расслабился. На самом деле зелья выходили у него просто отвратительными. Настоящая беда. Том был в ужасе. Слагхорн был в ужасе вдвойне. — Уже нашли друзей? Том пожал плечами. Его это пока не интересовало. Они нужны были самому Гарри, но пока мальчик понятия не имел, как именно все устроить. Бесконечно сложная задача, а учитывая открывшиеся факты и ужасное желание Поттера-«старшего» разделить их… Том опасался, что сближение с посторонними все усугубит. Гарри окончательно закроется в себе или укрепит потребность сбежать. — Мы интересны им потому что близнецы, — абсолютно правдиво ответил Поттер, вертя в руках уже пустую чашечку с чаем. — Не более. Когда любопытство утихнет, вот тогда и можно думать, с кем дружить, а кого остерегаться. — Справедливо, — серьезно кивнул Альбус. — Если вам интересны советы от стариков, вот вам мой: интерес не утихнет. Но и за любопытством может скрываться искреннее желание дружбы. Если не дать другим шанса узнать себя ближе, то шанс завести близких друзей пропадет. Я знаю, вы не считаете себя одинокими, но всем людям нужны приятели. Не только родственники. Поттер-«младший» ничего не ответил. Дамблдор вздохнул, почесывая белоснежную бороду. Сложные дети. — Мальчики, — голос стал более серьезным, и Том расслабился: наконец, они перешли к самой сути встречи. — Меня весьма беспокоит, что Гарри ни с кем не разговаривает. Это заметили все профессора. Гарри. Может быть, тебе нужна помощь? Гарри посмотрел на брата. Затем подтянулся к его голове, прошептав: — Не будь монстром. Прошу. Том ласково улыбнулся, мягко сжимая вспотевшую от волнения кисть «старшего». — У него нет никаких проблем, помимо застенчивости, сэр. Его голосовые связки позволяют только шептать, поэтому отвечать на парах нет возможности. В школе всегда очень шумно, поэтому я обычно говорю за двоих. Нас все устраивает. Так было всегда. — Уродливый мерзкий лгун, — выдохнул Гарри, прижимаясь лицом к теплой шее родственника. — Хочу твоей смерти. «Младший» успокаивающе погладил спину мальчика, обнимая его торс. — Прости, — внезапно добавил «старший», поморщившись. — Не смерти. Но я ненавижу тебя. Второй ребенок оставил заботливый поцелуй на гладкой бледной коже виска близнеца, принимая извинения. — Я могу узнать, если это не секрет, что ты сказал своему брату, Гарри? — вопросительно улыбнулся Дамблдор, неформально присев на край своего стола. — Том? — Что я мерзкий уродливый лгун, — рассмеялся Поттер, а его брат пораженно ахнул, не ожидая, что тот ответит правду. — Он ненавидит, когда я говорю о наших недостатках. Профессор Дамблдор, дело не в голосовых связках. Гарри весь замер, полыхая робкой надеждой.       Директор же с интересом наклонил голову набок, ожидая продолжения. — Вы можете подойти ближе, сэр? Это будет вам интересно. У Тома уже имелся план и еще парочка в запасе. Он уже проштудировал ряд законов искомого характера в школьной библиотеке. И договариваться нужно было именно с опекуном. Дамблдор внушал странное доверие, надежность. На судах этот человек выглядел воином, а не улыбчивым стариком. И люди расступались перед ним, боялись. Том восхищался подобными людьми.       Директор приблизился к парням и не по-старчески сел рядом на корточки.       Гарри несколько раз глубоко вздохнул, ощущая очередной прилив горечи. Как уродец в цирке. Где все зрители хотят рассмотреть каждый дефект поближе, разузнать получше. Это причиняло боль. Но Том только что искупил все свои грехи разом. Директор — очень мудрый и умный, и он обязательно найдет язык, на котором разговаривал его подопечный. Переведет. «Младший» позволил «старшему» попросить о помощи. И Гарри не мог сделать ему больно в ответ.       Поэтому вместо просьб выдавил из себя тихое: — Том, спроси о наших родителях. Кем они были. Хотя бы фотографии. Альбус медленно выпрямил спину, а со взгляда пропала смешинка.