Любой ценой

Линч замер, остановив руку в нескольких жалких сантиметрах от антибиотика. Просто протяни – и Джон спасён, но заряженная винтовка, направленная дулом в его сторону, быстро убеждала передумать. Тощая девчонка, едва держащая такое оружие своими маленькими слабыми руками, наверняка могла и промазать даже с такого расстояния, и всё-таки Линч не смел рисковать, ведь цена была слишком большой. Девочка поудобнее перехватила винтовку, посильнее уперев приклад в плечо. Казалось, если она выстрелит – точно улетит назад вместе с винтовкой, не справившись с отдачей. Но выглядела она уверенно и при всём своём дрожащем виде наверняка не первый раз держала в руках оружие. Всё-таки она ребёнок мира апокалипсиса, где действует правило «выживает сильнейший». Здесь никак по-другому.       — Назад, я сказала! — повторилась она и показательно опустила голову к прицелу, как бы намекая, что она готова выстрелить в любой момент. Лицо у неё было до безобразия миловидное: пухлые губы, маленький носик, большие яркие глаза, – зато взгляд суровый, как у солдата, что просто пугающе смотрелось на лице ребёнка. Линч искренне боялся ей что-либо противопоставить, и всё-таки предпринял попытку договориться:       — Слушай, мне нужно это лекарство. Мой друг умирает, — Линч кивнул в сторону Джона. Тот, отчаянно хватаясь за рану на бедре, упрямо пытался подняться на ноги, опираясь на стену. Не очень удачно. Раз за разом перепачканные в крови ладони проскальзывали и роняли Джона на пол, а на стене оставался размытый красный след. Девочка взглянула на него, не сводя с Линча винтовку, после чего вернула свой до жути суровый взгляд и поспорила:       — Мне тоже нужно, — её высокий твёрдый голосок едва заметно вздрогнул. Линч никак не мог понять, она сомневалась или боялась чего-то? Но одно точно бросалось в глаза: она мешкала и явно куда-то спешила, нетерпеливо топчась на месте.       — Может, я могу что-то за него предложить? — настоял Линч, не намеренный сдаваться. Джон и так потерял слишком много крови, тянуть дальше попросту нельзя было. Если Линч отдаст лекарство и отправится в новую аптеку в слепой надежде, что там что-то найдётся – он точно не успеет. Как убедить эту чёртову девчонку?       — Например, еду? Одежду, патроны? Бомбы? У меня есть самодельные гранаты! — перечислял Линч, надеясь хотя бы как-то выкупить антибиотик.       — Лекарство! Мне нужно только оно! Отойди! — прикрикнула девочка, демонстративно взведя затвор. Линч поднял руки над головой, пытаясь показать, что он не опасен, и по-настоящему взмолился надломившимся голосом:       — Я прошу тебя…       Дождь на улице словно вновь усилился, капли со звоном забарабанили по крышам. Девочка явно засомневалась, она поджала свои пухлые губы, вытянув их в изогнутую линию, и даже её взгляд солдата на мгновение лишился той суровости, пропитавшись обыкновенной детской печалью. Со стороны вдруг раздался глухой грохот. Линч обернулся на звук: Джон бессильно рухнул на пол и, кажется, потерял сознание. Или…       — Джон! — выкрикнул Линч отчаянно и, ловко перемахнув кассу одним прыжком, подорвался к нему, рухнув рядом с ним на колени. Вокруг было ужасно много крови, и она всё не останавливалась, продолжая понемногу вытекать из раны Джона. Удивительно, как он вообще до сих пор жив! Удивительно и прекрасно, вот только даже это безумно растянутое время неминуемо кончалось. Линч аккуратно приподнял Джона над полом и взглянул на его лицо: бледное, худое, глаза закрыты, а рот чуть приоткрыт, и из него едва заметно доносилось тяжёлое тихое дыхание. Джон ещё жив! Но времени оставалось совсем немного. Линч отчаянно взглянул на девочку. Она, беспокойно поглядывая на парней, шустро схватила лекарство, с большим трудом удерживая тяжёлую винтовку одной рукой, и поспешила уже уйти через тот же выход, через который заходила, как Линч её окликнул дрожащим голосом:       — Эй!       Может, её пристрелить? Она не успеет схватиться за винтовку, а Линч сможет быстро выудить пистолет из-за пазухи и пустить пулю точно ей в лоб… Нет, что это за мысли?! Но ведь Джона как-то спасти надо!       — Отдай лекарство! — попросил Линч сломленным голосом, измученно, смотря исподлобья глазами, полными отчаяния. — Прошу! Умоляю! Мой друг сейчас умрёт! Ему нельзя умирать!       Девочка вновь замешкалась. Опять поджала губы, опять взгляд наполнился виной. Как ни крути, она ребёнок. И она не жестокий человек, даже добрый, это и невооружённым глазом можно было заметить. Она ведь не сможет бросить взмолившегося человека, держащего на руках своего умирающего друга.       — У меня тоже… умирает друг, — попыталась оспорить девочка, но её слова прозвучали неуверенно. Может, она и не врала. Может, у неё правда кто-то умирал. И именно поэтому, увидев знакомую ситуацию, она от макушки и до кончиков пальцев пропиталась жалостью.       — Тогда давай поделим? Мне нужен всего один шприц! Один шприц – и вся банка твоя!       Дождь продолжал биться о крыши. Каждая капля – осознанная жертва, падающая с неба только чтобы разбиться и стать лужей, по которой кто-то небрежно пройдётся. Девочка не спешила с ответом, замерев на месте в ужасно сложных раздумьях.       — Ну?! — поторопил её Линч, ласково прижимая голову Джона к груди, словно держа на руках ребёнка.       — Может, я что-то сделаю, не знаю? Всё, что скажешь! Только скажи!       Девочка неуверенно переводила взгляд то на Линча, то на Джона, то на выход, и снова топталась на месте, пытаясь принять решение. В конце концов, всё-таки остановив взгляд на Линче, она вдруг спросила растерянно:       — Умеешь зашивать раны?       — Не знаю. Наверное? — ответил Линч неуверенно, не до конца понимая, к чему девочка вообще это спросила.       — Тогда идём. Тут недалеко, — вдруг позвала она и с удивительной скоростью рванула на выход. Не тратя времени даже на удивление, Линч поспешил поднять Джона и кое-как поволок его бессознательное тело следом за девочкой. Преодолев улицу и пару каких-то переулков под противным дождём, вновь промочившим до нитки, парни и девочка оказались в каком-то подъезде обыкновенного жилого дома. Квартиры на первом этаже трудно было назвать доступными: одна дверь почти полностью заросла каким-то подобием лишайника и погрязла под ним, а вторую подпирал на вид тяжёлый ящик, который вряд ли кто-то захотел бы толкать только для того, чтобы обчистить одну-единственную квартиру, ведь куда проще просто подняться на этаж выше и найти открытые двери. Однако, как оказалось, в этом и заключалась ловушка этого ящика. Девочка подошла к нему и, приложив немало усилий, кое-как отодвинула с прохода, после чего открыла дверь в квартиру и прошла внутрь. Линч нерешительно зашёл следом за ней. Изнутри девочка подпёрла дверь стулом, после чего, наконец, прошла в глубь квартиры, где среди небрежной, раскинутой мебели сидел какой-то мужчина с перебинтованным плечом. Выглядел он уставшим и бледным, явно не первый день ведя борьбу со своих ранением.       — Лиззи, кто это? — спросил он тихим, угасающим голосом, хриплым и уставшим.       — Они нам помогут, — уверила девочка Лиззи, отставив винтовку к стене и скинув с плеч рюкзак, чтобы достать оттуда злосчастный антибиотик. Линч аккуратно усадил Джона к стене, с печалью подметив, что тот до сих пор так и не очнулся, после чего встал посреди комнаты, не зная, чем себя занять. Снова взглянул на измученного мужчину, по виду держащегося из последних сил, и на неприметный стол, на который он облокачивался лопатками. На столе лежала карта, схожая с той, что была у парней, ещё гигантская куча использованных, перепачканных в крови бинтов, целый рулон чистых и ещё не использованных, какая-то верёвка, иголка с ниткой на каком-то блюдце или подносе, а также чей-то разряженный пистолет. Прям типичный набор «выживальщика», как из фильмов.       — Зашей рану. Ты обещал, — вдруг заявила Лиззи, вырвав из мыслей. Она стояла у стены со сложенными на груди руками, возле каких-то труб, открывшихся из-за слезшей штукатурки, и смотрела пугающе, прожигая взглядом. Ну да, Линч вроде ляпнул что-то про зашивание раны тогда… Он подошёл к примеченному столу и взял из блюдца иголку с ниткой. Ужасно короткой ниткой. Такой едва ли хватило бы на одну рану, и уж тем более не хватит на две.       — Есть ещё нитки? — уточнил Линч.       — Нет, только эта, — ответила Лиззи строго, видимо ничего не заподозрив. А у Линча всё в груди сжалось, словно его грудная клетка – это лист бумаги, который кто-то небрежно смял. Он взглянул на иголку с этой коротенькой ниткой, опустил взгляд на мужчину у него в ногах, почти сгибающегося от усталости и бессилия, посмотрел на Джона в другой части комнаты, лежащего без сознания и всё истекающего, истекающего кровью…       — Точно нет ещё ниток? — спросил Линч предательски дрогнувшим голосом.       — Да нету! Ты зашивать будешь?! — взбесилась Лиззи, приподняв плечи от напряжения. Мужчина в ногах издал слабый стон, стиснув зубы, и ненароком сполз ближе к полу. Джон у стены так и лежал, не двигаясь, пока под ним появлялась очередная лужа крови. Линч снова посмотрел на нитку, пытаясь переубедить себя, пытаясь уверится в том, что она на самом деле длиннее, чем кажется. Но нет, никаких оптических иллюзий нигде не скрывалось, нитка правда была короткой. Дождь за окнами барабанил по крышам, и казалось, словно каждая капля приземлялась точно Линчу на голову, в одно и то же место, создавая некую пытку, сводящую с ума. Линч перевёл взгляд на стол, вновь бегло пробежавшись по всему содержимому, что мог там найти. Глаз зацепился за верёвку. План созрел в голове раньше, чем Линч успел проверить его на правильность. Да и о какой правильности может идти речь? Он ведь просто не может потерять Джона! И точка. Линч отложил иголку в блюдце и беззвучно схватился за верёвку.       — Прости… — выдавил он искренне виновато и молниеносно сорвался с места, бросившись на Лиззи. Раньше, чем она успела хоть что-то понять, он перехватил её тонкие ручки и наскоро обмотал их верёвкой.       — Что ты делаешь?! — вопила Лиззи, тщетно пытаясь брыкаться и вырываться. Линч прижал её руки к одной из труб в стене и принялся привязывать, обматывая крепко и туго, чтобы она наверняка не могла выбраться.       — Прости… Прости… Прости… — шептал он виновато, терпя её страшные вопли и попытки вырваться.       — Ты обещал помочь! Ты сказал, что зашьёшь! — всё не успокаивалась Лиззи. Сбоку послышался какой-то глухой звук: мужчина, измученно постанывая, встал на четвереньки и, пошатываясь, с большим трудом пополз в сторону Лиззи и Линча. В таком слабом состоянии он ничего не сделает, даже развязать тугие верёвки не сможет, поэтому Линч, убедившись, что сделал всё правильно, проигнорировал эту геройскую попытку всех спасти и подбежал к столу. Быстро соображая, он принялся хватать со стола всё необходимое: иголку с ниткой и рулон чистых бинтов. Антибиотиков не нашлось. Они остались либо в рюкзаке Лиззи, либо на каком-то из столиков у входа. Линч обернулся, наскоро выискивая их глазами, как вдруг в лодыжку что-то больно вцепилось. Это мужчина, буквально ползающий по полу от бессилия, схватил Линча за ногу, пытаясь то ли остановить, то ли образумить его. Удивительно, но в таком слабом теле нашлось достаточно сил, чтобы крепко сжать рукой чужую ногу. Линч попытался вырвать её из хватки, но у него ничего не получилось. И откуда в этом умирающем человеке столько сил?! Не смея тратить слишком драгоценного времени, он пошёл на крайние меры и врезал мужчине по лицу второй ногой. Послышался противный хруст сломанной кости, хватка на лодыжке ослабла, а мужчина вновь измученно застонал, хватаясь за ушибленное место.       — Папа! — завопила Лиззи, странно изворачивая запястья в тщетной попытке выбраться. Наконец освободив ногу, Линч быстрым шагом прошёл к Джону, так и валяющемуся у стены без движения. Положил рядом иголку и бинты, после чего принялся с немалым трудом стягивать с Джона мокрые от дождя и крови штаны, прилипшие к коже. Кое-как, рывками, словно отклеивая ткань от тела, Линч дотянул штаны Джона до колен, оголив бёдра и всё кровоточащую рану. Выглядела она ужасно. С виду небольшое, идеально ровное ранение от ножа с гладкими краями, из которого всё лилась и лилась кровь, пачкая всё вокруг. И как Джон дожил до этого момента? А может, не дожил..? Линч в ужасе схватил его за запястье, пытаясь нащупать пульс, и почти прислонился ухом к приоткрытому рту. Слабое дыхание опалило холодом мочку уха. Точка на запястье под большим пальцем медленно и тяжело запульсировала. Жив! Ещё жив! Но времени всё меньше… Линч оторвал от рулона немного бинтов и протёр рану от крови, чтобы хоть немного лучше видеть, где её края и как их зашивать. В ногу вдруг снова что-то вцепилось. Нет времени! Линч обернулся, ожидаемо увидев разъярённое лицо мужчины со сломанным кровоточащим носом, и, не раздумывая, снова ударил его по лицу. Затем подскочил на ноги и с размаху ударил ещё раз, так, что мужчина отлетел где-то на метр, потеряв всякую координацию и тот жалкий остаток сил, который бездумно потратил на глупые попытки сделать что-то с Линчем.       — Папа! Нет! — закричала Лиззи с новой силой, отчаянно, жалобно, слезливо. — Что ты делаешь?! Не бей его!       Игнорируя её вопли и всем сердцем надеясь, что удары такой силы наконец угомонили мужчину, Линч вернулся к Джону и повторно протёр его рану кусочком бинта, за эти жалкие секунды успевшую вновь перепачкаться в крови. Когда обзор немного приоткрылся, Линч схватился за иголку с ниткой и тяжело навис над раной, пытаясь решиться. За жизнь ему уже доводилось пару раз что-то зашивать – иногда, когда возможности сходить в магазин за новой одеждой совсем не оставалось, а в футболке уже зияла настолько большая дыра, что разницы между «надеть её» и «не надевать» попросту не оставалось, приходилось хвататься за элементарные швейные принадлежности и обучаться азам тонкого мастерства. Линч не мог сказать, что сильно преуспел, но элементарным вещам он обучился: протыкаешь иголкой краешек и тянешь ко второму, затем протыкаешь второй и тянешь обратно, потуже затягивая нитку. По сути ничего сложного, а руки дрожали так, словно Линчу предстояло делать кому-то хирургическую операцию на сердце. С другой стороны, и кровоточащая рана на человеческом бедре – это не покладистая ткань футболки, которую можно удобно крутить и мять как угодно. Ещё и эта девчонка Лиззи орала под боком, и тот мужчина – вроде как её отец – хрипло постанывал на всю комнату. Казалось, всё шло против Линча, и всё же он собрался и, стараясь сконцентрироваться, со всей аккуратностью сделал первый стежок. «Операция» прошла успешно, Линч зашил рану на бедре Джона, в очередной раз протёр её от крови и направился на поиски антибиотика, который где-то оставила Лиззи. Она в свою очередь, наконец, угомонилась, замолкла, бессильно повисла на верёвке, привязывающей её руки к трубе, и опустила голову вниз. Запястья у неё были разодраны в кровь – она долго и упорно брыкалась прежде чем поняла, что без посторонней помощи выбраться никак не сможет. Мужчина, так и лежащий на полу, тоже больше не смел как-то сопротивляться, мешать и хватать за ноги – лежал и не шевелился, всё-таки оставив Линча в покое. Мельком оглядев их, Линч двинулся в сторону входа, где на какой-то тумбе нашёл заветный пузырёк с жёлто-оранжевой этикеткой. Теперь всё точно будет хорошо. Антибиотик – гарантированное спасение для Джона, по крайней мере от инфекции. Линч достал из упаковки шприц, сделал всё как по инструкции, вколол Джону лекарство и перемотал его зашитую рану бинтом, чтобы шов ни за что не цеплялся. Кое-как натянул обратно его по-прежнему мокрые штаны, накрыл его найденным пледом, чтобы хоть немного согреть, и переключился на мужчину, так бездвижно и лежащего посреди комнаты. Антибиотик оказался нетронутым, полным, а потому содержимого в нём хватило бы на несколько использований – и одним Линч готов был поделиться. Всё-таки он не зверь какой-то, хотя нитки пришлось отнять, но по-другому не получалось – он не мог допустить смерти Джона, никак. Линч схватил руку мужчины, готовый ввести антибиотик, как вдруг пальцы легонько обожгло холодом. Ледяная! Он что, настолько замёрз? Или…       — Ты его убил… — протянула Лиззи жалобным, заплаканным голосом. Она на мгновение подняла голову, столкнувшись с Линчем взглядами, и её больше не выражал той страшной солдатской строгости, только боль и печаль, на пару с опухшими глазами, красным лицом и дорожками от слёз на щеках. Линч, конечно, понимал, что он мог обречь этого мужчину, отнимая у него нитки, но он даже предположить не мог, что всё вот так обернётся. Может, если бы он не гнался за Линчем, не ползал по всей комнате, а просто сидел бы на месте – всё обошлось бы? Может, и Линчу не стоило ломать ему нос, выпуская из организма ещё больше драгоценной крови..? В груди что-то болезненно сжалось и упало в самый живот, засев там мучительным комом, выедающим всё вокруг себя. Дыхание спёрло. Руки снова задрожали, и в ушах застыл этот ужасный, противный звон, который так хотелось перекричать, хотя приходилось стискивать зубы. Линч снова схватил мужчину за руку, ощупал его пульс, склонился и проверил дыхание, не желая верить в то, что он мёртв. Но холодная плоть, приоткрытые стеклянные глаза и абсолютная неподвижность свидетельствовали об обратном. Словно вспышка молнии, перед глазами возникли страшные образы воспоминаний: Денни и огромное пятно крови на его животе, Кларк и Эмили с их ужасными ранами от избиения, Ровесник со стеклом в горле, прочие случайные трупы. В носу так и застыла трупная вонь, от которой ужасно хотелось блевать. Линч сорвался с места, едва не споткнувшись о какой-то мусор на полу, и с ужасом влетел в стол, с которого забирал нитки и рулон бинтов. Почти бездумно водя руками по плоской поверхности, он раскидал всё на пол, пока не нашёл карту города и какой-то карандаш, которым отметил жирную точку на нужном месте, едва не продырявив бумагу грифелем. В прежнем смятении он с картой в руках двинулся в сторону Лиззи, но та снова завопила, размахивая ногами в попытке защититься.       — Не подходи ко мне! Я тебя прикончу! Отошёл!       — Лиззи, послушай! Лиззи, да? Мне… Мне очень жаль! — с трудом пытался объясниться Линч, не смея подходить ближе. Перед глазами так и мелькали эти жуткие картинки. Мысли путались. Казалось, на языке появился чёткий металлический привкус крови, и Линч даже не знал наверняка – это он себе что-то прокусил и не заметил или просто свихнувшееся сознание принялось что-то дорисовывать. Сконцентрироваться удавалось с трудом.       — Не зови меня так! Проваливай! Бери своего друга и вали! И сдохни где-нибудь по дороге! — всё кричала Лиззи, размахивая ногами и лишь сильнее травмируя свои запястья, изрезанные тугими верёвками.       — Вот здесь есть лагерь. На крышах зданий. Возможно, тебе там помогут. По пути наткнёшься на овраг, его лучше обойди по большой дуге, потому что в одном из ближайших зданий есть Кератит третьей стадии, — пояснил Линч, указав на точку на карте, которую он отметил карандашом, после чего добавил в очередной раз, искренне и жалостливо: — Мне жаль…       Линч положил карту в рюкзак Лиззи. Также сложил туда другие полезные вещи, которые нашёл, оставив себе лишь самое необходимое из медикаментов, и поставил её рюкзак рядом с ней и там же положил её винтовку. Для её маленьких худых рук больше подошёл бы пистолет, но тот, что нашёл Линч, был разряжен, поэтому он оставил лишь винтовку и нерешительно приблизился к Лиззи, вновь бессильно повисшей на верёвках, чтобы освободить. Линч быстро перерезал своим ножом верёвки на её запястьях и приготовился уже отпрыгивать, ожидая выпада, но Лиззи лишь безвольно упала на колени и захныкала, дрожа всем телом.       — Мне жаль… — повторил Линч почти шёпотом, едва находя в себе силы выдавливать какие-либо слова, после чего открыл входную дверь, с трудом подхватил бессознательного Джона на руки и направился прочь, на поиски какого-нибудь убежища. Проблуждав около получаса, а может и больше, а может и меньше – Линч сам толком не знал, время странно ощущалось из-за переполняющих чувств и дикой усталости – он всё-таки смог отыскать надёжное пристанище на ближайшее время. Маленькую дешёвую квартирку, путь к которой лежал только через тёмный незаметный переулок, который и Линч прошёл бы мимо, если бы уставшие ноги не подвели его и не повели сторону, из-за чего он едва не упал, буквально провалившись в этот переулок, скрытый за мусорными баками и отросшими лианами. Поднявшись по пожарной лестнице, страшно скрипящей ржавым металлом от каждого шага, Линч оказался напротив зашторенного окна, которое смог открыть лишь благодаря тому, что тридцатилетний блокирующий механизм весь проржавел и сильно ослаб. Кое-как ввалившись внутрь с Джоном на руках, Линч оказался в маленькой, даже крохотной квартирке, рассчитанной на одного человека, которой явно никто не касался последние тридцать лет. Спальня и по совместительству зал, объединённые с кухней, а также отдельная крохотная ванная комната и прихожая – всё, из чего состояла эта квартирка. Входная дверь была заблокирована изнутри, забаррикадированная всевозможной мебелью, когда-то попавшейся хозяину под руку, а два единственных окна, в одно из которых Линч вломился, – зашторены и закрыты замками, утерявшими своё главное свойство из-за времени. Сам хозяин-параноик нашёлся на кухне в виде рассыпающегося скелета в огромном мешке – одежде, оставшейся от когда-то живого человека, – который расселся на барном стуле, рухнув головой на потрескавшуюся столешницу. В его руках была какая-то пожелтевшая бумажка, вероятно предсмертная записка или вроде того, а рядом на столешнице стояла нетронутая бутылка вина. Линч аккуратно уложил Джона на разложенную двуспальную кровать, освободив уставшие, закоченевшие руки, и вернулся к скелету, нерешительно вынув из его рук ту записку. «Мне осталось недолго, — гласило первое предложение, выведенное удивительно ровным, красивым почерком. Человек, писавший это, был подозрительно спокоен. — Вся еда закончилась, никакая экономия не помогла. А этот ад за окнами так и не прекратился. Я туда не выйду. Лучше умру здесь от голода, чем там – от этого кошмара». Ни по записке, ни по одежде Линч не мог понять, какого пола был этот человек, но в любом случае был ему благодарен. Если бы не он или она – возможно, они с Джоном уже не выбрались бы. На плечи вдруг свалилась ужасная усталость, теперь ощутимая во всей красе. Оказавшись в безопасности, Линч непроизвольно разрешил себе расслабиться, хотя дела ещё не закончились. Кое-как собрав себя в кучу, словно мусор в мусорный мешок – также небрежно и наплевательски – Линч снял рюкзак, кажущийся неподъёмно тяжёлым, и отправился баррикадировать окна шкафами, чтобы наверняка никакой любопытный Мародёр или Ворон, вновь севший на хвост, не смог нарушить покой. С Денни было бы гораздо проще… Он бы помог дотащить Джона, вдвое облегчив эту непосильную задачу, и теперь помог бы подтолкнуть шкафы, а может отправился бы параллельно обыскивать квартиру, в которой явно за последние тридцать лет не было никого, кроме мёртвого хозяина. Он бы, может, предложил варианты получше, придумал бы более надёжный план. Может, он смог бы избежать убийства отца Лиззи. Может, он и самой Лиззи смог бы избежать. Денни… Подтолкнув последний шкаф, Линч вдруг надломился, его ноги подогнулись, и он бессильно упал на колени, хватаясь дрожащими пальцами за холодные металлические ручки. Это был долгий день, тяжёлый. Ужасный. Линч чувствовал себя полностью опустошённым. Он чувствовал себя так, словно потерял всё. Так плохо он себя не чувствовал даже тогда, когда седьмой год подряд безуспешно долбился над этим непонятным дядиным порталом. Даже тогда, когда вроде как по вине упрямого друга, не желающего слушать, провалился в неизвестный мир, не имея ни малейшего представления о том, где и как искать выход. Даже тогда, когда ссорился с матерью, считавшую своего брата-гения сказочником и сумасшедшим, который «доигрался». В груди что-то ужасно полыхало, сжимаясь и разжимаясь, пульсируя и болезненно ударяясь о кости, и в теле не оставалось ни грамма сил, чтобы хотя бы на миллиметр приподняться над полом. Линчу нужно было встать и пойти, ему ещё предстояло обыскать квартиру, наверняка полную каких-нибудь полезных вещей, но ни одно мышечное волокно не собиралось подчиняться его воле, словно кто-то изменил настройки гравитации в этом мире, и теперь всё живое безжалостно придавливало к земле. Перед глазами снова заплясали те картинки воспоминаний, которые лишь ненадолго оставили Линча в покое, а тело, наконец, пробрало холодом и дрожью от ледяного весеннего дождя, промочившего насквозь. Прошло ещё около получаса. Линч снова не знал, насколько верно он смог определить время. Бесконечная тяжесть всё же немного отпустила его и позволила подняться, после чего Линч, наконец, обследовал всю квартиру. Еды он правда не нашёл, всё как в записке, зато отыскал аптечку с бинтами и лекарствами. И иголки с нитками тоже смог найти. Вряд ли они с Джоном, конечно, могли бы случайно найти это место вместо той аптеки, но если бы так всё-таки случилось – никто не пострадал бы. Убрав все найденные полезные вещи в свой рюкзак, Линч присел на кухне рядом со скелетом, повременив с брезгливостью, достал из-за пазухи пистолет Денни с обмотанной рукоятью и принялся его осматривать, словно пытаясь отыскать среди старого металла какое-то послание. Удивительно, но Линч нашёл. На перемотанной рукояти, поверх светлой ткани с обеих сторон был нарисован простенький улыбающийся смайлик. Просто круг с двумя точками и изогнутой линией внутри, но почему-то от его вида в груди снова всё сжималось. Линч и раньше замечал, что у пистолета Денни на рукояти было что-то нарисовано, но никогда не придавал этому значения и не пытался вглядываться. Как оказалось, зря. Пытаясь хоть как-то унять ужасные чувства в груди, он отложил пистолет и потянулся к бутылке вина, оставшейся на столешнице возле скелета. Зачем-то взглянул на бирку, хотя совсем не разбирался в алкогольных марках, открыл бутылку и сделал нерешительный глоток из горла. Странно, но жгучая жидкость, разогревающая горло, каким-то чудесным образом по-настоящему помогала унять боль. И это был уже второй раз, как Линч поступался своими принципами. Отвлекая от мыслей, позади тихонько закряхтел просыпающийся Джон. Он выжил, ему больше ничего не грозило, и теперь он просыпался, почти здоровый и наверняка идущий на поправку, но Линч почему-то никак не мог порадоваться, словно кто-то физически отнял у него эту возможность. Услышав слабый скрип старых пружин, Линч, даже не оборачиваясь, сказал:       — Не вставай.       — Где мы? — спросил Джон растерянно, послушно заваливаясь обратно на кровать.       — В какой-то квартире. Тут безопасно, — пояснил Линч скомкано, оглаживая пальцами рисунок на рукояти пистолета. Воспоминания так и не оставляли в покое. Линч рисковал в один момент погрязнуть под ними, как в затягивающей пучине болот, откуда не выбраться.       — А аптека? Та девчонка? Она в итоге забрала лекарство? — всё никак не успокаивался Джон, тщетно пытаясь восстановить порядок событий. Линч понимал его. Он ведь и сам терял сознание, сам просыпался непонятно где после непонятно чего и пытался хоть что-то узнать. Он понимал, терпел и всё же ужасно ненавидел эти вопросы, вынуждающие снова и снова погружаться в прошлое, которое, казалось, только-только отпустило.       — Она… — Линч запнулся. Руки задрожали, едва не выронив бутылку. — Она отдала его. Сказала, что поищет где-нибудь в другом месте, а нам пока нужнее.       — Класс. А я думал, в этом мире одни только жадные идиоты, — приятно удивился Джон, уже заулыбавшись. Иногда складывалось впечатление, будто его вообще ничего не беспокоило. Дай мельчайший повод для радости – и всё, он обрадуется. Вот так просто. Хотел бы и Линч так уметь…       — Да, я тоже… — поддакнул он неохотно и отставил бутылку в сторону. Казалось, пальцы коченели от прикосновения к ней.       — Чувак, чё с тобой? — вдруг спросил Джон, взглянув на Линча нечитаемым взглядом. Проницательно. Хотя, если так подумать, трудно ничего не понять: у Линча всё на лице написано.       — Денни, — тяжело вздохнув, пояснил он кратко. Про всё остальное Линч решил не заикаться.       — Да… Жалко, — согласился Джон, сразу же заметно поутихнув. И от былой радости снова ни следа, словно её никогда не было. — Может, вернёмся? Похороним его хоть по-человечески. Вороны скорее всего уже ушли…       — Нет, Джон, у нас нет времени, — отрезал Линч предательски надломившимся голосом. Он ведь тоже хотел вернуться, ужасно хотел, но что поделать? Обстоятельства оказались сильнее. Им слишком важно как можно скорее найти портал.       — Почему? Мы просрём максимум день. Мы же недалеко от той аптеки, да? — Джон приподнялся на локтях и принялся осматриваться, вероятно выискивая глазами окна, чтобы сориентироваться. Меньше всего Линч хотел спорить с ним на эту тему. Тяжело переубедить кого-то другого, когда ты ещё не до конца переубедил самого себя.       — Потому что ты ранен, Джон. Тебе нужно отлежаться пару дней. Ещё я могу заболеть, это снова трата времени. У нас… У нас нет столько часов в сутках, чтобы так много просиживать на месте. Нам нужно идти к вокзалу – он в центре города. Оттуда по рельсам в другой город. По пути мы должны пройти лес, и где-то там будет наблюдательная вышка…       — Линч. Линч! — перебил Джон, взглянув на собеседника, как на какого-то идиота или сумасшедшего. Линч часто сталкивался с таким взглядом от других людей. Но от Джона – никогда. Это заставило напрячься.       — А куда мы идём? — вдруг спросил Джон обречённо. — С Денни мы шли к Возродителям. Но нам куда? Мы ж не знаем, где портал.       Линч застыл, только-только начиная что-то осознавать. Он в самом деле почувствовал себя глупцом, которому впервые в жизни открыли что-то очень простое и нужное, о чём он до этого даже не догадывался.       — Не знаю, — он нескрываемо тяжело вздохнул. — Пойдём туда же? Понадеемся, что портал попадётся по пути…       — «Великолепный план, Уолтер! Просто охуенный, если я правильно понял», — возмущённо процитировал Джон фразу из фильма.       — У тебя есть идеи получше? — обыденно парировал Линч. Такие споры всегда начинались и заканчивались одинаково.       — Нет! — Джон отвернулся. Повисло неловкое напряжённое молчание, которое уже начинало неприятно давить, как Джон нарушил его, вдруг спросив куда более мягким, печальным голосом:       — Короче, к Денни мы не пойдём? Сердце болезненно кольнуло. В глазах снова защипало. Линч постарался унять подступающую дрожь в горле и ответил, пытаясь держать достоинство:       — Нет, Джон. Я тоже хотел бы, но… Мы не можем. Мне жаль, — вновь сказал он. За последний день ему приходилось произносить эти слова уже слишком много раз.       — Тогда… За Денни? — предложил Джон, окинув взглядом бутылку вина на столешнице.       — За Денни, — согласился Линч без толики сомнения и сделал куда более уверенный глоток. Передал бутылку Джону. Тот тоже с заметной тоской отпил немного из бутылки.