Альтернативные

      — Не знаю, чем нам это поможет, — с сомнением проговорил Юнги, паркуясь у дома Хосока. — Даже если у него есть брат, прийти и вручить ему чужую кошку не получится…       — Мне почему-то это важно, — тихо сказал Чимин, выходя из машины. — Мне нужно во что-то поверить. Потому что из его слов… Так всё запутано.       Юнги, конечно, позвонил заранее, поэтому Хосок не удивился, открыв двери, а сразу притянул своего парня к себе, как делал всякий раз, когда тот оказывался у него дома. Всякий раз, когда они виделись после той памятной прогулки по набережной.       — Неожиданно, но очень приятно, — улыбался он обоим, поцеловав Юнги, но не отпуская сразу же после. — Надеюсь, вы просто так, пообедать вместе? Всё в порядке, правда?       — Пообедать было бы неплохо, — отреагировал Юнги.       Он всё ещё выглядел чуть смущённым при выражении симпатии при друзьях, но довольно и ласково оглаживал плечи своего парня. За попытками договориться с накормленной кошкой прошло всё утро, до завтрака дело так и не дошло. Юнги даже кидал в зеркало плюшевых мышек, надеясь, что Матильда разыграется и прыгнет в него. Она и прыгнула, хорошо, что грудью и лапами, а не лбом. Но мышек у Юнги Чимин на всякий случай отобрал.       — И у нас тут такое непростое… происшествие.       Чимин дождался, когда эти двое отпустят друг друга и нормально войдут в дом, а там взял Хосока за руку.       — Хоби, у меня очень серьёзный вопрос. У тебя есть младший брат?       Тот растерянно моргнул, а его улыбки как и не бывало.       — Н-нет, — он даже слегка заикнулся, вглядываясь в глаза Чимина с опасением. — Почему ты спрашиваешь?.. И почему это серьёзный вопрос?       — Потому что я разговаривал с человеком, назвавшимся Чон Чонгуком, младшим братом Чон Хосока, — выдохнул Чимин. Он не знал, как объяснить свой интерес и не хотел юлить и что-то придумывать… Вдвоём с ума не сходят, а Юнги видел этого парня в зеркале.       — Как это? — Они впервые видели Хосока таким испуганным и растерянным одновременно. Он бледнел на глазах, переводя взгляд с Чимина на Юнги и обратно. — Подождите, мне надо глотнуть воды. Пойдёмте… на кухню.       — Только, пожалуйста, не думай, что я ненормальный, — попросил Чимин, когда они сидели за столом. — Я ещё и сам мог бы так подумать, но Юнги сам всё это видел…       — Давай я начну? — предложил тот, взяв Хосока за руку и успокаивающе её поглаживая. — Помнишь зеркало у Чимина в спальне? Сегодня я видел там не отражение, а незнакомого парня. Он что-то говорил, но слышал его только Чимин.       — И этот парень сказал, что он — твой младший брат, — закончил Чимин, благодарный другу за то, что тот озвучил половину этого невероятного признания.       — Как?.. — сглотнув несколько раз, спросил Хосок. — Как он… выглядел?..       И хотя резоннее было бы спросить «как это возможно?», этот вопрос он решил приберечь.       — Симпатичный, — ответил Юнги как единственный из двоих, кто видел Чонгука. — Большеглазый. Молодой совсем, едва за двадцать. Но вообще на тебя не похож. Скулы другие, нос, линия челюсти…       — Господи… — выдохнул Хосок, прижимая свободную ладонь к лицу, а руку Юнги он сжимал чуть сильнее. — Быть этого не может!.. Сейчас, подождите, дайте мне немного времени, пожалуйста. Я… должен немного успокоиться.       Во взгляде Юнги сейчас было куда больше беспокойства, чем перед зеркалом или кошкой. Там он столкнулся с чем-то непонятным, странным, выходящим за пределы привычного и знакомого мира, но бледность и испуг Хосока тревожили его куда больше. Он на миг выпустил руку своего парня, чтобы просто пересадить на свои же колени, и крепко обнял обеими руками.       Чимин слабо улыбнулся и деликатно отвёл взгляд. Как бы он хотел, чтобы рядом с ним был Намджун, защищающий объятиями от страха и непонимания.       — Я даже не знаю, с чего начать, — наконец сказал Хосок, обнимая Юнги за шею и вновь переводя между ними взгляд, всё ещё растерянный, но уже не такой испуганный, как в первые мгновения. — У меня нет брата, я не обманул. Но однажды я пришёл к отцу посреди ночи, потому что увидел его во сне. И спросил, где Чонгук, сам не понимая в сонном состоянии, что я спрашиваю. Отца чуть удар не хватил. Мои родители развелись, когда мне было десять. Я не знал, в чём была причина, мне не объясняли. Но остался с отцом, мама просто ушла от нас. Потом уже, когда я стал старше, отец рассказал, что их отношения испортились и всё разрушилось после… выкидыша. Они очень хотели второго ребёнка и пытались несколько раз. Последний… всё шло хорошо, ему даже имя выбрали. Думаю, вы уже поняли, какое, да? Только я об этом не знал, и бабушка ничего мне не говорила. А потом он мне приснился. Мой младший брат, которого я никогда не видел. Понимаете, что я сейчас испытал?..       — О, Хоби… — Чимин на миг закрыл лицо руками. — Прости, пожалуйста. Но я так перепугался вчера… Когда услышал голос этого парня. Он называл мне знакомые имена, просил не бояться, а я ничего не понимал. Это сегодня Юнги понял, что мы с ним в разных мирах… Там, в том мире, его брат Чон Хосок учился в Америке, и они с детства знакомы с Намджуном… И Юнги он сразу узнал. Это всё так странно, что я не знаю, что и думать…       — В разных мирах? — переспросил Хосок, сосредоточив взгляд на Юнги. — Как это возможно?..       — Я спросил его номер телефона, он назвал только семь цифр, — отозвался Юнги. — Можно было бы поспрашивать ещё, но он так тревожился о своей кошке, которая через зеркало попала к Чимину и не хотела возвращаться обратно, что было не до праздного любопытства. Может быть, ещё представится такая возможность…       — Он просто возник у меня в зеркале, — подтвердил Чимин. — Сначала я его услышал. Вернее, сначала появилась кошка, а потом исчезла. Но этой ночью она снова пришла и не смогла вернуться. И я услышал… этого парня. Чонгука.       — Я хочу его увидеть, — непривычно тихо сказал Хосок, повернувшись к Чимину. — Как это сделать? Мне нужно увидеть Чонгука. Он… перестал мне сниться, когда я повзрослел.       — Если ты возьмёшь и кошку, я отдам тебе зеркало, — быстро сказал Чимин, а Юнги нахмурился.       — Милый, — он погладил Хосока по щеке, — это совсем другой человек. Не знающий тебя. У него совсем другая жизнь, другая реальность. У него есть старший брат. Это грустно и трагично, то, что произошло с твоим младшим братом, но это другой мир и другие люди. Да, чем-то похожие, но другие.       Хосок нахмурился, но скоро прикрыл глаза, и складка меж бровей разгладилась.       — Порой я думал, что ненормальный, — признался он. — Ведь я скучал по человеку, который даже не родился. Общался с ним во сне, танцевал и подкладывал с ним кузнечиков в постель какому-то родственнику. Спорил с ним и шуточно боролся. И просыпался в слезах, когда он умирал во сне прямо у меня на руках. Пусть у него есть свой старший брат, у меня есть только странные сны и воспоминания о том, чего не было. Если есть возможность его увидеть, я заберу за неё не только кошку, но и все, что скажет Чимин. Если это Чонгук, тот самый, что называл меня хёном во сне, если он похож на него, мне нужно его увидеть хотя бы раз. Ещё раз.       — Я уничтожу зеркало как только нам удастся вернуть в тот мир кошку, — предупредил Юнги. — Всё, что я знаю о таких зеркалах, это то, что им нельзя слепо верить. И они… Они всегда требуют платы.       — Серьёзной? — уточнил Хосок. — Душа, кровь или даже чья-то жизнь?       Он поцеловал Юнги в щёку и осторожно встал с его колен. Руки подрагивали, сердце ещё волновалось, голова гудела от вопросов, но гостей всё же стоило покормить. Хосок жил один, но еда у него была всегда, ещё бабушка учила, что холодильник должен быть полон, а вкусно поесть — это святое. Подсуетившись, он поставил перед парнями по миске густого супа с мясом и кимчи.       — Странно… — А себе положил немного риса — с яйцом и морской капустой. — Почему кошка не возвращается в тот мир?       — Не представляю, что ей мешает, — отозвался Чимин, посветлев от первых же ложек; он и не понимал, насколько проголодался. — Она не в первый раз попадает ко мне, но до этого всегда возвращалась. Хозяин её ждёт, беспокоится…       У него была затаённая надежда, что кошка просто ждала их ухода, и они не найдут её, вернувшись.       — Где-то я читал, что кошки сами выбирают своего хозяина. — Хосоку от еды тоже немного полегчало. — Может, она выбрала тебя, Чимин?       — Скорее уж Юнги, — пробурчал тот. — Она забралась ему на плечо как на дерево и шипела на меня с высоты. Юнги, ты же их заберешь? И кошку, и зеркало?       — Я всё ещё не знаю, как услышать Чонгука, — задумчиво протянул Юнги. — Чимин, а ты как-то… активировал зеркало?       — Ты знаешь каждый его сантиметр. Разве там есть кнопка? — Чимин даже слабо улыбнулся вопросу.       — Это всё очень непонятно, — покачал головой Хосок. — И кошка, и зеркало, и то, почему Чонгука слышит только Чимин… Может, вы как-то связаны?       — Он… — начал было Чимин, но надолго замолчал. Юнги бросил любопытный взгляд, не поторапливая друга, и тот договорил: — Он сказал, что мы можем быть созданы друг для друга. Я правда не хочу оставаться в доме с каким-то сталкером из другого мира.       — Созданы? — Хосок не донёс очередную ложку до рта. — То есть он специально искал тебя? Может, даже проводил какой-то ритуал? Не то чтобы я в этом что-то понимаю, вы не подумайте, но… Одно время я пытался про это узнать. Сами понимаете… — И всё-таки заткнул себя ложкой риса.       — Расскажешь? — мягко спросил Юнги. — Что ты узнал? Я понимаю, что о таком странно разговаривать, но… Если уж мы все понимаем, что это не сказки…       Чимин согласно закивал, хотя по позвоночнику прошёл холодок. Этот Чонгук мог искать его специально? Но какую роль во всём этом играла кошка? Или она и путешествовала по мирам, разыскивая его, а потом сообщила хозяину? Звучало бредово, но вся эта ситуация была пугающе бредовой и такой же пугающе реальной.       — Ну, если говорить о параллельных вселенных, то об этом я точно читал. Существует мнение, что во снах мы видим другие миры, отголоски наших прошлых или параллельных жизней, — сказал Хосок, отложив ложку. — Поэтому я и удивился, что другой мир открылся в зеркале, а не во сне. О таком я не слышал. А если о зеркалах… Тут другой момент. Через зеркало можно связаться с потусторонним миром, миром мёртвых. Не зря зеркала так часто используют в магических ритуалах. Я сам не пытался, но тоже читал об этом. Смелости не хватило что-то попробовать. Может быть, ты, Чимин… Возлюбленный того Чонгука? И он искал связи с твоей душой? Всё это очень непонятно, я не знаю, где нам искать правильные ответы. Но раз вы видели его оба, значит это не просто галлюцинации. Впрочем, про них говорят то же, что и о снах. Это как сон наяву.       — Я тоже сначала подумал об этом, когда Чимин рассказал про кошку, — признался Юнги. — О потустороннем мире. Кошки же издревле считались проводниками между мирами. Но Чонгук выглядел как самый обычный парень. Испуганный и живой. В нём не было ничего потустороннего.       — У него приятный голос, — неожиданно даже для себя сказал Чимин. — Очень богатый оттенками.       — Во сне тоже, — а Хосок неожиданно улыбнулся. Пусть это было давно, но он до сих пор помнил. Всю жизнь будет помнить свои впечатления. — И потрясающая улыбка. В этом мы точно схожи.       

***

      Тэхёну Чимин позвонил уже на обратном пути, а пока они, встретившись у подъезда, вместе поднимались в лифте, сбивчиво объяснял, что у него там кошка и голос в зеркале.       — Я понимаю, в это сложно поверить, — говорил он, вцепившись в руку Тэхёна, — но Юнги его видел. И я не мог тебе не рассказать, — закончил он, ближе прильнув к плечу друга.       — Охренеть можно! — Тэхён округлил глаза, обнимая Чимина. — Почему-то я так и думал, что кошка — это только начало! И теперь у нас есть… брат Хосока?       — Который не рождался, но я видел его во сне, — подхватил тот. — Это долгая история. Мне просто нужно его увидеть.       Чимин открыл дверь и вздохнул. Кошка, вопреки его тайным надеждам, крутилась у порога, но количества пришедших людей почти испугалась, тут же вскарабкавшись по Юнги на плечо. А потом принюхалась, потянулась к Хосоку и замурлыкала.       — Кажется, она тебя признала. — Юнги не шевелился, позволив её это перемещение по себе, и говорил негромко и мягко. — Если там Чонгук живёт с братом, это, наверное, неудивительно, да?       — Какая она хорошенькая, — едва не мурлыкал Хосок, поднеся к ней руку и почёсывая за ухом. — Маленькая…       А Тэхён наморщил нос.       — Чимин, у тебя есть антигистаминные? Я сейчас начну чихать так, что всех соседей напугаю!       Тот метнулся к аптечке, выдал Тэхёну таблетку и стакан воды, подумав, что если незваная гостья задержится, запасы нужно пополнять.       — И так привычно сидит на плече, — ворковал Юнги, который, наконец, скинул кроссовки и прошёл в гостиную. — Её зовут Матильда. Котёнок ещё. Подросток.       — Пойдёмте сразу к зеркалу, или сначала заварить чай? — уточнил Чимин, оглядывая всю компанию.       — Давай я тебе помогу, — предложил Тэхён и потянул его на кухню, пока Юнги с Хосоком и Матильдой направились в гостиную. А там, наедине, тихо спросил: — Чимин, ты как?..       — К утру я думал, что сошёл с ума, — признался тот, крепко его обнимая. — Я знаю, что мог позвонить тебе, но мне было так стыдно… Стыдно и страшно. Я знаю, что мог и должен был, но не хотел напугать тебя. Когда пришёл Юнги и увидел этого парня… Чонгука в зеркале, мне странным образом стало чуть-чуть легче. Это мир сошёл с ума, а не я.       — Ты же знаешь, что меня сложно напугать? — улыбнулся ему Тэхён, обнимая в ответ. — В голове пока не укладывается. Но хорошо, что тебе стало легче. За тебя я переживаю больше, чем за эту кошку или кого-то ещё.       — Я знаю, милый, — прошептал Чимин сразу на всё. Конечно, он знал. Они вдвоём столько прошли и столько разделили друг с другом. Но иногда Чимин боялся именно заботы и волнения. Внимания, которое Тэхён уделил бы ему и всей ситуации. Иногда Чимину хотелось стать незаметным. Или он привык быть незаметным в собственном доме среди белоснежных салфеток, порядка и цветов, которые давно надо было заменить на свежие?       Он заварил чай, то и дело прижимаясь к плечу Тэхёна — не в поисках поддержки, а в благодарность, и вышел в гостиную с большим подносом в руках. Юнги с Хосоком сидели рядом в любимом кресле Тэхёна, вдвоём склонившись над кошкой, и ворковали, словно счастливые отцы над младенцем.       — Может быть, вам завести свою? — спросил Чимин, испытав короткий укол раздражения. Ему нравились кошки, но эта конкретная принесла с собой слишком много хлопот.       — Может быть, — согласился Юнги. — Когда мы с Хоби будем жить вместе.       — А мне страдать? — возмутился Тэхён, устроившись подальше от них на диване. — Или ты уже придумал способ закрыть для меня двери в ваш дом, Юнги?       — Подождите, — хохотнул Хосок. — Какая кошка? Какой дом? Мы ещё только начали встречаться!       — Какую ты выберешь, — пообещал Юнги, целуя его в уголок губ. — Или мы оба выберем, если захочешь. Когда-нибудь.       — Пейте уже свой чай, — взмолился Чимин. — Вы невозможные. Прекратите нежничать в моей гостиной.       Но он, наконец, улыбался. Тому, как выглядели эти двое, как смущался, но обнимал Хосока Юнги.       — И в моём кресле, — подхватил Тэхён так мрачно, отчего Хосок рассмеялся, но тут же спросил:       — О, прости, пожалуйста, уступить тебе твоё место?       — Да уж сидите, мне и на диване неплохо, — фыркнул Тэхён.       А скоро они сидели уже в спальне — кто-то на кровати, кто-то на пуфиках — и смотрели в зеркало. Матильда вновь к нему не стремилась, просто улеглась на коленях Юнги и, кажется, нашла идеальное место для сна. Хосок мягко поглаживал её по спине, стараясь не слишком нервничать. Время от времени его пальцы встречались с пальцами Юнги, и тот едва ощутимо сжимал их, напоминая, что он рядом и готов поддержать.       Даже Чимин, набравшись решимости, смотрел в зеркало. Упрямо, строго, повторяя себе, что здесь и сейчас, с друзьями, ему ничего не страшно.       Но отражение показывало только их. Ни темноты, ни тумана, ни Чонгука… Ничего из того, что Чимин ждал.       — И сколько нам так сидеть? — уточнил Тэхён, когда прошло не меньше часа. — Мы на всю ночь останемся?       — Тэхён, тебе нужно заняться медитацией, — расслабленно отозвался Юнги. Он, судя по всему, достиг состояния равновесия, потому что почти не шевелился и смотрел даже не на зеркало, а сквозь него. — Ещё даже не время ужина.       — Наверное, Чонгука сейчас нет по ту сторону зеркала? — предположил Хосок, прильнувший к плечу своего парня. — И поэтому его не видно…       — М-да, его тут ждут четыре человека, а его нет! — возмутился Тэхён и покосился на парочку влюблённых. — Четыре человека и одна кошка. А медитация — это не моё, я пробовал. Скучно становится.       — Давайте свечи зажжём? — предложил Юнги. — Не уверен, но вдруг поможет? Вообще, если у нас одно течение времени, он должен не отходить от зеркала в ожидании Матильды…       Свечи Чимин принёс и даже зажёг. Сходил на балкон, попросив у Юнги сигареты. Вернулся и снова устроился на своём месте. В зеркале ничего не менялось.       — Может, стоило назначить конкретное время для следующей встречи? — устало спросил Тэхён, давно пересев с пуфика на пол и положив голову на колено Чимина. Зеркало так было хуже видно, но он больше смотрел в телефон.       — Так в том-то и дело, что время может течь по-разному, — отозвался Хосок. — Может, у него давно ночь и он просто спит?       — Может быть и так, — согласился Чимин, бросив на них с Юнги быстрый взгляд. — Давайте я займусь ужином, нам всем нужно поесть. Если что-то изменится, зовите, хорошо?       — Я помогу, — вновь предложил Тэхён, поднимаясь с пола. — Но если вы пропустите его появление из-за поцелуев, я вам этого не прощу, как и любимое кресло!       — Вот заноза, — смешливо фыркнул Хосок в плечо Юнги.       — Злопамятная заноза, — поддержал тот и прижался чуть ближе. Даже в молчании с Хосоком он находил особенную прелесть. Даже в таком бессмысленном занятии, как наблюдение за зеркалом. И пусть все рабочие планы сегодня рухнули с самого утра, Юнги был умиротворён: с тёплой спящей кошкой на коленях и Хосоком рядом день не мог считаться неудачным.       Он не изменил этого мнения и через несколько часов, когда отражение так и не сменилось видом Чонгука.       А ровно в девять вечера у Чимина зазвонил телефон. Тэхён, что сам устроился на кровати после ужина, едва не подпрыгнул от неожиданности, ведь звук раздался прямо рядом с ним.       — Чимин… Это… Намджун, — сказал он, передавая телефон другу. — Прости, я случайно увидел.       Тот побледнел, глядя на высветившееся на экране имя. И на негнущихся ногах вышел в гостиную, затворив за собой дверь.       — Слушаю, — тихим, севшим голосом произнёс он.       — Чимин, — казалось, что он уже вечность не слышал этого голоса, — ты дома? Я вижу в окнах свет. Спустись, пожалуйста? Нам нужно поговорить.       — Можешь подняться, — выдавил Чимин. — Заберёшь то, что оставил.       Но тут же представил, что Намджуну скажут Тэхён и Юнги, и понял, что ещё одной драмы в своей гостиной он не хочет.       — Подожди…       Чимин оборвал звонок, сунул ноги в кроссовки и тихо закрыл дверь. Намджун стоял внизу, на улице, рядом с припаркованной машиной. Он был в рабочем костюме, со слегка уставшим лицом и букетом роз в руках. Нежно-кремовых, изящных, но их было не меньше сотни.       — Привет, — заметив Чимина, он подошёл ближе. — Прости, что я так внезапно. Это… тебе.       Намджун дарил ему цветы только в первые месяцы отношений. Эта мысль была самой яркой, даже навязчивой, она забилась в сознании, перекрывая и волнение, и глупую, суетливую радость: живой, настоящий. Усталый, похудевший, чуть помятый, но…       — Спасибо, — машинально пробормотал Чимин, принимая букет.       — Ты уже успел поужинать? — потоптавшись на месте, спросил Намджун. — Можно пригласить тебя?       — Только недавно поел, — растерялся Чимин. Он пытался вспомнить, когда расчесывал волосы и надел ли утром свежую футболку или так и провёл сутки в той, что сменил после вчерашнего занятия. Ночь совсем изгладилась из памяти, а Намджун любил, чтобы Чимин достойно выглядел. — Могу выпить чай, пока ты будешь ужинать.       — Хорошо, тогда поехали.       Намджун отошёл обратно к машине и открыл для Чимина пассажирскую дверь.       — Пожалуйста, только не переживай. Мы поговорим и я отвезу тебя обратно домой.       — Мне трудно не переживать, когда я вижу тебя впервые за всё это время, — тихо сказал Чимин, когда машина тронулась.       Хорошо, что он взял с собой телефон и уже в салоне быстро написал Тэхёну, чтобы друзья его не потеряли.       — Нужно было собраться с мыслями и всё взвесить. Нужно было… разобраться в себе, Чимин, — отозвался Намджун, стараясь не отвлекаться от дороги. Машину он всегда вёл очень аккуратно и как ни странно не побывал ни в одной серьёзной аварии. Максимум — царапина и то не по его вине. — Я знаю, что ты не понимаешь, что происходит, но я всё объясню. Спасибо, что ты дал мне этот шанс.       Чимин молчал, перебирая пальцами стебли цветов на своих коленях. Очень хотелось спрашивать уже сейчас, требовать ответов, но он снова сдержался. Намджун не любил выяснения отношений, не любил скандалов. А Чимин снова пытался быть удобным — хоть и понимал с ясной отчётливостью, что это уже ничего не изменит.       Машина осталась на парковке у отеля, небольшого, но не самого дешёвого, что было заметно ещё на входе, ведь в дешёвых отелях не кланяются, открывая гостям двери. Намджун пропустил Чимина вперёд, а потом поднялся с ним на лифте на третий этаж и там уже все двери придерживал сам.       — Мы могли бы поговорить и дома, но я… не думаю, что там было бы комфортно, — сказал он, когда они оказались в номере. — Ты можешь уйти в любой момент, если захочешь, но лучше давай обсудим всё до конца и я отвезу тебя домой. Ты точно не голоден? Здесь очень вкусно готовят. Заказать тебе что-нибудь или просто чай?       — Просто чай, — ответил Чимин, скользя взглядом по убранству номера и сдерживая на языке слова о том, что здесь, видимо, готовят лучше, чем это делает он. — Я думал, мы поедем в какое-нибудь кафе. Дома было бы некомфортно тебе, здесь некомфортно мне. Но давай обсудим всё, что ты хочешь.       — В кафе тоже неудобно, — заметил Намджун, сняв телефонную трубку. — Там ты не смог бы на меня кричать.       А потом отвлёкся на то, чтобы сделать заказ. Когда его привезли, довольно скоро, Чимин всё ещё потрясённо молчал, а Намджун не нарушал это молчание. Он снял пиджак, забрал тележку с ужином, устроился в кресле напротив Чимина и наполнил для него чашку.       — Если всё-таки захочешь что-то съесть, не стесняйся, бери всё, что понравится, — предложил он, осторожно улыбнувшись.       — Пожалуйста, ешь, а потом поговорим, — непослушными губами выдавил Чимин. — У меня полный дом людей.       — Откуда? — поинтересовался Намджун. — Ты… пригласил Тэхёна с Юнги пожить у тебя?       — Они пришли в гости, — после некоторого молчания, отбросив все подробности, произнёс Чимин. — С Хосоком. И кошкой. Неважно, Намджун.       С этого всё и началось: с того, что Чимин предпочёл вечер в компании друзей. Было в этом что-то символичное. Наверное.       — А, ну… — Намджун опустил взгляд в тарелку. — Хорошо, что ты не один. В любом случае.       Он ел медленно, но не от того, что наслаждался едой, которая действительно была неплоха. Просто подбирал нужные слова и словно оттягивал момент начала трудного для них обоих разговора.       — Итак, я тебя слушаю, — сказал Чимин, как только с едой на тарелке Намджуна было покончено.       — Не представляю, как ты себя чувствуешь последние недели, но догадываюсь, что не очень хорошо, — начал Намджун, откинувшись на спинку кресла. — И я перед тобой очень виноват. Вовсе не такого отношения к себе ты заслуживаешь. И не такого… конца наших отношений.       — Давай дальше, — устало сказал Чимин. Он наконец поднял на Намджуна потухший взгляд.       — Но я не знаю, как нужно заканчивать отношения, — сказал тот, вздохнув. — Это не сделка и не деловое сотрудничество, когда вы просто пожимаете друг другу руки и расходитесь. Я не знаю, как их заканчивать, если сам не понимаю, хочу ли я этого. Хочу ли я продолжать цепляться за тебя и за то, что между нами было, хотя уже не испытываю тех чувств, что были в первые годы. Хочу ли я объяснять тебе, что чувствую сам, когда сам же не понимаю этого. Одно я могу сказать точно: я любил тебя, Чимин. Ты был лучшим парнем. И я тебя не заслужил.       Чимин крепко сжал чашку с остывшим чаем.       — Ты меня больше не любишь. Чувства остыли и ушли. У тебя кто-то появился? Кто-то, кто вызывает в тебе сильные чувства?       — Не совсем так. — Намджун покачал головой, опустив её и облокотившись на свои колени. — Но… я тебе изменял.       Чимину показалось, что произошло землетрясение. Происходило прямо сейчас, пока он сидел в гостиничном номере. Сначала наступала оглушительная тишина, звенящая, пугающая.       — Что, прости? — переспросил он. — С кем?       Намджун заставил себя поднять на него взгляд.       — Разве это важно? — вопросом отозвался он. — Поверь, он не знал, что у меня кто-то есть. Вы оба ничего не знали. А теперь оба всё знаете. И так не могло продолжаться вечность.       — Важно, — очень ровно сказал Чимин. — Для меня это важно. И мне плевать, что он знал или не знал. Ты знал, Намджун. Знал, что я жду тебя с горячим ужином и отглаженными рубашками. Жду твоих объятий и поцелуев. Мне важно, какие нужны были ноги или лицо или что-то ещё, чтобы не вымаливать у тебя крохи ласки. Так что не стесняйся, назови мне его.       — Да разве дело в ногах? — Намджун тяжело нахмурился, тут же протирая кончиками пальцев свой лоб. — Наверное, я просто хотел чего-то другого. Просто секса без обязательств и громких слов о том, что мы будем вместе всегда. Просто забыться. Я не знаю, Чимин, я так и не разобрался. Но я не прошу простить меня и вернуть всё, что было. Я понимаю, что это невозможно. Ни с тобой, ни… с Сокджином.       — Не переживай, без обязательств и громких слов ты найдёшь десяток, особо не стараясь, — сочащимся ядом голосом подбодрил его Чимин. — А на будущее, если ты ещё раз окажешься в такой же неприятной ситуации, дам тебе совет: говори, как есть. Чувства, мол, были прекрасны, но они прошли. Не надо всего этого. Этого раздумья, страданий, бесцельных надежд.       Он провёл пальцами по волосам, зачёсывая их назад.       — Знаешь, что самое забавное? Ты изменял мне и ушёл из дома под предлогом, что я провёл вечер с друзьями. Ты заставил меня ждать больше недели и спокойно поужинал, пока я снова чего-то ждал. Наверное, я сам виноват, что позволяю тебе со мной так обращаться. Не знаю, какой ты хочешь реакции: мне закатить тебе скандал? Разбить чашку? Швырнуть в лицо твои розы, которых я наконец-то дождался? Ты разбирался в себе или набирался смелости для этого разговора?       — Ты можешь реагировать так, как хочешь, — Намджун вгляделся в его глаза, беспокойно и отчаянно. — Я просто хотел быть честным. Хотя бы в конце. Чтобы ты понял, как всё было на самом деле. Я заставлял тебя мучиться не больше недели, Чимин. Гораздо больше. И сам же мучился из-за этого.       — Хвалю. — Чимин поднялся, и розы посыпались на пол от его резкого движения. — Молодец, Намджун. Ты был честным. Хотя бы в конце. Я жду от тебя одного единственного слова. Твои вещи я соберу сам и пришлю на работу или сюда. Деньги за оплаченную аренду квартиры переведу на твою карту. Больше нас ничего не связывает, делить нам нечего.       Намджун поднялся следом, сделал два широких шага к Чимину и прижался лбом к его лбу, но руками не трогал, боясь напугать его или получить по лицу, что было бы ещё вернее.       — Прости, — выдохнул он, отчаянно жмурясь. — Прости меня, Чиминни…       — Спасибо, — едва слышным выдохом прошелестел тот. Ему действительно было нужно это услышать. Чувства могут пройти, какими бы яркими и светлыми они не казались вначале. Но ложь в отношениях ранила куда больше. — Не провожай, я возьму такси.       Он отстранился, хотя в душе всё рвалось в клочья, заставил себя отпрянуть, шагнуть в сторону — и вышел из номера, не оглядываясь.       За последние недели Намджун плакал уже второй раз — на этот раз тихо, горько, жалея вовсе не себя самого.       

***

      — Идите уже домой, смотреть на вас невозможно, — ворчал Тэхён, собирая чашки. — Сегодня уже точно ничего не увидим. А я подожду Чимина и завтра позвоню.       — Подвезёшь меня до дома? — спросил Хосок, обернувшись к Юнги. — Мне очень хочется нормально тебя поцеловать, чтобы никто за нами не подглядывал…       — Никакая кошка, прикидывающаяся спящей? — улыбнулся тот, укладывая Матильду на кровать. — Конечно, подвезу.       Ему было бы спокойнее, если бы они дождались Чимина, но час был и правда поздний. Юнги поцеловал Хосока ещё в машине, в летних густых сумерках: это каждый раз было особенным, волнующим переживанием, заставляющим кровь бежать быстрее. И ещё раз — пока они ждали, когда светофор сменит цвет. И около дома, припарковав машину.       — Хочешь… остаться у меня? — вдруг предложил Хосок, вглядываясь в его глаза. — Нет, не так. Я хочу, чтобы ты остался, Юнги. Обещаю, что мы не будем спешить, но мне не хочется отпускать тебя сегодня. Хочу обнимать тебя до утра.       — Спасибо, — просто сказал тот, снова целуя, на этот раз изящную руку. — Это именно то, чего бы мне хотелось. Остаться с тобой.       — Пойдём, — позвал Хосок, выбираясь из машины, а уже в доме вновь притянул Юнги в объятия, едва они закрыли дверь. — Я знаю, что не смогу так легко заснуть сегодня. Но с тобой мне будет спокойнее. Мы можем просто обниматься и чувствовать друг друга. А утром я приготовлю тебе завтрак, хочешь?       — Согласен со всем, кроме последнего. — Юнги обхватил его руками и медленно водил носом по шее. — Завтрак, если позволишь, тебе приготовлю я. И буду счастлив провести с тобой ночь, милый. Сегодня было слишком много переживаний. Спасибо, что позволяешь мне быть рядом в такой момент.       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты идеальный? — совершенно серьёзно спросил Хосок, утягивая его за собой в сторону ванной. — Мне кажется, я могу повторять тебе это каждый день.       — Я не идеальный, а влюблённый, — поспорил Юнги. — И я хочу говорить тебе об этом всеми возможными способами. Словами у меня не всегда хорошо получается. Но я найду варианты.       Он находил их прямо сейчас: когда наполнял ванну, когда медленно, без жара желания, но с нежностью и восхищением во взгляде и прикосновениях раздевал Хосока.       — Давай, милый, тебе нужно расслабиться, — ласково приговаривал он, придерживая своего парня за руку, когда тот переступал бортик.       — Не хочешь присоединиться? — спросил Хосок, вытягиваясь в широкой ванне. — Здесь хватит места для нас обоих.       Раздеваться перед человеком, один взгляд и улыбка которого заставляли трепетать, было волнительно, и когда Юнги опускался в воду, кончики его ушей розовели. Но это не помешало ему устроиться за спиной Хосока, позволив откинуться себе на грудь. Как и не помешало нежными, ласкающими движениями оглаживать его тело, насколько позволяли руки. И напряжение от сложного, сумбурного дня потихоньку отступало, вытеснялось за пределы их крохотного мира на двоих. Они обнимались целый день с небольшими перерывами, но Хосоку действительно было мало. Наверное, если бы не руки Юнги, если бы не его близость и спокойный голос, он бы с ума сходил, накручивая себя, не смог бы расслабиться. А с Юнги можно было пережить самый странный день и выйти из него относительно целым.       И этот день оказался столь же прекрасным, сколь и сумбурным, только благодаря Юнги.       Хосок шептал ему об этом уже в постели, не особенно одевшись перед тем, как лечь. Обнимал со спины уже сам, прижимаясь к ней грудью, и шептал о том, как ему хорошо. Но надежда всё же увидеть Чонгука трепыхалась в сознании, и Хосоку не хотелось думать о том, что тот не появился в зеркале из-за него.       

***

      — Спасибо, что дождался, — устало сказал Чимин, заходя в квартиру. — Извини, что так долго. Мы официально расстались. Давай выпьем чего-нибудь, вина или чаю, и ляжем спать? Ты же останешься?       — Расстались? — удивлённо и сонно спросил Тэхён, протянул руки и заключил Чимина в объятия. — А зачем был тот красивый букет? — Он выглянул в окно, как только услышал звук закрывающейся за Чимином входной двери, и не ошибся в своих предположениях, увидев Намджуна у машины. Но всё же не предполагал, что тот приехал расставаться. — Сейчас я открою вино. Расскажешь? И конечно я останусь, что за вопросы! Могу вообще к тебе переехать на какое-то время. Хочешь?       — Букет — не знаю, — честно признался Чимин. — Подсластить боль расставания? Он отвёз меня поговорить к себе в отель. Когда я уходил, было не до цветов. Представляешь, впервые за столько времени Намджун подарил мне цветы, и те остались у него…       Он длинно, прерывисто вздохнул и прижался к Тэхёну, принимая бокал вина.       — Как же ты переедешь, когда у меня эта… Клякса? Будешь сидеть на таблетках? Нет, Тэхён, я не хочу, чтобы ты меня поддерживал себе во вред.       — Точно, клякса, — фыркнул Тэхён, вспоминая о кошке, но таблетки пока помогали, только сонливость от них одолевала. — И ко мне ты переехать тоже не можешь? Не хочу оставлять тебя одного. — Он откинулся на спинку дивана и притянул Чимина к себе, сделав глоток вина. — И что же стало причиной вашего расставания? Что он тебе сказал?       — Может, Юнги заберёт её вместе с зеркалом, — с надеждой выдохнул Чимин, умащиваясь у него под боком. — Всё банально: чувства прошли, Намджун меня больше не любит. Раньше любил, но всё закончилось.       — Вот так просто? — Тэхён хлопнул глазами. — Офигеть! А ещё неделю назад, ну, может, чуть больше, он говорил совсем другое! И как… ты себя чувствуешь?       — Мне легче, — признался Чимин. — Я больше не жду, ни на что не надеюсь, не придумываю ему оправдания… Но и тяжело, Тэхён, так тяжело… Чего ему не хватало?       — Мозгов? — предположил тот, сделав очередной глоток. — Ну серьёзно, Чимин, кто так делает? Сначала устраивает скандал на ровном месте, потом уходит, потом говорит, что всё сложно, но он любит тебя, потом забирает вещи и в завершении приезжает с цветами, чтоб расстаться, потому что разлюбил! Ты меня прости, но я раньше был о нём лучшего мнения. Чувства-чувствами, я всё понимаю, но поведение… Очень глупое.       — Ну это же Намджун, — Чимин снова вздохнул. — Ему важно быть хорошим. Прежде всего в собственных глазах. А тут такая неустойчивая категория, как чувства.       Он притих, потягивая вино, а потом отставил опустевший бокал и прижался щекой к груди Тэхёна. Его слова прозвучали едва слышно.       — Я думал, он встретил кого-то, кто заставил его забыть обо мне… О нас. Но всё куда прозаичнее. Он мне изменял, Тэхён. Пока я думал, как спасти наши отношения, он мне изменял.       Тот вздрогнул, чуть не поставив свой бокал мимо столика.       — Что?.. — так же тихо спросил он, пытаясь заглянуть в лицо Чимина. — С кем?! — Его возмущение вспыхнуло моментально, отразившись во взгляде и на перекосившемся в гримасе злости лице. Если бы Намджун оказался здесь, он бы прочувствовал всё на собственной шкуре — Тэхён бы накинулся на него и дубасил, как грушу, не обращая внимания на разницу в их габаритах.       — Сказал, что хотел просто секса без обязательств и громких слов, — прошептал Чимин. — Что хотел… забыться… Со мной было так плохо, что нужно забыться?       Слёзы снова потекли по его щекам: с Тэхёном Чимин не сдерживал эмоции. С Намджуном — сдерживал. Берёг того от своих слёз, огорчений или гнева. Хотел, чтобы дом был для того безопасной тихой гаванью. А Намджун… забывался.       — Да пошёл он к чёрту, Чимин! — Тэхён злился, но притягивал своего самого близкого друга ещё ближе, усаживая на колени и баюкая в объятиях. — Он врал тебе. И не только тебе. Мне он говорил, что у него никого нет! Просто пошёл он к чёрту…       — Всё, хватит с меня отношений, — слабым, но решительным голосом заявил Чимин, когда слёзы закончились. — Буду жить в своё удовольствие. Ужинать в семь, а не в девять. Танцевать. Животное домашнее заведу. На кошек у тебя аллергия, заведу собаку. Для объятий у меня есть друзья, а для секса руки и коробка игрушек. Не пропаду.       — Боже мой, Чимин, — Тэхён заулыбался, несмотря на то, что внутри него ещё бушевала злость. Но та была направлена не на друга, поэтому ему он улыбался, стирая со щёк следы от слёз. — Это самое правильное, что я от тебя когда-нибудь слышал! Так и надо. Ты у себя один, нужно жить для себя самого, а уж потом для кого-то ещё. Нет идеальных отношений и идеальных партнёров, но это не беда! Есть ты сам — и это самое главное.       — Эй, самое правильное было на экзамене по математике в выпускном классе, когда я шептал тебе ответы. — Чимин тихо засмеялся ему в плечо. Всхлипнул, но всё же засмеялся, а потом сказал очень серьёзно: — Было много хорошего. И плохое было. Но всё закончилось. Это новая страница. Надо просто жить дальше. Сначала будет больно, а потом пройдёт.       Он думал об этом, когда они по очереди принимали душ и укладывались в постель. Когда обнимающий его Тэхён тихо засопел во сне. Всё пройдёт, нужно сделать выводы и жить. Всё когда-нибудь проходит. Приходит новое. Жизнь не закончилась.       Несмотря на долгий сумбурный и тяжёлый день и предыдущую бессонную ночь Чимину не спалось. Оставленная в гостиной за закрытой дверью Матильда, переименованная Чимином в Кляксу, тихо мяукала и скреблась в дверь. Тихо колыхались лёгкие шторы над приоткрытым окном. Зеркало в ночи темнело матовой пропастью — тревожило, словно из него мог выпрыгнуть кто-то ещё, покрупнее кошки. Чимин и забыл про него за всеми переживаниями.       Он тихонько выбрался из-под руки Тэхёна и неслышно подошёл к туалетному столику. Взял в руки ткань, чтобы занавесить его, и замер.       Из темноты на него смотрели яркие глаза.