Альтернативные

      — Показывай, — нетерпеливо потребовал Чимин, когда громоздкие ящики были внесены в спальню.       — Не так быстро, — Юнги скупо улыбнулся, — сначала надо собрать. Ты пока занимайся своими делами, я тебя позову.       Туалетный столик в стиле модерн — это не холодильник. Его так просто не перевезти: пришлось разбирать на отдельные детали, снимать зеркало и дверцы, чтобы потом, уже на месте слой за слоем освободить от защитной упаковочной пленки и собрать воедино.       — Ты только посмотри, — негромко и очарованно сказал Юнги, когда всё было готово и Чимин смог, наконец, войти в собственную спальню.       Сочетание строгих геометрических линий и дивной красоты рисунка на столешнице, изящество резного растительного орнамента — Юнги восхитился, впервые увидев это тёмным и пыльным, не потерял восторженного чувства все месяцы, что скрупулезно реставрировал купленный в антикварной лавке столик, и с новой силой ощутил сейчас, когда тот занял место у стены в квартире Чимина. Листья, оплетающие зеркало, повторяли наборный рисунок столешницы и удивительно гармонировали с теми, что вились по изголовью кровати — словно принадлежали раньше одному гарнитуру.       — Очень красиво! — согласился Чимин. — Ты гений.       — Не без этого, — польщённо согласился Юнги. — Рама была почти утеряна, пришлось постараться, но результат, согласись, того стоит. Само зеркало лишь немного подновил, но на нём ни трещинки, подлинный девятнадцатый век, — и добавил, предупреждая вопросы: — Это подарок. На прошедшее новоселье. Бесплатный бонус к купленной у нас кровати.       — Новоселье было почти год назад, — возмутился Чимин. — А это…       — Это я купил за бесценок и получил удовольствие, реставрируя. А теперь удовольствие будешь получать ты. — Когда Юнги так говорил, так поджимал губы, спорить было почти бессмысленно, и Чимин, нахмурившись, пообещал:       — Ладно. Тогда я куплю у тебя ещё что-нибудь. Без всяких скидок. Это не один месяц работы, а твоё время стоит дорого. Но ладно, приму как подарок.       — Молодец. — Плечи Юнги расслабились. — А теперь я поеду. У меня ещё масса дел.       — Даже на ужин не останешься? — расстроился друг. — Намджун скоро вернётся с работы.       — Правда не могу, — повинился Юнги. — Передавай Намджуну от меня привет. И позвони на днях, как будешь свободен.       Чимин проводил его, вернулся в спальню и сел перед зеркалом на пуфик. Пожалуй, именно этого не хватало, чтобы его спальня стала совершенной. Чимин любил старинную мебель, с её сочетанием функционала и декоративности, особым запахом старого дерева и столярного клея. Любил старинные дома, с их высокими потолками, оконными рамами и паркетом. Новоселье случилось больше года назад, но Намджун всё ещё сокрушался, что они бы могли жить в современном жилом комплексе с нормальной подземной парковкой, а не в доме с гудящими трубами и скрипучим паркетом. Хотя, справедливости ради, трубы гудели только по утрам, а паркет умельцы из мастерской Юнги перебрали в первые же дни.       Иногда Чимин думал, что всё его пристрастие к элегантности старины — это способ привнести хоть какую-то красоту и романтику в свою жизнь. У него была самая неромантичная профессия — он был бухгалтером, причём хорошим, внимательным, въедливым. У него был замечательный парень, серьёзный и заботливый. Но жизнь казалась такой рутиной: дорога на работу и обратно, метро, серые лица, строгий дресс-код…       Переход на фриланс дался Чимину непросто, было много сомнений. Но всё, в итоге, сложилось хорошо, работодатель пошёл ему навстречу, а позже появились и новые проекты. Чимин работал в просторной, светлой комнате, сидя у высокого стрельчатого окна в своём уютном винтажном кресле за таким же столиком, наслаждаясь струящейся по коже шёлковой пижамой, ароматным чаем и свежими цветами в вазе, за которыми он ходил в ближайший флористический магазин.       — Я дома, — привычно раздалось из прихожей ровно в девять вечера — по Намджуну можно было сверять часы.       Порой он, конечно, задерживался на работе, аргументируя это тем, что не хочет брать бумаги на дом и разбирается с ними в тихом безлюдном офисе (заодно не отвлекаясь). Порой застревал в пробках, особенно, когда начинался сезон дождей и дороги превращались в реки. Порой задерживался по причине собрания с коллегами, но уже не по рабочим вопросам, хотя посиделка в баре тоже превращалась в совещание без галстуков, сопровождаемое звоном бокалов.       Но в большинстве случаев Намджун приходил домой в одной и то же время. Скидывал верхнюю одежду, разувался, мыл руки и направлялся на кухню, чтобы там упасть на небольшой диванчик в ожидании лёгкого ужина.       — Чимин? — позвал он тоже привычно.       — С возвращением домой, дорогой, — улыбнулся ему тот, появившись в прихожей. Забрал пиджак, чтобы повесить, легко поцеловал в краешек губ и позвал: — Пойдём ужинать. Мясо сегодня пахнет так, что я чуть не съел сам себя в ожидании.       — Сейчас, я только в ванную загляну, — пообещал Намджун, никак не отреагировав ни на улыбку, ни на поцелуй, ни на разговоры о мясе, ни на его аромат, витающий не только в квартире, но и в коридоре за входной дверью.       Он очень уставал. Когда-то Намджун думал, что высокая должность — это то, к чему должен стремиться каждый человек, развиваясь в своей отрасли. Это хорошие деньги, а их никогда не бывает много. Да, это ответственность, непростые задачи и способы их решения, но давно прошли те времена, когда Намджун радовался повышению и той самой ответственности. Оказалось, что куда проще было жить и работать, когда под его руководством было всего десять человек, а не триста. Когда его не спрашивали за всех разом.       В своей сфере Намджун достаточно развился, многое понимал, отличался способностью быстро находить выход из сложных ситуаций. Только с людьми постоянно случались какие-то проблемы: что с работниками, что заказчиками. И разгребать всё это приходилось ему. Но сдавать назад он даже не думал, при этом постепенно выгорая. А на что-то ещё, кроме работы, не хватало ни времени, ни прочих ресурсов.       — Завтра встану чуть раньше, заеду в сервис, покажу машину механикам. Лампочка на панели третий день моргает, — оповестил он, пока Чимин суетился на кухне, накрывая на стол.       — Возьми такси утром, а я отгоню машину в сервис, — предложил тот, оглянувшись через плечо. — Ты и так не высыпаешься. Если быстро управятся, вечером заеду за тобой в офис.       Он поставил на стол тарелки и, пожелав приятного аппетита, сел сам и развернул на коленях салфетку. Это тоже ему нравилось: сервировать ужин. Даже когда он только начинал работу, даже когда кухонные стены в крохотной съемной квартирке были оклеены обоями, помнившими прошлый век, когда на его тарелке была только яичница или пустой рис, он старался сделать это красиво.       — Да не надо, — запоздало отказался Намджун, — я сам справлюсь. У тебя же тоже работа.       Сервировка была достойной, прекрасной, как и вкус мяса, как и молодой мужчина напротив, но Намджун просто ел, не восторгаясь ни вкусом, ни видом.       — Мне не трудно, — негромко сказал Чимин. — Я найду время. А ты поспишь лишний час.       Он хотел спросить, как у Намджуна прошёл день, но если тот не заговаривал сам, пока не насытится, спрашивать было бесполезно: все вопросы повисали в воздухе. Нужно было просто дать время на ужин — или рассказать что-то своё.       — Сегодня заезжал Юнги, — начал Чимин с загадочной улыбкой. — Привёз кое-что.       — Надеюсь, оно не живое? — спросил Намджун, подняв взгляд. Не хватало ему только какого-нибудь щенка в доме.       Чимин негромко и мелодично рассмеялся.       — Нет, но очень красивое. Покажу после ужина. И он передавал тебе привет. — Он съел ещё несколько кусочков мяса и задумчиво сказал: — Мы давно не собирались вместе. Компанией. Может быть, позовём гостей на выходных? Или сходим куда-нибудь все вместе?       — На этих выходных точно без меня, — отозвался Намджун. — Я планировал съездить к родителям.       Чимина он, конечно, не звал. Семья Намджуна ничего не знала об их отношениях, а он не стремился их познакомить и представить Чимина хотя бы как друга. Они были уже не молоды и страшно консервативны, может, и не догадались бы, но Намджун просто не хотел врать им в лицо.       — О, — понимающе протянул тот, но красивые глаза погрустнели. — Конечно. Как-нибудь в другой раз.       Но когда они доели, Чимин снова оживился. Взял Намджуна за руку и попросил перед дверью в спальню:       — Только не ругайся. Это было слишком красиво, чтобы я мог отказаться от такого подарка.       Скоро они стояли перед красивейшим туалетным столиком.       — То есть это бесплатно? — Намджун работал в компании, которая занималась вентиляционным оборудованием, начинал ещё с простого помощника инженера, но надолго на этой должности не задержался и больше тяготел к общению с людьми, чем с компьютером, поэтому скоро перешёл в отдел маркетинга и продолжил свой путь по карьерной лестнице уже там. — Тогда нет причин ругаться.       Он отпустил руку Чимина, как только они оказались в спальне, коротко осмотрел изящно вырезанные по дереву и покрытые свежим лаком листья, зацепил взглядом их отражение в антикварном зеркале, но быстро отвернулся от него.       — Я пойду в душ, а потом лягу в постель. И машину я тоже завтра сам отгоню в сервис, не переживай.       Многое в своей жизни Намджун просто привык контролировать и делать сам.       Чимин проводил взглядом его спину и вернулся в кухню. Вымыл тарелки, заварил себе чай и пил его медленными глотками, пока Намджун не вышел из ванной.       — Если я прямо сейчас пойду в душ, ты меня дождешься или уснёшь? — ласково спросил он, вновь взяв Намджуна за руку и поглаживая её.       Тёплая вода всегда приносила лёгкости и телу, и мыслям. Поэтому Намджун даже слегка улыбнулся.       — Попробую дождаться. Полистаю что-нибудь или включу телевизор. Спасибо за ужин, милый.       Но руку Чимина он вновь отпустил, потому что очень хотелось лечь в постель. А когда тот вышел, не слишком долго задержавшись в ванной, Намджун уже негромко похрапывал, держа в руке телефон. Чимин осторожно высвободил аппарат из его пальцев, отложил на прикроватный столик и тихо вышел, поплотнее завернувшись в халат. Неспешно дочитал главу своей книги и долго сидел, глядя в стену. Засыпал он с трудом, долго ворочался, а потому старался лечь, когда сонливость будет совсем его одолевать, чтобы не потревожить Намджуна.       Зеркало в спальне снова притянуло его взгляд. Какое же оно было красивое! В темной глади отражались городские огни, и Чимин задернул легкую штору, а потом всмотрелся в свое отражение. У него тоже был усталый взгляд. Почему-то в этой полутьме это было видно куда отчётливее, чем в ярком свете ванной.       Чимин вздохнул, вынимая из ушей серьги. Наверное, он просто ожидал более яркой реакции на подарок Юнги. Эта мысль заставила устыдиться и почувствовать себя бездельником: Намджун так много работал. Было просто глупо ждать от него восторгов по поводу какого-то зеркала.       Комната погрузилась во тьму, когда погас последний светильник, и Чимин нежно обнял своего надежного и уставшего мужчину. Завтра будет новый день — и всё будет лучше.

***

             — Впе-ча-тля-ет! — с неохотой признал Тэхён, когда лучший друг похвастался новым предметом интерьера.       Они с Чимином были знакомы с детства и неоднократно подтверждали простую жизненную истину: лучших друзей заводят именно там, в школе, среди ровесников. Можно было и посоревноваться в учёбе, и первый раз попробовать пиво, сбежав с последнего урока, и спорить до хрипоты, какой персонаж из популярного аниме круче и сильнее, и делиться самыми яркими, ещё не совсем понятными, но настоящими любовными переживаниями. Особенно забавно было осознать, что им нравятся парни. И это сблизило их ещё вернее.       Прошло много лет, позади остались преграды и трудности: учёба в разных университетах; один и тот же человек, который приглянулся обоим сразу — и они оба решили, что дружба дороже, вычеркнув его из этого уравнения; жизнь в разных городах и странах, потому что Тэхёну в какой-то момент страшно захотелось посмотреть мир. Тогда он присылал Чимину открытки несколько раз в месяц, исписывая их летящим почерком, а ещё старался хотя бы иногда звонить. Хорошо, что придумали видеосвязь. Их настоящая, проверенная временем дружба, была не по зубам никаким трудностям.       Возможно, они могли стать идеальной парой, если бы испытывали друг к другу сексуальное влечение. Наверное, даже хорошо, что не стали. Потому дружба точно была на всю жизнь. Шли годы, времена менялись, менялись развлечения и интересы, как и темы для задушевных разговоров, но Чимин был и оставался самым важным человеком в жизни Тэхёна.       — Но мне не нравится фурнитура, — фыркнул он. — Эти ручки вообще будто не отсюда.       И это были не просто слова: Тэхён занимался дизайном интерьеров, играючи сделав себе имя на этом поприще. У него несомненно был талант.       — Мне нравится всё, — беспечно заявил Чимин. — Юнги, конечно, меня балует. Но так приятно было, Тэхён!       Он ещё раз погладил резную раму: казалось, дерево было согретым, впитало тепло рук мастера.       — Я хотел предложить собраться компанией в выходные, но Намджуна не будет, он едет к родителям, — сообщил Чимин, устроившись с другом в кухне и разлив по бокалам вино. — Так что… Не знаю, звать его друзей без него самого нелепо. А собираться втроём?.. Вы опять будете спорить.       Он замолчал, качнув бокал и наблюдая за тёмно-гранатовой жидкостью на стенках.       — Я могу попробовать держать себя в руках, но ничего не обещаю, — усмехнулся Тэхён. — Вообще не понимаю, как ты с ним общаешься, он такой… вредный! — Кажется, на языке почти оформилось другое слово, но он вовремя подобрал более мягкое. — Но собраться я не против, могу пригласить кого-нибудь. Посидим, поедим чего-нибудь вкусного. А то, что Намджуна не будет… Так это же хорошо? Ты сможешь расслабиться.       И игриво дёрнул бровью.       Поначалу избранник Чимина Тэхёну нравился. Симпатичный, мужественный, заботливый. Он смотрел на Чимина тем самым взглядом, которого тот был достоин: восхищенно-тёплым, ловящим каждое его движение. И пусть между ними не случилось долгих и красивых ухаживаний, достойных пересказа в романе, Чимин был счастлив с Намджуном, и это Тэхён тоже прекрасно видел.       Друг не жаловался, но тоска на глубине его глаз всё чаще становилась заметной, а в те редкие случаи, когда Тэхён видел их вместе, он отмечал про себя, что Намджун ведёт себя иначе, чем в начале их отношений. А Чимин всё чаще выглядел задумчивым и даже печальным.       Конечно, Тэхён не строил иллюзий насчёт отношений: в них случаются разные периоды, к человеку, даже самому прекрасному и вызывающему целую бурю эмоций и разнообразную палитру чувств от нежности до страсти, банально привыкаешь. Присматриваешься, находишь недостатки, учишься с ними жить, находишь компромиссы, договариваешься… Но при этом Тэхён понимал, что Чимин — молодой и красивый мужчина, достойный того самого взгляда, и по мнению самого Тэхёна, который серьёзных отношений почти не заводил (по разным причинам, не терзаясь их отсутствием), какой-нибудь лёгкий, ни к чему не обязывающий флирт на стороне мог бы поднять другу настроение.       Возможно, и Намджун бы пошевелился, почувствовав конкуренцию. Кто знает?..       — Есть у меня один приятель, — задумчиво добавил Тэхён, постукивая по изящному бокалу своими не менее изящными пальцами. — Он как раз недавно вернулся в Корею.       — Юнги заботливый и великодушный, а его ворчание… Это не вредность. — Чимин улыбнулся другу, но комментировать реакцию на отсутствие Намджуна не стал, хоть и считал, что с любимым мужчиной он бы расслабился куда вернее. — И что за приятель? Он впишется в нашу компанию?       — Способный сделать самый тоскливый день на свете ярким и незабываемым, лишь только появившись в нём. — Тэхён улыбался своим мыслям и кажущейся очень удачной идее. — А если ты о том, как он относится к парням, так я тебя тоже обрадую: прекрасно относится. Но я не в его вкусе, а так бы сам с ним… — Он не договорил, затыкая себя глотком вина. — В общем, говори, когда собираемся, я спрошу у него, захочет ли он присоединиться.       Но сомневаться не приходилось — Хосок был лёгок на подъём и открыт к новым знакомствам, что было понятно и очень импонировало самому Тэхёну.       — Надеюсь, он сможет компенсировать мне присутствие этого… колючего татарника.       — Кого? — захохотал Чимин. — Я даже слова такого не знаю, Тэхён! Почему вы никак не найдёте общего языка, я не понимаю. Вы оба — прекрасные люди, отличные друзья. Тебя я, конечно, люблю больше, но и Юнги мне дорог. Что вы не можете поделить?       — Татарника, — повторил Тэхён, — колючего. Растение такое есть. Полезное, кстати. Нужно придумать какое-то другое...       Это уже не первое прозвище, которым он награждал Юнги, но тот, в отличие от Намджуна, никогда ему не нравился.       — И мы не целовались, чтобы находить общий язык, — смешливо фыркнул Тэхён. — Но так бывает, когда люди просто друг другу не нравятся, Чимин. И делить для этого что-то совсем не обязательно. У нас взаимная неприязнь, я же чувствую. И это я прекрасен, ты не путай. А он… татарник.       Ему определённо куда больше нравилось, когда Чимин смеялся, а не грустил.       — Может вам просто нужно поцеловаться? — Чимин безуспешно пытался подавить смех, закрывая рот ладошкой. — И тогда я перестану бояться, что вы сожрёте друг друга без сервировки на моей кухне? Кстати, если твой приятель согласится, напиши мне, нет ли у него аллергии на какие-нибудь продукты. И что ты сам хочешь? Что приготовить?       — О-о-о, нет, целоваться только через мой труп! — Тэхён замахал изящной ладонью, а потом сам не выдержал и расхохотался в голос. — Нет, этого никогда не будет. Даже если от этого поцелуя будет зависеть чья-то жизнь. Даже твоя, Чимин, прости. Я не смогу!       — А если это будет единственный шанс спасти планету? — заинтересовался Чимин, вытирая слезы от смеха. — Неужели ты не дашь планете шанса?       — Значит хана этой планете, — широко развёл руками Тэхён, — финита ля комедия!       Он протянул Чимину опустевший бокал, намекая на добавку, а сам задумался.       — Хочу свиные рёбрышки, — решил Тэхён. — Ты давно их не готовил, а они у тебя просто божественно хорошо получаются. И кимчи из ананаса. Моя бабушка за такое бы убила, но это же невероятно вкусная вещь!       — Хорошо, будут… — пообещал Чимин.