Альтернативные

      — Ты не пробовал пользоваться доставкой еды? — поинтересовался Юнги ранним субботним вечером, привалившись к двери. — Сэкономил бы себе уйму времени.       — Мне не трудно, — улыбнулся Чимин, колдуя над плитой. — А Тэхён просил свиных рёбрышек по моему фирменному рецепту.       — Ах, Тэхён просил, — протянул Юнги. — Я должен был догадаться. Давай я помогу. Сырные шарики хочешь?       — Хочу, — обрадовался Чимин, думая: как же хорошо, что он решил позвать друзей. Выходные в одиночестве — это такая тоска, а все их разговоры с Намджуном за неделю можно было уложить в полчаса. И как давно они не занимались чем-то вместе: не готовили бок о бок, не смотрели кино, не выходили на прогулку.       Юнги понял его задумчивость по-своему и мягко пообещал:       — Я постараюсь вести себя прилично. Не переживай.       

***

      Намджун уехал ещё накануне вечером, прямо с работы, не заезжая домой. Путь был неблизкий: пять часов на машине. Можно было бы и долететь, если бы у Намджуна не было аэрофобии. А скоростную железную дорогу до острова, где он вырос, ещё не построили, хотя разговоров об этом было много. Пока был только паром. Намджун оставался ночевать на материке. До родителей добирался уже рано утром, первым рейсом. Он хотел бы перевезти их поближе, но те отказывались разговаривать о переезде.       «Напишу, как доберусь, — обещал он Чимину утром перед выходом из дома. — Хорошо вам посидеть с друзьями».       А потом даже поцеловал. Легко, мягко, совсем не так, как это было в самом начале. Тогда он не мог оторваться от губ Чимина, даже если страшно опаздывал.       И сейчас «я буду скучать» напоследок из его уст звучало как дежурная, пустая фраза.

***

             — А вот и мы! — оповестил Тэхён, широко улыбаясь, едва только Чимин открыл. Посторонился, пропуская обещанного приятеля первым.       — Hola! — Вторая улыбка была ещё шире, ей можно было открывать любые двери. — По-испански это значит «привет». Можно на ты, да? Я Чон Хосок. Рад знакомству.       Выглядел он весьма интересно, чего стоила только грива мелких косичек, поднятых в высокий хвост и украшенных то мелкими бусинами, то лентами. Ими же были украшены и запястья — браслеты зазвенели, когда он протягивал руку, — и длинная шея. И это страшно ему шло, не создавая впечатление какого-то немытого хиппи. Наверное, потому что всё было очень аккуратным и гармонирующим друг с другом.       У Тэхёна было много интересных приятелей, но Хосок — самый яркий из них.       — Привет, я Пак Чимин, — тот и сам заулыбался, пожимая узкую, но крепкую ладонь. — Добро пожаловать. Проходите. А это, — он обернулся назад, на застывшее изваяние, — Мин Юнги. Теперь все со всеми знакомы и за это нужно немедленно поднять тост!       Он самую малость суетился, как всегда при новом знакомстве, но Юнги отмер, забрал из его рук бутылку, ловко открывая, а потом наполнил бокалы.       — За знакомство! — повторил Чимин.       — Мне уже нравится этот дом. — Хосок улыбался так ярко, что глазам становилось почти больно долго смотреть на его улыбку. — За знакомство! — вторил он, поднимая бокал.       — Это ты ещё еду не пробовал, — отозвался Тэхён, поудобнее устраиваясь в своём любимом кресле. Как-то раз они всё-таки делили его с Юнги и, конечно, поругались.       Потому что Тэхён заявил, что он знаком с Чимином дольше, значит, имеет право выбирать себе кресло в его доме. Юнги сказал, что не видит логики. Тэхён советовал ему помыть глаза… В общем, так оно часто и происходило.       Но сегодня пока достойных поводов для перепалки не нашлось. Наверное, потому что они только пришли. И Тэхён всё же обещал Чимину держаться, пусть и кинул в сторону Юнги парочку колких взглядов.       А вот Хосок как раз опустился в кресло, которое после того случая оставил за собой Юнги, пусть и не такое удобное и широкое.       — И снова не вижу логики, — едва слышно пробормотал тот, глядя то на Тэхёна, то на нового гостя. И просто сел на пол, скрестив ноги.       — Мясо почти готово, — пообещал Чимин. — Есть будем прямо в гостиной, так веселее.       — Честно скажу, я давно не был дома, — начал Хосок, сделав ещё пару глотков. — И очень соскучился по местной еде. В Испании она дивно хороша, но мне всё время не хватало перца. Даже в колбасе чоризо! Ой, кстати, Тэхён, ты же не забыл сумку в машине?       — Не-ет, я её принёс и поставил на кухне, — отозвался тот, закинув ногу на ногу и покачивая ей. — Сейчас посидим, порежу я твою колбасу. И хамон. Чимин, там ещё вино есть.       — Не могу приходить в гости с пустыми руками, — пояснил Хосок.       — Будет очень кстати, спасибо, — отозвался Чимин и тут же спросил: — И как тебе Испания? Никогда не был в Европе… А ты ездил по делам или отдохнуть?       — А вот и зря не был, — успел вклиниться Тэхён, но замолчал, давая Хосоку возможность ответить.       — Потрясающий климат, изумительные виды, незабываемая архитектура и самые горячие мужчины на планете, — весело хохотнул тот. — Я прожил там последние два года. Вернулся только несколько недель назад, соскучился по дому. И учёба закончилась.       — Он танцор, — снова вмешался Тэхён, — и я сегодня тебя никуда не отпущу, Хоби, пока ты не покажешь нам всё, чему научился.       Хосок вновь засмеялся.       — Фламенко? Здесь? Ты в своём уме? — Он задрал голову. — Потолки, конечно, высокие, была бы гитара, хорошо прозвучало бы, но… Нет, я здесь даже не развернусь. И я пришёл не в танцевальной обуви.       — В следующий раз приходи в танцевальной, — тут же попросил Чимин. — Паркет у нас есть, мебель мы подвинем, а если понадобится, снесём пару стен, — и сам переливчато засмеялся. — Как же скучно я живу! Никуда не путешествую. Юнги, а ты где бывал? — спросил он у молчащего друга.       — Не вижу смысла в путешествиях, — отозвался тот после недолгой паузы. — Ездить куда-то стоит, чтобы понять либо себя, либо других людей. Про себя мне всё понятно, а люди в других странах меня мало интересуют.       — А как же природа, архитектура, достопримечательности? — заспорил Чимин, но Юнги покачал головой:       — Это средства понимания. Цель всегда одна. Простите, я проверю мясо.       — Мне жаль твоих соседей, Чимин, — наконец сказал Хосок, внимательно их выслушав, но не успел спросить, почему люди в других странах не интересны — Юнги уже ушёл на кухню.       Хосок хотел спросить без претензий, просто из любопытства. Для Хосока, помимо танцев, самое интересное — это люди. Особенно те, кто совсем не похож на него самого.       — Но если получится, я вас как-нибудь приглашу к себе. У меня частный дом и целая комната выделена под танцы. Я с детства этим занимаюсь, — добавил он.       — Может, и лучше, если это будет не сегодня, — усмехнулся Тэхён. — А то похитишь сердце моего друга с первой встречи… И я тебе этого не прощу!       Он шутил, конечно.       — Моё сердце уже давно в надёжных руках, — ласково заулыбался Чимин. — Но я с удовольствием посмотрю на танцы, если ты пригласишь.       Он получил тарелку с рёбрышками самым первым, две других Юнги поставил на низкий столик, там же уместились закуски.       — Приятного аппетита, — пожелал Чимин. — Надеюсь, тебе понравится, Хосок.       Едва тот попробовал сочное рёбрышко в остром соусе, то преобразился в лице — теперь на нём отпечаталось блаженство.       — Está espectacular! — выдохнул он и Тэхён фыркнул:       — Я на роль переводчика не нанимался, но он говорит, что это изумительно.       — Простите, я порой даже думаю на испанском, постараюсь не слишком злоупотреблять, — повинился Хосок. — Но это действительно изумительно! Очень вкусно, Чимин.       — Чёрт, надо хамон порезать, — спохватился Тэхён и тоже пошёл на кухню, едва только насладился первым куском мяса. А по пути строго взглянул на Юнги, будто тот мог сразу же занять его кресло, стоит отвернуться.       Но тот остался на полу, почти не притрагиваясь к мясу, только задумчиво поглядывая на остальных.       — В языковой среде, наверное, язык учится очень быстро? — поинтересовался Чимин. — Ты ешь, ешь, пожалуйста, там ещё много.       — Я могу принести, — тут же сказал Юнги.       — И язык, и танцы, — покивал Хосок, — скорее даже второе, чем первое, язык просто постепенно прирастает, но выучить его на достаточном для простых разговоров уровне можно и дома, а вот фламенко… Это только там, чтобы по-настоящему, душу этого танца, дуэнде, можно ощутить и прочувствовать, пропустить в себя и позволить ей царствовать в каждом движении можно только на родине. Так, наверное, со многими другими танцами. Я и раньше был в Испании, я много раз там бывал, но задался целью освоить этот танец и уехал на два года. Моя собственная душа жаждала этого, словно где-то в прошлых жизнях знала этот огонь.       Чимин зачарованно сдвинулся на диване ближе к нему: вопросов было всё больше. А Юнги все же поднялся на ноги, чтобы вновь наполнить тарелки.       — Интересные у тебя знакомства, — сказал он, остановившись возле плиты и не глядя на Тэхёна. — Оставь мне вино, я открою.       — Это всё потому что я путешествую, — отозвался Тэхён, стараясь говорить как можно более ровно, но нож в его руках, нарезающий хамон тонкими ломтиками, задвигался быстрее.       — Я был на Окинаве, — зачем-то сказал Юнги.       И не нашёл ничего интересного, неопознанного ни о себе, ни о мире и людях. А может быть, всё дело было в том, что он не умел с ними общаться. Его письменный японский был куда лучше устного, про английский для более дальних путешествий и говорить нечего. Сложить перед незнакомыми людьми несколько слов вместе на чужом языке было мукой.       — Чимин выглядел грустным, когда я пришёл, — Юнги поменял тему. — Надеюсь, вечер поможет ему поднять настроение.       — Он не первый день так выглядит, — Тэхён поджал губы, сдерживая злую шутку про плохое зрение, — но Хосок что угодно поднимет. Он классный, с ним интересно.       — Мы не так часто видимся, как вы. Ты его лучший друг, тебе виднее, — согласился Юнги. — У него что-то случилось? Или дело в Намджуне?       — Когда я спрашиваю, он говорит, что всё у них с Намджуном хорошо, — Тэхён принялся выкладывать полупрозрачные кусочки хамона на тарелку с истинно дизайнерской аккуратностью, — но мне кажется, что он просто не хочет говорить. Или не может. Они вместе живут уже… Сколько там? Не помню, но не первый год. И я не верю, что за это время у них не возникло никаких проблем. Впрочем, пока Чимин меня не просит о поддержке или совете, я не думаю, что должен лезть в их отношения.       Это был редкий случай нормального разговора между ними, без прямых подколок и язвительных комментариев. Просто тема была серьёзной, а Тэхён умел откидывать маску шута.       — Надо почаще его выводить из дома, — задумчиво сказал Юнги. — Фриланс — это хорошо, но ему нужно больше общения. Весь день дома в работе, Намджун, верно, приходит поздно. Возможно, Чимину просто одиноко. Не все люди одинаково хорошо переносят одиночество.              Когда они вернулись в комнату, Хосок как раз рассказывал Чимину о своей жизни в Испании, о том, как учился, как вообще впервые услышал заливистое пение гитары и голос кантаора — хриплый, глубокий, врезавшийся в мысли.       — Я танцую с детства, — повторил он, коротко взглянув на вошедших парней, — сначала была балетная школа, потом современные танцы. Мы с Тэхёном, кстати, тоже познакомились в Испании, а не здесь. Это забавно, правда? Так вот, тем летом, когда мы с отцом поехали в отпуск на Средиземное море, прогуливаясь по одной из центральных улиц Валенсии, я впервые услышал эти звуки. Сначала гитару и голос, а затем — удары и хлопки. Мне было одиннадцать лет. Отец разрешил мне посмотреть поближе, и вскоре мои руки сами стали хлопать, а ноги — отбивать ритм. Тогда я не знал, что это называется «фламенко». Я просто почувствовал: это моё.       Хосок слегка пожал плечами, словно скромничал, и улыбнулся уже лишь уголками губ. Все внимательно слушали, позабыв про вкуснейшие рёбрышки.       — Потом было не до этого. Сперва стоило закончить школу. Я много танцевал, побеждал в местных конкурсах, поступил в университет, ездил в Испанию только на каникулах… И наконец после получения диплома смог надолго уехать в Севилью. Пришёл к самому прославленному мастеру в городе и настаивал взять меня в ученики. Тогда я с трудом говорил на испанском, хоть и понимал простые предложения, а он смеялся надо мной, заявлял, что у чужака не может быть дуэнде. Упрямство приводило меня к его дверям снова и снова.       — И как же ты его убедил? — уточнил Тэхён, хотя уже слышал эту историю.       Хосок усмехнулся.       — Стал танцевать прямо там, на улице, напротив его окон. Просто двигался, как чувствовал, не пытаясь быть правильным или похожим на них. Включил музыку на телефоне и танцевал. Хотел показать, что не могу иначе. Когда я остановился, он смотрел на меня долго, а потом сказал: «Ты ещё не танцуешь. Но уже слушаешь». И с того дня стал учить меня.       Он выпрямил спину, плечи будто наполнились внутренней силой.       — Я жил этим танцем. Накопленных денег хватало, чтобы оплатить уроки, но я ночевал в дешёвых гостиницах, ел, когда получалось. Каждый день мастер ломал меня. Казалось, что я вообще ничего не умею. Это было совсем не то, чем я занимался раньше. Мастер учил не только шагам или ритму. Он выплёскивать в танце боль и страсть. И то, и другое было во мне, но боль я старался прятать, а страсть… Выражал несколько иным способом.       Тэхён наконец осторожно присел в своё кресло, поставив на столик тарелку, а Хосок чуть опустил голову.       — Я доказал, что дуэнде не имеет национальности. Оно либо есть, либо нет. И у меня… оно оказалось. Теперь хочу открыть здесь свою школу фламенко, ведь я не один такой. И пусть, чтобы всё прочувствовать, нужно оказаться на испанской земле, желательно где-нибудь в Севилье, начать обучение можно и здесь.       — Потрясающая история, — выдохнул Чимин, который, кажется, во время рассказа даже дышать перестал. — Когда человека ведёт страсть к какому-то делу, это так захватывающе. Большинство людей ведь просто движутся без особой цели, подхватывая то, что им даёт жизнь. Я очень рад, что у тебя всё получилось. И теперь ещё больше хочу увидеть твоё фламенко своими глазами.       Юнги вновь наполнил все бокалы вином. Чимин пригубил и задумчиво сказал:       — Наверное, у меня не было ничего подобного. Чтобы я чего-то так сильно хотел или к чему-то стремился. Ну, кроме как жить в доме с высокими потолками, — он тихонько засмеялся и посмотрел на Юнги. — А ведь у тебя тоже есть своя захватывающая история о том, как ты смог учиться у своего мастера.       — Ничего захватывающего, — смущённо проворчал тот. — Ты запомнил её таковой, только потому что был пьян. И я тоже был пьян, если её рассказывал.       Захватывающей история не была. Юнги не видел ничего особенного, кроме удивительно улыбнувшейся ему удачи в том, что старый мастер-реставратор согласился его учить. Господин Кан был лучшим, а Юнги просто повезло, что однажды он, еще пяти лет от роду, приоткрыл дверь мастерской, да так там и остался, а не получил подзатыльник твёрдой рукой. В детстве его было не с кем оставить и мама, экскурсовод музея, частенько брала его с собой. Пока она работала, ребёнку не сиделось на месте. В мастерской он притих, просто смотрел из угла, сверкая жадным любопытством в глазёнках. Мастер Кан не брал учеников, просто однажды позволил ребёнку остаться, а потом ответил на вопрос, а потом что-то показал. В одиннадцать лет Юнги услышал строгую отповедь и понял, что если прогуливать в мастерской школу, на мороз его не выгонят, но о том, чтобы самому держать в руках завораживающе пахнущие дощечки, можно забыть. В четырнадцать он сделал свой первый венский стул, в двадцать получил право работать с ценными породами деревьев. К его двадцать пятому дню рождения мастера Кана не было в живых, а у Юнги была собственная мастерская по изготовлению мебели. Было ли это результатом страсти — или так сложились обстоятельства?       — Сколько тебе нужно выпить, чтобы ты рассказал? — спросил Хосок с заинтересованно блестящими глазами. Он любил людей, они ему были интересны, как и их истории.       — Я расскажу без выпивки. — Чимин снова смеялся. — Юнги, пожалуйста, дай мне рассказать!       В его изложении это звучало и впрямь как захватывающая история, и Юнги только временами округлял глаза, насколько драматично, как хороший сценарий, выглядел его путь к себе нынешнему.       — А теперь отбрось все эмоциональные вставки, — посоветовал Юнги Хосоку, когда уставший рассказчик откинулся на подушки, — оставь только основные факты и это… Ну, как-то так это было.       — Эмоциональные вставки — это тоже очень важно! — поспорил Хосок. — Круто, здесь все ещё довольно молоды, но уже нашли своё призвание в жизни, дело, которым мы горим. И изготовление мебели — это же тоже искусство, как и её расстановка, да, Тэхён?       Тот кивнул, таская с тарелки вкуснейшие кусочки хамона и запивая их вином. От сочных рёбрышек остались лишь белые косточки.       — А ты чем занимаешься, Чимин? — поинтересовался Хосок.       — Я бухгалтер, и это довольно прозаично, но мне нравится. Особенно сейчас, когда можно брать подработку. — Чимин улыбнулся и поднялся на ноги. — Пойдём, Хосок, я покажу тебе искусство. Если отбросить «эмоциональные вставки», — он обжёг Юнги взглядом, — мой друг будет говорить, что он неплохой столяр. Но он куда больше!       — Чимин, будет тебе, я там только реставрировал, — проворчал Юнги. — Из моего там только рама, прекрати меня расхваливать.       — Подождите меня, я тоже хочу ещё раз на это взглянуть. Может, передумаю насчёт совершенно не подходящих ручек, — заявил Тэхён, поднимаясь следом за Хосоком и бросив смеющийся взгляд в сторону Юнги.       — Это… — Едва они оказались в спальне, и Чимин подвёл их ближе к туалетному столику, разговорчивый Хосок растерял дар речи. — Это… Юнги реставрировал? Выглядит, как совершенно новая мебель. Но при этом чувствуется история. Потрясающе!       Он осторожно протянул руку, трогая резьбу кончиками пальцев.       — Если тебе понадобится уникальная мебель, обращайся к нему, не раздумывая, — очень серьёзно сказал Чимин. — Ты такого нигде не найдёшь.       — Лучше посоветуй Тэхёну как дизайнеру рекомендовать меня своим клиентам, — со смешком сказал Юнги, засунув руки в карманы. Он стоял чуть поодаль, внимательно глядя на остальных.       Тэхён только насмешливо фыркнул, словно об этом не могло быть и речи.       — Когда я буду открывать студию, мебель мне точно понадобится, — задумчиво произнёс Хосок. — Я обожаю всё деревянное. В этом материале столько жизни… Кстати, — он бросил быстрый взгляд в сторону небольшого балкона, — кто-нибудь из вас курит? Можно я выйду? У меня электронка, если что.       — Электронку можешь курить даже дома, но если хочешь выйти — пожалуйста. — Чимин сдвинул в сторону полупрозрачный тюль.       — Я точно выйду. — Юнги вернулся в прихожую, чтобы взять сигареты и зажигалку из кармана куртки, а потом вышел на балкон.       — Если ты будешь показывать Чимину фламенко… — начал он и посмотрел куда-то вдаль, на вечерний город. — Я не напрашиваюсь, но буду благодарен, если ты меня тоже позовёшь.       — Предлагаю обмен, — с улыбкой отозвался Хосок, выдохнув порцию густого ароматного дыма, в котором угадывались спелые ягоды клюквы и что-то цитрусовое, — ты пригласишь меня в мастерскую.       У Хосока было много знакомых и он с лёгкостью заводил новых, интересовался их делом и жизненной философией. А столяров среди них ещё точно не было, страшно любопытно было взглянуть, как те работают.       — Это не то, чтобы очень зрелищно, — предупредил Юнги. — И тебе придётся быть паинькой, не отходить от меня и не подносить пальцы к станкам. Это обязательно, иначе я тут же выставлю тебя вон — и возможно, без пальцев. Но если хочешь, я проведу тебе экскурсию.       — Обещаю, — выдохнул Хосок, шутливо приложив ладонь к собственной груди, а сам взглянул на чужие руки, держащие сигарету. — Пальцы мне очень дороги. И я умею быть послушным.       И ведь даже не пытался скрыть двусмысленности этой фразы — глаза всё выдали.       Пальцы Юнги, подносившие сигарету к губам, дрогнули, но голос был ровным.       — Сохрани мой номер и напиши накануне дня, когда захочешь приехать. Я не шучу, там не слишком зрелищно, да и пыльно, но покажу, как работают разные станки. Можешь даже попробовать ручные инструменты.       — Договорились, — откликнулся Хосок и сам вгляделся в огни города, недолго помолчав. — Знаешь, Тэхён говорил, что ты — та ещё заноза, но пока я с ним не согласен.       — Тэхён верен себе, — возмущённо фыркнул Юнги. С задачей разочаровывать новых знакомых он и сам прекрасно справлялся, кто просил эту безголовую пустельгу изначально говорить о нём гадости? И что он скажет после этого вечера? В том, что Тэхён найдёт, к чему придраться, он не сомневался.       — Да он сам та ещё заноза, — беззлобно хохотнул Хосок, выпустив ещё одну порцию дыма, которую тут же подхватил лёгкий тёплый ветерок. — Но что в нём безусловно подкупает, так это прямота. Что чувствует и думает, то и говорит. Я вот не всегда так могу. А вы давно знакомы с Чимином?       — Года четыре уже, — ответил Юнги после недолгого раздумья. — Я искал бухгалтера для годового баланса. Он нашёл у меня кучу ошибок, подсказал некоторые налоговые хитрости и научил работать с полезными программами. Сначала мы общались по делу, потом разговорились… Вот, теперь дружим. С Тэхёном-то он знаком с детства.       — А сколько тебе лет вообще? — продолжал любопытствовать Хосок. — Ты довольно молодо выглядишь. Впрочем, Чимин тоже. Если бы я не знал, что они с Тэхёном ровесники, решил бы, что он куда младше.       — Тридцать, а тебе? — тут же вернул вопрос Юнги. Сигарету он затушил, но уходить не торопился — пусть запах табака выветрится из волос.       — Двадцать восемь, — ответил Хосок, вновь посмотрев на него. — Но я не буду называть тебя «хёном», эта необходимость отлетает, как шелуха, когда долго живёшь за границей. Так проще, будто мы уже друзья, правда?       Он убрал сигарету обратно в карман джинсов, а затем поднял руки, аккуратно стягивая резинку с хвоста — и это движение было грациозным, плавным, словно танцевальный элемент. Тяжёлые косы рассыпались по плечам. А Хосок блаженно выдохнул, слегка запрокинув голову.       — Перед отъездом меня восемь часов заплетала дочка моего учителя, обещала, что они принесут мне удачу. Но тяжеловато долго носить, да и голову мыть проблематично, хоть и расплетать не хочется.       — Правда, — откликнулся Юнги и уставился на чужие запястья. Почему-то захотелось запомнить их изгиб и воплотить в податливом дереве. Как любой творец, он был способен находить вдохновение в чём угодно. — Принесли?       — Да я не то чтобы жаловался раньше на нелюбовь фортуны. — Короткая улыбка получилась жгучей. Страшно представить, каким демоном был Хосок с по-настоящему распущенными волосами, даже если не танцевал, а просто улыбался. — И я не жалею, что вернулся. Было сложно уезжать, я уже обжился, привык, друзей завёл, в доме учителя стал своим, а не просто гостем… Думал остаться насовсем, но здесь тоже есть люди, которым я нужен. Тот же отец… И бабушка. Поэтому вернулся. Думаю, что всё получится и здесь.       — Уверен, что получится. У тебя же есть дуэнде, — улыбка Юнги была мягкой, в ней не было яркости, но был свет. — Человек, который так интересно живёт и знает, что хочет получить, обязательно добьётся своего. Пойдём? — Он кивнул на балконную дверь.       Хосок снова коротко улыбнулся и пропустил его вперёд.       — А я думал, что вы там жить останетесь, — проворчал Тэхён, когда они вернулись в гостиную. — Мы без вас уже всё съели!       И успели убрать со стола, оставив только бокалы и недопитую бутылку вина.       — Если не только съели, но и снова проголодались, могу приготовить ещё что-нибудь из закусок, — предложил Юнги, а Чимин поддразнил:       — А кто мне советовал заказать доставку еды, едва пришёл? А теперь сам на кухню рвёшься.       — Не сравнивай, я готовлю себе дважды в неделю, а ты — каждый день балуешь Намджуна чем-то вкусненьким. Превосходная генетика у парня — если бы меня так кормили, я бы точно набрал несколько лишних килограмм. Он должен целовать тебе руки после каждого ужина.       — Если это всегда так вкусно, как сегодня, полностью поддерживаю, — покивал Хосок, устраиваясь рядом с Чимином на диване. — Намджун — твой парень, да?       — Да, но сейчас он навещает родителей, — легко отозвался Чимин. — Надеюсь, в следующий раз удастся собраться всем вместе. Хосок, ты же придёшь ещё?       — С удовольствием! — ответил тот. — Мне у вас понравилось. Спасибо, что пригласил, Чимин.       Его взгляд на хозяина дома был глубоким, с лёгкой тенью игривости, потому что на языке плясала шутка на грани фола, о том, что за вкусную еду он готов целовать и руки, и что-нибудь ещё. Это не осталось незамеченным Тэхёном. Он всегда всё замечал.       — Юнги, пойдём принесем ещё вина, — внезапно предложил он, долив в бокал Чимина остатки из бутылки.       — У тебя не шевелятся руки или ты решил принести сразу ящик? — поинтересовался тот, оказавшись в кухне. — Зачем ты меня увёл?       Тэхён закатил глаза и цокнул языком.       — Ты иногда такой… — он обещал Чимину сдерживаться, поэтому подобрал менее обидное слово, даже когда друг этого не слышал, — тугой! Пусть пообщаются. Хосок — классный парень! А Чимину не стоит забывать, что на свете ещё много классных парней, на одном Намджуне свет клином не сошёлся. Понятно или ещё объяснить? — с вызовом спросил он, скрестив руки на груди.       — Ты лучше меня знаешь Чимина, — Юнги понизил голос, — и знаешь, что он даже мысли такой не допустит, пока находится в отношениях.       — Какой мысли? — уставился на него Тэхён. — Я же не предлагаю тебе оставить их в одной постели на всю ночь! Просто посидят, пообщаются. Чимину будет приятно, что он кому-то интересен. Я давно не видел, чтобы он столько улыбался, как сегодня. И смеха такого тоже давно не слышал. Что в этом такого, а?       — Мысли, что на свете существуют классные парни помимо его Намджуна. — Глаза Юнги потемнели, но он кивнул Тэхёну в сторону стула. — Приготовлю ещё что-нибудь. Общение ему в любом случае полезно, и новые люди тоже.       Тэхён упрямо мотнул головой и присел на край подоконника.       — Помогать не буду, мы точно переругаемся, — заявил он.       — Я не дам тебе в руки нож, — фыркнул Юнги, но очень скоро сунул тому упаковку сыра со словами: — Прочитай мне, пожалуйста, состав.       — Ты когда очки себе уже купишь с толстенными линзами? — хмыкнул Тэхён, повертев упаковку в руках, но всё-таки послушался и озвучил то, что на ней было написано.       Очки у Юнги были, и линзы в них были не такие уж и толстенные. Он надевал их, когда садился за руль или в мастерской. Но ходить в них в гости?       — Я оправдываю твоё присутствие здесь хоть какой-то пользой, — едва слышно пробурчал он.       — То есть то, что я стараюсь ради лучшего друга — это, по-твоему, не польза? — прищурился Тэхён. — Сижу тут. Терплю тебя. Мне кажется, этого вполне достаточно.       Юнги только закатил глаза. Самым верным было не обращать внимания и просто занять руки готовкой. Методичные понятные действия хорошо разгружали голову, так что он даже бровью не дрогнул, когда Тэхён критиковал раскладку закусок по блюду.       Пока они там готовили, Хосок интересовался у Чимина его работой, заявляя, что это вовсе не скучно, а очень интересно. Спрашивал об увлечениях, о семье… А потом вдруг внезапно и легко предложил:       — Давай потанцуем?       — Я… — начал было Чимин, но тряхнул головой. — Давай. Я давно не танцевал.       Раньше они частенько выбирались потанцевать и развлечься с Тэхёном. После знакомства с Намджуном клубов стало куда как меньше, но поначалу они и с ним танцевали, и тот заворожённо и жадно следил за плавными изгибами тела в танце. В последний раз это было так давно…       — Только не стесняйся, — попросил Хосок, включив музыку со своего телефона — не слишком громкую и ритмичную, не ту, что включали в клубах.       Он поднялся с дивана и протянул Чимину руку, приглашая его встать. Гитарный перебор и чарующие звуки скрипки на фоне намекали на медленный, близкий танец.       — Ничего не стесняйся, — повторил Хосок, когда его ладонь мягко опустилась на поясницу Чимина, а вторая рука продолжала удерживать его пальцы. — Не думай о том, что я умею это на профессиональном уровне. Сейчас я просто парень, который захотел пригласить тебя на танец.       — Пока ты об этом не заговорил, я и не думал, — почему-то тихо пробормотал Чимин, следуя за ним. Музыка обещала доверие и близость, и он опустил ладонь на плечо Хосока, наполняясь медленной чувственной томностью при каждом вдохе. Не стесняться было легко, Чимин неплохо двигался и вовсе не собирался показывать свои умения профессионалу. Он просто получал удовольствие от красивого ритма и чутких рук, удерживавших его. Труднее было не думать: почему они с Намджуном так давно не танцевали?       Хосок же двигался превосходно, чувствовал не только своё тело, но и партнёра, которого вёл за собой по паркету. Чувствовал музыку и будто делился этой способностью. Он больше ничего не говорил и не спрашивал, но совместный танец — это не шаги или движения, это и есть разговор. Безмолвный и понятный только двоим. Почти интимный.       Хосок уже продемонстрировал, какой ослепительной бывает его улыбка, но сейчас лишь уголки его губ были чуть приподняты. Они с Чимином коротко пересекались взглядами — и тогда губы Хосока чуть вздрагивали, а в глазах появлялась лёгкая дымка восхищения, искорки интереса и очарованности. Но смущать партнёра слишком пристальным взглядом Хосок не стремился, поэтому отводил глаза, а затем и вовсе смыкал ресницы.       — С тобой хорошо танцевать, — шепнул Чимин, когда музыка стихла. Взгляд его был лучистым и ласковым. — Спасибо. Мне очень понравилось.       Казалось, всё его тело после танца стало мягче и пластичнее, неосознаваемое, длящееся неделями напряжение оставляло его.       — Это тоже стоит как-нибудь повторить, — решительно сказал он и потянул Хосока к дивану, пропуская вернувшихся друзей.       — Обязательно, — согласился тот, благодарно пожав его пальцы перед тем, как отпустить. — Ты прекрасно танцуешь, Чимин.       Юнги поставил блюдо с закусками на стол, открыл вино и разлил по трём бокалам, а потом бодро заявил:       — На этом я вас оставлю. Не хочу возвращаться домой в темноте.       — Как? Уже? — удивился Хосок. — А я планировал потанцевать с каждым из вас этим вечером.       — У него батарейка кончилась, — хмыкнул Тэхён, вальяжно развалившись в кресле.       — Может, останешься? — Чимин поймал Юнги за руку. — Сваришь утром свой волшебный суп. Я тебе на диване постелю.       — А потом ты уговоришь остаться остальных и я до утра буду слушать, как вы с Тэхёном смеетесь за стенкой. Спасибо, я домой, — Юнги смягчил отказ улыбкой и повернулся к Хосоку. — Может быть, в другой раз. Танцевать я сегодня точно не собирался. Хорошего вам вечера.       — Вот опять я виноват! — всплеснул руками Тэхён, но под взглядом Чимина примолк и даже вышел провожать Юнги вместе со всеми.       Хосок уехал ещё через пару часов, потанцевав за это время и с Тэхёном и ещё пару раз — с Чимином. Они неплохо повеселились, включив быструю, зажигательную музыку, но шуметь уже в ночи не стали, несмотря на количество пустых бутылок из-под вина.       Хосок уехал, поблагодарив и обменявшись с Чимином номерами, а Тэхён остался. Ему не нужен был какой-то повод или особое приглашение. Он просто не хотел оставлять Чимина одного после такого чудесного вечера.       — Ну как ты? — Выйдя из ванной, Тэхён нашёл друга уже в постели, забрался к нему и прильнул, легонько обнимая. — Как тебе Хосок? Как впечатления?       — Он очаровательный, такой лёгкий и цельный одновременно, — заулыбался Чимин. — Надеюсь, мы ещё не раз встретимся с ним и подружимся. И танцевать с ним — одно удовольствие. Спасибо, что привёл его, Тэхён.       «Я уже и забыл, как это — танцевать с парнем медленные танцы», — подумал он, но сдержал эту мысль внутри.       — Думаю, ему тоже всё понравилось, даже одна колючка. Приглашу его как-нибудь с нами погулять, — довольно мурлыкал Тэхён, поглаживая Чимина по плечу. — Может, прямо завтра? Ты же выходной? Погода хорошая, ещё не слишком душно.       — Юнги завтра точно не приедет, он два дня подряд выбираться не станет, — задумался Чимин. — Погулять втроём? Но завтра вечером вернётся Намджун.       — И что? — Тэхён чуть приподнял голову, чтобы заглянуть ему в лицо. — Думаешь, он будет ругаться на то, что ты гулял с друзьями? Он вообще тебе хоть написал, что доехал?       Короткое сообщение утром от Намджуна приходило, но больше он не писал. И не звонил. Это Тэхён тоже заметил, раньше Чимин уходил с телефоном поговорить со своим парнем, если тот уезжал на выходные. Но это уже так давно было…       — Думаю, я захочу пообщаться с ним хотя бы вечером воскресенья, — легко ответил Чимин. — Конечно, Намджун написал! Он прекрасно знает, как бы я переживал. Он всю неделю приходил уставшим, мы толком не говорили. Надеюсь, у родителей он отдохнёт и мы проведём вместе прекрасный вечер. — Он задумчиво пошевелил ногой и предложил: — Давай просто поваляемся завтра, посмотрим кино, а потом я схожу на массаж, приму ванну и устрою своему парню романтический вечер.       — В двадцать лет тебя проще было вытащить из дома, — пробурчал Тэхён, но спорить не стал, укладывая голову обратно на подушку. — Только не подскакивай с утра, если проснёшься раньше, просто разбуди. Я сам приготовлю завтрак. Тебе тоже нужно отдыхать.