Альтернативные

      — Встречаемся в полдень? — Хосок бодро спускался по лестнице, прижимая телефон к уху. — Юнги уже проснулся? Намджун позвонил, сказал, что не сможет, у него какие-то дела. Ну, будем играть по очереди… — Он увидел брата с родителями в гостиной и ласково добавил: — Целую тебя. До встречи.       — У тебя какие-то планы? — осведомился отец, пока папа-омега заботливо налил чай для старшего сына.       — Поиграю в теннис с Сокджином и его другом. — Хосок благодарно поцеловал папу в щеку и устроился напротив Чонгука, рассеянно листающего новостную ленту. — А потом пообедаем вместе. Вернусь только вечером.       Младший тряхнул традиционно лохматой головой, как гривой, прогоняя сонливость.       — Я тоже хочу поиграть в теннис! — заявил он с вызовом, но сразу постарался сбавить тон. — Мне можно поехать с вами?       Хосок хотел отказать. После вчерашнего разговора с братом стоило бы деликатно расспросить Юнги о произошедшем, но папа посмотрел на него с ожиданием во взгляде. Не было ни одной формальной причины для отказа, тем более, что четвёртый игрок не смог к ним присоединиться.       — Ладно, — согласился он, поджимая губы. — Собирайся.       — Я быстро! — подскочил Чонгук, даже не допив чай, и умчался в комнату, словно Хосок в ближайшее время собирался передумать и нужно было не упустить момент. А папа-омега с любопытством посмотрел на старшего:       — Это тот омега, что был на приёме? Юнги, да? Ты давно его знаешь?       — Да, это он. Юнги. — Хосок отпил чай и улыбнулся. — Он лучший друг Сокджина, они снимали квартиру вместе, мы давно и хорошо знакомы. Учится, работает, вкусно готовит.       — Наш Чонгук давно так часто не выходил из дома, если не говорить об университете, — довольно проворковал папа. — Я на тебя надеюсь, дорогой. Пожалуйста, проследи, чтобы он всё не испортил.       Мысли о том, чтобы срочно познакомиться с этим омегой поближе и завтра же заговорить о свадьбе, у родителей, конечно не не возникло. Но тот факт, что наконец-то их младший сын нашёл того, с кем можно погулять, безусловно радовал. Ещё и под присмотром старшего…       

***

      — Ничего не слышу, ничего не слышу, — повторял Сокджин тем же утром, подключая к сборам всё своё упрямство. — Температуры у тебя нет, а свежий воздух всегда полезен. Играть не заставляю, просто посиди с нами, Юнги! Поболеешь за меня. Хосок написал, что и Чонгук будет. Мне нужна твоя поддержка, дорогой. Как я буду играть, зная, что ты лежишь дома? Все мои мысли будут только о тебе. Лучше если ты будешь у меня перед глазами. Ну всё, всё, не ворчи, собирайся. А вечером я приготовлю твою любимую рыбку, идёт?       — Зачем тебе моя поддержка? — страдал Юнги. — Надень свои белые шорты, походи перед Хосоком, оба останетесь довольны. Я в душ сходил и уже устал!       Но послушно надевал то, что ему протягивал Сокджин и терпел, пока тот наносил на него крем от солнца — небо было безоблачным.       За ночь немного отпустило: по крайней мере, желание немедленно умереть от постоянной боли прошло, как и, собственно, боль. Теперь она являлась вспышками, а терпеть что-то приступами Юнги всегда было куда легче. Собственный аромат нервировал: розы не то чтобы вяли, но стали какими-то припудренными, на грани с переспелой сладостью.       — Твоя поддержка нужна мне всегда, — совершенно серьёзно сказал Сокджин. — Даже когда я абсолютно уверен в том, что переиграю двух альф. Ты ведь не за тем приехал, чтобы лежать дома? Посидишь с нами…       Впрочем, сидеть Юнги не пришлось. Теннисный корт располагался на территории роскошного отеля, поэтому прямо к нему по просьбе Сокджина работники притащили шезлонги и зонтик, но раскрыть его не успели — подоспел Чонгук, что уже переоделся в шорты и майку.       — Мы толком не поздоровались, — мягко улыбнулся он, ловко раскрывая над шезлонгом большой белый купол. — Привет, Юнги.       — Привет. — Ответная улыбка вышла немного вымученной, но вовсе не из-за Чонгука. Юнги с удовольствием прищурил глаза, оказавшись в тени. — Спасибо, это очень кстати. Принесёшь мне лимонад, пожалуйста? Что-нибудь максимально безвкусное, меня мутит.       — Да, конечно, — откликнулся Чонгук, забеспокоившись. Он знал, что у омег бывает такое состояние, в котором они ненавидят весь мир и свою физиологию заодно. У папы, конечно же, тоже такое было, и тогда отец — строгий и уверенный глава семьи — ходил по дому на цыпочках, беспрекословно выполняя каждую просьбу.       Ноги Сокджина в коротких белых шортах можно смело использовать как оружие массового поражения или безотказно действующее гипнотическое средство, хотя и на Хосока тоже было приятно посмотреть. Чонгук принёс Юнги графин освежающего напитка, в котором слегка угадывались цитрусовые нотки и плавали кубики льда, наполнил стакан, а потом пододвинул поближе второй шезлонг, на который просто сел.       — Я пока с тобой побуду. Пусть они поиграют. Если тебе очень плохо, могу помолчать и не доставать тебя, — аккуратно проговорил альфа.       — Очень плохо было вечером, — откликнулся Юнги и поспешно добавил: — Не переживай, это не из-за нашей прогулки. И судя по взглядам твоего брата, меня ждёт настоящий допрос, да?       Сокджин рассчитывал на его поддержку, и Юнги захлопал первой красивой подаче, а потом снова посмотрел на Чонгука:       — Ты тоже любишь теннис?       — Раньше я часто играл, ещё в школе, — ответил тот, внимательно наблюдая за игрой старших. — Но вообще мне нравится, да. Это и хорошая тренировка, и весело. Мы с братом тоже играли, когда он ещё был здесь до своего отъезда. Порой до того, что оба с корта встать не могли. — Он осторожно взглянул в сторону Юнги. — И если он будет тебя допрашивать, не говори, пожалуйста, что у нас тоже договорённость. Пусть моя семья думает, что мы встречаемся. Хотя это, наверное, лучше обозначить попозже. Я официально предложу тебе стать моим парнем. Как тебе лимонад?       — Очень освежающий и приятный. Спасибо, ты отлично выбрал, — Юнги поощряюще ему улыбнулся. — Трудно будет врать друзьям, но я постараюсь. Надеюсь, потом Хосок меня простит. И я согласен, — он привстал и потянулся к Чонгуку, заправив тому за ухо прядь волос, от чего Хосок пропустил подачу, — нам не стоит торопиться с заявлениями. Изобразить страстных влюблённых мы всё равно не сможем, нам никто не поверит. А вот ухаживание, постепенное сближение… Если буду чувствовать себя получше, можно будет поиграть вместе. Что ты ещё любишь делать?       — Играть. — Чонгук улыбнулся в ответ и подлил в стакан Юнги ещё лимонада. — У меня отличная приставка, самой последней модели. Там такие игры… От реальности вообще не отличишь!       Вспомнив их вчерашние разговоры, он прикусил губу. Но с этим знанием Юнги не приходилось пояснять, почему Чонгуку нравятся компьютерные игры.       — Ещё люблю музыку, совсем немного владею игрой на пианино и гитаре, в далёком детстве учился, а потом забросил, как и единоборства. Меня надолго не хватает, я быстро переключаюсь на что-то другое. А ты на чём-нибудь играешь?       — Тоже немного на гитаре, немного на пианино, — расслабленно отозвался Юнги, удерживая в поле зрения и Чонгука, и играющих. — Музыку я тоже люблю. Жаль, что мало времени на неё остаётся. Я начал работать ещё во время учёбы, не до пианино стало. Хочешь, приду как-нибудь к тебе в гости, поиграем на твоей приставке? Или для ритуала ухаживания это неуместно?       Когда он улыбался, от глаз разбегались нежные лучики, и это ему невероятно шло.       — У нас, кажется, много общего. — Улыбка Чонгука стала ярче, а волнение за состояние омеги потихоньку отступало. Не то чтобы он боялся, что Юнги начнёт на него шипеть диким котом, но всё-таки волновался, что сегодня их разговор не будет также легко складываться, как накануне. — И я совсем не знаю, что значит «ритуал ухаживания», кроме свиданий и приятных подарков. Думаю, ты можешь ко мне прийти, и мы отлично проведём время. Брат, конечно, будет заходить к нам… — Молодой альфа усмехнулся, взглянув на корт. Хосок то и дело посматривал на них, хотя должен бы полностью концентрироваться на ногах Сокджина, ну или хотя бы на теннисном мяче. — Он считает, что ответственен за тебя. И за меня тоже. Как будто мы дети малые, а! — И слегка нервно хохотнул.       — Разве это не природа альфы? — изумился Юнги. — Оберегать и заботиться? Мои родители делают так же. Впрочем, мне, как омеге, наверное, просто легче это воспринимать, я никогда не чувствовал от него ничего, похожего на давление. И мне не о чем с ним конкурировать. Но ты должен знать, что он тобой всегда очень гордился, всеми твоими успехами.       Ему самому всегда была приятна ненавязчивая, не довлеющая забота Хосока. Как будто тот был старшим братом, готовым взять на себя неприятные хлопоты. И пусть Юнги был старше, распространившееся на него покровительство альфы он принимал с благодарностью. Он прекрасно умел сам справляться с тяжелыми вопросами, делать нужный выбор и заботиться о себе. Но когда Хосок приезжал к Сокджину, жизнь становилась приятнее.       — А мне — есть, — негромко сказал Чонгук, прищурившись на весьма удачную подачу старшего брата, — ты — мой омега, — добавил он по-настоящему серьёзно, словно это действительно так и было.       Слова отозвались в Юнги таким протестующим спазмом, что он выпустил из рук стакан, болезненно сворачиваясь и пряча лицо. Несколько раз схватил ртом воздух, проталкивая его в горящие лёгкие, но зажмурился и замотал головой.       — Всё… нормально. Не переживай.       Чонгук завис, глядя на разлетевшееся стекло.       — Мне срочно нужен перерыв! — оповестил Сокджин, бросив ракетку на свободный шезлонг, а затем подхватил белое полотенце и несколько раз промокнул им лоб, хотя Чонгук мог бы поклясться, что не заметил на нём капелек пота. — Хосок, ты сегодня просто зверь! — Он обернулся к подоспевшему следом альфе с довольной улыбкой. — Ты добиваешься, чтобы вечером я был совсем без сил и просто послушно лежал?       Это так игриво и двусмысленно прозвучало, что у Чонгука покраснели кончики ушей. Он невольно подумал о том, насколько глубока эта договорённость — близки ли эти двое физически, даже если между ними нет глубокого чувства? И тут же мотнул головой, пытаясь избавиться от подобных мыслей и от странного ощущения, что сделал что-то не то.       — Не волнуйся, Сокджин, сейчас моя очередь, — заявил младший альфа, поднимаясь на ноги. — Готов полежать на корте, братец?       — Я не выпускал ракетку все эти годы, — самодовольно фыркнул Хосок и махнул рукой, подзывая служащего отеля. — Будьте любезны, лимонад с личи для молодого человека, замените стакан и уберите осколки. Любовь моя, — он коснулся губами скулы Сокджина, — осторожнее, не порежься.       — Уронил, — быстро сказал Юнги под взглядом друга. — Ты прекрасно играл! И бэкхенд одной рукой?.. Я восхищён!       — Всё равно проиграл, — отозвался Сокджин, но улыбка не покидала его лица. — Чуть-чуть не хватило. Отомсти за меня, Чонгук-и, — мурлыкнул он и подмигнул младшему, после чего тот резво убежал на позицию, а Сокджин вытянулся на шезлонге, достав из сумки солнечные очки. — Как ты себя чувствуешь, дорогой мой? — обратился он уже к Юнги.       — Ты был прав, на свежем воздухе лучше. И за разговором отвлёкся. Только иногда, — Юнги неопределённо покрутил рукой в воздухе, — скручивает. Хорошо, что ты меня вытащил.       — Это точно не эструс? — тихо спросил Сокджин, сделав глоток лимонада и чуть прижмурившись от удовольствия. — А то ведь есть отличное средство… Достаточно тёплых и надёжных объятий альфы — и становится легче.       — К кому бы из этих альф я мог обратиться с такой просьбой? — пошутил Юнги, хотя щёки его зарозовели. — Нет, это не оно. К сожалению. Там хоть было бы понятно, что происходит. Но уже правда легче, Джин, не переживай.       — Не пугай меня, а то прямо отсюда мы с тобой поедем в больницу и я не позволю докторам отпускать тебя оттуда, пока они не поймут, в чём дело, — пригрозил Сокджин и протянул руку раскрытой ладонью вверх, предлагая Юнги самому её коснуться. — Но если что, у нас есть минимум два альфы. Я бы предложил тебе объятия Хосока, мне для лучшего друга ничего не жалко, но, кажется, Чонгук тобой заинтересован, а зачем нам сеять вражду между братьями?       — И мне пришлось бы отказаться от обоих, потому что вражда между братьями мне не нужна, а доверия для такого интимного вопроса Чонгук ещё не заслужил, — серьёзно ответил Юнги, переплетая с другом пальцы. — Но не исключаю, что к нужному моменту заслужит. Движется он, по крайней мере, в нужном направлении.       — Вот это очень приятно слышать, — просиял Сокджин, с наслаждением наблюдая, как братья сражаются на корте, не жалея сил. Он не строил далеко идущих планов, но перспективы казались заманчивыми. Если у Юнги с Чонгуком всё сложится, лучший друг может задуматься о переезде, а значит, они будут ближе друг к другу.       Сокджин был безупречно красив, довольно обеспечен и действительно умён, к нему тянуло многих, но по-настоящему близких людей у него было не так уж и много. Юнги стоял на вершине, опережая даже Хосока. И расставаться с ним надолго всегда было болезненно. Даже самое прекрасное лето, когда позади остались все экзамены, а диплом с отличием красовался на полке, не могло затмить целую жизнь, которую они проведут вдали друг от друга. Для Сокджина начинался новый жизненный этап, и будет куда прекраснее, если Юнги останется здесь.       Но об этом рано было думать и разговаривать, Сокджин прекрасно понимал, что всему своё время.       Наверное, Хосоку тоже стоило сделать перерыв после первого матча с Сокджином, иначе чем ещё оправдать то, что Чонгук его всё-таки обыграл? Он сверкал белозубой улыбкой, поигрывая ракеткой в воздухе и поддразнивая Хосока по пути к шезлонгам:       — Стареешь, хён.       — Мне нужен утешительный поцелуй, дорогой. — Если Хосок и был раздосадован, гордости за брата в нем всё равно было больше. Он подставил Сокджину щёку и пошутил: — А как могло быть иначе, если ты болел за моего брата? Мне для поддержки нужна вера вас обоих.       — А кто тебе сказал, что в этом состязании я болел за тебя? — прищурился Юнги. — Я ждал победы Чонгука.       — Оба прекрасных омеги отвернулись от меня, — насупился Хосок. — Иди, Чонгук, получай свои лавры и похвалу. Не могу на это смотреть, принесу нам чего-нибудь из бара. Что ты хочешь?       — Кофе со льдом, — попросил младший и заявил с игриво приподнятой бровью: — А потом я заставлю твоего омегу попотеть.       Сокджин заливисто расхохотался:       — Резвый-то какой! Ты обольёшься потом раньше меня, я уже отдохнул.       — Я в тебя верю, — Юнги сжал напоследок руку друга и отпустил. — Сокджина может заставить вспотеть разве что сауна. Но на корте ты был очень хорош, Чонгук. Поздравляю!       И снова тепло улыбался.       Вернувшийся Хосок вручил брату кофе и с выдохом удовольствия опустился на шезлонг рядом с бутылочкой минералки.       — Как же я устал!       Чонгук поправил зонт, а то солнце уже успело переместиться по небу и начало подбираться к ногам Юнги. Затем он пил кофе и наблюдал за тем, как Сокджин обходит шезлонг с сидящим на нём Хосоком и втирает успокаивающий кожу крем в его нагретые солнцем плечи, заодно массируя их. Неловкая мысль вновь подкралась к Чонгуку, но он поймал её за хвост и выбросил, переводя взгляд на Юнги. Захотелось его чем-то порадовать, о вариантах, как это можно осуществить, Чонгук и задумался.       — После третьего матча мы пойдём обедать, — оповестил Сокджин. — А почему Намджун к нам не присоединился?       — Сказал, что у его друга возникли проблемы, — отозвался Хосок, блаженно жмурясь под его руками. Он бросил на брата взгляд из-под ресниц, а потом перевёл его на Юнги. Признаться, он думал, что если кто-то из альф в его окружении заинтересует друга, то это Намджун, с его статью и красноречием. Но Юнги мягко улыбался его младшему брату.       И когда двое двинулись к корту, негромко спросил:       — Хорошо вчера покатались?       — Отлично. — Юнги действительно был доволен, долгий опыт общения позволял верить не только словам, но и мимике. — И поговорили очень неплохо.       — Чонгук может быть несколько… неуклюжим, — подбирая слова, начал Хосок, но Юнги тихо засмеялся.       — Ну ты что? — мягко спросил он. — Ты же меня знаешь. Если бы я был против, если бы мне что-то не нравилось, твой брат обходил бы меня за километр. Мне приятно с ним общаться. Он в чем-то ещё совсем юный и непосредственный, но в этом есть своя прелесть. Не переживай, пожалуйста.       Сокджин был серьёзным противником: преимущество длинных ног, общая гибкость и тренированность, азарт и нежелание отдавать победу младшему — всё это работало ему на пользу и против Чонгука. Но альфе всё-таки удалось сначала выровнять счёт, а потом вырвать победу срезанным мячом, пролетевшим на пару миллиметров выше сетки, и Сокджин просто не успел сориентироваться, с расстроенным возгласом швыряя ракетку на землю.       Чонгук был доволен — сегодня фортуна была на его стороне. Оттого и светился как лампочка, пока они шли в раздевалку, где можно было принять душ.       А в ресторане при том же отеле, с видом на изумительно яркий горный пейзаж, Чонгук долго сидел в телефоне, пока старшие обсуждали что-то между собой (в основном Сокджин с Хосоком, Юнги больше отмалчивался и почти не ел). Наконец и Чонгук сосредоточился на содержимом своей тарелки. После такой активности у него разыгрался аппетит.       — Прошу прощения, господа, — к их столику внезапно пошла женщина-администратор, что встречала их часом ранее, — кто из вас господин Мин?       — Слушаю вас. — Юнги поднял недоумённый взгляд. — В чём дело?       — Это вам, — мягко произнесла женщина, поставив перед ним небольшую коробку безо всяких опознавательных знаков, но сверху легла карточка с посланием «Улыбнись, пожалуйста…».       А как только под требовательным напором Сокджина Юнги её открыл, их взгляду предстала белая лилия под стеклянным куполом — на случай, если слишком резкий запах Юнги сейчас тоже не будет по душе. Чонгук смущённо улыбался, наблюдая за реакцией.       — О-о-о, — многозначительно протянул Сокджин.       — О-о-о, — вторил ему Хосок, бросив на младшего одобрительный взгляд.       А Юнги смотрел только на цветок, не поднимая взгляда и алея мочками ушей, и улыбался так ярко, так светло. Осторожно поднял купол, вдыхая аромат, и коснулся губами края лепестка, наслаждаясь его плотностью.       — Спасибо, — с той же улыбкой выдохнул он, подняв, наконец, взгляд на Чонгука.       — Почему я чувствую себя смущённым? — шепнул Хосок Сокджину.       — Потому что нам следует оставить их вдвоём? — игриво отозвался тот, но тоже практически шептал, слышно только для Хосока.       — Мы отойдём к бару, — провозгласил Хосок. — Вернёмся к десерту.       И, подав Сокджину руку, повёл его прочь с очередным смешком:       — Кажется, они даже не заметили, что мы ушли.       Очарованная улыбка Юнги играла на губах ещё несколько секунд, а потом стала хитрой.       — Если это была демонстрация намерений, она удалась, — шепнул он. — А если ты хотел просто поднять мне настроение, тоже удалось. Так эффектно мне цветы ещё не преподносили.       — Два в одном, — с блестящими глазами отозвался Чонгук. Сегодня у него всё получалось, ни единого повода для расстройства, просто праздник какой-то! — И мне нравится… когда ты улыбаешься. Я говорю это не потому что… хочу тебя порадовать. Это правда так. Мне нравится.       Юнги снова улыбался, взглядом лаская лепестки. А потом признался, мимолётно-быстро погладив пальцы Чонгука:       — Ты прекрасный друг.       После десерта, к которому Хосок и Сокджин всё же вернулись, Хосок предложил:       — Вернёмся на корт или пойдём в бассейн?       — Я бы просто погулял, — решил Юнги. — Здесь по всему периметру столько зелени, под деревьями тенисто и прохладно.       — Можем погулять, а потом поплавать, — подхватил Сокджин, — у нас ещё много времени до вечера. Вы же никуда не торопитесь?       В глазах мелькнула тень беспокойства, обращённая к Юнги. Сокджин надеялся, что на прогулке тому не станет хуже, а ведь друг действительно почти ничего не съел за обедом, поклевал скорее.       — Родители нас точно раньше ужина не ждут, — заметил Чонгук, протягивая руку за коробкой. — Давай я отнесу цветок в машину, не будешь же ты его с собой носить.       — Спасибо. — Юнги протянул ему вновь заботливо закрытый цветок, а в памяти вновь всплыло вчерашнее соприкосновение и выворачивающая мука после. И он поднялся на ноги, с очаровательной суровостью глядя на друзей. — Я погуляю. Чонгук меня проводит. Проводишь же?       — Вот это да! — воскликнул Сокджин, выходя из ресторана и прикладывая ладонь к груди, словно его ранили прямо в сердце. — Юнги предпочёл нам молодого Чона, Хосок! Скорее в бассейн, срочно, я хочу там утопиться!       И он легко, задорно смеялся, пока Чонгук быстрым шагом направлялся к парковке, чтобы так же быстро вернуться обратно — и отзвук заразительного смеха, кажется, ещё не истаял.       — Пойдём, — позвал Чонгук, кивая на дорожку, убегающую в тенистые заросли.       — Чую, воздастся мне за все годы шуток над ними, — ласково ворчал Юнги, шагая рядом с альфой. Вскоре он затих, время от времени поднимая голову к небу в прорезях листвы, но молчание не было тягостным. Умиротворённым — было.       Не было оно и тишиной. Нежно шуршали листья, поскрипывал мелкий гравий под ногами, чирикали птицы и стрекотали цикады.       Но было что-то ещё.       Юнги остановился и прислушался.       — Что такое? — спросил Чонгук, тоже остановившись. — Ты устал?..       — Звуки… странные, — отозвался омега. — Как будто мяуканье.       Источник звука обнаружился высоко в листве на одном из деревьев. Сидящий поодаль на ветке ворон время от времени широко взмахивал крыльями, отчего котёнок — судя по размеру — пугался ещё больше и карабкался по коре подальше.       — Всеми богами заклинаю, не рассказывай об этом Сокджину, — попросил Юнги, скидывая широкую рубашку и вручая её Чонгуку. — И подсади меня, пожалуйста.       Тот нахмурился, переводя взгляд с ветвей на омегу и обратно.       — Ты сам полезешь? А если сорвёшься и упадёшь? Сокджин мне голову открутит, а Хосок развеет мой прах по ветру! Давай лучше я?       — Ты тяжелее, — качнул головой Юнги. — К тому же, нижние ветки довольно высоко, если ты не учился прыгать в высоту. А если ты меня подсадишь, я легко доберусь. Я всё детство лазал по деревьям, не переживай.       — Может, позвать кого-то из персонала отеля? У них должна быть стремянка, — продолжал Чонгук, но под взглядом Юнги, всё более решительным и упрямым, замолчал, повесив его рубашку на какой-то куст рядом с собой.       А потом присел перед деревом на корточки, складывая руки в кольцо, чтобы Юнги мог на них опереться и подтянуться вверх.       — Только осторожнее, пожалуйста!       — Если буду падать, то только на тебя, как в дорамах, — хохотнул Юнги, поднимаясь на ноги и ловко перебираясь на следующую ветку. — Эти двое умрут от умиления.       К счастью, новых вспышек боли не было со времени той, когда Чонгук назвал его своим омегой, иначе Юнги бы непременно кубарем свалился вниз. Оставалось только уже привычное недомогание, которое удавалось игнорировать, забираясь всё выше и выше.       — Иди ко мне, малыш, — ворковал он, балансируя на куда более тонкой ветке и протягивая руки к напуганному, готовому царапаться и кусаться, защищаясь, зверьку. — Не бойся. Иди ко мне.       Ворон захлопал крыльями совсем рядом, Юнги показалось, что перья скользнули по плечу, но он устоял на месте, а потом длинные пальцы перехватили пушистое тельце.       Путь вниз, несмотря на сопротивляющегося хвостатого пассажира, был быстрее — или показался Юнги таковым. По взгляду Чонгука, протянувшего руки и поймавшего его с нижней ветки, прошла вечность.       Плечо у Юнги было покрыто царапинами, в волосах запутались кусочки коры, но улыбался он ещё лучистее, чем над цветком.       — Какое маленькое чудо, — выдохнул Чонгук, вблизи разглядывая чёрные ушки, крохотный розовый нос и наполненные ужасом глаза. Наверное, старшим сложно будет побить этот рекорд умиления, даже если они будут очень стараться. — Можно… подержать?       Чонгуку нравились кошки — и это тоже было как-то не «по статусу». Альфы предпочитали собак. Только дома у них не было ни тех, ни других, аквариума с рыбками вполне хватало — те не портили мебель и не гадили по углам.       — Конечно. — Юнги осторожно отцепил от себя тонкие коготки и вручил котёнка Чонгуку. — Надо подойти к администратору, чтобы найти хозяина.       Ошейника не было, но Юнги полагал, что если котёнок обнаружился на территории отеля, отыскать владельцев будет несложно.       — Ну всё, всё, не дрожи ты так, — ласково увещевал Чонгук, отправляя неожиданную находку под свою лёгкую ветровку, что защищала руки от солнца. А через несколько десятков шагов в обратном направлении довольно заключил: — Угомонился.       Он то и дело заглядывал под одежду, бережно удерживая существо на своей груди, поглядывал на Юнги с такой улыбкой, словно они возвращались из леса с каким-то драгоценным сокровищем, так что чуть не ударился лбом о рекламный столб. Охнул, отшатнулся, несколько раз моргнул и завис, не двигаясь с места.       — Юнги, — позвал он чуть ушедшего вперёд омегу, — иди сюда!       — Да? — тот обернулся и приблизился. — Что такое?       С рекламы на них обоих смотрели глаза Тэхёна, незабываемо глубокие. Кажется, он рекламировал какую-то одежду, или мотоцикл, на котором и сидел, — Чонгук не понял.       — Это же тот самый… альфа из гаража, да? — уточнил он, хоть прекрасно видел, что не ошибся.       И снова мир Юнги перевернулся. Замедлился в колдовском мерцании глаз на фото — Юнги впервые видел их вблизи, вчера совсем не присматривался — и перевернулся. В ушах било набатом, а перед глазами, когда Юнги смог сфокусироваться, синело небо.       От жёсткого столкновения затылка с землёй омегу спасла рука Чонгука. Тот всё-таки успел заметить, как Юнги падал без чувств, и пытался его придержать, при этом не выронив котёнка. Последний запищал из-под куртки, но Чонгук куда сильнее перепугался за Юнги.       — Эй! Ты слышишь меня? Видишь? — вопрошал он, нависая сверху. — Можешь подняться? Не ушибся? Что с тобой, Юнги?..       Вокруг началась какая-то суета — люди поспешили на помощь, наперебой спрашивая, что случилось. В итоге Чонгук отдал котёнка, буквально оторвав от сердца, какой-то девушке-омеге, а сам подхватил Юнги на руки, попутно уточняя, где здесь медпункт.       Первым, что сказал Юнги, было непонятное и душераздирающе-тоскливое:       — Это теперь всегда так будет? — А чуть позже: — Поставь, пожалуйста, я смогу идти.       Идти бы он не смог, все мышцы были словно ватными, безвольными. Юнги зажмурился, прислушиваясь к себе. Внезапно всплыла мысль, что альфы на руках его носили только в детстве. Наверное, это должно было быть приятно. Но было… никак. Всему Юнги было никак — и с каждым шагом от искристых глаз на фото становилось всё тоскливее.       Нужное направление так никто и не мог подсказать, стоило бы найти администратора, поэтому Чонгук остановился и огляделся по сторонам. Смех Сокджина из-за живой изгороди, отделяющей территорию бассейна, он услышал раньше, чем понял, куда нужно идти.       — Ну уж нет, — упрямо отозвался он, — сейчас я тебя положу, а потом побегу за врачом. Сокджин! Хосок! — он привлёк их внимание, прерывая шутливую беседу, и почти бегом приблизился к ним. — Я сейчас вернусь. Никуда его не пускайте!       Юнги оказался лежать на шезлонге, а Сокджин только хлопнул глазами вслед убегающему Чонгуку и тут же сел рядом, обеспокоенно взяв друга за руку.       — Милый, да что же с тобой такое? Ты грязный… Исцарапанный… И такой бледный!       — Хочешь пить? — с другой стороны спрашивал Хосок, выбирая что-то из волос Юнги. — Где болит, цветочек?       — Я тебя стукну сейчас, — предупредил Юнги, но таким вялым голосом, что не смог бы причинить вреда и комару. — Всё нормально. Просто голова закружилась. Напекло.       — Я тебе панамку подарю! — угрожающе пообещал Сокджин. — И из дома без неё не выпущу.       Хотел Юнги пить или нет — он не спрашивал. Просто напоил, заботливо придерживая под головой, как младенца.       Когда Чонгук вернулся, омега уже слегка пришёл в норму, судя по ворчанию, но в кабинет врача его отводили всей толпой, как под конвоем, придерживая, чтобы не упал.       Сокджин и слышать не хотел о том, чтобы остаться снаружи, пока его друга осматривают — спорить с ним было бесполезно, даже когда он был в мокрых плавках.       — Простите, — Чонгук вынырнул из тяжёлых мыслей, услышав тихий голосок, — это ваш котёнок? Возьмите, пожалуйста…       Переняв несчастное животное из рук девушки, Чонгук кривовато улыбнулся старшему брату, что стоял рядом.       — Спасибо большое, — поблагодарил он омегу, а потом добавил уже в сторону Хосока: — Да, у меня теперь есть котёнок.       — Да выпустите меня уже отсюда! — послышалось через четверть часа из-за двери, а потом та открылась и из неё вывалился встрепанный Юнги. Несомненно, куда более живой, возмущение всегда делало его энергичнее. — Не беременный я! И не нужны мне ваши долбанные успокоительные таблеточки! И хватит говорить со мной как с имбецилом!       Он тащил Сокджина с собой за руку, но тут же остановился, увидев котёнка на руках Чонгука.       — Точно! Нужен администратор. Пойдём.       — Я уже его нашёл, — тихо сказал Чонгук, поглаживая вновь притихшее на ладони существо. — Сказали, что местная кошка не так давно принесла потомство и если надо, я могу котёнка оставить себе. Или ты сам хотел его забрать?       — Беременность-то мы исключили, — устало сказал Сокджин Хосоку, словно это время, проведённое с врачом, длилось для него целую вечность, — но бешенство никак нельзя исключать.       — У меня прививка, — бросил через плечо Юнги. Он ласково взял котёнка с ладони Чонгука и повертел его в руках. А потом словно удивлённо сказал: — Чонгук, это… Самочка. Кошка.       Принести котёнка в дом к Сокджину было решительно невозможно, у господина Кима была аллергия. И Юнги только нежно погладил животное между ушек, прежде чем вернул его Чонгуку.       — Будет здорово, если ты её возьмёшь, — он и сам почти мурлыкнул, чтобы тут же поймать себя на заполошной мысли.       Вдруг встреча с истинным пробуждает омежий инстинкт? И Юнги теперь будет умиляться детям без разбора их видовой принадлежности?       Чонгук вот умилялся и без истинности, прижимая питомицу к груди и ласково, но отчётливо обращаясь к ней:       — Матильда…       — Его родители из дома не выгонят? — на всякий случай уточнил Сокджин у Хосока.       — С котенком, подаренным омегой, за которым Чонгук ухаживает? С перспективой расстроить этого омегу? — Хосок потряс головой. — Нет. Если что, я найду аргументы.       И тут же подумал, что доказать родителям, что оный омега — со всех сторон рассудительный молодой человек, будет непросто.       — Ладно, значит, завтра едем на рыбалку, — тут же заявил Сокджин с какой-то своей особенной логикой.       Чонгук только забавно фыркнул, совершенно не переживая о том, что ему могут сказать дома. Он всегда мечтал о кошке. И сегодня у него был просто потрясающий день, если не считать волнений за Юнги. А за него Чонгук действительно волновался.       Они распрощались как раз к ужину, довезли омег до дома, а потом заехали в магазин — Матильде нужно было купить еды и лоток.       — К ветеринару мы съездим завтра утром, — оповестил Чонгук тоном заботливого папочки. — Да, моя глазастая? Посмотрим, всё ли с тобой хорошо, прививки сделаем…       — Но помыл бы я её уже сегодня, — Хосок старался говорить тише рядом с котёнком. — Даже если мы сейчас выберем её домик, ты же точно возьмёшь её в постель. Я бы взял, — признался он после секундной паузы.       Он задержался объясниться с родителями, когда Чонгук молча и гордо пронёс своё сокровище через холл наверх в свою комнату.       — Чонгук точно будет сам о ней хорошо заботиться, — уверил он, наконец, сам чувствуя себя мальчишкой.       — Нет, ну это не самое плохое, что он мог совершить, правда, дорогой? — со вздохом отозвался папа-омега, опустив ладонь на плечо отца, словно удерживая от чего-то резкого.       — Я поражаюсь этому ребёнку. — Тот покачал головой. — Ухаживает за омегой, гуляет с ним... Только я начинаю радоваться, что он уже вырос, как… Мальчишка мальчишкой. Главное, чтобы эта кошка не надоела ему через пару недель. Он так быстро увлекается, и так же быстро теряет интерес.       — Он выглядит по-настоящему счастливым, — тихо сказал Хосок.       — Посмотрим-посмотрим, — задумчиво покивал папа, поглаживая мужа по плечу. — Пусть живёт.       Старший сын расцвёл в улыбке, поцеловал родителя в щёку и через ступеньки помчался наверх — иначе Матильду не только искупать, но и высушить успеют без него. А ему очень хотелось поучаствовать.       — И этот туда же, — добродушно проворчал отец, провожая его взглядом.       Купаться котёнку, конечно, не очень понравилось, но четырём бережным, но крепким рукам трудно было сопротивляться, а потом Чонгук укутал Матильду в полотенце, мягко просушивая шёрстку.       — Подержи, я сейчас, — попросил он, передавая её в руки брата.       В зоомагазине они обзавелись всем необходимым, в том числе — и игрушками. Чонгук распаковал удочку с цветными пёрышками и колокольчиком на конце — Матильда заинтересованно навострила ушки.       Они оба смеялись, наблюдая, как нелепо котёнок прыгает за перьями, как готовится к каждому прыжку и тут же упускает добычу.       — Хосок, — между делом позвал Чонгук, — а как вообще ухаживать за… омегами? С цветами я понял. Но этого же недостаточно, да?       — Во-первых, позвони ему или напиши, — расслабленно отозвался тот. — Спроси, как он себя чувствует дома. Пожелай добрых снов.       — А потом? — продолжал любопытствовать Чонгук. — Чем ещё можно его порадовать?       — Свидания, конечно. Узнай, что ему интересно. Выбери подходящие места. Юнги обожает концерты, выбери для него какой-нибудь. Слушай его, и он сам тебе всё подскажет. И вообще — слушай его. Съезди с ним в горы. Будь искренним в своей заботе, — негромко подсказывал Хосок. Было немного странно давать брату советы об обхождении с Юнги, но Юнги был омегой, а Чонгук — альфой и его младшим братом. Зачем ещё нужны братья, если не для того, чтобы уберечь от собственных набитых шишек?       — Я не знаю, что из этого получится, но… он мне нравится, — совершенно искренне сказал Чонгук, а может хорошо притворялся заинтересованным в романтическом плане. — Я хотел бы, чтобы получилось. Со мной такое впервые. Спасибо, брат.       И он передал Хосоку удочку, чтобы тот тоже мог погонять котёнка по комнате — Матильда быстро освоилась в новом доме и уже забыла о неприятностях, а тёмная шерстка совсем просохла.       Чонгук дотянулся до телефона и сделал несколько снимков, пытаясь поймать хороший, чёткий кадр, а затем отправил его Юнги со словами:       «Она такая чудесная!»       «Она красавица. Поедете завтра к ветеринару, возьмите меня с собой», — тут же отреагировал Юнги на фотографию.       А на вопрос «Как ты себя чувствуешь?» ответил:       «Получше. Спасибо за компанию, Чонгук, мне очень понравился этот день. И спасибо за лилию. Доброй ночи».