Все, что мы теряем, обязательно к нам вернется, только не всегда так, как мы ожидаем.

semenyak — я могу

      Он просыпается ранним утром. Первые рассветные лучи только начинали освещать небосвод, где-то отдаленно слышалось пение птиц. Сегодня в его жизни важный день. Сегодня он женится. Но это совсем не тот день, когда он чувствует себя хотя бы немного счастливым. Кажется, он уже давно забыл это приятное чувство, что теплом разливается по венам; чувство свободного полета без страха разбиться; чувство, которое будила в нем только она.       Подойдя к окну, он бросает безразличный взгляд на окрестности Мэнора и до колик в сердце осознает, что все это скоро будет принадлежать не только ему, но и его будущей жене. Но он не чувствует и толики удовольствия от того, что в его жизни есть женщина, с которой он будет вынужден провести остаток жизни. Вынужден.       Он оборачивается и утыкается взглядом в пустую кровать, которую уже сегодня ночью ему предстоит разделить с новоявленной миссис Малфой. С той, кто даже не заслуживает носить эту фамилию. Он бы и сам с радостью отрекся от родового имени. Но он уже подвел бесчисленное количество людей за свою недолгую жизнь. Подвести еще и мать он просто не мог. Даже несмотря на то, что она всегда была на его стороне.       Смятые простыни напоминают ему далекое прошлое. Кажется, что все произошедшее было не с ним и не в этой жизни. Но он все еще помнит опьяняющий омут ее шоколадных глаз и такой родной запах корицы и яблок. Он помнит, как сходил с ума. Помнил, хотя предпочел бы забыть. Выкинуть из головы, стереть, сделать вид, что ничего никогда не было. Но он не собирался этого делать хотя бы по одной простой причине. Она подарила ему надежду на лучшую жизнь. Она сделала его лучше. И теперь, оглядываясь назад, он понимает, что никогда не хотел бы быть похожим на своего отца.       Когда-то это казалось действительно правильным. Подражать родителю. Это было так естественно, так логично, будто в мире нет ничего более надежного и вечного, чем гордость в глазах Люциуса. Губ касается легкая ироничная улыбка, когда он осознает, что даже мысленно он больше не называет его отцом. Только по имени. Потому что все, чему его учили, все, что он с усердием впитывал долгие годы, на деле оказалось лишь беспросветной чушью. Темный Лорд оказался ничем не лучше Гитлера, который признавал лишь арийскую расу, свято веря в ее превосходство. Жаль, что все познается в сравнении. Но он все равно рад, что это было в его жизни. Он рад, что она была в его жизни.       По сути все, что он делает теперь, он делает только потому, что так нужно. Он давно забыл о том, что такое хотеть и получать желаемое. После нее вся жизнь разделилась на «до» и «после». И как бы его не тошнило ото всего, что происходит после, внутри он все еще хранит тепло того, что было до. Только поэтому он сейчас так спокоен. Только поэтому он может вынести рядом с собой чужую, совершенно незнакомую ему Асторию Гринграсс, с которой ему суждено связать свою жизнь. Потому, что он все еще помнит ее запах, помнит ее прикосновения, помнит ее. Просто потому что она в его голове. И он даже не собирается выгонять ее оттуда.       Гермиона Джин Грейнджер. Героиня войны. Лучшая подруга мальчика, который выжил. Почти наверняка, будущая миссис Уизли. Что может связывать ее, такую чистую, светлую, непорочную, с бывшим Пожирателем смерти? Хотя, как сказал однажды Люциус, бывших Пожирателей не бывает. Глупость, конечно, потому что он знал, что изменился. Чувствовал это. Она стала причиной его перемен. Но он даже не хотел допускать мысли о том, что все могло быть по-другому. Он предпочитал об этом не думать, потому что прекрасно осознавал, чем это чревато. Драко никогда не был дураком и умел просчитывать свои действия на несколько шагов вперед. Только сейчас его мост в будущее был настолько неустойчивым, что любой шаг в сторону мог грозить необратимыми последствиями. Он шел словно по натянутому над пропастью канату, у него не было права на ошибку. Только не теперь. Каждый должен уметь принимать поражение. Вот только Драко не умел. Но он слишком упрям, чтобы признать это.       Именно поэтому он глубоко дышит; надевает строгий костюм-тройку; поправляет заботливо вложенную матерью бутоньерку в нагрудном кармане; спускается вниз и ждет своего приговора. Жизнь с Асторией он не мог воспринимать как-то иначе. Конечно, она умна, красива, не капризна и заботлива. Запах, приторно сладкий с нотками ванили и цитрусовых. Светлые волосы, всегда уложенные в идеальные локоны, волнами спадающие с плеч. Яркие голубые глаза цвета июльского неба в самый ясный день. Требовательные и пылкие поцелуи, уверенные и иногда слишком навязчивые прикосновения. Она была хороша, отрицать это было бессмысленно. Но она не та.       На первом этаже поместья уже скапливались люди. Гости прибывали постепенно, но очень скоро общая атмосфера праздника, свежих цветов и всеобщего лицемерия начала утомлять молодого человека. Он бы с удовольствием сбежал куда-нибудь, если бы у него был шанс. Или если бы у него был выбор. Но ни того, ни другого у Драко не осталось давно. Он делал то, что должен был. Делал то, чего от него ждали окружающие. Очередная ироничная усмешка искривляет его губы в момент, когда он осознал цикличность собственной жизни. Все детство и большую часть юношества он делал все то же самое лишь потому, что хотел угодить Люциусу. Теперь он делает это совершенно по другим причинам.       Еще совсем недавно он был готов бросить все. Собрать вещи, сорваться в один день и уехать настолько далеко, насколько это было возможно. Он всерьез обдумывал все возможные варианты, при которых сможет забрать Грейнджер с собой. Ему было все равно, что здесь останется его мать, совершенно одна, без поддержки и понимания. Ему было все равно, что где-то в Азкабане всю оставшуюся жизнь будет гнить его родной отец. Ему было все равно, что она — Героиня Войны, а он Пожиратель смерти. Он был эгоистом.       Осознание пришло одной глухой ночью. Проснувшись после очередного кошмара, которые все еще снились ему, он внезапно и совершенно четко осознал одну простую вещь. Он не может позволить себе разрушить то, что она с таким усердием выстраивала последние месяцы. Он даже не был уверен в том, что ее чувства остались прежними. Разве мог он вот так просто, спустя практически год после войны, ворваться в ее жизнь с клятвами в вечной любви и бесконечной верности? Вопрос, по сути ведь, был даже не в этом. Он мог сделать все, что ему захочется. Но поверит ли она в его честность после всего, что было сделано и сказано?       В памяти Драко все еще были живы воспоминания с их последней встречи. Засыпая, он все еще отчетливо видел ее глаза, наполненные слезами и груду невысказанных вопросов, которые она просто не стала ему задавать. Он видел, что хотела. Видел, что делает ей больно. Но все равно развернулся и ушел. Оставил ее одну в Астрономической башне, слышал, как эхо разносит ее тихий всхлип за его спиной, чувствовал разрастающуюся дыру в собственной груди, и все равно не вернулся. Тогда для него это было непростительной слабостью. Сейчас — непозволительной роскошью. Грейнджер всегда была слишком упрямой и гордой. А еще до тошноты понимающей.       С момента окончания войны, она написала ему всего одно письмо. Одно несчастное письмо, которое сейчас он прокручивал в голове почти каждый вечер. Она не просила ответа, не просила понимания или поддержки. Она просто сказала, что знает причину его поведения. Знает и просит не возвращаться в ее жизнь, потому что от этого им обоим будет слишком больно. Ей — потому, что она не сможет ему больше доверять; ему — потому, что он будет стараться, но не получит отклика. Так к чему бередить старые раны, которые оба зализывали с таким усердием?       Тогда он был зол. Зол и расстроен, потому что ощущал сильнейший приступ любви к девушке, которая не пустит его на порог собственного дома. Но он слишком хорошо знал глупую гриффиндорскую старосту, чтобы быть дураком. Если она что-то решила, никогда не изменит собственного мнения. А он даже пытаться не стал. Хотя, пожалуй, стоило бы.       Нарцисса находит сына в саду в тени векового дуба. В груди теплом разливается чувство ностальгии, когда женщина вспоминает прошлое. Будучи маленьким мальчиком, Драко всегда любил здесь прятаться, когда был в плохом настроении или когда ему что-то запрещали. С годами его привычки не изменились, причины только стали в разы серьезнее.       — Драко, — зовет она его по имени, но молодой человек не обращает внимания, — Милый, пойдем. Скоро начнется церемония. Миссис Малфой смотрит на сына и боится найти в его глазах сомнением. Взгляд ее мужа был таким же, когда им объявили о скорой свадьбе. А мужчина, сейчас стоявший перед ней, пусть и предпринимал отчаянные попытки не быть похожим на своего отца, в какие-то моменты был его точной копией.       — Думаешь, стоит? — гулко отзывается он, цепляясь за фигуру матери взглядом. Молодой человек слегка улыбается, когда видит тень облегчения, промелькнувшую на дне ее глаз. И причину он тоже знает. Не так давно она сама ему призналась, что переживает за него, потому что он принимает чужую волю слишком покорно для того, кто совсем недавно противился ей. Удивительно, как могут поменяться жизненные приоритеты за столь короткий срок.       — Не переживай, мам, — делая шаг на встречу женщине, он берет в руку ее ладонь и обреченно выдыхает, — Я знаю, что делаю. Он ловит перепуганный взгляд женщины, которая вновь оказалась в далеком прошлом. Когда-то Люциус так же ей улыбался и говорил, что знает, что делает. Тогда она поверила ему, и из-за этого теперь боялась поверить собственному сыну.       — Перестань. Я же знаю, что ты не хочешь этого, но не могу понять, почему ты… — Нарцисса не собиралась в последний момент играть в понимающего родителя. Она знала собственного сына слишком хорошо, чтобы пытаться переубедить его в чем-то. Но его безмолвная покорность выводила из себя. Ответ казался слишком очевидным, но женщина не могла поверить, что кто-то действительно мог так сильно засесть в мыслях Драко.       — Ты знаешь ответ. — Отзывается он, опуская взгляд на землю. Конечно, она знала. Кто, как не родная мать, способна понять выходки родного ребенка? Он давно рассказал ей обо всем. Давно заставил принять это как данность. Но никогда не настаивал на понимании. — Так я смогу обезопасить ее настолько, насколько это возможно.       — Когда ты стал таким взрослым? — Со слезами на глазах произносит женщина, удивляясь мудрости и мужественности собственного сына. Она ласково проводит ладонью по его щеке в успокаивающем жесте, давая понять, что она всегда будет рядом. Даже если сейчас он решит развернуться и уйти.       — Пойдем. Скоро начнется церемония. — Вторит он ее словам и утягивает в сторону дома. Он идет вперед и предпочитает не оглядываться. Скоро все будет кончено. У него начнется новая жизнь, в которой нет места любви и привязанностям. Может, однажды, будучи глубоко старым мужчиной, он усомниться в правильности принимаемых сейчас решений. В одном он был уверен — она навсегда заняла важное место в его жизни и от любви к ней он не сможет отказаться даже под прицелом волшебной палочки. Она всегда будет для него самым важным человеком. Она. Девочка, с опьяняющим омутом шоколадных глаз и запахом корицы и яблок.       А он навсегда останется мальчиком, который каждый раз делал неправильный выбор.       Но всегда по правильным причинам.