From Paris with…

Утро наступило, но оно не принесло ни облегчения, ни ясности. Первые лучи солнца пробивались сквозь застиранные, обвисшие шторы, наполняя комнату блеклым светом, который лишь подчеркивал её угрюмую обстановку. Олег сидел за столом, глядя в пустоту, в то время как Маша молча стояла у окна, будто что-то разыскивая за стеклом. Они почти не спали. Не потому что не могли физически, а потому что каждая попытка отдохнуть наталкивалась на лавину мыслей, страхов и вопросов. Что делать дальше? Кто на них охотится? Как им выжить? Маша нарушила молчание первой: — Может, мы позвоним Лёне и Феде? Просто расскажем что случилось. Они наши друзья, они должны знать. Олег, не отрывая взгляда от стола, покачал головой. — Нет. Они начнут паниковать, а помочь не смогут. Зачем тревожить? — Но мы же сами просили их о помощи, когда ехали сюда, — возразила она. — Чем это отличается? Олег резко поднял голову, его взгляд был усталым, но напряжённым. — Тем, что теперь всё вышло из-под контроля. Раньше это было просто расследование. Теперь это война. Ты сама это знаешь. Маша опустила глаза. Он был прав. Им стало понятно, что простое дело об афере с картинами превратилось в столкновение с чем-то гораздо более серьёзным. С тем, что они не могли понять до конца. Она села на диван, обхватив колени. — Тогда что делать? Мы же не можем просто сидеть здесь и ждать. Они нас найдут. Если смогли однажды, смогут снова. — Я думаю. Дай мне время, — коротко ответил Олег. Но времени у них не было.

***

Несколько часов они слонялись по квартире, стараясь не пересекаться взглядами. В их молчании не было враждебности, но в нём была боль. Каждый из них боролся со своими демонами, и делиться этой борьбой с другим казалось невозможным. Мария подошла к столу на котором лежали остатки завтрака, к которому они даже не притронулись. — Как ты думаешь, бомба была настоящей? — спросила она, избегая смотреть Олегу в глаза. Он задумался. — Не знаю. Может это был муляж. Может что-то пошло не так. Но это неважно, Маш. Важно то, что это был сигнал. Нам ясно дали понять, что мы для них мишени. — Ты думаешь они хотели нас убить? — её голос дрогнул. Олег впервые за долгое время посмотрел ей в глаза. — Не знаю. Может это была игра. Может хотели напугать или просто сломать нас. Если так, им это почти удалось. Эти слова повисли в воздухе. Маша невольно вспомнила как ей казалось, что это их последние минуты. Вспомнила как её сердце билось, словно хотело вырваться из груди. Вспомнила холод, страх, отчаяние. Она резко поднялась. — Мы должны что-то делать. Мы не можем просто сидеть здесь! — И что ты предлагаешь? — спокойно спросил Олег. — Пойти в полицию? Фоминов и Макаров пальцем о палец не ударят. Вернуться в галерею к Пьеру? Так он тебя и сдал. Маша сжала кулаки, чувствуя, как злость поднимается внутри. — Так ты предлагаешь сидеть и ждать пока они нас победят? Олег не ответил.

***

К вечеру напряжение в комнате стало невыносимым. Они оба знали, что молчание их убивает, но ни один из них не хотел начать разговор. Олег вдруг поднялся, взял со стола карту Парижа и раскрыл её на полу. — У нас есть два пути. Либо мы продолжаем расследование, либо уезжаем домой. — Домой? — переспросила Маша. — Ты же сам говорил, что мы не можем бросить дело. — Я знаю. Но я должен рассмотреть все варианты, — мрачно ответил он. — Мы с тобой не герои, Маш. Мы просто люди. И сейчас я не уверен, что смогу защитить тебя. Эти слова поразили её. Она всегда думала, что Олег сильный, неуязвимый. А теперь он признавал свою слабость. — Но если мы уедем, то предадим себя, — тихо сказала она. Олег, подумав, кивнул. — И поэтому мы не уедем. Он провёл пальцем по карте, указывая на несколько мест. — Я думаю, мы можем начать с этого. Это одно из зданий, которое фигурировало в деле. Старый склад на окраине города. Мы должны узнать, что там. Маша кивнула, хотя внутри у неё всё протестовало. Она хотела покоя. Хотела забыть этот ужас. Но она знала, что выхода у них нет. Они начали собираться, готовясь к тому, что может ждать их там. Теперь Платонов однозначно понимал, что без пистолета из дома больше не выйдет. Когда Олег и Маша прибыли к складу было уже поздно и город погружался в сумерки. Париж, как и всегда, был полон таинств, но сегодня его светлый фасад открывал тёмные закоулки о которых они оба уже знали и так слишком много. Улица была тихой, почти пустынной, как будто всё вокруг предчувствовало, что в этом месте должно произойти что-то важное. Маша почувствовала это даже в воздухе — что-то давящее, как тень, ползущая по её плечам. Он висел над ней как туча, этот запах опасности, что-то незримое, что она не могла ни избежать, ни понять. Олег молча следовал мимо старого здания, которое по своей внешности совершенно не выделялось среди десятков других таких же промышленных сооружений. Но это был тот самый склад, место, о котором они так долго говорили, место, которое могло стать ключом к разгадке всей этой кошмарной истории. Мария снова оглядела здание. Оно выглядело как типичный заброшенный склад: облупившиеся стены, битые окна, на которых скопился слой пыли, и металлические двери, которые словно не открывались десятилетиями. Но её взгляд был напряжённым. Каждая деталь, каждый шум казались ей важными, даже если и не объяснялись логикой. Швецова ощущала, как её сердце бьётся быстрее. Всё это время, с самого начала расследования, она надеялась, что это будет просто игра, что на самом деле их никто не преследует, что они смогут просто найти преступников и улететь домой. Но теперь, стоя перед этим зданием, она чувствовала, как реальность окончательно рушится. Это не была игра. Всё, что они пережили, было настоящим, и теперь они находились в самой гуще того, что должно было стать последней битвой. Олег молча подошёл к дверям склада, проверил, нет ли в окнах наблюдателей, и жестом пригласил Машу следовать за ним. Она подошла, её шаги были тихими, почти бесшумными, но каждый шаг отдавался в её голове эхом, словно она ступала по какому-то разрушенному мосту. Мария почувствовала, как её ладошки стали влажными от пота, а сердце учащенно билось. Это было странное чувство — смесь страха и странного предвкушения. Она не знала, что именно здесь, в этом складе, они найдут. И самое главное, что будет дальше, когда они откроют эти двери? Но она не могла просто уйти. Это место было связано с картинами, с подделками, с убийствами и манипуляциями, и она, как и Олег, знала, что они обязаны это выяснить. Это их единственный шанс. Когда они вошли в помещение, ощущение сразу изменилось. В складском помещении царила полная тишина. Только легкий запах краски и старого дерева наполнял воздух. Маша заметила, как Олег сразу стал более настороженным, его глаза начали двигаться по темным углам, и она поняла, что он уже стал искать возможные укрытия, пути отступления. Он был сосредоточен, и его движения стали чёткими и быстрыми. В его глазах отразилась тень того, что они были здесь не просто так, что каждое движение должно быть точным, каждое слово продуманным. Олег слегка поднял руку, сигнализируя Маше, чтобы она замедлила шаг. Он шёл первым, его тело было напряжено, руки неохотно двигались по воздуху, готовые в любой момент схватить оружие, которое теперь казалось не просто необходимостью, а спасением. Маша шла позади, её глаза не отрывались от его спины, её сердце било с такой силой, что ей казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди. Она пыталась успокоиться, старалась заставить себя сосредоточиться, но внутренний страх и напряжение были невыносимыми. Тёмные уголки помещения скрывали много тайн, но то, что они обнаружили, стало для них полной неожиданностью. На одной из полок стояли холсты, некоторые неоконченные, другие — готовые картины. Она почувствовала, как её кровь застыла, когда заметила знакомую картину — ту самую, о которой она говорила с Пьером. — Это оно, — прошептала Маша, переводя взгляд с картины на Олега. Платонов молча подошёл ближе, и его глаза быстро оценили ситуацию. На полке стояли не только картины, но и заготовки, не завершённые работы. Это был настоящий подпольный цех по производству подделок. В тишине их шаги стали громкими, почти резкими, когда они подошли к старому шкафу в углу, и Олег, не теряя времени, распахнул его. То, что они нашли там, стало для них шоком. Маша первым делом заметила паспорт, который лежал среди прочих документов. Она взяла его в руки и тут же замерла, когда на фотографии она узнала Илью Фоминова. Не художника, о котором они думали, а именно Фоминова, того самого, что исчез так таинственно перед Машиным похищением. — Это не может быть, — произнесла она, голос дрожал. Олег шагнул к ней, его лицо было серьёзным. — Ну вот тебе и Эмиль Фомон. А мы ещё гадали почему такого художника никто не знает! Потому что он мент… мент, который вел двойную игру и похоже поплатился. Маша отступила, ощущая, как её мир переворачивается. Всё, что они знали, оказалось ложью, а всё, что они искали, оказалось прямо перед ними, и теперь каждый шаг будет решающим. Они стояли у открытого шкафа, рассматривая паспорт и документы. Всё было слишком абсурдно и одновременно настолько реальным, что поверить в это до конца казалось невозможным. Улики наконец начали складываться в нечто осмысленное. Олег держал поддельный паспорт с фотографией Фомина — теперь все кусочки пазла медленно сходились в голове. Он посмотрел на Машу, которая, хоть и выглядела усталой, впервые за долгое время не казалась подавленной. В её глазах загорелось что-то, чего он не видел с самого начала их расследования, — надежда. Олег вздохнул и впервые за весь день чуть заметно улыбнулся. — Они сыграли неплохо, — тихо сказал он. — Но теперь мы знаем правду. У нас есть шанс. Маша с удивлением посмотрела на него, словно пытаясь понять, шутит он или всерьёз. — Ты… улыбаешься? — спросила она, слабо улыбнувшись в ответ. Олег немного смущённо пожал плечами. — Не каждый день понимаешь, что сделал шаг в правильном направлении. А ты? Маша улыбнулась шире, чем хотела, и неожиданно для самой себя почувствовала, как лёгкость заполняет её грудь. — Я… да. Я думаю, мы не просто сделали шаг. Мы наконец вырвались из этого мрака. На складе стало холоднее, но Олег и Маша будто не замечали этого. Они собрали всё, что могли — паспорт, несколько документов и фотографии и аккуратно спрятали их в сумку. Когда они вышли из здания, туман, стелившийся над улицей, казался уже не таким пугающим, как раньше. Даже тихая улица с дряхлыми фонарями выглядела сейчас не так угрюмо. — Думаешь, нам теперь стоит бояться ещё сильнее? — полушутя спросила Маша, пока они шли в сторону метро. Олег хмыкнул и взял Марию за руку. — Нам всегда стоит бояться. Но теперь у нас есть причина идти дальше. Они вернулись в ту же квартиру, которая ещё утром казалась олицетворением всего кошмара, через который они прошли. Но теперь она показалась им немного уютнее, как будто сама ночь хотела поддержать их боевой дух. Маша поставила чайник, а Олег разложил на столе собранные доказательства. — Если честно, я думала, что ты предложишь сбежать, — сказала Маша, наливая себе чай и подавая чашку Олегу. — Была такая мысль, — признался он, не глядя на неё. — Но мы уже зашли слишком далеко. Маша, внезапно почувствовав, что их странная близость в этом деле стала прочнее, села рядом. — Я думаю, у нас получится, — тихо сказала она, беря чашку в руки. — Мы вот-вот сможем дойти до сути. — Получится, — твёрдо ответил Олег, встретив её взгляд. Впервые за последние дни они оба улыбнулись друг другу. Это была не просто улыбка благодарности или попытка разрядить обстановку — это была улыбка двух людей, которые вместе пережили ад и нашли в себе силы бороться дальше. Они начали обсуждать всё, что узнали. Строили гипотезы, спорили, искали слабые места в логике и сразу их исправляли. Их разговоры были длинными и наполненными искренней энергией, которую они давно потеряли. Работа в который раз помогла им собраться. — Завтра нам нужно встретиться с Макаровым, — сказал Олег. — И может быть с Фоминым… Мы покажем Илье его «паспорт» и посмотрим, что он скажет. — Ты думаешь он вообще жив? — задумалась Маша. — Если нет, нам нужно найти кто его прикрывал. Кто продавал подделки и прятал оригиналы, — ответил Олег, поднимая фотографию, которую они нашли в мастерской. — Эта сеть гораздо больше, чем мы думали. Маша кивнула, её взгляд снова стал серьёзным, но теперь это был взгляд человека, который готов идти до конца. Кровать в этот раз не казалась такой холодной. Поздняя ночь накрыла Париж серым туманом. Маша лежала в кровати, глядя в потолок, который казался бесконечно далёким. Олег рядом медленно перебирал в голове события дня, но всё равно не мог найти покоя. Они говорили, спорили, делали выводы — и всё это приносило хоть какое-то чувство прогресса, но внутри всё равно оставалась тяжесть. Он повернулся на бок, посмотрел на Машу. Её лицо выглядело умиротворённым, но Платонов знал, что это обман. Мария просто устала бороться с собственными эмоциями. — Знаешь… у тебя ведь скоро день рождения, Машенька, — тихо сказал Олег, осторожно взяв её за руку. Швецова медленно повернула голову в его сторону, равнодушно пожала плечами. — У меня он был вчера, — ответила она, и голос её прозвучал неожиданно резко. — Второй день рождения. Тот, который в паспорте, меня не волнует. Честно говоря, вообще не хочется об этом говорить. Олег нахмурился, но промолчал. — Я серьёзно, — добавила она через паузу. — Нет настроения ничего отмечать. Ни свечей, ни поздравлений. Просто забудь об этом, ладно? Она вернулась к своему молчаливому наблюдению за потолком, словно их разговор и не имел значения. Для Платонова это был тревожный знак. Мария всегда ждала свой день рождения, пусть даже без пышных торжеств, но с искренним трепетом. Ей нравилось, когда он проявлял внимание, когда делал что-то неожиданное — будь то её любимый торт или простая открытка, оставленная утром на кухонном столе. А сейчас она просто отмахнулась от этого, будто от какой-то ненужной мелочи. Олег хотел что-то сказать, но почувствовал, что не стоит. Вместо этого он крепче сжал её ладонь. — Как скажешь, Машенька, — тихо ответил он. Но внутри Платонов понимал: даже если мир вокруг рухнет, он не сможет просто так проигнорировать её день рождения. Пусть она сейчас отказывается, пусть прячется за равнодушием и усталостью, но он знал, что это не она. Это страх, боль, шок. А он просто не мог оставить её без попытки хоть на мгновение вернуть ей тепло и ощущение, что её жизнь, её радость это нечто важное, даже сейчас. «Я что-нибудь придумаю если выпадет возможность», — подумал он, глядя в потолок. И с этим решением Олег наконец позволил себе прикрыть глаза, надеясь, что завтра принесёт новые силы и новые ответы.