From Paris with…

Маша и Олег шли по узким парижским улочкам, направляясь к галерее, где, как они уже успели выяснить, обычно проводились аукционы, которые в последствии становились некой отправной точкой для действий банды. Маша была настроена серьёзно, её мысли постоянно крутились вокруг загадки, которую они пытались разгадать, но точных ориентиров у следователя пока ещё не было. Олег же шёл следом, немного отстав, и без особого энтузиазма разглядывал окружающую обстановку. Его интерес к искусству был крайне ограничен, а мысли о том, что им нужно было бы искать какие-то мифические улики и вовсе наводил тоску. — Ну что, — спросил он, чуть понизив голос, чтобы не привлекать внимания проходящих мимо людей, — что мы тут ищем хоть, расскажешь? Или мы просто гуляем по галерее? Маша, немного подумав, ответила: — Не знаю, если честно. Сейчас не понимаю что именно мы должны найти. Пока нужно просто осмотреться, понять о чём здесь вообще речь. Может быть мысль сама придёт, пока мы будем здесь. Олег кивнул, хотя это объяснение его особо не устроило. Он лишь пожал плечами и продолжил идти рядом с ней. — Ладно, я тебе верю, — сказал он с улыбкой, но с явным недовольством в голосе. — Я, если честно, особо не понял, что за сюжет у нас здесь. Все эти картины, аукционы… Как это связано с похищениями и подделками? Не думаешь же ты, что они тут их продавали, это слишком опасно. Мария пожала плечами, но впрочем не стала спорить. Она была больше заинтересована в том, чтобы оценить саму галерею и её атмосферу, чем в том, чтобы обсуждать это с Платоновым. Он не любил искусство, и она прекрасно это знала, для него это была просто часть работы, а для Швецовой ещё и повод посетить новый для нее музей. Стены украшали различные картины от классических пейзажей до абстракций, на постаментах стояли небольшие скульптуры. Маша замедлила шаг и начала внимательно рассматривать выставленные работы. Олег же просто прошёл мимо них, явно не проявляя интереса. — Вижу тебе тут нравится, — шутливо заметил он, а затем наиграно зевнул и оперся на одну из колонн. — Ты что, собираешься смотреть на эти картины целый день? Маша слегка улыбнулась и пожала плечами. — Не знаю, может и не целый день, но по крайней мере до тех пор, пока я не пойму что мы будем делать дальше. Не спеши! Посмотри, может тебе что приглянется… Она сделала шаг к одному из холстов, изображавших величественные просторы Парижа, выполненных в ярких цветах. Её взгляд задержался на картине, и она уже начала думать о том, что могла бы отметить для себя. Олег, тем временем, не вытерпел и подошёл к ней. — Маш, — произнёс он, нахмурив лоб. — Мы что, находимся в поисках какого-то скрытого смысла просто рассматривая картины? Как это поможет-то? Маша чуть не засмеялась, глядя на его недовольное лицо. — Не переживай, Олеж, я тоже не знаю что именно мы ищем. Но мало ли… Платонов снова вздохнул, но все-таки пошёл за ней, продолжая смотреть на работы с таким же скучающим видом. В какой-то момент его взгляд задержался на небольшой картине в углу, изображавшей знакомый до боли городской пейзаж. — Это хоть что-то, — пробормотал он, приближаясь и поднимая взгляд. — А то я уже начал думать, что всё это зря. Маша с интересом подошла к нему и внимательно изучила картину. — Да, странная работа, — согласилась она. — Не похоже на Париж будто даже, да и общий стиль выбивается. — Да, потому что это Лефортово, Маш. — Хмыкнул Платонов, который безошибочно узнал на полотне места своего детства. — Вон Введенское кладбище, а если туда, то… — Да ну, быть не может, — а вот Мария его словам слабо верила, — тебе наверное просто показалось, может похоже… — Ну уж конечно, — хмыкнул он, — я там всё детство прожил, ни с чем не перепутаю! — Серьезно? Тогда это может быть то, что мы и искали, — протянула Швецова, и мысли в её голове забегали с удвоенной скоростью. — Ну Лефортово и Лефортово, я не понимаю чем это нам интересно? — Олег! — Цыкнула Мария, жалея, что сейчас мужчина никак не может прочесть её мысли. — Ну станут тебе французские художники рисовать Москву! Да ещё и что-то за пределами красной площади… Нет, это точно надо обдумать. Кто автор? — Некто… некто Эмиль Фомон. Я сфоткаю! Дома посмотрим что за фрукт. Швецова и Платонов вышли из галереи, погружённые каждый в свои мысли. Узкие парижские улочки с их неспешным ритмом будто бы старались притормозить ход событий, но в голове у Марии уже выстраивались четкие логические цепочки. — Ну что, — спросил Платонов, догоняя её, — ты мне наконец объяснишь, что тебя так напрягло в этой картине? Я честно до сих пор не понимаю, чем Лефортово могло зацепить французов. Маша остановилась, обернулась к нему и вздохнула. — Видишь ли, все картины в галерее были… как бы это сказать… однообразные. Современное искусство, местами абстракция, местами просто что-то эксцентричное. А эта картина, Олег, выбивается из общего ряда. Она слишком классическая. Написана в манере, которая скорее напомнит тебе Русский музей или Третьяковку, чем модную галерею. Никакого авангарда, никаких странных деталей вроде тех, что мы видели на других работах. Только знакомый пейзаж, даже слишком знакомый. Олег, внимательно её слушая, чуть нахмурился. — Хорошо, допустим. Но как это связано с аукционами или похищениями? Ну висит себе и висит, может для них Москва тоже своего рода авангард. — Вот это и странно, — продолжала Мария, медленно шагая вперёд. — Эта картина выглядит как приманка. Среди десятков странных и необычных работ именно она сразу привлекает взгляд, особенно если человек хотя бы немного знаком с этим местом. А ты помнишь, что среди клиентов картеля одни русские. — Приманка? — переспросил Олег, останавливаясь. — А представь себе, — Маша повернулась к нему лицом, — заходит потенциальный покупатель, его взгляд задерживается именно на этой картине. А рядом, как будто случайно, появляется кто-то из этих ребят из картеля. — Ну и что? Разговор завяжется? — продолжил за неё Олег. — Именно. А дальше, — Маша развела руками, — кто знает. Может быть, это приглашение к особому аукциону, где продают уже совсем другие картины. — Ну хорошо, — Платонов задумчиво потёр подбородок. — И как они дальше-то разводят этих людей на покупку краденого? Маша лишь пожала плечами. — Пока не знаю, — призналась она. — Это только гипотеза. Надо копать дальше. Узнаем, что это за Эмиль Фомон, кто его картины выставляет и почему именно такая работа оказалась здесь, а там видно будет. — Понял, — протянул Олег, убирая телефон, на котором он успел сделать снимки картины. — Поищем. Швецова и Платонов неспешно шли по парижским улицам, когда их путь неожиданно привёл к знаменитому торговому центру Галерея Лафайет. Маша остановилась так резко, как будто её только что привели к самому главному памятнику всех времен и народов. — Олег, смотри! Это же Галерея Лафайет! — Она обернулась к Платонову с таким сияющим взглядом, что он почувствовал, как его сопротивление начинает трещать по швам, ещё даже не начавшись. — Ну и что? — с равнодушием спросил он, хотя уже начинал догадываться, куда всё это приведёт. — Давай зайдём, ну пожалуйста! — Маша просяще сложила руки, поглядывая на мужчину. — Я никогда там не была, а это ведь настоящая достопримечательность, не хуже Эйфелевой башни! Олег закатил глаза. — Маш, я и так сегодня пережил галерею с картинами. Теперь ты хочешь добить меня магазинами? — Ну Оле-е-ег, — голос Маши стал таким умоляющим, что Платонов понял: сопротивляться бесполезно. — Пять минут, — наконец проворчал он. — Но если ты там зависнешь, то… Маша, не слушая, радостно схватила его за руку и потащила внутрь. Величественные своды здания, мерцание золота и кристаллов, витрины, уставленные роскошными вещами… Для Марии это было похоже на музей роскоши, а не просто торговый центр. Она ходила между отделами, восторженно разглядывая всё от шарфиков и сумочек до туфелек и украшений. Олег напротив чувствовал себя в окружении этого богатства абсолютно чужим. Он мельком взглянул на несколько ценников и замер. — Это прямо полквартиры, — пробормотал он себе под нос, бросая взгляд на очередную витрину. Маша, кажется, даже не замечала его комментариев. Она шла от магазина к магазину с неподдельным восторгом, разглядывая каждую деталь. — Ой, какая сумочка! — внезапно она остановилась у одной из витрин, на которой красовалась сумка из последней коллекции одного из самых известных французских брендов. Её глаза загорелись. Она медленно подошла ближе, чтобы посмотреть на то, что так привлекло внимание. — Ну и что там? — Олег, заметив, что она задержалась у витрины, подошёл ближе. Мария быстро взяла сумку, взглянула на ценник и тут же поставила её обратно. «Мда, это несколько месяцев работы, — грустно подумала она, — жаль я не Люся, она бы не раздумывая купила понравившуюся шмотку!» — Ничего, — сказала она с натянутой улыбкой, отворачиваясь. — Просто посмотрела. Всё, пойдём дальше. Она попыталась казаться равнодушной, но в её голосе Олег уловил нотку грусти. — Так понравилась эта сумка? — спросил он, бросив взгляд на витрину. — Нет, конечно, — поспешно ответила Маша, даже не глядя в его сторону. — Просто… просто смотрю! Всё нормально, Олег. Пошли. Она зашагала дальше, но Платонов заметил, что её настроение заметно упало. Маша сама пыталась убедить себя, что переживать из-за какой-то вещи глупо, но мысль о том, что эта сумка могла бы быть её, всё-таки осталась где-то в глубине сознания. Олег молча шел за ней. Он не стал ничего говорить, но задумался. Несмотря на весь свой цинизм, ему хотелось как-то поднять ей настроение, но Швецова наотрез отказалась говорить о той самой сумочке и дальше, а потому мужчине не оставалось ничего кроме как отстать от неё. Они продолжали идти по узким парижским улочкам, освещённым мягким светом уличных фонарей. — Слушай, — наконец заговорил он, убирая телефон с картой города в карман, — раз уж сегодня я уже отмучился на выставке и даже по магазинам походил, то, пожалуй, готов страдать дальше. Хочешь найдём какой-нибудь пафосный французский ресторан? Устрицы там, лягушачьи лапки, вот это всё. Чем не завершение вечера! Маша рассмеялась, глядя на его театрально страдальческое выражение лица. — Да хватит с тебя сегодня страданий, — ответила она, улыбаясь. — Давай лучше что-то привычное, без экспериментов. Пицца, паста? Олег облегчённо выдохнул: — Фух, спасибо! На пасту я согласен. Они нашли уютный итальянский ресторанчик на углу, и, расположившись за столиком у окна, начали выбирать блюда. Пока они изучали меню, разговор плавно перешёл к работе. — Завтра с утра нужно попробовать что-то накопать на этого Эмиля Фомона, — начала Маша, не отрываясь от списка паст и ризотто. — Может, удастся найти его мастерскую или хотя бы понять кто с ним связан. — Хорошо, допустим найдём его. И что дальше? — спросил Олег, бросив меню на стол. — Как это нам поможет? — Пока не знаю, — призналась Маша. — Но у нас сейчас вообще мало зацепок. Мы должны собирать информацию буквально по крупицам, иногда именно мелочи приводят к каким-то важным догадкам. — Ну ладно, — кивнул Олег. — Только, пожалуйста, давай обойдёмся без очередных магазинов. Маша рассмеялась, понимая, что он ещё не отошёл от их визита в Галерею Лафайет. — Обещаю, — заверила она. Когда официант принёс их блюда, разговор постепенно сошёл на нет. Внимание Маши привлекла пара за соседним столиком. Мужчина, одетый в элегантный костюм, встал и, глядя на свою спутницу с тёплой улыбкой, протянул ей кольцо. По залу раздались аплодисменты, а девушка, всплакнув, ответила согласием. Маша невольно улыбнулась, наблюдая за этой сценой. — Романтика кругом, — пробормотал Олег, заметив её взгляд. — А что, это красиво, — ответила она, немного мечтательно улыбнувшись. Они снова замолчали, но теперь Маша думала не о соседях, а о себе. Она разглядывала своё вино, но в мыслях у неё был Олег. Её отношения с ним всегда были сложными: они работали вместе, потом пережили тяжелое расставание, но, сохранив в себе и любовь, и желание попробовать ещё раз, всё-таки сошлись снова. — О чём задумалась? — вдруг спросил Платонов, отвлекая её от размышлений. Маша посмотрела на него и улыбнулась. — Просто думаю… о нас, — призналась она, не уверенная, стоит ли продолжать. Олег чуть нахмурился, но внимательно посмотрел на неё: — Про нас? А что с нами? У нас всё нормально. — Да, конечно нормально, — согласилась она, опустив глаза. — Но иногда я думаю, куда это всё приведёт. — В смысле? — уточнил он, отложив вилку. — Ты про отношения? Она кивнула, не зная, как точно сформулировать свои мысли. — Знаешь, — наконец сказала она, — иногда я даже не могу понять есть ли у нас будущее. Мне хорошо с тобой, но… что будет дальше? Олег немного помолчал, накрыл её руку своей и, глядя ей в глаза, мягко сказал: — Маш, я не знаю как закончится вся эта история с Парижем, не знаю что нас ждёт, когда мы вернёмся домой и что будет дальше. Но есть одно, в чём я абсолютно уверен… Пока я держу тебя за руку, нам всё по плечу. Маша посмотрела на него, и внутри неё будто что-то щёлкнуло. В этих простых словах было всё: уверенность, спокойствие, обещание. Ей вдруг стало ясно, что никакие лишние слова не нужны. Она уже знает самое главное. — Спасибо, — тихо сказала она, улыбаясь, и чуть крепче сжала его руку. Олег не был тем, кто говорит пафосные слова, красиво поет в уши о неземной любви и обещает жизнь в сказке. Он был прямолинейным, честным, иногда даже слишком честным. Но это были именно те качества, которые всегда привлекали Швецову и заставляли её безоговорочно верить в то, что с таким мужчиной она может наконец расслабиться. Когда они вернулись в свою квартиру, атмосфера парижских улиц, галерей и магазинов постепенно начала исчезать. Маша все ещё чувствовала легкое беспокойство, картина с изображением Лефортово не выходила у неё из головы. Её интуиция подсказывала, что это была важная зацепка, но как она могла быть связана с похищениями и подделками? Она улеглась в кровать, включила ноутбук и начала искать информацию о художнике Эмиле Фомоне, но сколько бы она не старалась, в интернете не было абсолютно ничего. Имя и фамилия были достаточно распространёнными, и на французских сайтах она находила много различных упоминаний, но ни одного связанного с искусством. Она попробовала искать другими способами, но результата это не дало. Что-то в её сознании сжалось, и она решила обратиться к Олегу, который тем временем что-то смотрел в телефоне. Он был занят перепиской с Кораблёвым, которого они оставили присматривать за Шерлоком. — Олег, — начала Маша, — я ничего не нашла о Фомоне. Не могу понять почему так… Этот человек как будто вообще не существует, точнее существует, но точно не как художник, который выставляется в одной из крупнейших галерей города. Олег не сразу ответил, он только что получил от Лёни видео, на котором маленький Миша, играл с Шерлоком и теперь с улыбкой смотрел на своего пушистого напарника. — Вот, посмотри как он с ним бегает, — сказал Олег с улыбкой. — Шерлок в полном порядке, не переживай. Мишка отлично с ним ладит, ему не скучно! Теперь хоть целый день с ним кто-то возится, а не как мы. Маша засмеялась, глядя на видео, как Шерлок весело гоняется за Мишей. Её сердце наполнилось теплотой, но в то же время появилось какое-то чувство пустоты, как будто ей чего-то не хватает. — Мой сла-адкий, — сказала она, прижимая телефон к себе. — Так скучаю по нашему хвостику… Очень грущу, если честно, хочется домой. Олег, подшучивая, продолжил: — Отставить грусть! Шерлок жив и здоров, не драматизируй. А у нас с тобой ещё много работы! Давай лучше покажешь что ты там нашла, не отвлекайся. Маша снова сосредоточилась на своём ноутбуке и, немного запнувшись, сказала: — Ты знаешь, я тут подумала… Фомон это, наверное, не настоящее имя. Но это даже хорошо, это уже хоть какая-то зацепка. Может это псевдоним, а может просто кто-то не хочет, чтобы его нашли. Я так думаю… А ты? Олег задумался, поджав губы. — Возможно. Нужно копать глубже, завтра точно пойдем по лавкам с картинами, если его вешают в таких известных местах, то среди местных ценителей его должны знать. Но прежде чем мы продолжим, я бы тоже немного отдохнул, а то этот Париж с его загадками начинает надоедать. Я дома вот всегда знал где у меня следователь Швецова, а где моя Маша. А тут что-то потерялся… — Тебе помочь найти? — Улыбнулась Швецова. — С кого начнём? — Ну, помнится мне кто-то обещал вернуться к разговору о парижском первом разе к вечеру… Маша загадочно улыбнулась, взглянув на Олега. Затем, не говоря ни слова, она приподнялась и, обняв его за шею, поцеловала. Это был нежный, но многозначительный поцелуй, от которого в голове Олега всё на мгновение затуманилось. — От своих слов я не отказываюсь, — тихо сказала она, отстраняясь и снова улыбаясь. Олег, слегка растерявшись от внезапного порыва Швецовой, хмыкнул и покачал головой. — Раз так, я пошёл в душ, но чтобы ты даже не думала повторять мои вчерашние подвиги, не засыпай пока я не вернусь! — Спокойно, — рассмеялась Мария. — Я в отличие от некоторых полна сил и энергии, иди куда шёл. Когда Олег скрылся за дверьми ванной, Маша почувствовала лёгкое волнение. Она не могла бы пропустить момент, чтобы сделать всё по-настоящему романтичным и тем самым утереть Олегу нос за его утреннее предложение. Она открыла шкаф, достала свечи, которые они нашли у хозяев квартиры, и начала расставлять их по всему столу. Свечи отбрасывали мягкий свет, который наполнял комнату убаюкивающей атмосферой. Швецова аккуратно задёрнула шторы, выключила основной свет и оставила лишь прикроватный светильник, создавая ту самую интимную атмосферу, о которой она так мечтала. Когда Олег вышел из ванной, он сразу же оказался в центре совершенно иной реальности. Весь мир как будто изменился. — Машенька… — начал он, не скрывая удивления. — Что это за магия? Маша улыбнулась и подошла к нему, гладя его по плечу. — Да, это именно так и должно быть, — сказала она тихо и уверенно. — Учу тебя, учу, что сначала атмосфера, а потом всё остальное, а ты до сих пор «ну Машенька, ну быстренько». Олег, немного ошарашенный, кивнул, улыбаясь её словам. — Я обязательно приму это к сведению. — Он начал медленно снимать с неё халат, зная, что каждый момент приближает их к тому, что оба давно ждали. Маша не сопротивлялась и, наоборот, казалась ещё более загадочной чем раньше. Всё шло к тому, что они оба были готовы полностью отдаться этому моменту, но вдруг зазвонил телефон. Маша тихо рассмеялась, когда Платонов с раздражением посмотрел на экран. — Вот ничего у нас не меняется, — сказала она с легким юмором в голосе. — Хоть дома, хоть в Париже, хоть на Луну убежим, а всё равно вечно кто-то да помешает! Олег с непониманием посмотрел на экран телефона, на котором высветился неизвестный номер. — Кто это может быть? — спросил он, перебирая в голове варианты. Маша, хихикнув, предположила: — Ну наверное Кораблёв или Курочкин, соскучились по тебе, на рыбалку зовут. Олег отмахнулся от нее и прижал телефон к уху. — Алло? — Олег, привет, это Илья Фоминов, мы с вами по картелю на связи. У меня есть кое-что важное, но не по телефону. Я подъеду к твоему дому через пять минут, спустишься? — Фоминов говорил так быстро, что у мужчины не было даже шанса вставить слово. Дождавшись конца монолога, Платонов коротко ответил, что выйдет и повесил трубку. С тяжёлым вздохом Олег рухнул на кровать. Проклиная свою участь, мужчина оглядел комнату: романтический антураж, свечи, тусклый свет, и полуголая Маша… Это была картинка, к которой он так долго стремился, но вместо того, чтобы наслаждаться ею, он снова был втянут в работу. — Это какой-то мировой заговор, — сказал он, устало переводя взгляд с Марии на свечи. — Мне похоже никогда не дадут провести время с любимой женщиной наедине. Маша, с улыбкой, плюхнулась рядом с ним на кровать. Она нежно поцеловала его в щеку, чувствуя его напряжение, и тихо сказала: — Иди поговори с ним, может быть действительно скажет что-то важное. А потом возвращайся. Я буду вся твоя, обещаю. Олег, ощущая её тёплый поцелуй, слегка расслабился. — Ладно, я вернусь скоро, — сказал он и поднялся с кровати, добавляя шутливое. — Только не спать! Когда Платонов спустился на улицу, его уже ждал Илья, сидящий за рулём внедорожника, который явно не был по карману среднестатистическому парижанину. Олег невольно обратил внимание на машину — красивая, роскошная, стильная, просто мечта. Подойдя к автомобилю, Олег забрался на переднее сиденье, и Илья, не тратя времени, сразу перешёл к делу: — Олег, у нас появилась оперативная информация. Завтра в Париже будет проходить аукцион на которых обычно бывают люди из Северного картеля. Мы не раз сталкивались с тем, что они искали себе жертв, которым впаривали подделки вместо оригиналов. У нас есть шанс попасть туда, увидеть их вживую. Мы получили два приглашения, ты и Мария можете пойти. — Понял. А вы не пойдете с нами? Мы языка не знаем, тяжеловато будет. — Возможно пойдем, приглашений у нас два, но вам всяко важнее, мы всё-таки не занимаемся этим делом так, как вы, — продолжал Илья. — Это будет аукцион, на котором картины оцениваются в миллионы евро, нужно будет выглядеть как часть публики, оденьтесь пошикарнее. А дальше… возможно, что-то удастся увидеть, может быть, будет шанс поговорить с нужными людьми или хотя бы понаблюдать. Русских там много, так что без французского не пропадете. Кто по-твоему все эти богатства скупает! Олег кивнул, ощутив, как в его голове начали проскакивать мысли о том, как это всё устроить. С другой стороны, он не мог избавиться от чувства, что это может быть ловушкой. Но сейчас не было времени раздумывать, надо было действовать. — Спасибо, — сказал он, принимая от Ильи два красивых приглашения, напечатанных на бархатной бумаге. — Это действительно может помочь. Они пожали друг другу руки, и Олег направился обратно домой. Когда он, взбежав на пятый этаж и почти не запыхавшись, вошёл в квартиру, Мария уже была без халата, а взгляд говорил что спать тут точно никто не собирался. Однако не сказать о том, что было внизу Платонов не мог… — Маш, послушай, — сказал он, сдерживая своё желание забить на всё и забыть о работе, — у нас появились приглашения на аукцион. Возможно это шанс, который мы не можем упустить. Вдруг завтра опять кого-то разведут! Маша тут же следом переключилась на рабочий лад, села рядом и начала задавать вопросы: — Как ты думаешь, что там будет происходить? Мы не можем просто так пойти не подготовившись. Может, нам надо как-то по-другому завтра начать действовать? Плевать на художника, попробуем больше найти информации на картель и их людей… Нет, ты прав! Такой шанс с этим аукционом… Олег, сдерживая раздражение, но всё-таки в шутливой манере, ответил ей: — Маша, пожалуйста, — сказал он, накрывая её руку своей, — хватит изображать из себя следователя, сидя тут передо мной в одних трусах! Всё, даже если к нам сейчас президент Франции вломится я всё равно не остановлюсь. Маша, зная, что Олег никогда не сможет долго оставаться в таком настроении, рассмеялась. Она посмотрела в его глаза с нескрываемым интересом, Олег попытался быть серьёзным, но её мягкие губы, которые она прижала к его шее, не дали ему устоять. — Ну вот, это я уже понимаю, — с улыбкой прошептал он, обнимая её. Олег, чувствуя, как её поцелуи растапливают его напряжение, наконец позволил себе окончательно расслабиться и погрузиться в атмосферу. Он прижал Марию к себе, нежно обняв её, и тихо прошептал: — Не прошло и недели как нам всё-таки удастся довести наш первый французский вечер до конца, — его голос стал совсем мягким. Маша улыбнулась, её руки скользнули по его груди, и она, приблизившись к его губам, тихо ответила: — Как приятно, когда между мной и работой ты всё-таки выбираешь меня. Олег гладил Машины волосы, чувствуя тепло её тела и постепенно вся напряженность от работы, от дел, от расследования — всё это растворилось. Он был здесь, с ней, и это было единственное, что имело значение. Платонов наклонился и тихо прошептал ей на ухо: — Ты моя самая большая слабость, Маша, — его голос был почти не слышен, но её сердце сжалось от этих слов. — И, несмотря на всё, что происходит вокруг, я всегда буду возвращаться к тебе. Она слегка улыбнулась, её руки обвили его шею, и они снова оказались в объятиях друг друга. Поцелуи становились всё более страстными, Олег мягко положил её на кровать, его губы стали совсем настойчивыми. В этот момент их мир состоял только из них двоих, и всё остальное просто перестало существовать. — Я слушаю ваши пожелания, ma chérie, каким желаете видеть первый парижский раз? Маша, приподнявшись, посмотрела на него с легкой усмешкой, в её глазах загорелся огонёк. Она провела пальцами по его спине, чуть задержала взгляд на губах и мягко ответила: — А я думала ты всё уже решил давно… — Мария прижала мужчину к себе ещё сильнее, не давая ему времени на ответ, и её руки скользнули вниз, в поисках тепла и близости. Платонов почувствовал, как её поцелуи становятся всё более настойчивыми и не смог устоять. — Маша… — прошептал он, прерывая поцелуи, — ты не даёшь мне шанса думать о чём-то кроме тебя. — И не дам, вообще не думай, просто чувствуй. — Ответила Швецова, вновь прижимаясь к нему и не давая ему возможности на ответ, поцеловала. Прикосновения обжигали, они больше не нуждались в разговорах, их тела говорили за них. — Тогда последнее условие, — тяжело выдохнул Платонов, в очередной раз, когда рука Марии соскользнула вниз. — Смотри на меня, не отводи глазки. J’ai envie de toi… — Ч-что? — Еле пробормотала Швецова, потому что практически сразу прикусила губу, сдерживая стон от нового ощущения. — Сейчас узнаешь. — Он не стал ждать ответа и наконец-то вошёл до конца, тяжело выдыхая прямо в её приоткрытые губы. — Ты же любишь по-французски. И может быть речь шла совсем не о языке…