Not too late to promise

"Давай же сделаем наш первый шаг."

Солнце клонилось к горизонту. Сонхва стоял у входа во дворец второго принца вот уже несколько минут. С момента ночного инцидента прошло четыре дня, и он изрядно устал от мук совести, которая неистово терзала его вместе с сомнениями. Поначалу ему удавалось не думать о Чоне. Но стоило услышать сплетни о том, что второй принц отказывался покидать покои, Пак стал беспокоиться. Поэтому с того мгновения его путь во дворце всегда пролегал мимо этих самых ворот, в которые он так и не решился войти. Иногда ему попадались придворные дамы и евнухи, которые на его вопросы об Уёне отвечали, что принц в полном здравии. Сонхва им не верил. Он знал, что так им было велено отвечать всякому, кто заинтересуется причиной “затворничества” Чона. В один из дней Пак столкнулся с королевой, которая неслась к своему сыну на всех порах с придворными лекарями. Заметив его, она лишь попыталась осведомиться - что он здесь делал? Но не дождавшись ответа, велела немедленно пойти прочь. Проигнорировав ее внезапную враждебность, Сонхва ушел. Но вечером ноги вновь привели его к дворцу второго принца. Преодолеть невидимый барьер не давал страх. Разум упрямо твердил, что переживать вовсе не стоит. Однако что-то иное требовало рискнуть. Этому любопытному чувству Пак отказывался давать определение. Поэтому всякий раз разворачивался и уходил. Так он был намерен поступить и сегодня, но вдруг ему навстречу вышел Чонхо. Младший, казалось, совсем не удивился его присутствию. Они коротко поприветствовали друг друга. Сонхва почувствовал неловкость, но виду не подал. Поняв, что его уже поймали с поличным, он решил осведомиться о самочувствие Чона. - Его Высочество, как себя чувствует? - Прекрасно, - ответил Чонхо. - Сейчас он на конюшне. - Что? - Пак обомлел. Почувствовав себя обманутым, он не смог сдержать негодования. - Зря беспокоился, дурак. - Хён, ты, кажется, злишься, - младший еле ухмыльнулся. Сонхва не заметил, но машинально последовал за Чонхо. - Слышал, что к нему приходили королевские лекари. Я думал, что у него что-то серьезное. Быть может, что-то с ногой… - У него проблемы только с головой. - Ты должен быть более уважительным к своему господину. Он же принц. - Титул не излечит бед с головой. - Сонхва осуждающе на него посмотрел, но Чонхо лишь хохотнул. - Прости, хён, я просто тебя дразню. Ты весь такой правильный, что порой очень хочется сорвать с тебя маску “прилежного парня”. К слову, есть человек, который ночи не спит и думает, как это сделать. - Что? - Ничего, - пожав плечами, ответил Чхве. Он решил подкинуть старшему пищу для размышлений. Ему хотелось назвать его дураком, но что-то подсказывало, что тот и без него подозревал о своей глупости. - Кстати, почему ты идешь за мной? - А? Нам просто по пути, - Пак быстро придумал ответ. Чонхо лишь кивнул, хотя его взгляд скрывал некоторые подозрения. Только после вопроса младшего Сонхва понял, что они направлялись к конюшням. К счастью для него, недалеко от них находился офицерский корпус. Поэтому в случае чего, он решил соврать и сказать, что ему нужно переговорить с младшими товарищами. На подходе к конюшням они услышали гомон. Среди причитаний и различного шума, можно было различить голос Уёна. Переглянувшись со старшим, Чонхо тяжело вздохнул и поспешил к месту “противостояния”. Сонхва замешкался лишь на мгновение, а после последовал следом. Оказавшись на месте, они посреди большого двора увидел Уёна верхом на лошади, которую удерживал евнух, вцепившись в поводья мертвой хваткой. Их окружили слуги, которые вторили мужчине и просили второго принца спуститься. - Пошли прочь! - кричал Чон. Лошадь под ним топталась на одном месте и недовольно фыркала. Ей хотелось сорваться с места и помчаться вперед, как требовал от нее наездник. - Ваше Высочество! - протяжно взывал к нему евнух. - Ваша нога все еще не здорова. Вы можете пораниться. Прошу, спускайтесь. - Что со мной будет? Я просто немного покатаюсь и постреляю из лука. - Нет, не пущу! - Вот упрямый! Уйди! Выхватив из колчана стрелу, Уён намеревался ударить евнуха, чтобы тот, наконец, бросил поводья и позволил ему уехать. Но он не успел даже замахнуться. Кто-то схватил его за запястья, тем самым спасая несчастного евнуха от гнева второго принца. - А ты что здесь забыл? - удивившись появлению Пака, задался Чон вопросом. - Не хочу тебя видеть! - Пожалуйста, успокойтесь, - вполне сдержанно попросил Сонхва, хватаясь за стрелу в чужой руке. - Вы можете поранить себя или кого-то еще. - Не все ли равно? Я не твоя забота, Пак Сонхва. Отпусти немедленно! Он попытался вырвать свою руку из крепкой хватки Сонхва. Но тот не был намерен отступать. Их крики и напор в итоге напугали лошадь. Животное взбрыкнуло, заржало, а после встало на дыбы. Если бы Уёну никто не мешал, он легко бы справился с лошадью, но в текущей ситуации ему пришлось думать о безопасности слуг, которые могли оказаться под копытами животного. Он дернул за поводья. Лошадь мотнула головой, загарцевала на месте и запуталась в собственных ногах. Животное начало заваливаться набок. Уён понял, что если сейчас не спрыгнуть, то лошадь придавит его. Поэтому он действовал быстро. Перекинув ногу, Чон спрыгнул. Боль в лодыжке тут же дала о себе знать. Тело по инерции качнулось вперед, он начал падать, но в это самое мгновение перед ним оказался Сонхва. Поймав его в свои руки, Пак рухнул на землю, смягчив для принца падение. - Ты в порядке? Сонхва поразило беспокойство, с которым на него смотрел Уен. Он выглядел испуганным. Вероятно, принц переживал о том, что он упал на него. Но все, о чем сейчас мог думать Сонхва - громко колотящееся сердце, которое сходило с ума явно не от адреналина в крови. Пальцы рефлекторно сжались, сильнее стискивая бока Уёна. - А вы, Ваше Высочество? - ответил вопросом на вопрос Сонхва. - В порядке ли вы? Если Чон и хотел что-то ответить, то просто не успел. Евнухи подлетели к нему, схватили под руки и подняли. Суетливые придворные, словно куры, носились вокруг него, отряхивали одежды и без конца причитали, пока сам Уён пытался понять, что сейчас произошло. Он посмотрел на Сонхва, который поднялся следом. Их взгляды вновь встретились. Сердце Чона дрогнуло. Он нахмурился и отвернулся, а после обрушил весь свой гнев на придворных. - Глупцы! Вы меня чуть не угробили! Оттолкнув от себя слуг, Уён продолжал ругаться, упорно отводя взгляд от Пака. Этот факт Сонхва не остался незамеченным. Но что делать с его осознанием, он пока не знал. Суматоха продолжалась некоторое время. Евнухи и придворные дамы пали на колени, вымаливая прощение у второго принца, когда тот грозился их всех наказать. Весь этот спектакль был прерван внезапным появлением Сана. Как только Наследник вышел на двор, все быстро умолкли. Уён тоже затих. Однако, в отличие от остальных, своего брата он удостоил коротким и сухим приветствием. - Что здесь происходит? Ваши крики слышит пол дворца, - начал Чхве. - Ваше Высочество, - тут же отозвался старший евнух, все еще стоя на коленях, - мы пытались остановить второго принца от поездки верхом. Он повредил ногу, поэтому врачи рекомендовали ему покой. - В стране не найдется лучше наездника, чем мой брат, - вдруг заверил Сан. - Я быстрее поверю в то, что солнце взойдет на западе, чем в падение Уёна с лошади. - Но, увы, это произошло, - с нескрываемой озабоченностью отозвался евнух. - Клянусь, если бы ты не мешался под ногами, ничего бы этого не было, - вмешался Чон. - Но что толку говорить об этом сейчас, когда все случилось? Надеюсь, вы умеете держать язык за зубами, и никто об этом инциденте не узнает. Слуги склонились, пообещали молчать, а после вновь засуетились. Одни отводили лошадь, другие разбрелись по своим делам. Главный евнух и несколько придворных дам, остались рядом со вторым принцем. Но стоило Сану приблизиться к брату и махнуть рукой, они тут же отступили на несколько шагов. Уён обернулся и столкнулся с холодной серьезностью старшего. - В чем дело? Кажется, ты хочешь что-то сказать. - Почему ты до сих пор не рассказал об инциденте с министром Чоном отцу? - Сонхва рассказал все или что-то утаил? - задался он риторическими вопросами. - Сколько тебе известно? Только о нападении или о разговоре, который я позволил вам подслушать? - О, так ты у нас самый умный? - Нет, “самым умным” должен быть ты, а мне оставь звание самого хитрого. - Уён улыбнулся, и стал в самом деле походить на пронырливого лиса. - В любом случае, нам с тобой делить нечего. Тогда зачем мне тревожить отца по пустякам? - Это далеко не пустяк, - с нескрываемым негодованием, отозвался Сан. - Для тебя и советника Кима это отличная возможность схватить министра Чона за горло. Но лишить его головы у вас не получится. - Не стоит нас недооценивать. - К сожалению, это так. Жаль, что ты не понимаешь таких простых вещей. - Ты невыносим, - буркнул Сан, на что Уён лишь пожал плечами. Немного помолчав и поразмыслив, Чхве вдруг предложил: - Давай как-нибудь вместе покатаемся верхом или поохотимся. - Зачем? Решил поиграть в хорошего и заботливого брата? - Почему бы и нет? Хотя очень сложно заботиться о колючке вроде тебя. - Его слова очевидно порадовали Уёна, потому что паршивец хихикнул и закивал головой. - Я скажу лекарям приготовить лекарство, которое снимет усталость. И они сделают другой компресс, который быстро снимет отек и боль в лодыжке. - Это не к чему… - попытался возразить Чон, но его перебили. - Сонхва, проследи за тем, чтобы мой брат выполнил все требования врачей. Уён дернулся, когда услышал его имя. Пак молча принял приказ. С подозрением младший смотрел на Наследного принца, брата, которому он не стал бы доверять свою жизнь. Но трудно было бороться с чувством радости, которое затеплилось в его душе. - Заботу о колючке проявляешь ты, а оскомину предлагаешь набивать капитану Паку? - бросая в сторону Сонхва косой взгляд, Уён пытался угадать настроение мужчины. Но его выражения лица было непроницаемым. - Просто сделай так, как тебя просят. - Хорошо, - быстро согласился Чон. Евнухи вздохнули с облегчением и мысленно поблагодарили Наследного принца. Ведь они так и не научились справляться с Уёном. Поклонившись Сану, они последовали за вторым принцем, который немного прихрамывал, но с необычайной прытью возвращался в свой дворец. Когда закатное солнце окрасило небо в палитру теплых цветов, Сонхва переступил порог покоев Чона. Придворные дамы остались за дверью, евнухи стали суетиться, зажигая лампы. Рядом был Чонхо, поэтому сейчас Сонхва пребывал в относительном душевном покое. Хотя что-то ему подсказывало, что скоро все может измениться. Уён скрылся в другой части комнаты, которая была отделена расписной ширмой. Сонхва с любопытством рассматривал роспись. Красивый пейзаж сменялся изображением большого грозного тигра, у лап которого игрались два маленьких тигренка. Сверху были аккуратно выведены слова: “Тигр - грозный царь зверей. Только тигрята способны сделать его нежным.” Сонхва вновь взглянул на тигрят. Один был крупнее и важничал перед большим тигром, второй, что поменьше, кусал брата за хвост. Это была действительно красивая живопись. Даже Сонхва, который был далек от искусства, и не мог оценить их по достоинству, счел “тигриное семейство” шедевром. Он и дальше бы продолжил рассматривать ширму, но его внимание переключилось на вернувшегося к ним Уёна. Вид второго принца был более обескураживающим, чем талант живописца. Выглядел он как человек готовый ко сну. Из-под распахнутой чогори виделась нижняя рубашка, материал которой был легким и, кажется, прозрачным. Сонхва не успел вовремя отвести взгляд и был пойман с поличным. Он не знал наверняка, но от чего-то был уверен, что Чон ухмыльнулся. - Ваше Высочество, пришли лекари. Евнух впустил в комнату прибывших мужчин. Те поклонились, приветствуя второго принца, а после стали объяснять, какие лекарства ему необходимо принять и что делать. Слушал Чон в пол уха, а после подозвал к себе Чонхо. Его верный стражник и друг внимательно выслушал тайное поручение, которое Уён прошептал ему на ухо. Чхве кивнул и повернулся к собравшимся. Все с интересом посмотрели на него. - Его Высочество, второй принц, очень устал и желает побыть в тишине и покое. Все немедленно покиньте эти комнаты, - командным тоном, не жалея сил голоса, потребовал Чонхо. Сонхва удивился не меньше остальных. Уён, который отдал такой приказ, выглядел мрачнее тучи. Очевидно, поручение Чхве трактовал самовольно и не совсем так, как хотелось Чону. Но еще больше Пака удивил энтузиазм, с которым младший выгонял евнухов и лекарей из комнаты. Слуги с большой неохотой пятились к выходу, а кто-то буквально осуждал решение принца выгнать их. Но все призывы быть благоразумным, Уён показательно игнорировал. Сев на кровать, он бросил короткий взгляд на поднос с лекарством и компрессом. - Я справлюсь сам, просто уйдите! - не выдержав, наконец, выкрикнул Чон. Главный евнух взвыл пуще прежнего, но Чонхо вытолкал его за дверь, а после закрыл ее за собой. Так Сонхва вдруг осознал, что он остался один на один со вторым принцем. Обернувшись, он столкнулся с пристальным взглядом Уёна. Мурашки пробежали по спине и руках. Пак чувствовал давление, которое на него оказывал второй принц со своим нескрываемым желанием владеть им. - Почему не уходишь? - вдруг спросил Чон. Он взял миску с лекарственным отваром поднес к носу, понюхал и поставил на место. - Я должен проследить, что вы примете лекарство. - Не стану я его пить, - ответил Уен. - Можешь брату доложить, что я пренебрег его заботой. Их взгляды вновь схлестнулись. Сонхва понимал, что паршивец затеял игру, от которой он волен отказаться, проявив стойкость характера. Он мог развернуться и уйти, рисковать не было в характере Пака, но сегодня что-то удерживало его в стенах этой комнаты. - Я не смею вернуться, не выполнив приказ, - в итоге ответил Сонхва. Он знал, что нужно сказать, чтобы потревожить покой второго принца. Знал, что ему не понравится, что его разозлит. Реакция последовала незамедлительно. Чон нахмурился, сцепил пальцы в замок. Его взгляд исподлобья буравил в Паке дыру. - Мои слова для тебя ничто. Ты не слушаешь и даже не веришь мне. Уходи. - Нет, пока вы не примите отвар, - настаивал на своем Сонхва. - Почему? Что вы туда подмешали? Быть может яд? - Не говорите ерунды. Это была игра с огнем, который выглядел притягательно, но жегся так сильно. Сонхва подошел к подносу, взял отвар и сделал маленький глоток. Так он доказывал, что в нем нет яда, что жизни Уёна ничего не угрожало. Протянув лекарство второму принцу, он не ждал покорности. Но Чон удивил. С явным недовольством, но он все же принял отвар из его рук и залпом выпил. Вкус был не очень приятный, поэтому Уён скривился. - Мы точно пили одно и тоже? - поинтересовался принц, припомнив, что Сонхва даже не поморщился. Ничего не ответив, Пак забрал миску и позволил себе чуть улыбнуться. Уён тем временем сел на кровать, с тяжелым вздохом. Их разделяло расстояние в один шаг. Сначала Сонхва хотел отступить, но в итоге остался стоять на том же месте. Принц с интересом покосился на него, а после произнес: - Я выпил отвар. Все. Твой долг исполнен. Иди… - Компресс. - Указав на еще один поднос, напомнил Пак. - Могу сделать сам. - Уверял Уен, но, кажется, его словам никто не верил. - Ты всегда старался избегать меня, а сегодня тебя не выгнать. - Разве вы от этого не счастливы? - опускаясь перед ним на одно колено, отозвался Сонхва. - Я здесь в вашем распоряжении. Он взял ушибленную ногу Чона, снял сапог. Уён не сопротивлялся. Это было бы глупо с его стороны. Он терпеливо наблюдал, как мужчина, волнующий его сердце, аккуратно стягивал с его ноги носок. Теплые пальцы сомкнулись на все еще припухшей щиколотке. - Вам не стоило забираться на лошадь, - сообщил Пак, разглядывая его ногу. - Тогда бы ты не оказался в таком положении. Это было правдой. Хотя Сонхва считал случившееся нелепым стечением обстоятельств. Но видимо судьба упрямо толкала его в омут именуемый Чон Уён. Он сопротивлялся все это время, и все равно оказался в нем. Стоило ли продолжать борьбу? В ответе на этот вопрос он пока не был уверен. Взяв с подноса баночку с душистой мазью, он стал наносить ее на участок покрасневшей кожи. Сонхва старался делать все крайне аккуратно, чтобы не причинить второму принцу дискомфорт. Но как оказалось, некомфортно было только ему под хищным пристальным взглядом. Пак инстинктивно ощущал чужой трепет, который словно лесной пожар, поглощал все и вся. Он боялся поднять голову и взглянуть на Уёна, однако вместо этого воображение вдруг нарисовало его лицо - румяное, с затуманенным взором, с искусанными губами. Внутри все свело. Лишь железная выдержка, которая стала следствием солдатской выправки, не позволила ему дать слабину. Отогнав от себя соблазнительные ведения, Сонхва начал перебинтовывать чужую лодыжку. Сделав второй оборот, он услышал протяжное “хм”. Пальцы дрогнули и рефлекторно сжали ногу принца, когда Уён скользнул по его бедру к паху. - Осторожно. Мне больно. - Зашипев от боли, произнес Чон. - Простите. Его сухой ответ, вряд ли понравился принцу. Ненавязчиво оттолкнув его вторую ногу, он продолжил перевязку. В свою очередь Чон сидел спокойно недолго. Он вновь предпринял попытку добраться до сокровенного, скрываемого несколькими слоями одежды, интимного места. Сонхва дернулся, когда носок сапога достиг своей цели. Он вновь сжал чужую лодыжку и, наконец, поднял взгляд. В сверкающий глазах Чона томилось нескрываемое желание. Паршивец чуть морщился, закусив губу, потому что Пак делал ему больно. - Вам доставляет удовольствие доводить меня? - Он отпустил его ногу и поднялся. - Могу спросить о том же, - ответил Уён. - Ты не веришь моим словам. Не даешь шанса показать серьезность моих намерений. Почему? - Это не имеет смысла… - Сонхва нахмурился, а после был намерен уйти. - Я со всем закончил. Отдыхайте, Ваше Высочество. Но Чон не был намерен его отпускать. Другой возможности остаться наедине может еще долго не представиться. Поэтому Пак не успел сделать и шага по направлению к выходу. Уён схватил его за запястье, дернул на себя и через секунду, Сонхва лежал на королевском ложе. Над ним навис Уён, склонился и оказался до безобразия близко. Его запястья были в плену чужих рук. Он не был уверен, что хотел свободы, но в груди что-то оборвалось, когда Чон подался вперед. Сонхва успел отвернуться, не позволив второму принцу получить желаемое - поцелуй, который можно было бы и уступить. - Тебе противно? - спросил Уён, склоняясь над его ухом. Пак не ответил. - Быть может, дело исключительно во мне? - Вопрос вновь остался без ответа. Чон немного отстранился, он внимательно изучал профиль мужчины, который продолжал безжалостно разбивать ему сердце. - Знаешь, я бы отступил, сопротивляйся ты более искренне. Возможно, будь твое “нет” увереннее, сейчас ничего бы не было. - Его слова заставили Сонхва вновь повернуться к нему лицом. Он хмурился и, кажется, был готов поспорить, но улыбка, которая отразилась на лице принца, обезоружила его. - Не прикрывайся “долгом”, это слишком слабое оправдание. - Пожалуйста, прекратите. - Чего ты боишься, Сонхва? - Ваше Высочество… - Если ты не хочешь… Если тебе мерзко… Скажи об этом глядя мне в глаза. И я задушу свои чувства к тебе, обещаю. Та серьезность, с которой Уён заверял его в своем решении поставить точку таким образом, поразила Пака. Сейчас он не смел сомневаться в произнесенных словах. Черт возьми, почему в них ему было так легко поверить, а признание в любви виделось таким абсурдным? Сомнения в одно мгновения привели чувства в смятение. Он мог все закончить здесь и сейчас, достаточно было сказать: “Да, мне противно”. Но даже его сердце болезненно сжималось в груди от этих жестоких слов. Поэтому Сонхва молчал, крепко стиснув зубы. В какой-то момент он услышал их скрежет, отчаяние и злость переполнили его. Все это время ему удавалось избегать выбора, но Уён загнал его в угол, поймал и не собирался отпускать, пока не получит ответ. Поняв, что больше так продолжаться не может, Сонхва ловко опрокинул второго принца. Теперь Чон был вынужден смотреть на него снизу вверх, придавленный его крепко сложенным телом. - Вы всегда получали все, что хотели. С самого детства. Вы избалованный мальчишка, который упрямо игнорирует слово “нет”. Вы невыносимый эгоист. Слышите только себя. Но при этом всем вы… вы… - Сонхва видел с каким волнением Уён смотрел на него. Ему было страшно от вердикта, который он намеревался вынести его чувствам. Принц даже затаил дыхание, ожидая принятого им решения. - Кто возьмет ответственность за наши жизни? Что вы прикажете мне делать, когда ваш интерес ко мне иссякнет? Нет смысла начинать то, что обречено. - Что мне сделать, чтобы ты поверил в мои чувства? - Неважно верю я вам или нет. Вы принц! Поймите уже, наконец, что вы не властны над своей судьбой! То ли отчаяние, то ли нежелание слышать эти верные аргументы, заставили Уёна вновь проявить эгоизм. Он схватил Сонхва за шею и заткнул его поцелуем, который ввиду неожиданности и непокорности поначалу вышел чрезмерно грубым. Уёну буквально пришлось сражаться за возможность насладиться так долго желанным вкусом губ Сонхва. И сердце его наполнилось неописуемым восторгом, когда мужчина в его руках, наконец, сдался. Сердце зашлось и норовило выпрыгнуть из груди, когда Пак схватил его за подбородок и повернул голову под нужным ему углом, чтобы углубить поцелуй. Теперь он отвечал ему слишком охотно для человека, которого минуту назад одолевали сомнения. В происходящее верилось с трудом, а ощущения могли быть обманчивыми. Однако, погрузившийся в процесс Уён был готов на любую форму реальности, лишь бы это продолжалось вечно. Но всему свойственно заканчиваться. Когда их губы, наконец, разомкнулись, Чон сделал глубокий вдох. Следом еще один. Он чувствовал себя рыбой, выброшенной на берег, и он потянулся вновь к губам Сонхва, чьи воды казались ему безопасной обителью. Но Пак остановил его, заставив довольствоваться лишь коротким поцелуем в щеку. - Вы вновь не слушаете меня… - Твое сердце стучит слишком громко, за ним невозможно расслышать слов. - Мое? Я думал, это ваше. - Кажется, они бьются в унисон. Короткая пауза сменилась смехом. Уён спрятал лицо, закрывшись рукой. Сонхва заметил покрасневшие от смущения его кончики ушей. Он улыбнулся, когда принц вновь посмотрел на него. Румяный и очень счастливый. - Не вы, ни я не умеем флиртовать. - Да, получается не очень, - согласился Уён. - И что же нам тогда делать? Коварная улыбка, появившаяся на лице Чона, была следствием наличия у принца какого-то плана. Его Сонхва разгадал в ту же секунду, как паршивец запустил между ними руку. Пальцы второго принца быстренько нашли кромку штанов и уже норовили проскользнуть дальше, как вдруг Чон нахмурился. Воспользовавшись его заминкой, Сонхва перехватил руку негодника королевских кровей. А после ухмыльнулся, когда понял, что стало причиной чужого хмурого вида. - Я тебе совсем не нравлюсь? - спросил Уён с нотками обиды в голосе. Он косился вниз к руке, которую Пак не отпускал. - Почему спрашиваете? - Ты… - Смущение вновь проявилось на его лице, Чон даже занервничал. Ему не хотелось произносить эти слова вслух, но все же он озвучил их: - Ты совсем не возбужден. - Я много лет приучал себя к дисциплине, и научился сдерживаться. Но вы, Ваше Высочество, в этом плане напротив оказались очень чувствительным, - улыбнувшись шире, заметил Сонхва. Лицо Чона в одно мгновение стало красным. Его так сильно смутили слова Пака, что он попытался в буквальном смысле спрятаться от него весь. Заерзав, второй принц хотел сбросить с себя объект своего смущения. Если бы была возможность, он бы забился под кровать как напуганный зверек. Но Сонхва продолжал удерживать его. Повалившись на бок, он обнял и притянул к себе Уёна, который не прекращал попыток бегства. Пришлось закинуть на него ногу, чтобы тот хоть немного присмирел. - Пусти, - потребовал второй принц. Правда эта просьба не была произнесена уверенно. Что позволяло Паку делать так, как он считал нужным. Придвинувшись, Сонхва поцеловал несносного принца в шею, а потом за ухо. Мурашки побежали по коже Уёна, и он продолжил тихонько ругаться, пытаясь закрыться от него руками. - В чем дело, Ваше Высочество? Мне казалось, вы этого добивались всеми силами. - Я просто… - Передумали? - Нет! Испугавшись, Уён вцепился в руки Сонхва. Очевидно, он подумал, что Пак сейчас вновь станет обвинять его во лжи и несерьезности намерений. Такой цели он, конечно, не преследовал, однако допускал вариант, в котором второй принц признает случившееся ошибкой и отпускает его. Теперь, однако, ему в самом деле следовало задуматься о серьезности проблемы, которая именовалась как “любовь Его Высочества”. Тяжело вздохнув, Сонхва ослабил объятья, давая второму принцу шанс сбежать. Но тот не пошевелился, лишь крепче сжал его руку, не позволив отстраниться слишком далеко. Некоторое время они лежали в тишине, погруженные каждый в свои мысли. Сонхва разглядывал красные уши принца и думал о том, что эта связь станет самой большой ошибкой его жизни. Уён смотрел в отражение отполированного сосуда, в котором отражались они, и поражался силе того чувства, что бурлило в нем. Эту любовь он считал главным достижением своей жизни. - Ваше Высочество, - тихо позвал Сонхва. Уён отозвался коротким “хм?”. - Вы все еще возбуждены? - Он вздрогнул, а затем кивнул. - Позвольте мне вам помочь. Дрожь завладела его телом, но больше сопротивляться действиям Сонхва второй принц не стал. Свое волнение он скрыть не мог, как и страха. В этот момент Пак понял, что дерзкий Чон Уён, любитель посещать дома удовольствия, на самом деле был неопытным юнцом. Но неужели даже женщина, никогда не касалась его там? Размышления над этим вопросом, Сонхва тут же прогнал. Не хотелось представлять Чона с кем-то еще. Если ему суждено стать первым, разве это не замечательно? Мысли об этом вдруг заставили его страсть пробудиться. Он почувствовал, как комок возбуждения скручивался внизу живота. Пытаясь совладать с собой Пак сконцентрировал все свое внимание на Уёне. Когда Сонхва вновь приблизился и поцеловал его в шею, внутри Чона все сжалось. Возбуждение, охватившее его плоть, стало невыносимым. Он закусил нижнюю губу, в попытке отвлечься на боль. Но это не помогло. Ощущение чужих прикосновений к его наполненному жизней члену, касание горячих губ, что покрывали лицо поцелуями, буквально сводили с ума. Сначала Уён попытался остановить руку Пака, которая двигалась слишком быстро и грозилась вознести его на небеса удовольствия раньше, чем хотелось бы. Но Сонхва не позволил ему вмешаться в процесс. Он перехватил его запястья и продолжил пытку лаской. Тогда Уён решил хотя бы закрыться от поцелуев, но и это не помогло. Казалось, что Пак был всемогущ и получил над ним полный контроль. Наконец, сдавшись и полностью отдавшись ощущениям, которые заставляли кровь кипеть в жилах и распространять жар по всему телу, Уён издал приглушенный стон. Изогнувшись, он инстинктивно двигал бедрами, толкаясь в руку Пака. Крепко зажмурив глаза, Чон выгнулся и в какой-то момент почувствовал невероятное наслаждение и свободу. Его тело содрогалось, но ему казалось, что он легче пера и парит высоко в небе. Сонхва не мог оторвать взгляда от раскрасневшегося лица, которое несмотря на гримасу возбуждения все равно оставалось красивым. Опухшие губы приоткрытого рта манили и взывали к его похоти. Воображение, которое он так старался контролировать, обидевшись, обещало ему жестоко отомстить уже этой ночью, нарисовав красочные сны с участием второго принца. Осознавая свой проигрыш и беспомощность, Пак сильнее сжал возбужденную плоть Уёна. Ему хотелось бы сделать больше, но тогда у них точно не будет шанса повернуть назад. По этой же причине, он сдержал свой порыв и не поцеловал Уёна в губы. Он больше вообще не касался его и отстранился сразу, как только все закончилось. Пока второй принц приходил в себя, Сонхва сел на край кровати. Он дотянулся до оставшихся от перевязки лоскутов ткани и вытер руку. После обернулся и протянул его Уёну, который перевернулся на спину и смотрел на него из-под пушистых ресниц. Выглядел паршивец очень соблазнительно. Невольно Пак отвернулся. Даже если у Чона возникли вопросы по поводу его поведения, то теперь, после всего случившегося, задавать он их не стал. Просто забрал лоскут ткани и привел себя в порядок. - Хотите воды? - спросил Сонхва. Молчание затягивалось, а тишина воцарившееся в комнате, слишком сильно давила и доставляла дискомфорт. Поэтому он поспешил разрушить ее. - Да, не откажусь. Получив согласие второго принца, Пак встал. Отойдя от кровати, он почувствовал даже некое облегчение. Все было под контролем, нечего было бояться. Но тревога все еще хранила место в его сердце. Налив воды, он поднес ее Уёну. Тот охотно выпил все до последней капли. Очередная гаденькая мыслишка промелькнула в голове Сонхва, которую, правда, тут же отловила совесть и спрятала в темный ящик его желаний. Между ними вновь возникло молчание. Они смотрели друг на друга и, казалось, не знали, что сказать. Уён выглядел более спокойным, чем прежде, но сложный мыслительный процесс читался в его взгляде. Прежде чем тот успел что-то сказать, Сонхва произнес: - Теперь вам следует хорошо отдохнуть. - Что? - Уён замешкался на несколько мгновений. А после выдал: - Но как же ты? Должен же я сделать что-то… подобное с тобой… - Нет, не должны. - Пак улыбнулся, но эта улыбка вышла какой-то грустной. - Я помог вам, потому что хотел. Вы не обязаны чувствовать себя обязанным. - Просто… разве мы не должны оба получить удовольствие? Чон пытался сохранить лицо, но все равно выглядел растерянным. Сонхва нашел его в этот момент крайне милым. Но просить о большем он не смел. Не сейчас. Быть может, никогда… - Не беспокойтесь, Ваше Высочество. Если вам все понравилось, то мне не на что жаловаться. - Это как-то неправильно, - нахмурившись, выдал Чон. - Я хочу это сделать с тобой… - Давайте в другой раз, - ляпнул Пак, не подумав. - А он будет? Могу ли я тебе верить? Вдруг вновь начнешь меня избегать? - Разве я теперь посмею? Кажется, второй принц не верил его словам, однако и опровергнуть их не мог. Все что ему оставалось довериться Паку и ждать заветного “другого раза”. Когда Уён все же согласился его отпустить, Сонхва поклонился и замешкавшись всего на секунду ушел. Проходя по пустынным коридорам, мысленно он ругал себя за свою слабость. Здравый смысл бился в агонии и проклинал ликующее в волнении сердце, совесть кусалась и напоминала о долге, которым он так легко пренебрег. Но сделанного уже не воротишь. Время расставит все на свои места. Если для Чона все окажется игрой, он сможет это пережить. Но если все окажется серьезным, то в своей безопасности Пак не был уверен. Любая связь с власть имущими - это риск. Они в один день способны вознести фаворитов на небеса, в другой сбросить вниз без каких-либо сожалений. Какую участь уготовила ему судьба, Сонхва не знал и гадать не собирался. Он решил просто плыть по течению. Если ему суждено в этой реке утонуть, то так тому и быть. Выйдя на улицу, Пак обнаружил, что уже совсем стемнело. Слуги зажгли фонари во дворе, но все равно было темно. Придворные дамы и несколько евнухов, стояли поодаль от входа, который караулил Чонхо, в ожидании дальнейших распоряжений. Заметив старшего, Чхве отошел с пути придворных и сказал, что они могут вернуться к своим обязанностям. Те сразу же поспешили внутрь по своим местам, готовые в любой момент услужить своему господину. Главный евнух, проходя мимо Чонхо, бросил в его сторону косой недобрый взгляд, а после хмыкнул, поравнявшись с Сонхва. - Кажется, мы ему не нравимся, - заметил он, подойдя к младшему. - Ему никто не нравится, кроме второго принца, - заверил Чонхо. - Он с ним с младенчества и готов пылинки сдувать. Кто обидит Уёна, того сначала выпорет королева, а после этот чертов евнух. - И часто тебе от них доставалось? - Чонхо покосился на него, но по итогу не ответил. Сонхва допытываться не стал, а задал вопрос, который его интересовал: - Что тебе сказал второй принц, перед тем как ты начал всех выгонять? Ты это делал с таким энтузиазмом, что мне стало любопытно. - Он сказал, что если я всех выгоню и оставлю вас одних, то могу идти куда хочу и не появляться перед ним целых два дня. - Чонхо вдруг улыбнулся, он выглядел очень счастливым. Затем младший добавил: - Поэтому, прости, хён, но позаботься о нашем втором принце. Пожелав ему удачи, Чхве быстро покинул двор, не оставив Сонхва шанса на возражения. Оставшись во дворе в полном одиночестве, Пак вздохнул и посмотрел наверх. Звезды мерцали в ночном небе, смотрели на него в ответ и предлагали забыть обо всем случившемся. Но он не мог, потому что мысль о человеке, тепло которого все еще чувствовали его руки, не покидали головы. “Если бы я мог родиться заново, то не пожелал бы другой жизни. Потому что не знал бы, встретимся ли мы вновь.” Опустив голову, Сонхва почувствовал, как сердце отозвалось его мыслям. Он улыбнулся. Хотя было тревожно и страшно, ему все же хотелось попробовать быть счастливым с паршивцем королевской крови. Пусть не навсегда, но он будет держать его в своих объятьях и любить…