Not too late to promise

"Поздно?

Нет.

Еще не поздно."

Коснувшись языком ранки на губе, Сонхва ухмыльнулся. Он не допускал мысли, что во время поцелуя Уён его укусит. Наверно, для него, который потерял память, подобное казалось чрезмерной наглостью. Должен ли он извиниться перед ним за свое нетерпение и желание? Пак решил, что не должен. - Сумасшедший ублюдок, - ругался рыжий бес, вытирая губы тыльной стороной ладони. - Ты точно жнец? Может ты озабоченный злой дух? Что с тобой вообще не так? Он продолжал ругаться, пока Сонхва размышлял. Пока он представлял, как сжимает его в своих объятьях. Это желание было так велико, что противиться ему было практически невозможно. Пак шагнул к нему, а Чон тут же отступил, а после предпринял очередной побег. “После смерти вы стали таким робким.” - заметил про себя Сонхва. - “А я напротив, крайне нетерпеливым. Вы испытывали тот же трепет в прошлом, когда смотрели на меня и не могли получить желаемого? Следовало быть к вам более внимательным.” Паршивец исчез и затерялся где-то среди высоких стеклянных зданий. Но Пак не переживал по этому поводу. Теперь, когда он нашел его, отпускать не намеревался. Сонхва посмотрел наверх, а через секунду переместился на крышу многоэтажного здания. Здесь шум города был практически не слышен. Лишь осенний ветер подвывал на этой высоте. Покрутив головой, он внимательно осмотрелся. Ощущение демонической ауры рыжего беса все еще было четким. Уён был здесь мгновение назад. Значит, уйти далеко он не мог. Осталось только вычислить направление. Сонхва закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на поиске своего принца. Через пару мгновений он улыбнулся. Тень за его спиной возникла внезапно, сорвала с его головы шляпу. Пак открыл глаза и увидел в нескольких метрах перед собой Чона, который крутил его головной убор в руках и с интересом рассматривал. - Я думал, она к твоей больной голове прибита, - рассуждал он вслух. - А оказалось, что нет… Зачем жнецам шляпы? Вы боитесь простудить мозги? - А почему у Вашего Высочества теперь красные волосы? - задал Сонхва встречный вопрос. Уён, наконец, посмотрел на него. Их зрительный контакт продлился всего несколько секунд, но и этого времени хватило, чтобы увидеть в глубине темных глаз скрытый интерес. Хотя принц все еще осторожничал и вел себя как враждебно настроенная кошка, готовая в любой момент укусить. Но тот факт, что сейчас он стоял перед ним, а не пытался сбежать, вселяло в его сердце надежду. Отведя взгляд, рыжий бес продолжил крутить шляпу в руках. Он подбросил ее, словно проверяя вес. После недолгой паузы, все же ответил: - Я демон, который делает что хочет. Почему бы не покрасить волосы. Мне ведь идет? Очевидно, он и сам не ожил что последние слова прозвучат как вопрос. На лице отразилось удивление, которое Чон поспешил сменить на безразличие, но было уже поздно. Сонхва улыбнулся. Ему захотелось вновь приблизиться. Однако нашел в себе силы сдержать этот порыв. Скрестив руки на груди, он вновь уставился на своего принца. - С этим цветом вы не похожи на себя, - заметил Сонхва. - Но это единственное, что изменилось. Чем больше я на вас смотрю, тем ясней становиться этот факт. Хотя Владыка уверял меня в обратном. Но, Ваше Высочество, вы все такой же, как были при жизни. - Раздражаешь. Уён насупился. Все свое негодование он решил выместить на несчастном головном уборе жнеца. Демоническое пламя вспыхнуло на глазах, и не оставило от шляпы даже песчинки. Но старания рыжего беса были напрасны. Через мгновение шляпа материализовалась в руках Сонхва. Он смахнул в нее невидимые пылинки и водрузил на голову. - А раньше говорили, что я вам нравлюсь. - Что за чушь. - Ваше Высочество… - Прекрати меня так называть! - перебил он. На лице Чона отразилась странная смесь эмоций. То были злость, страх и какое-то отчаяние. - Я не знаю кто ты, но знаю себя. Я не принц, поэтому перестань повторять эти бессмысленные вещи. - Тогда я могу звать тебя по имени? - Я тебе его не скажу. - Но оно мне уже известно. - Он нахмурился, а Сонхва лишь вновь улыбнулся. Ему припомнился момент, когда Чон так же умолял его больше не произносить титулов. То было чудесное мгновение, которое навсегда запечатлелось в его памяти. - Уён, почему же ты все забыл? Услышав свое имя, рыжий бес искренне удивился. Его глаза округлились. Осознание ситуации было равносильно удару по голове. Наверно сейчас Чон допустил возможность их давнего знакомства. Однако разум упорно продолжал отрицать данную вероятность. - Не хочешь ни о чем меня спросить? Например, откуда я тебя знаю. Или кто мы были друг для друга. - Нет. Не хочу. - Твои любимые слова. Сонхва грустно ухмыльнулся. Уён в свою очередь, кажется, еще продолжал беситься. Его раздражение набирало обороты. Хотя он был все еще в замешательстве, это не мешало ему упрямиться. Тьма в глубине глаз Чона заискрилась. Казалось, он хочет напасть. Сонхва приготовился обороняться. Но, к его удивлению, рыжий паршивец сдержал себя. Рядом с ним вспыхнул огонек, и Пак понял, что Уён вновь намеревался оставить его. - Не делай вид, что хорошо меня знаешь, - бросил он напоследок. Отчаяние овладело Сонхва. Он так долго ждал их воссоединения, столько столетий искал, смаковал момент встречи. Но почему реальность должна быть с ними так жестока? Мириться с очередными происками судьбы он больше не хотел. Поэтому в мгновение ока оказался рядом с Чоном. Схватив его за руку, ему удалось нейтрализовать действие демонического пламени. Язычки огня зашипели и рассеялись, оставляя своего хозяина в плену чужих цепких рук. Очевидно, что Уён не ожидал такого поворота. Он остолбенел и замешкался, размышляя, как дальше ему поступить. В это самое мгновение запястье обожгло. Чон вскрикнул и попытался вырвать руку. Но Сонхва держал крепко. - Я знаю о вас все, Ваше Высочество, - произнес Пак, заглядывая в испуганные глаза своего возлюбленного. - Мы с вами связаны нитью судьбы. Посмотрите сами. Уён опустил взгляд на его запястье. На нем горела красная, словно только что сплетенная, нить. Собственное запястье продолжало гореть. Он вновь дернул рукой, и ему, наконец, удалось освободиться. Уён отскочил, но красная нить потянулась следом. Она цеплялась за его некогда черную и износившуюся нить. - Невозможно… Не веря своим глазам, рыжий бес схватился за красную нить. На ощупь она была такой прочной и настоящей, что сомневаться в ее реальности было глупо. Он сжал ее в ладони и задумался лишь на секунду. После его взгляд метнулся к сумасшедшему жнецу. А в следующее мгновение черное пламя охватило нить и разорвало ее. Сонхва нахмурился, наблюдая как черные огоньки пляшут в воздухе вокруг Уёна. - Не знаю, что это за фокусы, но давай на этом закончим, - произнес Чон, отступая к краю крыши. - Я не позволю тебе оставить меня снова. Сонхва бросился вперед. Он понимал, что если сейчас не схватит его, то отыскать вновь будет сложно. Паршивец спрячется, обрекая Пака на очередную пытку - ожидание. Теперь, когда Чон был так близко, а в груди ощущался трепет их любви, время, проведенное в разлуке, ощущалась гораздо острее. Он протянул руку, а Уён легко вскочил на край крыши. Не мешкая, паршивец спрыгнул вниз. Сонхва сумел бы поймать его, если бы не черное пламя, которое словно разумное существо обрушилось на него. Черные всполохи жглись и намеревались превратить его в пепел. Но уничтожить жнеца могло только Великое ничто. Сражение с пламенем отняло драгоценное время. Когда Сонхва удалось от него избавиться, Уёна и след простыл. Он подбежал к краю и окинул взглядом открывающийся ночной город. Тысячи людей блуждали внизу, вместе с неприкаянными душами, злыми духами и демонами внутри. Но среди них не было его Чон Уёна. С нескрываемой досадой, он ударил по краю крыши и соскользнул вниз, растворяясь в ночной тьме.

***

Ад - место, в котором душе дается шанс признать свои грехи, покаяться и отправиться на перерождение. Кто-то не задерживается, кто-то вынужден пройти ряд тернистых испытаний, чтобы искупить вину своих проступков. Но есть преступления, которые не прощаются даже Небесами. Стоя на краю отвесной скалы, Уён смотрел вниз на бескрайнюю безжизненную пустыню полную черного песка и камней. Где-то там вдалеке виднелся свет от города, а ветер доносил звуки адской “жизни”. - Город лжецов? - обернувшись, уточнил Чон. - Для нас здесь безопаснее всего, - ответил Чонхо. - Место, где все верны истине, которой не существует. Даже если мы вызовем подозрения у адской братии, они не смогут понять, что мы потерянные души. - Мне тут не по себе. - Потому что мы недалеко от леса слез. Стоило Чонхо упомянуть это место, как Уёна пробила дрожь. Ад не был приветливым местом, но лес слез - бесконечный лабиринт, где нет ничего, кроме собственного чувства вины - до сих пор пугал его. Он не помнил, как туда попал, как долго скитался меж каменных деревьев, но ощущение отчаяния от безысходности хорошо отпечаталось в подводившей его памяти. - Я рядом. Все будет хорошо. Чонхо приобнял его за плечи и улыбнулся, пытаясь приободрить. Но Чон заметил беспокойство во взгляде товарища. И все же он ему поверил. Быть может, это место заставляло принимать за истину любое произнесенное слов. Или вера в Чонхо была заложена в нем еще с прошлой жизни? Уёна вдруг очень сильно заволновал этот вопрос. Они шли по пустыне. Передвигаться по песку было сложно. Ноги утопали, а порывы сильного ветра порой норовили сбить с ног. Уён смотрел в спину Чонхо и пытался вспомнить их первую встречу. Но однажды он просто появился перед ним. Протянул руку и произнес: “Разве это справедливо, что ты здесь?” Он сразу схватился за возможность покинуть лес слез. Или нет? Чонхо всегда был таким, каким он его знал? Вспомнить никак не получалось. Уён так сильно погрузился в свои мысли, что не заметил, как перестал идти. - О чем задумался? - вдруг спросил товарищ. Этот вопрос заставил Чона вернуться в реальность. Он уставился на Чонхо, который вновь приблизился к нему, сократив возникшее между ними расстояние. В его взгляде все еще читалось беспокойство. Вообще, Уёну не нравилось, когда друг вел себя как заботливый старший. В такие моменты он походил на родителя, а Чон на нерадивого ребенка. Быть может, это так и было, если брать в расчет долгое скитание чужой души в посмертии. Но теперь и Уёну было несколько сотен лет, а он все еще в его глазах был неопытным и требующий заботы птенцом. Это раздражало. - Не смотри на меня так, - попросил Чонхо. - Я не твой родитель, но переживать имею право. У нас есть только мы друг у друга. Не забыл? - Иногда мне кажется, что ты умеешь мысли читать, - насупившись, буркнул Уён. - Было бы славно. Так бы мне не пришлось задавать вопросы, чтобы вытянуть из тебя хоть слово. Он продолжал смотреть на Чона в ожидании вопроса, который тому хотелось задать. Осознание этого факта приводило Уёна в еще большее смятение. Моментами ему казалось, что Чонхо его знает лучше, чем он сам. - Мы были знакомы при жизни? - Почему ты вдруг… - Вопрос, судя по всему, удивил его. Он даже немного растерялся. Повисло молчание. Чонхо смотрел на него так внимательно, словно действительно пытался заглянуть в его голову, и найти в ней причины столь внезапного интереса к прошлому. Немного погодя, он тяжело вздохнул, но все же ответил. - Да, я знал тебя. - Но как? Говорил же, что ты старше меня. - Так и есть. Время в посмертии существует по иным законам. В каждом уголке ада оно течет по-разному. Ты мог умереть раньше, но я провел в аду времени больше. К тому же, мы можем существовать в мире живых. Зачем я тебе объясняю такие элементарные вещи? Ты и сам их знаешь. - Да, ты прав, - согласился он. Уён в самом деле знал о необычном течении времени в аду. Оно не соответствовало земному. И даже разные круги преисподней не могли существовать в одном времени и пространстве. Он в самом деле задал такой глупый вопрос. - Ты уже тогда скитался среди живых? - В аду очень скучно. - Кем я был в своей прошлой жизни? - вдруг спросил Уён. - Моим другом, - ответил Чонхо. - Так просто. А еще? - Человеком. - Это понятно… - Он посмотрел на “друга”, и немой укор потребовал от него серьезности. - А поподробней рассказать можешь? Вновь повисло молчание. Было очевидно, что Чонхо не хотел рассказывать ему о его жизни. Спрашивать “почему?” не имело смысла. Если он не скажет “а”, то и “б” останется секретом. Но все же Уён надеялся узнать хоть немного. Возможно, заметив эту надежду в его глазах, Чонхо сдался. Он нахмурился, но вскоре выражение его лица изменилось и стало более расслабленным. - Все считали тебя несносным, капризным и временами грубым, но ты был хорошим человеком. Тебя любили родители, друзья. А еще их любовь тебя и убила. - Что? Как? - Не задавай глупых вопросов. Ты и сам знаешь за что попадают в лес слез. Уён потупил взор и спросил: - Почему я ничего не помню? - Ответ знаешь только ты. По взгляду Чонхо было понятно, что больше он ничего не скажет. Ему не нравился этот разговор. Собственно, и самому Чону от чего-то не хотелось ворошить прошлое. Быть может, память он потерял неслучайно. Ведь есть вещи, которые помнить нам не хочется. Чонхо двинулся вперед, и Уён последовал за ним. Мысли по-прежнему были заполнены рядом вопросов, которые вряд ли оставят его в покое в ближайшие дни. Он посмотрел на свою руку. Его нить судьбы развязалась и ее кончик плавно извивался, словно искал свое продолжение. Схватившись за него, Чон вновь обмотал нить вокруг запястья и затянул узелок потуже. Пальцы коснулись кожи, и он понял, что его рука все еще горит в месте чужого прикосновения. Если этот сумасшедший жнец - шутка судьбы, то с чувством юмора у высших сил совсем все плохо. - Ты опять тормозишь, - констатировал друг, от которого Уён вновь отстал. - Хватит ворон считать. Поторопись. - Вот ведь ворчун. Поправив рукава, он поспешил догнать товарища. Они шли вперед в город лжецов, где намеревались укрыться от жнеца. Но только один из них четко осознавал, что бежали они от прошлого, которое таило свои коварные секреты.