Ритуалы Кровавой Луны

      — Кажется, я тебя обманул, — Мару вернулся через несколько часов, притащив с собой какие-то засаленные листы, и вывалил их прямо поверх записей Джина, что заставило мага чуть отпрянуть и с омерзением потрогать грязную бумагу.               — Эй, убери это, у меня чернила не высохли, — сказал он раздражённо.               — Да? Прости-прости, — Мару выдал издевательский смешок, но свои бумаги все же переложил в сторону, после чего Джин сразу же кинулся осматривать свои записи, ища кляксы или подтеки. Но, к его счастью, ничего не испортилось.               — И с чего же такое веселье? — спросил он, закрыв свою тетрадь от греха подальше.               — А! Я же сказал тебе, что будет новый ритуал посвящения, но оказалось, что достаточно кандидатов ещё не набралось. Да и циклы какие-то неудачные..               — Циклы?               — Ну, всякие энергетические колебания миров и все такое.. Я не вдаюсь в подробности, этим заведут жрицы, нам все равно не понять, — отмахнулся послушник.               Джин на это лишь скептически поднял бровь. Он бы как раз с удовольствием разобрался.               — Ну так вот, — легко продолжил Мару. — это все значит, что следующий обряд — это ритуальный переход, — сказал он с улыбкой. — Для него тебе нужен.. Вот этот текст, — добавил он и, пошарив среди своих бумаг, выудил определённый лист, положив его поверх остальных.               — "Я дарую свою смерть.." — Джин уже наловчился довольно быстро переводить, к тому же большинство заклинаний и текстов имели схожий смысл.              — Да? Так вот, что мы поём, — Мару немного неловко посмеялся.               — Смерть и переход звучит не совсем как синонимы, — заметил демонолог, невольно вчитываясь дальше и всё больше морщась.               — Только не делай такое лицо, когда читаешь, мне уже не по себе, — Мару снова издал неловкий смешок. — И ты в общем-то прав, с этим переходом послушник умирает, ну, вроде как.               — Послушник?               — Да… Обряды бывают разные — приём новичков, преображение в демона, ритуальные жертвоприношение и вот такой — переход послушника. По сути тоже жертвоприношение, но добровольное…               — А, зелёные Луны, — сразу догадался Джин, вздохнув. Ему уже говорили когда-то про склонность к самопожертвованию среди этого типа послушников, но он не задумывался, как именно эта жертвенность проявляется.               — Да-да, именно зелёные. Всегда они. Луны все же не столько ранг, сколько предназначение, — кивнул Мару немного задумчиво.               — И в чем же суть этого ритуала?               — Ну, на нем послушник уходит за завесу в мир демонов.. Пытается.. Трудно сказать, что действительно происходит при этом, все же, оттуда никто не возвращается, а демоны нам ничего не расскажут, — Мару лишь развёл руками. — А подробности ты сам увидишь, — добавил он, не сдержав при этом снова вылезшую ехидную улыбку. — Так что.. У тебя пара недель. Хорошенько выучи текст — красные и синие Луны всегда стоят ближе всех к центру.               — Не волнуйся, понимая язык я быстро это запомню. К тому же — это хорошая практика, — Джин кивнул как можно спокойнее, хоть и суть стихов, которые предстояло выучить, вызывала какое-то липкое ощущение омерзения и лёгкой тошноты. Текст был буквально пропитан раболепием и восхвалением Кровавой Луны. Даже если это было не удивительно, слова, которыми это выражалось, были какими-то слишком уж фанатичными.               — Я в тебе и не сомневаюсь, — Мару кивнул ему перед уходом и покинул мастерскую будто даже поспешно, словно боялся, что Джин решит перевести весь текст песнопения вслух.               ***               — Готов, да? — Мару заглянул в мастерскую явно в приподнятом настроении.                — Готов я, готов, — Джин чуть поморщился, в последний раз поправляя плащ. Чем ближе было это “знаменательное” событие, тем всё большее недовольство испытывал Джин.               Почти все дни за эти пару недель он потратил на разучивание текстов. Несмотря на то, что с языком у него уже практически не было проблем, текст оказался довольно витиеватым и сложным. Даже больше — казалось, будто его сознание старается наоборот как можно скорее забыть демонический стих. Для него было загадкой, как остальные послушники запоминали его без понимания смысла.               Недовольства добавляли и постоянные напоминания Мару, который вечно талдычил о том, что к назначенному дню всё должно быть идеально.               Речь идеально четкой. Плащ идеально чистым. Настроение идеально спокойным. Но с последним были проблемы.              В день обряда Джин даже в мастерской слышал роптания остальных культистов в Зале и ищеек из коридоров. Кажется, этот ритуал был куда более волнительным событием, чем прием новичков. Джин даже немного скучал по своей тихой библиотеке, до которой все эти звуки не доходили, ведь, как выяснилось, такие ритуалы уже проводились несколько раз после его вступления в культ. Просто его, как новобранца, никто не приглашал, а он их и не слышал.               Хотя ему было даже жаль теперь. Ритуалы были практически единственными событиями культа, которые Джину были интересны и важны. Даже если бы пришлось стоять в толпе, как придется это сделать сейчас.               — Тогда идём, уже почти все в сборе, — сказал Мару с улыбкой и исчез в коридоре.               Джин с тихим вздохом последовал за ним, стараясь не морщиться от того, что гул становился сильнее по мере того, как маг приближался к его источнику. Культ был не слишком большим, но и не маленьким. Общая численность его членов была около двух сотен. Когда же Джин дошёл до главного Зала, ему показалось, что больше. Даже если большую часть толпы составляли серые и зелёные Луны.               Демоны в масках и красные Луны уже стояли у центра, образовывая круг диаметром метров десять. Остальные послушники толпились рядами за их спинами, лишь в одном месте оставив зазор, образовывая коридор. Глядя на это все со стороны, Джин впервые заметил, что пол пещеры немного вогнут, образовывая подобие чаши, в центре которой и был ритуальный круг и алтарь. А слабый перепад высоты позволял наблюдать за ритуалом всем послушникам, даже из дальних рядов, будто бы это была сцена в амфитеатре.               — Идём, идём, наши места в центре! — Мару, как оказалось, дожидался его у края столпотворения, и, увидев Джина, бесцеремонно ухватил его за запястье и потащил сквозь остальных послушников. Впрочем, серые и зелёные Луны без вопросов и упрёков расступались перед ними. — Вот так, можешь стоять рядом, все равно красных Лун не достаточно, чтобы замкнуть кольцо.               — Как много у тебя энтузиазма, — Джин не выдержал и всё же поморщился, стараясь не акцентировать свое внимание на стоящую к нему вплотную кучу людей.               — Отправить собрата за завесу — это большое событие, — сказал Мару с улыбкой. Хотя Джину почему-то казалось, что он так вдохновлен не только по этой причине.               Наконец гул послушников вокруг внезапно стих. Культисты заметили Диану и ещё одну жрицу — кажется, её звали Сивир.               Под взглядами резко смолкшей толпы они дошли до начала коридора, и в этот момент, будто по щелчку, начали слышаться первые строки тех стихов, что Джин заучивал последние дни. Мару пихнул его в бок локтём, и Джин нехотя присоединился к общему хору.               Сначала все слова от разных послушников звучали невпопад, но чем ближе к центру подходили жрицы, тем всё ровнее звучал общий напев. Джин был удивлён — он не пытался подстраиваться под других, но слова уже сами слетали с его языка, легко всплывая в памяти. Будто воля послушников неожиданно стала общей — напев шёл складно и ровно, а Джин не прикладывал никаких усилий, чтобы вспомнить правильный текст — он вылетал сам собой, неосознанно.  Джину на секунду даже стало жутко — до этого момента он повторил стихи без единой ошибки разве что с десяток раз, и не был уверен, что нигде не ошибется, ведь произносить текст на ритуале требовалось без остановок много раз подряд. И ещё более жутко стало от мысли, что он сейчас не сможет сказать что-то другое, даже если захочет, но маг решил не рисковать и не пытаться.               Ведь, в общем-то, в этом автоматизме даже были плюсы — ему не приходилось концентрироваться на правильном произношении, так что он мог, не отвлекаясь, наблюдать за ритуалом. Жрицы уже дошли до края толпы и шагнули в круг из кровавых рун, одновременно начав повторять дуги из их узора своим оружием, синхронно вонзив его в пол и степенно шагая к центру. Фейт, как Джин мельком заметил, сидел при этом на своём кресле-троне, с возвышения внимательно наблюдая за происходящим.               Жрицы сошлись в самом центре, по бокам от алтаря, и резко остановились. Борозды в крови, которые они оставили на полу, почему-то не спешили сходиться обратно — алая жидкость вместо этого медленным потоком тоже потекла к центру, формируя перед жрицами довольно большую лужу.               Поверхность лужи чуть зарябила, и из неё будто выплыла уже знакомая Джину жрица — Элиза. Паучиха с широкой улыбкой раскинула руки в приглашающем жесте.               И тогда Джин, наконец, заметил новое движение в живом коридоре — там все это время стоял послушник. На вид он совершенно не нервничал — наоборот, почти светился от счастья, и от приглашения едва не побежал к центру, но вовремя спохватился и зашагал медленно. Но не сдерживал при этом широкую улыбку.               Элиза улыбалась ему в ответ, и, когда культист почти подошёл, она отшагнула чуть в сторону, огибая лужу крови по кругу, начав зачитывать какое-то своё заклинание. Но её слова удивительно легко вплетались в общий напев всех послушников, дополняя его. К сожалению Джина, даже с учётом того, что произнесение текста он полностью отдал на милость этой "общей воли", разобрать слова Элизы он не смог.               И неожиданно наступила тишина. Всё та же неведомая сила заставила Джина замолчать вместе со всеми. Замолкла и Элиза, с улыбкой чуть склонившись перед послушником, протягивая ему на ладонях тонкий кинжал. Послушник поклонился ей и принял кинжал, всё же с заметным волнением сжав пальцы на его рукояти.               — "Я дарую свою жизнь. Я дарую свою волю. Дарую свой дух и отрекаюсь от тела", — произнёс он, и Джин даже не сразу понял, что это было сказано на демоническом языке.               Послушник посмотрел вниз, на лужу крови. Но это уже не была просто лужа — зеркальная поверхность успокоившейся жидкости не отражала потолок пещеры и её огни, но отражала какой-то другой мир.               На багрово-красном небе было видно край такой же красной, но яркой луны. До этого Джину казалось, что "Кровавая Луна" лишь название, но луна в отражении действительно была кровавой.               Название ритуала — уход за завесу — неожиданно приобрело смысл.               "И он прыгнет туда?" — хотел было спросить Джин у Мару, но не смог даже открыть рот. Но ответ и так пришёл сам.              — "Мать-Луна принимает твой дар", — ответила послушнику Элиза.               Это не был шаг, прыжок или нырок. Культист крепче стиснул кинжал и, резко подняв руку, провел им по своей шее, перерезав себе горло. И просто рухнул лицом вниз, проваливаясь за завесу, которая в ответ взметнулась целым фонтаном брызг.               Фонтан был буквально огромным — Джин лишь успел с ужасом поднять голову, как его окатило буквально с головы до ног целым потоком крови. Тряхнув головой, он с гневом уставился на Мару, но тот явно не испытывал омерзения — с улыбкой он закрыл глаза и поднял голову вверх, подставив потоку лицо.               "Так вот почему он был такой ехидно-радостный", — с раздражением подумал Джин, ведь говорить по прежнему не мог.               Жрицы же в круге остались на удивление чистыми. Элиза посмотрела поверх толпы на Фейта и поклонилась ему, после чего шагнула обратно в зарябившую лужу, которая, казалось, никак не уменьшилась в размерах после такого фонтана. Лишь с исчезновением жрицы кровь будто впиталась в руны в центре круга и портал окончательно исчез.               Спустя пару минут послышались первые роптания — жрицы тем же путем, что пришли, покинули круг, а Джин ощутил, что тиски на его горле разжались и он снова способен говорить. Ощущения от такого подавления оказались не самыми приятными, хотя до этой секунды он не чувствовал какого-то дискомфорта. Но с завершением обряда к Джину разом вернулось все омерзение — и к толпе, и к такому объединению с остальными послушниками в хоре, и особенно к липкой и всё ещё тёплой крови, которая покрыла его почти с головы до ног. Он едва удержался от того, чтобы не накинуться с гневными упрёками на Мару — все же желание поскорее покинуть толпу и отмыться было сильнее. Так что, пользуясь тем, что культисты уже не стояли так плотно, а что-то восторженно обсуждали и даже смеялись, Джин спешно протиснулся между ними и быстрым шагом ушёл в свою комнату.               Маг стоял под душем уже добрых пять минут, но вода даже и не думала становиться чище. Кровь всё стекала и стекала в слив, будто он был ранен.               — Ну, как тебе ритуал? — такой же перепачканный Мару явно не спешил отмываться, а пришёл к Джину и бесцеремонно заглянул в душевую.               — У тебя есть понятия о приличии?!               — А ты стесняешься? — Мару лишь хмыкнул и привалился к дверному косяку. — И кстати она не смоется, — добавил он с улыбкой.               — Что?!               — Ну, немного, конечно, смоется, но полностью сойдёт дня через три.               — Это омерзительно. Я знал, что не просто так ты такой радостный и ехидный, но чтоб подставить меня под фонтан крови?! По-твоему, это весело?!               — Крови? Нет-нет, это же воды реки из демонического мира, они для нас считай священны!               — Значит, в том мире течёт река крови, — Джин тихо выругался, когда один из потоков грязной воды чуть не попал ему в рот. — И это мерзко, пусть хоть трижды свято.               — Как ты вообще стал послушником с таким отвращением к нашим ценностям? — скептически заметил Мару. — Демоны тебя не устраивают, обряды тоже, зачем тогда вступил в наши ряды?               — А ты, значит, вступил, чтобы купаться в крови и смотреть на ритуальные самоубийства? — Джин фыркнул, бросил попытки просто смыть с себя всё и выключил воду, вместо этого начав стирать кровь полотенцами. Он уже понял, что Мару не шутил про долговечность этого "благословения", и надеялся хотя бы оттереть лицо.               — Разумеется, нет, но такова наша вера, а что насчёт тебя?               — А на счёт меня ничего. Меня насильно притащил Шен. Я не собирался никуда вступать, — выплюнул Джин, но немного остыл, увидев, что пятен на полотенце начало оставаться меньше.               — Что за выдумки...               — Выдумки? Я проводил свой ритуал, но даже не закончил, как он ударил меня по голове, нацепил мешок и приволок в пещеру. А после Фейт сказал, что мол на поверхность обратно выходят или демоны или послушники.               — В культ нельзя вступить насильно, — уже хмуро сказал Мару и скрестил на груди руки, перестав улыбаться.               — Да? Ну, технически, я согласился сам, пожалуй. У меня была альтернатива — умереть. Но я счел, что знания и ресурсы культа могут мне пригодиться. Но все остальное… — он фыркнул и отбросил на пол перепачканное полотенце, взяв новое. — Я, мягко говоря, не в восторге.               — Ты не понимаешь, — Мару покачал головой. — Если бы ты вступал насильно, ты бы не прошёл обряд. Великая Мать тебя бы не приняла.               — Да? Видимо, я ей понравился даже так, — маг был относительно удовлетворён чистотой лица но когда увидел огромное пятно после попытки вытереть волосы, с омерзением откинул и второе полотенце.               — Это невозможно. Дух бы тебя не принял.               — И с чего такая уверенность?               — Как минимум от того, что у нас разные обряды для добровольных и насильных жертв. И итог этих обрядов разный.               — Ох, вау. И значит скажешь, что абсолютно каждый послушник счастлив быть в культе?               — Здесь наше место. Здесь наша жизнь.  Ты хотел вступить в культ. Ты должен был вступить в культ. Твоё место тоже здесь. Просто, значит, ты ещё не осознал этого, — Мару покачал головой. — Ради чего ты изучаешь демонов?               — Потому что мне нравится их изучать?               — Да, но какой итог ты ждёшь?               — Мне не нужен итог, мне нужен процесс. Новые открытия, новые эксперименты, новые…               — Уверен, что дело только в любопытстве?               Джин хотел ответить, но осекся. Этот вопрос поставил его в тупик точно так же, как недавно это сделал вопрос о принятии демона. Только в тот раз, в кабинете Фейта, он ответил по наитию, а здесь же засомневался сразу. Точно ли лишь любопытство?               — Я.. Не знаю. Кажется, что да, — выдохнул он, засопев.               — Но есть что-то еще, да?               Джин чуть поморщился, но кивнул. Было что-то ещё, что тихо грызло внутри. Он хотел не просто экспериментов, он хотел успешных экспериментов. Он хотел признания. И чтобы получить все это глупо было проводить границы между собой и культом.               — Ты на своём месте, не волнуйся об этом.               — Я и не волнуюсь, — немного раздражённо огрызнулся Джин.               — Да-да. Пятна отмоются лучше при помощи спирта, если так противно, но голову им мыть не советую. Спокойной ночи, — махнул ему Мару и вышел.               ***              Благодаря совету Мару Джин смог отмыть спиртом лицо и руки. На счёт остального — пришлось смириться с тем, что ещё пару дней он будет пачкать абсолютно всю одежду. Из-за чего ему было ещё отвратительней смотреть на других послушников, особенно серых и зелёных Лун, которые, кажется, совсем не собирались отмываться.               — Они рады успешному обряду, — пояснил ему Мару, когда Джин поделился с ним своим возмущением по этому поводу. Решил поделиться, поскольку заметил, что его нянька тоже постарался почиститься.               — Успешному? Даже эти обряды могут провалиться?               — Да, и по многим причинам. Нестабильный портал, испугавшийся послушник..                — Серьёзно?               — Да, не раз послушник в последний момент начинал нервничать и отказывался. А кинуть его насильно нельзя, совсем нельзя. Самый жуткий случай был, когда Элиза подошла успокоить одного такого, а он попытался проткнуть её ритуальным ножом.               — И что с ним стало?               — Его мгновенно убили, конечно же, но ритуал все равно сорвался. Ещё бывает, что послушник все же выполняет свою часть, но, видимо, без соответствующего.. Настроения.. — Мару чуть нахмурился, увидев скептический взгляд Джина. — Да, на то их и выбирают, они искренне жаждут послужить культу так.               — Дай угадаю, без настроения поток "благословения" не такой большой?               — Какой ты умница, — с умилением ответил Мару. — Но в этот раз Великая Мать явно была очень довольна, — послушник немного потёр пятно крови на своём запястье. Видимо, отмывался он не настолько тщательно. Джин был уже полностью чистым.               — Какое счастье, — заметил Джин с сарказмом. Но Мару его будто не понял или не захотел понимать.               — Именно. Это счастье для культа. Для нас всех, — сказал он с улыбкой.               ***              Дни шли своим чередом. Джин проводил новые опыты, с досадой прерываясь для новых собраний; набирал новых подопытных; пару раз даже вышел на поверхность сам для поисков нужных реагентов.              После полумрака пещеры находиться на солнце было буквально неприятно, но все же посылать за компонентами кого-то другого оказалось не всегда удачной затеей — другие послушники не знали многих нюансов, а ждать их прихода порой приходилось долго. И после того, как в очередной раз ему принесли банку вонючей жижи вместо нужной настойки, маг не выдержал и отправился к торговцам сам. И в итоге оказался очень доволен своей вылазкой, ведь вместе с тем, за чем он ходил, он приобрёл много новых вещей и даже несколько книг, которые оказались весьма полезными.               И в очередной день, уже спустя пол года после первого ритуала, в котором Джин участвовал, Мару пришёл к нему как раз тогда, когда маг только вернулся после очередного похода за покупками.               — Ах, наконец-то ты здесь. Я уж начал волноваться, что ты не успеешь, — с улыбкой сказал послушник.               — Снова ритуал? — со вздохом спросил Джин, повесив у входа свой дорожный плащ, после чего начал распихивать по полкам новые приобретения. — Почему не предупредил меня раньше?               — До последнего нам не говорили точную дату, да и все равно в этот раз не нужны стихи.               — С чего такая милость? Или есть ритуал, о котором ты не рассказывал?               — Да. Я не говорил о нем раньше, хотел сделать сюрприз. Он тебе точно понравится.               — О, могу представить, — Джин сморщился. В последний раз, когда Мару был так рад чему-то неизвестному для Джина, всех послушников облили кровью. И даже спустя столько времени Джин до сих пор вспоминал об этом с содроганием, даже если и после были ещё такие обряды. Но они действительно не всегда были настолько "благодатными", к тому же Джин научился вовремя прятать хотя бы лицо.               — Нет-нет, честно! В этот раз никаких потоков крови, обещаю!               — А почему нет стихов?               — Не тот уровень, чтобы мы своим бормотанием могли повлиять на что-либо. Это будет ритуал насыщения порока.               — Порока?               — Ну, семь смертных грехов, слышал о таких? Они есть не во всех мифологиях…               — Я в курсе о пороках, в Ионии в некоторых регионах верят, что это вполне существующие духи, но как по мне это чушь.               — Про духов действительно чушь, но вот сами пороки вполне реальны. Это демоны.               — Не думал, что демоны будут связаны с чем-то подобным, — скептически заметил Джин.               — Ну, а они связаны. Демон приходит в тело человека, образовывая симбиоз, но в некоторых людях иногда какое-то чувство слишком ярко выражено. Демон усиливает это чувство и получается порок. Такие демоны самые сильные среди всех, ведь их симбиоз очень тесный. Таких в культе ещё называют высшими демонами. Правда, сейчас порока всего три. Шен, Катарина и сам Мастер.               — Как любопытно. И что же у них за пороки?               — У Катарины это… Обжорство. А у Мастера — никто не знает. И они не участвуют в ритуалах насыщения. У Катарины трудно это как-то оформить в ритуал, ведь все, что она делает — это рвёт несчастных на части. А ритуал призван быть неким обрядом, в котором и сам демон удовлетворяет свою жажду, и при этом напитывает нашу обитель энергией.               — Вот как. А что же Шен?               — Господин Шен — носитель Гнева.               — Ха? Он ведь холодный, как глыба льда.               — Ну, он ведь уже уже давно принял демона. Научился сдерживаться. А завтра сможет выпустить, так сказать, накопленное.                — Выпустить? И как же он сделает это, — Джин не особо был бы рад смотреть, как этот демон рубит людей своим мечом.               — А вот увидишь. Тебе понравится, обещаю. Если совру, то дашь мне выпить любую свою настойку, какую только захочешь в меня пихнуть, это достаточно убедительно?                — Пф, снова твои секреты. Но ладно. Если что, тебя за язык никто не тянул.               Мару на это лишь посмеялся, не не хитро, как это бывало, а будто с предвкушением.              ***              С самого утра послушники суетились в приготовлениях. Джин по своему обыкновению не участвовал в этом, до последнего отсиживаясь в своей мастерской. Он пытался поработать хотя бы еще немного, чтобы не терять время впустую, раз уж заучивать какие-либо тексты было не нужно. Для остальных ритуалов все равно приходилось повторять и освежать в памяти даже те стихи, которые он уже знал. Ведь, как оказалось, несмотря на то, что голоса всех послушников берутся под контроль, стихи все равно вызывались в памяти каждого, и если не выучить и облажаться, то был риск сорвать ритуал, ведь магия будет требовать из памяти то, чего в ней нет. Джин не наблюдал лично, но после описаний Мару был даже рад, что не видел послушников, которые не выучили текст. По рассказам, дальнейшая казнь за срыв ритуала было не худшим, что происходило с несчастным разгильдяем.               — Заканчивай со своими бумажками, все почти в сборе. Ты, надеюсь, постирал плащ?                — А я надеюсь, его мне все же не запачкают?               — Я ведь обещал тебе, что нет, — Мару хмыкнул, но почему-то не остался ждать его у входа, а прошел к верстакам. — И кстати хотел спросить — у тебя есть какие-нибудь успокаивающие зелья?               —  Зачем?               — Этот ритуал немного… нервный, — Мару замялся, вероятно, не желая портить свой “сюрприз”. — Так что нечто подобное пригодилось бы. И было бы здорово, если найдется достаточно, чтобы хватило не только нам двоим.               Джин тихо фыркнул и начал задумчиво копаться на полках.                — Я смешиваю успокоительное для пленников, так что да, его у меня даже в избытке. Но что-то я снова начал сомневаться в твоей честности.               — Друг мой, я сдержу обещание. Ты испытаешь такой трепет, о котором даже не догадывался, — туманно заверил его культист. — Но зелье все же лишним не будет. Разольешь его на несколько фляг?               Джин лишь скептически поднял бровь и кивнул, довольно быстро смешав большую колбу чуть мутной настойки, которую потом разлил в сосуды поменьше.                — Отлично.. И, э-э, насколько оно сильное?               — Это частично снотворное. Эффект довольно быстрый. — Хорошо. Просто замечательно. А теперь идем, — Мару с достной улыбкой сгреб столько колб, сколько смог, и резво зашагал на выход.              Джин лишь скептически поднял бровь, но все же взял с собой оставшиеся флаконы и зашагал следом.              В зале собраний его ждала нетипичная обстановка: не было привычного кольца из послушников, а людей было ощутимо меньше. И между послушниками витало какое-то напряжение и волнение.              Большинство культистов сидело возле стен и по углам — кто-то даже принес с собой стул, но, в основном, все сидели на полу. Мару уже суетился между отдельными кучками послушников, раздавая им успокоительное и о чем-то с ними переговариваясь.                — Да что у вас такое происходит? Почему все сидят? — спросил у него Джин, когда послушник подошел к нему, чтобы забрать оставшиеся зелья.               — Потому что сейчас нужно намного больше места, да и сидя будет спокойнее, — пояснил Мару, хотя яснее особо не стало.               — А почему людей меньше?               — Потому что здесь нет серых и зеленых плащей. Они, как правило, намного восприимчивее и им сложнее себя контролировать.       — Контролировать в чем?              — В том, ради чего я просил у тебя зелье. Идем сядем, — сказал он и потянул Джина за руку к свободному месту у стены, оставив в его руках одну флягу. Остальные он раздавал по пути к своему месту.               Послушники тихо переговаривались между собой, но разом смолкли, когда в зале показался Фейт. И Мастер, который вел за собой Шена, не остался у своего трона, как обычно, а зашагал к центру.              Следом за ним вышли жрицы, за которыми тащились связанные пленники. Их было много — около дюжины — больше, чем даже на ритуальных жертвоприношениях.              Мару отпил из колбы, после чего пихнул ею Джина в бок, призывая выпить тоже. Джин все еще не понимал зачем — ему хотелось бы сохранить ясность ума  и ничего не упустить из виду, — но все же сделал небольшой глоток. Общая паранойя немного заразила и его.                       Эта паранойя быстро переросла в ужас. Жрицы подвели пленных к алтарю, заставив сесть вокруг него, после чего очертили их рунами. Это все было произведено четко и быстро, после чего обе женщины низко поклонились Фейту. И уже сам Мастер начал зачитывать заклинание.               В ужас повергал не вид связанных пленников или даже то, что руны вокруг них начали дымить и расползаться. Это все Джин уже видел неоднократно, и такое зрелище даже в первые разы не вызывало у него страха или отвращения. Ужас вызывало само заклинание Фейта.              Его голос стал глухим и раскатистым. Точно так же, как и от жриц, его слова, казалось, доносились отовсюду, будто от стен пещеры, но звучали они при этом громче и жестче, чем любые заклинания, которые Джин слышал до этого. И что-то странное было в его речи. Страх, который возникал, был инстинктивным и всепоглощающим, он сдавливал горло тисками, хотя Джин не мог определить, чего именно он так боится. Словно его разум старался оградить хозяина от еще больших травм, ограничиваясь бешено колотящимся сердцем. Единственное, что он мог понять, это то, что происходит что-то совсем противоестесственное и жуткое, а ужас был таким, будто сейчас произойдет непоправимая катастрофа.               Даже само заклинание Фейта мозг Джина отказывался осознавать, хотя маг и вполне разбирал слова, и даже знал их перевод. Но вместе они не складывались в голове и сразу же исчезали из сознания. На то, что происходило возле алтаря, Джин совсем не обращал внимания - его взгляд был прикован к Фейту, который все продолжал зачитывать заклинание призыва.               Почему призыва? Джин не сразу понял, откуда возникла уверенность в этом, но, когда Фейт подошел ближе к центру, заметил, что пленников буквально засосало в круг из рун, образовывая вокруг алтаря знакомую лужу-портал. Но в этот раз забурлившая кровь не затихла зеркалом, как бывало раньше, а вздыбилась и обволокла весь камень.              Первой из бурлящего потока показалась когтистая рука, которая уцепилась за край алтаря. В этот момент Джин подумал, что понял, для чего Мару просил успокоительное - казалось, что от страха стало даже тяжело дышать, и Джин спешно сделал из своей фляги еще несколько глотков. Но даже с зельем в мозгу билась лишь одна отчаянная мысль — если это существо полностью вылезет наружу, то это будет конец для них всех.               Джин старался убедить разыгравшееся воображение, что им ничего не грозит, ведь здесь были послушники высокого ранга, а вряд ли Фейт решил бы отдать сразу их всех на убой. К тому же Мару так сильно жаждал показать ему этот ритуал, а значит, уже видел подобный раньше, и пережил его. Хотя эти мысли не слишком помогали — существо из крови выползло из алтаря, и на четвереньках шагнуло ближе к Фейту.               Глава, наконец, смолк, глядя сверху вниз на призванную фигуру. Существо было густо покрыто кровью и отряхнулось от нее, как собака, хоть и имело вполне гуманоидную форму. Из-под крови показалась белая маска и одежда, похожая на ту, что носили демоны культа - знакомые красно-черные сочетания и золотые узоры.               Но маска на демоне была не на все лицо — она скрывала только нижнюю половину и выглядела, как клыкастая пасть. Хотя, Джин не удивился бы, если бы под пастью из белого дерева оказались еще более жуткие клыки.               Картину в виде коренастой и темнокожей фигуры с белесыми, горящими глазами, клыкастой маской и увесистыми рогами на голове довершал огромный нож, который тоже соткался из крови. Призванный сжал его в руке лезвием назад и поднялся, стоя теперь только на ногах, но все ещё был наклоне вперёд, будто в любую секунду был готов совершить рывок.               — "У тебя есть час в этом мире, Пайк. Надеюсь, ты насладишься им", — эти спокойные слова Джин уже смог разобрать и осознать, хотя ему показалось, что имя существа как-то смазалось. Будто в эту секунду в его голове булькнула вода.               Глава просто повернулся к Пайку спиной и зашагал к своему трону. И почти сразу же демон сорвался с места, попытавшись напасть на Фейта, но его удар не достиг цели.               Кинжал встретил на своём пути огромный меч Шена. Мастер не обратил на это никакого внимания, даже не вздрогнув, и спокойно дошёл до своего места и сел, чтобы понаблюдать.               И было за чем — на всем огромном свободном пространстве начался нешуточный бой. Призванный демон был явно очень зол, возможно, голоден, и яростно раз за разом наскакивал на Шена. Сначала Джину показалось, что грузный мечник быстро ослабеет под натиском быстрых, жалящих ударов ножа, но при каждой атаке Пайка раздавался глухой лязг демонической стали.               Истинный демон. Не симбиоз духа и человека, а настоящее потустороннее существо. Демоны не могли сохранять свою форму в человеческом мире, лишь жертвы давали им возможность прийти ненадолго. Теперь Джин понял, почему пленников было больше обычного. И даже такое количество дало этому демону лишь один час.               Но сама возможность призвать что-то настолько яростное и сильное будоражило сознание Джина, и маг смотрел на битву с восхищением. Мару был прав, когда говорил, что этот ритуал вызовет у него небывалый трепет.               К тому же страх отступил, ведь демоны были заняты лишь друг другом, а страшное заклинание уже не разъедало мозг. Но Джин внезапно осознал, что вместо страха его неожиданно начала наполнять злость.               Маг растерянно оглянулся на других послушников — кто-то стиснул кулаки, кто-то хмурился и будто скрипел зубами. Некоторые спешно пытались вытрясти из своей фляги с зельем еще хоть несколько капель. Кажется, у всех восприимчивость была разной, но Джин понимал их — он и сам ощутил уже нестерпимое желание вцепиться в любого, кто был поблизости.               Шен, порок Гнева, действительно “выплескивал накопленное” в этой битве, и почти осязаемая, удушливая злоба разливалась и на людей, которые отчаянно боролись с этой чужой эмоцией.               Чтобы справиться с этим, Джин решил сосредоточиться на битве. Оба демона явно вошли в раж — если сначала магу казалось, что рано или поздно шустрый Пайк одолеет Шена, то теперь Гнев не только отбивался, но и нападал сам, заставляя призванного демона отскакивать. Они кружили почти по всей площади огромного зала, гоняясь друг за другом в какой-то сумасшедшей пляске. Летела каменная крошка, когда огромный меч ударялся об пол; разливалась жидкость, напоминающая чернила или же очень густую, темную кровь, когда чье-то оружие все же достигало цели. Демоны были полны решимости порвать друг друга на части, и они бы справились с этим, если бы могли нанести друг другу увечья. Но все раны, даже самые огромные, мгновенно зарастали, или же демоны распадались на какую-то странную субстанцию — та самая темная и густая кровь у Пайка, и некая полупрозрачная, будто дымчатая материя у Шена. Джин вспомнил, как Фейт при нем распадался на подобие пыли, и подумал, что возможно и другие демоны могут так разбирать свое тело, но у каждого при этом свой вид.               Увлеченность боем Джину помогла — он настолько сосредоточенно наблюдал, что забыл о пожирающем его гневе и даже о течении времени. Поэтому, когда Фейт встал и пару раз хлопнул, Джин вздрогнул, и удивленно перевел взгляд на главу. Шен глухо зарычал, скрестив клинки с Пайком — их скалящиеся маски были совсем близко к друг другу, из-за чего казалось, что сражаются два зверя, не имеющих ничего общего с людьми. Но Фейт не обращал внимание ни на загудевших послушников — кажется, гнев, витавший вокруг, стал еще сильнее из-за того, что демонам приказывали закончить битву; ни на то, что демоны все еще не думали расходиться. Мастер спокойно прошагал к ним через зал.                — Не заставляй возвращать тебя силой, — сказал он Пайку. — Совсем скоро тот день, когда ты насытишься полностью, — добавил он.               Демон все же послушался и опустил нож. И проворчав что-то глухо, отошел на пару шагов и просто провалился темной лужей сквозь пол. Шен после этого почти сразу рухнул перед Мастером на одно колено. Мечник все еще тяжело дышал, а его глаза горели очень ярко — гнев переполнял его и топил и всех вокруг, и самого демона, — но Фейт просто поднял руку и уложил ее на голову своему помощнику. И Джин сразу ощутил, как вся злоба стихла, будто кто-то щелкнул выключателем.                — Удовлетворен?                — Да, Мастер, — незамедлительно ответил Шен, склонив голову ниже.                — Культ ценит твой вклад, — Фейт чуть кивнул и убрал руку.               Затихшие послушники снова начали тихо переговариваться и расходиться. Джин тоже встал и удивленно оглянулся — ему показалось, что гул в пещере стал немного громче. Но почти сразу вспомнил, что вместе с тем, что Порок насыщает своего демона, вся эта выплескиваемая энергия идет на то, чтобы питать саму пещеру.                — И как тебе? — Джин уже успел вернуться в мастерскую, когда Мару заглянул к нему, весело улыбаясь.                — Действительно.. впечатляет, — признал Джин.               — Я же говорил, — Мару горделиво заулыбался, будто весь ритуал был его заслугой. — Кстати, многие передавали тебе благодарность за зелье. Обычно не обходилось без пары казней, потому что некоторые под конец срывались и устраивали драку.                — Вот как.                — Ты мог бы сходить к ним и получить благодарности лично, а не снова сидеть тут, как затворник.                — Ты прекрасно знаешь, что я не пойду, — Джин вздохнул, чуть поморщившись. Он все еще обдумывал увиденное, а Мару его отвлекал.                — Стоило попытаться, — Мару хмыкнул. — Ты ведь хороший человек. Я знаю это, остальные тоже.. начали понимать это. Один ты отрицаешь.                — Я не отрицаю. Если не брать в расчет эксперименты на людях, то я очень даже хороший, — Джин усмехнулся и махнул рукой в сторону опустевшей клетки. Ему снова предстояло отобрать себе подопытных, потому что все предыдущие умерли. — Но я уже говорил тебе. Мне не нужно их одобрение. И благодарность тоже. Я сделал зелье только потому, что ты попросил.                — О, значит это было ради меня? — с хитрой улыбкой спросил Мару.                — Тц. Ты понял, что я имею ввиду, — Джин фыркнул, поняв, как это прозвучало.                — Возможно, — Мару хихикнул, решив, что Джин смутился. — Проявлять человечность не стыдно, брат Джин.                — Разве культисты называют друг друга братьями? — спросил Джин, пытаясь перевести тему на что угодно, лишь бы не выслушивать новые попытки социализировать его.                — Нет, но почему бы и не назвать? Ты против?               — Нет. Просто хватит отвлекать меня от работы. И забери у своих друзей мои колбы, они мне нужны. Буду рад, если они их хотя бы помоют в знак благодарности.                — Хотя бы? А что еще тебе нужно для полного счастья?                — Промыть спиртом и прокалить в духовом шкафу.                — Будет сделано, брат Джин, — Мару посмеялся от хмурого взгляда мага и поспешил уйти.