Музыкальный слух

      — А ты уверена что брать с собой в поездку Флаффи и БонБон — это хорошая идея? — взволнованно спросила Бекки, погружая на задние сидения переноски с собаками, — какие же вы тяжелые, ребята, — подметила девушка, затем аккуратно поставила клетки в машину и отряхнула двумя руками остаточную мышечную боль от веса.              Фрин в это время поджидала ее за рулем и ответила на вопрос, параллельно ища подходящую музыку:       — Уверена, к тому же за ними будет некому присмотреть, — это утверждение окончательно успокоило Армстронг, — садись тоже назад, вдруг поссорятся, — улыбка Фрин заиграла на ее губах, а девушка послушалась и выполнила просьбу.       Бекки удобнее разместилась на сидении и посмотрела на питомцев. Такие разные — при этом, Бон похож на нее, а Флаффи — на Фрин. Животные действительно похожи на своих хозяев. Она заметила, что собаки смотрели друг на друга, но за все это время не враждовали. Будто успели познакомиться без ведома хозяек.       — Так, малыши, мы с вами долго будем ехать, так что ведите себя прилично, — проговорила строгим тоном питомцам, те слушали внимательно и даже наклоняли пушистые головы в бок, — Фрин, я тут им взяла вкусняшки, не против?       — Флаффи ест все что предлагают, не против, — рассмеялась водительница, — только попозже, пусть к дороге привыкнут, сейчас уже поедем, — Фрин не обманула и через минуты две выезжала на дорогу.       Под чутким вождением Сарочи, девушка никогда не переживала. Словно доверяла только ей сидя в машине. Другие люди водили резко, неосторожно, Фрин же — вела так мягко, как только можно.       Бекки снова засмотрелась на собак, те мирно спали и подергивали ушками во время сна. Пассажирка почувствовала себя матерью двух детей и невольно на ее лице появилась улыбка. Интересно, а каково это? Что, если бы у них с Фрин был бы ребенок? Ей эта мысль показалась слегка странной и недостижимой. Она понимала, что девушка после своей трагедии вряд ли хочет иметь детей. Но что, если все же дать появившимся мыслям шанс?       Бекки. Фрин. Их маленький сын или дочь. Они бы, как подумала девушка, часто гуляли бы в парках, как типичная примерная семья. Покупали бы много детских игрушек, переживали бы за каждый чих ребенка. Бекки научила бы малыша или малышку проказничать, списывать или таскать конфеты со стола, пока мама Фрин не замечает.       — Ты так мечтательно улыбаешься, — рассмеялась девушка за рулем, — о чем подумала?       — Просто витаю в облаках, — Фрин метнула пару броских взглядов на нее, — и вообще, ты водишь, не отвлекайся, — она шутливо скрестила руки на груди.       — Нонг, я просто любуюсь, — Фрин больше не смотрела в переднее зеркало, но иногда, когда ее пассажирка не замечала — то и дело по полсекунды проверяла карие глаза сзади.       Прямо сейчас Бекки поймала себя на мысли — она хочет, чтобы именно эта девушка, та, что управляет ездой, стала для нее чем-то большим, чем просто партнершей по сексу или приятной компанией. Намного больше, важнее. Они не поговорили кем являются друг для друга, однако Бекки боялась, что только она хочет быть вместе.       Сложно будет услышать отказ или уклон от четкого ответа. Но Фрин ей доверяет, Бекки любит этот факт, и поэтому часто думает о нем. Фрин. Ей. Доверяет. И только Бекки. Снова в голове замелькали ноты собственничества. Армстронг почти не видела, чтобы на работе она с кем-то общалась ближе, также подпускала к себе или вовсе — разрешала называть на «ты». Эти привилегии только для одного человека.

***

      Навигатор привел их к небольшому дому, находившемся в маленьком городке. Здание было двухэтажным, спереди видны аккуратные зелёные кусты, дорога выложенная камнями. Словно здесь жил кто-то очень порядочный, человек у которого прозвище по-любому славится названием «чистюля». Что было ещё интереснее: в почтовом ящике белого цвета письма лежали таким образом, что он не закрывался. Слишком много писем и хозяин этого дома вряд-ли читал их.       Фрин нахмурилась и повернулась назад к Бекки, безмолвно ища ответы. Однако не выдержала и наконец спросила:       — Куда мы приехали? Я, кажется, не туда свернула или ты не ту точку отметила… — она занервничала, но Бекки слащаво улыбнулась и предлагала собакам вкусную еду как вознаграждение за проделанный путь.       — К моему брату, — вроде Фрин вовсе не была удовлетворена ответом.       — Зачем?       — Узнаешь. А сейчас можешь помочь мне выгрузить собак? — водительница кивнула и вышла из машины, доставая оттуда Флаффи. Он догрызал вкусную палочку и довольно подпрыгнул, когда почувствовал, что его освобождают.       Обе девушки понесли по собственной сумочке и переноске с счастливым питомцем внутри. Фрин ничего не понимала, что задумала ее напарница по внезапному приключению? Она надеялась, что это хотя бы законно, но Бекки как послушная гражданинка вряд ли могла что-то учудить. Честно, Фрин уже прокрутили все варианты в голове, пока не увидела кто появился на пороге у входа в дом:       — Малышка! — радостно помахал Бекки брат, она тут же поставила вещи (и возмущенного БонБон таким пренебрежением) на пол и кинулась в объятия, — ох, я думал, что встретимся как обычно спустя несколько лет, — Ричи похлопал по ее спине и разжал руки, когда заметил вторую девушку, — здравствуйте, Мисс Сароча.       — Можно просто Фрин, — ответила она. Он ее знает? Вопросы пронеслись в голове с ещё большей скоростью, — я не на работе, все в порядке.       — Тогда я просто Ричи, — заулыбался брат и пожал руку девушке.       Бекки внутри слегка заревновала вопреки адекватным мыслям. Фрин вообще-то только ей позволяла обращаться к себе неформально…       — Входите, я приготовил вам обед, вы долго ехали, — пригласил он и взял на себя большую часть вещей (и двух собак), — малыши тоже тут, как я вижу?       — Конечно, — гордо заявила Армстронг, — вели себя как хорошие мальчики, за вкусную еду на все готовы!       Все трое рассмеялись и между ними испарилось облако неловкости, особенно от Фрин. Она ощутила, что здесь живёт уют. Войдя в дом, Ричи открыл клетки и выпустил собак, отдавая им полную свободу действия, пушистые ребята ринулись изучать все вокруг. Это особенно смешило Бекки, она с удовольствием рассматривала их необычное поведение.       — Садитесь, я приготовил пирог, вроде вышло нормально, — пожав плечами рассказал Ричи и поставил на стол еду. Приготовленное очень вкусно пахло и у девушек уже заурчали животы. Фрин устала за весь путь и безумно хотела есть, ее вымотала дорога, — так, тарелки, ложечки… — бурчал он под нос сам себе ища необходимые предметы.       Когда столовые принадлежности были готовы, а кусочки пирога лежали у каждого на тарелке, то Бекки принялась объяснять ситуацию Фрин:       — В общем, мы приехали сюда чтобы побыть до сегодняшнего вечера пока будет вестись консультация у врача. Я подумала, что это лучший способ оставить питомцев, да и где-то остановиться. Плюсом ко всему: больница находится совсем неподалеку.       — А я думал скажешь: потому что мы редко видимся с самым лучшим и крутым братом, — погрустнел парень, а Бекки пихнула его в плечо       — И это тоже, конечно. Да и благодаря тебе я бы не узнала что на твоей работе изучают вопрос тиннитуса.       Фрин молча ела и также слушала лай собак на заднем плане. Она умилялась близким отношениям брата и сестры, те явно были воспитаны с правильными родителями. Но когда была сказана последняя фраза, Фрин слегка насторожилась:       — Подожди… ты врач? — она указала на него пальцем и посмотрела на рядом сидящую Бекки.       — Да, это моя основная работа, — заверил он.       — И ты меня будешь консультировать? — с интересом спросила Фрин, затем поправила волосы и вопросительно всмотрелась в него.       — Нет, это будет делать мой коллега. Мне позвонила Бекки насчёт тебя, я быстро разузнал информацию. У нас лучший центр по изучению данной проблемы в стране. И как только мелкая узнала об этом — тут же напросилась в гости, — его снова Бекки пихнула в плечо, на что тот возмутился, — ну, ты чего?       — Не напросилась, ты сам предложил, — Ричи хитро улыбнулся, судя по всему, та говорила правду, — и, кстати, разбери почту, у тебя ящик скоро треснет!       Парень возмущённо закатил глаза на ее слова и как ни в чем не бывало продолжал уплетать пирог за обе щеки.       — Разберу, разберу…

***

      Пахло больницей: такой неприятный, пугающий и своеобразный запах. Словно на каждом углу тебя поджидали спиртовые салфетки и дурнопахнущие лекарства. Впрочем, так и было, в каждом кабинете лежали подобные запасы. Здание огромное, внутри к себе располагали эстетичные коридоры, с плакатами на стенах что-то вроде «проверяйся раз в год на рак, иначе помрёшь». Верно, Фрин так воспринимала больницу, ей было не по себе. Совершенно. Но присутствие Бекки помогало справиться со страхом неизвестности.       Когда девушка проживала свои ещё совсем юные годы: восемнадцать — девятнадцать лет, то чувствовала себя прекрасно. Резко, в геометрической прогрессии, одним утром она заметила, что в голове будто звенят колокольчики. Сначала тихо, после — невыносимо громко. Треск и грохот громадных колокол разрушил не только ее нервы, но и мечту всей жизни. В университете все ещё было приемлемо, в первый год на работе — тоже. А потом — просто невозможно существовать в таких условиях.       Фрин боролась, пила таблетки, прописанные врачами. Различными — со всего города. Меняла десятки препаратов, чуть не посадила желудок. Ничего не помогало. Только полная тишина после приступов звона смогла реабилитировать ее. Она находилась в смятении когда поняла, что не может слушать музыку на полной громкости (иногда, даже средней было вполне достаточно для ужасной боли), не может ходить на вечеринки, не более одного часа. А что это за жизнь, не мочь слышать те звуки, которые могут все, но не в силах ты сам? Что, если Фрин ждала свою юность, чтобы как следует оторваться?       Ее это угнетало. Упущенные возможности, нелюбимая работа… Может быть хуже и вовсе остаться без работы. Она так себя успокаивала. Пока не потеряла должность. Старалась держаться, ради Бекки и себя. Но кем работать, если директрисой стала по воле случая, а преподавать — нельзя. Фрин хотела переступить через себя и делать то, что хочет. Но быстро поняла, что так погубит себя раньше времени.       Она помнит, как на учебе отдавала всю себя — чтобы учить детей волшебству, магии. Они творят ее сами, как только вступают в мир музыки. Сочиняют, поют, изучают ноты… Фрин сама когда-то была маленькой мечтательницей и у нее в детстве был пример для подражания. Одна из учительниц в музыкальной школе. Она равнялась на нее. Но спустя много лет не смогла добиться своей цели.       И сейчас, под увлеченную болтовню Бекки о том, какая же эта больница оборудованная и современная — Фрин шла с ней к кабинету известного врача. Тот, к кому она обратится в последний раз и после этого закроет тему здоровья навсегда. Бекки назвала его имя: Йирават Вачирасарунпат.       Звучит обычно — как подметила внутри себя Сароча. Она уговорила Бекки подождать ее в коридоре и в одиночку зашла в светлое помещение, где ее уже ждал знаменитый человек, вылечивший многих людей. Осмотревшись вокруг: пустовато, на стенах не было грамот или медалей за проделанную работу. Только стол, удобный стул и напротив другой — для пациентов. Сароча нервно прокашлилась и разместилась на этом сидении, уставившись на врача с доброй улыбкой:       — Представьтесь, пожалуйста, — доктор облокотился щекой на свою руку.       — Фрин Сароча Чанкимха, — называя свое полное имя девушка вздрогнула, обычно произносит в серьезные моменты, тогда, когда что-то решается. В повседневной жизни она либо Фрин либо Мисс Сароча, что уже более привычнее и спокойнее.       — О, я о Вас слышал, наш хирург спрашивал о такой девушке, — он на мгновение сильнее натянул улыбку, затем перестав поднимать уголки губ, продолжил, — итак, Вас беспокоит звон в ушах?       Фрин медленно кивнула. В кабинете холодновато и она не только от стресса, но и от температуры покрывалась мурашками.       — Да. В восемнадцать лет началось. Сначало было терпимо, потом уже нет. Сейчас я просто стараюсь сохранять тихую обстановку вокруг себя. Но в последнее время даже в ней — слышу эти неприятные звуки.       Доктор замешкался, провел колпачком ручки по блокноту, о чем-то задумываясь. Фрин сглотнула ком в горле, но он все ещё там оставался, словно уровень кортизола повышался с каждой секундой проведенной здесь.       — Я провел много исследований о тиннитусе. Это довольно сложный симптом, иногда его можно объяснить, в целом и легко устранить. На моей практике встречалось много людей с подобными жалобами. И мы с командой создали антидепрессант — Лисонтон, — Мистер снял очки и сложил их рядом с собой, — полагаю, его вы вряд ли принимали?       — Впервые слышу о нем, — заверила Фрин, на что мужчина вернулся к былой доброй ухмылке, — но у меня же все в порядке с нервами, зачем мне нужны антидепрессанты? — в ее голосе послышались тревожные нотки, почти дребезжащие от ужаса.       — Дело в том, что как только Вы вошли сюда, я заметил, как сильно трясется Ваша правая рука, — указал он на нее, — как часто Вы сжимаете зубы — это видно, и что прямо сейчас Ваша нога в буквальном смысле, ещё чуть-чуть и оторвётся от земли совсем — Вы слишком сильно переживаете, — мужчина сделал паузу, чтобы Фрин осмыслила его слова, — мне рассказали о профессии, на которую Вы обучались. Довольно сложная, требующая стальных нервов… И я сейчас убедился, что стоит хотя бы попробовать данный препарат. Он не обещает стопроцентного выздоровления, но другого шанса не будет.       — Я и не хочу больше пробовать себя, — Фрин призналась в своих мыслях, — он мне не поможет, я безнадежна.       Обрывки воспоминаний о прошлых годах и попыток вылечиться — мучили молодую девушку. Может, все тщетно, и Бекки зря старалась?       — Просто дайте себе этот шанс. Вдруг, потом пожалеете? — мужчина говорил тихим тоном, его подвижная мимика выдавала все эмоции, делая врача более проницательным, — но есть несколько правил относительно Лисонтона.       Девушка выпрямилась в спине, вслушиваясь в слова человека напротив максимально сильно, чтобы ничего не упустить:       — Какие правила?       — Во-первых, в течение первых двух недель избегать любого, даже малейшего стресса. Советую Вам побыть с близкими людьми наедине, — Фрин тут же подумала об одной такой девушке, — потому что препарат строг к своему применению. Также, могут быть побочные эффекты.       — Что конкретно?       — О, ну… — мужчина выдвинул полочку и достал коробочку с лекарством, вытащил оттуда бумажку и развернул ее. Получилась огромная бумаженция с шириной и длиной почти как у одной стены этого помещения, — в любом препарате их предостаточно, в этом же… чуть больше.       Быстро заморгав глазами от удивления, Фрин обратила внимание на мелкий шрифт написанного. Стало ещё страшнее…       — Ого…       — Лучше дома почитайте, — его совет вполне логичен, и Фрин осознала, что у нее на вечер теперь есть увлекательное задание. В свои двадцать четыре читать противопоказания и побочные эффекты лекарства, — мне его выписывать?       Фрин выдохнула и ответила:       — Да. Выписывайте, — доктор взял ручку в ладонь и начал создавать разрешение на покупку антидепрессанта, — я хотела задать вопрос.       — Конечно, спрашивайте.       — У меня есть… подруга. Бекки. У нее тугоухость, и она с детства плохо слышит. Возможно ли ее как-то вылечить?       — Наш парниша постоянно спрашивает о своей сестрёнке, — мужчина остановился в письме, — семья Армстронг — знаю их как пять своих пальцев, — Фрин усмехнулась, он так мило жестикулировал, — но, к сожалению, технологии не дошли ещё до такого уровня. Ей просто нужны хорошие слуховые аппараты и своевременная поддержка лекарствами. Я бы хотел помочь, да вот невозможно. Ее тип слуха невозратимый. Главное, что вообще слышит.       — Хорошо, спасибо, — дежурно ответила Фрин и разочаровалась от его ответа. Она бы тоже хотела помочь Бекки.       Он протянул девушке рецепт, пожелал здоровья и еще раз повторил все правила применения:       — Следите, может появиться побочный эффект, главное — отдохните, чтобы препарат подействовал как надо.       — Хорошо, спасибо Вам, — поблагодарила Фрин, затем вышла из кабинета, там ее уже ждала Бекки, готовая расспрашивать обо всем, что было на приеме.

***

      — Уже уходишь? — Бекки обнимала брата и щенячьими глазками смотрела на него, — на сколько?       — Сутки смена, — ответил он, затем растрепал ее волосы, та обратно пригладила их, — и насчёт Лисонтона — побудьте у меня до завтра хотя бы. Чтобы отследить реакцию организма на антидепрессант. Она же за рулём, а могут скакнуть показатели…       Бекки перебила его на половине фразы и сама заговорила:       — Так, не нагнетай обстановку! И без этих медицинских терминов пожалуйста, я в них ничего не понимаю!       Они ещё какое-то время поспорили, парень ушел таки на работу, а Бекки подошла к сидящей у камина девушке. Фрин выглядела озадаченной: вдруг появился шанс на избавление от тиннитуса. Она смотрела на огонь, на расплывающиеся искры, погружаясь в мысли. Бекки заметила, что в ее руках лежал свёрток от препарата, видно, та читала все побочные эффекты чтоб быть в курсе. Сама же Армстронг почти не изучала их, так как была занята готовкой в то время как ее брат управлялся с почтой.       Рекламная рассылка, приглашение на соседскую вечеринку, счета… Ричи зачитывал вслух каждую бумажку, а Бекки усердно искала хоть какие-то приправы у брата. Фрин почти не было слышно, только многозадачные вздохи и редкие вопросы Ричи о некоторых терминах. Парень ловко разбирался в своей специальности и любил медицину, поэтому с удовольствием отвечал на них.       — Устала? — кратко спросила Бекки, затем подошла к креслу, где сидела Сароча и села на ее колени. Чуть поерзала, чтоб удобнее разместиться и тоже смотрела на камин, — целый день читаешь.       Фрин усмехнулась когда девушка двигалась на ней чтобы не упасть, и прижала к себе за талию, спина Бекки легла на ее грудь. Им было комфортно и очень привычно такое поведение. Даже если до этого ничего подобного не случалось.       — Не особо, но мне хочется спать, — призналась Фрин, — я думала засну в этом кресле, — Бекки обернулась и посмотрела Фрин в лицо:       — Кушать будешь?       Сароча положила подбородок на ее плечо и отрицательно промычала:       — Мм. Не хочу. Я бы лучше вздремнула, — Бекки была недовольна, что та не собирается поужинать, но не подала виду, — где тут можно поспать?       — Пойдем на второй этаж, Пи’Фрин. Там есть гостевая спальня, — предложила девушка, — давай посидим так еще немного? — она слезла с ее колен, та непонимающим взглядом рассматривала Бекки.       — А встала зачем?       Армстронг хитро улыбнулась и села другим способом, оказавшись лицом к лицу сидящей.       — Так я могу видеть тебя, — прошептала она, затем провела кончиком носа по ее носу и продолжила, — и делать это, — нежно поцеловала, никуда не торопясь. Медленно и чувственно.       Ноги Фрин нервно дернулись, словно она не ожидала таких действий от Бекки, она на секунду замешкалась, потом же ответила на поцелуй и притянула ту за затылок к себе.       — Ты мне так нравишься, — еле слышно протараторила Сароча, будто для того, чтобы ее вновь не услышали, — нравишься, — повторила Фрин, судя по всему на этот раз она не боялась своих мыслей и хотела, чтобы ее чувства были разглашены.       Бекки отстранилась и взглянула на девушку напротив. Красивая, открыта перед ней и не боится довериться. Фрин лишь смотрела на ее губы и вытерла их, слегка убирая размазавшийся блеск.       Прикрытые глаза Сарочи свидетельствовали о том, что она видно сильно хочет спать и готова прямо сейчас увалиться в этом кресле. Бекки не могла позволить этому случиться, поэтому прервав Фрин на полусонных размышлениях, вместе поднялась на второй этаж.       — Как думаешь, куда нам поддаться после увольнения? — уставшим голосом спросила Фрин.       — Не знаю, но ты подписала нам две недели отпуска, — обе усмехнулись, вспомнив про это, — так что давай немного отдохнем. Тебе же сказали — никакого стресса, — напомнила девушка и легла рядом с Фрин.       — Ты права, Бек.       — Люблю когда я права, — гордо произнесла Армстронг и накрыла одеялом девушку, прижимаясь к нее своим телом, — спокойной ночи.       — Спокойной, — ответила Фрин и слегка смутилась от ненавязчивых прикосновений той. Каждый раз сердце бьет так, будто все было впервые.       На утро обе проснулись с промежутком в полчаса. Фрин встала раньше и пошла в ванную приводить себя в порядок. Другая же девушка наоборот — нежилась в кровати и ловила солнечные лучи глазами, привыкая к свету.       Бекки не спешила надевать аппараты, так как звуки сразу же после пробуждения — ад адовый, а ей нужно сохранять свою психику в целостности и сохранности. Она полежала еще немного и подошла к окну, разглядывая его.       На часах примерно часов девять утра. Им никуда не нужно ехать, идти и тратить свои силы. Может быть, для кого-то прозвучит прекрасно, но Бекки действительно нравилась музыкальная школа.       Она не жалела, что не работает под руководством Хенга, но жалела, что вышло все таким образом. Уже скучала по детям, она ощущала, будто ребята были ее родными и от этого в душе словно образовалась дыра, которую ничем не заполнишь.       Почувствовав сзади мягкие руки, Бекки развернулась и увидела Фрин, та ярко улыбалась. Рядом с ними бегали собаки, обнюхивая пространство:       — Я их выгуляла, — громко сообщила она, чтобы та услышала, — Флаффи и БонБон будто всегда были знакомы. Может, они старые друзья? — Бекки рассмеялась.       — Может быть, может быть.       На кровати лежал телефон Фрин и он завибрировал. На экране высветилось: «Кармен». Сароча неловко поджала губы и схватила гаджет:       — Я поговорю.       Бекки хоть и терпеть не могла незнакомку. И даже не столь важно, что она знала имя, ей было принципиально называть ее как угодно, только не по имени. Но Бекки лишь кивнула и зарыла негативные чувства внутри. Фрин не должна страдать от ее ревности.       Девушка быстро вышла из спальной комнаты и куда-то направилась. Бекки снова взглянула на аппараты: как же хотелось хотя бы один день побыть в тишине.       В ванной быстро почистив зубы, умывшись, Бекки услышала свое урчание в животе и подумала о том, какой же вчера вкусный ужин она приготовила. Замечталась об этом и тут же переключилась на следующую мысль: надо чтоб Фрин поела, у нее тяжелое лекарство.       Она снова вошла в спальню, надела слуховые аппараты и услышала мир. Звон в ушах усилился, но он не сильно беспокоил ее. Девушка прищурилась от того, что за ночь успела отвыкнуть от шума, затем поправила растрепавшиеся волосы и заправила кровать.       Внизу послышался грохот. Подозрительно громкий и несвойственный для типичного случая, когда падает кружка или стул. Бекки это насторожило, она бросила все свои дела и побежала на звук. Он раздался примерно в гостиной.       Пока она бежала, в ее голове было совершенно пусто. Ей нужно было поскорее добраться до пункта назначения. Не успела Бекки спуститься по лестнице, как увидела Фрин.       Лежащую на полу, с закрытыми глазами, бледным видом. Телефон находился рядом с ней. Фрин не реагировала на звук скрипучей лестницы. Она была в обмороке. У Бекки от ужаса перехватило дыхание:       — ФРИН! — закричала она, приближаясь к ней, — пожалуйста, скажи что-нибудь, — умоляла девушка, дергая ее за одежду.       Спустя долгую и мучительную минуту ничего не изменилось. Все также без сознания. Бекки дрожащими руками нашла какой-то старый стационарный телефон в прихожей:       — … Пожалуйста, приезжайте как можно скорее, — молила Бекки, — пожалуйста, я не знаю что делать, — оператор успокаивал девушку.       Она вскоре бросила трубку, дожидаясь скорой.       — Очнись, прошу тебя, — паника завладела ею с головы до ног, заставляя дрожать, — прошу.