Ходящий тропами вдоль ветвей древа Сущего

      Британия встретила Люциуса духотой и толчеей на площадке прибытия международными портключами. Насколько бы роскошные условия ни обещали чиновники за дополнительную плату, путь любого путешествовавшего заграницу мага заканчивался на шумной и битком набитой людьми галерее в Отделе магического транспорта на шестом уровне Министерства магии. Он не планировал до времени афишировать свои умения в пространственной волшбе, предпочитая пока перемещаться между континентами легально, а потому, брезгливо скривившись, был вынужден присоединиться к людскому морю. Чтобы покинуть Министерство, для начала нужно было добраться до лифтов, а затем и до общественных каминов, а его уже «встречали». Семенивший невидимкой следом за хозяином, Добби учуял попытку наложить на Люциуса следящие чары, о чем и отрапортовал шепотом.       «Какая халатность и глупость».       Его приветствовали, кто-то даже попытался подступиться поближе, очевидно для разговора, но он маневрировал в толпе так ловко, что умудрялся пресекать любое тесное общение, а заодно отделался от приставленного соглядатая. Благо людской поток двигался довольно быстро, и к тому же некоторые стремились пропустить вперед сиятельную, но крайне недовольную персону. — Лорд Малфой, подождите!       Чужой голос нагнал его уже в кабине лифта. Однако Люциус предпочел проигнорировать очередной громкий оклик, а недовольная и явно торопящаяся волшебница, зашедшая следом, попросту захлопнула за собой решетчатую дверцу и со всей страстью разозленной женщины хлопнула ладонью по кнопке с цифрой восемь. За секунду до рывка в темноту он успел разглядеть незнакомого нервного мужчину, рвавшегося сквозь толпу.       Еще одним положительным моментом стало то, что большинство людей в кабине тоже мечтали покинуть Министерство как можно скорее. Так что до находившегося на восьмом уровне Атриума лифт добрался без промежуточных остановок. И все же покинуть сие место совсем без приключений Люциусу не удалось. Уже когда он стоял в камине, то был замечен непривычно хмурым Леви Джагсоном. Раздвинув людское море, словно волнорез, тот шагнул к нему в камин, полностью скрыв стройную фигуру Люца своей массивной, и без разговоров перенес к себе домой.

*

      Перемещение по каминной сети более чем одного существа за раз было запрещено по многим причинам. Начиная с той, что большинство каминов физически не были приспособлены для принятия нескольких «пассажиров» одновременно, и заканчивая той, что при парных и более перемещениях место назначения всё равно задавал кто-то один, и в круговерти перемещения остальных могло запросто «оторвать» и выкинуть в совершенно случайном месте.       Их троицу не растащило исключительно благодаря крепкой хватке Джагсона на плече Люциуса и судорожной — Добби на его же ноге. Тем не менее, очевидно в отместку за перегруз, окатило таким количеством золы, которое собрать можно было, как ему показалось, только со всех дымоходов Британии разом. Покрытый сажей, он даже не пытался скрыть раздражение: — И тебе доброго дня, Леви.       И он позорно и совершенно не эстетично расчихался.       Леви, ожидаемо сообразив, что подобное обращение со своей персоной Малфой ему не простит, аккуратно попятился, незаметно вынимая из рукава палочку: — Здравствуй, Люциус. Нам срочно нужно… — Помолчи! — оборвал он чужую попытку объясниться и требовательно спросил, глядя в пространство перед собой: — Почему я все еще в грязи?       Так и не рискнувший показаться, Добби, перемежая судорожные извинения оханьем, тут же вычистил обоих магов и даже протянул хозяину носовой платок. — Накажешь себя, — все так же недовольно бросил он в пустоту и наконец перевел внимание на Леви: — Полагаю, у подобного неожиданного поведения были веские причины. — Ты в курсе, что твои перемещения и контакты контролируют? — не размениваясь на извинения, спросил тот.       Стряхнув с рукава несуществующую пылинку и тем окончательно успокоившись, Люциус прошел к стоявшим неподалеку креслам. С их последней встречи кабинет главы семьи в доме Джагсонов обрел законченный вид. Теперь здесь можно было передвигаться, не боясь запнуться об очередной забытый на полу кусок дерева или рулон ткани. — Естественно. Я довольно лакомый кусочек для многих. А вот откуда об этом узнал ты? Неужели и к мисс Багнолд наведались? — Нет, пока только ко мне.       Все еще напряженный из-за вспышки чужого гнева, Леви от привычного насмешливого тона ответа чуть расслабился и пригласил гостя присесть. А сам замолчал ненадолго, видимо собираясь с мыслями, и начал рассказ более обстоятельно: — Я уже не первый месяц докладываю, что твоей персоной интересуются. Но раньше это были в основном мелкие министерские сошки, что любят посплетничать за обедом в столовой или в кулуарах. Но сразу после Йоля начались расспросы на совсем ином уровне: Отдел правопорядка, невыразимцы, Отдел магического транспорта и даже Отдел регулирования магических популяций. Первым делом поступило несколько запросов в Архив Министерства, но Кристи уже давно озаботилась тем, чтобы убрать оттуда все лишние сведения о тебе. Так что на столы ко всем любопытствовавшим улетели отчеты с безопасным минимумом информации: родился, учился, женился, ведет бизнес. Нарциссой тоже интересовались, но там скрывать нечего — она не мелькала почти нигде, кроме своего магазина и нескольких благотворительных акций.       Люциус задумался: — Зачем я понадобился начальнику отдела транспорта? Мистер Кауффсон, насколько я помню, максимально равнодушен ко всему, кроме качества работы своего отдела.       Леви в ответ скривился: — Кауффсон умер сразу после Йоля. А на его место пролез некий Уоррингтон. Мерзкий тип, как по мне. — Уоррингтон старший или младший? — уточнил он, крайне недовольный собой за то, что пропустил такую новость. — Тибериус, — ответил Леви и уточнил: — Это важно? — Да. Он Пожиратель из приближенных. Это значит, можно смело начинать готовиться к волне нападений на дома волшебников.       Люциус пристально глянул в лицо собеседнику для придания большей значимости своим словам: — Предупреди Кристину, чтобы всегда держала камин закрытым и ни в коем случае не давала допуск на вход даже знакомым. Семья помощника министра — цель слишком заманчивая, чтобы быть просто проигнорированной.       Леви ещё сильнее посмурнел лицом, окончательно став похожим на недовольного ранней побудкой медведя: — Я могу распространить информацию среди своих? Или хотя бы предупредить министра Багнолд?       Люциус, так и не выпустивший трость из руки, покатал ту между пальцами, раздумывая. Случилось то, что ему до недавнего времени удавалось пресекать: Пожиратели набрались сил и наглости, чтобы начать лезть на руководящие должности в Министерстве. И начали они с очень правильного поста. Почти свободный доступ Волдеморта к каминной сети, порталам и портключам мог быстро и значительно изменить расстановку сил в противостоянии. Полугода, — «Нет, даже нескольких месяцев», — хватит, чтобы изменить баланс сил в Министерстве.       «Даже не потребуется никого убивать. Достаточно будет просто взять в заложники семьи нужных чиновников, и Пожиратели расплодятся в Министерстве, как пикси в заброшенном чулане». — Хорошо, расскажи тем, кому посчитаешь нужным. Но только тихо! — он помедлил, еще раз просчитывая ходы, и спустя секунду добавил: — Мисс Багнолд я напишу сам, не стоит обнаруживать тебя как моего человека. Не будем пока дергать низла за усы. Оставайся ее опорой и постарайся не вызывать подозрений в свой адрес. Она не глупа и наверняка подозревает, что мы как-то связаны, а решив, что ты приставленный мной соглядатай, может и взбрыкнуть, отлучив тебя «от тела».       Видимо придя к выводу, что буря полностью миновала, Леви не удержался от шпильки: — Что-то ты многословен сегодня, — ухмыльнулся тот, — где же твое обычное «делай, как говорю» или «если подумать, все сразу станет понятно»?       Люциус фыркнул на подобную наивность и «ударил» в ответ: — Мне нравится, что ты до сих пор находишь поводы для веселья, даже зная, что в ближайшее время половина твоих знакомых и приятелей, особенно работающих в Аврорате, может однажды утром не проснуться, — насладившись перекосившейся от этих слов физиономией собеседника, он продолжил уже серьезнее: — Ситуация может кардинально поменяться в ближайшее же время. И я могу просто не успеть предупредить тебя. Очень важно, чтобы моя Прима знала свою роль.       Напоминание о школьном прозвище и всем том, что это слово подразумевает, Леви явно не порадовало, но теперь начать скандалить, как бывало раньше, тот даже не попытался. Только проворчал тихонько: — Ох уж этот твой змеиный язык.       Люциус чуть приподнял бровь: — Ты сам просил меня о честности. Сам согласился с правилами игры. Так что не вижу причин выбирать слова. Ты — будущий министр магии, Леви. И ты — последний выстроенный мной рубеж обороны от Пожирателей Смерти в этой войне.       Он дождался от того кивка — спокойного, что само по себе было достаточно удивительно, — и вернулся к прежней теме разговора: — В Отделе охраны правопорядка, как я понимаю, активизировался Крауч?       Всем своим видом демонстрируя усталое смирение перед чужим дрянным характером, Леви еще раз кивнул: — Да. До него наконец начало доходить, что Скримджер вышел из повиновения и стал сторонником министра Багнолд. Да и деньги на все возрастающие расходы Аврората, вопреки его мрачным предсказаниям, у Министерства тоже не заканчиваются. Думаю, последней каплей стала информация о том, что у снабженцев, в подразделении по созданию артефактов, работает оборотень. Некий мистер Блюм. Между прочим — бывший невыразимец. В общем, Крауч попытался хоть как-то притянуть тебя к своим бедам в частности и к засилью тьмы в Министерстве в целом. Но вроде затих после скучного отчета из Архива.       Когда Леви прервался перевести дух, Люциус уточнил: — Есть идеи, кто мог бы ему напомнить о моей несравненной персоне? Не просто же так он запросил мое досье. — Нет, даже парни из правопорядка, с кем я общаюсь, тоже не в зуб ногой, откуда такое внимание к родственнику мракоборца Тедда Блэка. Они же тебя и знают-то только как «того смазливого лордика, который женился на сестре умопомрачительной Андромеды».       Он рассмеялся: — Какая прелестная характеристика. Похоже, уже весь Аврорат в курсе, как Тедд обожает жену.       Леви только рукой махнул: — Да ладно тебе! Счастлив парень в браке, да и Мерлин с ним. Слушать рассказы Тедда о жене и детишках намного приятнее, чем пьяные байки Муди. Может, выпьешь? — спросил тот уже куда более расслабленно, чем в начале их беседы. — Раз уж, судя по всему, ты никуда не торопишься. — А ты не собираешься обратно в Министерство? — Не после подобных разговоров. Позже предупрежу Летти, чтобы не начала бить тревогу. — Тогда мне как обычно, — согласился Люциус.       Леви кивнул, поднялся и отошел к бару.       Новая информация требовала внесения срочных изменений во многие планы действий, а следовательно — перестановки части фигур на его доске.       «Но Леви явно еще не закончил с новостями. Вполне возможно, дальнейший его рассказ окажется не менее важным».       Усилием воли он удержал себя от того, чтобы уплыть в дебри собственных размышлений прямо сейчас. — Кто же следующий по мою душу? — поинтересовался он. — О! Там целая очередь! — отозвался Леви, звеня бутылками и стаканами. — Отдел регулирования магических популяций. Неделю назад в приемной министра нарисовался Уолден Макнейр, палач. Он учился на Слизерине на несколько курсов старше меня, так что я его сразу узнал. Крутился вокруг Летиции, задавал вопросы с подвохом. Я едва успел вызвать эту сплетницу к себе, прежде чем она распустила свой длинный язык. — И что же такого секретарша министра может обо мне знать? — снасмешничал Люциус, принимая из рук хозяина дома стакан со скотчем. — Больше, чем тебе, наверняка, хотелось бы, — без улыбки ответил тот, возвращаясь в свое кресло. — Мисс Андерклифф просто-таки находка для шпиона! Она, как выяснилось, во время вашей первой встречей с министром Багнолд была направлена той собрать о тебе сведения. И эта ведьма сделала то, что лучше всего у нее получается, — пошла чесать языком по всему Министерству. И обошла все, сверху донизу. Так что она в курсе, что ты у нас благодетель для всех сирых и убогих, а также талантливых, но нищих. И что спонсируешь некоторые исследования. Эта курица разнюхала даже, что ты «дружен» с Лайеллом Люпином. Можешь себе представить, что произошло бы, если бы она открыла рот?       Люциус был так напряжен, что с трудом заставил себя отпить из стакана. — Но она не открыла, — не спросил, утвердил он. — «Не открыла», — согласился Леви. — И уже не откроет, не так ли? — с нажимом уточнил он. — Нет. Империус и Обливиэйт, — коротко отчитался Леви, видимо не рискнув нервировать его сильнее. — Хорошо.       Тепло от алкоголя растеклось по внутренностям, помогая наконец немного расслабиться. — Макнейр — палач не только для магических тварей. Он не из приближенных, но метку получил одним из первых. И он предан главарю как крап. Так что своим поступком ты избавил меня от весьма неприятного разговора с тем господином, — признал Люциус, отпив ещё глоток.       Леви в ответ довольно хмыкнул: — Надо же! Даже Дьявол иногда может попасть впросак. — В Ад же он как-то сошел, — решил он поддержать немудреную шутку.       Нездоровое увлечение некоторых магов из его окружения магловской религией все же заставило Люциуса ознакомиться с краткой выжимкой из христианских религиозных трактатов. И теперь он хотя бы понимал, с кем его сравнивали. Версия Люцифера до низвержения намного больше нравилась ему внешне. Но стоило признать, что по своим возможностям бесспорно выигрывала та, что возникла после. Так или иначе, но, — «Если однажды Леви доведет меня своими шуточками», — теперь он знал, в каком облике стоило бы предстать перед тем, чтобы приструнить.       Леви расхохотался: — Получается, ты сейчас Пожирателей сравнил со святым воинством, — пояснил тот. — Тогда выходит, тот господин — Бог? — Непременно передам ему твои умозаключения на следующем собрании. Полагаю, это чрезвычайно его порадует, и метку ты получишь вне очереди.       Леви резко замолк и, немного подумав, предпочел перевести тему: — Так или иначе, но очередь из таких, как Макнейр, становится все длиннее. И действуют они все примерно одинаково. — Мне начинать беспокоиться?       Люциус тоже больше не смеялся. Тот факт, что петля вокруг горла затягивается все туже, никому удовольствия не добавил бы. Теперь было лишь вопросом его личной удачи, сколько еще времени он сможет строить из себя чванливого дурачка, прожигающего фамильные капиталы. Стоило только Лорду пронюхать хотя бы о реальных цифрах его доходов от магловского бизнеса — о фактическом уровне его политического влияния даже и говорить не стоило, — и лорда Малфоя просто взяли бы под Империус и вытрясли бы все до последнего кната. — Не знаю, тебе виднее, — вздохнул Леви и добавил: — Только невыразимец поступил иначе.       Вынув из внутреннего кармана мантии небольшой конверт, тот положил послание на подлокотник занятого гостем кресла: — Меня настойчиво попросили не вскрывать письмо и «передать ровно так же, как я передал одному школьному другу пост старосты». Как ты понимаешь, из-за их скрывающих чар сказать тебе что-то о вручившем мне это письмо — кроме того, что это был мужчина, — я не могу. Да и это под вопросом.       Конверт выглядел совершенно обычным. Такие продавались в любой лавке писчих принадлежностей и в любом пункте совиной почты. Ни подписи, ни сургучной печати, ни следа магии.       Люциус представил себе Руквуда… А никого другого, кто одновременно имел бы отношение и к Отделу тайн, и к Пожирателям, в роли автора этого письма вообразить он не мог. Представил себе Руквуда, старательно мажущего края пергамента магловским клеем из тюбика. Ухмыльнувшись, он взял конверт в руки. Тот сам собой раскрылся, превратившись в лист с заломами на местах сгибов. Короткий текст гласил:       «Предлагаю продолжить разговор о банальном мычании».       Несколько мгновений спустя пергамент осыпался пеплом в его ладони. — Что скажешь? — осторожно поинтересовался Леви. — Скажу, что, если новостей больше нет, мне пора. Передавай жене и дочери мои теплые пожелания.       Поставив пустой стакан на деревянный подлокотник и подхватив трость, Люциус поднялся.       «Некогда рассиживаться. Слишком много нужно обдумать, а еще больше — сделать». — Дьявол! Люци, подожди!       Массивный Леви вскочил так порывисто, что тяжелое кресло с противным скрежетом ножек по паркету отъехало назад и едва не опрокинулось.       Он замер у самой решетки камина, всем своим видом демонстрируя, что время разговоров закончилось.       Но Леви подошёл и решительно накрыл большой ладонью горшок с летучим порохом, тем самым лишая гостя возможности уйти: — Свяжись со мной, если что-то потребуется. У меня тоже есть должники в Министерстве, я могу подстраховать тебя. — Хорошо, — Люциус кивнул сам себе и, чуть подумав, выдал некоторые инструкции: — Ты и Кристина, соберите пока информацию обо всех значимых людях в Министерстве: от начальников отделов до рядовых, но уважаемых сотрудников, мнение которых может повлиять на кадровый состав и политический курс Министерства в целом. Мне нужны: адреса, состав семьи и ближайший круг их контактов.       Он умолк на мгновение, а Леви кивнул: — Я тебя понял.       И он закончил вкрадчиво, шагнув в разверстый зев камина: — Ну а теперь я все-таки хотел бы покинуть сей гостеприимный дом. Если ты, конечно, не против. — Да, конечно. Удачи, — пожелал ему Леви, сам бросив порох гостю под ноги. — До встречи, — произнёс Люциус, назвал свой домашний адрес и исчез.

*

      Раздался хлопок аппарации, и спустя несколько секунд на широкой, чуть припорошенной снегом гравийной дорожке, обсаженной с обеих сторон кустами рододендрона, появилась Кристина Джагсон. Изящным жестом поправив чуть сбившуюся во время перемещения в пространстве шляпку с короткой вуалью, она поудобнее перехватила объемные конверты, что держала в руке, и двинулась в сторону видневшегося невдалеке дома. Новая площадка для аппарации была расположена, в отличие от предыдущей, куда ближе к родному порогу. Раньше приходилось плестись едва ли не от самой границы участка, сейчас же от дома, где Кристину ждала любимая семья, ее отделяла всего лишь короткая аллея. Радостная и довольная собой, она напевала незатейливый мотивчик, а мелкие камешки весело поскрипывали в такт под подошвами тёплых сапожек.       Когда до конца пути ей оставалась буквально пара шагов, тяжелая дубовая дверь распахнулась, и в проеме, в окружении мягкого света, возникла крупная фигура ее мужа. Лица Леви не было видно, но Кристина была уверена, что он улыбается, как улыбался всегда при встрече с ней. — Проходи скорее, я тебя уже заждался. — Здравствуй, котенок, — войдя в прихожую, Кристина приподнялась на цыпочки и сладко поцеловала супруга в губы. — Где Эдения? — Спит, — Леви аккуратно сжал ее в уютном объятии. — Ты сегодня поздно, что-то случилось? — Девочкам нужна была помощь с подготовкой ответов на запросы от Визенгамота, и я не стала отказывать. Лорду Малфою могут быть интересны некоторые персоны, участвующие в тех делах.       Муж посуровел, хотя обычно умилялся подобным ее хитростям: — Не думаю, что у Люциуса в ближайшее время будет возможность заниматься хоть кем-нибудь, кроме себя, — но тут же сменил резкий тон на воркующий, которым обычно разговаривал с ней: — Детка, давай ты сначала поужинаешь, а потом мы поговорим у меня в кабинете, хорошо? — Хорошо, милый. И не хмурься, а то появятся морщинки.       Она улыбнулась и, со смешком проскользнув у Леви под боком, скрылась в боковом коридоре, ведущем к лестнице на второй этаж. И только там позволила тревоге проступить на лице. Кристина, как никто иной, знала, что — несмотря на простоватую внешность — глупым ее муж не был. Да, он не любил интриг и с радостью решал проблемы прямо и по-простому. Но когда ситуация того требовала, Леви Джагсон брал себя в руки и тщательно вникал во все хитросплетения. И нынешняя ситуация — если судить по хмурому лицу мужа — была именно такой. Но Кристина твердо была намерена помочь всем, чем может.       «В конце концов, где бы мы с Леви были, если бы не лорд Малфой?»       Она прекрасно видела, как тот твердой рукой вел их маленькую семью к успеху и процветанию. Но если супруг со смехом звал Люциуса Дьяволом, то уж Кристина-то знала, что тот был скорее ангелом-хранителем.       «Разве что не из Нового, а из Ветхого Завета».       И знала, что для того, чтобы оставаться под защитой ангела, нужно соответствовать статусу порядочного христианина. И Кристина, выросшая в наполовину магловской семье и посещавшая церковь все детство, отлично знала, что для этого требовалось: вера; преданность; следование установленным правилам.       Веру Люциус вселил в нее давно, еще тогда, когда помог сначала начать встречаться, а после и заключить магический брак с ее избранником. И укоренил эту веру до самых глубин души, когда после терпеливо обучал темной магии. Когда раз за разом стирал с ее щек кровь после неудачных ритуалов по возрождению рода Джагсон. Правила тот тоже озвучил давно, еще когда она впервые пришла за помощью. Магловоспитанная полукровка с факультета Рейвенкло Кристина О'рейли, маленькая, наивная и без памяти влюбленная. И родовитый Леви Джагсон, суровый слизеринский охотник. Они были разделены не только расстоянием между башней «воронов» и подземельями «змей», но и множеством других факторов: жизненными обстоятельствами, воспитанием, статусом крови, достатком. Но тогда еще наследник Малфой улыбнулся мягко, как иногда это делал святой отец в церкви, и с легкостью стер все лишнее между ней и ее Леви, оставив только любовь и нежность. И Кристина поверила.       Быть преданной и верной этому поразительному человеку она выбрала сама и носила теперь свой выбор вместо нательного креста. Она знала, что лорд Малфой достоин всего, на что бы ей ни пришлось ради того пойти.       И теперь ей стоило бы побыстрее переодеться, чтобы поскорее узнать подробности.

*

      Поправив одеяло сладко сопящей дочке, она привычно навесила на кроватку сигнальные чары и отпустила домового эльфа отдыхать. Сама же направилась в кабинет к мужу. Нужно было успокоить его тревоги, и выяснить: что случилось и чем она может помочь ангелу-хранителю своей семьи. — Ты быстро.       Леви, как обычно по вечерам, что-то мастерил, сидя у камина. Кристина с улыбкой скользнула к нему на колени, будто маленькая девочка. Ее всегда завораживала разница между их комплекциями и то чувство защищенности, что она испытывала в объятиях мужа. Недоделанная заготовка упала на ковер, а Леви улыбнулся и, сунув палочку в крепление на предплечье, подтянул ее ближе, устраивая поудобнее: — Детка, ты точно собираешься говорить со мной о делах?       Большая ладонь провокационно легла ей на бедро, сминая ткань тонкого домашнего платья. — Ну мы же не собираемся провести за разговорами всю ночь, — кокетливо стрельнула взглядом она и добавила, немного сдвинув руку мужа, давая ему ощутить под пальцами узелок банта, — я надела кое-что интересное для тебя.       Леви сделал челюстью забавное движение, будто перекусывал толстый прут, и торопливо ощупал весь ее бок, находя всё новые узелки и стремительно теряя концентрацию. У него была очаровательная слабость к лентам и кружевам, а перевязанное ими обнаженное тело жены и вовсе вызывало чуть ли не помутнение рассудка, чем Кристина, к обоюдному их удовольствию, регулярно пользовалась. — Кристи, — прогудел Леви низко, подтягивая ее бедра еще ближе к своему паху. — Стой-стой, — захихикала она, тем не менее старательно ерзая и притираясь. — Сначала разговор. — Детка, ну какой «разговор»? У меня сейчас штаны треснут.       Отбиться ей не удалось, да не очень-то она и старалась.       Второпях стянутое домашнее платье комом валялось на полу, а Кристина вздрагивала под ласками мужа, страстно насаживаясь на член. Крупные пальцы Леви то дергали обвивающие ее тело ленты, один за другим развязывая банты, то стискивали соски, то чувственно поглаживали в нежных местах. Вскоре она забилась в его руках и расслабилась, теперь только томно постанывая в ответ на все продолжающиеся толчки в свое тело. Он тоже долго не продержался, напоследок стиснув ее так, что нечем стало дышать, и шумно выдохнул, изливаясь.

*

      До разговора они добрались только в постели, где уложив Кристину себе на грудь, словно медаль, расслабившийся муж все же поведал ей о своей дневной встрече и беседе с Люциусом. — То есть сейчас основную опасность для планов лорда Малфоя представляет глава отдела магического транспорта Тибериус Уоррингтон и палач Уолден Макнейр? — уточнила она, подперев голову рукой, глядя на него сверху вниз. — Да. Это если не принимать в расчет общую шаткость его инкогнито. Раньше так тщательно не интересовались его подноготной, всем хватало отчетов из Архива. В крайнем случае особо любопытствующий расспрашивал таких же богачей аристократов, как сам Люц. То есть тех, с кем он особо и не общался никогда. Теперь же… И будет достаточно кого-нибудь такого же ушлого, как мисс Андерклифф. Это только вопрос времени, когда мозаика из «подвигов» Люца соберется в единое полотно в чьей-нибудь светлой голове.       Леви успокаивающе погладил ее по обнаженной спине, когда Кристина невольно напряглась, еще раз все обдумывая, и попросил: — Кристи, не нужно вмешиваться сверх необходимого, хорошо? Я знаю, что ты очень уважаешь Люца и хочешь ему помочь. Но если тебя поймает кто-нибудь, заинтересованный в сведениях о нем и его делах, то быть беде. Одна порция зелья Болтушки, и ты сама начнешь трепать языком. — Хорошо, милый. Я буду очень осторожна на работе. Постараюсь брать больше вечерних смен в Архиве, чтобы не пересекаться с другими сотрудниками Министерства. Давай спать, а то завтра утром тебе тяжело будет вставать на работу. — Она потянулась и чмокнула его в подбородок. — Доброй ночи, дорогая. — Доброй.       Засыпая, Кристина уже знала, что она, начиная с завтрашнего дня, будет искать в хранилище документов помимо основного своего задания. Архив Министерства магии был чудесным местом, куда стекалась масса информации о каждом официальном событии в жизни любого волшебника: сделки с недвижимостью, лицензии, справки, финансовые отчеты, акты гражданского состояния, судебные тяжбы, журналы посещений присутственных мест. Нужно было лишь уметь отыскивать в этом море пустячной информации полезные факты и правильно их сопоставлять. Кристина умела. «Храни Мерлин бюрократию».

*

      Лунный свет серебрил края звериной тропки, укутанные в снег кусты и виднеющуюся в просветы между деревьями поверхность замерзшего озера. Огюст мягко переступил лапами, раздумывая: пробежаться ли еще разок вдоль берега или же проверить кучу валежника, в которой кто-то тихонько копошился. Волчье тело требовало движения, но, принюхавшись, он все же потрусил в сторону скопления поваленных деревьев.       Стая оборотней загоняла оленя где-то неподалёку, чуть западнее. Он слышал тяжелое дыхание животного, глухой стук копыт по мерзлой земле. Его парни больше развлекались, теша инстинкты, чем действительно стремились утолить голод, хотя для испуганного оленя вряд ли была хоть какая-то разница. Из-под ближайшего лежавшего на земле ствола снова раздалось шуршание, пахнуло кровью. Огюст шагнул ближе, чуть присел и кинулся. Крупная тетерка, подволакивавшая раненое крыло, закричала, забилась. Тяжелая волчья лапа припечатала птицу к земле, делая тщетными попытки выбраться. Острые зубы сомкнулись, перекусывая хлипкую шею.       Курица была жирной. Подхватив нежданную добычу, Огюст потрусил к дому.       «Сгодится женщинам на суп».       Пробираясь мимо очередных кустов, он четче различил звуки разрываемого зубами мяса, стук рогов о ствол дерева. Стая уже загнала свою добычу, и теперь волки ели. Оборотни из общины Огюста, как и он сам, не были людьми в полном смысле этого слова, бойцовые ямы вытравили из них цивилизованную человечность. Зверьем они, впрочем, тоже не были. Слишком хитры были для простого зверья те, кто большую часть времени проводил на двух ногах. Так что казусов хватало.       «Хоть бы догадались притащить остатки туши к порогу до рассвета».       Уже почти добравшись до дома, Огюст заметил на дорожке человека. Тот шел с подветренной стороны, так что запах гостя удалось уловить далеко не сразу. Но когда удалось, ему захотелось заскулить от радости, как щенку. Бросив тетерку, он помчался навстречу пришельцу, повизгивая и виляя хвостом. Наличие в обороте у таких, как Огюст, человеческого разума не освобождало от влияния звериных повадок. И сейчас ему хотелось завалить гостя в снег, поиграть, прикусить за бок… Большого труда стоило взять инстинкты под контроль. — Здравствуй, Огги, здравствуй.       Человек опустился на одно колено, позволяя себя обнюхать, запустил руки в перчатках в мягкую шерсть на шее Огюста, почесывая и поглаживая. Он повалился на бок и засучил лапами, наслаждаясь незатейливой лаской. — А ты отъелся, — со смешком раздалось сверху.       Огюст скосил желтый глаз и недовольно тявкнул. — Я всего-навсего рад, что спокойная жизнь пошла тебе на пользу.       О, он прекрасно знал, как выглядел в их первую встречу. Худая, озлобленная темная тварь, избитая, одуревшая от крови очередного разорванного противника. Ни проблеска человеческого сознания. Не сравнить с тем холеным зверем, что был сейчас. — Я принес хорошие новости. Пригласишь в дом?       Гость хорошо понимал, как общаться с Огюстом в волчьей ипостаси. Простые фразы; минимум так любимых тем изящных оборотов; больше эмоций в голосе, в запахе; ни капли обычного высокомерия. Неудивительно, что животная его часть готова была бить хвостом.       «Как же, хозяин ведь его так любит».       Он нехотя поднялся и, отряхнувшись от снега, пошел по тропе.       Гость зашагал рядом: — До рассвета — четверть часа.       Огюст согласно тявкнул и чихнул от налипшей на нос щекотной ворсины. Близость окончания ночи уже чувствовалась, отдаваясь ломотой в костях и стянутостью в мышцах. Навстречу им попались ребята из общины, сообразившие-таки притащить из леса хорошо поеденную тушу оленя. От того, чтобы полезть к гостю здороваться и лизаться окровавленными пастями, оборотней удержало только предостерегающее рычание их главы. А гость был очевидно не рад изгваздаться в оленьей крови, потому — невозмутимо переступив ленту волочившихся по снегу кишок — сразу поднялся на крыльцо, не сделав даже попытки кого-нибудь погладить.       На стук в дверь открыла Ламия: — Доброе утро, лорд Малфой. Рада Вас видеть. Проходите. — Доброе утро, мадам. Как поживаете?       Огюст не стал дослушивать обмен пустыми любезностями и потрусил вглубь дома, чтобы обернуться и возвратиться к любимой женщине и гостю уже человеком.

*

      Милорд в компании Ламии и нескольких других женщин расположился в большой комнате. Непривычные к столь аристократичному обществу жены и родственницы оборотней откровенно робели перед неприлично смазливым и обходительным гостем, которому к тому же были обязаны теперешней сытой и спокойной жизнью. Но верный себе, тот делал вид, что все в порядке, и уже обаял большую их часть, хотя — если судить по запаху — был раздражен.       «Видимо, из-за суетливой толкотни вокруг своей персоны». — Ламия, там на пороге — туша оленя, а чуть дальше на тропе — тетерка.       Огюст прошел в комнату. — Хорошо.       Жена понятливо поднялась с широкого потертого дивана и поманила остальных женщин за собой: — Вам что-нибудь принести?       Он перевел взгляд на гостя, но тот отрицательно качнул головой. — Нет. Я позову, если что-то понадобится.       Дождавшись, когда все посторонние вышли, Огюст плотно закрыл двери и произнес несколько заклинаний для обеспечения приватности их разговора. — Вижу, у вас все благополучно, — в отсутствие посторонних лорд Малфой чуть расслабился, откинувшись в кресле и положив ногу на ногу. — Да, сэр.       Огюст по въевшейся в кости привычке устроился на застеленном длинношерстной шкурой лекротта полу, проигнорировав диван и другую мебель: — Мне отчитаться о последних новостях? — За двое суток, прошедших с отправки твоего последнего письма, что-то изменилось? — изящные брови гостя чуть приподнялись, выдавая заинтересованность. — Удалось загнать и убить еще троих из стаи Фенрира Сивого. К тому же теперь мы знаем, где они прячутся. — Сколько еще осталось в живых? — уточнил явно довольный лорд Малфой. — Мы их хорошо потрепали, но… Сивый собрал под своей рукой очередных отщепенцев, помешанных на своем «внутреннем волке», — Огюст едва не сплюнул от презрения. — Теперь у него где-то восемь десятков душ.       Чуть склонив голову к плечу, его собеседник поразмыслил пару мгновений и спросил у Огюста: — Прислать тебе несколько умелых бойцов в помощь, когда соберетесь на следующую облаву? — Не стоит. В отребье Сивого звериного почти столько же, сколько и в нас, так что они, думаю, с самого начала запросто просекут присутствие магов и свалят, поджав хвосты. К тому же мы планируем напасть на утро третьей ночи полнолуния — вероятность полноценного заражения будет еще высока. Сомневаюсь, что кто-нибудь из Ваших бойцов жаждет обзавестись волчьей шкурой.       Огюст не питал иллюзий на счет собственного статуса, впрочем, как не испытывал к себе и ненависти или же особого восторга. — Что ж, не буду настаивать, но к весне вы должны максимально подобрать хвосты, — тонко улыбнулся лорд Малфой своему каламбуру.       Огюст тоже оценил и шутку, и весьма сжатые сроки, ответив тому выразительным оскалом. — Мы поспешим. Мы помним свои клятвы. — Хорошо, — кивнул гость. — Собственно, я тоже пришел выполнить одно из своих обещаний. Я наконец могу отдать тебе того, кто продал тебя в «ямы».       Огюст весь подобрался, давя в горле рык застарелой ненависти. Он носил это чувство в сердце все десять лет, проведенных в тесной клетке. Лелеял после каждого удара магической или обычной плети, после каждого проклятья. Закалял в бесконечных драках за право прожить еще один день, неделю, месяц. Видел отражение этой ненависти в каждой капле крови обагрявшей его руки. Он ничего не забыл. — Когда? — только и смог выдавить он через перехваченное эмоциями горло. — О, здесь все зависит от тебя и твоих близких. Пожалуй, для лучшего понимания тобой дальнейших действий, я расскажу, как работает Комиссия по обезвреживанию опасных существ.       Улыбка лорда Малфоя стала предвкушающе-жестокой.