БУНКЕР

Процесс выбора был мучительным. Каждое лицо, которое они видели, было знакомым и чуждым одновременно. Все были в одном и том же положении: каждый ждал, что его выберут, что ему дадут шанс выжить, но никто не мог знать, кто из них окажется лишним. Чонгук стоял в стороне, его сердце сжималось от страха и напряжения. Он понимал, что многие из них — его друзья, и лишить их этого шанса было бы невероятно трудно. Но надо было принять решение, каким бы болезненным оно ни было. Намджун выглядел спокойно, как всегда, но его глаза выдавали внутреннюю борьбу. Он знал, что выбор будет жестоким, что приходится решать, кто должен остаться живым, а кто нет. Он понимал, что каждый из этих людей имел свою ценность, но вот эта жестокая необходимость принять решение выжимала из него последние силы. Чимин, стоявший рядом, невольно вздохнул. Он знал, что не все смогут попасть в бункер. Он ценил каждого, но понимал, что выжить смогут только те, чьи навыки будут критичны для выживания в долгосрочной перспективе. — Я всё понимаю, но как ты выбираешь, кто будет с нами, а кто нет? — спросил Чимин, обращаясь к Намджуну. Его голос был тихим, но в нём звучала неуверенность, словно он уже знал, какой будет правда, но не мог смириться с этим. Намджун посмотрел на него и спокойно ответил: — Это не вопрос выбора. Это вопрос выживания. Каждый из нас должен понять, что здесь не место для слабых. Так был принят первый жестокий выбор. Тэхен был первым, кто покинул бункер. Его диабет был серьёзным риском. Зависимость от инсулина, которого не хватало в апокалипсисе, сделала его лишним. В условиях зомби-апокалипсиса лечение диабета требовало регулярного доступа к медикаментам, а с их дефицитом и невозможностью гарантировать стабильные поставки, он стал опасной нагрузкой для группы. Тэхен был разумным человеком, он это понимал. — Я не могу быть угрозой для вас. Я не виноват в том, что моя болезнь меня ограничивает, но я знаю, что для вас лучше, если я пойду. — сказал он с решимостью. Это было его решение, его прощание. Сонмин, врач, и её двухлетний ребёнок оказались следующими на пути принятия решения. Её профессиональные знания были важны, но наличие ребёнка стало тяжким бременем для группы. Ребёнок требовал постоянных ресурсов, которые были бы лучше использованы на выживание всей группы. Также, забота о ребёнке отнимала слишком много времени и сил, оставляя Сонмин менее эффективной в экстремальных условиях. — Ты можешь не согласиться, но я должна заботиться о своём ребёнке. Мои знания как врача — это не то, что будет спасать нас в долгосрочной перспективе. — сказала Сонмин с болью в голосе, но её решимость была очевидна. Она знала, что её ребёнок нуждается в спокойствии, в отсутствии угроз. Понимание того, что её уход откроет больше возможностей для группы, давало ей силу оставить бункер. Минджи, юрист, была третьей, кто не прошёл отбор. Её способность убеждать других людей была важна в нормальных условиях, но в зомби-апокалипсисе она была бесполезна. Шахматы, её хобби, не могли помочь группе выжить. В мире, где необходимо принимать немедленные решения и бороться за выживание, её умение вести переговоры не имело особой ценности. Вскоре она поняла, что её шанс на спасение стал призрачным. — Я… я понимаю, что мои навыки не пригодятся здесь. Это было бы бессмысленно. Пожалуйста, позаботьтесь о себе. — сдерживая слёзы, сказала Минджи, понимая, что её путь тут завершён. Арин, учитель химии, была следующей, кто покинул бункер. Мигрени, которыми она страдала, а также её страх перед огнём, делали её неэффективной в экстремальных условиях. Хотя она могла создать простые лекарства, они не могли бы заменить ценность людей, способных действовать быстро и решительно. Арин понимала, что её присутствие было бы только дополнительной нагрузкой. — Я знаю, что не могу быть тем, кто вам нужен. Пожалуйста, держитесь. Я надеюсь, что вы справитесь. — её голос был полон сожалений, но Арин осознавала, что её выход был необходим. Джехун, бывший строитель, оказался ещё одним, кто покинул бункер. Его артрит и возраст ограничивали физические возможности. В условиях зомби-апокалипсиса ловкость и скорость были куда важнее, чем знания строительства. Несмотря на его опыт в создании укрытий, его возможности в условиях кризиса стали недостаточными. — Я стар и у меня нет сил, чтобы быть полезным вам. Я знаю, что вам нужно. Пожелайте мне удачи. — сказал он, чувствуя тяжесть своих лет. Юнги, программист, оказался последним в списке. Его навыки работы с компьютерами и кодом были бесполезны в условиях зомби-апокалипсиса. Аллергия на пыльцу могла доставить неудобства в любых вылазках, а фобия замкнутых пространств сделала его нахождение в тесном бункере ещё более проблематичным. Несмотря на его способность быстро обучаться, этого было недостаточно, чтобы оправдать его присутствие. — Я постараюсь найти другой путь, что бы ни случилось. Может, мне удастся найти место, где мои навыки всё-таки будут полезны. — сказал Юнги, осознавая, что его шансы на выживание теперь были минимальны. Когда все прощания были сказаны, оставшиеся шесть человек, отчаянно нуждавшиеся в ресурсе и решимости, направились внутрь бункера. С тяжёлым сердцем они шагнули в безопасное убежище, оставив позади тех, кто не смог выжить.