Темнота не всегда значит зло

Стуки в дверь становились всё громче, эхом отражаясь в моей голове. Я вскочила с кровати, схватив телефон, и холодок тревоги пробежал по телу — я опаздывала в свой же первый учебный день. Утренний ритуал пролетел мимо: быстро почистив зубы и умывшись, я натянула школьную форму и, чувствуя себя совершенно не собранной, выбежала из комнаты. —Исо, хоть позавтракай! — раздался голос мамы Юнги из кухни, но я только бросила через плечо: —У меня нет времени! — и выбежала из дома. У ворот уже стояла машина. Юнги опирался на дверцу, его спокойный взгляд лишь усиливал мою внутреннюю суету. —Я сам тебя отвезу, — сказал он, садясь за руль. Я ничего не ответила, только молча села в машину. Было ощущение, что слова сейчас только усложнят утро. Мы ехали в тишине, и лишь тихая музыка из динамиков разбавляла звенящее молчание. Я посмотрела на Юнги, его лицо казалось сосредоточенным, но не холодным. —Ты бы меньше за компьютером сидела», — наконец сказал он, посмотрев на меня через зеркало. Меня это задело, хотя я не показала вида. —Тебе-то что за дело? — фыркнула я. — Я ведь не в игры играю. В ответ он лишь едва заметно улыбнулся, но больше ничего не сказал. Когда мы подъехали к школе, я быстро вышла, хлопнув дверью, не дождавшись его прощания. Возле входа уже стояли Мэй и Тэхен, которые, как обычно, опоздали. Я почувствовала, как всё раздражение утренней суеты немного ослабевает. —Привет! — поздоровалась я, обнимая их. —Привет, — ответили они хором, и это синхронное приветствие заставило нас всех улыбнуться. —В этой жизни много меняется, но не наши опоздания, — сказала Мэй, подмигнув. —Не то слово, — поддержал её Тэхен, ухмыляясь. Зайдя в школу, мы почти не ожидали никакого наказания за опоздание. Нас лишь кивком отправили в кабинет, словно учителя давно уже смирились с нашими привычками. На уроках я не могла сосредоточиться. Всё было как обычно: нудные объяснения, одни и те же задания. Но мысли о Юнги всё время крутились в голове. Что он имел в виду? Почему его волновало, сколько я времени провожу за компьютером? На перемене мы пошли в столовую, и за столом я всё-таки решила поделиться своими мыслями с друзьями. —А вы заметили, что Юнги стал как-то слишком за мной следить? — тихо спросила я, когда Мэй и Тэхен уселись напротив. —Ты что, он просто переживает, — махнула рукой Мэй. — Может, он ревнует? — добавила она с хитрой улыбкой. Тэхен хмыкнул, но промолчал. А я задумалась. Юнги редко вмешивался в мои дела, но сегодня его слова будто оставили осадок. Почему это беспокоило меня? После обеда мы медленно поднялись обратно в классы. Все тянулось как в тумане, но я только радовалась тому, что сегодня было всего четыре урока. Этих четырех часов хватило, чтобы почувствовать усталость, но одновременно с этим появилось странное облегчение — как будто день шел к своему завершению. И вот, наконец, нас отпустили. Мы с друзьями вышли из школы, и внезапно я поняла — Чонгук не пришел на занятия. — Где Чонгук? — спросила я у Тэхёна, стараясь звучать как можно более беззаботно. Тэхён на мгновение замер, словно не знал, как ответить, и только открыл рот, как из-за его спины вышел Юнги. Его присутствие всегда было тяжёлым, как грозовая туча, которая вот-вот прорвется ливнем. — А тебе зачем он? — голос Юнги прозвучал тихо, но в нем чувствовалась колючая настороженность. Его глаза прожигали меня. Я почувствовала, как в груди зародилось раздражение. Он всегда старался контролировать меня, будто бы мы и вправду были мужем и женой. — Просто интересно, — грубо ответила я, отводя взгляд, чтобы не встречаться с его настороженными глазами. Неловкая тишина зависла между нами, холодная и тяжелая, как осенний вечер. Тэхён нервно рассмеялся, как будто хотел сгладить этот момент. Его рука нежно сжала пальцы Мэй. — Ладно, мы пойдём, — поспешно сказал он, как будто спешил сбежать от напряжения. Он крепко взял Мэй за руку, и они вместе направились к выходу. — Пока! — крикнула я им вслед, но слова словно растворились в воздухе. Они не вернулись ко мне ни взглядом, ни словом. Я почувствовала, как Юнги подошел еще ближе. В его взгляде было что-то подавляющее, даже без слов. — Поехали домой, — холодно сказал он, открывая дверь своей машины, словно всё было уже решено. Я стояла на месте, чувствуя, как по телу разливается горячая волна протеста. Почему он всегда всё решает за меня? — Я не хочу, — резко ответила я, взглянув на него с вызовом. Я видела, как его брови сдвинулись, а челюсти напряглись. Юнги шагнул ближе, его фигура отбрасывала на меня тень. — Что значит «не хочу»? — его голос прозвучал тише, но в нем чувствовалась угроза, словно он пытался подавить собственное раздражение, но это было почти невозможно. Я смотрела ему прямо в глаза. Его карие глаза всегда казались мне слишком глубокими, в них скрывалось что-то тёмное, что я не могла прочесть. Но сейчас, в них было больше раздражения и какого-то глубокого внутреннего беспокойства. — Я хочу побыть одна. Дорогу домой я знаю, — отрезала я, чувствуя, как внутри разливается ледяная уверенность. Он молча сжал кулаки, его лицо застыло в суровой маске, словно он пытался справиться с эмоциями, которые переполняли его. — Исо, ты моя жена. Не забывай об этом, — его голос стал холоднее. Каждое его слово резало, словно нож. — Я многое терплю. Закрываю глаза на твои выходки, но это уже слишком, — его рука резко схватила меня за запястье, как будто пыталась удержать меня на месте. Этот жест показался мне настолько наглым, что внутри меня вспыхнул гнев. — Мы женаты фиктивно, Юнги! — резко выкрикнула я, вырвав руку. — Так что не смей указывать мне, что делать! Займись своими делами, — бросила я и, не оглядываясь, пошла прочь, чувствуя, как горит лицо от вспышки гнева. Юнги не сказал ни слова, но я чувствовала, как его гнев был почти осязаем. Он стоял, словно громоотвод, готовый в любой момент испустить молнию. Я услышала, как он сел в машину и тихо поехал за мной, следя за каждым моим шагом. Парк казался спокойным убежищем. Я села на скамейку, стараясь унять дрожь в руках. Внутри меня всё ещё бурлила смесь гнева и разочарования. Почему Юнги не мог просто оставить меня в покое? Почему его присутствие всегда вытесняло мои собственные желания? Я сидела долго, наблюдая, как темнеет небо. Темнота, казалось, сгущалась, и только теперь я осознала, что в парке я осталась одна. Это дало мне странное чувство спокойствия. Я наконец-то была сама с собой. Но стоило мне подняться и повернуться, как я заметила двух парней, приближающихся ко мне с наглыми ухмылками. Они смотрели на меня так, будто уже решили, что я их следующая цель. — Привет, красотка, — один из них осклабился, его голос прозвучал слишком сладко, как фальшивая ласка. Я сжала рюкзак и попыталась отвернуться. — Пошли к черту, — резко бросила я, собираясь уйти, но один из них резко схватил меня за руку. Его пальцы были грубыми, они больно впились в кожу. — Куда торопишься? — сказал он, притягивая меня ближе, его дыхание было липким и неприятным. — А тебе какое дело? — я пыталась вырваться, но его хватка становилась только сильнее. — Мы просто хотим поиграться, — его голос был грязным, в нем чувствовалась угроза. Он начал стягивать с меня куртку, его пальцы уже касались воротника моей рубашки. Я оттолкнула его и попыталась убежать, но второй парень резко схватил меня за волосы, боль пронзила голову. Внутри меня всё сжалось от ужаса. Я могла только молить о том, чтобы Юнги оказался рядом. Почему я не послушала его? Тогда раздался знакомый, холодный голос. — Какие-то проблемы? — прозвучал голос Юнги. Его тон был ледяным, словно он видел ситуацию насквозь. Я вздохнула с облегчением. Мой страх отступил, как только я услышала его. — А тебе-то что? — ухмыльнулся один из парней. — Хочешь с нами поделиться? Юнги улыбнулся уголками губ, но в его глазах блестела опасность. — Она моя, — его голос был обманчиво спокойным. — Ну, тогда не мешай нам, — сказал другой, ухмыляясь. — Она моя жена, — резко сказал Юнги и мгновенно ударил одного из них. Его кулак попал прямо в лицо парня, и тот рухнул на землю. — Быстро в машину! — Юнги бросил мне ключи, и его голос не оставлял места для вопросов. Я, не раздумывая, побежала к машине, дрожа от пережитого ужаса. Села на переднее сиденье и закрыла дверь, прижавшись к спинке сиденья. В голове всё кружилось. Я только и могла думать о том, что если бы не Юнги... Спустя несколько минут Юнги сел в машину. Его руки были в крови, но он не сказал ни слова. Лишь сжал руль так, что пальцы побелели. — Юнги, твои руки… — прошептала я, но не осмелилась продолжить. Он не ответил, не глядя на меня. Мы уже подъезжали к дому, когда его голос, наконец, разорвал тишину. — Исо, я ведь просил тебя не идти. Почему ты не можешь меня послушать? — его голос был натянут, как струна. — Если бы меня не было рядом... что бы ты делала? Ты хоть понимаешь, насколько это было опасно? — его слова били как плеть, а я сидела, молча сжимая ремень безопасности. Что я сделал тебе плохого? Почему ты так со мной? Мы остановились у дома. Юнги резко вышел из машины, оставив меня сидеть в полной тишине Мне никогда не было так стыдно перед ним. Я вышла из машины и медленно пошла к дому. Зайдя внутрь, я услышала, как Юнги громко кричал на своих родителей: — Я сам решу, как поступать, ясно вам? — его голос эхом разносился по дому. Он вышел из кухни, бросив на меня мимолётный взгляд, полный злости, и быстро поднялся по лестнице. Я пошла в кухню, где сидели его родители. Мама Юнги подошла ко мне и обняла меня. — Исо... — её голос был полон тепла. — Простите меня, пожалуйста, — прошептала я, заплакав. — Мне очень жаль. Я должна была его послушать. — Всё хорошо, — сказал отец Юнги, обняв меня. — Он остынет, и вы поговорите. Не переживай. Я кивнула в ответ и пошла наверх. На лестнице я встретила Юнги. Я остановила его, взяв за руку. — Юнги, прости меня, пожалуйста... Мне очень стыдно перед тобой, — сказала я, дрожа от волнения. — Мне-то что с того? — ответил он холодно, отдёрнув руку, и пошёл дальше, оставив меня стоять в полном отчаянии. Юнги не было уже четыре часа, но почему-то мысли о нём никак не отпускали меня. Каждый раз, когда я ловила себя на этом, сердце сжималось, и я пыталась отмахнуться от этих мыслей, будто это могло помочь. Не успела я вздохнуть, как зазвонил телефон. Это была Мэй. — Что делаешь? — её голос звучал оживлённо, как будто она не чувствовала той тяжести, что висела надо мной весь день. — Да ничего особенного, — ответила я, стараясь казаться беззаботной. — Что с голосом? Что-то случилось? — её обеспокоенность слегка согревала, но я не могла рассказать ей всё. — Пустяки, — отмахнулась я. — Мы собираемся в клуб. Ты с нами? — с энтузиазмом спросила она, как будто выход в свет был лекарством от всех проблем. Я даже не думала, просто ответила: — Да. — Тогда до встречи, — сказала она и тут же отключилась. Я долго стояла на месте с телефоном в руках, ощущая, как пустота внутри поглощает меня. Хотелось просто забыться, стать другой, хотя бы на одну ночь. Я пошла в ванну, надеясь, что горячая вода смоет не только усталость, но и эти разъедающие чувства. Приняв ванну, я долго смотрела на себя в зеркало. Моё отражение казалось чужим, будто это была не я, а кто-то другой, та, кто пыталась найти выход из этого лабиринта. Нанесла макияж, надеясь, что он скроет следы усталости, и выбрала тёмно-синее платье, которое открывало спину. Оно словно подчёркивало мою уязвимость, но в то же время придавало уверенности. Волосы собрала в высокий хвост, чтобы держать голову выше, несмотря ни на что. Надев украшения, я спустилась по лестнице. На полпути меня остановила мама Юнги. Она стояла внизу, её глаза были полны заботы и тепла, которые мне так не хватало в эти последние месяцы. — Исо, ты куда в такое время? Ещё и такая красивая, — сказала она, взяв меня за руку, её прикосновение было таким мягким, что мне захотелось остаться и просто быть рядом с ней. — Позвонила Мэй, предложила встретиться в клубе Джина, — объяснила я, чувствуя лёгкую неловкость. — А где Юнги? Его с того времени нет? — её голос был полон беспокойства. — Я не знаю, где он. Я хотела поговорить с ним, извинилась, но он просто ушёл и всё, — ответила я, стараясь скрыть обиду, которая горела внутри меня. — Ладно, приятного тебе отдыха, только не задерживайся, хорошо? — сказала она с теплотой, от которой мне стало немного легче. — Конечно, мама, — ответила я, и это слово словно вырвалось само собой. Я не называла её так, но сегодня это было естественно. Её улыбка озарила лицо, и она крепко обняла меня. В её объятиях я почувствовала больше любви за эту неделю, чем за всю жизнь от своей родной матери. Этот момент казался бесценным, и мне хотелось его запомнить навсегда. Когда я вышла из машины у клуба, передо мной стоял Чимин. Его вид слегка раздражал меня, ведь после всего, что произошло, я не хотела ни видеть, ни разговаривать с ним. — Привет, — сказал он. — Привет, — ответила я сухо, стараясь не показать, как мало мне хочется быть здесь. — Мэй внутри? — спросила я, не глядя ему в глаза. — Да, она в нашей зоне с Тэхёном, — коротко ответил он, уходя. Я зашла в клуб, и меня сразу окутал резкий запах алкоголя, смешанный с десятками разных ароматов духов. Этот запах был таким насыщенным, что на мгновение я почувствовала головокружение, но быстро взяла себя в руки и направилась в нашу зону. Когда я поднялась, все были на месте, кроме Юнги и Чимина. Они смеялись, разговаривали, словно ничего не произошло. Но я не могла избавиться от тяжести, которую несли мои мысли. — Всем привет, — сказала я, стараясь не показать, насколько мне трудно было улыбнуться. — Ооо, Исо, привет! Как сама? — весело спросил Намджун. — Ни хорошо, ни плохо, — ответила я, опускаясь на диван. Мэй села рядом и начала расспрашивать обо всём. Мне пришлось коротко рассказать ей, что произошло. — Исо, он правда многое делает ради тебя. Может, стоит быть немного мягче? Осталось-то всего 6 месяцев, — сказала она, сжав мою руку. — Я не говорю, что нужно вешаться на него или любить его. Просто будь мягче, и всё. Этот брак быстрее закончится, да и преимуществ будет больше. Ты только захочешь — он тут же всё сделает. — Ты так думаешь? — спросила я, терзаемая сомнениями. — Мэй, мне страшно. Я боюсь влюбиться в него. Он не тот, кого я представляю рядом. Мы слишком разные. — Всё будет хорошо, Исо, — сказала Мэй, обнимая меня. Её тепло немного успокоило мою тревогу, но страх остался. Я была счастлива, что у меня есть такая подруга, как она. Мне действительно повезло. Прошло некоторое время, и Чимин поднялся к нам. Он выглядел встревоженно, что не могло не насторожить меня. Он сел рядом и смотрел на меня, будто хотел что-то сказать, но не решался. — С тобой всё хорошо, Чимин? — спросила я, пытаясь уловить его настроение. — Да, всё отлично, — сказал он, отворачиваясь и переводя внимание на других. — А где Юнги? Кто-нибудь вообще в курсе? Исо? — спросил Джин, заметив моё молчание. — Я его не видела, и не в курсе, — резко ответила я, чувствуя, как нарастает раздражение. Мы продолжили веселиться, смеялись, говорили о всяком. Эти друзья стали для меня настоящим спасением, и я ценила каждое мгновение, проведённое с ними. Но время летело, и когда я взглянула на часы, было уже четыре утра. — Так, ребят, мне пора идти. Рада была вас увидеть, — сказала я, обняв всех по очереди. — Я рада, что вы у меня есть. — А мы рады, что ты у нас есть, — ответил Хосок, улыбаясь. — Хоть ты и противная, но мы тебя любим. Попрощавшись с ними, я вышла из VIP-зоны. Спускаясь по лестнице, я увидела Юнги, который поднимался наверх. Его вид был неряшливым, глаза были налиты красным от алкоголя, а запах был настолько сильным, что мне стало неприятно рядом с ним. — Уже уходишь? — спросил он, подходя ближе, его голос звучал устало, но в нём была какая-то странная нотка. — Да, уже ухожу, — ответила я, стараясь держаться от него подальше. От него ужасно пахло алкоголем, сигаретами и… женскими духами? Я решила не придавать этому значения. — Ты куда-то торопишься? — спросил он, останавливаясь рядом. — Да, спешу домой к твоим родителям. Обещала прийти вовремя, — сказала я, надеясь, что он поймёт намёк. — Какая послушная. Вовремя идёшь домой, лучше бы меня так слушала, — усмехнулся он, его дыхание обжигало моё лицо. — Фу, от тебя ужасно воняет алкоголем и сигаретами. Лучше иди проспись, — сказала я, задевая его плечом и уходя. Но он успел схватить меня за руку, останавливая. — Идём к ребятам, пойдёшь позже, — сказал он, и его голос был неожиданно мягким. Я поддалась и поднялась с ним обратно в зал. Когда мы вернулись, все встретили его радостными возгласами. — А вот и Юнги! — закричали они. — Вот сейчас другое дело, настоящие муж и жена, — пошутил кто-то. Юнги поднялся со своего места, посмотрев на меня, а затем бесшумно вышел из комнаты. Я проследила за ним взглядом, оставаясь в замешательстве. Мы с Мэй продолжали разговор на самые разные темы, пока к нам не присоединился Чонгук. Мы смеялись так много, что казалось, что наше тело вот-вот сдастся от переизбытка эмоций. Однако вдруг дверь нашей VIP-комнаты открылась, и в комнату вошел Юнги. Я невольно подняла глаза, чтобы встретить его взгляд. Но не успела я осознать его присутствие, как следом за ним появилась девушка, которую он держал за руку. Мир вокруг меня будто остановился. Мое сердце сжалось, а взгляд заметно изменился. Юнги смотрел на меня, и в его глазах было столько несказанного. Мы были женаты фиктивно, и хотя между нами не было чувств, зрелище, что развернулось передо мной, причиняло боль. Он молча стоял, продолжая удерживать руку девушки, наблюдая за моей реакцией. В комнате воцарилась тишина, все ждали, как я отреагирую. —Это Юджин, – сказал Юнги, не отпуская её руку и при этом продолжая смотреть прямо на меня. Все взгляды теперь были устремлены на меня, а Мэй подошла ближе и взяла меня за руку, чтобы поддержать. —Твоя родственница?, – спросил Джин, очевидно, пытаясь как-то разрядить напряжённую обстановку. —Нет, подруга,– ответил Юнги, не сводя с меня взгляда, ожидая хоть малейшего проявления эмоций. Но я ничего не показала. Видя отсутствие моей реакции, его глаза зажглись злостью. —Она будет теперь с нами, – добавил он, усаживая Юджин рядом с собой. Я оставалась стоять неподвижно, хотя внутри меня все кипело. Желание ударить его и показать свою обиду едва сдерживалось. Это не ревность, не чувства, а простое унижение, которое он демонстративно устроил перед всеми. Не выдержав, я подошла к нему и, не сдерживая себя, отвесила звонкую пощечину. Его лицо дернулось от удара, но, вместо того чтобы рассердиться, он только усмехнулся, положив руку на щеку, и продолжил смотреть на меня с ухмылкой. Я развернулась и вышла из комнаты. За мной следовала Мэй, которая, догнав меня на улице, обняла крепко и тихо сказала: —Какой же он жалкий... Вскоре к нам присоединились Тэхен и Чонгук. Они выглядели обеспокоенными, пытаясь понять, что только что произошло. —Что с ним?, – недоуменно спросил Чонгук, оглядывая меня. —Откуда мне знать? Спросите у него сами, он ведь ваш друг, – грубо ответила я, чувствуя, как гнев и разочарование заполнили каждую клеточку моего тела. —Исо, мы сами в шоке. Он никогда раньше не приводил девушек и не знакомил нас с ними. Мы даже не видели его с кем-то другим, кроме тебя, – сказал Чонгук, пытаясь найти объяснение происходящему. —Мне все равно на его поведение, – резко оборвала я, – Мне пора домой. Его родители будут волноваться, я обещала не задерживаться.— сказав это, я села в машину и уехала. По дороге домой в голове крутились лишь мысли о том, что произошло. Даже в таком состоянии я заботилась о том, чтобы родители Юнги не беспокоились. Когда я вошла в дом, к счастью, все уже спали. Я тихо прокралась в свою комнату, быстро приняла душ, пытаясь смыть с себя весь груз сегодняшнего вечера. Надев пижаму, я легла в кровать, но сон так и не пришёл. Мои мысли не отпускали образ Юнги и этой девушки. Завтра был выходной, и, хотя не нужно было никуда идти, ночной покой казался таким же недостижимым, как и ответы на вопросы, что мучили меня. Я пыталась погрузиться в сон, когда внезапный, едва слышный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Сначала я не поняла, что происходит, но, взглянув на часы, увидела, что было только 6:00 утра. Встав с кровати, я медленно подошла к двери, стараясь не издавать ни звука, как будто, если буду двигаться бесшумно, это всё окажется просто сном, который исчезнет. Стук повторился, и на этот раз я услышала знакомый голос, проникающий сквозь щель двери: —Я знаю, ты не спишь,—это был Юнги. Его голос был спокойным, но в нём чувствовалось скрытое напряжение. Я стояла в оцепенении, не отвечая. Внутри меня всё сжалось от невыносимой смеси страха, злости и отвращения. —Нам нужно поговорить,– продолжил он, тоном, который уже начал переходить в настойчивость. Я по-прежнему молчала, надеясь, что он просто уйдёт. Но вместо этого Юнги постучал сильнее. Его терпение явно заканчивалось. —Исо, открой эту чертову дверь, пока я её не сломал! – закричал он, а удары по двери стали агрессивнее и громче. В панике я схватилась за дверную ручку, боясь, что он разбудит родителей. Открыв дверь, я тут же пожалела об этом. Юнги стоял передо мной в состоянии, которое вызвало во мне омерзение: резкий запах алкоголя и табака, который мгновенно окутал меня, его растрёпанные волосы и грязный след от чужого поцелуя на шее. Этот образ был настолько отвратителен, что у меня перехватило дыхание. Это был человек, с которым я была связана по фиктивному браку, и в этот момент мне хотелось бежать как можно дальше от него. —Что тебе нужно? Мне нечего с тобой обсуждать – сказала я холодно, с трудом скрывая своё отвращение, и резко толкнула его назад. Моё сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Я чувствовала, как в груди нарастает ярость, но не хотела показывать это. —А мне есть о чём поговорить, – произнёс он, почти безэмоционально, подходя ко мне ближе. Его лицо было суровым, но глаза выдавали напряжённость. —Юнги, мне противно разговаривать с тобой, – холодно произнесла я, не скрывая своего презрения. Эти слова были сказаны с намерением ранить его, и я знала, что они попадут точно в цель. —Мне всё равно,– сухо ответил он, но я увидела, как его глаза мгновенно потемнели от боли и злости. Он делал вид, что мои слова его не касаются, но я видела, что внутри него всё кипело. Его спокойствие было ложным, а безразличие – натянутым. —О чём же ты хочешь говорить? – спросила я, глубоко вздохнув, чувствуя, как напряжение заполняет всё пространство между нами. —О нас,– внезапно ответил он. Его голос стал резким, почти угрожающим. Я почувствовала, как в комнате сгустился воздух. Эти слова прозвучали, как удар. О нас? Какие "мы"? —О нас? – переспросила я, не веря своим ушам. Нас не существует, Юнги, и никогда не будет существовать, – начала я говорить более решительно. – Ты прекрасно знал, на каких условиях я вышла за тебя замуж. Этот брак – фикция. Что, ты думал, что за эту неделю я начну умирать за тобой от любви? Ты не тот мужчина, которого я вижу рядом с собой,—эти слова вырывались из меня, как лезвия, раня не только его, но и меня саму. Я резко закрыла дверь, и в тот же момент услышала его яростный крик: —Кто должен быть рядом, Чонгук? Удар по двери, такой мощный, что дрогнула рама. Я слышала, как его шаги удалялись, но внутри меня всё ещё горел пожар злости, смешанный с какой-то непонятной тоской. Когда я спустилась на кухню, меня встретили родители Юнги. Они выглядели спокойными, будто ничего не произошло, будто ночные события были лишь частью моего кошмара. —Доброе утро, – сказала я, стараясь скрыть следы волнения в голосе. —Доброе утро, – тепло ответили родители Юнги. Они всегда были ко мне добры, их улыбки согревали, и я чувствовала, что для них я значила гораздо больше, чем просто "жена по договору". —Юнги дома? – спросила мать прислуг, как будто что-то почувствовав. —Да, госпожа,– ответили они. В этот момент Юнги вошёл в комнату. Его вид был спокойным, но его глаза встретились с моими, и я почувствовала скрытую бурю. Он сел за стол, стараясь вести себя так, будто ничего не случилось. —У меня есть новости, – сказал отец Юнги, прерывая тишину. —Ну же, обрадуй нас, – выдавил из себя Юнги с неискренней весёлостью. Его попытка скрыть напряжение была очевидна для всех. —Дедушка возвращается домой, – произнёс отец, глядя прямо на сына. В комнате повисло напряжение, и Юнги вдруг замолчал. Я заметила, как его лицо изменилось, словно упало с тяжёлого удара. Это было не то, что он хотел услышать. Я знала, что дедушка был важной фигурой в их семье. Он был не единственным внуком, но вся ответственность лежала на нём хоть он и был самым младшим внуком.После завтрака я отправилась на прогулку с его матерью. Мы направились в торговый центр, где выбрали несколько вещей, а затем сели в уютной кофейне. Я села за стол, чувствуя лёгкое облегчение от того, что хотя бы ненадолго могла отвлечься от мыслей о Юнги. Но его мать, казалось, собиралась затронуть тему, которую я не ожидала. —Исо, скажи честно, ты смогла за все это время почувствовать хоть что-то к Юнги? – спросила она, глядя на меня с мягкостью и заботой, которые только усиливали моё внутреннее беспокойство. Я вздохнула, отпивая кофе. — Что я могу почувствовать за эту неделю – ответила я, опуская глаза. – Я долго размышляла перед свадьбой. Я думала, что, возможно, если полюблю его, то смогу остаться. Но этого не произойдет . Так что я жду пол года , чтобы развестись, как мы и договаривались. Её взгляд был тяжёлым, наполненным смесью вины и сожаления. Она медленно положила руку на мою, её прикосновение было тёплым, но это тепло приносило лишь новые раны. —Исо, мне нужно тебе кое-что сказать, – начала она тихо, но я уже почувствовала, что её слова будут болезненными. Я долго думала, как это сказать, и, конечно, Юнги должен был быть тем, кто расскажет, но я не могу больше молчать. Истинная причина твоего замужества была не в бизнесе твоего отца. Причина заключалась в том, что Юнги нужно было жениться, потому что его дедушка настоял на этом. Мы думали, что найдём какую-нибудь девушку, которой будет всё равно, которая смирится и будет ждать его. Мы знали о твоей двоюродной сестре и думали взять её. Но Юнги, узнав, что ты её родственница, настоял на том, чтобы жениться именно на тебе. За два месяца до свадьбы дедушка впал в кому, и только месяц назад он пришёл в себя. Мы не хотели говорить тебе об этом. Он хотел удостовериться, что его приказ выполнен. Мир вокруг меня замер. Слова матери Юнги резали воздух, как нож. Я молчала, мои мысли кружились, как вихрь. Всё это время я жила во лжи. Мои эмоции взорвались внутри меня – смесь гнева, боли и предательства. —Вы меня все обманули, – выдохнула я, чувствуя, как слёзы стекают по щекам. —Мне очень жаль, – прошептала мать Юнги, сжимая мою руку, но это не могло стереть боль, что раздирала меня изнутри. — Значит, брак на полгода тоже был обманом? — спросила я, стараясь не сорваться. Слова давались с трудом, как будто застревали в горле. Я смотрела прямо в её глаза, отчаянно надеясь увидеть хотя бы тень сожаления или отрицания. Сердце билось так сильно, что казалось, его стук будет слышен всем в кафе. Она молчала. Казалось, это молчание длилось вечность. Я искала в её взгляде хотя бы намёк на то, что мои подозрения ложны, что вся эта боль — лишь плод моего воображения. Но её лицо, хрупкое, словно покрытое тонкой маской вины, опустилось, и она произнесла едва слышное: — Да, — голос её дрожал, будто она сама только что осознала, насколько глубоко её слова ранят меня. В этот момент время словно замерло. В груди вдруг стало пусто, так пусто, что я едва могла дышать. Горечь от её признания разливалась по венам, как яд, парализующий всё внутри. Я больше не могла здесь находиться — в одном помещении с этой женщиной, которая предала меня, которая разрушила всё, что я считала настоящим. Медленно поднявшись, я бросила на стол деньги за кофе и молча вышла на улицу. Воздуха не хватало. Он был тяжёлым, липким, как будто с каждым вдохом я поглощала всё разочарование мира. Я задыхалась, словно вокруг не было кислорода, и даже лёгкий вечерний ветерок, касаясь кожи, казался чужим, холодным. С трудом заставив себя сесть в машину, я трясущимися руками завела двигатель. Слёзы подступали к глазам, но я не могла позволить себе разрыдаться — не здесь, не сейчас. Когда я остановилась у особняка, он больше не казался домом. Передо мной возвышался красивый, но чужой и холодный фасад. Его стены — некогда олицетворение уюта и безопасности — теперь казались неприступной крепостью, внутри которой прятались только ложь и предательство. Каждый кирпич будто бы пропитан обманом, и я не могла избавиться от этого ощущения. Я вошла в дом, всё ещё ощущая тяжесть в груди. Внутри меня бушевала буря. Мысли спутались в один клубок, который я не была в силах распутать. В глубине души я знала, что все эти секреты уже давно разрывали меня изнутри, но я цеплялась за ложные надежды, как утопающий за соломинку. В коридоре я встретила мать Юнги. Она стояла у входа, только что вернувшись домой. Наши взгляды встретились, и я заметила, как её лицо изменилось. В её глазах — тех самых глазах, которые когда-то излучали тепло и заботу, — теперь застыло невыносимое чувство вины. Она не смогла вынести моего взгляда и тут же отвернулась, быстро скрывшись в другой комнате. И это её молчание только усилило моё ощущение предательства. Она знала, она была частью этой лжи. Я, почти на автомате, поднялась в свою комнату. Всё вокруг казалось каким-то далеким, не настоящим. Когда я добралась до шкафа и достала чемодан, мои руки дрожали. Каждое движение — как попытка сбежать от этой невыносимой реальности. Я бросала в чемодан вещи, даже не задумываясь о том, что беру. Я не знала, куда поеду. Мне просто нужно было уйти. Подальше от этих стен, от людей, которые лгали мне на протяжении всех этих месяцев. Внезапный стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я открыла её, и на пороге стоял Юнги. Его лицо было спокойным, даже слишком спокойным, как будто вся эта ситуация не имела к нему никакого отношения. Он вошёл в комнату без разрешения, и это его равнодушие только усилило моё негодование. — Куда собираешься? — его голос был таким же холодным, как и его лицо. Я с трудом сдержала рвущийся крик. — Куда угодно, — произнесла я, не отрываясь от своих вещей, — только подальше от вас. — Прекрати, Исо, — его голос стал настойчивее. Он приблизился ко мне, пытаясь уловить мой взгляд. — Ты ведёшь себя как ребёнок. Я развернулась к нему, не в силах больше сдерживать эмоции. В груди пылал огонь. Всё внутри меня кричало от боли. — Прекратить что? Прекратить осознавать вашу ложь? Прекратить жить с этим знанием? — мои слова вырывались наружу, как острые стрелы, пущенные в его сердце. — Ты даже не смог набраться смелости рассказать мне правду! Или ты решил, что за тебя это сделает твоя мать? Ты трус, Юнги. Всегда был и всегда будешь! Я увидела, как его глаза вспыхнули. В них был не только гнев, но и нечто большее — обида, разочарование. Он напрягся, будто я только что ударила его чем-то гораздо сильнее слов. — Исо, не переходи грань, — его голос был сдержанным, но в нём чувствовалась угроза. — Я ведь не железный. — А что ты сделаешь? Ударишь меня? — сарказм переполнил меня, и я с вызовом продолжала. — Или пойдёшь жаловаться своим друзьям? Ах да, я забыла. У тебя же их так много! Иди, расскажи каждому, какая у тебя тяжёлая жизнь, — я бросила эти слова, словно яд. Его терпение лопнуло. С глухим рычанием он подошёл ко мне ближе, а затем с яростью начал разбрасывать мои вещи по комнате. Чемодан полетел на пол, одежда разбросана по углам. Он кричал, и его слова резали по живому. — Я долго терпел тебя, Исо. Долго! Но больше не буду! Ты меня поняла?! Проклят тот день, когда я увидел тебя! Ты самая жалкая девушка в моей жизни! — его голос бил по ушам, словно раскаты грома, а его ярость была так сильна, что казалось, она наполняла собой всю комнату. На этот шум вбежала мать Юнги. Она, не задумываясь, подошла к сыну и ударила его по щеке. — Юнги! Что ты себе позволяешь? — её голос дрожал от гнева и страха за то, что всё зашло так далеко. Он замер. Его лицо на мгновение стало безэмоциональным. Он перевёл взгляд на мать, и его гнев испарился так же внезапно, как и возник. Не сказав ни слова, Юнги вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Мать Юнги подошла ко мне. Её глаза были полны слёз, и она осторожно обняла меня, как будто боялась, что её прикосновение принесёт мне ещё больше боли. — Извини меня, Исо, — прошептала она, её голос был едва слышен, но я чувствовала, как сильно она сожалеет. — Мне не нужно было вмешиваться. Прости меня. Пожалуйста, прости… Она плакала. Я крепко обняла её в ответ, чувствуя, как во мне поднимается волна раскаяния, боли и гнева. Но в этот момент я не могла ненавидеть её. Несколько часов спустя Мы сидели в гостиной, напряженно ожидая дедушку Юнги. Тишина между нами казалась густой, как туман, и только звук тарелок, которые ставили на стол, прерывал эту непривычную, почти давящую атмосферу. Каждый взгляд был направлен в сторону двери. Все ждали. — Господин прибыл, — произнес мистер Ли тихо, но отчетливо. Мы разом встали, точно по команде, ожидая появления дедушки Юнги. Когда он вошел, я не могла сдержать удивления. Это был мужчина статный, с прямой осанкой, как будто годами нес груз, который никому не под силу. Его лицо, хоть и немного обветренное временем, сохраняло мягкость и доброту, и было видно, что каждый его шаг полон достоинства и самоуважения. Одетый аккуратно, до мелочей, он выглядел словно воплощение благородства. Когда он приблизился ко мне, я невольно опустила голову в поклоне, выражая уважение. — Здравствуйте, — прошептала я, стараясь говорить уверенно, хотя в душе царило волнение. Он остановился передо мной, улыбнулся теплой, едва заметной улыбкой, и, слегка покачав головой, тихо, но твёрдо сказал: — Никогда не склоняй голову перед кем бы то ни было. Держи её высоко. Всегда. Его слова проникли в меня глубоко, как будто передавали часть его внутренней силы. Я кивнула, приподняв голову, ощущая, как меняется мое собственное отношение к себе в этот момент. Мы уселись за стол, и ужин начался. Дедушка Юнги не торопился начинать разговор, но вскоре его спокойный голос заполнил комнату: — Семья должна держаться вместе, несмотря на все преграды и трудности, — сказал он, поглядывая на всех нас, как будто оценивая, как его слова отразятся на каждом присутствующем. — Важно помнить и быть благодарным за прошлое, уважать будущее. Есть правила, которые помогают семье оставаться сильной. Если кто-то хочет быть частью семьи, он будет соблюдать эти ценности, жить по её правилам. Его голос был ровным, но в каждом слове ощущалась уверенность, которая пришла через годы опыта. Все слушали его с почтением, и, хотя молчали, в воздухе витала смесь уважения и восхищения. Было очевидно, что дедушка Юнги достиг многого в жизни, и не только материального. Его внутреннее спокойствие и мудрость говорили сами за себя. После короткого наставления он встал, пожелав нам хорошего вечера, и медленно покинул комнату, оставив за собой легкую тишину, которая на этот раз ощущалась иначе — как нечто важное, что следовало осмыслить. —После ужина зайдите к господину Хва, — сказал мистер Ли, его голос мягко разорвал молчание, и я заметила лёгкую улыбку на его лице. Все вдруг повернулись ко мне с такими же улыбками. Я попыталась ответить им тем же, но улыбаться было трудно — в груди сжималось от волнения. После ужина я, решив не откладывать, поднялась в комнату. В коридоре было тихо, и, собравшись с духом, я постучала в дверь. — Входи, — услышала я негромкий, спокойный голос дедушки Юнги. Осторожно открыв дверь, я увидела его сидящим на диване. Он был погружён в свои мысли, но, увидев меня, сразу повернулся ко мне и указал рукой на соседнее кресло. — Проходи, садись, — сказал он с мягкой улыбкой, заметив мою робость. Я присела напротив, чувствуя легкую скованность от его присутствия. — Тебе здесь всё нравится? — спросил он, внимательно глядя на меня, как будто пытался увидеть что-то большее, чем просто ответ на вопрос. — Да, всё хорошо, — ответила я, хотя внутри все ещё ощущала себя чужой в этом огромном доме. Он наклонился немного вперед, положив руки на свои колени. — Супруги всегда должны поддерживать друг друга. Бывают дни, когда приходится подстраиваться. Сегодня подстроилась ты, завтра подстроится Юнги. В этом нет ничего страшного. Семья — это самое важное в жизни. Веди себя так, как подобает. Твоя комната в этом доме — это твой дом теперь. В некоторые дни здесь будет радость, в другие — печаль. Но что бы ни происходило в этом доме, снаружи ничего не выносится. Ты, наверное, уже слышала это много раз, но хорошие слова всегда полезно послушать. Я кивнула, чувствуя тепло его слов и мудрость, которая передавалась в каждом предложении. — Да, вы правы. Спасибо за совет, я обязательно прислушаюсь. — Молодец, дочка, правильно. А теперь иди, отдыхай. Спокойной ночи. —Спокойной ночи, — тихо ответила я, поднимаясь с кресла. Когда я вышла из комнаты, меня охватило чувство облегчения. Несмотря на все волнения и тревоги, я почувствовала, что сделала шаг навстречу этому новому миру. Впереди меня ждали испытания, но теперь я знала, что есть вещи, которые останутся неизменными — семья, её ценности и правила, которые поддержат меня в самые трудные моменты.