Дышит мрак тёмных вод

***

Шэнь Цинцю чувствовал боль. Слабые ноги не слушались, а руки дрожали. Нагой и мокрый, он лежал на берегу реки. Тёмные воды накатывали и лизали ступни ног, песок лип к коже и колол. Цинцю дышал тяжело и сосредоточенно, как будто дыхание было для него не частым делом. Луна, хищно-яркая, выбелила гладкую кожу. Цинцю выглядел так, как будто был соткан из серебра и шёлка. Блеск кожи таял и мерк на глазах, а тело наливалось человеческим теплом. С теплом прибывала боль. Цинцю стиснул зубы и глухо застонал. Послышался шелест травы, Цинцю вскинулся. Чёрные мокрые пряди прилипли к спине, плечам и лицу. Пришлось, морщась, поднять руку и убрать волосы, чтобы впиться в мрак подступившего леса тёмной зеленью глаз. Вышел молодой мужчина. Золотые и белые ткани стягивали гибкий стан. Меч в ножнах покачивался при каждом шаге. «Из Хуаньхуа» — подумал Цинцю. Секта славилась истреблением речного народа. На лицо охотник был красив и благороден, в шаге — уверен и плавен. Лёгкая улыбка коснулась губ Цинцю и тут же исчезла. Незнакомец приближался. Цинцю попытался встать, напряг мышцы спины и, опираясь на руки, перенёс вес тела на две неустойчивые конечности. Ступни утонули в песке, колени подкашивались. За маленьким шагом последовал второй, затем ещё несколько неуверенных, и тело начало заваливаться. Цинцю упал бы, не поддержи его крепкие руки пришедшего. Мужчина смотрел с беспокойством, растерянностью и тем любопытством, от которого внутри приятно защекотало, а губы чуть не выдали довольным оскалом. Цинцю сдержался. В воде раздался плеск. Цинцю тут же напрягся, обернулся с тревогой. Незнакомец притянул к себе ближе, обжигая поясницу давлением. Влажная ладонь упёрлась в утянутую тканью грудь, другая нервно прикрыла испачканный в песке живот. Осознав, что делает, Цинцю одёрнул руку. Незнакомец смотрел перед собой и странных метаний спасённого не заметил. — Этот джаорен (蛟人) не посмеет вас тронуть. Голос у охотника был чистый и твёрдый, полный сил и решительности. Цинцю смотрел на огненную чешую, сверкающую в тёмных водах. Чешуя двигалась, то вздымаясь над водой, то прячась, будто хищник выжидал свой черёд. Охотник одной рукой поддерживал нагого мужчину, другая сжала рукоять меча. Цинцю впился пальцами в воротник платья. — Один с ним не справишься. Нужно уходить… прошу. Собственный голос был хриплым, как после долгого сна. На «прошу» голос дрогнул, а изумрудные глаза наполнились страхом. Охотник мог бы возразить на «не справишься», но был беззащитен перед мольбой и уязвимостью. На Цинцю в спешке накинули верхнее платье и повели подальше от воды в чащу леса. В тёмно-зелёных глазах разгорался огонь.

***

Охотника звали Гунъи Сяо. Сяо был готов на время приютить, но тайком. В Хуаньхуа чужаков не привечали. Шэнь Цинцю не возражал. Провели в комнатку по узкому тихому коридору. Фонарь горел лишь один, в конце пути у дверей в покои. Первым делом спаситель достал чистое одеяние и предложил полотенце и ковш с водой для омовения. Сяо торопился. — Скоро откроются двери лектория. У Яньцзы не жалует тех, кто опаздывает. Цинцю молчал, но взгляд от лица Сяо не отводил. Охотнику пришлось пояснить. — У Яньцзы многое ведает о речном народе. — Учит убивать джаорен? — вопрос был задан нежным и спокойным голосом, но у Сяо защекотало меж лопаток, как будто острые когти прошлись с нажимом. — Бывает и этому. Прошу отдыхайте. Не покидайте покоев и никому не открывайте.

***

Гунъи Сяо опустился на своё место подле юной девушки с серьёзным взглядом и нежным лицом. Девушка смотрела с удивлением и испугом. — Что задержало тебя? Сяо не успел ответить. Хриплый и елейный голос У Яньцзы обратил внимание присутствующих к двум юным охотникам. — Цинь Ваньюэ так беспокоится о чужом опоздании. Пустые беспокойства нам ни к чему. Хотите помочь, расскажите невидящему времени Гунъи Сяо суть темы, поднятой сегодня. Лицо Ваньюэ залилось краской. Сяо решил было из-за того, что девушка стала причиной пристального внимания не без налёта порицания, но затем взгляд скользнул за спину наставника. Два ученика держали развёрнутым большой эскиз. На рисунке красовались джаорен. Хвосты их сплелись, один нелюдь был крупнее, скалил острые зубы и нависал над тем, кто поменьше. Вводящим в жгучее смущение было то, что изобразил художник ниже. — Ваньюэ! От резкого окрика девушка подскочила. У Яньцзы сделал шаг в сторону, чтобы эскиз мог рассмотреть каждый присутствующий. Девушка справилась с удушающим стыдом и разомкнула губы. — Женщины джаорен крупные и сильные, в сезон… в брачный сезон откладывают яйца в… своих мужей. Сяо видел монструозный отросток, который вырывался из верхней части хвоста крупной русалки. Таким добром он сам похвастаться не мог. По отростку яйцо перемещалось в «карман» меньшей русалки. — Дальше, — У Яньцзы начинал раздражаться. — Дальше «карман» становится уже и меньше, чтобы джаорен не мог избавиться от яйца, пока его вынашивает. — Зачем ему от него избавляться? — нетерпеливо подгонял наставник. — Новорождённый джаорен съедает плоть родителя, чтобы обрести силу и форму. — Всё так! Казалось, У Яньцзы факт гибели русалки при родах доставлял глубочайшее удовольствие. Гунъи Сяо слушал с бледным лицом.

***

Шэнь Цинцю спал, свернувшись на кровати. В комнате витал запах незнакомых благовоний. И где только нашёл? Веки потяжелели. Сяо успел лишь снять верхнее платье и постелить себе на полу. Тело тянуло вниз, а сон дурманил до разводов перед глазами. Сяо погрузился на дно синего мрака.

***

Вместо ног обнаружился хвост, а вокруг — вода. Хвост длинный, изумрудный. Зажатый в тисках красной мощи. Сяо смотрел на нависающее перед собой существо. Бледный хищный лик и алый взгляд с фанатичной яростью были в опасной близости от собственного лица. Сбежать решил? Снова?! Голос раздавался в голове до пронзающей боли. Сяо подавил стон — тиски в алой чешуе сдавили сильнее. А затем жёсткие пальцы схватили за талию. В кожу впились когти. Сяо дёрнули и прижали к крепкому животу и широкой груди. Не тебе попрекать меня, тварь! Сяо ответил, как и красный джаорен, не размыкая губ. Собственный голос в голове звучал чужим, но знакомым. В омуте памяти всплыли тёмно-зелёные глаза. Когти спустились вниз, раздирая изумрудную чешую. Сяо зашипел, сквозь стиснутые зубы, дёрнулся, но хватка монстра не позволила ни отклониться, ни ударить хвостом. Убью! Сяо никогда никому не угрожал со столь кипящей злобой и отчаяньем. Страшно. По телу и правда разливался страх. Монстр склонился и вдруг с нежностью потёрся носом о его нос, после о щёку, скользнул языком по скуле и до острой кромки уха. Сяо почувствовал, как что-то упругое и огромное упёрлось спереди. Убери это от меня! Голос становился громче. Сяо чувствовал, как жабры замирают от парализующего ужаса, как спину сводит от напряжения в попытке отстраниться, как собственные когти вспарывают чужие плечи. Запах крови разливался в воде. Крови и похоти. Сяо выгнулся дугой, отбрасывая голову назад и подставляя беззащитную шею, когда огромный орган вбился в узкое нутро, продираясь до самой глубины. Замерли. Грудные жабры тяжело вздымались, чужие руки поддерживали между лопаток и ниже, собственный хвост цепенел, обвитый чужим хвостом. А затем орган двинулся дальше, и Сяо распахнул рот, выпуская немой крик и воздух. Боль распирала, углублялась и не заканчивалась. По щеке гладили с нежностью, а внизу таранили с яростью. Хватит! Ещё немного… Сяо больше не мог. Движение остановилось. Каждый раз ты такой узкий… Подались назад, вынимая лишь наполовину. Веки Сяо задрожали, а затем опустились с облегчением. Одна рука продолжала быть опорой, вжимаясь в спину, вторая скользила, едва касаясь острыми когтями. Щекотка прошлась по шее, груди, скользнула по жаберным дугам, спустилась до живота. Сяо чувствовал, как за рукой внутри поднимался зуд. От зуда мышцы расслаблялись, а мысли из колких обращались в мягкие волны. Внутри стало свободней. Так-то лучше. Заткнись! В ответ на хлёсткий выпад ласкавшая рука сжала плавник на покатом боку, и орган снова двинулся в тесную глубь. Сяо стиснул зубы, решив терпеть до конца. Конца, казалось, не было целую вечность. Бинхэ, прошу! Проси. Тварь. Блять. Какая же ты тварь! Я не … Собственный голос оборвался. Грудь прижималась плотно к груди. Лоб касался лба. Молчали. Не двигались. По спине прошлись сверху вниз успокаивая. Готов? Никогда. Упрямец. Сяо чуть отстранился, опустил взгляд и обомлел. Основание монструозного отростка расширялось, как будто внутри по нему перемещалось нечто овальное и объёмное. Яйцо. Впустить в себя огромный гибкий орган было невыносимо тяжело и долго, но теперь его расширят ещё больше. Сяо в страхе и ожидании боли утопил когти в плечах, покрытых пылающей огненным жаром чешуёй. Бинхэ стиснул острые зубы, но не отстранился. Потерпи. Сдохни! Боль выбросила из кошмара.

***

Сяо лежал на спине, мокрый от пота и тяжело дышащий. В комнату пробирался утренний свет. Стоило повернуть голову и столкнулся с внимательной зеленью в обрамлении длинных ресниц. Шэнь Цинцю сидел за столом облачённый в белое платье на единственном высоком стуле, одну ногу подогнул под себя, вторая едва касалась пальцами пола. Цинцю подпирал щеку рукой и проницательных глаз не отводил. — Кошмар? Гунъи Сяо почувствовал, как сухо во рту и тяжело в голове. Гость, будто читая мысли, потянулся рукой до чайника и ловко наполнил чашу золотистой жидкостью. Сяо поднялся, смущённо оправил складки платья и, слегка поклонившись, с благодарностью принял чашу. Сухие губы и горло увлажнились, а дыхание пришло в норму. Зелёный взгляд прожигал. — Обычно мне сны не снятся… — Всё бывает в первый раз. На губах Цинцю играла лёгкая улыбка. Сяо вдруг стало не по себе. — Как ваша память? Цинцю поморщился. — Только имя. — Имя — уже хорошо. Поспрашиваю в селениях, вдруг, кто вас знает. — Вы очень добры. — Мой долг заботиться о людях. Цинцю с любопытством посмотрел на юного охотника. — Всех людях? — Всех… — Сяо рассматривал Цинцю, и беспокойство снова начало наполнять грудь. Гость выглядел бледнее, чем ночью. Под глазами залегли тёмные круги, а кожа блестела как бывает при жаре. Рука сама потянулась к гладкому лбу, но была перехвачена. Цинцю сжимал запястье Сяо, и охотнику вдруг показалось, что добавь он чуть больше силы и сломает кость. Цинцю одёрнул руку, но следы от пальцев остались. Сяо подивился его силе при болезненном виде. — Всего лишь хотел проверить, есть ли у вас жар. — Вам не стоит волноваться. Не успевшее разлиться напряжение нарушила суматоха в коридорах. Топот сапог и гомон. Сяо поспешил одеться и выйти. На пороге тут же столкнулся с Цинь Ваньюэ. — Поймали! Двоих сразу поймали! Лихорадочный блеск дрожал в глазах девушки. Сяо передались её восторг и предвкушение. — Я скоро буду, иди без меня. — В Зале слёз. Поспеши, — Ваньюэ направила быстрый шаг, почти переходящий на бег, в сторону взволнованных охотников за углом.