Dreams of Dawn

***

Асуры с опаской наблюдали, как Небесный двор начал расходиться и, казалось, все еще были сосредоточены на Малеките, которому катайцы, казалось, доверяли достаточно, чтобы позволять бродить без присмотра. Все они нашли странным, что Малекит не имел никаких проблем с уходом с Сун Лянь, и они были чрезвычайно любопытны относительно причин, по которым он так поступил. Большинство быстро покинули Небесный Двор, направляясь в том же направлении и уклоняясь от осуждающих взглядов неодобрения бесчисленных дворян по пути. Было ясно, что многие дворяне не одобряли высших эльфов за оскорбление различных драконов и проявление такой дерзкой гордости. Мяо Ин и Юань Бо уже ушли, а двое других драконов, казалось, говорили друг с другом о недавних событиях в Катае, подальше. Инь-Инь все еще немного задержалась, беседуя с разными подчиненными о том, что делать с Мейлин. Она бросала взгляды в сторону Малекита каждые несколько секунд, как будто все еще не могла поверить в то, что произошло несколько мгновений назад. Имрик и Сария изо всех сил старались подслушать Чжао Мина и Шэнь Цзу, когда их делегация уходила, и им удалось услышать кое-что интересное, хотя они и отставали от остальных. — Так… он действительно спас тебя из Царств Хаоса? Где именно ты была? Я даже сам отправился туда, чтобы найти тебя, но мне не повезло. Ты была в царстве Чиан Чи? Почему ты не попросила меня пойти с тобой, когда ты ушла? — тихо спросил Чжао… но недостаточно тихо, чтобы эльфы не услышали. — Прости, Чжао Мин. Я просто хотела что-то сделать, так как все вы отдалились друг от друга после того, что тогда произошло. Я действительно пошла туда, чтобы преследовать… ну, ты знаешь кого. Я следовала за ним через Занбайджин, Кислев и в конце концов сразилась с ним в Норске, прежде чем он сбежал в Царства Хаоса. Он отправился в царство Чиан Чи, и я потеряла его там. Затем я была заключена во Дворце Слаанеш после того, как меня заманили в ловушку демоны. К счастью, прошло не так много времени, чтобы эти извращенцы что-то сделали со мной. Они сказали, что берегут меня для Слаанеш, но Малекит случайно появился там и начал освобождать всех пленных демонов, чтобы отвлечь внимание. Там я и встретила его, и мы с боем пробились в тронный зал. Я попыталась вынести его оттуда в моей истинной форме, но появился Слаанеш и сбил меня с ног каким-то барьером у входа. Я не знаю, что случилось потом, но, судя по всему, Малекит поджег Слаанеш, и я проснулась на колеснице, а за нами гналась армия демонов, — «тихо» объяснила Шэнь Цзу своему брату. Имрику показалось любопытным, что драконы недооценили эльфийский слух, но из его опыта общения с Инь-Инь до сих пор эти восточные драконы не были так хорошо знакомы с эльфами, как их западные сородичи. Во многих отношениях они, казалось, недооценивали эльфов и искренне верили, что их империя больше Ултуана. Тем не менее, он был благодарен за это, поскольку отчаянно хотел больше контекста о том, что именно произошло. Глаза Чжао Мина широко распахнулись от недоверия: — Он напал на бога Хаоса?! Как он вообще жив? Неужели он настолько силен?! — Я думаю, он использовал Пламя Азуриана. Малекит не тот человек, который приукрашивает что-то подобное. Учитывая, как разгневаны были все демоны, я что-то не верю, что он лгал. Он использовал это белое пламя, чтобы сжечь еще один барьер, чтобы мы могли сбежать. Я помню, что он преследовал там демона по имени Н’кари, который украл его шлем… и одного по имени Шалакси, у которого был его серебряный меч. Я тоже сначала не была уверена в нем, но поверь мне, Чжао… он в душе честный человек, несмотря на его грубое и отстраненное отношение. Я знала это еще тогда… до того, как мы сбежали. Я сказала ему оставить меня, но он вернулся за мной. Я была удивлена так же, как и ты, потому что он сказал мне, что собирается пожертвовать мной, чтобы сбежать. Затем мы столкнулись с Кайросом Судьбоплетом и другими владыками перемен около полярных врат, и я была ранена в битве. Малекит сам тащил меня через Восточные степи, пока я была без сознания. Я могу только представить, как долго и тяжело ему пришлось нести меня на себе, чтобы пройти этот путь. И это не считая того, что он сделал у Черепашьих ворот. Он призвал какого-то эльфийского бога, чтобы убить их всех. Он назвал себя Каэла Менша Кхейн. Это то, что сбило компас У-Син… — пояснила она далее. — Он призвал на поле битвы эльфийского бога? Ты уверена? Потребовалось бы астрономическое количество магии, чтобы разорвать завесу, — прошептал Чжао с растерянным выражением лица. — Он выкачивал энергию через геомантическую паутину, словно Сланн. Я знаю, что я видела… все в Черепашьих воротах это видели. Он был в два раза больше Терракотового Стража, истекал кровью и пылал словно звезда. Он резал мамонтов пополам и звал Малекита Азурианом. Король-чародей сказал, что он чувствовал себя одержимым, когда мы с Мяо Ин говорили с ним о битве. Он чрезвычайно силен… определенно сильнее меня. Все в Черепашьих воротах думали, что он сянь, даже до того, как увидели это. Теперь они убеждены, что он бог, как западный сянь Сигмар, — объяснила Шэнь Цзу. — Они думают, что он бог? Как странно… Я даже не могу себе представить, как Дракон Бури отреагировала на это изначально, — отметил Чжао. — Лучше, чем я ожидал. Мяо Ин сказала, что у него темперамент отца… так что он ей определенно нравится. Кажется, даже Юань Бо он нравится, а ты знаешь, как он пренебрежительно относится к иностранцам. Нефритовый Дракон сражался с Малекитом, когда тот прибыл к Черепашьим Вратам и подумал, что он подозрителен. У Малекита есть какой-то особый вид колдовского зрения, и он увидел демона-перевертыша, маскирующегося под одного из шугенганов Юань Бо, и помог ему изгнать его. Поверь мне… он определенно достойный союзник. Даже не считая его людей, но он один стоит больше, чем весь Ултуан, чтобы иметь его на нашей стороне. Я удивлена, что мать была так открыта и радушна к нему. Мы все беспокоились о том, как это будет происходить с отсутствием отца, — вздохнула Светлый Дракон. — Возможно, именно поэтому мать была так строга к Инь-Инь, желающей атаковать Наггарот. Если их король настолько могущественен, то он просто убьет ее, и она ничего с этим не сделает… Хотя я все еще не могу поверить, что кто-то вроде него спас тебя… — заметил Чжао Мин. Шэнь Цзу нахмурилась: — Если честно, он мне немного напоминает тебя. Он делает неправильные вещи по правильным причинам. Он никогда не просит больше, чем готов дать. Он готов быть ненавидимым, чтобы мотивировать и защищать других. У него очень прогрессивный образ мышления, который кажется странным для эльфа. У него была идея сделать бомбу из варп-камня, и он даже научил стрелков Железного Града делать это как гномы. Плюс, у меня сложилось впечатление, что он сделает все ради любви своего отца. Он определенно понравится тебе, Чжао. Чжао Мин, казалось, больше других драконов осознавал, что эльфы как-то подозрительно долго не уходят. Несмотря на то, что все они отворачивались и делали вид, что не подслушивают, Железный дракон быстро понял, что они подслушали его и Шэнь Цзу. — Ли Дао говорил, что у эльфов очень хороший слух. Мы не должны обсуждать это здесь, рискуя быть услышанными… Пойдем, поговорим с матерью наедине, — он потянул сестру за собой, протягивая руку ей за плечи. Шэнь Цзу наклонила голову и с любопытством прошептала: — Думаешь, они нас услышали? Нас едва слышно. — Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — серьезно ответил он. Всем асурам показалось очевидным, что Чжао Мин был умным и параноидальным, когда он оглянулся и менее чем на секунду встретился взглядом с Имриком. Когда двое братьев и сестер ушли, глаза Имрика расширились вместе с глазами нескольких других асуров, включая принцессу Сарию. Они все коротко обменялись перепуганными взглядами друг с другом в тот момент, когда два дракона отвернулись. Они быстро начали двигаться дальше, прежде чем кто-либо мог понять, что они что-то подслушали. Подробный рассказ Шэнь Цзу о Царствах Хаоса был еще более невероятным, чем то, что Малекит внезапно стал хорошим парнем. Инь-Инь наконец закончила разговор со своими подчиненными и тоже собиралась уходить. Асурам казалось очевидным, что Мэйлин, вероятно, подслушала то, что сказала Шэнь Цзу, поскольку колдунья с шокированным и благоговейным выражением лица пристально смотрела на Малекита, когда они направлялись к противоположному выходу. Эйслинн и Наэсала не были там, чтобы услышать, что было сказано, и уже были далеко впереди, когда они выводили большую часть асуров из зала. Все они обернулись, чтобы с недоверием посмотреть на Малекита, взаимодействующего с сигмаритами, но не стали задерживаться, чтобы понаблюдать за разговором. Было совершенно очевидно, что им было неловко даже находиться в этом месте прямо сейчас после публичного позора и неуважения, которые они только что перенесли. Имрик и Сария медленно последовали за ними вместе со своими охранниками, но ненадолго остановились, увидев Малекита, говорящего с графиней Эммануэль и некоторыми другими людьми-сигмаритами. Они изо всех сил старались подслушать снова, не привлекая заметного внимания. Принцесса Тиранока остановилась на месте, заставив Имрика сделать то же самое. Он вопросительно посмотрел на нее и прошептал: — Почему ты остановилась? Нам нужно обсудить то, что мы только что услышали. — Я не могу поверить своим глазам, Имрик… он на самом деле любезен с этими людьми из Империи. Даже я не была бы с ними столь терпелива, — тихо сказала Сария. Принц-дракон нахмурился, прежде чем прошептать ей: — Это, конечно, необычно. Ты слышала, что говорили те двое там? — Конечно я слышала, и я в это не верю. Он никак не мог пойти во дворец Слаанеш только для того, чтобы получить меч и шлем… не говоря уже о том, чтобы поджечь бога Хаоса. К тому же, ты правда думаешь, что он мог призвать в мир Кхейна? Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала, — Сария покачала головой и тихо ответила. — Я так же скептически настроен, как и ты, Сария, но зачем этим драконам лгать друг другу о чем-то подобном? Они даже не знали, что мы можем их слышать, насколько я могу судить. Принцесса Инь-Инь определенно не могла этого сказать на днях. Может быть, Азуриан послал Короля-Чародея? Он что-то упомянул о покаянии богам. Какое же еще испытание мог бы дать бог-творец, как не заставить его стать свидетелем такого зла и проверить свою решимость? Возможно, поэтому он теперь такой… другой. Возможно, это дало ему новый взгляд на добро и зло, которого у него никогда не было раньше. Я имею в виду, что ты видела это пламя… и его ожоги тоже зажили. Говорит ли он там правду о мире или нет, ничто не может опровергнуть тот факт, что он определенно получил благословение Азуриана. Я никогда не слышал, чтобы какой-либо эльф мог так владеть Пламенем Азуриана. Это действительно заставляет меня задуматься, подчинится ли ему Стража Феникса. Я имею в виду, как они могли бы не подчиниться, если он чемпион Азуриана?! — указал Имрик. — Даже если это правда, было бы безумием думать, что он не злой и не жестокий. Но это отличается от того, что мы видели у любого друкая. Может быть, он на самом деле говорит правду о заключении мира с нами, но это не значит, что он не монстр, готовый на все ради достижения своих целей. Таким он стал еще опаснее, чем был тысячелетия назад. Худший вид зла — это тот, который действует под видом чести и добра. Это тот вид, который заставляет праведников сомневаться в себе и сопереживать ему. На какой-то самый короткий момент я действительно согласилась с тем, что он говорил. Я понятия не имела, что Король-Чародей может быть настолько убедителен. Все, что я когда-либо узнавала о нем, кажется таким… далеким. Он не безумен и иррационален… он расчетлив и эмоционально сложен. Я имею в виду, я понятия не имела, что он так высоко ценит Бел’Шанаара, и честно говоря… он не ошибается в том, что Двор Феникса слишком пассивен или закоснел, когда едва ли хоть кто-то чего-то добился за тысячелетия. Он также, несомненно, прав в одном… как мы, асуры, смеем утверждать, что благоволим Аэнариону, когда мы так злостно бесчестим его наследников? Моя кузина Элдира — оруженосец принца Тириона… и она рассказала мне все о том, с чем он имеет дело при дворе. Они действительно видят в нем лишь бешеную собаку, которую можно спустить против друкаев. Странно представить, что Король-Чародей был таким же, как он, когда-то служив Бел’Шанаару. Еще более странно, что он сочувствовал другим наследникам. У меня сложилось впечатление, что он их презирает, — нахмурилась Сария. — Эта колдунья, похоже, была еще более сбита с толку, чем мы. Интересно, как друхии отреагируют на то, что Король-Чародей хочет мира. Почему-то я сомневаюсь, что его ужасная мать-ведьма воспримет это хорошо. Интересно, убьет ли он ее? Не думаю, что я смогу полностью поверить ему, если только он не сделает что-то столь радикальное, — размышлял вслух Имрик. Ближайший стражник Сарии посмотрел на Имрика: — Принц Имрик… у Короля-Чародея действительно два меча. Этот серебряный похож на магический меч, созданный асурами. Может, это тот, о котором говорил дракон? — Эти руны… Я уже видел такие на Наковальне Ваула. Это благословенное оружие. Этот меч выковал славный мастер-кузнец, — кивнул Имрик. — Благословенное оружие? — спросил стражник, — Вы хотите сказать, что это реликвия? — Мне не по себе видеть, как Король-Чародей носит с собой бесценный меч нашего народа, — заявил один из ближайших подчинённых Имрика, драконьего принца. Вид оставшихся асуров вызвал подозрение у всех, кто остался в комнате, поскольку всем стало ясно, что они наблюдают за Малекитом. Сам Король-Чародей даже не посмотрел в их сторону. — Не могу поверить, что он все еще разговаривает с этими людьми. Посмотрите на эту блондинку… она же буквально лебезит перед ним. Люди невероятно непостоянны и странны. Она испытывает к нему влечение? Она хоть представляет, кто он? — Сария покачала головой в недоумении. — Я не думаю, что ее так уж это заботит. Люди всегда были оппортунистичны и амбициозны до неприличия, и они только что увидели, как Король-Чародей завоевал преданность Катая и получил от этих людей хвалу как божественный спаситель. Они как мотыльки, летящие на пламя. Они знают, что он могущественен, влиятелен и опасен. Вероятно, они надеются уберечь свою Империю от военных действий с ним. Хотя… я не думаю, что Империя действительно много знает о Короле-Чародее, — логично ответил Имрик. Один из стражников Имрика наклонил голову, увидев это, прежде чем взглянуть на Сарию: — Странно это говорить, но он выглядит намного лучше, чем я когда-либо себе представлял… и выше. К тому же, услышав все это, я почти понимаю, почему так много эльфов последовали за ним еще до Раскола. Я имею в виду, что он, очевидно, злой и сумасшедший, но мы не должны недооценивать его влияние и харизму. Кажется, он разделяет способность своей матери соблазнять людей едва ли не самим своим присутствием. Он убедил всех этих драконов и людей встать на его сторону… а это едва ли что-то, чего способен достичь каждый. Наггарот достаточно опасен и без такой большой страны, как Катай, на его стороне. Они могут полностью отрезать наши восточные торговые пути и захватить контроль над всем Дальним Океаном, если мы ничего не сделаем. Это поставит под угрозу также Тор Эласор и Элитис… может быть, даже Цитадель Заката. Мы не можем потерять эти торговые пути. — Я не думал, что он будет таким влиятельным или разумным. Он определенно не похож на других друхиев. Я только надеюсь, что он серьезно настроен на мир, потому что как мы можем сражаться с чемпионом Азуриана?! Я имею в виду, что, Гвардия Феникса обратится против нас? Можете ли вы себе представить, какой моральный подъем получат друхии, когда увидят его таким? Мы должны надеяться на лучшее, но ожидать худшего. Я хочу верить ему… но не буду, пока он не даст нам повода для этого, — добавил Имрик. — Не могу сказать, мастерская ли это манипуляция или природная харизма, но он определенно красноречив и не так бестактен и предсказуем, как большинство друхиев. Достаточно того, что он заключил союз с Катаем. Мы не должны позволять этим безрассудным людям из Империи лезть из кожи вон перед ним. А что, если он сделает то же самое с ними? Стоит ли нам вмешаться? — обеспокоенно спросила Сария. Имрик покачал головой: — Тем более, что нам следует немедленно доставить эти новости в Ултуан. Я больше не намерен потакать охоте Эйслинн за черными ковчегами. Этот вопрос имеет куда как больший приоритет. Мы не можем допустить вторжения, если Малекит вернется. Меня больше беспокоит, как отреагируют друхии? Они не совсем лояльны… даже ему. Я не уверен, что он убьет друхиев, чтобы сохранить жизни асуров. Ясно как день, что он все еще презирает нас, и он может поступить иначе, когда мы покинем Катай. Вполне возможно, что он нападет на нас в море, как только мы покинем эту страну. Мы должны быть быстрыми и бдительными. — Ты правда думаешь, что он призвал Кхейна? Это самая безумная вещь, которую я когда-либо слышала. Это даже более тревожно, чем если бы кто-то взял в руки Вдоводел! — спросил подчиненный Имрика. Наследник Каледора помолчал мгновение, прежде чем ответить: — Я не знаю, но что-то безумное определенно произошло. Наэсала сходила с ума из-за магической ударной волны, которую мы почувствовали в Хайчае. Если это он подключался к геомантической паутине, то нам определенно не следует недооценивать Короля-Чародея и его возможности. Стоявший рядом маг из компании Сарии посмотрел на Имрика и заговорил: — Верховный хранитель мудрости сказал, что Король-Чародей был очень могущественным колдуном и самым могущественным врагом, с которым он когда-либо сталкивался. Мне очень интересно услышать, что скажет по этому поводу принц Теклис. Он наверняка знает, что делать. Имрик закатил глаза, услышав предложение мага: — Ах, ну да… Я уверен, что всезнающий Теклис даст ответы на все вопросы. — Он, конечно, мог бы, по крайней мере, выяснить, как Король-Чародей подключился к геомантической сети. Если он способен на это, у нас не будет никаких шансов в войне с ним, — маг нахмурился, услышав сарказм Имрика. — Мы не можем вернуться домой без убедительных фактов и ответов. Кто-то должен узнать правду, иначе мы будем выглядеть некомпетентными идиотами, просто сообщая о чем-то подобном! — неодобрительно заявила Сария. Наступило короткое молчание, пока Имрик продолжал смотреть на Авануир. Мгновение спустя его глаза загорелись: — Подожди-ка… Кажется, я читал что-то в библиотеке Каледора о том, как Король-Чародей потерял свой меч в битве при Маледоре много лет назад. Может, это его старый меч? Такое оружие могло быть выковано только на Наковальне Ваула. Интересно, украл ли он его вместе с яйцами дракона в давние времена? — Я собираюсь это выяснить. Иди без меня, Имрик. Я думаю, что хотя бы один из нас должен следить за тем, куда он идет и что он делает, — прошептала Сария. — Сария… это не очень хорошая идея. На нас здесь и так уже смотрят как на бродячих собак. А ты еще и собираешься попытаться шпионить за Королем-Чародеем? Это невероятно глупо. Он может просто убить тебя, а они и бровью не поведут! — Имрик бросил на нее недоверчивый взгляд. Она покачала головой: — Это должен сделать кто-то терпеливый и дисциплинированный… или ты, или я. Наэсала и Эйслинн сейчас слишком нестабильны. Ты отвечаешь за эту экспедицию, так что мне будет лучше, если ты позаботишься о том, чтобы они не попытались уйти или ухудшить ситуацию. Я присмотрю за Королем-Чародеем. Здесь должно быть что-то еще, все это слишком странно… — Как ты собираешься его выследить? Король-Чародей не дурак, — нахмурился Имрик. — Я просто спрошу, могу ли я пойти с ним. Если он действительно готов заключить мир, то он не скажет «нет» и не попытается убить меня. Считай это проверкой. У нас здесь дипломатический иммунитет, и другой возможности не будет. Я бы предпочла сделать это без этих драконов или его приспешников. Может быть, тогда он покажет свое истинное лицо, — заявила она, решив подойти к Малекиту и Сун Лянь. Они оба все еще говорили с имперцами на разные темы. Имрик нахмурился из-за безрассудного решения принцессы Тиранока, но решил позволить ей сделать это, пока он двигался, чтобы догнать остальную часть своей свиты. Трое стражников принцессы Сарии и ее советник-маг выглядели в ужасе от нерационального решения принцессы, но молча последовали за ней.

***

— Мое истинное покаяние — не убийство демонов и не спасение мира… а необходимость терпеть бесконечную политику! — с ужасом подумал Малекит. Он молчал, пытаясь сохранить самообладание, но Малекит все еще пытался понять, почему эта женщина, казалось, так заинтересована в разговоре с ним, несмотря на то, что узнала, кто он такой. Было ясно, что ее не волновало, что подумают о ней высшие эльфы за это. Боковым зрением Малекит видел, как многие из них уходили, включая Эйслинн и Наесалу. Все они сверлили его взглядами, даже тех, кто имел наглость заговорить с Королем-Чародеем. Это, несомненно, повредило бы их отношениям с Империей, и Малекит даже не пытался ничего с этим сделать. Некоторые все еще стояли там, ближе к Шэнь Цзу и Мяо Ин. Они наблюдали за ним издалека, но он постарался сделать вид, будто не видит их. — В любом случае, у меня есть к вам еще один вопрос, ваше высочество», — лукаво спросила графиня Эммануэль, — Какое место я бы заняла среди всех прекрасных дам, которых вы, несомненно, во множестве повидали в своей жизни?» — Ты человек… Я на самом деле не смотрю на ваш вид в этом ключе. Хотя, полагаю, я не смотрю так и на других эльфов. Я полагаю, что ты достаточно хороша, чтобы другие люди захотели с тобой скрещиваться, — безучастно ответил Малекит. Лицо Сун Лянь заметно помрачнело, когда она это услышала, но она была достаточно зрелой, чтобы промолчать по этому поводу. Эммануэль же, с другой стороны, начала драматично обмахивать лицо, задыхаясь от боли: — Оооо, неужели это правда?! Очень прискорбно это слышать. Лично я считаю себя очаровательной. Я никогда бы не подумала, что меня может заинтересовать темный эльф, но вы просто… сногсшибательны! Трудно поверить, что вас считают безумным тираном или темным колдуном. Мне вы кажетесь одним из тех мрачных и лихих героев. Вся эта таинственная и волнительная атмосфера, которую вы источаете одним своим присутствием! Вы определенно знаете, как себя подать и командовать двором. Больше всего меня впечатлило то, как вы виртуозно вели здесь дипломатию, вопреки всему и всем!. Я бы с удовольствием пригласила вас на свой следующий банкет в Нульне. — Я пережил довольно много в своей жизни… и это, возможно, самая странная вещь, которую мне когда-либо говорили. Обычно мои доспехи и моя репутация пугают людей. Я не знаю, храбрая ты или просто бестолковая… Я предполагал, что ты хочешь поговорить о чем-то более важном, — сухо ответил он. — Ну, ваши доспехи тоже прекрасно сделаны. Золото и черный — прекрасные цвета для демонстрации силы, а дизайн безупречен! Этот шлем был немного пугающим, но ваше лицо такое красивое, и у вас такие чудесные глаза. Они сияют, как изумруды. П-простите мне мое взволнованное поведение, ваше высочество, вы, возможно, самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела лично. Осмелюсь сказать, что единственный человек, более желанным, был бы сам Сигмар, — продолжила она с румяными щеками. — За всю свою жизнь я никогда не думал, что доживу до того дня, когда человек будет столь нагло ко мне клеиться… последним человеком, который была так настойчива в своем стремлении, была служанка Хеллеброн в Атель Торалиэне, — сбитый с толку подумал Малекит. Элспет покачала головой на выходки Эммануэль, пока остальные люди обменивались недоверчивыми взглядами друг с другом. Было ясно, что они хотели увести ее от Короля-Чародея, но не хотели делать что-то глупое. Сам Малекит действительно не находил слов. Он помнил, как другие эльфы испытывали к нему влечение до Раскола, но НИКОГДА прежде он не получал таких комплиментов от человека. Плюс, тысячи лет, проведенные в Доспехах Полуночи, заставили его практически забыть, каково это, когда кто-то дерзко флиртует с ним. Сказав это, он также знал, что люди делали ему комплименты только тогда, когда чего-то хотели. Эта женщина казалась легкомысленной и невежественной, но даже не зная ее, Малекит мог сказать, что она была оппортунисткой и не такой уж глупой, какой казалась. Она явно привыкла манипулировать мужчинами таким образом и, вероятно, надеялась подлизаться к нему ради каких-то политических устремлений. Это было применимо для женщины любой расы, и он знал, что Эммануэль что-то замышляет. Обычно он приходил в ярость, когда кто-то пытался им манипулировать, но он оставался спокойным, поскольку начал понимать, что может использовать эту связь в своих интересах. Он мог использовать этих людей как ниточку в Империю Смгмара, если это когда-нибудь станет необходимым. Он все еще не знал, должен ли он отправиться за ключами от головоломки Кхоланхи, но один был в Кислеве. Казалось нерациональным сжигать мосты с этими сигмаритами, когда они обладали значительной властью в Старом Свете. Это также облегчило бы будущую поездку в Тор Литанель в Лаурелорне. Они также могли убедить другие человеческие нации доверять ему, и они были бы полезным щитом против любой агрессии гномов, которая была необходима. — Обычно фетиш на эльфов имеют мужчины-люди. Хотя я предполагаю, что некоторые рабыни в Наггароте необычайно привязываются к своим хозяевам. Ты странный ребенок, но спасибо, наверное… — наконец Малекит ответил со спокойным выражением лица. Его терпимое поведение заставило некоторых других людей немного расслабиться, когда они поняли, что Малекит не собирается внезапно разозлиться и убивать графиню. Его необычная терпимость удивила их, и это воодушевило некоторых людей подойти немного ближе. — Я не ребенок! Мне почти двадцать лет. Определенно достаточно, чтобы знать, что мне нравится, — с гордостью заявила Эммануэль. — В полночь мне исполнится шестьдесят пять. Я в три раза старше вас, графиня. Вы действительно совсем молоды. Королю Малекиту тысячи лет, так что для него вы определенно ребенок. Даже я, — покачала головой Сун Лянь. — ТЕБЕ исполняется шестьдесят пять?! Во имя Сигмара, ты выглядишь потрясающе для своего возраста! — бестактно ответила Эммануэль. Сун Лянь нахмурилась: — Я не старая… Я на самом деле довольно молода для шугэнгана с моим положением. Такие люди, как я, имеют драконью кровь… мы превосходим обычных людей. Моему отцу 123 года. Моя прабабушка — администратор регента Нань-Гау, и ей 249 лет. Ее волосы только-только начали седеть. — Драконья кровь? Как странно… а я-то надеялась, что у вас здесь, в Гранд-Катае, есть какие-нибудь чудесные средства молодости, — заметила Эммануэль. — Итак… что именно делает кого-то драконокровным? Это похоже на то, как быть рыцарем Грааля? Я могу сказать, что вы настоящий волшебник, леди Сун Лянь, — Элспет вмешалась в разговор с явным любопытством. Малекит быстро понял, что Элспет была магом, когда заметил едва уловимое, но необычное фиолетовое свечение вокруг ее радужных оболочек. Ее странная коса также имела очевидные магические чары. У женщины также была аура смерти, которая заставила бы большинство людей почувствовать себя неуютно. Но его это не смутило. — Мы низшая королевская семья, не слишком отличающаяся от западного герцога или высокопоставленного дворянина. Все шугенганы происходят от крови Императора Дракона и Императрицы Луны… в частности, их Девяти детей. Драконы — наши живые предки. Моя родословная напрямую происходит от Дракона Бури, принцессы Мяо Ин. Мы часть второй ветви семьи. Большая часть моей семьи живет в Нань-Гау или Вэй-Цзине, и наиболее выдающимся был пожалован титул Имперского Стража, чтобы следить за тремя воротами Великого Бастиона. Я — страж Черепашьих Врат, которые находятся ближе всего к Вэй-Цзиню. Последним человеком из моей ближайшей семьи, который стал стражем, был мой дедушка, который стал стражем Змеиных Врат. Он погиб с честью, защищая их. Мой троюродный брат недавно стал стражем Драконьих Врат. Однако он является частью главной семьи и намного старше меня. Что касается статуса, он выше меня, так как он старше и является частью главной семьи, — ответила Сун Лянь магистру. Элспет наклонила голову: — Но технически вы все-таки человек? Сун Лянь кивнула: — Да, у Девяти были разные семьи и дети на протяжении многих тысячелетий истории Катая с людьми. Драконокровные являются результатом этих союзов. Насколько мне известно, у всех из них были потомки, за исключением Светлого Дракона, Принцессы Шэнь Цзу. Она является самой желанной партией во всем Катае и пользуется благосклонностью Императора и всех ее братьев и сестер. Она была той, кого спас король Малекит. Она пропала из Катая много веков назад… — Увлекательно… Я и не знала, что драконы и люди могут скрещиваться. Я думала, что все упоминания о драконах здесь — это скорее титулы или метафоры, чем буквальная правда, — отметила Эммануэль. Архилектор Курт Маннфельд покачал лысой головой: — Но действительно ли они драконы? Они кажутся слишком сложными, чтобы быть такими устрашающими зверями. Принц Чжао Мин явно не совсем человек, но мне он не кажется драконом. Я просто предположил, что он был каким-то могущественным магом со странными глазами. — Они могут принимать человеческий облик, в отличие от западных драконов. Все драконы также гораздо разумнее, чем думают люди. Они знают большинство языков и больше о мировой истории, чем даже эльфы или люди вместе взятые. Западные драконы просто ненавидят гномов и людей, поэтому они не разговаривают с вами. Древнейшие драконы Старого Света легко посрамят даже эльфийских ученых. Они не звери… они древние, разумные представители давно минувших веков, — объяснил Малекит. Архилектор нахмурился: — Эта земля действительно отличается от Империи… поклонение дракону кажется еретическим, но я не могу отрицать, что принц Чжао Мин весьма культурен и разумен. — Итак, сегодня вам исполняется 65, леди шугенган? Это действительно невероятно. На вас нет ни единого изъяна или морщинки. Трудно поверить, что вы произошли от дракона… — с недоверием обратился к Сун Лянь торговый принц Хайнц Касель. Людям, похоже, было комфортнее разговаривать с шугенганом, чем с самим Малекитом. — Большинство шугенганов живут около трех столетий. Надеюсь, я смогу прожить столько же, — ответила Сун Лянь по существу. — Поразительно… вы выглядите не старше 22 лет. Я вижу, что в этой стране есть еще много чудес, помимо ослепительных безделушек и прекрасной архитектуры. Мне придется перебрать свои товары, чтобы найти достойный подарок на ваш день рождения, моя госпожа. Помимо императрицы, вы самая прекрасная восточная леди, которую я видел в этом месте, и заслуживаете не меньшего, — с увлечением сказал торговый принц. — Я ценю ваш благородный порыв, житель Запада, но мне не нужно никаких подарков. Я уже получила лучший подарок, о котором кто-либо может мечтать… еще один год жизни и сохранение чести моей семьи. Король Малекит уже даровал мне этот подарок, — Сун Лянь почтительно кивнула головой. — Ну, ваши люди — не единственные нестареющие чудеса в мире, шугенган. Леди Элспет фон Дракен тоже довольно стара, но она определенно не выглядит на свой возраст. Она аметистовая волшебница и живет уже больше века. Я знаю, что она старше тебя. Сколько тебе там было лет, Элспет? Ты ведь знала императора Магнуса, верно? — спросила Эммануэль аметистовую волшебницу, не желая ставить ее в затруднительное положение или раскрывать ее темные тайны. Магистр вздохнула: — Кажется, вам нужен еще один урок истории, графиня. Я достаточно взрослая, чтобы знать, что вам не следует тратить время людей или позорить Империю перед Катаем и особенно перед Королем-чародеем Наггарота. Недаром высшие эльфы боятся его… он один из самых могущественных темных магов в мире. Я весьма удивлена, что он так терпим к вашим выходкам. — Я ничего подобного не делала. Не будь смешной, Элспет», — усмехнулась Эммануэль, — К тому же король Малекит был весьма дружелюбен, насколько я могу судить. Несомненно, он находит меня очаровательной… Я имею в виду, кто не находит? Я самая прекрасная леди в Империи, в конце концов. Не обращайте внимания на моих подчиненных, король Малекит. Они не очень-то подкованы в политике и вежливы, как вы, я уверена, уже заметили. Элспет проводит большую часть времени запертой в своей башне, занимаясь исследованиями. Она предпочитает читать о достижениях других людей, чем добиваться своих собственных. Чудо, что я вообще убедила ее пойти со мной. Я не думала, что она это сделает, поскольку экспедицию возглавлял Верховный Патриарх. Бальтазар стоял там и молча наблюдал за происходящим, но он был неподвижен, как статуя, и из-за золотой маски, скрывавшей его лицо, прочесть его поступки было невозможно. Элспет лишь закатила глаза на ее грубое замечание: — Миледи, если вы настаиваете на разговоре с ними, то, возможно, лучше поговорить о делах, а не сплетничать о нас. То, что король Малекит дружелюбен с этими катайцами, не означает, что он дружелюбен к Империи. Вам следует научиться лучше читать атмосферу. Совершенно очевидно, что он тоже чего-то хочет, если готов так долго слушать ваши дерзкие бредни. — Эта женщина-маг явно самый умный человек здесь. Она также не боится дерзко ставить эту графиню на место… Совершенно очевидно, что она — реальная сила, стоящая за властью этой девчушки… — одобрительно подумал Малекит, встретив настороженный взгляд Элспет. Ни один из них не отрывал взгляда ни на мгновение, прежде чем аметистовая волшебнйа заговорила: — А теперь… давайте уже прекратим тратить ваше время на игры графини Эммануэль и обсудим более подходящие темы. — Элспет! Это совершенно неуместно говорить вашей курфюрстке графине… и тем более перед иностранной королевской особей! — простонала Эммануэль. — У вас не возникло проблем с тем, чтобы позвать нас и выставить напоказ наши личные проблемы. Не начинайте игру, в которую играют люди гораздо опытнее вас, графиня Эммануэль. Это для вашего же блага, — мрачно парировала Элспет. К счастью, Бальтазар наконец спас ситуацию, когда подошел и оттолкнул Эммануэль: — Я дал вам время высказаться, графиня, но теперь вы испытываете мое терпение. Пожалуйста, отойдите в сторону и предоставьте это мне. Я могу говорить от имени Императора лучше, чем вы. — Д-да, лорд Бальтазар, — мгновенно стушевалась Эммануэль. Было ясно, что она питает к нему больше уважения, чем к кому-либо еще, поскольку она даже не пыталась протестовать против. — Простите графиню, Король-Чародей. Она молода и пока не достаточно опытна, чтобы заниматься иностранной дипломатией. Надеюсь, вас не оскорбляет ее незрелый интерес к вам. Но поскольку она привлекла ваше внимание, я бы хотел использовать ваше время для более продуктивной темы. Поскольку вы прекращаете набеги на Катай, то, конечно, вы открыты для дипломатии с Империей, чтобы договориться о подобном соглашении? Набеги темных эльфов не так распространены в Империи по сравнению с Эсталией, Тилеей и Бретоннией… но я полагаю, что Император был бы за это. Особенно потому, что вы выразили большую заинтересованность в борьбе с силами Хаоса. Недавно коронованный император Карл-Франц верит в высшее благо больше, чем кто-либо другой в Старом Свете. Он приложил значительные усилия для улучшения международных отношений и урегулирования вековых обид между знатными семьями. В эти темные времена лучше объединиться против общих врагов, чем ссориться из-за старых обид или жажды власти. Я понимаю, что вы жестокий тиран, но вы, очевидно, разумный монарх, если вы даже на другом конце света спасаете людей от воинов хаоса. Что вы на это скажете, сэр? — объявил Бальтазар своим глубоким металлическим голосом. Малекит мельком взглянул на его посох и наклонил голову: — Еще один маг? С каких это пор ваша Империя санкционирует магов? Кто вы на самом деле? — Я — Бальтазар Гельт, Верховный Патриарх Коллегии Магии и Золотого Ордена. Я также являюсь советником молодого императора Карла Франца и спикером имперской делегации здесь. Я специализируюсь на Хамоне. Магия в Империи тщательно контролируется, но она санкционируется Имперскими Коллегиями. На самом деле ее основал высший эльф по имени Теклис. Из того, что я слышал, кажется, вы с ним знакомы… — ответил Бальтазар. Малекит кивнул: — Да, он потомок моего брата. Думаю, можно сказать, что я его очень далекий дядя. Я сражался с ним на равнине Финувал в Сафери два столетия назад. Он один из немногих магов в этом мире, которых я считаю лучше себя. Хотя он болезненный и физически слабый, у него самые большие магические способности, которые я когда-либо видел среди эльфов. Как интересно, однако… Он основал магические колледжи в Империи? Я поражен, что сигмариты вообще допустили это, поскольку ваш народ тысячелетиями был суеверен по отношению к магии. Я так понимаю, у вас восемь колледжей для каждого из ветров? — Это верно, — кивнул Бальтазар, — Но в империи повсюду есть несанкционированные пользователи магии. Некроманты, вампиры, элементалисты и особенно ведьмы и колдуны. Таких пользователей магии до сих пор преследуют Охотники на ведьм и Культ Сигмара. — И какой она маг? Если ее жизнь неестественно длинная, я бы предположил, что это Шаиш, верно? — спросил Малекит, глядя на Элспет. — Это Великий Магистр Элспет Фон Дракен из Аметистового Ордена. Она действительно практикует Шаиш. Ее долгая жизнь вызывает любопытство у многих в коллегиях, включая меня. Хотя она еще ни с кем не делилась такими секретами и довольно неуловима для закона. Леди Элспет командует рыцарями Морра, и она придворная волшебница и советница графини Эммануэль. Многие в коллегиях не доверяют ей, но я был благодарен за ее знания и помощь в нашей коварной экспедиции на восток. Она также понимает драконов лучше, чем большинство людей в Империи, и я предполагал, что ее знания принесут нам пользу здесь, — объяснил Бальтазар. Элспет почему-то бросила на Бальтазара пронзительный взгляд, но промолчала. Затем Малекит посмотрел на архилектора: — Я уже видел, как ваши воины-жрецы используют магию… хотя это не то, к чему я привык. — Мы не используем магию! — гордо заявил архилектор, — Наша сила исходит от Сигмара! — Значит, ты используешь его магию? — спросил Малекит. — Здесь нет никакой магии. Сигмар — бог, и мы призываем его божественную силу посредством чудес веры, — заявил архилектор. — Полагаю, я могу это понять. Я могу вызвать священное пламя моего бога Азуриана. Оно довольно сильно против демонов. Возможно, сила Сигмара действует так же и у вас. Кажется, я читал что-то о том, что Сигмар стал сильнее благодаря Пламени Ульрика. Это кажется странным образом похожим на мою ситуацию… хотя я, конечно, не бог, — ответил Малекит, освещая свою руку божественным пламенем. — Вы хотите сказать, что сила воинов-жрецов исходит от Ульрика? — с любопытством спросила Элспет. Малекит пожал плечами: — Я имею в виду, что сила Сигмара, очевидно, исходила от него и его молота, Гхал Мараз, верно? Курт Маннфельд наклонил голову, и его глаза загорелись недоверием: — Интересно слышать это от кого-то вроде вас. Культ Ульрика верит в то же самое в Мидденланде. Они проповедуют, что Ульрик заслуживает наивысшего уважения в пантеоне, поскольку он был богом Сигмара. — Кто может сказать. Я недостаточно хорошо знаю вашу Империю, чтобы делать какие-либо конструктивные заявления по этому вопросу, — дипломатично ответил Малекит. — Титул «Король-чародей» звучит немного зловеще. Могу ли я спросить, в каком виде магии вы искусны, ваше высочество? — спросил Бальтазар. — Я могу использовать все ветра, но наиболее искусен в сочетаниях ветров Кхайш и Дхар. Если же стремиться к точности, то более всего я склоняюсь к ветрам Акши, Шаиш и Улгу, — ответил Малекит. — Я также могу использовать все восемь ветров и специализируюсь на их объединении в магию Ян. В юности меня считали вундеркиндом, но я бы не сказала, что я мастер любого из них, Верховный Патриарх. Даже некоторые алхимики превосходят меня в практике Хамона, так что я полагаю, что вы превосходите меня в этом ветре. Хотя я практически новичок по сравнению с королем Малекитом. Его магия соперничает с магией драконов. Это действительно замечательно видеть воочию, — добавила Сун Лянь. Бальтазар кивнул: — Интересно… Мне говорили, что люди не могут объединять ветра, как эльфы. Я слышал много интересного о магии Инь и Ян с тех пор, как мы прибыли. Это определенно то, о чем я хотел бы узнать больше. — Как вы это делаете? — спросила Элспет с заметным интересом. Сун Лянь покачала головой: — По указу Императора Драконов и Императрицы Луны только драконорожденным дарована привилегия изучать секреты Фэн-шуй. Я не могу вам сказать. Затем Элспет обратила свое внимание на Малекита: — А каково ваше впечатление от магии Инь и Ян, ваше высочество? — Я хотел бы узнать об этом больше, но мне тоже никто толком этого не объяснял, — отметил Малекит. — Я слышала, что вы живете уже тысячи лет. Сколько же вам лет, король Малекит? — поинтересовалась Элспет. Он бросил короткий взгляд на аметистовую волшебницу, прежде чем ответить: — Я родился за 4458 лет до изобретения вашего Имперского Календаря. По эльфийскому календарю это был 78-й день Мороза 42-го года правления первого короля-феникса Аэнариона. Элспет быстро произвела в уме некоторые подсчеты: — Ну, недавно наступил 2504… так что вам, получается, 6962 года? — Я думал, что это был 2502 год. Трудно отследить. Я знаю, что провел 200 лет в царствах Хаоса, хотя мне показалось, что прошло всего несколько недель, — пожал плечами Малекит. Все присутствующие, за исключением Сун Лянь, были шокированы известием о возрасте Малекита и обменялись недоверчивыми взглядами. — Так вы… бессмертны? — с интересом спросила аметистовая волшебница. Затем эльф снова заговорил, не сводя глаз с Элспет: — Нет, такой вещи как реальное бессмертие в этом мире попросту не существует… Самые древние маги друхии не стареют. Моя мать еще старше и более могущественна как маг, чем я. Учитывая это, я также понимаю, почему ты почти не стареешь. — В-вот как? — Элспет была застигнута врасплох его замечанием, которое привлекло взгляды всех ее собратьев-сигмаритов. — Ты не совсем бессмертна… в отличие от меня. Если бы ты овладела истинным жхаром, ты могла бы быть, хотя я не уверен, что человеческий разум способен справиться с бессмертной продолжительностью жизни. Люди, которые живут дольше нескольких столетий, обычно сходят с ума. Я имею в виду, посмотрите, как ведут себя вампиры, если вам нужны доказательства. Даже эльфы, которые живут более двух тысячелетий, начинают сходить с ума… Я не исключение. Учитывая все сказанное, я впечатлен тем, что человек из империи Сигмара смог самостоятельно достичь такого уровня магического понимания. А я-то думал, что нехекхарцы были единственными людьми, которые хоть как-то понимали Шаиш. Удивительно и достойно восхищения, что ваша Империя наконец-то принимает магию. Возможно, вы больше не феодальные варвары. Я помню, когда ваш народ жил в обществах охотников-собирателей. Вы прошли долгий путь, — заметил Малекит. — Итак, если вы даже старше Империи, то вы наверняка должны были знать о Сигмаре, когда он был жив? Что эльфы думали о Сигмаре, когда он объединил Старый Свет? — с любопытством спросил архилектор Малекита после неловкого молчания Элспет. Малекит пожал плечами: — Я не могу говорить за асуров, но друхии, вероятно, считают его ничем не отличающимся от любого другого человеческого божества. Я жил задолго до него, поэтому знаю, что когда-то он был человеком. Я никогда его не встречал, но слышал, что он был могущественным воином, который объединил людей, и что он носил большой боевой молот, выкованный гномами, называемый Гхал Мараз. Меня никогда не волновал этот вопрос, но если так задуматься… Мне кажется, что Сигмар — это человеческая версия гномьих богов-предков… Грунгни, Гримнира и Валайи. Первый верховный король гномов, Снорри Белобородый, был сыном Грунгни и Валайи. По его словам, гномьи боги-предки тоже когда-то были смертными. Так что вполне возможно, что Сигмар вознесся похожим образом. Я узнал кое-что из вашей истории, когда изучал рейкшпиль, и я знаю, что Сигмар исчез, а культ его божества был позже основан. Он определенно является богом-предком, по крайней мере с моей точки зрения. — Так… вы и вправду верите, что Сигмар — бог? Меня поражает, когда это говорит темный эльф. Особенно король темных эльфов. Ваши познания касательно империи меня удивляют, — архилектор вытаращил глаза в недоумении. — Вы так и не ответили на мой вопрос. Готовы ли ты вести переговоры с Империей, чтобы остановить набеги темных эльфов в Старый Свет и объединиться против Хаоса? — Бальтазар вернул разговор в нужное русло. — Я ничуть не против этого, но я скажу вам то же самое, что сказал этим катайцам… друхии не очень-то склонны к сотрудничеству, даже со мной. Мне потребуется время, чтобы провести изменения в Наггароте. С учетом сказанного я в конечном итоге отправлюсь в Старый свет, как только улажу бардак в моем королевстве. Тогда у нас уже будут официальные переговоры, если ваш император все еще этого захочет. Пока что я не могу обещать вам ничего, кроме своей готовности сотрудничать против более серьезных угроз, — ответил Малекит. Бальтазар кивнул: — Я с нетерпением жду возможности донести эту новость до Императора. Он, несомненно, будет благосклонен к ней, особенно с учетом того, что вы обеспечили преданность Катая. Это доказывает мне, что вы можете быть благоразумны, если готовы вступить в союз с людьми здесь. — Но я предупреждаю… Ваш народ разозлит асуров и дави, если ты будешь иметь дело с моим. Не жди ничего существенного, если я сначала не смогу договориться о мире с Ултуаном. Даже такие ослабленные, как сейчас, асуры — не те, кого вы хотите видеть в качестве врага. Не ждите, что гномы тоже будут в восторге. Они не прощают обид, и я уверен, что у меня много записей в Даммаз Крон… их Книге Обид, — ответил Малекит. Лицо верховного патриарха было невозможно прочесть из-за его маски, но Малекит мог сказать, что он размышлял над дилеммой. Наконец он ответил: — Этот вопрос, безусловно, выше моей компетенции и должен обсуждаться императором и курфюрстами. Я ценю вашу честность относительно ситуации. Я даже не думал о том, как на это отреагируют гномы. Они все еще расстроены нашими отношениями с высшими эльфами. — Гномы менее склонны к миру, чем даже асуры. Для них обида — непростительное преступление. Единственный способ стереть обиду в Даммаз Кроне — принять Клятву Убийцы… и только дави могут это сделать, — вздохнул Малекит. — Ммм… если все так… Разве вы не могли сделать нечто подобное? — спросила Элспет. Последовало долгое молчание, пока Малекит действительно думал об этом: — Я… приму клятву убийцы?! Это неслыханно. Дави не позволили бы эльфу сделать это. Они бы подумали, что я издеваюсь над ними. К тому же, разве не требуется отдать всю свою жизнь, чтобы искать славную смерть ради искупления? Хотя… если так подумать… а разве не этим я и решил заниматься всю оставшуюся жизнь? Но я король, и я не могу просто так оставить свой пост… хотя у вроде как у Убийц тоже есть король, не так ли? Может быть, есть способ уладить эту обиду с гномами, но это будет не так просто. Мне придется спросить их королей, и они наверняка попытаются убить меня прежде, чем я когда-либо доберусь до Карак Кадрина. И все же… это достаточно жизнеспособный вариант, который я мог бы рассмотреть. Я не могу позволить нам снова пойти войной на дави. Сначала мне нужно будет действительно доказать им, что я не враг Старого Света. Впрочем ладно, это все дела грядущих дней, и мне до них как до Моррслиба пешком… — У меня к вам вопрос, леди Сун Лянь. Что вы можете рассказать мне о Духе Драконе? — Элспет нарушила долгое молчание, глядя на шугенгана. Сун Лянь нахмурилась: — Она старшая дочь Императора Драконов и защищает души усопших. Кроме этого, я не могу рассказать вам о ней многого. Никто не видел ее тысячи лет, и никто из драконов не говорит о ней. Насколько мне известно, только Нефритовый Дракон знает, где она. — Это прискорбно… Узнать о ней было одной из главных причин, побудивших меня приехать сюда. Ну, и еще изучить Курганы, — вздохнула Элспет. — Почему ты хотела узнать о Духе-Драконе? — спросил Малекит. Аметистовая волшебница покачала головой: — Я не такая, как большинство ограниченных людей Империи. Я точно знаю, что драконы могут многому нас научить. Они мудрые и древние существа, а Дух-Дракон, как говорят, величайший пользователь Шаиша в мире наряду с Нагашем. Бальтазар покачал головой в ответ на ее замечание, как будто не одобрял его. — Ты так говоришь, но твой народ даже не разговаривает с драконами и не имеет о них никакого представления, — Малекит покачал головой. — Это не совсем так, король Малекит. Некоторые драконы разговаривают с людьми… в Императорском зоопарке есть дракон, и я верю, что он говорит с императором. Я также столкнулась с карминным драконом, которому я понравилась, — поправила Элспет Малекита. — Карминный дракон? Это же одна из самых жестоких и злобных пород. Даже могущественная колдунья друхиев с трудом управится с ним. У них темперамент черных драконов, и они презирают большинство существ, если не вообще всех. Мне трудно поверить, что кто-то из них может терпеть человека. Они общаются только с теми, кто понимает Шаиш так же, как они. Они рождаются пропитанными пурпурным ветром и наслаждаются смертью и резней, — Малекит покачал головой. — Это было несколько десятилетий назад, но я столкнулась с одной в Серых горах. Иногда она позволяет мне ездить на ней, и она помогла мне защитить Нульн от атаки Хаоса не так давно. Мой народ боится ее, но я держу ее в узде. Но вы правы насчет ее темперамента… она ненавидит людей и предпочитает проводить время в изоляции. Но она согласилась пойти со мной сюда и рассказала о Духе-Драконе в Катае. Это моя главная мотивация для этой экспедиции, помимо моих обязанностей по защите графини. Я понимаю драконов и как с ними разговаривать, — объяснила Элспет. — Карминный дракон позволит человеку ездить на себе?! Это неслыханно, но если это правда, то ты, должно быть, сильна. Они такие же гордые и воинственные, как черные драконы. Я считаю это весьма впечатляющим для мага Империи. Даже друхии будут уважать человека, который может ездить на карминовом драконе. Я никогда не думал, что встречу человека-наездника на драконе, который не будет лордом Хаоса или вампиром, — Малекит говорил со смесью удивления и интереса. Элспет, казалось, удивилась одобрению Малекита, но кивнула: — Я ценю ваш комплимент, Король-Чародей Малекит. Мои соотечественники не одобряют ее, но она бесценная спутница. Она сказала, что я смогу по-настоящему овладеть Шаишем, если найду Духа-Дракона… хотя, похоже, мои стремления были напрасны, если то, что авы говорите, правда. — Дух-Дракон, Шияма, является тщательно охраняемым секретом. Даже Шэнь Цзу и Мяо Ин не расскажут мне ничего существенного о ней. Вряд ли ты получишь лучшие результаты, чем я. Хотя, если ты действительно хочешь овладеть Шаишем за пределами твоего текущего понимания, то тебе лучше всего поучиться у эльфа. Может быть, у одного из архимагов Асуров или у самого Теклиса, — ответил Малекит, покачав головой. Элспет с любопытством наклонила голову, прежде чем ответить: — Редко можно найти настоящего мастера Шаиша, который не является вампиром или личом. Вы, несомненно, мастер Шаиша, если видите меня насквозь. — Это один из моих главных талантов, но я никого не учу магии… даже эльфов, — коротко ответил Малекит, когда понял мотивы Элспет. — Я сама не беру учеников, поэтому понимаю ваши мотивы. Тем не менее, довольно волнительно встретить мага, более великого, чем я. Хотя я бы безусловно не отказалась, если бы вы предложили, и мне бы очень хотелось узнать от вас больше о древнем мире, — небрежно заявила магистр. Ее комментарий, казалось, косвенно оскорбил Бальтазара, чья замаскированная голова повернулась к ней. Было совершенно ясно, что они оба недолюбливали друг друга, поскольку женщина тут же послала ему снисходительный взгляд. Некоторые из людей, казалось, были удивлены, что Элспет так прямо заявила, чтобы Король-чародей был ее наставником. Бальтазар явно не одобрял этого, но оставался стойким и молчаливым. Сун Лянь с интересом посмотрела на Элспет и быстро сменила тему: — Вы правда привезли в Катай западного дракона? Мне бы очень хотелось увидеть ее лично. Аметистовая волшебница посмотрел на нее и нахмурилась: — Я то сама не испытываю проблем с подобного рода предложениями… но она ненавидит людей. Сомневаюсь, что ей будет интересно разговаривать с кем-то здесь, кроме Короля-Чародея или одного из драконов Катая. Сун Лянь вздохнула: — Ну, нет значит нет. — Встреча с карминным драконом звучит гораздо интереснее, чем этот новогодний фестиваль. Я бы с радостью это сделал, — заявил Малекит, вызвав недоверие у остальных сигмаритов. Элспет наклонила голову: — Ну, в таком случае думаю все может получиться. — Вы собираетесь сбежать с Элспет за пределы города?! Великий Магистр, почему вы так легко это допускаете! Я не позволю этого, если только я тоже не буду присутствовать, — запротестовала Эммануэль. — Этого не произойдет… Дракон леди Элспет чуть не убила вас в последний раз, когда вы приблизились к нему, графиня, — неодобрительно вмешался Бальтазар. Эммануэль заныла в знак протеста: — Это совершенно неуместно, Элспет! Ты пытаешься завоевать расположение короля Малекита прямо передо мной! Как бесстыдно с твоей стороны! — Король Малекит, очевидно, любит драконов, и он попросил о встрече с моим. Удовлетворение его просьбы — дипломатическая уступка. Также в наших интересах удовлетворить просьбу леди шугенган. Я думаю, было бы разумно, если бы вы остались с Верховным Патриархом, — строго ответила Элспет. Видя, как она отшивает графиню и открыто игнорирует чьи-либо решения, можно предположить, что Элспет была в некотором роде неприкасаемой с политической точки зрения. Скорее всего, наличие у нее дракона, поддерживающего ее, затрудняло для кого-либо возможность действительно поставить под сомнении ее авторитет. Однако, в отличие от других людей, Малекит на самом деле считал Элспет достойной его времени. — Мы ценим ваше предложение, леди фон Дракен. Взамен я, возможно, смогу рассказать вам больше о том, что Катай знает о Шаише. Магию духов часто неправильно понимают в Гранд-Катае, но это благородное искусство, которым стоит заниматься, пока оно не связано с некромантией, — дипломатично вмешалась Сун Лянь. Услышав ее слова, все сигмариты затихли и посмотрели на шугэнгана с недоверием. Элспет ухмыльнулась и кивнула: — Ну, значит мы договорились. В наступившей короткой тишине, слегка встревоженная Сария подошла и воспользовалась случаем, чтобы прервать ее. Малекит краем глаза видел ее стоящей там со своими охранниками и мысленно приготовился к новому потоку их бредней. — Король-чародей… я прошу аудиенции, — Сария представилась немного робко на элтарине. Было ясно, что она понятия не имела, как к нему подойти. Тот факт, что она говорила на эльфийском, ясно давал понять, что она не хочет, чтобы в это были вовлечены люди. Малекит медленно посмотрел на нее и на испуганных стражников принцессы, в то время как Сария смело сделала несколько шагов вперед. — Чего ты хочешь, асур? — раздраженно вздохнул он и ответил на эльфийском. Его тон тут же потемнел, а язык тела стал жестким, что заметили все люди. Малекит был терпелив с ними, но теперь, когда рядом были высшие эльфы, он казался не в пример более враждебным. Сария и ее стражники тоже это заметили, и это заставило их нервничать еще больше. — Могу ли я поговорить с вами… — едва смогла выговорить она, не нарушив самообладания. Малекит быстро огляделся и заметил, что все остальные высшие эльфы уже ушли, что сделало просьбу Сарии еще более необычной. Он вопросительно прищурился, глядя на Сарию, прежде чем ответить: — И о чем это мне с тобой говорить? — Я… гм… наедине, — испуганно пробормотала она, глядя на сигмаритов. — Мне не нравится, что эти эльфы говорят на эльфийском, словно нас здесь нет. Это было невероятно грубо с вашей стороны вмешиваться в наш разговор и игнорировать нас, — тут же запротестовала Эммануэль, бросив сердитый взгляд на Сарию. Сария пристально посмотрела на нее и вздохнула, возвращаясь к катайскому: — Сигмариты, мне нужно поговорить с Королем-Чародеем. Я бы предпочла, чтобы вы позволили мне сделать это одной. Вы понятия не имеете, с кем имеете дело, и я очень сомневаюсь, что ваши уроки истории или неопределенные политические устремления так же важны, как мое дело. — Абсолютно нет! — парировала Эммануэль, скрестив руки на груди, — Какая наглость! О чем вы вообще можете говорить? Вы уже ясно выразили свое презрение к королю Малекиту. Я не разделяю ваших подозрений, высшие эльфы… если он завоевал доверие целую человеческий нации, то он, несомненно, достоин внимания Империи. Я права, Бальтазар? Верховный патриарх тяжело вздохнул и на мгновение замолчал. — Я уже была достаточно терпелива, не прерывая вас, — Сария вынуждена была прикусить язык и попыталась сдержать свою полную снисходительность. Было совершенно ясно, что Сария не была высокого мнения о людях. — Послушай, у меня нет на это времени… Нам с Сун Лянь пора уходить, — вздохнул Малекит. — Полагаю нам тоже пора… Это был интересный разговор, король Малекит. Надеюсь, мы сможем продолжить его до вашего завтрашнего отъезда. Спасибо за ваше время, сэр, — Бальтазар воспользовался моментом, чтобы уйти, и жестом пригласил людей двигаться дальше. Было ясно, что Бальтазар обладал определенным политическим чутьем и уважением к асурам. — Я поговорю с вами позже, прежде чем отправиться в Хайчай. Думаю мы сможем прийти к определенным договоренностям. Эммануэль сначала не двигалась, но Бальтазар быстро потянул ее за собой, несмотря на протесты графини: — П-подождите, я еще не закончила. Отпустите меня, Бальтазар! Элспет осталась позади, к большому замешательству остальных людей, но никто из них не произнес ни слова, когда они последовали за Бальтазаром из комнаты. Когда они ушли, Малекит и Сун Лянь остались наедине с Элспет, принцессой Сарией и ее стражей. Теперь в небесном дворе почти никого не осталось, кроме нескольких любопытных катайцев, пытающихся подслушать, и нескольких драконьих стражников, стоящих на посту. Инь-Инь давно ушла, а Шэнь Цзу и Чжао Мин тоже поднялись по лестнице, чтобы, несомненно, поговорить наедине о том, что произошло. Даже Имрик теперь отсутствовал в почти пустой комнате. Малекит был немного рад, что никого из них не было, но эти асуры явно начинали жалеть о своем решении, так как оставаться почти наедине с Малекитом было, мягко говоря, нервирующе. Даже их эльфийская гордость не могла скрыть явный страх перед Королем-Чародеем. — Говори на катайском, асур. Я не хочу, чтобы кто-то неправильно истолковал наш разговор. Ради нас обоих я бы предпочел не оставаться с тобой наедине и не говорить здесь на элтарине, — нарушил напряженную тишину Малекит. Затем Сария настороженно посмотрела на Элспет: — Разве ты тоже не собираешься уйти, сигмарит? — Она может остаться. Мне нужны беспристрастные свидетели на случай, если ты попытаешься сделать что-нибудь глупое, — тут же ответил Малекит, к всеобщему удивлению. Губы Элспет изогнулись в едва заметной ухмылке, когда она услышала это, пока молча смотрела на высших эльфов. Сария, казалось, не хотела с этим соглашаться, но через мгновение все-таки побежденно вздохнула в знак согласия. — Я — принцесса Сария Бел-Кек из Тиранока. Вторая дочь Дома Малтанас… мой отец — правитель Тиранока, принц Морвай, а моя старшая сестра Сутара — регент недавно отстроенного Тор Анрока. Я говорю от имени моего родного королевства, — медленно представилась она. — Дом Малтанас… Вы, значит, родственники Бел’Шанаара? Я не знал, что кто-то из вас остался, — тут же ответил Малекит. Она кивнула головой: — Да… моя прямая родословная идет от младшей сестры короля Бел’Шанаара, Бел’Сары. Я также кузина принцессы Элдиры, которая является оруженосцем принца Тириона… так что я знаю его лучше, чем остальные асуры здесь. — И? Мне все это должно быть интересно потому что…? — с раздражением фыркнул Малекит. Сария глубоко вздохнула, прежде чем заговорить: — Я не такая озлобленная, как остальные. Я пришла сюда не для того, чтобы оскорблять тебя или создавать проблемы. На самом деле, мне больше любопытно, чем что-либо еще. Если я буду столь дерзка, чтобы спросить… раз ты говоришь, что готов заключить с нами мир, то, может быть, ты также ответишь на несколько моих вопросов? Малекит на мгновение задержался на ее внешности, размышляя о необычной смелости этой принцессы Тиранока. У нее были голубые глаза, золотисто-бледная кожа и каштановые волосы средней длины, заплетенные в две косы с легкой челкой. Эльфийка была, несомненно, красива, как и большинство принцесс Ултуана, но вокруг нее была удивительно смелая аура, которая подразумевала, что она не была совершенно бесполезной девицей. — Зачем мне это делать? Мне не нравится тратить силы на бессмысленные разговоры. Вы, асуры, поверите, что небо зеленое, если Дворе Феникса скажет вам, что это так, и назовете меня лжецом, если я скажу вам, что кровь красная, а вода мокрая, — холодно ответил Малекит. Принцесса Тиранока покачала головой: — Ну, у тебя определенно не было никаких проблем, проводя все это время в разговорах с этими людьми из Империи. Разве это не будет считаться пустой тратой слов? Они явно ничего о тебе не знают, иначе бы не осмелились приблизиться. — Им плевать на то, что я сделал с Асур, как и этим катаянам. Не притворяйся, что асуры лучше. Ултуану едва ли есть дело до людей, на которых нападают друхии, или об угрозах Хаоса, с которыми они имеют дело. Все нации в этом мире корыстны и равнодушны к страданиям других. Они редко делают что-то из бескорыстных побуждений. Я тоже не исключение. Мой выбор помочь и заключить с ними мир скорее прагматичен, чем сентиментален. Выбор большего блага не равнозначен благожелательности или сочувствию… это простая логика. Я не намерен выглядеть образцом. Люди Империи Сигмара не так морально праведны, как считают асуры. Мой суверенитет над Новым Светом и мои отношения с Катаем делают меня чрезвычайно опасным и важным для них, чтобы иметь дело со мной. Страх Ултуана передо мной только усиливает эту значимость. Они хотят политического влияния на вас, держа меня на своей стороне. Эти люди были откровенными оппортунистами… но я терпел их чушь, потому что в конечном итоге мне могла понадобиться их помощь, — логично и просто объяснил Малекит. Сария, казалось, была немного удивлена ​​тем, что Малекит признал ее опасения без каких-либо фильтров или опасений выглядеть плохо перед Сун Лянь или даже Элспет. — Ну… это безусловно многое объясняет, похоже мои догадки оказались верны… — одобрительно заметила Элспет. Сария покачала головой, сбитая с толку честностью Малекита: — Не думай, что мы слепы к тому, что ты пытаешься сделать. Ты пытаешься сдержать возмездие Ултуана, окружив себя союзниками-людьми. Даже твой «добрый жест», когда ты рассказал нам о черном ковчеге, который идет за нашим флотом, кажется слишком уж своевременным. Пока я не увижу, как эти пленники асур будут освобождены, а твои друхийские псы отозваны, я останусь скептиком. — Угу… Ну, я пошел, — небрежно ответил Малекит. Его наглая апатия к замечанию Сарии разочаровала принцессу. Король-Чародей обращался с ней так, будто она была пустым местом. Сария покачала головой: — Ну, по крайней мере, скажи мне, что ты собираешься делать, если друхии ослушаются тебя, когда мы доберемся до Хайчая! — Не ослушаются, — мрачно заявил Малекит, останавливаясь и снова глядя на асуров. — А что, если они это сделают? — возразила Сария. — Я убью их… так же, как убью тебя, если придется. Азуриан требует положить конец гражданской войне. Я бы предпочел заключить мир, чтобы сохранить жизни эльфов, но это не значит, что я не убью никого, кто будет достаточно глуп, чтобы бросить мне вызов, — снисходительно ответил Малекит. Сария выглядела немного растерянной, не зная, что сказать, и в конце концов просто вздохнула: — Можешь ли ты хотя бы ответить на мои вопросы, пожалуйста? Я пришла сюда не для того, чтобы спорить… Мне просто нужно больше контекста, если я хочу серьезно отнестись к твоим заявлениям. — Ладно… давай побыстрее, — простонал Малекит с неодобрением. Она нахмурилась: — Ты сказал, что сожалеешь об убийстве Бел’Шанаара… почему? И еще, если Азуриан действительно говорил с тобой, что именно он сказал? — Я поражен, что ты вообще смеешь верить в это. Ты можешь быть удовлетворена, зная, что Азуриан мог сказать мне гораздо худшие вещи, чем любой из вас. Что касается Бел’Шанаара… это уже более сложный вопрос. Он был хорошим королем большую часть своей жизни, и он фактически сражался вместе с Нагаритом до того, как был создан Вихрь. Спустя столетия я заметил, каким удрученным он всегда казался. Каким… слабым и отчужденным он был. Я думал, что он слаб, потому что слишком полагался на меня, умиротворяя других принцев, — Малекит ненадолго замолчал, наблюдая за их реакцией. — Так почему же ты пожалел, что убил его? — снова спросила Сария с тревожным любопытством. — Оглядываясь назад, я понимаю, что он тоже был по-своему изгоем, и он относился ко мне с большим уважением, чем они когда-либо. Он также понимал, что высокомерие Ултуана станет его гибелью. Я не видел этого в то время… Я не хотел этого видеть. Я возмущался им, потому что верил обличительной речи моей матери о том, что он узурпатор. Вам может быть трудно в это поверить, но он действительно проголосовал за меня, чтобы я стал преемником Аэнариона. Он ни разу не говорил плохо обо мне или моем отце, и он также не был трусом. Я убил его, потому что считал, что он недостаточно силен, чтобы выдержать надвигающуюся бурю, которую я предвидел в своих видениях. Я думал, что он не способен предотвратить еще одну катастрофу и что он стремится подорвать мою семью и королевство. У меня был выбор: предать его или свою собственную мать. Очевидно… я сделал неправильный выбор. Ирония всего этого заключалась в том, что Бел’Шанаар хотел, чтобы я стал его преемником в качестве третьего короля-феникса, и единственная причина, по которой мое видение погибели Ултуана сбылось из-за того, что я пытался остановить его, захватив власть. Мной манипулировали боги Хаоса. Так мне сказал Азуриан. Только сейчас я понял, что быть Королем-Фениксом — это проклятие… ничем не отличающееся от Проклятия Кхейна, которое разделяют все мои родичи. Путь, которого требует Азуриан, — это дисциплина… жертвенность… боль… и в конечном итоге смерть. Вот почему все Короли-Фениксы сходят с ума или мучаются видениями будущего. В этом нет личной славы, и вот почему стража феникса даже не разговаривает. Это смертный приговор. Ты становишься арбитром и живым сосудом для воли создателя, — объяснил он с мрачным стоицизмом. Сария нахмурилась: — Значит, Азуриан сказал тебе, что ты ошибаешься? Вот почему ты больше не хочешь быть Королем-Фениксом? Когда ты так говоришь, это звучит более правдоподобно. — Он сказал мне, что вы, асуры, тоже ошибаетесь. Он сказал, что трон не имеет значения. Кто вы и кем вы были раньше, больше не имеет значения, когда вы идете по его пути. Это выходит за рамки правильного и неправильного… вы отказываетесь от своей жизни и своих мечтаний ради большего блага… чтобы другие могли жить и следовать своим. Мой отец пожертвовал своей жизнью ради Азуриана, чтобы тот вмешался во время Великой Катастрофы. Он погиб в огне, прежде чем возродиться как чемпион Азуриана. Я испытал то же самое» — Малекит сделал паузу. Сария наклонила голову: — Так… что же он тогда хочет, чтобы мы делали? Зачем ему давать тебе свое благословение, если он не хотел, чтобы ты стал королем? Я весьма удивлена, что ты больше не настаиваешь на своих притязаниях, хотя теперь у тебя есть самые законные основания. — Азуриан хочет равновесия… он хочет, чтобы эльфы перестали сражаться друг с другом. Он хочет, чтобы друхии перестали быть воинственными садистами, а асуры перестали быть разнузданными лицемерами. Я не лгал тебе, принцесса Сария… я больше не хочу быть королем-фениксом. Я даже больше не хочу идти по этому пути. Я не хочу пытаться исправить Наггарот или Ултуан. Я не хочу умереть, сражаясь с демонами, как это сделал Аэнарион. Я делаю это, потому что могу и потому что никто другой не захочет. Все меня уже ненавидят, и я давно разрушил свою жизнь. Только после того, как ты потеряешь все, ты будешь свободен делать что угодно. Я не боюсь смерти… я не боюсь потерь, боли или обид. Я не жажду любви, власти или славы. Я уже испытал и потерял все это. Единственное, что осталось, это мое служение богам и мой долг короля Наггарота. Спасти свой народ. Я больше не связан мирскими желаниями. Вот почему Азуриан выбрал меня… вот почему я могу делать то, что ты не можешь. Я смог отпустить то, кем я был и кем я всегда хотел быть, чтобы стать тем, кем Азуриан хотел меня видеть. Моя гордость больше не имеет значения, — отстраненно ответил Малекит. Сария почувствовала странный прилив сочувствия в груди, когда она на самом деле размышляла над тем, что он сказал. Было очень поучительно узнать еще больше о точке зрения и психологическом состоянии Малекита. Он не хотел отказываться от своих мечтаний или отбрасывать старые обиды… он должен был это сделать. Его собственное самосознание того, как он разрушил свою жизнь, также шокировало. В некотором смысле это почти противоречило тому, что он говорил ранее. Он не гордился тем, что был чемпионом Азуриана или втоптал их гордость в грязь… Он не использовал это как оправдание, чтобы подтвердить свое право быть Королем-Фениксом. Малекит говорил так, как будто его жизнь уже закончилась, и что теперь он был каким-то обреченным мстителем. Он отпустил свои мирские желания… и казался странно спокойным и бесстрастным по этому поводу. Услышав, как он так хорошо отзывался о Бел’Шанааре, также вызвало странную эмоцию в асурах, которые на самом деле, казалось, верили ему немного больше. — Я слышала, как принцесса драконов Катая сказала, что ты поджег Слаанеш в Царствах Хаоса… это правда? — принцесса Сария сменила тему после долгого молчания, не имея возможности ответить. Элспет недоверчиво наклонила голову: — Он что?! — Шэнь Цзу действительно нужно научиться иногда держать рот на замке… она недооценила эльфийский слух, — с раздражением подумал Малекит. — А ты значит веришь всему что слышишь? — возразил Малекит. Ему не очень хотелось отвечать на этот вопрос… особенно асуру. — Я помню, ты объявил это армии Хаоса у Черепашьих ворот. Я думала, ты просто пытаешься вызвать их гнев… ты на самом деле напал на одного из темных богов северян в Царствах Хаоса? — недоверчиво спросила Сун Лянь. — Не может быть, чтобы ты на самом деле видел бога Хаоса… — недоверчиво заметила Элспет. Сария и ее охранники выглядели потрясенными, услышав, как Сун Лянь подтвердила это, и недоверчиво уставились на Малекита. Он уже мог представить, как нелепо это прозвучит, если объяснять это вслух. — Я слышала что-то о том, что ты был во Дворце Слаанеш, где спас ту принцессу драконов. Ты лично столкнулся со Слаанеш?! Как ты вообще жив? Это невозможно. Даже такой могущественный, каким ты, вероятно, являешься, никто не сможет сразиться с богом хаоса, — воскликнула Сария. — У меня нет никакого желания делиться этим с вами. Что я получу, тратя свое дыхание на описание диковинного опыта, в который никто из вас все равно не поверит? Что вы хотите, чтобы я сказал? Что я бросил вызов богам и демонам и увидел то, что не предназначено для глаз смертных? Что я с боем выбрался из ада и по пути усвоил ценный жизненный урок? Вы думаете, я теперь считаю себя праведником? Скажите мне, что вы хотите услышать… потому что это все, что действительно имеет значение для вас, асуры, — раздраженно покачала головой Малекит. — Я просто хочу знать правду… Буду честна, я действительно верю некоторым вещам, которые ты говорил нам ранее и даже сейчас. Плюс, эта принцесса драконов восприняла это лично, когда Наэсала оскорбила тебя. Совершенно очевидно, что она высокого мнения о тебе, и спасение ее от Слаанеш, безусловно, объяснило бы почему, — торжественно ответила Сария. Малекит прищурился, когда приблизился к Сарии и ее окружению. Они все рефлекторно отступили на шаг, а Король-Чародей сделал еще один и посмотрел на встревоженную принцессу Тиранока. — Ты хочешь правды… — с сомнением сказал он, глядя в голубые глаза Сарии. — Пожалуйста, — кивнула она. — Ты не сможешь вынести правду… девчонка, — холодно сказал он. Сария набралась смелости, приближаясь к нему: — Ты так мало думаешь об асурах, но не все из нас такие лицемерные лицемеры, какими ты нас считаешь. Я пришла сюда, потому что верила в миссию принца Имрика по прогрессу. Я верю в миссию Верховного Хранителя Мудрости Теклиса — меняться со временем и объединяться против Хаоса с людьми. Моя семья неустанно трудилась на протяжении столетий, чтобы восстановить Тор Анрок и Тиранок. Кажется, я тоже хочу того, чего предположительно хочешь ты… Я хочу мира и процветания. Я также хочу ответов, какими бы неудобными или странными они ни были. Я не назову тебя лжецом… Мне совершенно ясно, что ты не совсем лжешь, поскольку у тебя есть благословение Азуриана. Ничто не может этого опровергнуть… и твое признание своих проступков дает мне некоторую уверенность в том, что это не хитроумная схема, как считает Наэсала. — Реальность часто гораздо более странна, чем вымысел. Ничто в вашем или моем воображении не является хотя бы наполовину столь невероятным, как-то, что произошло на самом деле. Я не собираюсь обсуждать Царства Хаоса с асуром, человеком, друхием или кем-либо еще. Если бы вам было важно знать это, вы бы это сделали. Я скажу только, что Азуриан послал меня на этот путь, и он, вероятно, закончится моей гибелью, — ответил Малекит. Сария посмотрела на Авануир и неуверенно заговорила: — А что насчет этого меча? Где ты вообще раздобыл такое оружие? — Этот меч называется Авануир. Мой отец подарил его мне, когда я был мальчиком. Это был подарок ему от Каледора Укротителя Драконов. Я не знаю, кто его выковал, но это оружие древнее и оно гораздо сильнее, чем Разрушитель, меч, который я сделал, — ответил Малекит. — Принц Имрик сказал, что это похоже на благословенное оружие… Хотя я не знаю, что это значит, — нахмурилась Сария. Малекит покачал головой: — Это Старушечий Меч. Я потерял его в битве при Маледоре давным-давно и нашел его в Царствах Хаоса у демона. Азуриан послал меня вернуть его как доказательство моей решимости. — Старушечий Меч? Я никогда раньше не слышала ни о чем подобном, — Сария покачала головой. Король-Чародей пожал плечами: — Я тоже, но так уж мне сказали. Но этот клинок всегда принадлежал мне, так что даже не притворяйся, будто он собственность асуров. — Ответь хотя бы на этот вопрос… ты действительно ходил во дворец Слаанеш? — серьезно спросила она. — Я не буду отвечать на это, принцесса. Верь во что хочешь и иди своей дорогой. Я редко делюсь своими внутренними мыслями или переживаниями с другими. Ты и этот Небесный двор уже узнали обо мне больше, чем большинство людей когда-либо узнают. Возможно, это даст тебе лучшее понимание того, почему я сейчас хочу мира. Это единственная причина, по которой я вообще с тобой разговариваю. Иди и убеди своих собратьев-асуров выслушать меня ради вашего же блага. Если они не послушают, то я буду вынужден убить вас всех ради безопасности моего народа… — холодно ответил Малекит. — Ты сильно отличаешься от всех историй, которые я слышала. Я обязательно позабочусь о том, чтобы Двор Феникса понял твои намерения, когда мы вернемся в Ултуан. Но у меня есть еще один вопрос. Что на самом деле произошло у Черепашьих ворот? Та драконья принцесса сказала, что ты призвал Кхейна… это ведь не может быть правдой, верно? — медленно спросила Сария. — Честное слово… Скольких проблем я бы мог избежать, держи ты свой рот закрытым, Шэнь Цзу!!! — раздраженно подумал Малекит. — Я полагаю, это была фигура речи. Я сделал много заявлений во имя Кхейна во время битвы, — Малекит изо всех сил старался избегать этой темы. — Ты лжешь! Почему ты мне не говоришь? Ты боишься, что это заставит меня передумать? — Сария покачала головой. — Зачем задавать мне эти вопросы? Верьте во что хотите… Я и так жалею, что потратил на вас столько времени! — вздохнул Малекит. Сария сердито стиснула зубы: — Ладно, если ты отказываешься отвечать на мои вопросы, то хотя бы протяни нам руку. Позволь нам следовать за тобой, куда бы ты ни пошел. Мы не будем вмешиваться, что бы это ни было. Я просто хочу понаблюдать за тобой, пока мы не доберемся до Хайчая. — Ты… шутишь, да? — удивленно уставился на нее Малекит. — Я совершенно серьезна. Моим собратьям-асурам было бы спокойнее, если бы мы следили за тем, что ты здесь делаешь. Кроме того, если ты действительно хочешь мира, то в чем проблема позволить нам пятерым пойти и понаблюдать? — рассуждала Сария. — Хмпф… Я всегда думал, что у эльфов Тиранока больше характера, чем у большинства асуров. Ты ужасно смелая, раз просишь об этом. Я не хочу, чтобы ты следовала за мной повсюду, девочка. Иди и доложи своим союзникам. Я уверен, вам всем есть о чем поговорить, — бессердечно ответил он. Сария набралась смелости и снова заговорила: — Ты не можешь заставить меня уйти. Мы оба высокопоставленные лица в этой чужой стране, и ты обещал не допустить эльфийской войны в Катай. Так что, если ты не собираешься убить меня, я буду следовать за тобой повсюду, нравится тебе это или нет. — Да что ты говоришь? — спросил Малекит с угрозой. Она сглотнула комок в горле и кивнула: — Это так… и если тебе это не нравится, то тебе придется что-то с этим сделать. — П-принцесса, это, конечно, немного резко. Может, нам просто оставить его в… — попыталась возразить советница-маг, но ее прервали. — Нет! Я буду следить за ним, пока мы не доберемся до нашего флота в Хайчае. Что скажешь, Король-Чародей? Ты собираешься убить меня? Пожалуйста… докажи, что мои товарищи асур правы. Если ты серьезно настроен на мир, то я не вижу, в чем проблема. Я-я не какая-то там изнеженная принцесса. Я не боюсь тебя! — агрессивно прервала ее Сария. Долю секунды спустя Малекит схватил ее за горло и поднял с земли. Ее охранники робко двинулись вперед, чтобы вмешаться, но были ошеломлены страхом, когда руны на доспехах Малекита загорелись. Все, казалось, были шокированы тем, что Малекит действительно что-то сделал. Он крепко сжал ее, заставив принцессу жадно глотнуть воздуха, и заговорил с темной злобой: — Не боишься? Что-то не заметно… Не принимай мое терпение за слабость. Я и так уже услышал от вас достаточно глупостей! Она на мгновение задохнулась, прежде чем Малекит отпустил ее, заставив принцессу Тиранока рухнуть на землю, отчаянно пытаясь отдышаться. Малекит покачал головой: — Ты думаешь, вы здесь неприкасаемые? Подумай еще раз. А теперь уходи и оставь меня в покое. Стражники принцессы испуганно двинулись вперед, дрожа, поднимая свое оружие. Советница маг быстро подбежал и подняла принцессу, когда она с ужасом посмотрела на бессердечный взгляд Малекита. Стражники-драконы в комнате также приблизились, но отступили, когда Сун Лянь отмахнулась от них. — Я никогда не ожидал, что кто-то из вас, асуров, наберется наглости сделать что-то подобное. Я ожидал, что вы будете шпионить за мной, но чтобы вы прямо потребовали чего-то такого? Признаю, меня сложно удивить, но тебе это удалось… — недоверчиво сказал Малекит. К его полному изумлению, Сария поднялась на ноги и снова шагнула вперед: — Уф… Я все еще иду. — П-принцесса, пожалуйста… не надо. Нам следует оставить его в покое, — снова запротестовала ее советник-маг. — Нет, Аэлирэн, я не сделаю этого. Ему придется убить меня… Я либо окажусь права, либо нет. Независимо от результата, я дам ответ Двору Феникса. Делай все, что можешь, Король-Чародей… потому что я не отступлю, — отвергла она протест советника-мага. Малекит закатил глаза, увидев ее упрямую гордость и необычайную смелость, а затем посмотрел на Сун Лянь. — Хватит уже с меня этой комедии… Пошли. Король-чародей затем повернулся, чтобы уйти, и за ним быстро последовала Сун Лянь. Шугенган с любопытством оглянулась, когда увидела Сарию, идущую за ними вместе со своими перепуганными охранниками. — А что с ними, Ваше Высочество? — спросила Сун Лянь. Малекит ненадолго остановился, оглядываясь на Сарию: — Мне уже все равно… пусть следят за мной, если так настойчивы. Нам нечего скрывать. Веди к отцу лейтенанта Конгю. Нам нужно закончить это дело до этого парада и до того, как все драконы придут искать меня». — Да, Ваше Высочество, — кивнула Сун Лянь, указывая путь. — Могу ли я тоже пойти с вами? — вежливо спросила Элспет. Малекит закатил глаза: — Ты — можешь… Мы также хотим пойти посмотреть на твоего дракона, когда закончим свои дела. Сомневаюсь, что у меня будет еще одна возможность позже. — Спасибо, король Малекит, — сказала Элспет, подходя к нему. Все асуры неохотно последовали за принцессой Сарией, которая ускорила шаг, чтобы догнать Малекита и Сун Лянь. Он был крайне раздражен настойчивостью принцессы Тиранока следовать за ним, но Малекит понял, что это, вероятно, к лучшему, даже несмотря на его неодобрение. Они были бы более сотрудничающими в путешествии в Хайчай, если бы один из их лидеров мог подтвердить, что он не замышляет ничего подозрительного. Однако у него не возникло проблем с приездом Элспет фон Дракен, поскольку Малекит находил ее компанию терпимой и с нетерпением ждал встречи с ее карминовым драконом. Он был в шоке, когда увидел, как Сария подошла к нему с другого бока, рядом с Элспет, и посмотрела на него. Затем она снова заговорила, как будто ей ничего не угрожало: — Спасибо, что позволили нам пойти с вами. Но мне не нравится, что вы меня душили Я запомню это… — Будь благодарна, что это все, что я сделал. Ты сейчас действительно испытываешь мое терпение, — холодно ответил он. — Ты меня не убьешь… ты только что это доказал, — заявила Сария. — Если ты продолжишь меня раздражать, смерть будет наименьшей из твоих забот. Я также не забуду жестоко убить тебя лично, если асуры не примет мира. Помни об этом, прежде чем снова попытаешься меня испытать, соплячка, — возразил он. К его раздражению, Сария, казалось, не обратила внимания на его угрозу и ухмыльнулась своей маленькой победе, прежде чем ответить: — Тогда я постараюсь не раздражать тебя, Король-чародей. — Поздно… Чертовы асуры, с ними никогда не может быть просто, да?! — злобно подумал он.

***

— Как далеко находится этот чайный домик, Сун Лянь? — спросил Малекит у шугенгана, игнорируя асуров и следуя за Сун Лянь по коридорам и выходя из здания. Женщина быстро ответила ему: — Это в торговом квартале, недалеко от верхней площади города. Мы сможем добраться туда за четверть часа ходьбы отсюда. Улицы будут переполнены, и будет много внимания. Я позабочусь, чтобы никто из стражников или простолюдинов не побеспокоил нас. — Значит, завтра у тебя годовщина дня рождения? — спросил Малекит у Сун Лянь после короткого и неловкого молчания. Сун Лянь быстро взглянула на него, прежде чем снова смутиться и сказать: — Э-э… да. Я бы сказал тебе по дороге или раньше, но я не хотела обременять тебя бесполезной информацией, учитывая все, с чем тебе пришлось столкнуться при дворе. — Рожденный в новый год… в эльфийской культуре говорят, что это к удаче. Хотя наш новый год не такой, как ваш, — заметил Малекит. Шугенган пожала плечами: — Ну, может быть, мне повезло. Я также родилась в год дракона. — Год дракона? — в замешательстве спросил Малекит. — О… Я думала, ты знаешь о знаках зодиака в Китае. Их двенадцать, и каждый год они меняются на новые в цикле. Они идут в следующем порядке: Крыса, Бык, Тигр, Кролик, Дракон, Змея, Лошадь, Коза, Обезьяна, Петух, Собака и Кабан. Некоторые считают, что это суеверие, но в зависимости от того, когда вы родились, это косвенное отражение вашей личности и различных способностей. Знаки также чередуются между Инь и Ян. Люди, родившиеся в год Тигра, например, настроены на Ян и часто храбры и одиноки. Те, кто родился в год Обезьяны, обычно умны и забавны. Дракон — это знак Ян, и именно поэтому, по словам моего отца, у меня была сильная близость к нему, — объяснила Сун Лянь. — И какой же теперь будет год? — спросил Малекит. Сун Лянь улыбнулась: — Это будет год Петуха. Южане называют его годом Феникса. Первый год Лунного Нового года. Обычно он длится две недели. Похоже, мы успели к фестивалю фонарей, и в течение последних нескольких столетий в начале и в конце также устраивают фейерверк. Людям нравится надевать маски или использовать иконографию в честь определенного животного нового года. Петух — это знак Инь, и в этом году именно Огненный Петух символизирует Феникса и возрождение. Говорят, что год Огненного Петуха всегда приносит большую удачу и символизирует множество добрых предзнаменований. — Год Огненного Феникса, да? Как символично… Надеюсь, это хорошее предзнаменование, — Малекит кивнул. — Если вам интересно, я родилась в год Земляного Дракона, — добавила Сун Лянь. — Я слышала, ты сказал, что родился на 78-й день Мороза, Король-Чародей… это завтра. Кажется, у тебя тот же день рождения, что и у шугэнгана, — вмешалась Сария в их разговор. Малекит бросил на нее быстрый взгляд: — Ты ужасно проницательна для человека столь невежественного. — У тебя завтра тоже день рождения?! — Сун Лянь, казалось, была удивлена этой информацией. Король-Чародей пожал плечами: — Думаю, да. Я знаю, что родился под Новой Луной, и, кажется, сегодня ночью она есть. Но эльфийский Новый год начинается в сезон Мороза. Ваш же, вроде как, начинается где-то в середине. В эльфийской культуре считается неудачей родиться под Новой Луной. — Я бы так не сказала. Новолуние символизирует перемены. Это значит, что вам суждено начать что-то новое. По крайней мере, так верят жители Гранд-Катая, — отметила Сун Лянь. — В эльфийской культуре это зловещий знак того, что вы подвержены тьме, поскольку ваша голова и сердце находятся на одной линии. Обычно это символизирует то, что ребенок станет черствым и импульсивным… каковым многие считают меня, — отметил Малекит. — Ну, не в обиду эльфийской культуре, но мне нравится думать, что это хороший знак. Удивительно, что у нас один и тот же день рождения. Мне придется рассказать об этом принцессе, — ответила Сун Лянь. — Пожалуйста, не надо… Я не праздную день своего рождения, как это делают люди, — мрачно вздохнул он. Сун Лянь нахмурилась и снова посмотрела вперед: — А почему бы и нет? Я уверена, драконы отдарились бы в честь чего-то подобного. — Мне ничего не нужно от них, кроме благословения вернуться домой и отмены планов Морского дракона, — упрямо отверг он ее сентиментальность. — Как пожелаете, Ваше Высочество… — Сун Лянь кивнула с заметно удрученным выражением лица. Наступило короткое молчание, а затем Сария с любопытством заговорила: — Итак, вы ищете чайный домик? Я определенно хочу знать, в чем дело. Сун Лянь взглянула на нее и коротко ответила: — Мы собираемся навестить отца одного из моих людей. Ничего подозрительного… Король Малекит просто не хотел, чтобы драконы были рядом. — Почему бы и нет? — спросила принцесса в замешательстве. Шугенган пожал плечами: — Это не мое дело спрашивать… или ваше. Пожалуйста, ведите себя хорошо, когда мы выйдем на улицы. Мы не можем вести себя неприглядно перед простолюдинами. Король Малекит привык к светскому этикету Катая, но вы, высшие эльфы, наглы и грубы, как и большинство западных людей. Пожалуйста, не смущайте меня резкими выходками и постарайтесь сохранить лицо. Ваш прием при Небесном Дворе, несомненно, уже испортил мнение знати об эльфах. Постарайтесь хотя бы уберечь себя от гнева простолюдинов. — Мы не бестактные варвары, как люди Империи! Ултуан — самое развитое общество в мире, — возмутилась Сария. — Варвары… так вот значит, что вы думаете об Империи? — сухо спросила Элспет. — Я… я не это имела в виду. Но ты ничего не сказала, когда Король-Чародей назвал вас так, — быстро пошла на попятную Сария. Элспет покачала головой: — Ну, и что же ты тогда имела в виду? Я не та, кто оскорбляет другие нации. Я всегда была высокого мнения об Ултуане, но меня разочаровывает, что это чувство однобоко. Я понимаю, что Король-Чародей имел в виду, когда говорил о том, что высшие эльфы снобы и убеждены в собственной непогрешимости. Он был к нам более сердечен, чем ты, и он жил еще до того, как мы появились как нация. — Вы меня не поняли… Я имела в виду простолюдинов и бестолковых политиков вроде этой графини. Я не имела в виду мага вроде вас, — попыталась исправить свою ошибку Сария. — Большинство людей в Империи — простые и невежественные люди. Я не спорю с тобой, принцесса Сария Бел-Кек, но ты должна быть осторожна и не говорить этого в присутствии моих собратьев по Империи. Они бы очень обиделись, если бы высшие эльфы плохо о них отзывались. Я знаю, ты видишь в нас, людях, заблудших детей, которым нужна ваша мудрость и руководство, но за последние несколько столетий мы прошли долгий путь. Насколько я помню, король Финубар лично посетил Старый Свет, когда я была ребенком. Он и твой верховный хранитель знаний оба хорошо отзывались о нем. Ты хочешь сказать, что они лгали? — заметила Элспет. — Прошу прощения за свою ошибку. Я забыла, что ваша Империя достигла впечатляющих успехов за последние несколько столетий, — неохотно ответила Сария. Затем она раздраженно отвернулась и пробормотала что-то неразборчивое себе под нос, когда стало ясно, что Элспет полностью выиграла разговор. Группа некоторое время шла молча, прежде чем остановиться у ворот, ведущих на улицу. Сун Лянь быстро обернулся и посмотрел на Сарию, остановившись. Шугенган строго сказал: — Я скажу это еще раз… пожалуйста, постарайтесь не устраивать сцен в городе. Мы и так собираемся стать центром внимания, просто разгуливая по улицам. Если это станет проблемой, то я прикажу драконьим стражникам убрать вас. Будьте благодарны королю Малекиту за то, что он позволяет вам пойти с нами. Если бы это зависело от меня, вас бы уже выставили из города. — Мы постараемся не смущать тебя, шугенган. Принцесса Инь-Инь уже рассказала нам длинную версию о твоих странных социальных обычаях и правилах вежливости. Мы знаем, как здесь себя вести, так что, пожалуйста, избавь меня от своей снисходительности, — усмехнулась Сария. — Да неужели? По-видимому, вы не знаете, как действовать в Гранд-Катае, учитывая поведение вашей делегации в присутствии ее Небесного Императорского Величества. За все мои годы я никогда не видела ничего более оскорбительного. Король Малекит говорил с уважением к Императрице и даже к Морскому Дракону, несмотря на ее неодобрение к нему. Ваши люди оскорбили двор, действуя агрессивно и называя нас наивными глупцами. Драконы мудры и милосердны. Они то понимают ситуацию, но остальная часть двора, вероятно, нет. Всё, что они видели, это множество драконов и саму Императрицу, оскорбленную высшими эльфами за то, что она выказала хвалу и признательность Королю Малекиту… который, должен я добавить, только что спас тысячи катайцев и Светлого Дракона. Сомневаюсь, что они возражали бы против вашей казни. Я точно знаю, что Император Драконов изгнал или убил бы вас, если бы он был там. Он не терпит неуважения к Императрице или своим любимым детям. И вдобавок у вас хватает наглости оскорблять делегацию Железного Дракона, отмахиваясь от их дела как от несущественного? Ваши люди здесь уже ходят по тонкому льду, так что берегите себя. Этот светловолосый эльф был единственным из вас, кто, похоже, имел хоть какое-то представление о том, насколько политически некомпетентна ваша делегация. Король Малекит прав… вы здесь нисколько не неприкосновенны. Помните об этом в следующий раз, когда подумаете сделать что-то глупое. Великий Катай не боится Ултуана. Единственный эльф, которому мы обязаны уважать, это король Малекит… который на самом деле проливал за нас кровь. Я не потерплю, чтобы вы плохо отзывались о нем, о людях или особенно о драконах. Это понятно, высшие эльфы?! — свирепо отчитала их Сун Лянь. Услышав, как она отчитывает асуров и объясняет политические последствия, Малекит удивился. Что-то в этом заставило его почувствовать себя хорошо, поскольку слова Сун Лянь пронзили гордость асуров даже больше, чем его собственные. Часть его теперь действительно начала симпатизировать ей, и он не чувствовал себя странно, признаваясь в этом самому себе. Элспет, похоже, тоже одобрила замечание Сун Лянь, поскольку не смогла сдержать ухмылку. Сария не упрекала шугенгана за его заявление, поскольку не было никаких оправданий, которые могли бы оправдать действия Наэсалы и даже Эйслинна. Она пыталась придумать, что сказать, но в конце концов сдалась горькому молчанию. Малекит решил, что он просто будет игнорировать асуров на неопределенный срок. Он терпеливо ждал, пока Сун Лянь продолжит свой путь, и даже не взглянул на их ошеломленную реакцию, когда последовал за женщиной. Маг Аэлирэн затем посмотрела на Сарию и вздохнула, когда они отошли на некоторое расстояние: — Ты уверена в этом, принцесса Сария? Мы можем сделать все хуже… — Да… у нас просто не будет другой возможности узнать больше о Короле-Чародее и его новых целях. К тому же, мне не нравится идея, что он становится настолько дружелюбным с людьми, — спокойно ответила она, прежде чем догнать Малекита и Сун Лянь. Один из стражников посмотрел на мага Аэлирэн и мрачно сказал: — Эти катайцы уже начинают демонстрировать к нам сильную антипатию… Я буду рад, когда мы вернемся на флот. Не могу поверить, что принцесса Сария все еще пытается пройти через это. Я имею в виду… Король-Чародей достаточно страшен. Мы не должны расстраивать еще и местных жителей. — Странно видеть, как люди с таким почтением говорят о Короле-Чародее. Еще более странно, что ему это похоже нравится. Разве друхии не нападали на этих людей уже тысячу лет? — задался вопросом другой стражник. — Король-Чародей был прав… этим людям все равно, что он сделал с Ултуаном… им важно только то, что он может сделать для них. Эта сигмаритская магичка хочет, чтобы он ее обучил, а шугенган думает, что он герой. Он также обещал освободить их порабощенных граждан и спас одну из дочерей их императора. Для нас это было бы эквивалентно тому, как если бы он спас Вечное Дитя в Ултуане. Тот факт, что он сделал это лично, а затем защитил их от армии Хаоса, делает довольно сложным для этих катайцев рассматривать его как зло. Но он все еще ненавидит нас. Я честно думал, что он собирается убить принцессу Сарию там. И я даже не знал, что делать… — вмешался третий стражник тяжелым тоном. — Мы поговорим об этом позже, хорошо? Я не понимаю, почему принцесса так старается, но наш долг — обеспечить ее безопасность. Пойдем, наверстаем упущенное. Следи за всем подозрительным и постарайся хотя бы не расстраивать людей. Я не собираюсь умирать в этом богом забытом месте, — приказала Аэлирэн, прежде чем двинуться дальше.

***

Малекит не произнес ни единого слова во время короткой прогулки вниз к торговому кварталу, когда он и его необычная свита проходили по оживленным улицам. Вид его и асуров, следующих за ним, казалось, привлекал внимание почти каждого катайца, мимо которого они проходили. Элспет также привлекала много внимания из-за своей жуткой внешности и иностранной одежды. Магическая коса тоже не помогала делу. Взгляды, которые они получили, были даже хуже, чем взгляды, к которым Малекит уже привык у Черепашьих ворот. Несомненно, многие из этих гражданских простолюдинов были очарованы видом эльфов, которых среднестатистический катайец никогда не увидел бы за всю свою жизнь. Экзотические глаза и цвета волос иностранцев были более чем заметны в море черноволосых людей. Плюс, их броня из итильмарила, темные одежды Элспет и Доспехи полуночи Малекита резко контрастировали с восточной одеждой и архитектурой города. Эльфы также были выше всех людей и двигались грациозно, разделяя толпу. Для простолюдинов-катайцев они могли бы быть мифическими существами. Малекит мог подслушать, как довольно много людей комментировали, как прекрасны принцесса Сария и ее советница-маг. Они также были в восторге от вида Элспет и ее темной и готической красоты. Мужчины, женщины и даже дети сплетничали с благоговением при виде экзотических западных людей и их экстравагантных иностранных доспехов. Более чем пара человек были также загипнотизированы Малекитом по какой-то причине, даже несмотря на его ужасающие доспехи и апатичное выражение лица. Многие из них были напуганы его шлемом, который он даже не носил, поскольку он лязгал у него на талии. Удивительно, как по-разному люди смотрели на него, когда он не носил свой коронованный шлем. Многие также не переставали говорить о том, какой он «красивый». Одна дама даже зашла в тупик со своей подругой, говоря о том, как ей нравятся его «нефритовые глаза». Между ними и этой противной графиней Эммануэль он находил смешным, что некоторые люди были безнадежно привлечены к нему. Это было неприятно. Он не мог не задаться вопросом, что подумают друхии. Единственными друхии, которые хотя бы помнили, как он выглядит, были Морати, Хеллеброн, Фурион и Анетра. Последнее, что ему было нужно, это какая-то колдунья или эльф-ведьма, которая вела бы себя таким образом. Даже представляя себе эти сценарии, его передергивало. Однако асуры явно не заботились о его внешности, что давало ему уверенность, что все будет не так уж плохо. Несколько охранников пересеклись с ними, чтобы исследовать волнение толпы, наблюдающей за иностранцами. Все они поклонились и отступили в сторону, когда увидели Сун Лянь, возглавляющую группу. — Итак… у меня есть вопрос, Король-Чародей, — Сария нарушила долгое молчание и заговорила с ним. Малекит притворился, будто не слышит ее, любуясь бесчисленными фонарями, украшающими город. Она раздраженно щелкнула языком, прежде чем заговорить снова: — У тебя когда-нибудь была жена? Конечно, должна была быть, если тебе семь тысяч лет. Я задаюсь этим вопросом, поскольку ты упомянул любовь как одну из вещей, которую ты испытал и потерял. Не могу себе представить, чтобы у тебя был какой-то недостаток желающих женщин до того, как тебя изуродавали в Пламени Азуриана. Король-Чародей продолжал игнорировать ее, что, по-видимому, приводило Сарию в ярость. — Я имею в виду, что нет никаких записей о Королеве-Ведьме… хотя некоторые знатоки знаний предполагают, что ты был очень близок со своей матерью. Я всегда задавалась этим вопросом. Расскажи, пожалуйста, поподробнее, — Сария попыталась надавить на него в надежде, что он ответит. К ее удивлению, Малекит не ответил и даже не взглянул на нее, несмотря на очевидный подтекст ее заявления. Его спокойное молчание нервировало, и это полностью свело на нет ее амбиции заставить его снова поговорить с ней. Она была разочарована тем, что Король-Чародей был так полон решимости игнорировать ее существование. Когда они спускались по большой оживленной улице в меньшую, Малекит взглянул на угловое здание, где он мог видеть группу дам высшего класса, работающих в каком-то магазине одежды. Они сплетничали ни о чем, как это обычно делают катайцы, но все они буквально сошли с ума, когда увидели эльфов и Сун Лянь. — Во имя императора, смотри, Кай Сон, эльфы! Я никогда раньше не видела их вживую! Они такие высокие и стройные! — ахнула одна из них, обращаясь к подруге. — Они такие красивые. Неужели эльфы прибыли на новогодний фестиваль? Как волнительно, — просияла ее подруга. — Э-это леди Сун Лянь? — ахнул другой. Первый посмотрел на нее с любопытством: — Ты имеешь в виду смотрителя Черепашьих ворот? Эту леди Сун Лянь? Я слышал, что на Черепашьи ворота напали… что она здесь делает?! — Клянусь, она очень похожа на нее! Она возглавляет этих эльфов. Как удивительно, — ответил третий. — А вот этот, с черными волосами, выглядит устрашающе… он что, телохранитель какой-то? — поинтересовалась вторая женщина. — Посмотри на все золото на его доспехах… он, должно быть, кто-то важный. Эти доспехи, вероятно, стоят больше, чем все поместье моей семьи! — добавила ее подруга. — Леди Сун Лянь такая удивительная… за ней следуют даже эльфы, — благоговейно прошептала вторая женщина, прикрывая лицо веером. — Эта другая леди похожа на жительницу Запада. Видишь эти черепа на крестах? Должно быть, она из Западной Империи Сигмара, — первая указала на Элспет. Когда они проходили мимо магазина, Малекит обратился к шугенгану, нарушив его долгое молчание: — Я и не знал, что ты так знаменита. — Думаю, для большинства людей в Северных провинциях я бы таковой была. Я росла вундеркиндом и, как говорили, была самым одаренным членом семьи Сун после моего деда. Я также была самым молодым надзирателем, когда-либо назначенным охранять ворота Бастиона, что было большой честью. Я думаю, что дамы из высшего общества любят меня, потому что мне пришлось победить много достойных мужчин, чтобы заслужить свое место. Я также выиграла большой турнир по боевым искусствам здесь, в Вэй-Цзине, десять лет назад. Я была пятой женщиной, выигравшей его после Хуа Мулан, и первой за более чем сто лет. Штормовой дракон была так впечатлена этим и моей родословной, что впоследствии назначила меня надзирателем. На самом деле я лучший мастер боевых искусств, чем маг, если интересно. Не то чтобы это пошло нам на пользу в той битве, — пожала плечами Сун Лянь. — Мужчины часто смотрят свысока на могущественных женщин… Я знаю, каково это. Они не были в восторге от идеи, что я стану матриархом Аметистового ордена, когда я к этому стремилась. Я конечно официально не владею этим титулом, но все в ордене Аметиста знают, что я его истинный лидер, несмотря ни на что. Многих также бесит то, что я имею значительное влияние на рыцарей Морра и Виссенланд. Вы, вероятно, заметили, что Верховный Патриарх не очень-то меня любит. Это ничто по сравнению с другими патриархами колледжей или набожными курфюрстами Штирланда и Мидденланда, — небрежно заметила Элспет. Сун Лянь кивнул: — Даже если так… Я удивлена, что западная женщина занимает такую ​​высокую должность, как ваша. Я слышал, что ваша Империя даже не допускает женщин в свою армию. — Обычно они этого не делают, но есть особые ордена, такие как Сестры Сигмара, которые допускают женщин-бойцов. Некоторые женщины становились рыцарями, и я знаю благородных дам, которые практикуют боевые навыки. Однако среди простолюдинов это встречается очень редко. Война всегда была уделом мужчин, и среднестатистическая женщина является скорее обузой на поле боя. Равенство хоть существует между полами, но социальные табу и предрассудки против того, чтобы женщины были воинами, магами или военачальниками. Большинство магов Империи — мужчины. Женщин-магов часто считают ведьмами и слишком недисциплинированными, чтобы безопасно практиковать магию. Даже на Ледяной Двор Кислева его жители смотрят с подозрением, а их государство было основано Ледяной Ведьмой-Хан-Королевой, — пояснила Элспет. — Катай был таким долгое время до Хуа Мулан. Надеюсь, ваша Империя когда-нибудь исправит это, — Сун Лянь покачала головой. — Кто такая Хуа Мулан? — спросил Малекит. — Она была очень известным героем в Катае двенадцать столетий назад. Ее считали сянем. В Северных провинциях есть много ее статуй, и даже одна в Шан-Яне. Изначально она была скромного происхождения, но возвысилась и стала известным генералом, выдавая себя за мужчину. Женщины-воины всегда существовали в той или иной степени в Катае, но она была первой, кто действительно заслужил уважение своих собратьев-мужчин и нарушил традицию, согласно которой женщинам не разрешалось вступать в императорскую армию. Каждая девушка в Катае знает эту историю… она выдала себя за своего отца, чтобы вступить в армию, когда императорский призыв потребовал, чтобы из каждого дома был призван мужчина. Она сделала это, чтобы спасти его жизнь, так как он был слишком ранен, чтобы сражаться, и у него не было сыновей. Она прославилась тем, что привела свой полк к победе над ордой курганов, которая прорвалась через бастион после того, как сильные землетрясения разрушили стену. Она сняла ужасную осаду с Вэй-Цзиня и победила курганского военачальника в поединке. Император-Дракон был тронут ее храбростью и лично наградил ее дворянским статусом. Затем он даровал женщинам привилегию служить в армии. После войны она вышла замуж за Сун Цзе… одного из моих предков. Я происхожу от нее, поэтому некоторые люди думают, что я ее реинкарнация. Мой отец говорит, что я выгляжу точь-в-точь как ее картины тушью, но я так не думаю. Хуа Мулан, как известно, благоволила Железному Дракону, что достаточно удивительно, поскольку он бросил вызов традициям и защитил ее, когда ее разоблачили. Я уверен, что драконы могли бы рассказать вам о ней больше. Я всегда хотела спросить Штормового Дракона, действительно ли я похож на нее, но не мне тратить ее время на такие вещи, — объяснила Сун Лянь. — Это замечательно… в Империи очень мало женщин-героев с таким резюме. Даже Кислев, Эсталия и Тилея больше уважают великих женщин, чем мы. Ты должна гордиться тем, что являешься родственником кого-то вроде нее, — одобрительно сказала Элспет. — Я никогда не понимал, почему у людей были такие проблемы с допуском женщин в армию. Конечно, их могут изнасиловать или снизить репродуктивный потенциал населения, если их убить, но это полная логистическая трата — игнорировать половину населения во время войны. Клинок или лук, которыми владеет обученная женщина, все равно могут убить любого. Даже если они не так сильны, как мужчины, я бы предпочел, чтобы матери и дочери моего королевства были боеспособны. У человеческих народов запада есть своего рода табу на это. Я предполагаю, что это потому, что их огромное население дает им привилегию иметь такую ​​возможность. Эльфы не обладают такой роскошью. Все проходят подготовку в ополчении: асур, друхии и даже азраи. В сущности половина армии друхиев — женщины. Все должны знать, как сражаться. Даже в моей черной гвардии есть несколько женщин. Я всегда ценил заслуги превыше всего остального. Если кто-то может хорошо выполнять работу, то он должен ее выполнять, независимо от обстоятельств. Единственное реальное гендерное неравенство, которое существует в Наггароте — это то, что мужчинам не разрешается быть магами. Если уж на то пошло, то женщины обладают даже большей властью в Наггароте. Я намерен снять это ограничение, когда вернусь. Честно говоря, я удивлен, что Катай так долго не разрешал женщинам входить в свою армию. Кажется, дракон бури была бы за это с самого начала. Удивительно, но те женщины у ворот черепахи оказались храбрее половины мужчи, — ответил Малекит. Глаза Сарии резко распахнулись: — Он снимает запрет на мужчин-магов?! Это определенно то, что Двор Феникса должен знать. Я в шоке, что он сказал это при нас. Может быть, он действительно серьезно настроен на перемены, если он это делает. — Некоторые драконы изначально были против этого, а другие нет. Штормовая и Железный драконы всегда были за это. Светлый дракон тоже была, и она была первым драконом, который научил женщин-шугэнганов магии ян, у которых были способности к этому. Я знаю, что Нефритовый, Морская и Огненный дракон никогда не одобряли службу женщин на передовой, даже после того, как закон был изменен. Они допускают женщин только на традиционные роли инь, то есть артиллеию и поддержку. Как ни странно, Железный дракон всегда был самым большим поборником бедственного положения женщин и равенства в Гранд-Катае. Он также верит в заслуги превыше всего и позволяет женщинам заниматься любой профессией, если они способны на это. Большинство по-прежнему занимаются своими естественными ролями, но эта возможность доступна для аутсайдеров. Женщины из западных провинций, как правило, более откровенны и смелы, как результат. Вот почему Сюй Фэн ведет себя так, как она привыкла. Это не очень распространено и не поощряется в других частях Катая. Сария и другие асуры продолжали с интересом наблюдать за последним взаимодействием Малекита с людьми. Они нашли его спокойное и расслабленное отношение к шугенгану и даже Элспет весьма увлекательным и противоречащим тому, как он взаимодействовал с ними. Казалось действительно правдой, что Малекит, по-видимому, любил людей больше, чем других эльфов, основываясь на их наблюдениях и его готовности говорить с ними о мирских вещах. — Узнав все это, я понимаю, почему потенциальная потеря должности была бы для тебя тогда катастрофой. Я рад, что все сложилось удачно для нас обоих, — отметил Малекит. Шугэнган кивнула: — Это, конечно, подорвало бы честь моей семьи. Хотя, честно говоря, я думаю, что мне нужен был этот урок смирения. Ничто стоящее не дается легко, и уважение нужно заслужить даже тем, кто родился во власти. Я благодарна за опыт, который приобрела с момента твоего прибытия. Я знаю, что значит по-настоящему вдохновлять своих людей, наблюдая за тобой. Теперь я знаю, каким должен быть настоящий лидер. — Я тоже недооценивал тебя, Сун Лянь. Ты достойный человек… В любом случае, сколько нам еще ждать, пока мы доберемся до отца лейтенанта? — Малекит сменил тему, прежде чем ситуация могла стать сентиментальной или неловкой. — Он прямо там… как ты хочешь это сделать? — ответила она, указывая на экстравагантное на вид здание. Малекит продолжил свой путь к чайному домику, который теперь был виден, и вздохнул: — Желательно подальше от толпы. Я не думал, что в чайном домике будет так много народу. — Сегодня последний день Нового года… чего ты собственно ожидал? — Сун Лянь покачала головой, — Я постараюсь сделать это более конфиденциальным. Вид бесчисленных посетителей, входящих и выходящих из здания, к которому они направлялись, был достаточным, чтобы вызвать раздражение у Малекита. Он устал от того, что везде, куда бы он ни пошел, была публика, и не мог себе представить, насколько неловко это будет, если куча людей станет свидетелями этого. Он считал достаточно плохим уже то, что Элспет и пять асуров, следующих за ним, будут свидетелями. Без малейшего колебания Малекит и Сун Лянь прошли бок о бок через вход в чайный домик, что привлекло довольно много нежелательного внимания. Почти все в комнате встали и поклонились при виде появления шугенгана, но они ахнули и замерли, когда увидели Малекита, Элспет и Асура позади них. Пожилой мужчина, которому на вид было около шестидесяти, быстро подошел, чтобы поприветствовать их, склонил голову перед шугэнганом и почтительно произнес: — Вы госпожа Сун Лянь? Я получил послание о том, что вы хотели бы встретиться со мной? — Да… Я так понимаю, вы Конгю Вань, владелец этого чайного домика? — подтвердил Сун Лянь. Мужчина медленно поднял голову и кивнул: — Да, это действительно так, госпожа шугенган. Я действительно польщен тем, что одна из небесных милостей посетила мой скромный чайный домик. Что я могу сделать для вас сегодня днем? Затем Сун Лянь оглядел всех присутствующих в чайном домике и громко объявил: — Всем выйти на несколько минут. Вы сможете продолжить, когда я закончу свои дела. Мне просто нужно поговорить с Конгю Ванем. Люди в чайном домике не теряли времени, вставая, поскольку, казалось, они почти боялись получить выговор за нерешительность. Конгю Ван выглядел расстроенным и нервным при виде того, как шугэнган отпустила его клиентов, но сохранял почтительное молчание, пока они не остались одни. Немедленный уход всех в чайном домике также привлек внимание того, кто, предположительно, был женой мужчины. Она пугливо вышла из-за угла вместе с юной девочкой-подростком, которая, несомненно, была младшей дочерью. Они были одеты в рабочую одежду и, казалось, беспокоились о том, что шугэнган разговаривает с Ваном. Жена ахнула при виде эльфов, а дочь буквально спряталась за угол, когда поняла, что происходит что-то пугающе важное. Жена мужчины тоже медленно подошла и склонила голову: — Вы оказываете нам честь, моя госпожа… Могу ли я тоже присутствовать при этом? — Возможно, вы двое захотите присесть… — торжественно заявила Сун Лянь, жестом приглашая мужчину и его жену сесть. Они быстро сделали это и с тревогой посмотрели на шугенгана. Оба были сильно напуганы необычным видом эльфов и темной леди Элспет, но не признали их из страха, что они будут выглядеть неподобающе или неуважительно по отношению к Сун Лянь. — Я принесла новости о вашем сыне, лейтенанте Конгю Тане, — начала Сун Лянь. Последовало долгое молчание, поскольку мужчина, казалось, ловил каждое ее слово. По ужасному взгляду в его глазах Малекит мог сказать, что он боялся, что его сын в беде. У женщины было отчаянное лицо, но она смиренно молчала, позволяя своему мужу говорить. — М-мой сын? Вы знаете моего сына, леди шугэнган? Я прошу прощения за любые неприятности, которые он мог вам причинить. Я знаю, что мой сын неудачник. Я прошу прощения, если его дерзкое поведение доставило вам какие-либо неприятности, — смиренно сказал он. Сун Лянь с недоумением наклонила голову: — Неудачник? Он был одним из моих лучших наездников на лонгме. Я хорошо знала вашего сына. Он служил в Черепашьих воротах в дивизионе лонгма под моим командованием. — Знали? — лицо мужчины побледнело, он схватился за грудь и, казалось, наконец понял, почему Сун Лянь хотел, чтобы он сел. Жена выглядела так, будто была на грани слез и цеплялась за любой знак хороших новостей, отчаянно глядя на Сун Лянь. — С сожалением сообщаю вам, что ваш сын пал… — Сун Лянь наконец подтвердил их опасения. Конгю Ван сглотнул тяжелый комок в горле, делая все возможное, чтобы сохранить самообладание и вежливость. Казалось, он не верил ни известию о смерти сына, ни тому, что Сун Лянь хорошо отзывается о нем. Старший мужчина был явно крепок, поскольку не вызывал сильного эмоционального отклика. Он не плакал и не гримасничал, но Малекит видел, как свет в глазах мужчины потемнел, когда удрученная аура наполнила комнату. Жена, с другой стороны, наконец разрыдалась, закрыв лицо и наклонившись на своем месте. — Ясно… вы проделали весь этот путь, чтобы сказать мне это лично, моя леди? Я благодарен за вашу любезность, но могу ли я спросить, почему? — спросил он в замешательстве. Его голос звучал глухо. — Значит, семья лейтенанта считала его неудачником? Поэтому он хотел, чтобы мы отдали амулет его отцу? — размышлял Малекит. Сун Лянь, казалось, была более эмоциональной, чем пожилой мужчина, когда она глубоко вздохнула и подумала, что сказать. Малекит воспользовался этим моментом, чтобы сделать шаг вперед, вытащил нефритовый амулет лейтенанта Конгю и протянул его Вану. — В последние минуты своей жизни он просил, чтобы мы отдали это вам, — заявил Малекит, вручая нефритовый амулет ошеломленному человеку. Конгю Ван осторожно взял его трясущимися руками, глядя на возвышающегося Малекита со смущением и страхом: — К-кто вы? Я не думал, что мне следует спрашивать, но почему эльф отдает мне это? Откуда вы знаете шугэнгана или моего сына? — Меня зовут Малекит… Я Король-Чародей Наггарота… Король Темных Эльфов, как называет нас ваш народ, — ответил он. Мужчина съёжился под пронзительным изумрудным взглядом Малекита и пробормотал в ужасе: — К-К-Король-чародей? Вы король тёмных эльфов?! Король эльфов, которые совершили набег на восточный Катай? Ч-что это значит, леди шугенган? — Это долгая история, но я расскажу вам ее вкратце. Король Малекит прибыл в Черепашьи Врата более полутора недель назад с потерянным Драконом Света… Принцессой Шэнь Цзу. Он спас ее и принес нам новости о приближении армии Хаоса. С моего благословения и поддержки Дракона Света он возглавил оборону Черепашьих Врат. Ваш сын был одним из разведчиков, которых я послала, чтобы подтвердить заявления короля Малекита, и вернулся единственным выжившим. Король Малекит исцелил его и придал вашему сыну мужества вернуться к своим обязанностям. К сожалению, он погиб в битве… Я сожалею о вашей утрате, сэр, — пояснила Сун Лянь. — Д-Дракон Света? Та самая принцесса Шэнь Цзу? В-вы спасли дракона Катая? — спросил мужчина у Малекита в недоумении. — Он действительно это сделал… и он спас мою жизнь, а также тысячи других у Черепашьих ворот. Его деяния были настолько героическими, что драконы Шторма и Нефрита сами явились в Вэй-Цзинь, чтобы привести его к Небесному двору. Мы только что завершили нашу встречу с Императрицей и договорились о мире между темными эльфами и Великим Катаем, — кивнула Сун Лянь. — Это действительно замечательно, но какое отношение это имеет ко мне или моему сыну? Я слышал, что на Черепашьи Врата недавно напали, и опасался за него. Некоторые из моих покровителей упоминали, что это была самая крупная атака за сотни лет. В-вы оба были там со Светлым Драконом? Ч-что случилось? И… к-как умер мой сын? — спросил их Ван. — Он пожертвовал своей жизнью, чтобы напасть на великого демона Чиан Чи, известного как Пепельное Крыло, который связал шугенгана Сун Лянь и меня своей магией. Это был лидер орды Хаоса. Действия вашего сына освободили нас, и это укрепило мою собственную решимость. Он умер смертью воина… и он заслужил мое уважение. Поверьте мне, когда я говорю, что это немалый подвиг даже для эльфа… не говоря уже о человеке. Вы должны думать лучше о своем сыне. Он не неудачник в моих глазах. Я никогда не думал высоко о людях, но я считал его достойным выполнения его последней просьбы. Я могу только надеяться, что он нашел мир с духом дракона в той загробной жизни, в которую вы, катайцы, верите. Он причина, по которой Врата Черепахи все еще стоят, и он станет причиной того, что друхии больше не будут совершать набеги на Катай, потому что я был бы мертв, если бы его там не было, — сказал Малекит отстраненным тоном. Все асуры недоверчиво переглянулись, услышав, как Малекит говорит о каком-то мертвом человеке, как будто он был великим героем. К счастью, они молчали, с нетерпением продолжая наблюдать за этим сверхъестественным событием. Элспет, с другой стороны, выглядела так, будто она очень одобряет весь этот процесс. Теперь она начинала понимать, почему катайские драконы так сильно любят Малекита. Жена Вана все еще неудержимо рыдала и в своем эмоциональном состоянии рискнула высказаться невпопад: — К черту честь… зачем ему было совершать такие безумные поступки? Зачем ему было погибать, сражаясь с демонами? Если там был дракон, разве она не могла его защитить? Ван, почему ты его оттолкнул?! Он пошел в армию только из-за тебя! — Его смерть произошла по моей вине… если вы хотите кого-то обвинить, то обвините меня, — заявил Малекит, не вдаваясь в подробности. Сун Лянь и остальные считали очевидным, что Малекит давал женщине кого-то, на ком она могла выместить свое отчаяние. Эльф ожидал, что женщина впадет в истерику и обвинит его, но она этого не сделала. Казалось, она не нашла слов, чтобы Малекит взял на себя ответственность за смерть ее сына. Сун Лянь покачала головой: — Нет, это была не твоя вина, король Малекит. Это была моя вина. Лейтенанту не пришлось бы приходить и освобождать нас, если бы я лучше справлялась со своей работой и не ставила нас в такое опасное положение. Он до конца исполнял свой долг. Как Хранитель Черепашьих ворот, я несу ответственность и стыд. Ты спас тысячи людей в той битве, и мы все погибли бы, если бы тебя там не было. Король Малекит сражался на передовой, и он, несомненно, величайший герой, которого я когда-либо встречала. Твой сын тоже очень высоко его ценил. Не вини его… Это я потерпела неудачу. Конгюй Ван выглядел подавленным, переводя взгляд с Малекита на Сун Лянь: — Это не была чья-то там вина… мужчины и женщины постоянно погибают в Великом Бастионе. Нет большей чести, чем умереть, защищая Великий Катай. Я рад узнать, что Тан погиб с честью, и я искренне ценю то, что вы оба сказали мне об этом лично. Я… я надеюсь, что он не держал на меня обиды в свои последние часы. Слезы наконец вырвались из глаз Вана, когда он посмотрел вниз со стыдом и отчаянием. Малекит задавался вопросом, о чем он думал. Мужчина, очевидно, сожалел и, казалось, был тронут героической смертью своего якобы отчужденного сына. — Он будет удостоен чести, и я позабочусь о том, чтобы ваша семья получила достойную компенсацию за потерю единственного сына, — грустно ответила Сун Лянь. Затем Ван снова взглянул на Малекита: — Почему все должно было быть так? Почему я когда-либо сомневался в нем? Он всегда говорил о попытках изменить мир… кто бы мог подумать, что он заслужит уважение эльфийского короля? Мне очень больно знать, что его больше нет, но я горжусь этим мальчиком и сожалею, что не могу извиниться перед ним. Слышать, как такой иностранный король, как вы, хорошо отзывается о нем, наполняет меня гордостью как отца. Он явно что-то увидел в вас, раз он был готов пожертвовать собой. Может быть, его мечта действительно сбылась… Услышав эти слова мужа, жена Вана начала еще сильнее неудержимо рыдать. — Я сделаю так, чтобы это произошло… даже если это убьет меня. Он умер не напрасно, — стоически заявил Малекит. Его заявление вызвало благоговение у семьи Конгю, которая была потрясена готовностью Малекита исполнить мечту их сына. — Мы не будем вас больше задерживать, сэр. Вы и ваша семья заслуживаете того, чтобы скорбеть наедине. Спасибо за ваше время. Я доставлю вам компенсацию сюда в течение недели, — объявила Сун Лянь, поворачиваясь, чтобы уйти. Мужчина и его жена встали и поклонились, когда она это сделала. Малекит не стал терять времени, следуя за ней по пути, и по какой-то причине он почувствовал грусть из-за всего этого испытания. Часть его почти хотела сказать больше, но он не собирался делать это в присутствии асуров. Когда они вышли из чайного домика, Малекит оглянулся в последний раз и увидел пугливую дочь пары, которая подошла поговорить с ними. Она тоже плакала и казалась смущенной. Юный подросток заметила задержавшийся взгляд Малекита и уставился на него с удивлением. Малекит тут же оторвал взгляд и повернулся вперед, напрягая выражение лица: — Лейтенант хотел изменить мир? Звучит смешно, но, возможно, так оно и было. Я никогда раньше не испытывал такого сочувствия к людям. Это похоже на то, что я чувствовал к гномам после того, как мы с Снорри подружились. Как бы смешно это ни звучало, полагаю, мне придется продолжить его мечту. Он умер за меня… он верил в меня. Интересно, что было бы, если бы другие эльфы чувствовали то же самое. Кто сейчас верит в меня, кроме Курана Темной Руки? Интересно, смогу ли я действительно изменить Наггарот… или они будут посылать ко мне убийц, пока я не умру? Одно определенно верно… я умру, пытаясь сделать это реальность. Надеюсь, мой отец будет смотреть на меня так же, когда придет время. Когда они вышли наружу, Малекит увидел приличное количество людей, терпеливо ожидающих снаружи, чтобы они могли снова войти в чайный домик. Многие, несомненно, были в замешательстве от того, что происходит, но они, казалось, были рады видеть, как необычная свита уходит. — Ты сделал очень доброе дело для тех людей. Не могу себе представить, что они когда-нибудь забудут это или тебя, — одобрительно заявила Элспет. — Я сделал это не из сентиментальных побуждений. Я был обязан их сыну за спасение моей жизни, — отстраненно сказал Малекит. Пройдя еще несколько секунд по улице, Сария снова заговорила, впервые за долгое время: — Так… это было то важное дело, которое тебе нужно было сделать, да? Признаюсь, я никогда не ожидала увидеть что-то подобное. Кажется, ты действительно любишь людей больше, чем эльфов. Как странно, что у работорговца появилась совесть. — Как я уже говорил тебе ранее… здесь нет ничего подозрительного или заслуживающего твоего внимания, — сухо ответил Малекит. — О, так ты наконец-то снова собираешься со мной поговорить? Что это было? Их сын спас вас двоих? Я в шоке, что ты сказал, что уважаешь человека. Зачем делать из этого большой секрет? Ты что, не хочешь, чтобы твоя репутация беспощадного тирана была испорчена? Боишься, что будешь выглядеть слабым, если люди узнают, что тебя спас человек? — принцесса покачала головой в недоумении. Малекит тут же снова начал игнорировать ее, даже не потрудившись ответить. — Куда теперь, король Малекит? — спросила Сун Лянь, также игнорируя высших эльфов. — Пойдем посмотрим на этого карминного дракона. Мне не уже терпится наконец уйти прочь от этой толпы, — заявил он. — Я покажу путь. Она находится недалеко от города, рядом с нашими дирижаблями, — заявила Элспет. — Я удивлена, что ты чувствуешь себя комфортно, отправляясь туда с нами в одиночку, — заметил Сун Лянь. Элспет пожала плечами: — Чем меньше, тем лучше. Мой дракон не любит толпы людей. — Она мне уже нравится… — заметил Малекит. Как будто вселенная посчитала забавным высмеивать антиобщественный страх Малекита, мимо прошла знакомая парочка и замерла на месте, увидев Малекита и Сун Лянь. — Леди Сун Лянь, король Малекит, — произнесла одна из них, подбежав и почтительно поклонившись дуэту. Король-чародей почувствовал, что съеживается от смущения, когда увидел, что это были Кай Шу и ее подруга Дай Линь. У двух стрелков Железного Града были разнообразные безделушки, которые они несли в сумке, и у обеих была какая-то восточная еда на палочке, которую они ели. Дай Линь, казалось, была немного более насторожена по отношению к ним, чем Кай Шу, но она тоже быстро поклонилась. Обе женщины были явно сбиты с толку видом дополнительных эльфов, следующих за Малекитом и их шугенганом. Они также нашли Элспет довольно необычной и нервирующей. Сун Лянь ответила на их поклон кивком, прежде чем заговорить: — Я так понимаю, остальная часть гарнизона наконец добралась до города? — Да, моя госпожа. Капитан Чжу отпустил всех принять участие в празднестве, — почтительно ответила Кай Шу, прежде чем наконец поднять голову Дай Линь медленно последовала за ней. У этих двоих все еще были с собой ружья, но они были перекинуты через спину и перевязаны. Многие зеваки останавливались, чтобы понаблюдать за взаимодействием, что очень раздражало Малекита. Темноволосый эльф молчал, оглядывая их обоих. Дай Линь пристально смотрела на асура позади него, а Кай Шу теперь смотрела на него. — Штормовой дракон пришла к вам на встречу? Вы знаете, где она? — спросила дуэт Сун Лянь. На этот раз Дай Линь ответила: — Мы видели, как она разговаривала с капитаном Чжу. Они встречаются с несколькими администраторами, чтобы организовать наше место на параде и церемонии, которая состоится сегодня вечером перед фейерверком. — Приятно слышать… у нее были какие-нибудь другие приказы для гарнизона? — спросила Сун Лянь. Кай Шу кивнула: — Она сообщила всем, что если мы увидим вас, передать сообщение. Мы собираемся с наступлением темноты на параде и маршируем в конце. — Куда вы двое направлялись, кстати? — поинтересовалась Сун Лянь. — В дом моей матери. У нее магазин одежды на той же улице. Я веду Дай Линь познакомить ее с семьей. Она была недовольна праздником, так как она сирота и не хотела праздновать. Но мы из Лаотун, и я подумала, что моя семья наверняка ее примет. Не могу дождаться, когда она попробует хот-пот и дим-сам моей матери, — ответил Кай Шу. Дай Линь скрестила руки на груди и нахмурилась: — Да, спасибо, что объявила об этом, Кай Шу… Я уверена, что все эти люди, наблюдающие за мной, должны были знать, что я сирота. — Ох… извини, Линь Линь. Не волнуйся, моя мама будет любить тебя, — тут же извинилась Кай Шу. — Ну что ж, вы двое можете продолжать свой отпуск. Пожалуйста, не напивайтесь слишком сильно. Вы, может, и солдаты, но вы все равно женщины. Не делайте ничего, что неподобает вашему званию, — приказала шугэнган. — Мы этого не сделаем, моя госпожа! — заявила Кай Шу. — Можем ли мы спросить, как прошла встреча с Небесным двором? — спросила Дай Линь после недолгого молчания, переводя взгляд с Малекита, Сун Лянь и их необычных спутников. Сун Лянь бросила на Малекита быстрый взгляд, словно основывая свое решение на том, позволит он это или нет. В конце концов Король-Чародей ответил: — Все прошло хорошо. Я встретился с Императрицей, и мы договорились о мире. — Даже после всего, что ты сделал, я все еще удивлена, что тебе это удалось… — призналась Дай Линь, стыдливо опустив взгляд, — Но я рада это слышать. — Это замечательная новость. Могу только представить, как удивился Небесный двор, когда услышал о том, что ты спас Врата Черепахи и Светлого Дракона. Половина гарнизона уже рассказала об этом всем в городе. Мы рассказали какому-то старику несколько минут назад, и он сказал, что мы лжем. Можете в это поверить?! — Кай Шу покачала головой. — Все в городе скоро узнают правду. Зная, каковы Сюй Фэн и Цзинь Тао, они, вероятно, чего там только не наговорили… — покачала головой Сун Лянь. Кай Шу кивнула: — О, Цзинь Тао так и сделал, когда кто-то спросил его о его ожерелье. Он также подрался из-за него с каким-то аристократом. Сюй Фэн где-то здесь, на торговой площади, продает свои ожерелья в виде короля Малекита. Они на удивление популярны. Должно быть, по крайней мере двадцать человек спрашивали меня о моем. У Дай Линь тоже есть одно. Она очень разозлилась, когда какая-то женщина попыталась украсть его ранее. Увидев, как Кай Шу сверкнула своим ожерельем Малекита, Малекит застыл, а асуры уставились на него. Их реакции были едва ли не более выразительными, чем когда он показал им свое необожженное лицо ранее. С другой стороны, Элспет, похоже, понравилось, когда она протянула руку и потрогала ожерелье Кай Шу: — Оно довольно эстетично. Хотя с обсидианом и золотом оно смотрелось бы лучше. — Т-ты с Запада? Ты так бегло говоришь на катайском! — с удивлением заметил Кай Шу. — Да, я из Империи Сигмара. Ваш принц Чжао Мин пригласил нас сюда, — ответила Элспет. Прежде чем кто-либо из артиллеристов успел продолжить разговор с Элспет, Сария прервала его. — Ты создаешь какой-то культ среди этих людей, Король-Чародей?! Почему они носят ожерелья, похожие на твой шлем? — закричала принцесса Тиранока. — Не смотри на меня так… — вот и все, что он сказал в ответ. Затем Дай Линь взглянула на высших эльфов и с любопытством обратилась к Малекиту: — Что делают здесь эта иностранка и другие эльфы, сэр? Они твой народ? Лица асуров исказились в знак протеста, но Малекит ответил прежде, чем они успели: — Нет, они асуры… высшие эльфы, как их называют люди. Их привела сюда Морской Дракон, чтобы договориться о союзе для содействия их вторжению в Наггарот. Очевидно, они потерпели неудачу, поскольку я прервал их, но теперь они просто следуют за мной, чтобы убедиться, что я не делаю ничего подозрительного. Их флот пришвартован в Хайчае. Что касается женщины-сигмарита, вам лучше спросить ее о подробностях самостоятельно. Сария, Аэлирэн и другие асуры посмотрели на людей в замешательстве. Они посчитали их отсутствие страха перед Малекитом невероятным и не знали, что сказать. Сун Лянь была воином и дворянкой, но эти люди были практически никем, и Малекит разговаривал с ними вежливо. В отличие от сигмаритов, эти женщины, казалось, чувствовали себя более комфортно, разговаривая с Малекитом, и их язык тела показывал, что они на самом деле не боялись его так, как другие люди. На самом деле, они, казалось, больше боялись Элспет, чем Малекита, по какой-то причине. — Значит, ты и с ними заключил мир?» — спросила Дай Линь, глядя на высших эльфов и Элспет. — Я сделал такое предложение… но посмотрим, что из этого выйдет, когда они вернутся на родину. Для твоего народа это не будет проблемой. Я сказал Нефритовому Дракону, что не принесу в Катай никаких войн или конфликтов. Это единственная причина, по которой я терплю их сейчас, — ответил он женщине. Кай Шу завороженно смотрел на Сарию, пока она разглядывала экзотическую внешность эльфийской принцессы: — Эльфы, конечно, красивы… даже мужчины. Приветствую вас, высшие эльфы, я Кай Шу. Дай Линь быстро ткнула локтем свою подругу за то, что она так нагло с ними разговаривала, и бросила на другую женщину неодобрительный взгляд. Никто из асуров не ответил женщине, они просто смотрели в недоумении. Наконец Сария решила заговорить, сделав шаг вперед: — Вы двое ужасно комфортно разговариваете с Королем Малекитом. Почему это так и почему вы носите ожерелья в форме его шлема? — Что это за обвинительный тон в вопросе?! Он спас нам жизни, и он был нашим командиром. Драконы Шторма, Нефрита и Света считают его героем и другом Катая. Было бы позором относиться к нему с презрением после того, как он рисковал своей жизнью, чтобы спасти всех у Черепашьих ворот, — коротко ответила Дай Линь. — Ну… он немного пугающий, но король Малекит — великий командир, и он действительно заботится о нас. Он научил нас многому и почтил нашу компанию после битвы. Кто вы, леди-эльф? — с любопытством спросила Кай Шу, ответив на вопрос Сарии. Принцесса Тиранока величественно представилась: — Принцесса Сария Бел-Кек из Тиранока. Дочь принца Морвая, правителя Тиранока. У меня есть несколько вопросов о том, что произошло в битве… — Не отвечать, — тут же прервал ее Малекит, заставив Сарию неодобрительно взглянуть на него. Кай Шу робко кивнула головой: — Извините, эльфийка, но я не смогу ответить на ваши вопросы, если король Малекит так уж против. — Вы правда принцесса? Высшие эльфы прислали сюда королевскую особу? — удивлённо спросила Дай Линь. Малекит покачал головой: — Нет, принц или принцесса в Ултуане были бы эквивалентны шугенгану в Катае или повелителю ужаса в Наггароте. На нашем языке это означает нечто иное. Они не являются настоящими суверенами, кроме правящих принцев, Короля-Феникса и Вечной королевы. Ее отец — младший суверен, который правит одним из десяти королевств Ултуана, но все суверены Ултуана подчиняются Королю-Фениксу и Вечной королеве в своих дворах. — Это… сбивает с толку, — вздохнула Дай Линь. — Сегодня я услышала несколько странных вещей, и я хочу, по крайней мере, узнать об этом предполагаемом колоссе, которого Король-Чародей призвал, чтобы победить армию хаоса. Это действительно произошло? — Сария попытала удачу и все равно спросила. Ни один из стрелков не ответил, с любопытством посмотрев на Малекита. Несомненно, они были озадачены тем, почему он не хотел, чтобы высшие эльфы узнали о битве. Элспет молча наблюдала, делая мысленные заметки. — Скажите мне хотя бы это… неужели он действительно убил тысячи воинов хаоса в одиночку? Я нахожу это нелепым, если честно, — скептически спросила Сария. По какой-то причине Дай Линь была раздражена тоном Сарии и шагнула вперед. — Он, безусловно, это сделал. Я могу бесконечно презирать его народ, но сам король Малекит честен и бескорыстен! Я видела, как он полетел на лонгме в самое сердце вражеской армии, чтобы спасти шугенгана. Он использовал какой-то священный огонь, чтобы сжечь их всех, и призвал пылающего магического гиганта, который до смерти напугал северян. Он настоящий сянь… в этом нет никаких сомнений, — ответила Дай Линь, к неодобрению Малекита. Он не был уверен, почему девушка почувствовала необходимость ответить Сарии, но, вероятно, потому, что она хотела увидеть, что скажут высшие эльфы. Или же она хотела пресечь снисходительный скептицизм Сарии. Каковы бы ни были ее намерения, Дай Линь успешно стерла скептицизм Сарии за считанные секунды. Сария на мгновение остолбенела, прежде чем ответить: — Так… ты действительно призвал Кхейна?! Это… невозможно. Это даже хуже, чем если бы кто-то взял в руки Сеятель Вдов! Как, черт возьми, ты это сделал?! — Перестань кричать, идиотка… — прошипел на нее Малекит. — Кто такой Кхейн? — спросила Кай Шу. — Эльфийский бог крови, войны и убийств… он злой бог Китарай, которому поклоняются друкаи, — ответила ей Сария. Дай Линь нахмурилась, прежде чем указать на Малекита и с сарказмом произнести: — Вы имеете в виду такого же злого, как он? Что бы это ни было, оно помогло королю Малекиту убить всю ту армию. Оно спасло нас. Если это действительно был бог, то это еще одно доказательство того, что король Малекит действительно сянь. — Я уже который раз слышу это слово. Что такое сянь? — спросила Сария в замешательстве. Сун Лянь быстро ответила ей: — Это бессмертный герой. Я думаю, западный человек назвал бы его полубогом или божественным спасителем. Человека Сигмара также считают западным сянем жители Катая. Быть сянем — значит считаться избранным небесами. На протяжении всей истории Катая большинство сяней были поборниками Светлого Дракона. Благосклонность принцессы Шэнь Цзу к королю Малекиту стала первоначальной причиной, по которой все стали его так называть. — А ты не могла просто снисходительно промолчать?! — Малекит мысленно возмутился, сохраняя при этом невозмутимое выражение лица. — Я бы опустил эту часть в вашем отчете Двору Феникса, если вы не хотите посеять панику в Ултуане, — наконец признал Малекит, глядя на Сарию. Принцесса Сария, казалось, хотела продолжить, но остановилась, увидев убийственный взгляд, который Король-Чародей послал в ее сторону. Аэлирэн набралась смелости заговорить: — Почему ты не хотел, чтобы мы знали об этом, Король-Чародей? — Об этом не стоит говорить, и я больше не буду ничего вам объяснять, чертовы асуры… — ответил он безучастно. — Сэр… у меня есть вопрос, который меня заинтересовал. Поскольку дела в Небесном дворе пошли хорошо, что вы собираетесь делать со всеми людьми, которые были похищены из Катая? Я имею в виду… смогут ли они вернуться домой? Иногда я задаюсь вопросом, жив ли вообще мой отец, — вмешалась Дай Линь. — Если бы у него был хоть какой-то ценный и соотвествующий навык, он был бы гораздо ценнее, чтобы держать его в живых в качестве раба. Каково было занятие и имя твоего отца? — спросил Малекит, к большому удивлению Асура. Он, казалось, был благодарен за смену темы. Сария и ее окружение не могли поверить, что Малекит отмахнулся темы с призывом Кхейна, чтобы поговорить с людьми о чем-то несущественном. Казалось, что он действительно не был заинтересован в том, чтобы пытаться выставить себя напоказ или напугать асуров. Сама Сария могла только представить, что подумают друхии, если узнают, что Король-Чародей призвал Кхейна на поле битвы. Это была ужасающая мысль, и Малекит вел себя так, будто это было сущей безделицей. Они обязательно узнают… особенно если колдунья Мейлин тоже подслушала это. — Почему он хотел сохранить это в тайне от нас?! Почему бы ему не похвастаться этим, чтобы напугать нас и заставить покориться? Когда он сказал, что у него более чем достаточно сил, чтобы завоевать Ултуан… это ли он имел в виду?! — подумала Сария, ужаснувшись этим новым откровениям. — Дай Лэй… мой отец был скульптором по нефриту и археологом. Он также мог говорить на нескольких языках, помимо катайского. Он свободно говорил на ниппонском, нехекхарском и рейкшпиле, я это точно знаю. Мы были очень богаты, так как он был известной личностью в Бэйчае. Та страшная эльфийка с черно-белыми волосами была той, которая забрала его после того, как убила магистрата, — медленно ответила Дай Лин, поскольку любопытство Малекита по этому поводу показалось ей заманчивым. — Насколько я помню, семья Змеиного Языка была одержима коллекционированием и покупкой нефритовых безделушек с рейдерских флотов. Они наверняка оставили бы в живых многоязычного скульптора по нефриту. Если бы мне пришлось угадывать, он, вероятно, находится в чьем-то дворце в Каронд Каре или на Изумрудной Пасти, все еще с Каллиан или Калаком Змеиным Языком, — отметил Малекит. Глаза Дай Линь загорелись надеждой, и она недоверчиво моргнула: — В-вы уверены, что он все еще жив, сэр?! — Возможно… но я знаю, каковы друхии. Иногда они убивают рабов по прихоти или ради забавы. Изумрудная пасть направляется в Хайчай, чтобы атаковать пришвартованный флот асуров, и я буду там до его прибытия. Если я увижу его на ковчеге, я освобожу его вместе с остальными рабами-катаянами. Если нет, то, полагаю, ты не узнаешь, пока Морской дракон не переправит остальных из Наггарота домой. Это может занять годы, но я намерен позволить им в конце концов вернуться сюда. Я ничего тебе не обещаю, но я посмотрю, если у меня будет время. По крайней мере, это ты от меня заслужила, — объяснил Малекит. — Это… невероятно. Ты действительно так хорош, как и говорила принцесса. Я больше никогда не усомнюсь в ее мудрости. Я чувствую себя полной дурой из-за того, что бросала в тебя вещи, когда ты был на виселице. Я так и не извинилась за это… Мне жаль, ваше высочество. Надеюсь, вы сможете простить мое невежество. Даже если мой отец мертв… просто осознание того, что вы будете его искать, дает мне много надежды. Клянусь, я сделаю все возможное, чтобы заслужить ваше прощение, — Дай Линь склонила голову. — Не извиняйся… это уже в прошлом. И хватит этих поклонов, — быстро ответил Малекит, чувствуя на себе пронзительные взгляды наблюдающих. Многие, несомненно, задавались вопросом, почему стрелок Железного Град так сильно кланяется эльфу. Как будто он и так не был в центре внимания, Малекит мог подслушать бесчисленные разговоры о странном зрелище, свидетелями которого стали люди. Какой-то случайный гражданский, на котором было ожерелье Малекита, быстро перевел взгляд с ожерелья на шлем Малекита на поясе эльфа, прежде чем сказать: — Ого… этот шлем похож на ожерелье, которое я купил. — Кто он?! С ним ещё и шугэнган! — спросила другая случайная участница, которая тоже носила такой. — Боги, почему все становится еще хуже?! Почему Сюй Фэн просто не могла сдохнуть в битве, чтобы избавить меня от этой ерунды! КАК, черт возьми, она сделала так много этих дурацких безделушек?! — мысленно простонал Малекит. Сун Лянь, казалось, была достаточно проницательна, чтобы понять, что Малекит хотел уйти отсюда. Наконец она спасла его от неловкости ситуации, когда снова заговорила: — Вы двое теперь свободны и можете идти своей дорогой. Надеюсь, вам понравится ваше празднование, и убедитесь, что вы готовы маршировать на параде позже. — Да, моя леди, — хором ответили два артиллериста, склонив головы. Они не двинулись с места сразу, так как Кай Шу нервно смотрела на Малекита. Он уже чувствовал, что она собирается спросить, и мысленно приготовился. — Т-ты не против быстро познакомиться с моей семьей, король Малекит? Они живут прямо на улице. Я имею в виду, если вы не против, леди Сун Лянь, — пугливо спросила Кай Шу. — Ну, сейчас мы не делаем ничего важного, но я не хочу беспокоить короля Малекита пустяками, — медленно ответила Сун Лянь, глядя на короля-чародея, чтобы оценить его реакцию. — У нас на самом деле нет на это времени. Король Малекит и леди Сун Лянь на самом деле идут со мной, чтобы увидеть нечто гораздо более важное, чем это. Я не могу поверить, что у простолюдина хватило наглости обратиться с такой просьбой, — быстро вмешалась Элспет. Кай Шу нахмурилась: — Ох… ну, это займет всего несколько минут. Н-неважно, я не должна навязываться. П-простите, леди Сун Лянь… король Малекит. — Может быть, тебе стоит позволить им говорить самим за себя, западный человек. Не тебе нами командовать. Если бы король Малекит хотел, чтобы мы ушли, он бы нас уже отпустил, — дерзко бросила Элспет Дай Линь, к всеобщему неверию. Темная леди Нульна бросила опасный взгляд на молодого стрелка: — Великий Магистр, на самом деле… тебе стоит запомнить это дитя. Я почти уверена, что твой шугенган уже дважды велела вам идти своей дорогой, так что улови намек и иди. Они просто слишком любезны, чтобы сказать тебе это. Кай Шу выглядела немного напуганной Элспет, поскольку темная леди источала жуткую ауру презрения. Дай Линь казалась немного храбрее своей подруги, когда она поморщилась, глядя на женщину: — Мы не принимаем приказы от высокомерных иностранцев, таких как ты. И не разговаривай с нами так свысока. Мы, может, и не дворяне, но мы и не крестьяне. — Тебе не приходило в голову, что ты проявляешь высокомерие, тратя время тех, кто стоит выше тебя? Даже я не была бы столь дерзкой, чтобы тратить время Короля-Чародея, как ты, а я гораздо выше тебя на социальной лестнице, даже будучи иностранкой, — снисходительно парировала Элспет. — Пожалуйста, воздержитесь от снисходительных разговоров с моими солдатами, леди Фон Дракен. Кроме того, вы двое должны проявить должное уважение. Она, в конце концов, дворянка с запада. Возможно, мы сможем увидеть вашу семью позже на церемонии, — Сун Лянь попыталась проявить дипломатичность и разрядить обстановку. — Боже мой… ну разве ты не популярен, Король-Чародей? Все борются за твое внимание, — дерзко пробормотала Сария. Малекит закрыл глаза и глубоко вздохнул: — Боги… как же это все утомительно! Первое, что я сделаю, когда вернусь домой, это запрусь в своей башне на две недели. Хуже просто быть не может!!! — Король Малекит! — раздался взволнованный голос. Источником голоса был тот, с кем он не хотел иметь дело прямо сейчас… это была Сюй Фэн. Алхимик подбежала, проталкиваясь сквозь толпу, давая знать о своем присутствии. Казалось, она не стыдилась подбежать к нему, словно беспечный щенок. Эльф медленно повернулся и открыл глаза, увидев, как алхимик остановилась и поклонилась ему и Сун Лянь: — Сюй Фэн… — Приятно видеть тебя здесь, в торговом квартале. Я что-то услышала об эльфах и прибежала так быстро, как только могла! — объяснила алхимик. — Ага, какой приятный поворот судьбы… Почему ты продаешь эти нелепые ожерелья людям в этом городе? Как, черт возьми, ты сделала так много? — сухо ответил Малекит. — Ох… ну, полагаю, это немного вышло из-под контроля. Я подумала, что их продажа поможет нам заработать денег для гарнизона. Я распродала их меньше чем за час. Не волнуйтесь, госпожа Сун Лянь, все юани, которые я заработала, пойдут обратно в Черепашьи Врата на ремонт, так как я использовал наши собственные материалы, — рассмеялась Сюй Фэн. — Эй, мисс! Это ведь вы продали мне это ожерелье, верно? Это тот эльф, в честь которого, как вы говорили, оно сделано? — спросил случайный гражданский мужчина Сюй Фэн. К ужасу Малекита, алхимик кивнула: — Конечно, так и есть! Это король Малекит! Спаситель Черепашьих Врат. Он тот сянь, о котором я вам рассказывала! Ее объявление вызвало хор благоговейных звуков, вырвавшихся из задержавшейся толпы, когда люди остановились и уставились с изумлением. У странной группы уже была своя аудитория, но уличное движение вообще практически остановилось, когда все, кто был поблизости, услышали Сюй Фэн. — Я убью ее, клянусь, я убью ее и мне это понравится! — размышлял Малекит, видя, как зрители ахнули и замерли в благоговении. Затем Сюй Фэн с недоумением взглянула на высших эльфов. Она, казалось, поняла, что это были асуры, а не друхии, когда она уставилась: — Это высшие эльфы? Что они делают здесь с тобой, король Малекит?! — Эта алхимик только что назвала эльфа королем? Он король?! — спросил его жену случайный прохожий. — Она сказала, что он также и сянь?! — заметил другой человек. — Они сказали, что сянь спас Черепашьи врата… это был этот эльфийский король?! Не может быть! — проревел следующий комментарий. Малекит был несколько удивлен, что зрители только сейчас, после прибытия Сюй Фэн, осознали его королевский статус, но это привлекло гораздо больше внимания, чем ему хотелось. — Мисс, вы все еще продаете эти ожерелья? Я хочу одно! — крикнула случайная дама. — Мне тоже нужно купить одно из этих ожерелий, — сказал другой человек. — Мне нужно выбраться отсюда, пока не стало еще хуже… если это конечно вообще возможно, — в ужасе подумал Малекит. Положение Малекита действительно ухудшилось, когда группа воинов протиснулась сквозь толпу, волоча по улице человека в наручниках. Позади и среди нефритовых воинов был какой-то человек, похожий на аристократа. Его одежда была повреждена, и он выглядел немного потрепанным, как будто только что поучаствовал в драке. — Дорогу! — крикнул один из нефритовых воинов, расчищая толпу и проходя мимо. При более внимательном рассмотрении выяснилось, что человек, которого они тащили за собой, был Цзинь Тао, огненный монах. Сун Лянь вздохнула, увидев это: — Полагаю, драка с аристократом закончилась не очень хорошо. — Цзинь Тао?! Эй, куда ты его тащишь?! — потребовала Сюй Фэн, подбегая. — Поди прочь, алхимик! Этот человек арестован за нападение на магистрата! — величественно крикнул аристократ, а его нефритовые воины подняли алебарды, чтобы заблокировать Сюй Фэн. Сун Лянь быстро вмешалась, подошла и провозгласила: — Нефритовые воины, стоять! Те сначала не подчинились, пока не поняли, что приказ только что отдала шугенган. Они тут же остановились, увидев Сун Лянь со скрещенными руками, и все повернулись, чтобы настороженно на нее посмотреть. — Этот человек находится под моей юрисдикцией. Освободите его немедленно! — приказал Сун Лянь. Нефритовые воины повиновались без вопросов, когда они освободили Цзинь Тао и отпустили его. Огненный монах выглядел облегченным, увидев Сун Лянь, и немедленно склонил голову перед ней: — Спасибо, шугенган. Уф, как я рад вас видеть. — Что это значит?! Госпожа шугенган, этот человек напал на меня средь бела дня на глазах у сотен свидетелей. Он лжец и бродяга, который позорит монашеские одежды, которые он носит! — запротестовал разгневанный судья. Прежде чем Сун Лянь успела ответить, Малекит шагнул вперед и привлек внимание магистрата. Он в чистом ужасе посмотрел на Короля-Чародея и испуганно отступил. — И о чем именно он лгал? ​​— спросил Малекит глубоким и властным тоном. — Я… эээ… кхм-кто вы?! — пробормотал мужчина, не веря своим ушам. — Малекит, Король-Чародей Наггарота. Верховный правитель темных эльфов. Теперь отвечай на мой вопрос… о чем он лгал? Я знаю этого человека, и он сражался рядом со мной у Великого Бастиона, — строгий и мрачный голос Малекита моментально напугал магистрата и многих людей поблизости. Осознав, что Малекит был королем темных эльфов, многие были чрезвычайно напуганы и обеспокоены. Нефритовые воины выглядели окаменевшими от осознания, когда они все отступили и оставили магистрата стоять в одиночестве. Затем Сун Лянь подошла к Малекиту и покачала головой: — Назвать одного из моих людей лжецом — это то же самое, что назвать лжецом меня. Я — надзиратель Черепашьих ворот, и я не потерплю, чтобы какой-то ничтожный судья оскорблял одного из наших магов. Цзинь Тао иногда может вести себя неподобающе, но он был героем той битвы. — В-вы шугенган Сун Лянь?! П-простите меня, леди Шугенган! — судья тут же испуганно опустился на четвереньки. Цзинь Тао быстро подошел к Малекиту и, оправдываясь, обратился к судье: — Видите, я говорил вам правду! — Достаточно, Цзинь Тао! Я разберусь с этим. Ты знаешь, что не стоит затевать драки с аристократами и порочить имя моего гарнизона. Я понимаю твои намерения, но твое поведение неприемлемо. Нападение на магистрата выставляет меня в плохом свете. Надеюсь ты не ждешь, что сорвался с крючка? — сурово заявила Сун Лянь. — Д-да, моя леди… Мне жаль, — он подобострастно склонил голову. Затем Сун Лянь подошел к магистрату: — Вы можете встать, магистрат. Я прощу вам это недоразумение только потому, что вы не знали. Все, что Цзинь Тао, вероятно, сказал вам, было более или менее правдой. Король Малекит спас Черепашьи Врата, и он спас Светлого Дракона, принцессу Шэнь Цзу. Все драконы даровали ему амнистию здесь, и он только что, не прошло и часа, как заключил мир с Лунной Императрицей. Вы будете относиться к нему и моим людям с величайшим уважением, или вы ответите перед Штормовым Драконом… это понятно? — Да, моя госпожа! — объявил мужчина, медленно поднимаясь на ноги и со страхом переводя взгляд с Сун Лянь, Цзинь Тао на странных иностранцев. — Иди своей дорогой… и обязательно расскажи об этом своим коллегам. Я не хочу повторения этого инцидента, — отмахнулась от него Сун Лянь. Мужчина не колеблясь практически побежал, покидая территорию. Его нефритовые стражники быстро последовали за ним, но все они смотрели на Малекита с изумлением, услышав подтверждение невероятной истории. Как только они ушли, бесчисленное множество людей в толпе начали сплетничать и радоваться подтверждению беспрецедентных новостей и слухов. — Ну, нам определенно пора идти, — предложила Элспет. — Самое разумное, что я услышал за последние полчаса… — тут же согласился Малекит. Сун Лянь кивнула: — Тогда показывайте дорогу, леди Фон Дракен. — Подождите, куда вы все идете? — спросила Сюй Фэн. — У нас есть дела… мы вернемся на парад сегодня вечером, — ответила Сун Лянь, — Пожалуйста, не ввязывайся в неприятности, Сюй Фэн. И ты тоже, Цзинь Тао. — Что вы, как можно, госпожа Сун Лянь! Я также должен вам выпивку, король Малекит!» — объявил Цзинь Тао без всякой необходимости. Ко всеобщему недоверию, Малекит оглянулся на него: — Мы поговорим позже, Цзинь Тао. — Подождите, я же только что пришла! — Сюй Фэн попыталась последовать за ними, но Дай Линь удержала ее и покачала головой. — Не мешай, Сюй Фэн. Они явно заняты важными делами, — вздохнула Дай Линь. Кай Шу вздохнула следом за ней: — Я очень надеялась, что он познакомится с моей семьей. — Не могу поверить, что ты вообще спросила его об этом. Может, все было бы хорошо, если бы рядом не было шугэнгана и этих иностранцев… но я просто опозорилась, пытаясь защитить тебя. К тому же, мы не хотим беспокоить короля Малекита больше, чем необходимо. Не злоупотребляй добротой людей, Кай Шу, — запротестовала Дай Линь. — Прости, Линь… ты права. Может, это и к лучшему. Те другие эльфы и та иностранка были немного грубоваты на мой взгляд. Матери они бы не понравились, — заметила Кай Шу. — Давай просто уйдем отсюда, пока люди снова не начали задавать нам вопросы, — простонала Дай Линь. Две женщины не успели уйти далеко, как к ним подбежала пожилая женщина: — Шу! — Мама! — Кай Шу сразу же заметила свою мать в толпе. — Я так рада видеть, что ты жива! Когда мы с твоим отцом услышали о Черепашьих воротах… — женщина эмоционально замолчала. Тем временем, когда группа Малекита ушла, Цзинь Тао и Сюй Фэн немедленно были окружены людьми, расспрашивавшими их о Черепашьих воротах. Дай Линь быстро ускользнула с Кай Шу и ее матерью, прежде чем кто-либо успел их достать, но два мага, казалось, были совершенно довольны вниманием, поскольку начали делиться героической историей Малекита перед любопытной толпой. Цзинь Тао, в частности, почувствовал себя еще более смелым и решил рассказать всю историю с яркими приукрашиваниями теперь, когда ее истинность подтвердилась.

***

Слухи о Малеките стали граничить с абсурдом всего за один короткий час прогулки за пределами города. Малекит понятия не имел, что слухи могут распространяться так быстро, и, похоже, почти все, с кем они пересекались, знали, кто они и что теперь произошло. С учетом сказанного, не вся информация, которую они получали, была правдой. Он подслушал несколько нелепых и лживых сплетен, например, о том, что Светлый Дракон была влюблена в него. Ходили слухи о том, что он верил в Фэн-шуй. Еще один отвратительный ложный слух заключался в том, что некоторые люди верили, что он лично сражался с Чиан Чи у Черепашьих Врат и сдерживал его, пока не прибыли Штормовой и Нефритовый Драконы. Самым худшим было то, что он был помолвлен с Морским Драконом, чтобы заключить мир, и как она была тронута его героизмом. Он понятия не имел, откуда мог появиться этот слух, но он был совершенно нелепым, ложным и смущающим. К счастью, больше никаких инцидентов не помешало им покинуть город, и Малекит был рад оказаться вдали от толпы, когда они с Сун Лянь последовали за Элспет по дороге к скалистому плато к югу от Вэй-Цзиня. Вид воздушных кораблей вдалеке и имперских лагерей ясно дал понять, что это был базовый лагерь для большинства сил имперской делегации. Это была на удивление впечатляющая маленькая армия, и, несомненно, она была не просто для показухи, поскольку путешествие через Горы Скорби и Темные Земли было немалым подвигом для людей. Элспет повела группу на плато, а затем выстрелила в воздух лучом фиолетовой магии и свистнула. Через несколько мгновений с плато поднялся фиолетовый и темно-красный дракон и спикировал вниз, приземлившись перед Элспет и остальными. Он зашипел от ненависти при виде эльфов и Сун Лянь, когда начал агрессивно хлопать крыльями. Элспет медленно повернулась и посмотрела на группу, говоря: — Это тот дракон, о котором я вам рассказывала. Дракон не говорил, враждебно глядя на незнакомцев. Взгляд дракона остановился на Малеките, когда они оба уставились друг на друга. Дракон, казалось, слегка расслабился при виде Короля-Чародея, словно он знал, кто он. У Сун Лянь было недоверчивое выражение лица, когда она нашла вид прекрасного красно-фиолетового западного дракона захватывающим дух. — Настоящий западный дракон… Никогда не думала, что увижу его вживую. Она правда позволяет вам ездить на ней, леди Фон Дракен?! — Сун Лянь изумленно уставилась на дракона, заметив седло, приделанное к спине дракона. — Только в случае необходимости. Она не мое ездовое животное и не домашний питомец. На самом деле она мой учитель. Она научила меня великим секретам Шаиша, — объяснила Элспет. Малекит с удивлением посмотрел на существо: — Ты не говорила мне, что она — Императорский Карминный Дракон. Судя по всему, она моложе, но если она научила тебя магии, то она определенно из этой категории. Эта такого же размера, как мой дракон Серафон, и она почти такая же большая, как звездный дракон. — Она не императорский карминный дракон… всего лишь обычный. Единственные императорские драконы, о которых я знаю в Старом Свете, это Скулекс Великий и Скаладрак Инкарнадин, — покачала головой Элспет. — Где ты нашла этого дракона? — с любопытством спросил Малекит. — Мм, в Серых Горах… а почему вы спрашиваете? — Элспет озадаченно наклонила голову. — Если бы я не знал, я бы сказал, что этот дракон — Тиамат Ужасная… Бич колоний, — серьёзно заявил Малекит. Асуры, казалось, были сбит с толку его заявлением, впрочем, вряд ли кто-то, кроме каледорца или древнего эльфа, узнал бы это имя. — Тиамат Ужасная?! Ты шутишь, да? Я думала, ее убили гномы пять или шесть тысяч лет назад! — недоверчиво заметила Сария. Удивительно, но Сария узнала это имя, в отличие от других своих родственников. Принцесса определенно была знатоком истории, если она это знала. — Я не слышал этого имени более шести тысяч лет, но я его помню. Тиамат — величайший из всех драконов аметистовоговетра, и даже ее собственные сородичи считают ее злобной. В древние времена ее называли Бичом Серых гор, Погибелью Карак Норна и Красной Королевой. Тиамат — императорский дракон согласно всем известным эльфийским и гномьим преданиям. Согласно легенде, ее убил Гримнир. Этот дракон, очевидно, солгала вам, леди Элспет фон Дракен. Обычные драконы крайне редко являются магами, а этот, безусловно, маг, если она научила вас премудростям Ветра Смерти. К тому же, она слишком велика, чтобы быть обычным драконом. Я сбит с толку тем, что никто из ваших людей не заметил этих вещей, учитывая, что вы вообще знаете, что такое императорский дракон, — заявил Малекит фактически. Элспет, казалось, была шокирована этой информацией, когда она оглянулась на Тиамат с недоверием: — Он говорит правду? Тебя зовут Тиамат? Я никогда раньше не слышала ничего подобного… Ты действительно Императорский дракон?! Карминный дракон обнюхала Малекита издалека, когда она подошла немного ближе. Затем она посмотрела между аметистовым волшебником и Малекитом: — Действительно… и твоя неспособность осознать это разочаровывает меня. У людей нет никаких знаний о древнем мире. Записи о моем величии были утеряны в Войне Бороды. Хотя меня не удивляет, что Король-Чародей знает, кто я. — Но почему ты мне не сказала? Зачем держать это в секрете, если мы союзники? — спросила Элспет в замешательстве. Дракон усмехнулась: — Ты такое наивное дитя, Элспет… это было ради безопасности нас обоих. Если бы твоя жалкая империя или гномы узнали, что я все еще жива, они бы посчитали себя обязанными послать за мной армии, чтобы не выглядеть кучкой идиотов. Гримнир не победил меня, и это было бы большим позором для гномов, если бы они узнали, что я жива и здорова. — Так… ты тоже узнаешь Короля-Чародея? — спросила Элспет. Дракон кивнула: — Действительно, узнаю. Мужчина-эльф-волшебник в таких доспехах и с Короной Нокс, который знает о моей личности, может быть только Королем-Чародеем. Я чувствую огромную силу вокруг него. От него веет смертью и огнем. Ты удивляешь меня, Элспет… Мы пришли сюда, чтобы увидеть Дракона-Духа, а ты вернулась ко мне с Королем-Чародеем. Как необычно видеть правителя Наггарота здесь, в Катае. — Король Малекит захотел встретиться с тобой, когда услышал, что мне доверяет карминный дракон, — объяснила аметистовый волшебник. — Малекит… всадник Сулеха… всадник Серафон. Ты хорошо известен мне как вестник смерти и повелитель черных драконов. Я признаю в тебе могущество повелителя черных драконов и повелителя Дхара. Я не часто это говорю, но приятно встретить эльфа твоей значимости. Только достойное существо может носить Корону Нокс, — заявила Тиамат. — Не обсуждай это в присутствии асуров, — прошипел Малекит. Тиамат угрожающе взглянула на ошеломленных асуров, стоявших позади, прежде чем злобно усмехнуться: — Я была так рада встретиться с тобой, что почти забыла об этих насекомых. Если ты хочешь сохранить это в тайне, то мне кажется очевидным, что ты знаешь, чья это корона. Что привело тебя в Катай? Я полагаю, ты знаешь, зачем мы здесь, да? — Элспет сказала, что вы с ней искали Духа-Дракона, Шияму, или информацию о ней. Вы не найдете ее здесь, и драконы Катая никогда не подпустят вас близко. Они даже не подпустят меня к ней или не объяснят ее состояние. Ваши стремления напрасны, и если они узнают, кто ты, будут неприятности, — заявил Малекит. — Итак, ты в дружеских отношениях с восточными драконами? Возможно, ты мог бы нам помочь. Дух-Дракона — один из их самых тщательно охраняемых секретов в Катае. Я полагаю, она живет южнее, около Небесного озера. Люди здесь поклоняются ей так же, как люди на западе поклоняются Морру… или как эльфы поклоняются Эрет Хиал. Последний человек, видевший ее лично, был Нагаш в своем стремлении к вознесению, — объяснила Тиамат. — Так… эта женщина — твоя ученица? Зачем ты взяла человека в ученики и почему убедил ее пойти по этому пути? Насколько я понимаю, карминные драконы ненавидят эльфов, гномов и людей, — задался вопросом Малекит. Смертоносные глаза Тиамат устремились на асуров, когда она тихонько зашипела и снова повернула шею к Малекиту: — Она хорошо знает смерть. Она повелевает Шаишом на уровне, крайне невероятном для низшей расы людей. Она пришла ко мне за знаниями и силой, и я отдала ей это в обмен на ее услуги. Даже такие низшие, как люди, все еще могут делать то, чего не могу я. Это взаимовыгодное пересечение интересов. Которое может закончиться, если она когда-нибудь попытается бросить мне вызов или предать меня. — Так ты на самом деле ее наставница? Любопытно… — заметил Малекит. — Невероятно… человек заключил договор с императорским карминным драконом? Имрик в это не поверит. Легендарная Красная Королева все еще жива, — прокомментировала Сария. Карминный дракон изогнул голову и уставился на испуганных высших эльфов, стоявших дальше: — В отличие от Короля-Чародея, эти асуры и эта катаянка недостойны стоять в моем присутствии. Отошли их, Элспет, или они умрут! — Вы слышали ее… идите своей дорогой, — обратилась Элспет к высшим эльфам. Сария нахмурилась, прежде чем взглянуть на своих собратьев-высших эльфов: — Мы не для того проделали весь этот путь, чтобы нас прогнал дракон. Мы также достаточно опытны в обращении с драконами, и я могу вас заверить, что я более чем достойна быть в… Тиамат немедленно бросилась в их сторону и чуть не убила асура, когда она угрожающе зарычала. Все окружение Сарии немедленно отступило и напряглось в страхе, когда карминный дракон собрала аметистовую энергию в своей пасти. Как раз в тот момент, когда началась атака дыханием, поток воды, наполненной темной магией, отразил ее из ниоткуда. Все обернулись, чтобы стать свидетелями прибытия восточного дракона. Он был в основном черным, синим и коричневым с оттенками золотого и белого. Малекит не узнал этого катайского дракона, но было совершенно очевидно, что это была Инь-Инь, Морской дракон. Инь-Инь низко полетела, отразив магическое дыхание Тиамат, и осталась левитировать перед группой асуров и Малекита, глядя на карминного дракона. — Это Морской Дракон! — воскликнула Сун Лянь, не веря своим глазам. Сам Малекит был несколько рад, что Инь-Инь прибыла, чтобы противостоять Тиамат, поскольку он не хотел, чтобы его обвинили в смерти этих глупых асуров. Тиамат угрожающе зашипела на Инь-Инь, когда она приняла агрессивную позу и подняла крылья. Затем карминовый дракон зарычала с вызовом на другого дракона за то, что тот встал у нее на пути. — Что, черт возьми, вы, высшие эльфы, здесь делаете?! Возвращайтесь в посольство вместе с остальной частью вашей делегации! — крикнула им Инь-Инь. — Принцесса Инь-Инь, мы просто… — Сария попыталась объяснить ситуацию, отряхиваясь, но ее быстро прервали. — СЕЙЧАС ЖЕ! Вы, проклятые эльфы, и так уже достаточно меня сегодня опозорили! УХОДИТЕ! — сердито заревела Морской Дракон. Сария и ее отряд эльфов не колеблясь подчинились и быстро удалились, оставив Малекита, Сун Лянь и Элспет наедине с двумя драконами. Принцесса Тиранока ненадолго остановилась, чтобы попытаться сказать что-то еще: — Если у вас есть какие-либо вопросы о… — Я знаю, что происходит, так что уходите уже! Я разберусь с этим! Идите и найдите своего лидера, пока вы этим заняты. Его не было с остальными вашими людьми, — приказала Инь-Инь. Сария неодобрительно фыркнула, но, воспользовавшись моментом, ушла, к огромному облегчению Малекита. Тиамат с затаенным отвращением смотрела, как уходят высшие эльфы, но она также следила за Инь-Инь, отслеживая любые резкие движения. Как только асуры ушли, Инь-Инь зарычалa на Тиамат: — Аместистовый дракон, притаившийся здесь? Судя по твоей чешуе и размеру, я бы сказала, что ты Тиамат Ужасная… я правa? Если ты здесь, то могу только предположить, что ты пришла искать Шияму. Я дам тебе одно предупреждение… покинь наши земли, или ты столкнешься с мощью Морского Дракона! — Как неожиданно, что один из отпрысков Ксенг Яна явился, чтобы поприветствовать меня лично. Жаль, что это не Железный или Нефритовый драконы, но, полагаю, я не могу быть придирчивой, — возразила Тиамат. — Зачем ты ищешь Шияму, мутантское отродье?! Должно быть, у тебя на уме какая-то зловещая цель, если ты общаешься с западным магом смерти, — спросила Инь-Инь. — Ты хорошо информирована, Инь-Инь. Даже удивительно для такого некомпетентного человека, как ты. Даже на западе мы слышали истории о твоих эпических промахах. Скулек нашел забавным наблюдать, как двое из вас, восточных отродий, сражаются в небе над его территорией, — насмехалась Тиамат. Инь-Инь немедленно полетел в драку с большим западным драконом, что было ужасным зрелищем. Два дракона били, кусали и царапали друг друга, когда они поднялись в воздух в стычке. Тиамат была физически сильнее Инь-Инь и быстро сбросила ее, прежде чем выплюнуть магическое дыхание, несущее смерть. Инь-Инь ответила волной темной воды. Это продолжалось несколько мгновений, пока Малекит не выстрелил полосой черной молнии между ними двумя. — Хватит об этом! Смирно, Тиамат! Ты на ее территории, и было бы крайне глупо с твоей стороны затевать драку с Морским Драконом, когда половина ее братьев и сестер, а также Лунная Императрица сейчас находятся в Вэй-Цзине, — крикнул он. Тиамат посмотрела на Малекита, прежде чем издать шипящий смешок, продолжая хлопать крыльями: — Конечно, Король-Чародей Малекит. Я уступлю только потому, что ты настаиваешь на этом. В конце концов, мы теперь союзники, не так ли? — Союзники?! Что ты тут делаешь, якшаясь с кем-то вроде нее?! Это нехорошо, учитывая твою дурную репутацию, — осуждающе спросила Инь-Инь у Малекита. — Леди Элспет фон Дракен упомянула, что у нее есть карминный дракон, и мы с Сун Лянь хотели его увидеть, — ответил Малекит, — Но я не ожидал, что это будет императорский карминный дракон… не говоря уже о Тиамат Ужасной. — Он сразу меня узнал… Я действительно польщена этим. Я еще больше удивлена, что он знает вас, детишки, — отметила Тиамат. Инь-Инь прошипела, переводя взгляд с Малекита на Тиамат: — Уйди с глаз моих… и если я хоть раз услышу, что ты делаешь что-то глупое в Катае, я лично убью тебя, Тиамат! — Пустые угрозы от одного из слабых восточных драконов… ты действительно думаешь, что сможешь меня одолеть? Из того, что я видела до сих пор, ты всего лишь упрямая девчонка с претензиями на что-то… Может, дракон Шторма и могла бы сравниться со мной, но тебе до меня, как до Моррслиба пешком, — прорычала Тиамат. — Даже если она не сможет убить тебя, я гарантирую, что Императрица Луны сможет. Я, вероятно, тоже смогу, и я буду защищать ее, если ты не отступишь, — заговорил Малекит, прежде чем это смогла сделать Инь-Инь. Морской дракон, казалось, была удивлена тем, что Малекит принял ее сторону, и оба дракона вскоре спустились с воздуха. Тиамат, казалось, была заинтересована в уверениях Малекита, что он может убить ее, и в некотором смысле, казалось, уважала его угрозу, как будто она знала, что тот точно сможет. Пока два дракона смотрели друг на друга, между ними возникло напряжение, но в конце концов Тиамат усмехнулась: — Ты должен присоединиться ко мне, Малекит. Мои цели здесь не такие уж злые, как, похоже, считает наша маленькая принцесса. Я считаю большой удачей, что мои пути пересеклись с кем-то вроде тебя, кто действительно может мне помочь. — Вот как? О каких целях ты говоришь? — спросил Малекит. Карминный дракон отвернулась: — Я не буду говорить об этом в ее присутствии… Я приду и найду тебя позже. — Черта с два! И я не могу поверить, что мой глупый брат позволил кому-то из своей делегации взять тебя с собой! — сплюнула Инь-Инь. — Чжао Мин… Я не видела его больше семи тысяч лет. Это ведь он у вас был самым умным? Где он? Я хотела бы поговорить с ним. Элспет упомянула о встрече с ним, — объявила Тиамат. Морской Дракон с ненавистью прищурилась: — Почему он?! — Скулекс думает, что он поможет нам… ты, конечно, не поможешь, судя по твоему жалкому виду. Хотя это неважно. Король-Чародей — гораздо более ценный союзник, — ехидно ответила Тиамат. — Скулекс? Великий патриарх огненных драконов из Норски?! Какое отношение он имеет ко всему этому?! — потребовал Инь-Инь. Тиамат взмахнула крыльями, когда начала взлетать: — Было очень приятно познакомиться с тобой вживую, Король-Чародей Малекит. Я приду и найду тебя позже. Тогда мы продолжим нашу беседу. Не волнуйся, Инь-Инь… Я не создам здесь никаких проблем. Я не посмею бросить вызов Ксенг Яну или Куай Инь. Поговори со мной, когда закончишь здесь, Элспет. Я придумала новый план для нас на будущее. Не сказав больше ни слова, Тиамат улетела вдаль. Как только она исчезла, Инь-Инь приняла свой гуманоидный облик и скептически повернулась к Малекиту: — Нам с тобой нужно поговорить. — Полагаю, ты имеешь на это право… — Малекит кивнул. Затем Инь-Инь посмотрела на Элспет и Сун Лчнь: — Вы двое, пожалуйста, уйдите? Я бы предпочла поговорить с ним наедине. — Светлый Дракон приказала мне остаться с ним, принцесса… — Сун Лянь нервно замолчала. — Сделай это, Сун Лянь, со мной все будет в порядке, — приказал Малекит. Сун Лянь, казалось, не хотела подчиняться, но быстро удалилась, продолжая оглядываться. Элспет вздохнула, глядя на Инь-Инь: — Я извиняюсь за темперамент моей наставницы. Уверяю вас, она не доставит никаких хлопот. — Ради твоего же блага… тебе лучше надеяться, что это правда, иначе я превращу твою жалкую империю в пепел. Уходи сейчас же, — Инь-Инь отмахнулась от магистра. Долгое молчание длилось, пока Инь-Инь ждал, когда двое людей уйдут. Когда они отошли на значительное расстояние, Инь-Инь вздохнула: — Я никогда не чувствовал себя более смущеннойй за всю свою жизнь. Ты заставил меня выглядеть такой дурой перед всем Небесным двором, моими братьями и сестрами, да даже моей собственной матерью. Я слышала рассказы о том, что ты был манипулятором и хитрым, но признаюсь, я никогда не ожидал, что из всех людей именно ты убедишь моих двух самых невыносимых братьев и сестер доверять тебе. По крайней мере, отца не было рядом, чтобы увидеть это… а то я бы упала замертво со стыда. — Я бы сказал, что мне жаль, но это будет ложью. Это нужно было сделать, чтобы ты не присоединилась к асурам в нападении на Наггарот, — ответил Малекит. — У меня и так плохая репутация в семье… ты только ухудшил ее. Инь-Инь импульсивная дура… вот что сказали их глаза. Я много унижений претерпела в своей жизни, но ничто не сравнится с этим. У тебя конечно есть наглость… нападаешь на мои провинции в течение тысячи лет и вдруг появляешься здесь с моей давно потерянной сестрой под видом героя. Это отвратительно, если быть до конца честной. Я не нападу на тебя, пока моя мать запрещает это, но не заблуждайся, Король-Чародей… ты мне не нравишься, и я не приветствую твое присутствие здесь. Никакие твои слова не убедят меня, что ты не бессердечный тиран, который хочет воспользоваться милосердием и добротой моей семьи. Ты можешь что-нибудь сказать в свою защиту? Хочешь доказать мне обратное? — разглагольствовала Инь-Инь. — Я не пришел сюда, чтобы завоевать вашу благосклонность. Я не могу дождаться, чтобы выбраться отсюда. Твои братья и сестры — те, кто настоял на всей этой муке. Приехать в Вэй-Цзинь было не моей идеей. Я бы предпочел пересечь восточные степи и ледник Айронфрост, чтобы вернуться домой после битвы, просто чтобы избежать этой ерунды. Я не хочу быть здесь больше, чем ты хочешь, чтобы я был. Я прекрасно знаю, что ты меня ненавидишь, и я не собираюсь пытаться убедить тебя в обратном, — заявил Малекит. — Зачем ты вообще спас мою сестру?! Она тебе нравится или что?! — потребовала Инь-Инь. Малекит вздохнул: — Я уже ответил на этот вопрос при небесном дворе. — Это так? Ну, я хочу настоящего ответа… какова твоя цель во всем этом? — покачала головой Морской Дракон. — Моей целью было вернуть свой долг Шэнь Цзу, вернуться домой и восстановить Наггарот, — прямо ответил Малекит. Инь-Инь нахмурилась, подошла на несколько шагов ближе и подозрительно посмотрела на него: — Я удивлена, что ты терпишь, когда за тобой следуют эти высшие эльфы… но ты действительно устраиваешь настоящее представление. Я понимаю, почему мои братья и сестры на это повелись. Я наблюдаю за тобой с тех пор, как ты покинул Небесный Двор. Ты подозрительно терпелив и спокоен для такого злого человека, как король темных эльфов. Я отказываюсь даже пытаться доверять тебе, пока ты не расскажешь мне правду обо ВСЕМ! Никаких секретов, никаких оправданий, и у нас не будет проблем, пока что… Король-Чародей вздохнул: — О чем конкретно? О всей моей жизни или только о событиях, связанных с твоей сестрой и Катаем? Ярость Инь-Инь немного утихла, когда она наклонила голову: — Значит, ты готов поговорить со мной? Начни с самого начала… Я хочу знать о тебе все». — Я не собираюсь раскрывать свою личную историю… это бесполезно. Может быть, Шэнь Цзу расскаже обо мне что-нибудь, если так любопытно», — Малекит покачал головой. — Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты теперь вдруг стал хорошим? Расскажи мне всю историю о том, как появился Король-Чародей и как он оказался здесь. Даже не говори, что у тебя есть дела поважнее. У нас в любом случае есть несколько часов до парада… будь благодарен, что я вообще пытаюсь понять тебя. Единственная причина, по которой я пытаюсь это сделать, это то, что моя мать доверяет тебе. Куай Инь не так-то легко раздает свое доверие, и она всегда становилось какой-то слишком напряженной и таинственной, когда речь заходила о Наггороте и тебе. Я хочу знать, почему! Я также хочу знать, что ты сделал, чтобы сбить компас У Син с толку. После этого я вынесу свое решение и условия нашего мира. Ты не выпутаешься из этого так легко, как думаешь. У тебя есть долги, которые нужно вернуть мне, и я взыщу их! — Ладно… Думаю, начнем с самого начала. Я родился в Нагарите почти семь тысяч лет назад во время Великой Катастрофы. Моим отцом был Аэнарион, Первый Король-Феникс, а матерью — Морати…