Dreams of Dawn

***

Последние несколько часов продвижения Малекита по Крепость Маршер были, мягко говоря, странными. Он ожидал, что будет пробиваться сквозь укрепленную крепость демонов, но вместо этого его встретило зрелище бесконечного празднества и блаженного счастья. Все внутри извращенной крепости Слаанеш поначалу казалось приятным, но ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что это место было нечестивым и гораздо более тревожным, чем он мог себе представить. Это место идеально воплощало истинную коварную природу Хаоса и полностью подтверждало отвращение Малекита к нему. Демонетки и мутировавшие смертные слуги Слаанеш были повсюду в крепости, принимая участие в отвратительных, гедонистических актах разврата и одержимости. Малекит не был полностью уверен, были ли эти смертные доставлены сюда каким-то образом или это были души, запертые в этом мире, но в конечном счете это казалось неважным, поскольку никто из них не был в состоянии когда-либо покинуть это место. Он даже не мог представить, каковы были их когнитивные способности на данный момент, поскольку никто из тех, кого он встречал, не был полностью вменяемым. Если не считать жителей, крепость, казалось, была спроектирована как дворец удовольствий, а не как точка обороны. Вместо сторожевых будок, казарм или военных комнат Малекит обнаружил дворы, бальные залы и роскошные обеденные залы. Сама архитектура была безупречной и прекрасно уникальной во всех аспектах, но они были обманчивы на вид. Первоначальный взгляд даже на самый простой предмет, такой как стол, поначалу казался красивым и хорошо сделанным, но если смотреть на него слишком долго, то обнаруживалась скрытая отвратительная сторона. Малекит не был полностью уверен, было ли это потому, что он мог видеть сквозь иллюзии, если фокусировался, или его глаза играли с ним шутки. В конечном счете, это не имело значения, потому что он не хотел ничего трогать в этом месте. Более пристальный взгляд на все открыл отвратительное зрелище разложения, просачивающегося в каждый квадратный метр этой крепости. Это варьировалось от кожи, свисающей с сияющих люстр, сердец на обеденных тарелках, украшающих столы, и даже щупалец, ласкающих стены. Хуже всего было видеть живую статую плоти во входной комнате, которая была сделана из плоти гениталий, как он предполагал. Малекит чуть не задохнулся от этого вида и был в ужасе, увидев, как люди в крепости терли свои обнаженные тела об нее или пропитывали этот отвратительный памятник греха телесными жидкостями. Люди, евшие за столами, поначалу, казалось, наслаждались прекрасной едой, но более пристальное наблюдение показало, что некоторые из них поедали других или даже свои собственные части тела. Затем были люди, купающиеся в каком-то кислотном веществе в общественном фонтане. Они стонали от приятной боли, когда им обжигало кожу. Хуже всего во всем этом была откровенная улыбка и ступор, в котором, казалось, находился каждый смертный житель. Это было так, как будто они были под кайфом от наркотика, с которым он не был знаком. Все жители внутри Крепости Маршер, казалось, не имели никакого чувства реальности, поскольку они бесконечно пировали, танцевали, публично прелюбодействовали и даже дрались на дуэлях в различных местах внутри. Все это заставило ночи удовольствия Атарты выглядеть безвкусными и ханжескими по сравнению с этим. Он думал, что знает, что такое удовольствие и потакание своим слабостям, но эти люди явно нашли уровень за пределами смертного понимания. Тот факт, что кто-то может получать удовольствие от членовредительства или поедания собственной кожи, был за пределами любых объяснений. Хотя изначально Малекит просто прошел мимо этих тревожных зрелищ, не привлекая к себе никакого внимания, он недолго оставался незамеченным. Бесчисленные смертные и множество замаскированных демонических слуг приближались к нему во время его похода по огромному замку и делали все возможное, чтобы соблазнить Малекита всем, чего только может пожелать человек. Красивые наложницы умоляли его прелюбодействовать с ними, служанки и дворецкие постоянно подходили с блюдами с аппетитно выглядящей едой и напитками, и даже кузнецы подходили, чтобы полюбоваться его доспехами и предложить ему дополнительные предметы, которых заслуживал «великий воин» его положения. Он нашел это особенно отвратительным, когда какая-то человеческая женщина начала следовать за ним, как больной щенок. Несмотря на то, что она была человеком, у нее отрос коготь на одной из рук. Жалкая женщина, должно быть, спрашивала его по крайней мере дюжину раз, может ли она «быть его рабыней» и что она «всегда желала хозяина-эльфа». Малекит даже не удостоил ее взглядом и, к счастью, потерял ее несколько комнат спустя. Грань между мутировавшим смертным и замаскированной демонеткой было очень трудно провести, поскольку все, кто говорил с ним в этих стенах, были очень теплыми и гостеприимными. Помимо того, что они были откровенно безумны, все они могли сойти за очаровательных смертных. На ранних этапах своего продвижения Малекит просто игнорировал этих «людей», поскольку он постоянно искал путь через крепость. Это было почти как лабиринт, перемещающийся по ее внутренним коридорам, и каждая новая комната или помещение, через которые он проходил, казались более чрезмерными и отвлекающими, чем предыдущая. Тот факт, что он привлекал внимание всех вокруг, тоже не помогал. Малекит выделялся, как волк среди овец, рядом со многими психически неуравновешенными жителями. Его властное присутствие и стоическая апатия к разврату вокруг крепости делали его объектом навязчивого очарования для всех, мимо кого он проходил. Куда бы он ни шел, его встречали с интригой и восторженными приветствиями, как будто он был самым интересным человеком, которого они когда-либо видели. Самым примечательным событием была группа менестрелей-демонеток, поющих прекрасную песню о погоне за своими мечтами. Сначала она казалась совершенно приятной и невинной, но Малекит нашел слова немного тревожными. Хуже всего было, когда они начали петь о нем и о том, какой он замечательный. По его телу пробежал холодок, от которого, казалось, демонетки знали так много о его жизни. Самым ужасным было то, как песня ссылалась на его детство и то, чего даже самые древние друхии не знали о нем. Помимо этого ужаса, он нашел странным, что даже полностью обнаженные демонетки внутри не попытались атаковать или остановить его… особенно после того, как он убил множество из них и избил Н’кари по пути сюда. Некоторые из демонеток, которые говорили с ним, на самом деле похвалили его именно за это. Это, и песня менестрелей подразумевали, что они знали, кто он, и вряд ли нападут, если он не ослабит бдительность. Он поставил себе цель не делать этого и оставался начеку все время. Но было трудно игнорировать их, так как его демонические поклонницы были чрезвычайно очаровательны и симпатичны… даже для такого ненавистного, задумчивого гения, как он. Одна из них действительно сказала что-то, что заставило его почувствовать себя хорошо. Она просто поблагодарила его за то, что он усмирил Н’кари, и сказала, что некоторые из хранителей и глашатаев хотели бы его за это. Чистое дружелюбие демонесс внутри нервировало его больше, чем любые ужасы, которые он видел в пустошах хаоса до сих пор. Все они обладали уникальными личностями и действовали по-разному, чтобы вызвать у него ответ. Было что-то действительно злобное и порочное в этих искусительницах, что мало кто мог правильно описать. Малекит немного понимал этих существ. Они были одновременно красивыми и отталкивающими. И манящие, и ужасающие монстры, которые скрывали свои злобные намерения под обещаниями снисхождения и жуткими фальшивыми улыбками. Они упивались не только развратом, но и наиболее яркими эмоциями. Наиболее распространенными из них были эйфория, страх и тоска. Они фактически питались этими вещами так же, как вампиры питаются кровью. Они жаждали любой формы внимания, и он знал, что лучше не реагировать на их выходки чем-то иным, кроме бесчувственного стоицизма. С учетом сказанного, некоторые были очень близки к тому, чтобы на самом деле ослабить его бдительность. Самым ярким примером была демонесса «служанка», которая предложила Малекиту указать дорогу из крепости, поскольку он, казалось, скучал. Он почти принял ее предложение, поскольку она показалась ему совершенно безобидной и говорила одновременно просто и тихо. Демонетки были самым опасным типом низших демонов по мнению Малекита из-за того, что они могли почти сойти за смертных по своим манерам. То, чего им не хватало в магических способностях или боевой доблести, они более чем компенсировали обаянием и психологией. Как будто они инстинктивно знали, чего хотят люди. Они также были потусторонне быстры и печально известны своей непредсказуемостью. Была некая зловещая дрожь, которую испытывал человек, глядя на демонетку. В случае обычного смертного они были бы обмануты и очарованы издалека и застыли бы в страхе в тот момент, когда смертельно быстрые сирены приближались. Демоны Слаанеш, казалось, получали огромное удовольствие, давая своим жертвам момент ясности и ужаса, когда их маски сбрасывались. Демонетки также имели очень опьяняющий мускус. У него была некоторая устойчивость к их феромонам, поскольку они были менее сильными, чем у Н’кари, но даже он не был полностью невоосприимчив, поскольку ему было трудно отвести от них взгляд, когда он встречался с ними глазами. Даже их полные демонические формы имели определенную эстетическую привлекательность и первобытную красоту, которой можно было объективно восхищаться. Ни у кого внутри не было силы воли, чтобы противостоять демонеткам, поскольку они агрессивно настаивали на угождении каждой прихоти. Хорошо, что Малекит ненавидел людей и общение, потому что нормальный общительный человек не имел бы никаких шансов на его месте. Слабовольный человек счел бы это место за рай. Его собственное безумие и чрезмерная паранойя были, вероятно, его единственным реальным защитным механизмом от очарования этого места. Малекит почти не мог винить пленников здесь за то, что они хотели остаться или стали жертвой прелестей этой крепости, но король-чародей мог легко увидеть это место таким, каким оно было… позолоченной тюрьмой, предназначенной для сбора душ. Это стало еще более очевидным, когда он начал сталкиваться с другими демонами, которые не были связаны со Слаанеш. Вид кровопускателя, наполняющего себя чашами крови во время дуэли с демонеткой, был одним из самых вопиющих примеров этого. Она постоянно подбадривала его во время их дуэли и отмечала, что он был лучшим кровопускателем, которого она когда-либо видела. Демонетка даже попросила его научить ее сражаться. Он нашел странным, что демон Кхорна, казалось, был так рад практиковать фехтование с демонами Слаанеш. Также, казалось, помогало то, что они практиковались и на жертвах. Демонетки, казалось, хорошо понимали желания кровопускателя, поскольку они действовали агрессивно и кровожадно, прямо как и он. Одна из демонесс также резала для него черепа, заметив, что они станут отличной данью Кхорну. Даже другие демоны не были застрахованы от психологической манипуляции и ласки демонеток, как оказалось. В другой комнате также был радужный ужас Тзинча, окруженный бесчисленными книгами и сложными головоломками. Ужас одержимо решал их одну за другой. Одна из демонесс-служанок подбадривала его с волнением и убеждала ужас, что эти головоломки содержат секрет взлома печати хранилища Древних в мире смертных. Пока он продолжал их решать, демонетки-служанки продолжали приносить ему все больше. Они все отмечали, насколько умён этот ужас и как Тзинч будет впечатлён, если ему удастся добиться успеха. Большинство даже обещали следовать за ним вечно, если он сможет разблокировать все. Пока демон Тзинча упорствовал, его постоянно стимулировали разговоры с демонетками. Одна из них философски рассуждала об истинной природе Хаоса и о том, как все демоны должны работать вместе. Другая довольно часто упоминала Древних. Было очень интересно услышать демоническое понимание богов ящеролюдов. Они, по-видимому, не так уж много знали о них… по крайней мере, эти меньшие демоны. Демонетки обещали способы раскрыть больше радужному ужасу и заметили, что Слаанеш на самом деле знает о них то, чего даже Тзинч не знает. Конечно, удовольствие и обслуживание были только одной стороной спектра. В некоторых областях крепости людей и демонов агрессивно пытали и калечили смехотворно безумными способами. То, что они творили, заставляло мучителей друхиев выглядеть кучкей ни на что не годных неучей, так как даже Малекиту было трудно слушать или смотреть. Это говорило о чем-то, учитывая, что он привык смотреть, как с людей сдирают кожу заживо или кастрируют. Словами едва ли можно описать пытки, которым подвергались некоторые из этих бедняг. Самым ужасным был чумоносец Нургла, который на самом деле кричал от боли из-за пыток, которым его подвергали демонессы. Малекит был относительно осведомлен в демонологии, и он знал, что демоны Нургла на самом деле не могут чувствовать боли. Большинство из них были веселы и безразличны к таким вещам, как страх и пытки. Тот факт, что этот кричал от боли, и что он был напуган, был абсурдно неправильным. Если эти демонетки могли сломать чумоносца, то даже сам Малекит не был в безопасности от различных видов боли, которые могли причинить эти мерзкие монстры. Он постарался не смотреть прямо на то, что демонетки делали с жалким существом, и быстро прошел мимо этой комнаты, чтобы избежать их. Некоторые практически кончали от психологических страданий другого демона. Казалось, они «купали его», и это было все, что Малекит хотел интерпретировать из этого ужасного шоу. Но по мере того, как он погружался все глубже и глубже, служители внутри становились все более агрессивными и смелыми в своих попытках соблазнить его. К счастью, никто пока не осмелился прикоснуться к нему, но он ожидал этого вскоре, поскольку они начинали становиться настойчивыми. Вскоре за ним следовали полностью разоблаченные демонессы, куда бы он ни пошел. То, как они улыбались, их жадные взгляды и их тонкое преследование делали его крайне параноидальным. Это стало очевидным, когда он увидел, как одна и та же демонесса прошла по его пути по крайней мере четыре раза. Каждый раз она медленно поворачивала голову, чтобы улыбнуться и послать ему воздушный поцелуй. Несколько других знакомых на вид существ стояли на безопасном расстоянии, но по совпадению присутствовали везде, куда бы он ни пошел. Он не был уверен, как они попали в следующую комнату перед ним или он только начал видеть вещи, но у Малекита было очень плохое предчувствие. Чем дальше он продвигался, тем более наглыми и бесстыдными они становились… пока в конце концов Малекит не понял, что его окружают десятки демонесс и начинают блокировать ему различные пути вперед. Большинство из них все еще были скрыты иллюзиями, но Малекит мог видеть сквозь них, поскольку они казались ему рогатыми, полуголыми эльфами. Он просто ждал, когда кто-нибудь из них нападет в этот момент, так как его защита была полной и абсолютной, а его паранойя достигла своего предела. Он подсознательно начал идти быстрее и в конце концов вошел в большую комнату-коридор, которая, к счастью, вела к мосту, который он видел ранее снаружи. Король-чародей продолжил свой путь, бросив короткий взгляд назад. Теперь за ним никто не следовал по какой-то необычной причине. Он не был уверен, почему, но это мало помогло облегчить его паранойю и стресс. Несколько минут он шел молча и оглядывался каждые десять секунд, чтобы убедиться, что никто не крадется сзади. Жуткую тишину заполнял только металлический лязг его быстрого марша. Что-то было не так. Он никак не мог пройти через Крепость Маршер вот так легко. Коридор, в котором он находился, был почти в двенадцать раз выше его роста и имел ширину городской улицы. Бесчисленное множество других коридоров пересекалось с ним, подобно дорожной системе, и Малекит чувствовал страх каждый раз, когда проходил мимо соседнего и смотрел вниз. Он просто знал, что что-то собирается попытаться устроить ему засаду. Однако, как ни странно, никакой засады или ловушки в последнюю минуту так и не появилось. Он бы почти предпочел, чтобы на него напали или чтобы демоны попытались устроить засаду. Полное отсутствие какого-либо сопротивления его продвижению и жуткая тишина были более чем тревожными. — Они просто позволят мне перейти мост без какого-либо возмездия? Они что, не считают меня угрозой? Они убеждены, что эти круги поймают меня в ловушку? Все это не имеет смысла… — Малекит покачал головой, когда он наконец добрался до извилистого моста и вышел из крепости Маршер. Вид под мостом был внушающим благоговение. Ничто в Царствах Хаоса не было красивым или достойным восхищения по его мнению, но с его точки зрения царство Слаанеш, по крайней мере, выглядело прекрасно. Было почти невозможно разглядеть какие-либо детали, но Дворец Слаанеш был виден внизу. Он выглядел огромным… как минимум размером с Наггаронд. Возможно, он был даже в два или три раза больше, но его огромное расстояние от сооружения делало невозможным точную оценку, поскольку оно располагалось на дне глубокой концентрической кольцевой ямы в долине. Малекит тяжело вздохнул, окидывая взглядом открывающийся перед ним пейзаж: — Это может занять несколько недель или даже больше. Благодаря доспехам я, вероятно, смогу обойтись без еды, но мне могут понадобиться вода и отдых для этого путешествия. Неизвестно, что со мной сделает потеря короны теперь, когда я снова в норме. Полагаю, я смогу сделать себе собственную воду и найти несколько мест для отдыха по пути. В худшем случае я просто поддержу свое тело с помощью Дхара и вложу магию в руны. Хотя мне нужно будет сохранить много сил, чтобы сражаться с Н’кари и Шалакси… а также выбраться отсюда. Поняв, что пристальное наблюдение за целью не приведет его туда быстрее, Малекит наконец начал свой страшный спуск по извилистому мосту.

***

Алчность

Невозможно было сказать, сколько времени прошло с тех пор, как он начал свой путь к первому кругу, но Малекит в конце концов достиг конца моста. Он встретил очень мало душ или демонов по пути, и большая часть путешествия была скучной и утомительной. Единственным интересным событием была стая фурий, пытающихся убить его. У них, конечно же, не было никаких шансов. Он провел большую часть времени, размышляя о прошлом и думая о своем разговоре с Азурианом. Его глаза были сосредоточены прямо на его пути вперед, а его разум был полностью отрешен, когда он почти механически шагал вперед в состоянии, подобном трансу. Прибыв на место, Малекит резко вернулся к ясности ума и с любопытством огляделся по сторонам, на пути к месту назначения. Он оказался в каком-то помпезном храме без крыши. Ночное небо над головой, казалось, ярко сверкало, словно сами звезды были алмазами, которые так и просились быть снятыми с небес. Мрамор, гранит, золото и серебро в основном составляли всю окружающую архитектуру. Каждый квадратный фут этого места, казалось, был создан мастером-архитектором с неограниченными ресурсами и временем. Мало того, куда бы он ни посмотрел, Малекит видел груды сокровищ, практически разбросанных то тут, то там. Это был клад из сокровиз, подобных которому он считал невозможным. Он сомневался, что такое количество золота вообще существует во всем мире смертных. Здесь было достаточно сокровищ, чтобы сделать каждого отдельного человека, эльфа и гнома в мире богаче, чем хранилища Караза А Карака. Однако Малекит никогда не заботился о драгоценностях, деньгах или сокровищах. У него уже было бесчисленное множество магических артефактов и сокровищ в Наггаронде. Они практически ничего не значили для него. Он быстро понял, что этот первый круг был призван искушать жадностью. Несмотря на все его ужасные черты как человека, Малекит не был жадным, когда дело касалось богатства. Конечно, он был властолюбив, но не ради самого богатства. Все, чем он владел или стремился завладеть, имело цель и смысл. Он никогда не понимал, почему люди жаждали денег просто ради того, чтобы их иметь. Слабые люди, казалось, верили, что деньги приносят им власть и статус. У него был совершенно противоположный им образ мышления. Валюта была просто средством достижения цели, и за деньги нельзя было купить ничего, что действительно стоило бы иметь. Это включало в себя несгибаемую преданность, славу и особенно любовь. Даже если бы у него не было железной воли, Малекит сомневался, что это место могло бы чем-то соблазнить его. Ведь сокровища и богатства были мимолетны и бессмысленны даже для его бессмертной жизни. Они приходили и уходили и имели только ту ценность, которую им придавало общество. Те, у кого была реальная власть, всегда могли получить больше богатства по прихоти, и только трусы и глупцы верили, что богатство может повысить их истинную власть или статус в мире. Малекит небрежно прошел мимо гор золота и драгоценных камней и продолжил свой путь. По пути он заметил множество статуй, сделанных из золота. Они были довольно необычными, так как некоторые находились в странных положениях, которые подразумевали, что они прикоснулись к этому щедрому запасу сокровищ. Некоторые из статуй даже касались друг друга. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что прикосновение к этим статуям принесет ему ту же участь. Даже трава и деревья были сделаны из золота и усыпаны бриллиантами и рубинами. Дорога, по которой он шел, была выложена серебром, аметистами и изумрудами. Они резко контрастировали по цвету и, казалось, делали друг друга более заметными. Местность была раздражающе яркой, поскольку все отражало свет и блестело в его направлении. Сами сокровища казалось двигались, поскольку часто просто вываливались перед ним, а какой-нибудь невероятный предмет крайне удобно появлялся в идеальном месте, чтобы он мог его забрать. Как будто само сокровище умоляло его взять его. Малекит просто игнорировал эти отвлекающие факторы, продолжая идти. Вид скелетов, перемешанных повсюду в море сокровищ, был весьма красноречив. Взятие любой вещи из этого места обрекало душу на судьбу, худшую, чем смерть. Каждая новая область, через которую он проходил, обладала еще более впечатляющими горами сокровищ, чем предыдущая. Некоторые даже привлекли его любопытство, например, то, что выглядело как Молот Ваула. Тем не менее, он сохранял темп и продолжал идти бог знает сколько времени. Конечно, Малекит встречал по пути несчастные души и демонов. Он даже видел, как некоторые из них претерпевали мрачную участь, поддаваясь собственной жадности. Самым ярким примером был вид огра, несущего так много добычи, что в конце концов рухнул под ее весом. Другим неприглядным примером был вид дворянина, которого заживо пожирали насекомые, которые, по-видимому, были перемешаны с грудой драгоценных камней. Это, безусловно, объясняло все эти скелеты. Малекит не встретил демонеток по пути, как ни странно, но он видел, как другие демоны поддались искушению. Золотая статуя кровопускателя, сжимающего огромный меч, была самой запоминающейся. Ничто не было особенно сложным для Малекита в течение большей части первого круга, и к его полному облегчению он в конце концов добрался до его конца, пройдя мимо пары огромных статуй. Вдалеке он мог видеть большое озеро, но вид бесконечного золота полностью отсутствовал, отмечая конец Круга Алчности. Малекит ненадолго остановился, чтобы передохнуть, но он не стал оглядываться назад на все сокровища, которые он прошел. Что-то в том, чтобы задерживаться здесь, казалось плохой идеей. — Полагаю, один есть. Забавно, часть меня ожидала, что они сделают это более сложным. По крайней мере, какой-то страж, который заблокирует конец каждого круга, — подумал Малекит, продолжая идти вперед. По правде говоря, он на самом деле ожидал, что в конце каждого круга будет какой-то демон-босс, который, как и ожидалось, остановит его от дальнейшего продвижения. Тот факт, что ничего подобного не было, в дополнение к тому, как легко он зачистил Крепость Маршер, только делал это место более зловещим. Как будто обитатели хотели, чтобы люди углубились в царство Слаанеш. Они, конечно, должны были возлагать большие надежды на защиту, которую обеспечивали эти круги соблазнения, поскольку дисциплинированная армия наверняка могла бы проникнуть в это царство без особых усилий. Конечно, Малекит быстро понял, что не все такие волевые, как он. Он сомневался, что даже обычный темный эльф не поддастся соблазну разграбить сокровища в предыдущем круге. — Моя Черная Стража, вероятно, смогла бы пройти через это место, если бы они были со мной. Я знаю, что Хеллеброн тоже легко смогла бы. Насколько я знаю, мать, вероятно, уже совершала это путешествие раньше. Ладно, один есть, осталось пять, — уверенно думал эльф, продолжая свое путешествие.

***

Чревоугодие

Следующий круг оказался не совсем тем, что ожидал Малекит. Озеро, которое он увидел по пути вниз по тропе, на самом деле оказалось винным озером, усеянным островами и мостами. В воздухе витал тошнотворно аппетитный аромат. С каждым шагом он чувствовал, что все сильнее его мучит жажда и впервые за тысячелетия он… голодает? Винное озеро выглядело весьма заманчиво, и на краткий миг он задумался, какое оно на вкус. Его любопытство быстро улетучилось, когда он увидел, как какой-то бедняга плавает в этой штуке и тонет, пытаясь удержаться на плаву, пока пьет. Малекит чувствовал, как его горло пересыхает, а рот неудержимо наполняется слюной, когда он проходил мимо столов, где готовились невероятные блюда. Он проигнорировал несколько из них, прежде чем чувство жажды стало совсем уж невыносимым. Наконец, он остановился и решил магически наколдовать лед в своих руках. Король-колдун сосал и жевал лед, чтобы получить временное облегчение, продолжая двигаться. Это мало что сделало для облегчения его страданий, но этого было достаточно, чтобы он мог хотя бы сосредоточиться. Подобно пирующим в крепости Маршер, Малекит в конце концов понял, что за пирами и людьми, которые на них едят, стоит нечто большее, чем можно было бы заметить поначалу. Люди обжирались на всех этих пирах, и быстрое рассеивание иллюзорной магии показало, что они обжирались трупами. Он чуть не подавился от этого зрелища, но это сотворило чудеса, утолив голод, пока он хрустел самодельным льдом во рту и продолжал двигаться. Хорошо, что он не помнил вкуса еды, поскольку так долго был заперт в своих доспехах, потому что, вероятно, именно поэтому он не так сильно страдал от чувства голода. Через некоторое время Малекит начал находить более логичным просто… поджигать каждый новый банкет, мимо которого он проходил. Пламя испускало ужасный запах, не слишком отличающийся от запаха горящих трупов на поле боя, но дым, казалось, помогал нарушить опьяняющий аромат. Это, конечно, расстроило немало демонов и изуродованных смертных по пути, но ничто не бросало ему вызов. Наконец, как ему показалось, прошло несколько дней, прежде чем он добрался до конца бесконечного винного озера и спустился по дороге к следующему кругу.

***

Похоть

— Это было неприятно, но я, по крайней мере, уже прошел треть пути. Как, еще раз, эта демонесса назвала все круги? Алчность, Чревоугодие, Похоть, Властолюбие, Тщеславие и Лень? Так что, это, должно быть, круг похоти. Судя по названию, полагаю, этот искушает похотью? У меня не было проблем с сексуальными предложениями в Крепости Маршер. Так что и с этим проблем быть не должно, — уверенно подумал Малекит, продолжая движение. Черноволосый эльфийский колдун обнаружил, что следующий круг похож на то, что он и ожидал. Там был прекрасный луг и плодородные поля со всевозможными романтическими и расслабляющими видами повсюду. Он мог видеть различных людей всех рас и полов, радостно предающихся актам близости вдалеке. Однако, в отличие от крепости Маршер, большинство из них вдоль тропы, казалось, были достаточно милы. Разные людьми, целующиеся, обнимающиеся или просто прижимающиеся друг к другу под деревьями. Многие махали ему и приглашали его, но он более или менее игнорировал их. Даже крайние проявления гедонистической сексуальности мало его смущали, поскольку он чувствовал себя почти онемевшим от этого зрелища. Возможно, это были просто годы наблюдения за Культом Удовольствий вблизи или вопиющий диссонанс, который он выработал против близости за тысячелетия. В любом случае, ничто не было достаточно заманчивым, чтобы отвлечь его от цели. К сожалению, это не означало, что он не был заманчив для хищных обитателей этого круга. Довольно долго он шел, как кто-то наконец пересек ему дорогу и поприветствовал его с излишним рвением: — Ого… кем бы ты мог быть?! Скептически глядя на эту личность, Малекит заметил, что она была эльфом… предположительно. Ее волосы были длинными, золотыми и струящимися. У нее были ослепительные и дружелюбные небесно-голубые глаза и жемчужная улыбка в тон оным. Она была одета в некую комбинацию магического наряда и короткой ночной рубашки. Что беспокоило Малекита в ее внешности, так это то, что она была очень похожа на мага, которого он убил на равнине Финувал. Он не мог быть уверен, было ли это совпадением или ему просто мерещилось. Одного сравнения было достаточно, чтобы вырвать его из ошеломления, которое могла наложить на него ее чары, когда Малекит с ненавистью нахмурился на нее. Казалось, этот круг будет играть шутки с теми, у кого есть сила воли, чтобы преодолеть сексуальное желание. — Что-то не так? — соблазнительно спросила эльфийка, подходя ближе. Малекит быстро заметил, что другие «эльфы» начали окружать его, когда все они вышли из близлежащих зданий, лугов или беседок. Это были Асуры, Друхии и Асраи. Все они были невероятно красивы даже по его меркам, и они были одеты как рабыни гарема. У каждой из них в глазах была отчаянная похоть, которая очень напомнила Малекиту культистов удовольствий, с которыми он сталкивался в прошлом. Тот факт, что некоторые даже выглядели как служанки его матери, несколько тревожил. Покачав головой, Малекит рассмеялся: — Да, что-то не так… что здесь делает кучка эльфов? — Все успокойтесь и дайте ему минутку. Не обращай на них внимания, незнакомец. Все немного волнуются, когда к нам приходит новый эльф… особенно красивый эльф-мужчина. Ты выглядишь измученным. Не хочешь сделать перерыв и поболтать, прежде чем продолжишь свое путешествие? Ты кажешься очень интересным человеком, — с нетерпением оживилась эльфийка-маг. Малекит счел невероятным, как большинство этих полураздетых эльфов бесстыдно демонстрировали свои идеальные тела и стояли в невинных уязвимых позах. Это была тонкая форма соблазнения, которая, без сомнения, легко заманила бы в ловушку слабовольных или одержимых сексом людей, чтобы наброситься на них. Однако странным в этом было то, что Малекит привык видеть, как женщины-друхии ведут себя и одеваются таким образом, но, уж точно, не асуры. Это выглядело крайне неестественно. — Ты не знаешь, кто я? Я почти уверен, что это я тебя убил, — Малекит насмехался над главной эльфийкой. — Оу…может быть, именно так я здесь и оказалась? Судя по этим впечатляющим доспехам, ты, вероятно, очень престижный повелитель ужаса среди друкаев. Кто ты вообще такой? Зачем ты меня убил? — спросил эльф-маг. — Если ты не знаешь, то тебе, очевидно, и не нужно знать, — пренебрежительно фыркнул Малекит. — Это существо отражение моего подсознания… Наверное, поэтому оно и похоже на того мага, — логически заключил Малекит. Светловолосая магичка лучезарно улыбнулась: — О? Мне нравятся таинственные типы… похоже, у нас тут большая шишка, девочки. Ну, полагаю, мне следует представиться. Меня зовут Амелиста. Ты, наверное, задаешься вопросом, почему кучка эльфов застряла здесь, в царстве Слаанеш, верно? Ну, вот что происходит с нашими душами, когда Слаанеш забирает их. Я не совсем уверена, почему, но он дал нам весь этот прекрасный рай, чтобы мы мирно жили в нем. Я думаю, темный принц выбирает всех самых красивых людей, чтобы жить здесь. В этом месте есть и некоторые люди… хотя мы обычно их избегаем. Я не очень хорошо помню, кем я была до того, как попала сюда. Думаю, я должна поблагодарить тебя за то, что ты здесь, если то, что ты говоришь, правда. В таком случае… не хочешь ли ты загладить свою вину? Малекит оглядел всех эльфов вокруг себя и попытался разглядеть больше информации. Все они были женщинами… или могли сойти за женщин, и каждая из них была великолепна. Они также, казалось, чувствовали себя вполне комфортно в царстве Слаанеш, что было явно плохим знаком. Амелиста, казалось, заметила колебание Малекита и усмехнулась: — Я думаю, Слаанеш просто любит собирать здесь самых красивых эльфов для своего гарема. Если позволишь, я побуду дерзкой и спрошу… тебе ведь не нравится асуры, не так ли? Я знаю, что в мире смертных мы, вероятно, были врагами, но здесь мы все одной расы и держимся вместе. Кто-то сильный, как ты, определенно был бы желанным гостем в нашей компании. Может, я могла бы показать тебе окрестности, и мы могли бы узнать друг друга получше? — Я пас… — вот все, что он счел нужным сказать, прежде чем пройти мимо Амелисты и толпы эльфов . — Это место не то, чем кажется… и эти шлюхи определенно не эльфы, — осторожно подумал Малекит, продолжая идти, не оглядываясь. Эти существа казались еще более зловещими версиями того, что он видел в Крепости Маршер, и их облики были гораздо более порочными. — Ой, не уходи. Нам бы очень пригодилась твоя помощь. Может, ты поможешь нам сбежать? — предложила Амелиста, хватая Малекита за руку. Он рефлекторно вырвал руку и выстрелил массивной стеной ледяного холодного ветра между собой и гаремом эльфов. Они все разбежались от его яростного порыва, и он не терял времени, пытаясь избавиться от этой толпы через ряд извилистых путей. После нескольких минут уклонения от них, Малекит укрылся и рискнул оглянуться. Он мог видеть эльфов, преследующих его вдалеке, но, похоже, они потеряли его из виду. — Малекит! Сюда! — позвал его кто-то. Он узнал этот голос… это был голос его матери. Его глаза расширились от шока, когда он увидел, как никто иная, как Морати, схватила его за руку и потащила с тропы в уединенный грот. Она быстро оттащила его в укрытие и закрыла ему рот: — Молчи, сынок… они преследуют тебя. Неловкое молчание наступило, пока они ждали, пока пройдет толпа эльфийских женщин. Все они взывали к нему с тоской, обещая свои тела, если он поможет им. Затем Малекит оторвал руку Морати и уставился на нее в недоумении: — Мама? Что ты здесь делаешь?! — Я пришла, чтобы найти тебя после того, как ты бросился в Царства Хаоса. Хотя, должна признать, я не ожидала увидеть тебя… таким, — одобрительно ухмыльнулась она. В настоящее время Малекит был прижат к дереву Морати, их лица были гораздо ближе, чем ему хотелось. Несмотря на это, Малекит почувствовал небольшое кратковременное утешение при виде улыбающейся ему матери. Она наклонилась немного ближе и нежно прошептала: — Я почти забыла, как сильно ты похож на свою дорогую милую маму… о, мой прекрасный сын. Это напоминает мне ту ночь в горах. Только ты и я… проводим время вместе. Как давно мы не были по-настоящему одни? Малекит тут же вышел из оцепенения и с отвращением оттолкнул Морати: — Что?! Ты серьезно об этом говоришь?! Сейчас?! — Тебе понравилось, насколько я помню… не смотри так смущенно. Твоя мать знает тебя слишком хорошо. Я знаю, что ты много думал об этом с тех пор, как это случилось. Честно говоря… я тоже. Почему, ты думаешь, я больше не вышла замуж? Потому что я любила только Аэнариона… и тебя. Я бы сделала для тебя все, Малекит. Ты же знаешь это, верно? Кому нужна жена или королева, когда у тебя уже есть я… самая красивая и могущественная эльфийка в мире. Я — все, что тебе когда-либо было нужно, и именно поэтому я сейчас здесь, — соблазнительно проворковала Морати. — А ты… правда Морати? — Малекит начал понимать, что это, скорее всего, очередной трюк. — Конечно же это я… теперь успокойся, сынок, и позволь мне обработать твои раны, прежде чем мы уйдем. Я хочу убедиться, что твои ожоги действительно зажили, — авторитетно ответила она. — Нет… Ты не она! Даже демоны не могут повторить очарование моей матери или этот невыносимый всезнающий взгляд на ее лице. Прочь от меня, ничтожество! — Малекит покачал головой, прежде чем отбросить ее и разрубить мечом фальшивую Морати. Его действия быстро обезглавили ее и заставили ее иллюзорный облик рассеяться, превратившись в демонетку-вестницу. Несомненно, она была хорошо осведомлена о том, кем он был, если она смогла так хорошо разыграть этот акт. Весьма вероятно, что ее послал Н’кари. Малекит понимающе посмотрел на тело: — Из всех форм, которые они могли выбрать, чтобы соблазнить меня, они выбрали мою мать?! Насколько же больной я, по мнению этих демонов?! Откуда они знают и мое прошлое?! Я никогда НИКОМУ не рассказывал о том времени в горах… Я, полагаю слишком боялся говорить об этом. С другой стороны… Н’кари, похоже, что-то об этом знал. Воспоминание, о котором говорила демон, было из юности Малекита, когда он учился магии у своей матери. Они часто отправлялись в уединенные поездки, чтобы тайно обучать его Дхару. И… было несколько раз, когда его мать становилась слишком настойчивой и близкой в своих методах. Морати всегда была гедонисткой, любящей пресекать табу, и, конечно, не была образцовой матерью, но Малекит отчетливо помнил, что после смерти отца все стало только хуже. В то время он не был достаточно силен, чтобы сказать «нет» или сделать что-либо против воли матери. Он определенно считал это первым инцидентом, который заставил его впервые начать бояться своей матери. Часть его начала задаваться вопросом, что бы подумала Аллисара, если бы узнала об этом. Его покойная жена, казалось, была достаточно проницательна, чтобы знать, что Морати контролирует его, поскольку она даже упомянула об этом Малекиту еще до Раскола. Но, похоже, Азуриан прекрасно расставил все по местам… Морати хотела единолично управлять эмоциями Малекита, и долгое время он позволял ей проворачивать с ним это. Не желая больше думать об этом, Малекит прогнал свои мысли и снова сосредоточился на окружающем: — Я не могу позволить себе отвлекаться на это извращенное место. С поразительной скоростью король-колдун продолжил свой путь, когда он покинул грот и вернулся на дорогу. Он не хотел снова быть застигнутым врасплох и решил, что его лучшим планом действий будет просто начать убивать все, что посмеет к нему приблизиться. Не потребовалось много времени, чтобы еще больше фальшивых эльфов снова нашли его, но он просто убивал все, что попадалось ему на глаза. Последующие часы были кровавыми и полными ярости, поскольку демонетки принимали облики, которые ему становилось все труднее убить. К счастью, он был опытным убийцей, тираном и садистом, а потому никогда не испытывал угрызений совести, убивая, казалось бы, невинных и красивых женщин. Он безжалостно потрошил их всех. Вскоре демонетки наконец просто отказались от своих тщетных попыток соблазнить его, когда Малекит нагло прошел через остальную часть круга, не встречая сопротивления. В конце концов он достиг конца круга, но прежде чем он смог пройти мимо ворот из этого поля, два эльфа преградили ему путь вперед. Они приняли формы, которые ужаснули его до глубины души. Он узнал одну из них, но не мог понять, откуда он знал другую. Пристально посмотрев на них, он наконец осознал… неизвестная фигура была Аллисара, а другая — его старшая сестра Иврайна. Малекит небрежно срезал всех остальных на своем пути сюда, но, похоже, обитатели этого круга подкинули ему свою козырную карту на финал. — Малекит, рада снова видеть тебя, дорогой муж, — тепло приветствовала его фальшивая Аллисара. Услышать ее голос снова и увидеть ее давно забытое лицо после всех этих лет было достаточно, чтобы ошеломить Малекита и заставить его бездействовать. Он знал, что это не по-настоящему, и все же не мог заставить себя атаковать этих последних двух демонесс. Он с тоской смотрел на Аллисару, когда воспоминания о его прошлом внезапно нахлынули на него. Они принесли с собой эмоции, которые он давно похоронил, и он не мог ничего сделать, кроме как смотреть на нее. Аллисара была именно такой, какой он ее запомнил. У нее были каштаново-золотистые волосы цвета осенних листьев, глаза голубее сапфиров Сафери и безупречная фарфоровая кожа, которая казалась мягче перьев. В ее чертах был невинный здоровый вид и подлинная, сияющая доброжелательность, окружавшая ее. Теперь он вспомнил это… Облик Аллисары всегда был способен успокоить его самые темные мысли. Даже эта ее фальшивая версия казалась ему совершенно реальной. Вид Иврайны был еще одним сюрпризом, который застал его врасплох. Малекит взглянул на форму своей сестры и бывшей Вечной Королевы с некоторой долей мальчишеского благоговения. Он никогда никому в этом не признавался, но Малекит всегда находил Иврайну красивой. Некоторые говорили, что она была точной копией самой Астариэль, и Малекит мог полностью понять любовь своего отца к своей первой жене, если это было правдой. Малекит ненавидел даже думать об этом, но он мог бы увидеть себя женатым на своей сестре… и даже не ради того чтобы стать Королем-Фениксом. Это была отвратительная мысль, но это был настоящий и тщательно охраняемый секрет, который он, тем не менее, хранил. Это также было одной из причин, по которой он так ненавидел новую Вечную Королеву Алариэль…потому что она была похожа на его сестру. Очевидно, не такая красивая…но до жути знакомая, так же как Тирион был похож на наивного молодого Аэнариона. — Мне стало интересно кое-что, брат… есть ли у тебя ко мне чувства? — со знанием дела спросила его фальшивая Иврайна. Малекит был слишком ошеломлен, чтобы говорить, когда он посмотрел на улыбающуюся Аллисару. Она хихикнула на вопрос: — Не дразни его так, Иврайна… мой муж всегда восхищался тобой. Он сам сказал мне это… хотя кто может его винить? Ты ведь Вечная Королева, в конце концов. — Ну… я польщена это слышать. Моего брата всегда было очень трудно впечатлить. Должно быть, это у него от отца, — фальшивая Иврайна покраснела, играя со своими волосами. — Это не по-настоящему… шагай вперед, Малекит! — мысленно закричал король-чародей. К сожалению, он не смог заставить себя отреагировать, когда две великолепных эльфийки медленно приблизились к нему. Аллисара опустила руку с мечом Малекита и вытолкнула Разрушитель из его безвольной руки, прежде чем прижаться к нему. Она прижала руки к его груди и соблазнительно проворковала: — Все в порядке, муж… Я не оскорблена твоими чувствами. Это нормально, любить больше, чем одну женщину. Затем фальшивая Иврайна прижалась к нему так же, наклонилась и заговорила лукаво: — Если твоя жена не против… то, может быть, мы сможем ответить взаимностью на эти чувства. Честно говоря, я тоже всегда представляла тебя таким, Малекит… — Я не хочу этого. Это… неправильно, — наконец смог что-то сказать Малекит. — Неправильно? Ты же знаешь, что мы обе можем быть твоими, верно? Ты можешь быть с кем угодно, лишь бы я была твоей первой женой, — простонала фальшивая Аллисара. — Сомневаюсь, что Бел’Шанаар сможет удовлетворить меня так, как ты… Я завидую, что Аллисара стала твоей женой. Давай, возьми меня уже, — добавила фальшивая Иврайна. Более слабый человек сдался бы прямо сейчас и поддался этой извращенной фантазии, но в тот момент Малекит, как ни странно, подумал о своей матери. Он подумал о том, как она улыбалась смерти Аллисары. Он подумал о своей жене, умирающей вот так, ни за что. Этого всплеска гнева было достаточно, чтобы вырвать его из оцепенения, когда он почувствовал, как его зрение краснеет. — А ну пошли прочь!!! — закричал он во все легкие, отшвыривая обеих фальшивых эльфиек. Затем Малекит магическим образом вернул свой меч в руку и начал рубить фальшивую Иврайну. Он яростно зарычал на нее, делая это: — Ты думаешь, моя высокомерная сестра вообще увидит во мне своего настоящего брата… не говоря уже о любовнике?! Не смеши меня, демон! Она всегда ненавидела меня, и я тоже ненавидел ее! Разрезав фальшивую Иврайну, он обратил свой ненавистный взгляд на фальшивую Аллисару: — А ты… да как ты смеешь издеваться над памятью моей покойной жены этим нелепым фарсом! Пока он потрошил этих двух демонесс, Малекит также выплескивал свои сдерживаемые чувства обиды на Иврайну и Аллисару. Этих чувств было достаточно, чтобы пересилить странную похоть, жертвой которой он едва не стал. После того, как они умерли, Малекит уставился на изуродованные тела демонеток, размышляя о разных вещах. У него никогда не было настоящих отношений с Иврайной или Морелионом. Конечно, он видел их при дворе несколько раз за эти годы, и у них всегда был этот отстраненный взгляд, как будто они смотрели на него сверху вниз за то, что он осмелился существовать. Как будто его существование было оскорблением памяти Астариэль. Малекит помнил эти взгляды слишком хорошо. Они, казалось, идеально воспроизводились в потомках его братьев и сестер, Тириона и Алариэль. Это была еще одна причина, по которой он так ненавидел их обоих. — Мне следует продолжать двигаться… похоже, мне наконец удалось очистить этот круг. Это было немного сложнее, чем первые два. Но полпути за плечами… Надеюсь, следующие три круга не будут такими эмоционально обременительными… — мысленно вздохнул Малекит, двигаясь дальше.

***

Властолюбие

Малекит шел и шел, казалось, недели, и был только на полпути этого ужасного путешествия к Дворцу Слаанеш. Он даже не мог начать понимать, сколько времени он провел в Царствах Хаоса, но он находил странным, как это место до сих пор не исказило и не развратило его. Возможно, это было как-то связано с Пламенем Азуриана или просто с его собственным непреклонным безумием, которое вело его вперед, что бы он ни задумал. Пройдя через странную сторожку, Малекит вскоре обнаружил, что приближается к тому, что казалось огромной эльфийской крепостью. В настоящее время он находился на ее высокой стороне и мог слышать рев толпы снаружи. — Боги… что на этот раз?! — подумал он раздраженно, спускаясь вниз и достигая того, что выглядело как внутренний двор с видом на город внизу. Это место было заполнено эльфами… все из которых выглядели как высокопоставленные дворяне или военачальники. Именно тогда он понял, что этот эльфийский замок на самом деле был построен на вершине Святилища Азуриана. Малекит огляделся в замешательстве, когда все ближайшие эльфийские принцы приветствовали его и кланялись, как будто он был самим Королем-Фениксом. Затем он услышал, как кто-то громко объявил толпе эльфов внизу, во дворе, с величественного балкона: — Асуры из Ултуана, Друхии из Наггарота и Асраи из Атель Лорена… Услышьте меня! Толпа на мгновение дико взревела, но затем немного затихла, когда объявляющий эльф продолжил: — Сегодня мы празднуем величайший из дней! Гражданская война наконец-то закончилась, и эльфы снова стали единым народом! Толпа сошла с ума от волнения, когда эльф поднял руку: — Хотя это было долго и трагично, и многие встали против, кто из нашего гордого народа теперь мог отрицать возвращение ЕДИНСТВЕННОГО ИСТИННОГО КОРОЛЯ-ФЕНИКСА! В наш величайший час нужды Азуриан послал нам самого маловероятного чемпиона… того, кого несправедливо отвергли давным-давно. Он вернулся, несмотря на нашу ошибку, и спас нас всех от вторжения демонов! Мы все его знаем… истинный наследник Аэнариона! СЛАВА МАЛЕКИТУ! СЫНУ АЭНАРИОНА! ГЕРОЮ МИРА! Малекит был сбит с толку этим объявлением, когда он добрался до балкона рядом с диктором как раз в тот момент, когда было названо его имя. Он почти почувствовал, как наворачиваются слезы на глаза, когда увидел бесконечную толпу эльфов внизу, разразившуюся ликованием при виде их предполагаемого героя и спасителя. Они начали скандировать его имя и лихорадочно ликовать, как будто он был самим богом во плоти. Эмоции, вызванные этим, были ошеломляющими. Он раньше видел сны об этом… хотя они обычно сменялись на кошмары. Малекит неуверенно взглянул на глашатая, но затем понял, что им на самом деле был Король-Феникс Финубар. Он сделал шаг назад в замешательстве, когда Финубар опустился на колени, снял корону и смиренно вручил ее Малекиту: — Я ошибался, когда думал, что я избранник Азуриана. Это благословение и эта честь действительно принадлежат тебе… моему королю. Азуры полностью в твоем распоряжении… как и должно быть. Король-чародей на мгновение уставился на корону, прежде чем снова обратить внимание на толпу. Из разных мест он мог видеть множество важных эльфов, которых он узнавал. Все примечательные лидеры Асуров и Друхиев были там… даже те, о которых он знал, что они давно мертвы. Но самое странное зрелище было еще впереди, когда к нему подошел другой эльф и поднял горящий меч: — Пусть я буду среди первых, кто поклянется в вечной верности и служении моему дяде Малекиту! Да здравствует Король-Феникс! — Тирион? — Малекит произнёс имя другого эльфа, не веря своим ушам. — Если ты примешь меня, дядя… я с радостью буду служить твоим придворным магом и советником, — раздался голос Теклиса. Осмотревшись еще немного, Малекит увидел на соседнем балконе свою мать. Она гордо подмигнула ему. — Речь, речь, речь! — начали скандировать некоторые эльфы, в то время как Малекит застыл в благоговении и некоторой доле счастья в этот момент. Вид всех эльфов внизу под ним был действительно чем-то иным. Он увидел черную стражу и стражу феникса, стоящими бок о бок. Корсары стояли рядом с морскими стражами, ведьмы стояли рядом с сестрами Авелорна, а вдалеке он увидел армаду черных ковчегов и драконьих кораблей, и все под его знаменем. Малекит думал о том, чтобы предаться этой безумной фантазии о силе, но в глубине души он знал, что это не только иллюзия, но и невозможно принять даже в его собственных фантазиях. Король-чародей вспомнил, как резко с ним говорил Азуриан, и слова бога о том, что даже если он сделает правильно и станет героем, как его отец, эльфы все равно будут его ненавидеть. Эльфы ненавидели и боялись его отца, пока он не погиб, спасая этот мир, и Малекит не должен был ожидать чего-то иного. Это больше не было связано с ним, его мечтами или его желанием занять место отца. Он должен был помнить, зачем он здесь… помнить ультиматум Азуриана. Было очень трудно повернуться спиной к толпе, но Малекит заставил себя уйти. Какое право он имел чувствовать хоть какую-то гордость? Он был всего лишь пешкой большую часть своей жизни, и даже сейчас Азуриан ожидал, что он умрет в этом стремлении проявить себя. Бесчисленные протесты вспыхнули, когда Малекит смиренно ушел. Он не мог точно описать тошнотворное чувство ненависти к себе в тот момент, но даже он не мог притворяться, что заслужил такой счастливый конец своей жизни. Этая мечта была невозможна, но это не означало, что желание достичь ее было глупостью… Оставаясь верным этой мысли, Малекит проигнорировал все остальное, просто двигаясь дальше. Это было гораздо более болезненно, чем он хотел признать, поскольку ему часто снились такие сны в его башне в Наггаронде. Сны, в которых он мог быть всем, кем хотел быть… но он неизбежно всегда просыпался от них, чувствуя себя виноватым за то, что вообще желал таких вещей. Эта вина затем превращалась в ненависть и ярость… которые он обычно вымещал на каком-нибудь болтливом повелителе ужаса в Черном Совете. — Король Малекит, куда ты идешь?! Эльфы нуждаются в тебе! — позвал его Финубар. — Нет, не… может быть, мир был бы лучше, если бы я не родился. Какова цель моего пребывания здесь? Ясно, что не в этом, — подумал король-чародей с жалостью к себе, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Многие эльфы пытались уговорить его вернуться на балкон или сделать ему комплимент любым доступным способом, чтобы удержать его от ухода. Ни один из них не увенчался успехом, поскольку Малекит просто закрылся в своем сознании и продолжал идти, не оглядываясь. Он не смотрел в глаза, но оставался начеку на случай, если ему придется кого-нибудь убить.

***

Тщеславие

Наконец, избежав оглушительных криков восхищения в предыдущем круге, Малекит оказался в пятом круге соблазнения. Он вздохнул с облегчением и поблагодарил себя за свой прогресс: — Осталось всего два. Невозможно сказать, насколько сложны последние два. Как называется этот? Тщеславие? Испытывает ли он гордость? Следующий круг казался огромным лабиринтом из живой изгороди. Тропинка была выложена розами и всевозможными цветами и прочими вещами. Хотя это было прекрасно и мирно, это было также чрезвычайно жутко и полностью выбивалось из атмосферы. Малекит некоторое время шел молча, пока не начал слышать шепоты по пути. Сначала они были неслышны, слабы, но, казалось, становились громче по мере того, как он продвигался. Они шептались о его жизни, его достижениях и даже его величайших гордостях. Учитывая, какую долгую он прожил жизнь и все, чего он достиг, Малекит почти получил моральную перегрузку, слушая эти шепоты во время долгого похода. То, как они говорили о его жизни, было сказано так, что вселяло бы гордость за достижения, но Малекит не чувствовал гордости, услышав что-либо из этого. Вся его жизнь была сплошными ошибками, плохими решениями и затянувшимися сожалениями. Все это казалось совершенно бессмысленным. Он не мог гордиться тем, что был великим воином, поскольку никогда не был ровней своему отцу. Он не мог гордиться тем, что объединил эльфов и гномов, поскольку он также настроил их друг против друга и разрушил свое обещание Снорри. Он не мог гордиться тем, что был Королем-Чародеем, поскольку это существование было лишь результатом его злобы и жгучей потребности в возмездии. Малекит услышал, как кто-то шепнул, как он выковал Разрушитель и как это был такой удивительный и уникальный меч, что даже мастера-кузнецы Асуров позавидовали бы… но Ваул никогда не благословлял его. Было ли это действительно таким уж хорошим оружием, если Ваул не считал его достойным? Малекит также не мог гордиться своим собственным мастерством в магии, поскольку он не был ровней своей матери и каким-то образом был превзойден ребенком-магом, таким как Теклис, несмотря на то, что был намного старше его. Это было не только позорно, но и неловко, и унизительно для его эго. Весь этот круг был глубоко угнетающим и морально истощающим. Казалось, что путь открывал Малекиту прямой и ясный путь к прогрессу, пока он размышлял обо всех этих моментах своей жизни. Каждый момент с детства и до того, как он достиг этого круга соблазнения, был произнесен по пути таинственным шепчущим лесом. Ни одна вещь не заставила его почувствовать гордость, потому что все его деяния в жизни и достижения были либо связаны с неудачей, либо они были связаны с чем-то, чего он стыдился. Прекрасным примером этого было то, что Малекит стыдился выглядеть как его мать, хотя она была, возможно, самой красивой эльфийкой в ​​мире. Это был всего лишь один пример из сотен, которые он пережил в Круге Тщеславия. Он чувствовал стыд за само существование друхиев. Азуриан был совершенно прав… темные эльфы, возможно, и начинали с оправданными намерениями, но тысячелетия разврата и ненужной жестокости не были тем, чем Малекит гордился. Рабство в целом было тем, о чем он сожалел. Не потому, что он был каким-то моралистом, чтобы испытывать к ним жалость, а потому, что друхии не могли по-настоящему функционировать без рабов. Все, что они умели делать, это плавать, убивать и плести интриги. Чем больше он проводил в Царствах Хаоса, тем больше Малекит осознавал, насколько нелепы его амбиции по завоеванию Ултуана. Он должен был потратить свое время на то, чтобы сделать Наггарот королевством, которое действительно могло бы соперничать с ним. Он много думал об этом после Раскола во время многих лет «томления», как называла это его мать. Словно очнувшись от сомнамбулической комы, Малекит резко пришел в себя, осознав, что он наконец-то оказался в конце лабиринта из живой изгороди и может выйти в последний круг. — Если мне удастся выбраться отсюда живым, думаю, мне стоит прекратить быть небрежным по отношению к Наггароту. Все это время, которое я потратил на попытки завоевать Ултуан, можно было бы потратить с большей пользой на создание собственного королевства. Если мое видение о конце света верно, то нам понадобится больше обороны на севере… — Малекит начал размышлять о будущем, когда он наконец вышел из Круга Тщеславия.

***

Лень

С каждым завершенным кругом Малекит чувствовал себя все более и более истощенным умственно и физически. Последний круг также нанес ему урон эмоционально, оставив короля-колдуна в подавленном и усталом настроении. Он шагнул вперед без особых сознательных мыслей, пока его взгляд охватывал последний и последний круг. — Как долго я нахожусь в царстве Слаанеш? Кажется, что это было целую жизнь назад, когда я был в Крепости Маршер… — подумал Малекит, громко зевнув. Осмотрев последний круг, он теперь оказался на очень приятном на вид пляже. Погода была идеально умеренной, с бризом, достаточным для того, чтобы сохранять прохладу и щекотать пот на лбу. Вид был фантастическим, и часть его почти хотела отдохнуть, чтобы полюбоваться им. Не было никакой очевидной опасности, и в отличие от других кругов, этот казался заслуженной передышкой перед тем, как достичь Дворца Слаанеш. Глаза эльфа начали тяжелеть, а его шаги стали менее дисциплинированными и медленными. Малекит увидел впереди идеальное место для отдыха и направился к нему с безумным чувством радости. Хотя он не ел и не участвовал в плотских утехах за многие тысячелетия в Доспехах Полуночи, Малекит спал, как любой другой эльф. Как ни странно, это было одним из его любимых занятий, даже несмотря на постоянную угрозу со стороны убийц и ненадежных друхиев вокруг него. Сон даровал ему временное облегчение от его проклятой жизни. На мгновение он задумался о том, чтобы лечь и немного отдохнуть. Что-то в этом месте было неотразимо расслабляющим и манящим. Разбивающиеся волны и эхо далекой гармонической мелодии только усиливали эту чудесную атмосферу. В некотором смысле это напомнило ему Ултуан. — Я… я полагаю, было бы неплохо немного отдохнуть здесь, — мысленно размышлял он, пытаясь оправдать свое желание воспользоваться короткой передышкой. — Все круги испытали какой-то тип греха. Жадность, чревоугодие, похоть, власть и гордыня. Это Круг Праздности… он должен искушать леность. Я… я не думаю, что это хорошая идея задерживаться здесь. Мне нужно продолжать двигаться… — Малекит наконец пришел в себя, когда осознал всю опасность расслабления в месте, которое искушало леность. Несмотря на осознание опасностей, путешествие было мучительным и почти невозможным. Он чувствовал, как каждая кость в его теле становится хрупкой, а каждая мышца достигает предела усталости. Его глаза стали тяжелыми до неописуемого, и держать их открытыми было чистой агонией. — Надо… продолжать… двигаться! — медленно подумал он, чувствуя, как безумие усталости становится все более непреодолимым. Он делал все возможное, чтобы не споткнуться и не упасть, поскольку знал, что если его тело коснется земли, он больше не сможет оставаться в сознании. — Мне нужно что-то делать, чтобы не заснуть. Не помню, чтобы я когда-либо был таким уставшим за всю свою жизнь, — Малекит на короткое время обрел второе дыхание, отчаянно пытаясь придумать способ свести на нет неблагоприятные эффекты этого места. Безрассудная идея быстро пришла ему в голову, когда он заряжал магию в своих руках и измельчал ее в чистый Дхар. Малекит вздрогнул в предвкушении, прежде чем наполнить себя темной силой. Только самые отчаянные из колдуний когда-либо пытались сделать это, поскольку это могло легко усугубить все негативные побочные эффекты чрезмерного использования темной магии. Тем не менее, Малекит знал, что этого будет достаточно, чтобы заставить его оставаться в сознании. Это было не только чрезвычайно болезненно, но и требовало интенсивной концентрации. Горькая боль не давала ему потерять сознание и несколько развеяла сонное и гипнотическое чувство, под которым он находился. Тело Малекита начало светиться хаотичными ветрами магии, когда руны на его Доспехах Полуночи яростно загорелись. Он содрогнулся от боли на короткое мгновение, прежде чем восстановить контроль над своими чувствами. Что-то ужасное произошло, когда он снова обрел ясность. Малекит начал видеть этот круг совсем иначе, чем изначально. Песок, по которому он шел, на самом деле оказался мелко измельченными костями. Его беловатый цвет и куски скелетов вокруг него ясно указывали на этот факт. Спокойное и окружающее пение, которое он слышал издалека, теперь начинало больше походить на крик. Малекит покачал головой в абсолютном ужасе от этого открытия. Казалось смертельно очевидным, что любой, кто заснет в этом кругу, никогда больше не проснется. — Это место действительно зловещее… и подумать только, я подумывал о том, чтобы сделать перерыв в этом путешествии. Мне нужно выбраться из этого круга, пока боль не утихла, — отчаянно думал Малекит, сосредоточившись на своей цели, добраться до Дворца Слаанеш. Он путешествовал, по-видимому, несколько дней… хотя, насколько он знал, это могли быть всего лишь часы… или годы. Малекит был благодарен, что магия Дхар была столь болезненной, когда использовал ее на себе, поскольку боль была единственным, что удерживало его в сознании в этом зловещем месте. Его долгое путешествие наконец закончилось, когда он спустился с последнего холма и увидел вдалеке колоссальный Дворец Слаанеш. Массивные ворота отмечали конец Круга Праздности, и Малекит практически побежал к ним, как только они оказались в поле его зрения.

***

Дворец Слаанеш

Вопреки всем обстоятельствам он наконец-то оказался у цели. Малекит вздохнул с облегчением, когда прошел мимо больших ворот и приблизился к колоссальному дворцу впереди. В тот момент, когда он покинул Круг Праздности, он почувствовал, как к нему возвращается энергия. Как он и предполагал ранее, Дворец Слаанеш был явно больше, чем весь Наггаронд. Малекит мог видеть демонеток-искателей, разъезжающих вдалеке, и остановился на мгновение, чтобы обдумать свой следующий шаг. Он был так сосредоточен на том, чтобы добраться сюда, что не подумал о том, что он будет делать, когда прибудет. Пройти через парадную дверь казалось плохой идеей, но он не хотел тратить время, пытаясь обойти весь дворец в поисках другого пути. Плюс, он понятия не имел, где могут быть Н’кари или Шалакси. А еще был Слаанеш, о котором нужно было беспокоиться. Как бы он на самом деле справился с богом хаоса лично? Будет ли Слаанеш настолько осторожен, чтобы убить его, если он пробьется внутрь? Как бы вообще выглядел бог, если уж на то пошло? Все, что Малекит знал о Слаанеш, было довольно абстрактным, но он понятия не имел, чего ожидать теперь, когда он оказался во дворце самого бога. Он знал, что бог был тщеславен, легко впадал в скуку и, предположительно, настолько красив и совершенен, что люди отрекались от всего, лишь бы угодить ему. Судя по тому, как царство Слаанеш влияло на Малекита, король-колдун не был настолько глуп, чтобы думать, что он будет невосприимчив к очарованию темного принца. Он также знал, что Слаанеш желал эльфийских душ больше всех остальных, и что бог, вероятно, заберет и его, если их пути пересекутся. Скрытность казалась лучшим вариантом в этом случае, но на то, чтобы найти Н’кари или Шалакси без должного направления, ушла бы целая вечность. — Мне нужно найти демона и допросить его. Одно из этих мерзких созданий должно знать, где находятся мои цели. Мне нужен план… может быть, мне стоит схватить одного из этих искателей, — подумал Малекит, быстро приближаясь к дворцу. Приличный поход спустя, он все еще был в растерянности относительно того, что ему следует делать. Почти рассеянно, Малекит начал идти к входу. Его появление заметили несколько искателей вдалеке, но они, казалось, были достаточно умны, чтобы держаться от него подальше. Несомненно, они были достаточно логичны, чтобы предположить, что любой, кто мог добраться до Дворца Слаанеш, не был слабаком. Но даже так… это не сулило ему ничего хорошего, поскольку они, несомненно, предупредили бы Н’кари. — Я действительно не вижу другого пути внутрь… и Н’кари наверняка узнает, что я здесь. Полагаю, мне следует хотя бы осмотреть вход, чтобы сэкономить время. На то, чтобы найти Н’кари и Шалакси в этом месте, могут уйти дни… по крайней мере, я предполагаю, что так и будет. Невозможно определить время в этом позабытом богами аду! — мысленно ворчал Малекит, поднимаясь по ступеням во дворец. Он сделал это на полпути, когда что-то просвистело мимо его ног и приземлилось перед ним. Малекит рефлекторно отпрянул и уставился на это. К его замешательству, то, что он увидел на ступеньке прямо перед собой, было дротиком. Это казалось весьма необычным по сравнению с другими ловушками и встречами, свидетелем которых он стал до сих пор. Малекит осторожно наклонился, чтобы поднять его, осмотревшись в поисках источника. Он ничего не увидел и обратил свой взгляд на странный дротик, который теперь был у него в руках. Пристально разглядывая его, Малекит сразу понял, что он был уникальным и магически улучшенным. Он также не имел никакого подобия демонического или человеческого дизайна. На самом деле, он очень напоминал ему дротики, которые рептилии Люстрии использовали, когда нападали на нарушителей. Его эльфийские инстинкты снова включились, когда он услышал, как еще один дротик просвистел вниз по лестнице, откуда он пришел. Тот, кто стрелял в него, явно не пытался попасть в него, поскольку дротик приземлился у его ног. Анализируя его траекторию и нескольких последующих выстрелов, Малекит, наконец, похоже, понял, что кто-то или что-то пытается привлечь его внимание. Обычно он не стал бы тратить время на что-то подобное, так как от этого веяло ловушкой. Тем не менее, интуиция подсказывала обратно, и он решил пойти за дротиками. Он подобрал их и проследил их путь, постоянно ища точку их происхождения, пока другие вели его вперед. Примерно через минуту и ​​на приличном расстоянии от главной дороги к дворцу Малекит оказался около кривого дерева. Он пристально посмотрел на него и решил заговорить: — Кто там и зачем ты ведешь меня сюда? Ответом на его вопрос стало странное зрелище странного рептилоидного существа, почти материализовавшегося перед ним. Мгновение спустя он понял, что это был камуфляж, не слишком отличающийся от хамелеона. Сама фигура оказалась двуногим хамелеоном-сцинком. Малекит видел такого сцинка только однажды лично. Из того, что он о них знал, они были невероятно редки и их невероятно трудно поймать, поскольку они были умнее большинства сцинков и могли становиться невидимыми. Многие из работорговцев друхиев, которые отважились идти в Люстрию, стремились поймать хамелеонов-сцинков, поскольку их шкуры продавались за баснословные суммы денег. Сцинк-хамелеон защебетал и защелкал на своем языке рептилий: — Ата Кро Куа Зек Чхотела Ксланекс. Что ж… он ни в коем случае не был экспертом по ящеролюдам или их странным языковым вариациям, но Малекит действительно поставил себе цель изучить некоторые из них давным-давно, как он делал это со многими языками по всему миру. Было три варианта языка ящеролюдей — саурийского. Это был высокий саурийский: на котором в основном говорили Сланны. Он не слишком отличался от анокейского. Затем был грубый саурийский: язык заурусов и в некоторой степени кроксигоров. В нем не хватало большого словарного запаса, и его было бессмысленно знать, так как заурусы вообще редко говорили. Наконец, был сцинкийский: на котором говорил этот сцинк. Из-за всех странных щелчков и рептильных звуков, которые они издавали, никто, кроме самих рептилий, не мог говорить на нем даже бегло. Однако эксперт мог его понять. Малекит мог понимать все три формы языка саурийцев в той или иной степени, поскольку он поставил себе целью понять рептилий за долгие годы. Плюс ко всему, этот язык был связан с артефактами ящеролюдов и их более продвинутыми технологиями. К счастью, высокий язык саурийцев был очень похож на анокейский, который был более сложной версией элтарин. Однако сланны были телепатами, поэтому они редко говорили, если им это не было необходимо. Некоторые сцинки предположительно могли говорить на эльфийском и на языках людей, но Малекит никогда раньше этого не видел. Ящеролюди вообще не были тем типом существ, которые любили разговаривать с другими расами. Это делало попытку этого существа заговорить с ним еще более странной. Малекит сделал все возможное, чтобы истолковать слова сцинка: — Ата… это значит пророчество, не так ли? Кро означает жертвоприношение или смерть, но Ата Кро означает пророчество о смерти или надвигающейся гибели. Куа Зек Чотелa означает обреченного врага поблизости. Я знаю, что Ксланекс означает чужак, и именно так они называют демонов… так что существо говорит мне, что демон находится поблизости, и это как-то связано с пророчеством? — Я не понимаю… поблизости есть демон, связанный с пророчеством? — ответил Малекит на языке элтарина. Он не стал пытаться общаться с существом на Друхире, так как сомневался, что сцинк знает вариант языка темных эльфов обычного эльфийского, Элтарина. Друхир был грамматически и фундаментально похож на Элтарин, но в нем было реализовано много черного наречия Хаоса, и его не понимал никто, кроме эльфов и фракций, связанных с хаосом. Однако по какой-то причине Друхир был единственным эльфийским языком, который северяне, казалось, были способны выучить… хотя бы на начальном уровне. Друхии обычно сами изучали много языков, поскольку были работорговцами, а Малекит долгое время отдавал приоритет знанию как можно большего количества языков с тех пор, как выучил язык гномов Хазалид у Аландриана и Снорри. — Я бы отдал все, чтобы Аландриан был здесь и мог расшифровать чириканье этого существа… — Малекит отстраненно подумал о своем давно умершем подчиненном и друге. Из того, что он знал о них, более умные ящеролюды понимали Элтарин, поскольку это была упрощенная версия Анокейана. Язык Анокейана предположительно был языком древнейших известных существ в мире и, по мнению многих ученых, также был языком богов и демонов. Любой, кто был мастером высшей магии, много знал об этом языке… хотя в основном это распространялось только на эльфов и ящеролюдов. Драконы, похоже, тоже понимали его. Учитывая, что Малекит знал Кхайш и Дхар и был знаком с призывом демонов, он знал Анокейан очень хорошо. Сцинк оживился и попытался заговорить на элтарине: — Впереди ловушка. Подожди. К его удивлению, существо могло говорить на эльфийском, хотя и крайне грубо и с большими ограничениями. У рептилии также был очень тяжелый акцент, который был едва понятен. Он мог с трудом связывать полные предложения, но, по крайней мере, они могли найти здесь какой-то общий знаменатель для общения. Часть его была очарована этой необычной встречей во Дворце Слаанеш из всех мест. И тут Малекита осенило странное осознание… а что, черт возьми, одинокий сцинк делает здесь, в Царствах Хаоса? Малекит рефлекторно сделал шаг назад и потянулся к рукояти меча. Он опасно заговорил на элтарине: — Как ты сюда попал? Ты вообще настоящий?! Сцинк кивнул головой и снова попытался заговорить на эльфийском: — Оксиотль настоящий. Здесь уже много лет. Пока не могу уйти. Оксиотль заметил тебя. Ксланекс Хуа — теплокровный с острова Кольценосный. Оксиотль пытается помочь. — Ты здесь в ловушке, и ты меня заметил? Какова цель всего этого? Ты хочешь мне помочь? Я никогда раньше не встречал рептилию, заинтересованную в общении со мной. Полагаю, тебе нужна моя помощь? — заметил Малекит. Затем его слова вернулись на его собственный язык, прежде чем указать между Малекитом и собой: — Qua Xlanex Hua Oxyotl. Cho Ax Ata Zoaxla Xholankha Ata! Zlat Hua Tlazanikla! Conqua great plan. — Хуа означает охота… Чо означает тепло, и это слово, которым они называют теплокровных. Акс Ата означает пророчество хаоса или судьбы. Акс Ата Зоаксла означает великий демон судьбы. Значит, он говорит о владыке перемен? Хуа Тлазаникла означает, что на нас охотятся. Думаю, Кхоланха — имя Древнего… хотя я точно не уверен, — Малекит изо всех сил старался понять тираду сцинка. — Думаю, я понимаю, что ты пытаешься сказать… за тобой охотится высший демон? Это Владыка Перемен? — спросил Малекит. — Головоломка Кхоланхи. Акс Ата Зоаксла Хуа Оксиотль. Ку Куак Кай Тзинч, — заговорил сцинк на странной смеси своего языка и языка Элтарин. Малекит понимающе кивнул: — Я понял… так Владыка Перемен охотится за тобой из-за этой головоломки с Ксоланхой? Что это такое и почему демон Тзинча оказался здесь, во дворце Слаанеш? Ты прячешься здесь? Чего ты хочешь от меня? — Конкуа, Чо Иц’кса’кханкс. Головоломка внутри бога Ксланекса Оатла, — ответил сцинк. — Чо Иц’кса’кханкс означает тёплая кровь острова кольца… ну или просто эльф. Конкуа означает присоединиться. Он хочет, чтобы мы объединили свои силы? Похоже, он потерял эту головоломку с Кхоланхой, и она находится во Дворце Слаанеш. Но почему сцинк просит меня о помощи? Кажется, он думает, что я асур, а не друкай. Может, он просто не знает разницы? — Малекит наконец понял, чего хотел сцинк. — Ты просишь меня о помощи, рептилия? С чего ты взял, что можешь мне доверять? Твой вид ненавидит мой. Я едва ли нравственный человек, даже по меркам твоего вида. Я темный эльф, — Малекит пренебрежительно покачал головой. Ящер, казалось, был сбит с толку его словами и заговорил на эльфийском, как мог: — Эльфы — часть великого плана. Доверять теплокровным. Эльф не может быть злым, если он прошёл через круги в здравом уме. — Значит, ты считаешь, что мне можно доверять, потому что я смог проделать весь этот путь и не стать жертвой их порчи? — подтвердил Малекит. Сцинк-хамелеон кивнул: — Оксиотль считал, что теплокровным невозможно вынести Акс Ксланекса Оатля. Эльф с сильной волей… Оксиотль может доверять. — Как долго ты находишься в царстве хаоса? — с любопытством спросил Малекит сцинка, — Потому что большинство ваших городов-храмов пришли в упадок, а геомантическая сеть разорвана. Ваш вид теперь редко общается с моим. Для нас это очень необычно — просто вот так вот разговаривать. — Оксиотль попасть здесь во время великой катастрофы в Пахуаксе. Защищая Лорда Сланнов Покаксалана. Оксиотль забрал Головоломку Кхоланхи из тела. Последний приказ жреца Сланнов, — ответил ему сцинк. Имя сцинка, по-видимому, было Оксиотль, Малекит наконец понял, и он был удивлен, увидев, что Оксиотль начал говорить немного лучше на элтарине. Ящеры вообще были инстинктивно умны и, казалось, учились чрезвычайно быстро. Без сомнения, их короткий разговор и собственная речь Малекита научили существо немного большему о том, как разговаривать с эльфом, поскольку его грамматика и акцент заметно улучшились. — Если он здесь так долго, то черт, да он же даже старше меня! Это было 7 или даже 8 тысяч лет назад?! — Малекит вытаращил глаза в недоумении. Как что-то могло выжить в царствах хаоса ТАК долго? Часть его была в ужасе, но другая часть была поражена тем, насколько выносливым был этот хамелеоновый сцинк. Он был явно не слабаком, если он был здесь так долго. Хотя он не мог знать, имел ли сцинк в виду крушение полярных врат или какую-то другую великую катастрофу. В любом случае, это существо определенно было здесь в течение тысячелетий в реальном мире. Даже с замедлением времени в царствах хаоса, сцинку, вероятно, все еще казалось, что прошли столетия, по крайней мере. Впервые за всю свою жизнь он оценил хладнокровных. Они были действительно устойчивы к хаосу. Возможно, в их предполагаемом «Великом плане» все же была доля смысла. Этот сцинк, похоже, считал того заслуживающим доверия, потому что Малекит прошел через круги. Может быть, это существо могло бы ему помочь. — Как долго ты здесь? Имя Чо Иц’кса’Кханкс? — спросил его Оксиотль. — Я Малекит, король друкаев и сын Аэнариона. Сомневаюсь, что ты обо мне слышал, поскольку ты, вероятно, находишься здесь дольше, чем я живу, а мне самому было почти семь тысяч лет, прежде чем я оказался здесь, — ответил эльф. — Оксиотль Конкуа Малекит? Альянс? — хамелеон-сцинк тревожно наклонил голову. Малекит кивнул: — Обычно я бы даже не воспринял это как шутку… но мне нужна помощь. Если ты врываешься во дворец, чтобы найти свою коробку с головоломками, то я могу тебе помочь. Я тоже здесь, ищу кое-какие свои вещи. Мой старый меч и мою корону. Они принадлежат могущественным демонам по имени Шалакси и Н’кари. Ты знаешь о них? Сцинк кивнул: — Оксиотль знает язык демонов. Слышал имя Н’кари. Оксиотль видел его внутри дворца. Не могу пройти через фасад. Слишком много врагов. Входная ловушка. Шалакси Ксланекс Зек. Украл ящик у Оксиотля. Общий враг Малекита и Оксиотля. — Знаешь, как выглядит Шалакси? Она украла твою головоломку? В таком случае у нас есть еще больше причин работать вместе, чтобы победить этого демона, — ответил Малекит. Оксиотль кивнул: — Птица Ксланекс тоже хочет коробку. Двуглавый Ата Зоаксла Хуа Оксиотль. — Двухголовый демон-птица? Подожди… ты говоришь о Кайросе Судьбоплете?! Оракуле Тзинча?! Это он повелитель перемен, охотящийся за тобой? — Малекит в ужасе вытаращил глаза. Сцинк, похоже, не осознавал значения того, о ком идет речь, но Оксиотль кивнул в знак подтверждения: — Акс Ата Тзинч. Кайрос хочет коробку-головоломку. Малекит долго молчал, моргая в недоумении от затруднительного положения, с которым он сейчас столкнулся. Помощь этому существу, скорее всего, приведет к пересечению путей с Кайросом Судьбоплетом. Малекит знал довольно много об этом демоне. Это был один из, да если не величайший заклинатель, когда-либо существовавший. Из того, что он понял, это был самый возвышенный великий демон Тзинча, и Оракул предположительно мог видеть все будущее и все прошлое. Этот легендарный демон также сражался с его отцом однажды давным-давно во время создания Вихря. Если Кайрос Судьбоплет был поблизости, то это почти гарантировало, что демон уже знал, что они здесь. Желание сцинка получить помощь Малекита, казалось, наконец-то обрело смысл. Даже такой грозный, каким, вероятно, был этот хамелеон-сцинк, чтобы добраться до дворца Слаанеш, Оксиотль, вероятно, знал, что не сможет справиться с Кайросом и Шалакси без некоторой помощи. Сам Малекит не чувствовал себя полностью уверенным в битве с таким могущественным колдуном, как Кайрос. Даже его отец, благословленный Азурианом и держащий в руках Сеятель Вдов с трудом изгнал это отродье в варп. — Малекит маг-жрец, да? — спросил Оксиотль. Король-Чародей кивнул: — Да, я маг. Я умею использовать заклинания Кхайша и Дхара. Я знаю много тайн магии. — Оксиотль помочь Малекиту охотиться на Шалакси и Н’кари. Нужна помощь мага-жреца, чтобы остановить Кайроса и сбежать от Кслейнекса Оатла, — заявил сцинк. — Тогда это сделка. Мы будем работать вместе… но я должен знать, зачем Кайросу Судьбоплету нужна эта головоломка? Она связана с пророчеством, о котором ты говорил? — спросил Малекит у Оксиотля. Сцинк кивнул: — Головоломка управляет временем. Кайрос Хуа Оксиотль. Ата Злакланз Чо Дон. — Значит, эта головоломка связана с Пророчеством Рассвета и может управлять временем? Я понимаю, почему владыка перемен может быть заинтересован в этом. Ну, тогда нам не следует тратить время здесь. Нам нужно вернуть наши потерянные предметы, прежде чем Слаанеш заметит нас, — кивнул Малекит. — Бог Ксланекса, Слаанеш прочь. Оксиотль ждал возможности войти. Оксиотль знает скрытый путь внутрь Оатля. Следуй за ним, — ответил сцинк, убегая и махая Малекиту рукой, чтобы тот следовал за ним. Малекит последовал за существом, но не мог не спросить: — Слаанеш ушел? Куда? — Суд Завета. Говорит Кланекс Зоаксла Н’кари, — ответил Оксиотль, когда они вдвоем отошли на значительное расстояние от входа в стену башни. К удивлению Малекита, он увидел, что сбоку свисает веревка пурпурного цвета. Несомненно, сцинк уже осмотрел дворец и нашел другой путь. Малекит последовал за Оксиотлем, когда сцинк быстро поднялся по веревке. Хотя из-за веса доспехов ему было немного сложнее, эльфийская ловкость Малекита позволила ему не отставать от ящеролюда… хотя и со значительными усилиями. Когда они поднялись по стене башни и на крепостной вал, Малекит не мог не думать о том, как ему повезло: — У меня не только теперь есть помощь, но и Слаанеш даже не здесь? Может быть, поэтому Азуриан, казалось, не был обеспокоен тем, что я встречу Слаанеш? Я не знаю, что такое Суд Завета, но похоже, что это может быть какая-то встреча Богов Хаоса. Это… странно, но я вряд ли могу жаловаться, учитывая мою удачу. Если я успешно выберусь из этого, возможно, мне стоит пересмотреть свое мнение об этих рептилиях. Кто бы мог подумать, что кто-то поможет мне здесь? Я поражен, что это существо доверяет мне… а может быть, он просто в отчаянии? Я думаю, что могу доверять ему… по крайней мере, сейчас. Это существо многим рисковало, пытаясь просто заговорить со мной…