Замëрзшие

      Утро снова началось с нещадной тренировки у профессора Босстрома. Гермиона была лишь рада тому, что тащилась по сугробам позади всех — так ей не приходилось ловить на себе угрожающие взгляды. Драко, после бессонной ночи, недалеко оторвался от сокурсницы, наворачивая бессмысленные круги по стадиону. Он не переставал задаваться вопросом: для чего, владея волшебством, преодолевать пространство таким магловским методом? Неужели никто из присутствующих не понимает, насколько лицемерно в данной обстановке кичиться своей принадлежностью к Магическому миру? Видимо, кроме него, никто об этом не думал. Все упорно скакали через снежные кучи.       В какой-то момент, всмотревшись в спины идущих впереди, Гермиона вдруг осознала, насколько уморительно они смотрятся со стороны: кучка людей в огромных шубах пытаются бежать, задирая колени к самому подбородку. Ведьма забылась, издала прихрюкивающий смешок и пластом рухнула в снег. Драко вздрогнул от этого звука. Повинуясь неведомому инстинкту, он притормозил и обернулся: ненавистной грязнокровки видно не было, хотя он мог поклясться, что всё это время слышал позади её тяжëлое дыхание.       Спустя мгновение сугроб зашевелился, и из него показалась облепленная снегом лохматая голова.       — Срань! Я думал, ты сдохла, — выругался блондин и уже вознамерился продолжить путь, но его ушей снова коснулись хрюкающие звуки.       — Я просто... Просто.., — задыхаясь от смеха, попыталась оправдаться Гермиона.       У неё никак не выходило подняться — шуба тянула к земле. Драко бросил взгляд вдаль, где стоял Босстром и сверлил «новобранцев» недовольным взглядом. Чертыхнувшись, он подошëл к ведьме и за шиворот выудил её из сугроба.       — Одни проблемы, — процедил он сквозь зубы, искренне не понимая, почему Грейнджер ведëт себя как слабоумная.       Может, после ночного инцидента у неё помутился рассудок?       — Посмотри, они ведь похожи на птиц! На стаю хромоногих страусов, — расхохоталась девушка.       Малфой ещё пару секунд смотрел на неë, точно на бешеную, но ощутив, как по лицу поползла улыбка, молча рванул к финишу.       Не могло всё так измениться в один миг: вчера враждовать, сегодня — смеяться. Если только никакой вражды не было никогда. Это и напугало Драко до дрожи. «Нужно вернуть самообладание любой ценой» — думал он, перепрыгивая через сугробы.       Но мысль о страусах его теперь не покидала.       Гермиона и сама не поняла, почему решила заговорить с Малфоем. Если внезапный приступ смеха можно было списать на нервы, то беседа с давним врагом — никак не поддавалась анализу. Она решила не думать об этом. В её положении вообще не приходилось выбирать с кем дружить, а кого ненавидеть.       До финиша оставалось всего пара десятков метров, когда над полем разнëсся злорадный голос профессора:       — Время вышло! Малфой и Грейнджер — на вечернюю отработку!       — Ну всё, грязнокровка. Я тебя придушу, — прорычал Драко, перешагивая финишную черту.       Гермионе было уже плевать. Услышав слова Босстрома, она обессиленно рухнула в снег и уставилась в небо. В поле зрения виднелась острая крыша замка и вершины окружавших его скалистых гор. Красиво, но ужасно холодно и неуютно. Здесь всё промëрзло насквозь — даже люди. В Хогвартсе сейчас наверняка тепло. Её друзья прогуливают зельеварение, отсиживаясь в гриффиндорской гостиной, попивая сливочное пиво. Ей хотелось бы перекинуться с ними хоть парой словечек, но из Дурмстранга не отправляют письма. Только у директора есть какое-то таинственное средство связи с внешним миром. Пожалуй, это место похуже Азкабана.       — Эй, чего разлеглась? — Драко подошëл к Гермионе и пнул комок снега ей в лицо.       Она подскочила, отплëвываясь:       — Пытаюсь замëрзнуть насмерть, не видишь? — произнесла ведьма без единой доли раздражения.       Малфой ждал совсем не этого. Надеялся, что она разозлится, как раньше. Но от её реакции Драко лишь растерялся и даже пожалел, что вообще с ней заговорил. Ничего не оставалось.       — Как закончишь, не забудь, что Ривз ждëт всех в своём кабинете, — буркнул он, лишь чтобы хоть как-то оправдать свои предыдущие действия, и направился к замку.       — А мне зачем туда идти? — ударило в его спину, — Да и ты тоже ни в чëм не провинился.       Блондин притормозил и задумался: верно ведь, профессор ждал только виновников ночного инцидента.       — Тогда ты — не ходи. А мне лучше показаться. Снять с себя подозрения, так сказать, — не оборачиваясь, проговорил слизеринец и зашагал дальше.       Чувствовал он себя крайне некомфортно, будто предал самого себя ради этой короткой беседы. Но нужно было признать, грязнокровка показалась ему самым обычным человеком — совсем не мерзким на вид и слух. До сих пор ему не приходилось говорить с ней просто так, не ради того, чтобы унизить или оскорбить. И это открытие, если уж начистоту, нанесло урон его взглядам на жизнь.       Гермиона тоже ощутила нечто подобное. Малфой открылся с новой стороны. Девушка и не предполагала, что чистокровный хлюпик способен решать проблемы самостоятельно. Она ещё какое-то время смотрела ему в спину, сидя в сугробе, затем встряхнула головой, с трудом поднялась и поковыляла следом. День обещал быть трудным. Ещё неизвестно, чем отомстят однокурсники за сорванное представление.       С трудом пережив ещё одно занятие, ведьма зашла в столовую и с ужасом обнаружила, что абсолютно все однокурсники смотрят на неё с такой жгучей ненавистью, что можно было задымиться. Она просеменила к «столу отбросов» и спряталась за колонной, зажмурившись. Сэм и Луис косились на неё с удивлением.       — Что-то случилось? — подал голос один из них, но кто именно — Гермиона не разобрала.       — Кажется, сегодня я проживаю свой последний день, — пробормотала она.       — Чем ты умудрилась насолить всему стаду за одно утро?       Грейнджер глубоко вздохнула и опустилась на стул.       — Из-за меня... Точнее, из-за того, что они вчера ночью пытались со мной сделать, их на ковëр вызвал Ривз. Теперь, похоже, они хотят не просто поиздеваться, — прошептала девушка, уронив голову в ладони.       Сэм хлопнул её по плечу:       — Не стану спрашивать, что они пытались сделать, но... Если им один раз уже влетело, вряд ли станут лезть на рожон. Выждут как минимум неделю.       — Думаешь? — подняла глаза гриффиндорка, — Почему тогда они так смотрят? Даже преподавателей не стесняются.       — Это их обычная тактика, — поучительно вставил Луис, — Запугать жертву до полусмерти.       — Точно, мы это уже не первый год наблюдаем. Просто в этот раз у них взыграл ещё больший интерес, — кивнул Сэм.       — Что ещё за интерес? — искренне недоумевала ведьма, — Тут и до меня учились маглорождëнные.       — Да, но... Ты — девушка, — почти в один голос ответили ребята.       — И довольно симпатичная, — добавил Луис, но сразу засмущался, — В смысле... Была бы ты уродиной, может они и не стали так...       — Заткнись уже, Лу, — фыркнул Сэм, пихнув товарища в плечо, — Но частично он прав. Это что-то вроде когнитивного диссонанса: они не могут сопоставить образ отсталого, мерзкого нечистокровного существа с тобой. От этого злятся ещё сильнее. Да и глянь: точно в клетку с бабуинами закинули единственную самку — им будто башню снесло.       От этого странного комплимента Гермионе не полегчало. Скорее — наоборот. Если основная проблема заключается в её гендере, то исправить положение никак не получится. Разве что, существует какое-то темномагическое заклятие для смены пола.       На оставшихся двух занятиях Гермиона намеренно появлялась буквально за несколько секунд до начала, и, по окончании, убегала из класса раньше всех. В коридорах старалась скрыться от глаз, вела себя тихо, словно мышь. На ужин явилась лишь на несколько минут, а затем — заперлась в своей спальне. Поход в библиотеку снова пришлось отложить: девушка решила дождаться, когда интерес к её персоне поутихнет, и только потом показаться маньякам-студентам на глаза.       Благо, занятие она себе нашла. Привезла с собой добрую стопку книг. Ведьма устроилась в углу кровати, укрылась покрывалом и с головой ушла в чтение. Сначала сосредоточиться на строчках было трудно, но спустя час она полностью погрузилась в незатейливую историю и почти забыла, что снаружи её поджидают одни неприятности. Но спокойствие не длилось долго.       Внезапно, раздался громкий стук, заставивший девушку вздрогнуть всем телом и замереть. Повисла тишина — нежданный гость несколько мгновений не издавал ни звука, затем снова ударил в дверь, что есть мочи. Гермиона задержала дыхание от страха. Воображение рисовало страшные картинки, пульс пробивал виски, а по телу расползся мороз.       Неизвестный за дверью не унимался. Ей казалось, прошла целая вечность, но стрелки часов отмотали лишь жалкую минуту.       — Грейнджер, мать твою, я знаю, что ты там! — прорычал Малфой и со всей силы пнул дверной откос, — Я прождал тебя во дворе полчаса, Босстром нас обоих прикончит!       Первый раз в жизни Гермиона была рада слышать его голос. Слишком занятая паникой, она совершенно забыла про вечернюю отработку. Потратив ещё пару секунд, чтобы совладать с конечностями, девушка бросилась к двери и распахнула её:       — Ты напугал меня! — выпалила она, — Чëрт побери, я думала, меня убивать пришли!       — Кому ты обосралась, — скривился блондин, окидывая гриффиндорку холодным взглядом, — Одевайся живо и догоняй.       Драко не ожидал, что сокурсница предстанет перед ним практически в неглиже — в одной только рубахе, достающей до середины бедра, босой и растрëпанной — поэтому решил убраться как можно скорее.       — Стой! — вскрикнула Гермиона, неосознанно вцепившись в локоть блондина.       Но ведьма быстро осознала свой промах и отпрыгнула подальше. Малфой скорчил ещё более недовольное выражение лица:       — Что ты себе...       — Подожди меня тут, пожалуйста, — проблеяла ведьма, уставившись в пол и обняв себя руками, — Я боюсь ходить одна.       Драко чуть не задохнулся от такой наглости.       — Я к тебе нанимался, что ли? — процедил он сквозь зубы, — Сама дойдëшь.       С этими словами он захлопнул дверь перед носом Грейнджер и уверенно зашагал по коридору.       Гермиону пробила дрожь. Неужели она настолько отчаялась, что попросила защиты у самого ненавистного человека в своей жизни? Сжав кулаки, она принялась натягивать форму.       «Посох в зубы, и вперёд, Гермиона. Ты им не поддашься. Ты им всем ещё устроишь» — шептала она под нос мотивационные речи, но стоило прикоснуться к дверной ручке, вся решимость испарилась. Помешкав ещё секунду, она вернулась к шкафу, нарыла в дальнем углу бельевого ящика свою палочку и сунула её под резинку штанов. Пользоваться ей в стенах Дурмстранга было запрещено, да и вообще привозить её сюда являлось нарушением кодекса, но лучше ведь быть отчисленной, чем убитой. Теперь храбрая гриффиндорка это понимала.       Выскользнув на цыпочках из-за двери, она тут же врезалась лицом в жëсткий мех шубы, отпрянула и боязливо подняла глаза.       — Вот же блять! — выплюнула Гермиона, разглядев в полумраке серые глаза, — Ты же ушëл!       Губы Малфоя расползлись в ухмылке.       — Не ожидал, что это слово может выскочить из твоего мелкого ротика, — протянул он, качнулся и двинулся в сторону лестницы, — Идëм уже.       Ещё меньше Драко ожидал, что останется возле её комнаты. И без того пугали метаморфозы, которым подвергся его разум за столь короткое время.       Гермиона еле поспевала за широкими шагами слизеринца, но отставать боялась. В его присутствии, хищные взгляды прохожих студентов казались не такими уж и страшными. Она следовала за Драко хвостом, размышляя, давно ли он стал настолько огромным. Будто вырос за пару дней на целую голову, раздался в плечах. Каждое его движение стало куда менее аристократичным и более — мужественным.       На заснеженных ступенях их уже ждал профессор Босстром в обнимку с двумя огромными лопатами.       — За опоздание, ваше наказание продливается на неопределëнный срок, — злобно процедил он, стоило студентом выйти из замка, — Поначалу я планировал поручить вам почистить лишь дорогу к воротам, но ваша вопиющая непунктуальность подтолкнула меня к иной идее.       Под презрительным взглядом Малфоя Гермиона съëжилась:       — В каком смысле «неопределённый срок», сэр? — дрожащим голосом поинтересовалась она.       Босстром ухмыльнулся.       — В прямом. Понятия не имею, сколько времени вам понадобится, чтобы расчистить стадион от снега без помощи магии, — протянул профессор, — Завтра начинаются занятия по боевой подготовке, а проводить их, стоя по пояс в снегу, не слишком удобно.       С этими словами полоумный мужчина выдрал из рук студентов посохи, кивком головы указал на торчащие из сугроба лопаты и скрылся за массивными дверьми.       — Если собираешься прибить меня, постарайся с одного удара, — выдохнула Гермиона, избегая смотреть Малфою в глаза.       — Ну уж нет, паршивка. Твоя смерть будет мучительной, — будто на полном серьёзе прошипел Драко.       Следующие пару часов Грейнджер активно махала лопатой, но продвинулась всего на несколько метров, в отличие от своего напарника, который лениво ковырял снег с озлобленной физиономией, но ушëл далеко вперëд. Драко никак не мог отделаться от терзавшего ещё с утра вопроса: почему нельзя воспользоваться магией? Стукнув пару-тройку раз посохом, можно было расчистить стадион за считанные минуты. Все в этом замке — сумасшедшие. Просто отказываются это признавать.       В былые времена слизеринец и вовсе отказался бы выполнять подобное поручение. Остался бы зевать в сторонке. Теперь же ему было ясно, как день: попробуй он взбрыкнуть, проблемы станут нерешаемыми. Здесь нет ни Снейпа, всегда встающего на сторону любимчика, ни отца, с его раздражающей манией возвысить своего наследника в глазах остальных.       Прошло уже немало времени. Хотелось спать. Швырнув в сторону очередной ком снега, Малфой устало вздохнул и оттолкнул надоевший деревянный черенок. Ладони драло, как после первой тренировки по квиддичу, да и всё остальное тело отзывалось ноющей болью. Если бы вместо бессмысленной беготни по сугробам Босстром раздавал студентам лопаты, проку от его занятий было бы гораздо больше.       — С меня хватит! — рявкнул блондин, оборачиваясь к причине своих бед, — Ты виновата, ты и разгребай.       К удивлению, Грейнджер в поле зрения не оказалось. Припоминая утреннюю тренировку, Драко сделал несколько шагов в сторону, где орудовала сокурсница, и обнаружил её, бездельно лежащую в сугробе.       — Ты обнаглела? — не зная, как реагировать на подобную выходку, поинтересовался блондин, — Я, значит, пашу, а ты прохлаждаешься?       Гермиона лениво подняла в воздух руку и изобразила неопределённый жест:       — Я устала. Больше и сантиметра не пройду.       Лишь спустя несколько секунд недоумение Драко сменилось первобытным бешенством. Он в пару широких шагов преодолел расстояние до Гермионы, схватил её за шиворот, наклонившись, и прорычал в лицо:       — Если бы не ты, наглая, мерзкая грязнокровка, меня бы тут не было. Ты одним своим существованием портишь мне жизнь. Поэтому сейчас ты поднимешь жопу, возьмëшь своими кривыми ручонками лопату и будешь до самого утра швырять по сторонам снег в одиночку, ясно?       Должного эффекта слова Малфоя не возымели. Ведьма смотрела ему в глаза устало, без толики страха, с абсолютно каменным выражением лица. Дождавшись, когда слизеринец, наконец, отплюëтся от накопившегося дерьма, Гермиона перехватила его кулак, сжимавший ворот шубы, и подалась ближе.       — Ты всё? — без единой эмоции спросила она.       Пальцы блондина разжались сами собой. Он отстранился, сделал шаг назад и обессиленно рухнул задницей в сугроб по соседству.       — Всё, — констатировал Драко.       Аргументы в пользу чистокровности кончились, стоило взять в руки совершенно магловское орудие труда.       — Тогда смотри, — гриффиндорка ткнула пальцем в сторону замка, — Что видишь?       Малфой обратил взгляд в указанном направлении. На фоне заснеженных скал Дурмстранг смотрелся огромным чëрным пятном. Лишь несколько окон излучали тусклое жëлтое свечение, наверняка источаемое угасающими факелами.       — Не понимаю, куда смотреть, — не желая участвовать в странной игре, отмахнулся блондин.       — Свет в окнах. Ты не в курсе? — всмотрелась Гермиона в ледяные глаза бывшего врага, — По правилам института, ты либо спишь, либо жжëшь факел. Каждое светящееся стекло — это тот, кто не спит. Как только свет погаснет во всех окнах, замок уснëт. Понимаешь?       — Нет, — закатил глаза Драко, — Какой нам толк от того, что все уснут? Всё равно придëтся снег убирать.       — Придëтся, — согласилась Гермиона, — Только не лопатами.       Она бредит — подумал Малфой. Потому решил впредь игнорировать, что бы девушка ни выкинула и ни сказала. Потянувшись пальцами к носкам ботинок, он глубоко выдохнул. То, что происходило сейчас в его голове и груди — не поддавалось логике. Драко чувствовал, будто внутри что-то рушится, и это пугало его настолько, что трудно было дышать.       — Если бы вас не существовало, моя жизнь была бы гораздо лучше, — прошептал парень очень тихо.       Гермиона плохо расслышала, но суть уловила.       — Не факт, что ты не оказался бы здесь, если бы я не родилась. Знаю, эта отработка отчасти на моей совести, — кивнула ведьма, но, заметив презрительный взгляд Малфоя, добавила, — Ладно, абсолютно целиком на моей совести. Но я могу облегчить наши страдания, как только погаснет последний факел.